Рождение

Глава 33 БИТВА ЗА КРОМОВ. ЛОВУШКА ДЛЯ ТИННАРИСА

Воины небольшими группами покидали Убежище и рассыпались по окружающему пространству, чтобы собраться рядом с их целью. Осилзский всё-таки решился лететь туда, чтобы полноценно воспринять всё предстоящее событие (никто и не подозревает, насколько тяжко дался поступок). Пока григстаны будут защищаться от совершенно прямолинейной атаки, все оттоиры должны вывезти некоторое количество кромов. Враг не ожидает подобного от примитивных диких особей. И предрассудки «цивилизованного» общества как нельзя на руку. Силион предстоит возглавить крылатый отряд, а пока она везёт на оговоренное место своего спутника жизни, наслаждаясь несколько грубоватым из-за перегрузки перемещением в вышине. Громадные крылья то загребают воздух, то снова замирают, ловя очередной поток. Ланакэн терпеливо молчал весь полёт, но при посадке буквально плюхнулся на землю, торопясь покинуть спину ваммара. Упав на колени, беспомощно принялся ловить ртом воздух, борясь с тошнотой, перехватившей горло. Бледный и заметно дрожащий.

— Вам плохо, господин? — встревоженно наклонилась к нему Силион.

— Просто отлично, — прозвучало с горьким сарказмом, когда поднял лицо.

— Вы плохо переносите вертикальные перемещения? — разобралась женщина.

— У меня тоже есть слабости… Я всё-таки живой! — с огромным трудом удалось встать с земли на ещё подгибающиеся ноги. Слепящее чувство высоты постепенно пропадает.

— Но…

— Противник не будет спрашивать меня о моём самочувствии… Сейчас справлюсь! Сейчас! Как же вы все это делаете? — лихорадочно провёл ладонью по побелевшим губам. Зеленоватый оттенок кожи постепенно проходит, сменяясь нормальным цветом. Кисло улыбнулся и обнажил меч. Сделал несколько выпадов в воздух и констатировал:

— Смогу… не в лучшей форме, но… Я уже не обыкновенный крестьянин. Я руковожу остальными. И обязан держаться.

Бывшая наследница Руали с уважением кивнула и ласково погладила своего мохнатого зверя, фыркающего от недовольства, что рядом вооружённый посторонний. Маленькие глазки пристально ловят каждое движение мечника. Наконец Ланакэн не выдержал и подошёл к нему вплотную, поймал назойливый взгляд и насмешливо произнёс:

— Не нравлюсь? Ты мне тоже! Извини уж!

И легко рассмеялся, словно бы и не было только что опасной в данный момент слабости. Животное принюхалось и осторожно потянулось к нему. Осилзский и не думал отодвигаться или отворачиваться. Силион поражённо заметила: ваммар нервничает, но почему-то продолжает сокращать разделяющее их расстояние. Вмешиваться не стала, хотя и приготовилась броситься между ними, если что-то пойдёт не так.

— Иди сюда! Я всё-таки сегодня полагаюсь на тебя и твоих родственничков! Но летать мне как-то особо не хочется больше! Честно!

Прозвучало уравновешенно, словно бы общается с равным, а не с примитивным существом, не ушедшим далеко в своём уровне развития интеллекта. И врождённый ваммар внезапно ласково ткнулся ему в плечо, слегка потёрся, а затем вновь отпрянул, но недалеко — готовый принять нового всадника! Ждёт лишь распоряжения человека! Григстанка с трудом сглотнула и чуть слышно пробормотала:

— Но… Как?!

— А? Что-то не так? Что тебя удивляет? — обернулся спутник.

— Он приучен не подпускать никакого всадника, кроме меня, а Вы… Вы подчинили врождённого ваммара, господин Ланакэн! Это априори невозможно! — попытка объяснить своё смятение провалилась. Мужчина пренебрежительно отмахнулся и весело бросил:

— Не преувеличивай! Я и ваммар — несовместимые понятия изначально!

Вскоре подтянулись и остальные. Осмотрев своё изрядно разросшееся воинство, отметил несколько наиболее слабых воинов и постарался разместить их, чтобы не оказались один на один с большим количеством противников. Не хочется терять тех, кто ещё и сражения-то не нюхал. Обернулся к приземляющимся рядом оттоирам и оценил степень их готовности. Дальше ждать нельзя. Помня окружающий рельеф, сам пошёл с края, где может встретиться максимальное количество соперников, ибо там рядом проходит ведущая в посёлок дорога. Привычно неспешно направляются к зданиям, стараясь успеть привлечь к себе максимум внимания. Бороться среди домов не стоит. Смысла попадать на жилые улицы вообще нет. Надо выманить их неспешностью на открытое пространство. Таким образом не окажутся втянуты в схватку мирные граждане. Обзор у предводителя должен открыться с его позиции отличный.

Защитники кромовых ферм их уже заждались. Среагировали едва ни сразу. Послышались крики и шум построения. Мелькнула мысль: там может быть и новый барон, но Ланакэн старательно загнал её в самые дальние уголки восприятия, стараясь сосредоточиться на нынешнем предприятии. И вот, от крайних построек отделились первые вооружённые фигуры. Их обнаружил много больше, чем ожидалось. Однако и атакует уже не четыре десятка под началом Аюту. И тут стало очевидно, на чём именно основана защита.

Шоу остолбенел. Происходящее перед ними, выглядит полным абсурдом! Григстаны торопливо перестраивают ряды и собираются нападать острым клином, который… должен отрезать Осилзского, расположенного на правом фланге, от большей части его бойцов. При таком варианте сама ферма полностью открыта! Невозможно! Кромов преподносят словно бы в дар. Целью зеленоглазых стал один единственный человек! Соул хрипло выдавил:

— Они хотят нас обезглавить?.. Но не слишком ли неразумна цена? Почему они действуют столь кардинально?..

Вспомнилось: в прошлый раз, хоть и не столь явно, тоже была попытка совершить нечто аналогичное. Сегодня тактика совершенно очевидна. И ещё… На острие вражеского клина по чистейшей случайности стоит один-единственный соратник. Впервые пошедший с ними Гаур.

Поначалу Тин решил, будто сходит с ума. Ибо большинство соперников словно бы сосредоточилось на нём. Как так получается — не укладывается в уме. С трудом сглотнув, постарался взять себя в руки и оценить свои шансы. Их попросту не остаётся. Ноги рефлекторно отступили на шаг. Следует сойти с пути живой лавины. Однако… На губах растянулась едкая усмешка. Видимо, предстоит его последнее сражение. Первое и последнее в рядах Сопротивления. Обнажив саблю, хрипло рассмеялся, а затем умолк, ступая им навстречу, подумал и с громким криком бросился в бой. Выкинув из ума надежды и опасения, отдался полностью удовлетворению собственного желания убивать чудовищ.

— Он — покойник. В первом же бою… Надо же так… И почему не ушёл в сторону? — чуть слышно проронил Нгдаси.

— Надо постараться успеть к Осилзскому, пока хоть чуток собьются об это единственное препятствие! — озвучил неожиданно Риул, и они побежали вверх по склону холма. Где-то на середине пути картограф догадался: дальше оба не смогут следовать вместе. Единственный воин не в силах сдержать больше сотни нападающих, конечно же. Правда, большинство их нацелены будут на то, чтобы задержать находящихся по другую сторону образующегося постепенно полукольца людей. Но, тем не менее… Шоу молча развернулся навстречу им, обречённо принимая свою возможность погибнуть в абсолютно неравной схватке. Короткий одноручный меч вспорол воздух с едва различимым голодным гулом, стремясь добраться до своей мишени поскорее.

Осилзский заметил всё и осмотрелся в поисках наиболее удобной позиции. Решил «обосноваться» на вершине холма. Вспомнил недавние рассуждения и с тоской взмолился, чтобы Силион не сдержала угрозы самоубийства после его гибели. Что ж… Осознал: лучше бы оставаться уверенным в собственной ненужности, чем ведать сейчас такое. Цель Сопротивления нынче осуществится, но вот предводитель вернуться отсюда уже явно не сумеет, если только не свершится чудо! С печалью обратил внимание: столь неприятный ему новичок, по нелепому стечению обстоятельств, разделит плачевную участь. Вот и окончится их намечающееся противостояние. Соул и Шоу тоже в неподходящем месте, так же, как и ещё несколько соратников. Имён некоторых память не сохранила. Рука уже полностью восстановилась, правда… Под обрушившимся чудовищным шквалом нападающих, мозг отыскал в прожитом опыте необходимое знание, оставляющее лишь холодный просчёт. Даже не ощутил отключение чувств и лишних колебаний рефлексии. Не рассудок управляет боевым трансом, а состояние механического истребления личностью, словно бы ставшей исключительно автоматом. Очередной удар вбивает лишь глубже в это состояние. Уже не рубит и режет, а разрушает всё движущееся вокруг, стирая в кровавую грязь. Скользит между воинами, словно бы слившись с собственным оружием в нечто единое, хищное, голодное.

Раст заметил: к Ланакэну бросилось одновременно слишком большое количество врагов. Очевидно, предводителя решено уничтожить любой ценой. Со столькими справиться нереально. Остальных членов Сопротивления старательно оттесняют. Флет взвесил свои возможности и обречённо вздохнул — уцелеть там равносильно чуду, — но с громким криком бросился в самую гущу. Первого григстанина, заметившего его, удалось убить со второго удара. На руку сыграла неожиданность. Со вторым, которого успел перехватить на пути к спине Осилзского, вышло куда хуже. Вовремя сменив руку, сумел его рубануть по груди настолько серьёзно, что теперь зеленоглазый стал безопасен и спешит удалиться на безопасное расстояние. Но тот успел зацепить кончиком лезвия бок. Рана неприятно отвлекает, хоть и ощущается незначительной. Следующий противник первым же ударом попал в левое плечо. Приходится вновь менять руку. На ту, которой владеет несколько хуже. Их схватка затянулась. Мечи словно бы танцевали друг с другом. Инициативу вернуть стало практически невозможным. Лишь из-за громадной удачи удалось поднырнуть и ткнуть куда-то в область головы. Соперники поредели. Конечности ломит от перегрузки, а следующий истребитель уже пошёл в атаку. Раст мысленно взвесил возможности и осознал: будет последняя в его жизни схватка. Сил на победу не осталось. Единственное, о чём мечтает: погибая, унести и врага за собой, тем самым спасая того, кто столь много помог изучить и стал другом. И тут Ланакэн перехватил григстанина на себя. К немалому своему изумлению Флет обнаружил: рядом нет уже ни одного из цивилизованных. Робкая надежда заполнила разум. Невероятна сама возможность выжить после эдакой сечи! Создатель Убежища победил. Теперь они стоят напротив, тяжело дыша и глядя друг на друга. Раст устало улыбнулся соратнику, но… Осилзский медленно встал в знакомую стойку, готовясь к новому бою. Его совершенно лишённый эмоций взор расчётливо изучает стоящего перед ним.

— Ты… Ты что… Ланакэн?! — хрипло выдавил товарищ. В ответ — ничего. Наследник Аюту спокойно перешёл в наступление. Поражённый непредвиденной ситуацией, его надуманный соперник смог отразить первый удар, спасая своё чудом уцелевшее существование. Звук чуть изменился. Судя по всему, плохая человеческая сталь не вынесла столкновения и треснула.

— Остановись! Не надо! Это же я! — обречённо завопил Раст, по-прежнему не собираясь нападать, но клинки вновь встретились. Отколовшееся лезвие отлетело в сторону. Будто молот по наковальне — пальцы сами разжались, выпуская рукоять. Можно попробовать метнуть нож. С его меткостью шанс крошечный, но всё-таки есть, однако… Ведь перед ним союзник!

— Стой! Ланакэн! — бесполезно взмолился, отступая, безоружный. А меч уже нёсся обратно, собираясь уничтожить. Пытаясь отступить, Флет обо что-то споткнулся, потерял равновесие и зашатался. Веки плотно стиснулись в предчувствии расправы. Но раздался громкий звон металла. Раскрыв глаза, несчастный заметил: смерть остановлена Голубым Клинком. Силион успела добежать. Она ловко увела оружие в сторону чередой скользящих движений, а затем… разжала пальцы, поднырнула под его вторую руку и всем телом прижалась к мужчине. Её клинок бесполезно упал рядом, брошенный хозяйкой. Женщина вышла из транса ещё по пути к ним. Сейчас она ласково коснулась губами грязной щеки любимого и прошептала:

— Это же я! Узнаёте?

В зелёных глазах мольба сменилась ожиданием смерти. Уже успел развернуть меч. Остриё замерло в пальце от тонкой шеи. На каменном лице медленно проявилось выражение ужаса.

— Что… Что со мной было?..

— Срыв. Я бы сама научила Вас боевому трансу, но Вам нельзя пока. Мозг чрезмерно перегружен. Это чревато, — с видимым облегчением пояснила григстанка.

— Ты не ранена?

— Нет.

— А… Остальные? Я… Я почти не помню ничего, — признание шокировало самого.

— Раст уцелел. Только обезоружен.

Создатель Убежища заглянул за её спину и увидел всё ещё поражённо застывшего соратника. Обойдя подругу, виновато обратился к нему:

— Я не сознавал, что делал. Прости! Я…

Флет медленно поднял навстречу непривычно твёрдый взгляд и… со всей силы, на какую ещё способен, нанёс трясущимся ещё от боли кулаком удар в челюсть своему руководителю. Затем развернулся и пошагал прочь, не сказав ни слова.

— Он так старался выручить тебя. Защищал твою спину до последнего. Явно, пошёл умирать за тебя. Но от тебя умирать Раст не хотел. Хотя и… Не посмел даже защищаться толком — только удары встречал на полотно, пока не сломалось. Прости! Моя вина! — хрипло взмолился запыхавшийся Соул, лишь теперь сумевший одолеть расстояние до них, но ставший случайным свидетелем произошедшего. Он машинально провёл ладонью по лбу и коротким потемневшим от пота русым волосам, лишь выпачкался в кровь и пробормотал проклятья в свой адрес.

— Как Вы? — робко задала вопрос григстанка и кротко прильнула к спине ещё находящегося в прострации защитника.

— В норме. Они отступили? Надо же… Не думал остаться живым, — признался и вспомнил о главном: — Откуда ты здесь?

— У них началось перестроение. Слишком вы здесь получились непробиваемые. С воздуха выглядело пугающе… Тиннарис и Вы… К тому же вовремя подоспело подкрепление: Риул, Нгдаси и Флет. Теперь, вероятнее всего, больше кинут именно сюда. Но… Работа практически завершена. Моё там отсутствие уже не повлияет на исход. Может, стоит отступать? Мы выиграли. Никто не ждал таких действий, — пояснила она.

— Лети и сообщи об отступлении. Мы должны расстроить их планы. Новую волну уже не сдержим, — приказал Создатель Убежища и пожал маленькую ладошку, всё продолжавшую ласково гладить его предплечье. Кивнула, отвернулась и свистнула кружащегося над ними ваммара.

Шоу избавился от последнего из находившихся рядом григстанов, резанув по его горлу ножом. Когда потерял меч — сам не уловил. Осознал: остальные потихоньку отступают, стараясь собраться в более плотную массу для следующей атаки. Очередное столкновение будет неодолимым препятствием. Так можно и всех здесь положить! Каждая мышца в теле гудит от перенапряжения. Но сверху пролетел ваммар, и раздался торопливый крик:

— Отступаем!

Из горла вырвался невольный облегчённый стон, когда заметил впереди Тиннариса. Охотник бессознательно перемещает ноги, измученно пялясь перед собой, пошатнулся и рухнул. Так и не выпустил оружия. Риул бросился к нему — в общей свалке трупов новичок способен и затеряться, если потерял сознание. На своё имя не отзывается уже. Перевернув навзничь Гаура, соратник вник: у него нет сил что-либо произносить или делать — безумно устало смотрит перед собой. Наверное, шок.

— Узнал меня? Ранен? Куда?

— Не соображу даже… Пошевелиться не могу… Будет вторая волна? Я — труп, — попытался обратить свои едва различимые слова в шутку, но угадал сам — насколько вышло не смешно. Улыбнуться и самому не получилось — вдоль нижней челюсти глубокий неприятный порез. Картограф наспех осмотрел его: весь покрыт небольшими ранами, но вроде не серьёзными. Много усталости, крови и боли сложились вместе, губя; а потому уже не способен сопротивляться. Шоу деликатно подхватил под локоть и помог идти с остальными. Столкнувшись с Нгдаси, услышал восхищённое ласковое бормотание лекаря, бывшего свидетелем, как Тиннарис очутился на пике григстанской атаки:

— Я думал, что он погиб. Ланакэн прав: дерзкий мальчонка хороший боец!

Они, по заведённой традиции, рассыпались на крошечные команды, уходя в неизвестность, оставляя цивилизованным лишь растерянность перед дикой стаей. Всех серьёзно травмированных постарались за ближайшими холмами объединить. Коррекция перемещений с воздуха в этом очень сподручна. Вскоре свернули к скалам предгорья и остановились здесь ненадолго: перевязать раненых и немного прийти в себя, прежде, нежели продолжать путь. Голод теперь не грозит на довольно долгий срок. Город стал абсолютно обеспечен провизией. Жертв не столь и много, как ожидалось. Несмотря на приготовления, григстаны не привели туда ни одного кандидата или дворянина. Ндуву сам так и не появился. А остальные представляют из себя плохо вооружённых горожан или крестьян, не слишком хорошо умеющих сражаться. Группу истребителей бросили в основном на предводителя Сопротивления. Где и полегла по большей части от слаженной «работы» Ланакэна и его спутников.

Риул буквально волок ослабевшую ношу. Шоу повезло: рана в руке терпимая, а остальное — мелкие порезы, а потому справляться с не слишком большим весом Гаура удаётся. К тому же выходец с Шукрских болот всё ещё усердно перемещает израненные ноги, помогая по мере возможности. Наконец, картограф поставил Тина рядом с Соулом и отошёл напиться. Жара и усталость измучили жаждой. Главарь Шукрских разбойников осмотрелся, заметил несколько довольно серьёзно пострадавших и незаметно отодвинулся подальше, уступая им. Но Нгдаси решительно подошёл именно к нему.

— Пошли.

— Я потерплю. Серьёзных травм нет. Тут есть и те, кто больше в тебе нуждается, — непослушными губами пробормотал охотник, шатко отступая. Чуть нахмурившись, врачеватель присмотрелся: пациент выглядит пьяным от слабости, посиневшие губы искривились в попытке доброжелательно улыбнуться, но дрогнули.

— Много крови потерял. Бредишь, что ли? — предположил вслух лекарь. Тиннарис снова заставил себя криво усмехнуться и решительно заявил:

— Да что ты! Всё в порядке! Я в норме! — но ресницы буквально слипаются. Чудится: ещё немного и охватит крепкий сон, однако восприятие собственного состояния не проявилось. Даже не заметил, что снова начал падать. Соул ловко обхватил и заставил последовать на лечение. Чуть не насильно влил ему в рот дурманящий состав и начал осматривать. Насчитал с десяток мелких порезов, но кроме того в боку и ноге присутствуют достаточно глубокие повреждения, как и вдоль челюсти. Впрочем, прокол в левом боку вообще лекарю сильно не понравился, однако, к счастью, остриё не зацепило лёгкое. Вначале побоялся переломов рёбер с правой стороны — кожа потемнела от многочисленных ушибов, — но кости уцелели.

Главарь Шукрских разбойников что-то тихо лепетал, пока накладывались швы. Дрёма постепенно охватывала его рассудок, принося облегчение и отдых. В столь плачевном состоянии стандартная доза оказала слишком сильное действие.

Ланакэн встревоженно покосился на лежащего неподвижно Гаура. Пока шли к Убежищу, наслушался об его безумной схватке с врагами. Новичок выглядит умирающим. Кожа приняла мертвенный, бледно-серый оттенок, сгущающийся под глазами и у рта, дыхание слишком ослабло.

— Как он?

Соул хмуро взвесил в уме слова и тихо резюмировал:

— Нашинкован и отбит… что-то вроде того. Раны не серьёзны, но… их очень много. Проблема лишь в потере крови, на самом-то деле. Я зашил. Теперь остаётся ждать, уповая на его выносливость.

— Мне жаль его… Не хотелось бы вот так… Чтобы умер сразу же, как пришёл, — с удивлением обнаружил Осилзский. Тиннарис медленно поднял веки и едва слышно позвал:

— Соул! Лекарь!..

— Да? — наклонился к самым его губам Нгдаси, чтобы больному не приходилось тратить остатки сил на громкий разговор.

— Скажи ему, что я его убью, если посмеет жалеть меня. Так и скажи! Понятно! При-ре-жу! — в исступлении процедил пациент и снова провалился в беспамятство. Дыхание практически замерло, а потому пришлось перепроверить пульс. Биение слабое, но отчётливое.

— Слышал?

— Да. Не буду больше жалеть. Я… поражаюсь его яростью! Ненавидит меня даже в таком состоянии! — усмехнулся предводитель Убежища, позволяя другу наложить повязку на своё плечо.

Вначале Соул боялся, что Кири наслушается ругательств от бредящего под дурманом бойца. На многих его зелье влияло так. Какого же было удивление, когда услышал вновь вкрадчивый лепет Гаура. Тин обращался только ласковыми словами к кому-то. Имя не прозвучало ни разу. По крайней мере, его не услышал врачеватель. В таком состоянии из этого человека лезла вовсе не та часть, которая заставляла от одного взгляда в светлые, словно отражение неба на лезвии, глаза шевелиться волосы на теле Нгдаси. Впервые уроженец Тову понял: Тиннарису тяжело и одиноко, устал от того, чему учил с ранних лет отец. Выяснилось: пытался бросить, но жизнь не позволила. Новые утраты, новая боль… Новое желание разрушать… словно замкнутый круг, ловушка, где застряла душа, желающая свободы от предопределения. Столь нежен был когда-то с той женщиной… Непрошеная память воскресила вновь мгновения тепла и мира внутри. Ту утраченную часть натуры, упрятанную под пеплом сгоревшего счастья. К утру стал вдруг беззвучно плакать, умоляя вернуться, не оставлять, но иллюзия проходила, он трезвел…

Пробуждение крайне удивило: рядом сидит незнакомый мальчонка и буквально ловит вздохи; сверху свет от факела отражается в искристом тёмном камне. С большим трудом верится, что он в Убежище, но это очевидно. Вспомнилось упоминание о глухонемом отроке, обитающем при врачевателе. Должно быть, именно этот тихий малыш, теперь обрадованно улыбнувшийся. Никак не понять, почему при столь лёгких травмах лекарь вздумал капитально одурманить. И тут Тин надумал сесть. Вот теперь тело призналось полностью в собственном состоянии. Грандиозным усилием подавив вопль от неожиданной боли, всё-таки решил повременить с подъёмом. Чудится, будто каждая клеточка плоти пропитана невыносимым утомлением. Такого результата на незначительное действие не ожидал. Решил опробовать понемногу. Ноги явно работают, лишь в нескольких местах незначительные травмы, а на левой… Да, кажется, едва успел тогда уклониться. Рубанули сильно, но мог и вовсе остаться без конечности, так что надо радоваться. Впрочем… там бы это значило потерю жизни. На туловище тоже сильно тревожил только правый бок. Вот с руками хуже. Даже заволновался: не порвал ли связки, ибо невозможно и пальцем пошевелить. Всё-таки заставил левую подняться и попробовал дотянуться до лица. Однако мальчик жестами объяснил: пока шва на подбородке лучше не касаться. Нашлась причина снова расслабиться. Раздались торопливые шаги.

— Как он? А! Пришёл в себя! Отлично! Пока можешь погулять, Кири. И каким же образом тебе удалось уцелеть, а, Тин?

И тут в уме странным эхом отдалось: «А и правда… Каким образом?». Не помнит. Ничего конкретного не помнит. Какие-то обрывки. Мутные, невозможные…

— Я… не знаю… Я… везучий… Наверное. Не помню почти ничего. Кто и как меня спас там? Их же так много шло, — выяснилось, что говорить пока очень сложно: воздуха будто не хватает, а в пересохшей гортани зарождается кашель.

— Ты сам себя спас. Странная реакция на шок. Убивал, словно одержимый. А потом тебя Шоу нашёл и выволок оттуда. Мы считали уже, будто бы ты погиб, если честно, — не отвлекаясь от смешивания чего-то у себя на маленьком столике, поведал хозяин жилища.

— Э… м… Я тоже, — внезапно осенило Гаура. Всё-таки постарался сесть. Нгдаси торопливо схватил за плечи и принудил снова лечь.

— Куда! Тебе ещё тут поваляться придётся. Итак с разбегу себя самым здоровым посчитал. Лежи уже. Времени у меня нет за тобой гоняться. Много кого надо лечить. Вот-вот Кири придёт. Он за тобой присмотрит.

— Он же не услышит, если понадобится. А сидеть нос в нос — тяжеловато, — недовольно пробурчал в ответ.

— Кири слышит не хуже тебя. Он немой, но не глухой. Меня позвать сможет. Не волнуйся.

— Чувствую себя немощным стариком… Мерзко… Я и по нужде не встану такой, кажется… Унизительно… Это надолго? — хрипло признался, глянув навстречу Соулу.

— Думаю, недели на две. Но это полностью. Встанешь раньше, конечно. А вообще… Посмотрим. Очень слаб. Есть надо больше — ты буквально выжат досуха. Я принесу. Кири покормит. Руки ещё не работают, смотрю? Ничего… Пройдёт, — столь заботливый говор Нгдаси явно конфузит. — Отдыхай.

Взгляд споткнулся о левую ладонь пациента, лежавшую развёрнутой к свету. Старый рубец чуть поблёскивает[20].

— Ты уже вдовец? Такой молодой…

— Нет. Я не вдовец! — чересчур резко вскинулся пациент.

— Ох, прости! Просто… Здесь же безопаснее, чем на болотах. Почему не привёз сюда тогда? — ночной бред не согласовывается с непредвиденным заявлением. Бешенство исказило черты Гаура. Не выносит, когда лезут в душу.

— Потому что не знаю, где она. Но среди трупов в Дайиме её точно не было. Не было! — словно бы убеждает сам себя, а под злым выражением таится откровенный страх. Собеседник виновато пробормотал:

— Всё. Извини. Вопросов больше не будет. Не моё дело!

— Не твоё! — грубо согласился больной. Его пристальный взгляд снова исполнился жестокости, которую открыл в тренировочном зале недавно. Однако нынче уже не смог испугать.

— Тебе бы не стоило в другой раз говорить с Ланакэном, как при первой встрече. В чём-то вы с ним похожи. Он тоже потерял жену при нападении григстанов. Правда, потерял совсем. Лично я предал костру остатки их застолья. Это было чудовищно, — осмелился попросить хозяин жилища.

— Тогда почему он спит с григстанской самкой? Как он может?! — прокричал в ответ Тин, не в силах принять настолько несопоставимый поступок.

— Сложно объяснить. Мне тоже не нравится. Но… я не хотел бы, чтобы мой друг снова пережил боль утраты, — произнёс, словно бы предупредил, Соул, холодно изучая слабого оппонента, а потом улыбнулся, смягчившись. До сердца рождённого в Дайиме явно не достучался. Да это сейчас и невозможно.

Кири принёс настойку и помог напиться, а сам встревоженно глянул на приёмного отца. В его тёмных глазищах тревога.

— Не бойся. Он тебя не тронет. Смотри, чтобы жар не начался. Хорошо? — беззвучный кивок в ответ. Малыш безгранично доверяет опекуну, привык уже к искренней заботе о себе. Он уже напоминает обычного подростка, только не говорит. И с удовольствием вкладывает все силы в посильное служение человеку, подарившему умиротворение. Даже в случае, если это выглядит на первый взгляд самому небезопасным. Надо признать, он умеет очень много такого, чем реально выручает в уходе за пациентами. У своего прежнего хозяина выполнял всю грязную работу когда-то. С возрастом там никто считаться не собирался. Здесь жить стало настолько легко, что остаётся куча досуга.