Рождение

Глава 43 ПРИСЯГА БАРОНА

Шоу вошёл в подземелье и сразу же заметил ожидавшую свою наставницу Одду. Рядом с ним тихо о чём-то спорили трое парней лет восемнадцати-двадцати. Наконец, старший решительно бросил младшему:

— Если ты так и будешь продолжать вздыхать на расстоянии, то ничего не получится никогда! Подойди уже к ней! Попробуй познакомиться!

И они направились к Фуи. Картограф остановился, решив понаблюдать за происходящим. Мешать им, как будто, права пока не нашлось. Да и по возрасту соперники ей куда ближе… На лице у девушки остаётся всё то же выражение холодного высокомерия, которое умело научилась изображать. От этого каждая чёрточка выглядит словно бы высеченной талантливым ваятелем из белого мрамора. На фоне светлой кожи так ярко розовеют полные губы, будто бы слегка подкрашенные. В светлой глубине глаз появилось заметное беспокойство при приближении незнакомцев. Они стали что-то говорить, отчего красавица-оттоир с тревогой отступила к стене. Бежать нелепо, но как правильно освободиться от излишнего внимания — знаний ещё иногда не хватает. Риул удовлетворённо ухмыльнулся и решительно подошёл, пользуясь сподручным оборотом дел, словно отличным предлогом для собственного вмешательства.

— Девушка сегодня не в настроении общаться. Разве не видно? Вы её пугаете своей прямолинейной настойчивостью!

— Но… — начал было один из них, однако столкнулся с непривычно жёстким взглядом воина и потянул остальных куда подальше. Судя по всему, дополнительного объяснения не требуется. Становиться на пути у столь опытного бойца без стоящей причины, по меньшей мере неблагоразумно.

— Доброго дня, Одда! Я же говорил, что помогу при необходимости! Они плохого не хотели ничего. Но ты так очаровательна — не устояли и решили познакомиться. Ты в порядке? — вежливо поклонился, но её пальцы снова впились в ткань в уже знакомом беспомощном жесте, да и заметно разлилась бледность испуга.

— Думаю, мне пора! Ты… Ты не бойся! Здесь никто не обидит! Иначе старейшины или предводитель накажут сурово. Так что беспокоиться необходимости нет. Честно! Разреши откланяться, госпожа… красавица! — он вновь согнулся, но на сей раз не стал опускать лицо, продолжая следить за её реакцией, словно перед поединком. Женщина встрепенулась, сжавшись ещё больше, даже дыхание задержала. Риул сделал только шаг в сторону, а молчунья уже бросилась наутёк. Ласково усмехнулся вслед, когда рядом прозвучал грубый голос Варги:

— Ну, и зачем ты им помешал? Ты своими приставаниями только пугаешь девочку, а они, быть может, и впрямь заинтересовались. Глядишь, и судьбу бы свою нашла! Семью бы завела…

Пожилая женщина смотрит с явным укором.

— С одним из них судьбу? Только через мой труп! — задорно хмыкнул ветеран, совсем недобро зыркнув вслед конкурентам. Стоули изумлённо оторопела, комкая грубыми пальцами посеревший от времени передник:

— Да ты что… Серьёзно виды на неё имеешь, что ли?.. Ты? Быть того не может, чтобы охламон такой и…

— Почему не может? Вроде не больной и головой нигде не стукался! — огрызнулся Шоу и направился на поиски Ланакэна — с ним собирался пообщаться в первую очередь. Найти предводителя Сопротивления труда особого в эту пору не представляет. Дождавшись, когда тренировка-учёба закончится, картограф приблизился к Осилзскому, поприветствовал и с покаянным видом отчеканил загодя заготовленную речь:

— Приношу свои глубочайшие извинения за проявленную мною слабость после последнего сражения. Непозволительное поведение никогда не повторится больше. Собственно, всё. Со своим заданием справился. Отныне раз в неделю буду ходить на встречи с разосланными нами агитаторами.

— Отлично. И… Я понимаю, не стоило так уж… — задумчиво отозвался наследник Аюту, доброжелательно потрепав по плечу. — Ты только прибыл? Рад видеть в здравии! Не надо вспоминать те непростые для всех нас мгновения… Кстати! У нас тут новый кузнец очень талантливый! Я уже вооружил Раста. Насколько помню, ты тоже нуждаешься в свежем клинке! Пошли! Я попросил оставить несколько подходящих тебе. Выберешь. Поверь на слово — будешь в восторге!

По пути к складским помещениям Создатель Убежища приостановился рядом с классом Лаури. У порога снова топчется Тални. Всё ищет предлог попасть внутрь и не находит. А отсюда почти ничего понять не выходит. Его плачевный вид несколько встревожил старого друга.

— Что там? Кама, кажется, чем-то недоволен?

— Да. Часто его здесь замечаю. Ты ведь не в курсе… Лаури, старший полукровка, теперь преподаёт тут грамоту для детей. Весьма талантлив! Дети к нему льнут. Класс разрастается прямо на глазах. Предубеждений много, конечно, но… Он и сам себя отпускает на свободу только с малышнёй наедине. Я лично как-то застал его с ними хохотавшим во всё горло! И настолько искренне! Взрослые его пугают, а ребятня — нет. Тални, судя по всему, мечтает попасть на урок, но, в силу возраста, стесняется попросить. А стоило бы. Я слышал, на ферме наш гибрид обучал отнюдь не только младшего Рангму, — задумчиво поведал Ланакэн.

— Так в чём же дело? Это мы сейчас устроим! Дел-то! Порог надо переступить? Так я понял? — заговорщически шепнул соратник и подбежал к рыборазводчику.

— Приветствую тебя, Тални! Как успехи?!

— Ты вернулся, Шоу! Я так рад! Рассказывай ты лучше, как твои там успехи? — обрадованно обернулся юноша.

— Мои? Отлично! Чего тут топтаться? Иди к наставнику и пользуйся его знаниями, пока есть шанс! После пообщаемся! — картограф совершенно неожиданно развернул товарища за плечи и со всей силы пинком швырнул в класс, крикнув несколько опешившему от внезапного внедрения полукровке: — Это новый ученик. Он взрослый, а потому помогать сможет, если что! Пользуйся, Лаури!

Кама даже разозлиться не успел, заливаясь краской смущения. Учитель грамоты пришёл в себя, к счастью, первым. Спокойно встал, подошёл, учтиво поклонился и несмело спросил:

— Хочешь научиться читать и писать? Заходи! Всё хорошо будет!

С собственными словами у него плохо согласовывался несколько зажатый облик — словно бы удара ждёт за непочтительность. Дитя Леса отчётливо осознал, насколько новый житель подземелья запуган. Рядом с ним смешно робеть от чего бы то ни было.

Боир перебрал свои последние изделия и предложил несколько подходящих. В его гордом виде чувствуется осознание собственной значимости теперь. Могучий человек обладает истинным талантом в способности стремительно приспосабливаться к новому своему положению. Даже Гаур успел уже порадовать Ланакэна успехами Миатса.

Ближе к вечеру вернулась с очередной информацией Силион. Поздоровавшись с вновь прибывшим, она рассказала о месте и времени завтрашней встречи. Решили взять туда Силион, Соула, Шоу, Раста и Тални. Первые двое достаточно хорошо знакомы с культурой григстанов, Риул с Флетом могут пригодиться в случае, если всё же придётся вступить в схватку с кем-либо, а последняя кандидатура, несмотря на все сомнения, буквально заставил себя прихватить, ибо опять заскучал над своей рыбой. Отделаться не вышло. К тому же, скорее всего, предстоит лишь мирное времяпровождение. Следует только отдать распоряжения на случай, если не удастся легко вернуться. Когда все разошлись, Осилзский уже собирался идти к старейшинам, но кто-то тихонько окликнул из-за порога. Лун официально поприветствовал и протянул небольшой свёрток. Его граничащее с благоговейным отношение заронило зерно подозрения. Развернув ткань, наследник Аюту кивнул, убеждаясь, и вежливо ответил:

— Благодарю за оказанное доверие. И я хотел бы передать свою волю. Если что-то там с нами произойдёт… Я думаю: Тин неплохо справится с ролью предводителя Сопротивления. Предпочёл бы Нгдаси, но мне понадобятся его знания там.

— Мы огласим твою волю, если вы не вернётесь. Совет Старейшин желает тебе никогда не воспользоваться нашим знаком доверия. Удачи, — искренне отозвался седовласый собеседник, серьёзно и вместе с тем тепло созерцая Создателя Убежища. Наверняка взялся за неоднозначную миссию именно из-за искренней симпатии к последователю покойного товарища. И сейчас не намеревается дистанцироваться. Они попрощались, и Ланакэн угрюмо вернулся к столу.

— Что-то не так, господин? — Силион неуверенно налила похлёбку в тарелку. Мужчина молча развернул ткань, обнажив небольшой кинжал с широким лезвием, загнутым к острию. В свете масляного светильника полудрагоценные камни на рукоятке, украшенной резным хитином, искрятся и мерцают, словно украшение к вечернему платью григстанской модницы.

— Что это? — неловко поинтересовалась она.

— Это то, чем я должен буду убить себя в безвыходной ситуации, если подведу жителей Убежища и подставлю их под удар. Знак доверия мне столь высокого, что мне позволено наказать себя самостоятельно. Проявленная «Вежливость Совета Старейшин» по отношению к моей персоне, так сказать. Нельзя же вечно надеяться, что у спутника окажется доза ларката! — на его губах появилась неуверенная усмешка. Мрачное подношение заметно тяготит, однако воин привычно проверил заточку, остался вполне ею удовлетворён, но не смог себе отказать в порыве сделать ещё острее. Только закончив столь невесёлые приготовления, снова посмотрел на притихшую спутницу жизни. Она украдкой вздохнула.

Утром все собрались неподалёку от выхода из Убежища. Одеться пришлось очень тщательно во всё новое и наилучшего качества. Как-никак, а это официальный приём. Ланакэн предпочёл бурые кожаные штаны и светло-коричневую рубаху с капюшоном и длинными рукавами, какие терпеть не мог с тех дней, как стал мечником. Соул одет практически так же, только выбрал для себя куда более светлый блекло-оливковый цвет — видимо, сказались долгие годы общения друг с другом. Флет выбрал всё из светло-серого полотна с тёмно-серой неброской вышивкой по горловине (наверняка, на рукавах был прежде аналогичный орнамент, однако мужчина всё-таки избавился от лишней ткани, оставляя предпочтение свободе движения перед чуждой придворной элегантностью). Тални сегодня выполняет роль погонщика нгута, а потому вовсе не стал утруждать себя и облачился в типичный чёрный кожаный костюм погонщика: и руки свободны, и поцарапаться сложнее. Шоу тоже нарядился в чёрную кожу, отчего выглядит чрезвычайно контрастно со своей огненной шевелюрой, но ему такое идёт. Силион вновь нарядилась в то самое платье, в котором прибыла сюда когда-то. Пришлось изрядно потрудиться, возвращая первоначально богатый вид, но даже драгоценности, как выяснилось, ещё сохранились. Голубой Клинок на фоне мягкого шёлка с тонким перламутровым узором смотрится куда гармоничнее, нежели на грубом платье крестьянки или униформе человеческих оттоиров, в чём ходила последнее время. Малышка даже решилась на куда более ей знакомую сложную причёску в григстанской манере. Однако Раст озадаченно обратил внимание вовсе не на их общий необычайно напыщенный нынче облик:

— У Вас новое оружие? Обычно, герцог, Вы таким не пользуетесь… Красивая рукоятка, но какое-то чересчур нарядное, что ли… Не боевое, как-будто.

— «Вежливость Совета Старейшин»? — с первого же взгляда угадал Нгдаси, досконально рассматривая торчащий из-за пояса новый ритуальный кинжал. Осилзский, как и полагается, носит его на видном месте, чтобы любой наблюдатель, посланный Советом, смог убедиться в уважении к их решению. Флет, которому впервые в жизни пришлось узреть этот клинок, растерянно оглянулся на омрачившиеся лица спутников.

— Даже так… Сурово… И… Ты должен будешь… Действительно… Им? Да? — Риул не смог сдержать рвущейся на свободу любознательности. Наследник Аюту вздохнул, заставил себя улыбнуться и бесстрастно провозгласил:

— Да. Именно им. Считается, я ношу с собою право на смерть в любой момент. Ещё есть вопросы?

— Пошли уже! — поспешно замял разговор Раст, явно мысленно коря себя в столь неуместной беседе. Неприятно стало от напоминания, что иногда случается нечто хуже, чем смерть. Ему в поле зрения попался замерший в самом мрачном углу Тиасуд, довольно кивнувший своим выводам от проверки. Судя по всему, лохматый старик удостоверился в весомости власти Совета Старейшин над несколько непредсказуемым руководством Сопротивления и остался доволен почитанию герцогом их рекомендаций.

В небольшом уютном доме на берегу озера собрались уже все. Явно, большинство пожелало прибыть заранее. Косимон лично встречает вновь прибывших. По меркам его народа, он одет крайне скромно, хотя у новых гостей сложилось впечатление, будто беспрецедентно роскошно, даже вычурно: по белоснежной ткани рубашки вьётся ажурный серебряный узор, рукава и горловина заканчиваются воздушными кружевами, а хитиновый нагрудник украшает местами позолота. Они обменялись вполне официальными приветствиями, после чего будущий князь негромко ввёл в предварительный курс дел:

— Здесь собрались те, кто впоследствии станут твоими подчинёнными. Они лишь знакомятся с тобой. Сразу же принести присягу неизвестному им, да ещё и человеку… Этого приказывать я не стал бы — жестоко. Да и не в моём праве. Сможете присмотреться друг к другу. К тому же нам следует пообщаться наедине (расскажу о новости, поступившей ко мне недавно). А для начала познакомьтесь: барон Сильфана Госта Вунтезски. Один из самых моих преданных сторонников!

Приблизившийся к ним отрекомендованный мужчина лет тридцати вежливо склонился. На редкость непримечательная внешность: средний рост, бледно-русые, почти серые волосы, правильные, но совершенно заурядные черты лица для его племени. В одежде явно нравятся тёмные тона: даже тонкой работы кольчуга (то, что ни один человек никогда бы себе раздобыть не сумел в принципе) покрыта чёрным напылением.

— К Вашим услугам, господин Осилзский! — его бархатная речь прозвучала мягко, однако взгляд цепко скользнул по всему телу человека, изучая так, как изучал бы вполне вероятного будущего соперника. Немного склонившись в ответ, герцог тоже не стал стесняться, пялясь на него. Секрета не составляет: григстанин готов покориться представителю полуживотных по воле нового князя, однако это именно то опасное «по воле третьего» лица, когда — в случае изменения условий — покорность смоет в мановение ока, и тот, кто только что верно служил, без зазрения совести легко вобьёт клинок в сердце руководителя. Подобно остальным, Госта вооружён: на спине крепятся крест-накрест не слишком длинный клинок и короткая пика. Притом последнее, на удивление, основное оружие; если, конечно, движения не обманывают, и высокородный действительно правша. Подошли к пышно сервированному столу посреди вместительного зала, оформленного в древесных оттенках, и Сиото представил следующего присутствующего:

— Это, кстати, наш радушный хозяин дома! Барон Шакангдана Мариус Алсанзский!

— Очень рад! Надеюсь, Вам понравится здесь, господин герцог! — Ланакэн поразился, насколько искренне прозвучало приветствие. Владелец строения улыбается немного печально, однако благожелательно. Ему не идёт быть дворянином: несколько широкий в кости, отчего выглядит склонным к полноте, высокий и добродушный — скорее смотрелся бы хозяином какой-нибудь таверны, но никак не бароном. Собранные на затылке светло-каштановые волосы волнами прикрывают рукоять крупного двуручного меча — единственное свидетельство положения. Даже шёлковая оливковая рубашка напоминает чем-то одеяние крестьянина, хоть и украшена золотым орнаментом. На первый взгляд: около сорока пяти лет, возможно — старше. Косимон удалился вместе с Вунтезски, оставив их вместе.

— Познакомите меня со своими спутниками? Кстати, угощайтесь! Мои повара постарались на славу! Стол общий, так что ничего отравленного нет, если Вы опасаетесь. Не стоит отнекиваться! В данной ситуации надо оставаться всегда предельно настороженным, а то кто-нибудь сзади приблизится; и тогда на смертном одре даже не будешь знать: кто же был твой убийца! Кстати… одного из Ваших спутников я знаю… Силион Окналзски? Не так ли? — странно слышать столь пренебрежительные, на грани легкомысленности, рассуждения о столь высоком уровне угрозы. Даже на беглый взгляд герцог обратил внимание на преимущественно человеческие блюда, хотя и приготовленные с утончённостью, достойной кулинарных изысков при замке Ристана. Мяса предусмотрительно не подавали, опасаясь отношения к такому рациону представителей столь радикально иной культуры. Деликатность владельца дома очевидно достойна почтения. Предводитель Сопротивления представил своих спутников по-очереди. После чего григстанин буквально на самое ухо спросил:

— А… Можно осведомиться? Там, у кромовых ферм… Говорили, будто бы среди вас был ещё один уникальный фехтовальщик. Его прозвали Беловолосым Крушителем. Будто бы он выстоял на самом пике атаки, бился, словно одержимый или в безумии… Хотя мог бы, говорят, чуть в сторону уйти и пришлось бы много легче… Он выжил? Он… М… Существует? Или история — досужие байки напуганных горожан? Среди вас никого похожего по описанию внешности не наблюдается… А моё любопытство буквально изнывает с момента, как впервые услышал слух.

— Тин?.. Э… Тиннарис существует. Выжил. Да, он и впрямь иногда мне кажется слегка безумным, — согласился весело Осилзский. — Надо ему рассказать будет о новом имени! Ему должно понравиться, подозреваю! Соул утверждает, будто бы у него всего лишь шок был от всего произошедшего.

— Надо же! Не боевой транс? Только шок? Свидетели рассказывают: у него уровень фехтования выше, чем у некоторых кандидатов! — Мариус оценивающе созерцал отошедшую в сторону бывшую наследницу Руали, успешно завязавшую беседу с кем-то ей знакомым. — Красивая… Ничего, что я всё заваливаю кучей вопросов? Вы можете мне не отвечать, но… Для нас всех Вы настоящая загадка. Хочется знать больше. И… Это правда?.. Она — Ваша женщина на сегодня, сэр Осилзский?

— Да, вопросов многовато, но я понимаю, не беспокойся. Да. Не на сегодня. Надеюсь, навсегда. У человечества несколько другой образ жизни. Нам свойственна моногамия, — довольно сухо поправил приемник Аюту, стараясь не пустить в интонации раздражение от назойливости. Однако Алсанзский явно решил разведать всё за один раз, а не водить вокруг «хороводы», подражая остальным.

— Она, конечно, привлекательна, но, надеюсь, Вы не собираетесь вступить с нею в брак? — совершенно невозмутимо высказал неодобрение прямолинейный григстанин.

— Что?! — дерзкая выходка показалась по меньшей мере оскорбительной. Соул рядом напряжённо замер, готовясь вмешаться.

— Дворянин обязан думать прежде всего о благе своего народа, а не о личных предпочтениях. Никто другой не скажет Вам, но… В принципе, нашему народу было бы выгодно… Если бы Вашим потомком стал не человек. Это постепенно удалило бы Ваш род от человечества к григстанам. К тому же… Насколько мне известно: обычно гибриды бесплодны. Не следует никому передавать моё предупреждение, господин герцог, однако… Для блага Вашего вида Вам стоило бы выбрать чистокровную человеческую женщину. Даже Сиото мои слова привели бы в бешенство… Может я и погорячился, но в некоторых ситуациях Вам необходимо услышать совет дворянина с долгим опытом руководства своим народом по законам князя и с полноценным восприятием Эксперимента[22]. Я понимаю: Силион не совсем григстанка, однако… Она и не человек, господин Осилзский! — Мариус констатировал это с едва прикрытой затаённой тоской, отчего даже разозлиться на него полноценно не вышло.

— А свою жену Вы тоже выбирали по сему принципу? — вовремя родилась догадка.

— Да, конечно. Она чиста кровью достаточно, чтобы наше потомство прошло Испытание Крови. Мой род не проигрывал уже десять поколений! — впервые барон откровенно постарался скрыть собственное выражение, потянувшись к бокалу.

— А как же чувства? Любовь, например?

— Любовь? А никто не мешает Вам любить кого-то вне семьи! Чтобы сделать достойных потомков рода, не обязательно чувствовать, — и всё же горечь в его словах осталась слишком заметной. Взгляд почему-то скользнул в дальний угол, где стоят на подхвате несколько слуг, в том числе и человеческих.

— У нашего народа это недопустимо.

— Господин Осилзский, Вы уже не обыкновенный горожанин или крестьянин! Их жизненные принципы уже не для Вас!

— Я не григстанин, господин Мариус! — холодно отрубил собеседник.

— Что ж… Ваша воля, сэр Ланакэн! А… Вы ведь дикий, насколько я понимаю, Вы знали о том, кто она, когда Силион попала в вашу среду? — начинает уже напоминать допрос.

— Что именно? Что она не чистокровна? — всё-таки не стал обрывать разговор Создатель Убежища. Раст рядом заволновался в попытке предугадать дальнейший путь их колкого диалога. Опасно или нет столь резкое общение между дворянами? Имеет ли право и нужду встрять сопровождающий подчинённый? Тални один решил присоединиться к их единственной женщине, решив не оставлять её в изоляции среди иноплеменников. Она ощущает себя сейчас вполне в своей тарелке. Даже завязала ничего не значащий разговор с Гостой о музыке человеческого племени, стремясь подчеркнуть самостоятельность предводителя Сопротивления. Многие тут подозревают пока в нём лишь марионетку хитрой опальной кровной кандидатки.

— Да. И то, что она носитель имени Окналзски, — уточнил барон Шакангдана настойчиво.

— В первый момент — не знал. В первый день — узнал.

— И… И это правда, будто бы Ндуву… Что Окналзски…

— Что он убил мою семью? Да. Это правда, — уже нет даже попыток скрыть жёсткие ноты.

— И всё-таки не только не убили, но и оберегали постоянно?!. - вкрадчивость тона, заставила смягчиться.

— Да. Ей пришлось тоже несладко.

— Я… — заметное колебание длилось всего несколько ударов сердца. — Я хотел бы пообщаться с Вами на террасе. Там, где не будет лишних ушей. Я не против свидетеля с Вашей стороны. Даже попросил бы об этом.

Они прошли туда. Ненадолго воцарилась напряжённая тишина. Явно, цель разговора отнюдь не рядовое удовлетворение любопытства в ускоренном варианте. От легкомысленности и благодушия не осталось и намёка. Григстанин холодно исследует.

— Вы отнеслись к ней, словно к обычному человеку, хотя, судя по тому, что Вы дикий…

— Вольный. У нас говорят: вольный! — одёрнул, поморщившись, герцог. Выдержка уже на пределе, а отделаться от нового прилипчивого знакомого явно будет проблематично.

— Ох, простите, сударь! Я ещё не очень привык… И, возможно, никогда не сумею освоить все тонкости этики человеческого общества… Будьте снисходительны, пожалуйста! — хлопнув себя по лбу, Мариус виновато поклонился и снова продолжил: — Вольный сразу не понял бы, что она полукровка… Вы считали её григстанкой. И даже при этом… я хорошо разбираюсь в людях. Из всех присутствующих, как это мне ни горько признавать, я могу доверить себя и свой народ лишь Вам. Я… Может, это и поспешно, однако я уже вижу, что…

На миг не удержался и пристально уставился в самые зрачки собеседнику. Что-то подсказало Ланакэну: на сей раз стоит позволить ему чреватую выходку. Высокородный смутился, осознав угрозу иноплеменнику, притом очевидную обоим. Чуть слышно проронил очередные извинения, плотно стиснул веки, скрывая зелёную топь, полную тревоги, тяжело вздохнул, опустился на колени и медленно произнёс слова присяги.

— Как ответить в случае согласия или несогласия принять меня Вы знаете? — на всякий случай уточнил, немного сконфуженный запоздалостью очевидного, казалось бы, опасения.

— Знаю. Я… Ты уверен, Мариус? — растерянно позволил пойти на попятный человек.

— Да, — хрипло подтвердил григстанин, всё не решаясь поднять будто ставшего свинцовым чела.

— Благодарю тебя, Мариус Алсанзский, барон Шакангдана! Для меня великая честь принять твоё служение. Со своей стороны обязуюсь не злоупотреблять этим великим даром и ценить, как величайшее сокровище, — Ланакэн не удержался и похлопал по плечу напряжённо замершего вассала. Навстречу поднялся благодарный взор.

— Я не присягал ещё никому. Я не предаю Фунала, ибо не дублировал клятвы родителей. Я понимаю, насколько всё это разрушительно. Мне нелегко поклясться в верности представителю нижестоящего в цепи эволюции вида, однако… Вы не такой, как все, кого я знаю… Что-то говорит мне: от лично Вашего руководства мною моим людям будет лучше, чем от правления Тарокко. Вы догадываетесь, надеюсь, насколько много для григстанина значит присяга? Надеюсь, я не совершил роковой ошибки, — барон тяжело вздохнул и стремительно удалился, удостоив лишь мимолётного внимания ставшего свидетелем всего ритуала Нгдаси.

— Он… Он только что… Я правильно разобрался?..

— Да, Соул. Он служит мне с этого мгновения. И ты свидетель обязательства, — друг многозначительно пожал плечами. Поступок крайне неожиданный и не совсем ясный. Когда он вернулся в зал, Мариус стоял и молча смотрел на стоявшего у двери человеческого слугу. Слугу?.. Судя по длине волос, парень может быть и падшим. Ланакэн испытал тень неловкости от того, что успел поймать настолько неоднозначное переглядывание. Вероятно, причины, двигающие его новым подчинённым, могут быть глубоко личными. Намного более интимными, чем человеку хотелось бы узнать. Спохватившись, барон снова поспешил к своему герцогу и представил его ещё нескольким присутствующим. По большей части — кровным кандидатам, хотя некоторые из них надеялись доказать свои возможности и попробовать силы в достижении дворянства после исчезновения верных Тарокко людей при дворе. Собственно, если бы не отличная память, Ланакэн бы и не вспомнил их уже к вечеру. Наконец, Косимон попросил уделить ему немного внимания наедине. Они прошли на уже знакомую террасу и остановились в тени густых цветущих лиан, обвивающих ажурные столбы по углам.

— Я слышал, урожай у Тову собран, не осталось ничего? — наследник-бунтарь с любопытством глянул на собеседника. Осилзский ограничился кивком, ожидая продолжения. — Отлично! Фунал открыто собирает горожан, готовых собирать урожай на человеческих полях вашими способами. Пока желающих, надо признать, не много. Для большинства подобное унизительное и практически не выполнимое задание. Однако: стоит голоду подступить к порогу, и станет заметен дефицит основных товаров, привычных на столе — в такие группы пойдут с удовольствием. Это точно. Моё пожелание я уже передавал через Таузски.

— В ближайшие дни мы отправимся на сбор в указанном Вами, господин князь, направлении, — согласился вассал, стараясь соблюдать обязательную вежливость.

— Сальвал. Вы должны собрать урожай там.

— Но… Там не все пожелали присоединиться! Есть жители, не пожелавшие уезжать, надеясь на безопасность там, где уже побывал враг, — застрял на поисках способов изменить приказ Ланнакэн.

— Очевидно, ты не понимаешь. Я выбирал место не сам. Они собираются прийти туда. Если там останутся человеческие жители… Их используют в качестве дополнительного пропитания. Так понятно? И… на будущее… Не забывайся, герцог Осилзский! Я — твой князь! — на надменном челе, обернувшемся в сторону предводителя Сопротивления, промелькнул гнев, поэтому человек непроизвольно отдёрнулся, вспомнил наставления Силион и глубоко поклонился.

— Так-то лучше. Я не обязан всем подчинённым объяснять каждый свой шаг. Привыкай: я всегда делаю всё по какой-либо причине. Необдуманное существование — прерогатива простого люда. Мне такая оплошность непозволительна. Тебе, кстати, тоже!

— Да, господин Сиото! Приношу свои искренние извинения! — однако в тоне бывшего пахаря прозвучало что угодно, только не смирение. Косимон даже вздрогнул, но решил удовлетвориться достигнутым, помня о разнице культур их видов.

— Надеюсь, на успех похода и… Будьте аккуратнее с предателем. Слишком большой отток информации может в какой-то момент стать роковым. Кстати, как бы твои соплеменники не обвинили тебя при этом. Осторожнее с доверенными лицами!

— Я прилагаю все силы, но пока не удаётся отыскать его… В пределах нашего города он не оставляет никаких следов. Я слишком мало знаю, — с горечью признал Осилзский.

— Мда… Насколько мне известно: девушке около двадцати пяти лет. Падшая полукровка… Она содержится в полуподвальном помещении, через окно регулярно общается с человеком, который о многом ей рассказывает. Я бы подумал, что это её мать, ведь отец в любом случае григстанин и находиться среди вас не может. Однако, насколько успел узнать, это мужчина, — задумчивость выдаёт серьёзную озабоченность проблемой.

— Да. Таузски сообщили мне почти те же вести, — грустно подтвердил Ланакэн. Наследник князя недовольно поёжился. Вероятнее всего, его пугает именно возможность сообщения о подготовке заговора. На данном этапе сей прокол станет роковым, в том числе и для всех сегодня здесь присутствующих.

Тални застенчиво покосился на яства… Судя по аромату, еда должна быть на вкус замечательной, но все вокруг принадлежат к настолько иному миру, что юноша не решается прикоснуться ни к чему, чтобы не поставить себя и своих соратников в неловкое положение. Силион, как только смогла, заговорила с ним без посторонних свидетелей:

— Почему Вы ничего не отведаете?

— Я… Неудобно как-то… Я незнаком с правилами, принятыми у цивилизованных людей… Я думаю, не стоит, — он бессознательно потупился, вызвав на губах девушки лёгкую усмешку.

— Они осведомлены о разнице в наших обычаях не хуже Вас. Никто не станет ждать от человека соблюдения правил придворного григстанского этикета по мелочам. Вот, если Вы не поклонитесь дворянину… Тогда другое дело! А так… Расслабьтесь! Только советую есть то, что точно пробовал кто-то из хозяев. Здесь, конечно, сомневаюсь, чтобы кому-нибудь выгодна стала Ваша гибель, но на будущее стоит запомнить… Вот… Эти сласти я обожаю! — малышка протянула ему маленькую тарелочку. Тални уже почти решился последовать её приглашению, когда к их обществу присоединился Мариус.

— Госпожа Силион, насколько мне известно, связь между григстанами и человеческим поселением осуществляется через тебя? Мне хотелось бы узнать способ, которым я мог бы выйти на связь с вами при возникновении срочной необходимости… Это возможно? До сих пор, я слышал, напрямую передача сообщений практически отсутствовала… Насколько возможно доверять Таузски? Это отнюдь не праздный интерес… Мне действительно необходимо знать!

Серьёзность, с коей ловит любое её движение, подтверждает весомость требования.

— Я постараюсь обсудить такую возможность с моим непосредственным руководством и передам Вам полученный ответ. Кстати, хотела бы поблагодарить Вас за отлично устроенную встречу, сударь! Ваше радушие выше всяческих похвал! — совершенно непринуждённо отозвалась гостья и сунула тарелку под самый нос Кама: — Вам понравится! Не оскорбляйте старания хозяев своим абсолютным равнодушием к их трудам!

Молодой человек с трудом подавил досаду, но вынужденно принял лакомство. Попробовал и смущённо проговорил, стараясь не выдать бурных эмоций:

— И впрямь очень вкусно…

— Я старался! Рад, что угодил! Твой спутник ещё весьма молод, но господин Ланакэн взял уже сюда… Должно быть, крайне неординарная личность, ежели заслужил доверие! Могу ли я просить госпожу Окналзски представить мне моего собеседника ближе? — заметив волнение паренька, любезно решил приподнять ему дух ничего не значащим общением Алсанзский.

— О, да! Тални Кама уже стал воином и занимается разведением рыбы для пропитания своего народа. Он даже удостоен чести участия в военных советах Сопротивления, несмотря на малые года! — с пиететом поведала Безумная Красавица. Рыборазводчик едва не подавился, поражённо уставившись на неё. Однако не обнаружил и тени насмешки. Сам никогда под таким углом свою деятельность не рассматривал, а потому даже не знает, что и как сказать на весьма лестный отзыв. Дворянин благожелательно кивнул, удовлетворившись рекомендацией.

— Я и не предполагал, что в человеческом сообществе занимаются разведением каких-либо видов животных! Это крайне занимательная информация! И каковы же успехи?

— Я… Они достаточно быстро растут, и скоро можно будет уже начать отлавливать первых… Я не так и давно занялся этим делом… Я… Я только старался помочь, по мере сил… — нужные слова напрочь вылетели из головы.

— О, а ты отличаешься удивительной скромностью! Служение своему народу всегда считалось наивысшей честью для любого кандидата… А ты много добился, не являясь им! Следует гордиться столь высокой оценкой! Тем более, высказанной отнюдь не льстецом, а госпожой Окналзски, являвшейся до последнего времени наследницей Руали! Я думаю, под твоим усердием эта работа будет доведена до достойного уровня. И весьма надеюсь иметь впоследствии возможность обсудить более тщательно твои будущие успехи на сём поприще! — барон Шакангдана попрощался и поторопился дальше.

— Вот это ты выдала… Ты так представила меня, словно бы я…

— Я не сказала и слова лжи! Не следует преуменьшать здесь и сейчас собственное положение! — сурово заметила женщина, словно по волшебству превращаясь из девчонки в суровую и целеустремлённую кровную кандидатку.

— Я никогда не относился к этому так! — попытка сопротивляться сломалась снисходительностью Силион.

— Зато со стороны всё именно так. Вот что главное! И вообще… Вы же сами признали вкусным! Берите ещё!

Кама не удержался от тихого смеха из-за столь внезапной смены темы, но послушался. Только в тёмных глазах осталась тень недоумения.

Силион облегчённо вздохнула, любуясь загорающимися в вышине первыми огоньками. Вот встреча и осталась позади. Спутники заметно утомились от необходимости длительного общения с незнакомым сообществом. Осталось совсем недолго, и можно станет расслабиться под уютной сенью Убежища.

— Господин Ланакэн… Мариус Алсанзский просил меня почему-то узнать о способе связи с нами напрямую. Причины мне не совсем ясны, а потому я посчитала необходимым отложить это до обсуждения непосредственно с Вами… Ныне он имеет возможность передавать информацию только через Таузски, которые, собственно, его и привели в ряды возникшей оппозиции… к приверженцам наследника, — рассказала задумчиво.

— Да, следует наладить и с ним общение напрямую. Он присягнул мне, — стараясь говорить флегматично, сообщил Осилзский. Григстанка ошалело посмотрела на его ничего не выражающие черты.

— Барон Шакангдана отдал себя в Вашу власть?! Так сразу?! Его род в дворянах уже столько веков! Он сам является опытным руководителем одного из самых значимых с военной точки зрения городов! В Шакангдане практически каждый третий — кандидат! У него есть возможность присягнуть напрямую князю или его наследнику! Вовсе не обязательно отдавать верность Вам! Было не обязательно… Теперь этот высокородный принадлежит Вам… И, уж поверьте, никто из рода Алсанзских ещё никогда не предавал. До сих пор он не дублировал клятвы родителей, ссылаясь на то, будто собирается принести клятву верности следующему князю, который должен вскоре занять место стареющего Тарокко, однако… Это… Это… У меня даже слов нет достаточно веских, чтобы объяснить, — Силион действительно буквально задыхается от восторга. Покосившись на столь обрадованную спутницу, мужчина скептически пожал плечами и с некоторым недоумением проворчал:

— А я вот понять не могу вообще: зачем ему это? Неужели же и впрямь будущий князь настолько недостоин доверия? Абсолютно непредвиденно, но… Я постараюсь отнестись к нему с подобающим уважением, — предводитель Сопротивления не удержался и, усмехнувшись настолько бурной реакции, растрепал её шевелюру (причёска потеряла свою правильность, но стала куда больше напоминать привычный беспорядок).