Русская Америка. Сухой закон

Глава 16 Услуга, от которой нельзя отказаться…

Свитер Громова с левого бока полностью пропитался кровью.

— Гарри, быстрее! Он ранен!

И я начал разрывать грубый свитер. Откуда только столько сил взялось? Пуля застряла в мягких тканях — это было очевидно. Но рана кровила при каждом судорожном вздохе Вити. А вот это плохо… Я схватил лоскут и прижал к ране:

— Идти можешь?

— Не знаю… — только и выдохнул друг.

Послышался топот, и через секунду Гарри упал на колени рядом с Громовым. За спиной его болталась винтовка.

— Поднимаем его. В кабину! Надо срочно к врачу! — скомандовал я.

— Здесь неподалёку больница округа. Но там рядом участок копов, — подхватывая Громова, пропыхтел Гарри.

— Туда… нельзя… — прошептал Витя.

— Куда его можно отвезти поблизости? Не в больницу — спросил я, залезая в середину и подхватывая раненого.

Можно было бы договориться с врачом, дать на лапу. Но после перестрелки с четырьмя трупами на дороге это был гигантский риск. Если кто-то ещё узнает про это, и донесёт в полицию, нам крышка. Оба события между собою свяжут очень быстро. А искать доктора на дому нет времени, потому как мы банально не знакомы с окрестностями.

— Я не знаю, — с отчаянием подтвердил мои опасения напарник, подсаживая Витю.

— До Нью-Йорка, как думаешь, протянет?

— Дорога нормальная, не должно растрясти. Если кровь не будет идти обильно — успеем! Артерии не задеты.

Громов застонал и скривился так, что мне самому будто стало больно. Я лихорадочно соображал, перебирая все варианты. Вдруг в голове словно лампочка дзинькнула:

— Садись за руль. Гони на полную. У меня есть идея!

— Куда?

— В Куинс!

Гарри начал заводить двигатель. Тот забил, заскрежетал и чихнул.

— Ну давай же!

— Пули попали что ли? — нервно выкрикнул я.

— Разве что дробь или из револьверов, с винтовки вроде не били по машине, тот козёл стрелял прицельно.

Это хорошо. Более мощный патрон мог вывести наш «Шеви» из строя. Машина старая и для таких испытаний не предназначена. И вдвойне хорошо, что сейчас ночь и фары были отрублены. Потому как днём из винтовки под прикрытием огня других нападавших нас бы тут всех положили. Я ещё раз убедился, что правильно сделал, взяв Гарри в команду. Отвлекать огонь на себя он умел. Без него нам пришёл бы каюк, я просто не смог бы провернуть свою задумку на терриконе.

Грузовик все же завелся, недовольно расфырчавшись. Гарри воткнул передачу, которая ответила хрипом из-под днища, и поехал вперёд, разгоняясь и объезжая грузовик нападавших. Хорошо, что мы не повелись на разводку. Если бы наша компания не остановилась, то так и осталась бы в кабине, изрешеченная пулями. С нами разобрались так же, как и мы с «Джорданом» неделю назад. Кстати, а откуда они тут взялись? Точно же нас ждали…

Как будто услышав мои мысли, Гарри напряжённо высказался:

— Какие-то залётные. Молодые почти все. Мне кажется, они ждали кого-то другого или просто хотели грабануть какой-нибудь фургон или богатую тачку.

Я возразил:

— Тогда бы они догнали нас на трассе, а не устраивали засаду. Выстрелили бы в водителя на ходу, а потом добили остальных на обочине. А так, стоять на дороге… Что, если какой-нибудь богатей на дорогом авто не захочет останавливаться и спрашивать — в чём дело? Разнесут его из всех стволов? Скорее всего, ждали конкретно нас, пропуская остальных. Нам же не сказали — проезжать дальше, когда мы остановились.

— Тоже верно, — хмыкнул Гарри и посмотрел на Громова, — Как он?

Я и так постоянно в тревоге проверял состояние Вити, который сейчас привалился к холодной дверце и слегка стонал. Одно радовало — он услышал вопрос Гарри и ответил сам:

— Нормально… Прошу, быстрее…

— Да гоним мы гоним, потерпи, всё будет хорошо, — заверил его я и потянулся к лоскуту, которым он зажимал рану:

— Покажи.

Он слегка отвёл руку. Кровь ещё сочилась, но не так сильно. Должны доехать.

— Только не теряй сознание, смотри на меня. Смотри!

Лучший вариант удержать сознание раненого — заставить его мозг «перегружаться». Именно поэтому врачи требуют смотреть на них, а люди инстинктивно тормошат умирающих с теми же просьбами. Лицо — самое большое сосредоточение мелких, постоянно движущихся объектов, которые мозг смотрящего всегда анализирует автоматически.

— Да нормально всё… я не потеряю…

Глаза Громова начали закатываться.

— Витя!

— Кто на нас напал? — вдруг слабо протянул он.

— Какие-то бандиты, кто же ещё?

— Нет… Кто они вообще?

Хм, а это хороший вопрос. И заодно способ поддержать Витю разговором.

Гарри тут же отозвался:

— Я забрал их документы, сейчас…

Он достал из кармана небольшой ворох бумажек и корочек. Я принялся открывать одну за другой, пытаясь хоть как-то увязать грабителей с нашим делом.

— Тут прямо тебя описали… — вдруг подал голос Витя, скосив глаза в бумагу, и даже слабо ухмыльнулся, — Такого же придурка…

— На себя погляди, — проворчал я, но в душе был рад, что у него остаются силы разбирать записи. Похоже, я Громова очень недооценил. Крепкий малый.

О, у одного из нападавших был мигрантский паспорт старого образца. Без фотографии. В моём новом подобном «паспорте» уже есть кривое полустёртое фото. Дело в том, что сейчас ни в одной стране еще не было единого нормального вида этого документа. В одном и том же государстве, в том числе и в США, они могли выглядеть абсолютно по разному и фото в них предоставлялись любые.

Нередко в паспортах работяг даже были карточки, где они вытачивают какую-то деталь, или делают скворечник с сыном. Про женщин вообще отдельный разговор. До сих пор у некоторых замужних представительниц прекрасного пола в ряде штатов не было паспорта. Только приписка, мол — де «такая-то является женой такого-то». И эта пометка находилась в паспорте супруга.

Незамужние женщины могли себе сделать паспорт для путешествий. Кстати, из-за этого такая беда в это время с раскрытием преступлений, совершенных женщинами. Если убийца женского пола будет достаточно хитра и расчётлива — можно смело записывать происшествие как висяк. Что напишут в дело? «Блондинка с большой грудью»? Таких много.

Она переедет через время в дальний штат в какую-нибудь глушь, и назовётся не Карен, а Мэри. Где всем по барабану кто ты, лишь бы работал за троих. И до свидания, полиция. Насколько я помню, единые паспорта начнут выдавать только в следующем году. И то, фото по-прежнему будут приносить кто в лес, кто по дрова.

Хм, рост сто восемьдесят семь, если перевести на привычную мне систему, глаза зелёные, волосы русые, лицо… Действительно, такое же описание, как и у меня в моих документах. Звали погибшего Фин МакЛаски. Ирландец. Кстати, они обычно темноволосые, а этот русый. Россказни про то, что любители зелёного пива все сплошь рыжие — это байки.

— При них ещё деньги были, — снова заговорил Гарри

— Сколько?

— Тридцать баксов на всех. Думаю, что есть и ещё, но, наверное, спрятали там, где они живут. Не с собой. Машину мне некогда было обыскивать.

Это правильно. У нас раненый, да и фараоны вот-вот приедут на место перестрелки. И всё же странно всё произошло. Напали на нас уже когда мы покинули Вирджинию и полностью пересекли Пенсильванию, въехав в «родной» штат. Судя по остальным документам — двое мигрантов и двое местных. Все в возрасте от двадцати до двадцати пяти. Денег мало, одежда бедная.

Кто мог дать им наводку? Тагерт? Зачем, если он может просто натравить на нас этих недоумков Барнса и Торнстона, которые попытались нас недавно нагнуть. И толку в этом нет. Ведь теперь мы — пассивный источник стабильного заработка для него.

Кто ещё? Глен — реднек? Тоже тупо, мы ему бухло возим и ценой не обидели. Плюс Коля нас знает. Значит, им придётся списывать в расход и его. Многовато проблем и трупов получается.

А что, если это Барнс? Помощник шерифа вполне мог затаить на нас злобу. Я бы даже сказал, гарантированно обозлился. Он чей-то выкормыш, а не крутой гангстер в форме, которого он из себя старательно рисует. И тут четверо залётных из шпаны, да ещё и в другом штате вдруг нападают на нас. Его уровень? В принципе, вполне его. Нужно всего лишь слить всё мелкой группе бандитов, в обмен на наш груз и машину. Плюс какую-то доплату из «трофейных» денег. Но доказательств нет, и это лишь мои догадки.

Вопрос — как нас отследили на границах штатов? Самое простое — вели какое-то время, пока мы не поехали по этой дороге, и позвонили грабителям, дав команду выезжать нам навстречу. Я бы именно так сделал, если бы хотел нас поймать. Машина засады и машина слежки. Одна идет перед нами, и одна — позади нас. В населённых пунктах — созвон. А эта дорога, по которой мы сейчас едем, долгое время не имеет никаких больших или важных ответвлений, это не двадцать первый век с его большими развязками и массой крупных городов в штате. Машин на ней мало. А я не обладаю навыками шпиона или разведчика, чтобы срисовать хвост за собой в Вирджинии или Пенсильвании, где движение было помощнее. Тем более, тут среди простых авто очень небогатая палитра цветов, а номера тяжело разглядеть на расстоянии.

Либо Гарри прав, и это действительно нам так не повезло, что напали именно на нас.

Надо будет держать ухо востро и менять маршруты поездок. Будет выходить дольше, но лучше перебдеть, чем… Ну понятно, в общем. А с Барнсом… Если это он, то обещаю, он заплатит за содеянное.

Скрипнув тормозами, «Шеви» остановился рядом с аптекой уже далеко за полночь. На капоте остались щербины от дроби, но патрульные машины полицейских проезжали мимо нас несколько раз, не замечая их. Да и непросто было бы заметить такое ночью даже в свете фар на шоссе или в городском потоке Нью-Йорка.

Я выскочил наружу, взлетел по ступенькам и забарабанил в дверь, совершенно забыв про висящий рядом звонок. Затем вспомнил и с силой ударил по нему ладонью несколько раз. Колокольчик внутри аптеки истошно заверещал.

Через полминуты дверь отворилась, и в лицо мне уставился пистолет.

— Чего надо?

— Лева, нам нужна помощь.

— Денег в долг нет, Вы ещё не рассчитались… — начал было чеканить очкарик, но я его перебил.

— У нас раненый! Деньги есть. Нам срочно нужен Соломон Михайлович!

Лева смерил меня глазами, затем посмотрел на «Шевроле», выглянул наружу и огляделся по сторонам:

— Сейчас позову.

Дверь захлопнулась перед моим носом. Я в нетерпении переминался с ноги на ногу. Вскоре дверь снова открылась, и передо мною предстал старый аптекарь:

— Ну-с, молодой человек, что случилось? Где раненый?

Голос его был абсолютно спокоен и ровен.

— В машине. Его задели. Пуля в боку.

— Алексей, тут не дом терпимости, чтобы откликаться на каждую просьбу. Вы должны это понимать, — твёрдо ответил еврей.

— Мы заплатим, — тут же кивнул я, — Нам очень нужна помощь!

— Хм, — он внимательно посмотрел на мою одежду. Ну да, по сравнению с прошлым посещением, я выглядел на порядок представительнее, — Мне нужна услуга. Что Вы скажете на это, молодой человек?

— Согласен, — быстро проговорил я, не думая о последствиях.

— Ну, тогда загоняйте свой «Шеви» во двор к чёрном ходу, Лёва Вам откроет.

И дверь снова захлопнулась. Я птицей слетел по ступеням к грузовику и запрыгнул внутрь, попутно проверяя, как выглядит Громов. Лицо его стало совсем бледным, а глаза уже были полузакрыты.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Гарри.

— На задний двор!

Грузовик развернулся на дороге и мы, еле протиснувшись в узком проезде, зарулили в старый глухой дворик с несколькими видавшими виды флигелями. У открытой двери одного из них стоял Лёва.

Витю пришлось нести на кухню.

— Кладите его на стол, — скомандовал Соломон, убирая последние склянки с ровной деревянной поверхности, — Лев, обезболивающее сюда. Господа, такая услуга стоит двести долларов…

— Да, конечно, — я уже потянулся к нагрудному карману.

— … и просьба, о которой я говорил, — закончил аптекарь, блеснув очками в мою сторону.

— Мы можем заплатить больше.

— Молодой человек, оставьте свои гроши себе, мне нужна от Вас именно услуга. Вы же не хотите, чтобы другие, например, господин Горский, узнали о Ваших делах? — Соломон очень красноречиво застыл над бредящим Витей. В руке его поблёскивали щипцы с зажатым тампоном. В дверях Лёва с дробовиком, который возник из ниоткуда словно по волшебству в его руках. Понятно. Просьба из разряда «невозможно отказаться». Или выметайтесь вон.

Я сжал зубы и выложил двести баксов, коротко кивнув. Хрен с ними с деньгами. А вот что попросит старый хрыч — это большой вопрос. Но и выбора у нас особо нет. Здесь я, по крайней мере, был в большей уверенности, что инцидент останется в секрете. А если мы попадём к обычному врачу в Бронксе, Горский сразу узнает о том, что мы были где-то и участвовали в перестрелке и внимание к нашим делам и персонам тут же повысится. И не только с его стороны. Да и услуга тоже имеет обратное действие. Аптекарь может попросить о таком, что свяжет его и нас необходимостью держать наши дела в строжайшем секрете. В любых других местах высок риск в конце-концов оказаться в полиции.

Далее начался неприятный процесс операции. Хорошо, что в «полукустарных» условиях. Я бы с таким вряд ли справился. А тут и обезболы и инструменты у Соломона под рукой, хотя и пришлось несколько раз держать Витю. Всё же медицина этого времени ещё не так совершенна, как в двадцать первом веке. Когда всё закончилось, и мы смогли перевязать Громова, старый еврей снял очки и протёр устало глаза.

— Ему будет нужен уход и покой. Как минимум неделю. Пуля не задела кость и повредила только мягкие ткани. Я напишу рецепт для пропитки и нужные лекарства. Можете их приобрести здесь, — многозначительно добавил он, давая понять, что аттракцион щедрости закончился.

— Спасибо!

— Лёва, приглядите за Виктором. Алексей, а Вас я попрошу остаться на пару минут.

Я кивнул и двинулся вслед за аптекарем на второй этаж, попутно осматривая интерьер. Приятные новые обои, бра тонкой работы на стенах даже на лестнице. На втором этаже сразу справа по коридору расположилась большая гостиная, обставленная дорогой резной мебелью. А богато живёт старик. Похоже, что продажа лекарств — не единственная его работа. Не удивлюсь, если не мы одни приезжаем к нему с такими проблемами, а он врачует других, кто не в ладах с законом. Деньги в рост даёт, знает криминальных шишек в районах. Так что сто процентов левачит на бандитов.

— Присаживайтесь, Алексей. Только снимите своё пальто и повесьте туда, — он махнул рукой на длинную золочёную вешалку около двери, — Не хочется пачкать шёлк. Вы как будто из преисподней вылезли.

Видок у меня и правда был «что надо». Мокрый грязный песок уже застыл на одежде, периодически отпадая мелкой коркой.

— Что пьёте? — вежливо спросил аптекарь.

— Виски, пожалуйста.

Пара гранёных прозрачных стаканов со стуком водрузились на стол. Темно-золотистый напиток потёк тонкой струйкой. Я поблагодарил кивком хозяина и взял бокал в руки. С треугольной основой — прямо как фирменные от «Джемесона», которые у меня были в «прошлой жизни».

Отпил. Виски был незнакомый, но приятный на вкус. Слегка жёсткий и терпкий, но после смакования и забивания рецепторов на втором глотке раскрывался как надо. Явно односолодовый и в дубе настоявшийся порядочно.

— О чём Вы хотели нас попросить, Соломон Михайлович.

— Не «Вас», а конкретно тебя, Алексей, — он впервые перешёл со мною на ты и продолжил — Когда я вижу налицо все признаки очень быстрого преуспевания у молодого человека, то я всегда задаю себе вопрос: Соломон, как так получается, что честный человек за очень короткий срок начинает выглядеть совершенно по-другому. И при этом не открывая никакого дела или не изобретая чего-то дорогого. Мистер Соколов, в старой одёжке Вас не пустили бы в приличное кафе на набережной Одессы даже на порог. А сейчас, Алексей, Вам не зазорно пойти и в ресторан. Только надо всё почистить, разумеется…

Я молчал и внимательно слушал, пытаясь понять — к чему клонит пройдоха.

— Алексей, я привык находиться в обществе людей, которые знают — как ухаживать за своим образом. За своей одеждой…И, человек должен уметь «чистить»… за собой.

— Соломон Михайлович, за нами нет никакого хвоста, и опознавать нас некому… — понял его намёк я.

— Вообще некому? — брови старика изумлённо поползли вверх.

— Именно так, — я кивнул и облокотился на диван, прямо глядя на собеседника и смакуя виски.

— Я всегда ценю любые контакты, Алексей, — улыбнулся он, — И Вы можете быть мне очень полезны.

— Я понимаю это, Соломон Михайлович, понял, когда Вы позвали меня сюда. Не думаю, что Вы пьёте виски каждый день с такими, как мы, — улыбнулся я в ответ, — Неделю назад вряд ли бы я был допущен даже побеседовать с Вами в такой приятной обстановке, — я обвёл глазами комнату.

— Да. Вы правы. Я задам Вам вопрос и прошу ответить на него честно. Ваш «Шевроле», судя по подвеске, загружен полностью. Там алкоголь?

— Не совсем.

— Нехорошо лгать тому, кто предлагает взаимную выгоду.

— Я не вру Вам. Там тонна виноградного сока в бочках.

— Хм, — аптекарь откинулся назад, и глаза его зажглись, — Планируете долговременные запасы?

— Да.

— И думаете, что они окупятся? Это же вино, а не виски. А виски выгоднее, оно выше градусом. Бутлегеры сейчас активно скупают именно его, а затем будут разбавлять его в январе после введения закона Волстеда, — с сомнением в тоне спросил Соломон.

— Это ингредиент. В моих планах открыть не просто обычный спикизи, а несколько нестандартное заведение для, скажем, среднего класса, — постарался выразить я свою мысль.

— Вы социалист? — удивился хозяин.

— Нет, я не интересуюсь политикой, но эта классификация проста и понятна. Вы же поняли, что я имею в виду? Если Вас смущает слово «класс», то я скажу по-другому. Пусть будет «более-менее зажиточные джентльмены»! Так вот по моей задумке они будут приглашать дам в закрытый небольшой клуб, где играет свинг, и как я уже говорил, будет кое-что необычное…

— Свинг — музыка для бедных. Уж лучше джаз, — поморщился Соломон, показывая своё отношение к свингу — лёгкому и быстрому, весёлому ответвлению джазовой музыки, которое только-только набирало обороты.

— Джаз не приносит деньги! — процитировал я знаменитую фразу, — Свинг танцуют, когда выпьют. Просто потому, что под него может танцевать кто угодно. А джаз пусть играют в «Ритце». Или бальную музыку. Посмотрите в окно, Соломон Михайлович. Люди богатеют, делая деньги из ничего. Половина средней руки бизнесменов вообще не знают, как танцевать польку или вальс. Они копят деньги, едут в «Ритц», едят дорогие блюда, чтобы показать себя и попытаться завести связи, а потом говорят жене: «Эй, милая, мы решили собраться у Джимми, я так устал после рабочей недели». Берут такси, отправляют свою жену-домохозяйку к детям, а сами едут надираться до поросячьего визга и танцевать свинг с дамами лёгкого поведения из Бруклина.

Я закончил свою тираду и развёл руками, показывая, что я выдал Соломону всю правду. В реальности мои планы шли намного дальше обычного клуба и нескольких подпольных баров.

Аптекарь даже рассмеялся. Он взял бутылку, налил ещё виски нам обоим и отставил её в сторону:

— Вы меня удивляете, Алексей, — опять на «Вы», интересная у него манера, — Вы так это расписали, как будто у Вас уже всё схвачено. Кстати, а где Вы храните свои запасы? И чем будет «необычен» клуб?

— Извините, Соломон Михайлович, секрет фирмы, — извиняющимся тоном парировал я.

— Ладно-ладно, — он поднял руки в успокаивающем жесте, — Тогда давайте перейдём к делу.

— Пожалуй, — я поставил стакан на стол.

— Видите ли, у меня тоже есть определённый интерес во всём, что грядёт в этой стране. В акте Волстеда ни слова не сказано о спиртосодержащих лекарствах, — он посмотрел на меня поверх очков, будто убеждаясь, что я понял его слова.

— Навроде «лечебного вина»? — уточнил я.

Такое вино продавали в аптеках, и я прекрасно знал, что аптекари действительно смогут основательно нажиться на нём во время Сухого закона. Фактически оно мало что лечит, и тем более является выходом для некоторых алкашей. До названного закона она мало кому была вообще нужна, а вот когда спиртное стало под запретом — интерес к этому вину сразу подлетел до заоблачных высот.

— Абсолютно верно. Так вот. Я являюсь одним из поставщиков этого вина. Мне посчастливилось вовремя оформить концессию на его поставки в аптечную систему Нью-Йорка. Мне, и ещё нескольким продавцам.

Я удивился, но виду не подал. Ага, как же ты, эмигрант, пусть даже давний, обладающий якобы одной аптекой, смог выбить себе такие преференции? Тут не обошлось без заинтересованной и очень волосатой руки.

— Так, вот, — продолжил аптекарь, — У нас накопились неплохие запасы лечебного вина. И их уже активно покупают. Цены на них должны, по идее расти. Но есть проблема.

— Какая?

— Количество поставщиков. Наших… эээм, конкурентов. Которые скидывают цены.

— И в чём моя задача? — пристально посмотрел я в глаза Соломону.

— Мне нужны люди, которые сделают одно простое дело. Пока Вы не на виду, Вас нельзя заподозрить ни в чём. И мы с Вами фактически никак не связаны, так что можем быть очень полезны друг другу.

— А Лёва не справится? — поинтересовался я.

— Я не хочу впутывать в это дело ВООБЩЕ никого из своего близкого окружения. А Вас в городе никто не знает как человека… Как бы выразиться? Человека «определённой специальности».

— Как бандита, да? — усмехнулся я.

— Ну зачем так грубо? — поморщился старик, — Не стоит вешать ярлыки. Я прошу оказать услугу, а не убивать кого-то.

— Это радует, — вполне серьёзно произнёс я.

— Есть большой склад, который принадлежит трём поставщикам. Насколько я понимаю, они создали что-то вроде неофициального картеля и теперь хотят выдавить меня и ещё несколько уважаемых людей с рынка. Они держат товар, но у них есть хорошая сеть сбыта. Они выдают его малыми частыми партиями, сбивая цену. Ждут, пока я и мои компаньоны уйдём с рынка или продадим им всё оптом, чтобы не разориться.

— А потом начнут продавать это «вино» по своим ценам…

— Именно так. Я хочу, чтобы этого склада не стало.

Ого как! Хорошо, что не попросил кого-то пристрелить. Старик явно решил разорить конкурентов и создать искусственный дефицит в штате прямо перед введением Сухого закона. Учитывая, что сто процентов не он один такой умный — из других штатов продавать в Нью-Йорк это самое лечебное вино будут очень неохотно.

Зачем, если его можно придержать и потом толкать втридорога в аптеках, когда наступит всеобщий запрет на алкоголь. Да ещё и вполне легально. Даже если и продадут сейчас, то по бешеным ценам. Так что, уничтожив склад, Соломон с товарищами становится фактически монополистами или уж точно самыми крупными бенефициарами этого дела на некоторое время. Интересно, он сам с компаньонами это всё мутит? Без молчаливого согласия свыше ему в таком деле не обойтись. И оно у Соломона есть.

Однако, я, похоже, догадываюсь, на кого он работает. А этот кто-то довольно знаменит в узких кругах. И очень любит балансировать на противоречиях своих же должников и подчинённых. Поэтому просто дождётся когда: либо Соломон с товарищами придут к нему за помощью. Либо прибегут за крышей уже те, кто спихнёт аптекаря и его компаньонов, но быстро сообразят, что дальше без могучей поддержки они ничего не добьются. Платить-то этому известному любителю многоходовок по итогу всё равно будут все. А мы можем так влететь на большие проблемы.

— Где он находится? И что делать с охраной? Складов без неё не бывает, — вспомнил я про наше чуть не сорвавшееся ограбление с погоней и стрельбой.

— На Стейтен — Айленде. Склад якобы пустует по бумагам. То есть, там ничего официально нет. Охрана — два сторожа, которые сменяются каждый день.

— Из гангстеров?

— Насколько мне известно, пока нет. Эти люди ещё не до конца поняли, «как» тут ведутся дела.

— А что там хранится ещё, Вам известно?

— А вот это очень интересный для Вас момент, Алексей. Помимо «вина» там должна быть небольшая партия шотландского виски. Но в этом я не уверен до конца.

— А если его там не будет?

— Значит, Вы просто сделаете работу и уйдёте. Желательно, чтобы сторожа не пострадали. Лишнее внимание от полиции нам ни к чему, а хозяева, я думаю, не станут афишировать, что склад на самом деле функционировал. Тогда их накроет налоговая. Даю сто к одному, что они попытаются доказать, что не знали, что на нём происходит, и заткнут деньгами рты охране. Мол, давно не использовали эти площади.

— А если что-то пойдёт не так?

— Тогда я Вас не знаю, — поднял ладони аптекарь и снова откинулся на диван.

— И как Вы планируете уничтожить товар? Почему его не перевезти куда-то в другое место и не продать?

— Вы же умный молодой человек, Алексей…

— Понятно, Ваши конкуренты об этом узнают.

— Я думаю, что они итак подумают на меня и других моих коллег. Но так не будет доказательств и они не смогут ничего предъявить. Тогда они не успеют обратиться к кому-нибудь из «хозяев» города за помощью. Не будет предлога.

Я помнил прекрасно, что Нью-Йорк этого времени поделён преимущественно между итальянской и еврейской мафией, а в Чикаго бьются между собою итало-американцы и ирландцы. Помнил и фамилии «больших боссов». Видно, Соломон не хочет рисковать и потом держать ответ, когда к «большому» обратятся те, чей склад мы должны уничтожить. Если говорить по-нашему, то «по понятиям» Соломона и его хозяев не подтянуть, если не поймать на продаже краденого.

— Склад надо сжечь?

— Взорвать, — блеснул очками аптекарь, — Надо, чтобы всё было сделано наверняка.

Я задумался. Отказываться уже вообще не резон. Нас могут убрать как свидетелей. С другой стороны — мы выгодны Соломону и это шаг к установлению с ним прочных отношений. Возможность получить «бесплатный» грузовик с шотландским виски тоже привлекала. Кстати, про долг старый еврей не сказал ни слова. Что уже подчёркивает важность момента. Из минусов — затея рискованная и ставит ещё один маленький крестик на всей нашей с парнями конспирации. Сколько ещё понадобится таких крестиков, чтобы Горскому или ирландцам стало известно про наш подпольный бизнес? Вдогонку, аптекарь может потом просить нас и дальше о каких-то услугах. Это и плюс, и минус одновременно. По уже названным выше причинам.

— Кто будет готовить взрывное устройство?

— Лев всё сделает в лучшем виде, будьте уверены. Адская машинка будет с простеньким часовым механизмом. Он же введёт вас в курс дела.

— Когда всё нужно будет сделать?

— Чем быстрее, тем лучше. Сколько Вам требуется времени для подготовки?

— День или два покрутиться там и всё изучить — это минимум. А там посмотри.

— Тогда как будете готовы — сообщите Льву. Дальнейшие вопросы всё к нему же.

— Договорились.

Мы пожали друг другу руки, и я спустился вниз к грузовичку. Гарри как раз помогал Вите залезать внутрь. Тот еле ворочал глазами под опухшими веками, но умирающим уже не выглядел. Лева протянул мне рецепт, написанный от руки и сумку с медикаментами:

— Двадцатка. И я черканул наш номер телефона.

— Держи, — я отмуслил деньги.

— Когда появитесь по поводу «дела»? — не поднимая глаз от пересчёта долларов, тихо спросил парень.

— Через день-два жди. Я позвоню.

Он лишь сухо кивнул, развернулся по-военному на каблуках и пошёл к чёрному ходу. Интересная у него выправка. Побольше бы узнать о человеке.

Витю мы повезли ко мне на съёмную квартиру. Помогли ему подняться вместе с Гарри, после чего я вызвонил с третьего раза Мишку с телефона, установленного внизу у портье. Бдительный «вахтер» начал было спрашивать про Громова, но закрыл рот, когда ему сунули десятку вечнозелёных.

Через час подошёл Мишка и увёз Гарри на грузовике, перед этим попричитав над Витей и долго сокрушаясь по поводу состояния «Шеви». Теперь надо будет выкупать его аренду ещё на один день, и шпаклевать все вмятины от дроби, а потом красить. Тоже дополнительные траты. Или вообще его выкупить? Хватит денег после ещё одного рейса с виски? Надо подумать.

Я поднялся наверх к Громову, который уже спал глубоким и тяжёлым сном. Попробовал лоб друга, укрыл его одеялом и сел на кухне к торшеру, рассматривая под слабым светом «трофейные» документы. Ещё раз остановился на паспорте молодого парня, которого после выстрела Гарри теперь и опознать-то толком не получится.

— Что ж, Фин МакЛаски… Как бы это цинично ни звучало, но тебя мне послала судьба…