Русская Америка. Сухой закон

Глава 8 Гадалка

«Парадиз» — это русский разговорный вариант «Парадайз». Назвать это место клубом было бы проблематично. Так, скорее пивнуха с большим танцполом, где собиралась небогатая молодёжь эмигрантского квартала. Танцы, выпивка, драки из-за девушек, косого взгляда и резкого слова. Оставив Гарри и вернув грузовичок на работу Мишки, мы пересекли квартал и подошли к старому кирпичному зданию, откуда доносилась громкая музыка.

Шёл осенний дождь, и группки молодёжи, которые стояли на улице, спрятались под большой навес. Кто-то смеялся, а кто-то уже поддатый, приставал к девушкам и его, смеясь, отталкивали. Дорога была заставлена раздолбанными фордами и более старыми «колесницами» — парковка тех, что побогаче и старается форсануть перед знакомыми и противоположным полом.

Мы с Мишей зашли внутрь. Маленькое фойе тоже было забито людьми. В углу резались в карты и кости. Следом располагался большой зал, в котором играл местный оркестрик, стараясь попадать в ноты. Но играл громко. Красные от натуги трубачи выжимали всё из своих инструментов, звучала гармонь, вплетая своё пение и добавляя родного колорита. Весёлая музыка, танцующие пары. Много дыма от сигарет и трубок. Толкучка около бара и снующие вокруг танцпола улыбчивые официантки в передниках.

— Пойдём выпьем? — предложил Мишка.

— Пойдём, — я согласился, нужно было расслабить мозги после произошедшего.

Мы протолкнулись к бару в основном зале, по пути здороваясь со всеми знакомыми. Пусть запомнят, что мы тут были.

— Лёша! — меня окликнул коллега с работы, Ваня Летучин, — Где Вы были-то? Сейчас вон — Алька сейчас будет нам сеанс устраивать.

— Да мы здесь были всё время, просто снаружи, со знакомыми пересеклись, — я переглянулся быстро с Мишкой, он вроде всё понял.

Я поглядел на названную Ваней девушку. Алю я видел не раз. Стройная, рыжая, высокая, грудь рвёт вырез платья. Уголки губ всегда будто смеются. Хитрые глаза. За них её называли ведьмой. Гадание и прочая ерунда, в которую я не верил, были её страстью, и подобными забавами она была довольно известна. В памяти моего реципиента она, судя по тому, как забилось сердце, занимала отдельное место. Он неоднократно перебрасывался с ней парой дежурных фраз и, похоже, не врубался по молодости, что тоже интересен ей. А вот я это с высоты жизненного опыта сейчас увидел по взгляду девушки.

— Привет, — она облокотилась на стойку, — Жаль, Вас раньше с Мишей не было, тут такое вскрылось про ребят, — она кивнула в сторону что-то шумно осуждающей компании.

— Дай догадаюсь, снова нагадала им чего-то невообразимого? — с иронией усмехнулся я.

— А ты в это не веришь? — она стрельнула глазами с наигранной обидой.

— Не очень, — честно признался я.

— А ты попробуй! — лукаво произнесла Аля.

— Давай, Лёх! — загомонили знакомые вокруг.

— Трусишь! — Мишка тоже включился в беседу и подмигнул мне. Подзуживает! Оказывается, он уже налил себе чего-то пенного и успешно ополовинил большой бокал.

Под давлением друзей и красивых глаз Али, я согласился. Махнул рукой и кивнул:

— Ну хорошо. Однако обещай мне, что я не загнусь от порчи какой-нибудь!

— Я тебе не ведьма какая-то с улицы! — с деланной обидой надула пухлые губки девушка и схватила меня за запястье, — Пойдём!

Небольшая компания устремилась за нами за ширму внутренних помещений. В одной из комнат стоял маленький, круглый столик. На нём почти пустые стаканы и бокалы. В воздухе витал запах алкоголя и сигарет. Посреди стола расположился большой стеклянный шар на подставке. Аля указала мне на место в центре, и я закатил глаза, показывая, что такие дешёвые фокусы меня не впечатляют. Ну правда, терпеть не могу всё, что связано с эзотерикой или бытовыми поверьями.

Все устроились вокруг.

— Смотри в шар, — потребовала девушка, но я всё глядел на неё. С тёплой улыбкой. Она сейчас раскраснелась и была особенно красива.

— СМОТРИ! — с серьёзным выражением лица она добавила в голос стали.

Я уставился в шар. А мои ладони оказались в руках красотки. Горячих и нежных. Тонкие, красивые пальцы обвили мои мозолистые руки грузчика. Ну хоть какое-то удовольствие от происходящего… Все вокруг притихли, внимательно наблюдая за Алей. А она даже немного преобразилась. Сосредоточенно всмотрелась в шар, глаза широко открыты, напряжённый взгляд.

— Вижу странника. Не из этих мест. А из очень и очень далёких…

Я напрягся.

— Вижу умудрённого годами мужа. Он как в клетке. И не может никому рассказать о ней.

По моей спине даже пробежал холодок. Интересное кино начинается…

— Вижу, что его ждут огромные испытания, а от его воли будут зависеть сотни судеб. Вижу, что ему придётся жертвовать близкими. Вижу, что враги его будут сильны и жестоки…

Все за столом будто застыли как истуканы. Я и сам напрягся. Не нравится мне всё происходящее.

— Вижу всё в тумане. Столько разных событий и возможных ответвлений судьбы. Не уследишь… И… Вижу, что ты такой не один.

— В смысле? — меня словно кипятком окатило.

— Тише! Всё в тумане. Не один ты такой — в чужой клетке. Но… дальше ничего. Словно пелена на глаза, — Аля отпустила мои руки и отвела взгляд. Под глазами у неё будто синяки образовались.

Н-да. В магию я не верю, да и не место ей в этом мире. Может, и правду говорят, что некоторые гадалки могут что-то «видеть»?

Гнетущую тишину разрядил Мишка:

— Ну всё! В нас тут великий вершитель судеб! Прямо Наполеон местный!

Все вокруг засмеялись. Кто-то взялся за недопитые бокалы. Я снова встретился с Алей глазами. Теперь она пристально смотрела на меня. Я улыбнулся:

— За такие общие вещи я платить не стану. Куда уж нам — «бедным крестьянам». Вершитель судеб…

— Мужчины такие жмоты! — в шутку скривилась она.

— Да шучу я. Угостить даму — мой долг. Спасибо — повеселила, — я поднялся из-за стола и протянул ладонь девушке.

Она забавно фыркнула и кокетливо подала свою руку. Мы вышли из комнатки. Некоторые мужские взгляды, бросаемые нам вслед, были откровенно завистливыми. А то. Такая фигура… Но это я что-то отвлекаюсь. Я угостил Алю дешёвым ромом. Нормальный тут и не подают. Всё лучше, чем пиво. Поить девушку пенным как-то не по-джентльменски. В моём понимании. А вино тут — бормотуха знатная. От такой в голове с утра перезвон колоколов.

Но не суждено мне было поговорить со своей спутницей…

Рядом на стул плюхнулся Штармайер. Мигрант — поволжский немец. Длинный противный тип, работающих в шестёрках у Козоля — одного из бойцов Горского, который крышует алкогольный бизнес в квартале. Двадцатилетний, наглый, берёт на себя явно больше чем нужно. Разыгрывает роль «крёстного отца» для малолеток. Не дай Бог, чтобы такая мразь выбилась «в люди» в преступной иерархии Бронкса — народ будет выть. Как правило, подобных людей, если они чересчур много на себя берут — свои же и прикапывают после крупного косяка.

— Здравствуй, Аля! Что делаешь? Я вижу, ты не занята? — и он перевёл взгляд на меня, посмотрев свысока и обдав винными парами, — Эй ты, как там тебя, метнись мне за пивом, уважь старшего…

И пьянь придвинулась ближе к Але, пытаясь потереться о неё плечом. Девушка мгновенно напряглась как струна, и на лице её отчётливо проступила брезгливость.

Господи, да за что же мне это? Я и так на взводе, день непростой, мысли левые. А тут ещё это тело нарисовалось. На попятную идти — буду последним лохом. В конфликт вступать — потом ходить и оглядываться. А то и сейчас получить по голове. Вон, у стены стоят, подпирают кирпичную кладку прихлебатели Штармайера. Смотрят на нас и ухмыляются пьяными рожами. Впишется Козаль за свою шестёрку? Это вряд ли. Драки тут в клубе часто. Дела молодых парней считаются их собственными заботами. Штармайер Горскому никто. Козаль пошевелится только, если Штармайера кто-нибудь прирежет. Тогда да — придётся отвечать, чтобы не терять авторитет и молодежь боялась. В то же время и я не могу ударить в грязь лицом перед дамой и присутствующими в клубе. У меня в планах стать большой фигурой, как минимум, в Бронксе. А может, и в целом городе. Дам слабину сейчас — потом будут припоминать за спиной постоянно.

— Возьми и налей себе сам. Мы тут, вообще-то беседы беседуем, — обрубил я в ответ на наглость Штармайера.

— Ты чё, червяк, берега попутал? — обалдел от такой отповеди парень.

— Лёша, не стоит… — тихо, но твёрдо, проговорила Аля, и обратилась к немцу, — Я сегодня уже всё, прошу прощения, мы уходим.

— Никуда ты не пойдёшь,…! — взревел Штармайер, добавляя нелицеприятных выражений в сторону девушки, опрокидывая стул и вскакивая на ноги.

Кулак его пошёл в замах, но алкоголь уже притупил реакцию. Он даже качнулся.

Прямой в челюсть. Левый в висок снизу. Хрясь! Мне с этой позиции было удобно. Противник стоял слева и поэтому первый удар пошёл с доворотом корпуса в его сторону. Второй в его состоянии был даже лишним. А я как китайская неваляшка раскрутил себя в двух ударах влево — вправо с хорошей амплитудой.

Штармайер упал на пол, снеся несколько бокалов со стойки. Звон стекла перебил даже музыку. Некоторые на танцполе, кто стоял поближе к нам, прекратили дрыгания. С любопытством и опаской они стали наблюдать за происходящим. От дальней стены тут же отлипло четыре представителя штармайерской масовки, быстро направившись на подмогу своему предводителю. Сбоку от меня мигом материализовался Мишка. Я даже не понял, откуда вынырнул друг. Он набычился так, что могучая шея распирала ворот рубашки. Большие руки уже засучивали рукава. Это вам не тыканья пьяные. Рабочая сила в действии, если что! Рядом твёрдо стала пара парней-грузчиков с нашей работы. Молодцы, надо будет на будущее запомнить. В глазах супер-уверенности у них нет, но сжатые скулы и кулаки говорят, что стоять в стороне, когда творится беспредел — они не будут.

— Бей их! — зарычал поднимающийся Штармайер. Он бешено вращал глазами, перед которыми сейчас очень даже хорошо плыла картинка. Гад оттолкнул одного из своих парней, который хотел помочь ему подняться. Да так, что горе-помощник чуть не улетел за стол. Не радовало меня то, что хоть эти уроды и были подпитые, их было уже шестеро. А «наших» пока только четыре бойца. Среди них половина вполне себе бодренькие. Так что выходит или плюс-минус поровну силы, или не в нашу пользу. У нас один тоже слегка пошатывается.

— А НУ ША! — раздался мощный рёв справа.

Даже я от него вздрогнул. Повернул голову. Так и есть. Хозяин клуба нарисовался. Мирон Валентиныч. Грузный высокий мужик. Он стукнул пудовым кулаком по стойке так, что все бокалы на ней жалобно звякнули, подпрыгнув. Во второй руке был зажат простенький дробовик. Аргументный аргумент, однако…

— Если хотите мордовать друг друга — валите на улицу. Неча мне здесь бедлам наводить! — прикрикнул на нас хозяин и красноречиво потряс дробовиком.

— Ты не это… — заплетающимся языком промычал Штармайер.

— Пошли вон отсюда! Или мне ещё кого позвать? — гневно сверкнул глазами Мирон. Ну да, он-то Козылю отстёгивает, тоже под ним работает. Приносит прибыль и ведёт дела хорошо. А Штармайер так — расходный материал, который решил пофорсить. Это среди нас — молодёжи, он имеет какой-то вес. И всё за счёт своей «бригады». А для Козыля он и его команда — «туловища боевой массовки», как когда-то говорил мой тренер по боксу.

— Выйдем! — почти выкрикнул мне немец.

Аля в этот момент больно сжала мою руку. Но ничего не сказала. Тревога просто светилась в её больших глазах. Но хорошо, что не кидается с дурацкими предложениями — «не надо, не выходи» и так далее. Когда начинается подобный нездоровый движняк, женщина, которая бегает посреди драки — всё только усугубляет…

Естественно, с нами на улицу высыпало полклуба. Почти все, кто не был на танцполе. Там парочки уже заново кружились, забыв про все на свете. Некоторые зрители не забыли с собой и выпивку. Теликов тут нет, интернета тоже. Какие ещё массовые развлечения кроме танцев, картёжных игр и драк?

Обе стороны заняли места друг против друга. Толпа вокруг орала и подзуживала нас. И одну, и вторую сторону. Радовало только, что за нас, похоже, болело побольше народу.

— У тебя ствол с собой? — тихо процедил Мишка.

— Ты дурак, что ли? Его нельзя светить, — также неслышно ответил я.

Друг только кивнул.

Штармайер обвёл всех ненавидящим взглядом. Встретился со мною глазами. Я победно усмехнулся: «всех сочувствующих мне — не запомнишь, ты лучше на меня гляди, урод». Один из его бойцов, однако, был сущим Голиафом. Здоровяк, которому и шесть пинт пива — что кружка чаю. У нас, к сожалению, подобных бойцов нет. Под ор толпы о том, что это нечестный бой — добавились ещё двое. Но одного просто вытолкнули со смехом, и он изо всех сил делал вид, что храбрится. А второй, похоже, имел к кому-то из ребят немца свои счёты. Стоял, шатался, но взгляд… С таким на нас, зелёных салаг, когда-то орал в учебке лейтенант. Как сейчас помню его: «Я сделаю из вас всех боевых р-р-рексов!»

Этот же парень первым и не выдержал. Сорвался вперёд и замахнулся на одного из шпаны. Ему ответили. Оба сцепились и мгновенно потонули в дюжине тел — это остальные тут же ринулись друг на друга с яростными криками. Я поднырнул под руку ближайшему уродцу, и с силой впечатал левый кулак ему в солнечное сплетение. Второй его удар получился из-за этого смазанным. Чиркнул по голове. Неприятно, но терпимо. Разрыв дистанции с ударом вдогонку. О! Попал-таки в челюсть. Поплыл соперник. Только вот боль в кулаке отозвалась не по-детски. И двигаюсь медленно. Всё-таки рефлексы-то и реакция у меня от моего нового тела. Надо бы устроить себе и ребятам тренировки. В любом случае будет полезно.

— Лёша! — крик Али пробился через рёв и улюлюканье толпы.

Меня снёс один из противников. Прямо паровозом — обнял за туловище, упёрся головой в живот и вмазал меня в кирпичную стену, от которой еле успели отбежать пара человек. Больно, но тупо. Начало двадцатого века, это тебе не разгул единоборств. По крайней мере, не у рабочих ребят. Кулачный бой — это прекрасно. Однако, если к нему идёт нормальная рукопашка, то ты — на коне!

Короче, выпростать руку, со всей возможной силой несколько раз ударить локтем по спине поближе к шее. Ещё ближе! Удар, как «топором» в муай-тай. Противник обмяк и замычал. Схватить под мышки. Коленом в пах. И еще туда же. Схватить за шиворот. Подтянуть вверх пьяное лицо и с размаху в челюсть.

Быстро оглядел «поле боя». На Мишку наседали сразу два парня, но он отчаянно отбивался, молотя кулаками, будто цепами. Из рассечённой брови у него шла кровь. Бугай из банды Штармайера также сдерживал напор двух человек, и вот там ситуация была печальна. У меня тут же сложилась уверенность, что он быстро свалит обоих.

Сам ублюдок-немец рвался ко мне. Оттолкнув одного из моих коллег с работы в сторону своих бойцов, он с матом полетел на меня. Ну давай, еще раз хочешь получить? Добро пожаловать! Мы вошли в ожесточённую рубку — я не успел нанести нормальные удары — предыдущий мой соперник, валяющийся на земле, схватил меня за ногу, и я чуть ли не упал. Пришлось уйти в колхоз-стайл, работая наотмашь и с ходу превращаясь в мельницу. Немец, к его чести, плевал в горячке на урон, тоже нанося град ударов.

Два громких выстрела в воздух разрезали крики болеющей толпы. Бойцы расцепились и ошалело посмотрели туда, откуда донёсся звук. Тут же кто-то пьяно заорал:

— Фараоны! Облава!

Все прыснули в стороны. Сбоку вывернулась Аля и схватила меня за руку:

— Бежим за мной!

Над головами разбегающихся людей лилась громкий мегафонный рёв. Я лишь краем сознания отметил, насколько чистая была речь у говорившего. Рупор держал в руках средних лет мужчина в голубом костюме и светлой шляпе. Его внешний вид никак не вязался с казенными синими мундирами полицейских, которые хватали не успевших дать дёру зевак.

— Жители Бронкса. Прошу сохранять спокойствие и не оказывать сопротивление служителям правопорядка. Говорит шериф Фэллон… Все, кто…

— Быстрее! — Аля прямо впилась коготками мне в ладонь и тянула за собою.

Мы побежали в сторону узкого проулка. Оттуда навстречу выскочило двое полицейских, расставив руки. Девушка еле вывернулась из объятий первого. Я толкнул его что было силы, и свернул за Алей в сторону. Не хватало мне ещё попасться фараонам со стволом во внутреннем кармане. Надо на будущее учесть всё это.

— Сюда! — Аля потянула меня во двор. Я чуть не врезался в белье, развешанное на верёвках. В последний момент успел откинуть его рукою. Девушка просто наклонилась. Взгляд зацепился за аппетитные округлости, обтянутые платьем. Так, не об этом сейчас нужно думать. Не об этом…

Мы пронеслись через двор, забежали в следующий и затем — в открытый подъезд. Аля остановилась и перевела дух. Лицо её раскраснелось, грудь часто вздымалась, приковывая мой взгляд. Она поймала его и улыбнулась, стрельнув глазами. В них прыгали бесенята. Я тяжело дышал от бега.

Мгновение, и девушка прильнула ко мне своим горячим телом, обхватив шею руками. Наши губы встретились. Вкус рома, помады и желания захлестнул меня. Я целовал её, прижав к стене. Одною рукою я обхватил осиную талию, другая перекочевала на тонкую шею, опустилась на ключицы, ниже на…

Аля резко отстранила меня. Пухлые губы улыбнулись. Она тяжело выдохнула:

— Не всё сразу! — и вырвалась из объятий, метнувшись по ступеням наверх.

На лестничном пролёте остановилась и послала воздушный поцелуй:

— Спасибо, что «проводил»!

И побежала дальше.

А я остался стоять внизу. Сердце колотилось от адреналина и переизбытка чувств. Я прислушался к тому, что происходило на улице. Вроде полицейские уже где-то далеко. Еле слышны крики и мегафон. Надо домой. Кружными путями. Послезавтра очень важный день. Склад на Брукхайвене ждёт нас.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь как дурак. Не всё плохо в этой новой жизни!