Русская Америка. Сухой закон

Глава 5 Ставки + пушки = проблемы

Сдержав пристальный взгляд Виктора, я двинулся дальше, не собираясь вдаваться в объяснения. Ну и в самом деле, что я ему скажу? «Знаете, я в другом мире в диссертации анализировал эмигрантские булочные, склады и магазинчики, а в качестве примера, в том числе, взял Пайн-стрит и натолкнулся на газетные подшивки двадцать четвёртого года, содержащие информацию об аресте склада с виски?»

На самом деле, этого склада может сейчас и не быть. Вдруг его создали уже позже — в двадцатом, или в двадцать-первом году? Поэтому и надо было проверить, установив «глаза» за промзоной. В архиве не было ничего о том — когда открыли это помещение? Только факт ареста. Боже, как жаль, что все эти мои исследования были давно и по молодости. Я бы помнил из всех своих текстов больше.

Однако стенания опустим. Я продолжил:

— Наблюдаешь за складом. Записывай всё, что увидишь. Погуляй вокруг, тебе нужно залезть на соседние крыши и понять — сколько людей на территории? Только старайся меньше светиться. И на «котелок» свой вот это натяни, на глаза, — я снял с головы широкую старую кепку и водрузил её на Витину макушку, — Внимательно следи, сколько и какие машины приезжают и уезжают? Запоминай. Я не думаю, что там серьёзная охрана. До Сухого закона больше трёх месяцев. Сейчас таких складов много…

— Вот именно! Их куча, — вмешался Миша, — Зачем нам грабить точку на Лонг-Айленде?

Лонг-Айленд — один из самых больших боро Нью-Йорка. Из названия понятно, что это длинный остров. На нём расположена часть самого Нью-Йорка и ещё масса мини-городков и сел штата Нью-Йорк. Это чем-то похоже на агломерацию Москвы в моём родном времени. Брукхайвен — довольно крупный городок, через который проходит процентов восемьдесят дорог от причалов острова. Чуть ли не четверть бизнесов там — складские услуги и перевозки. Многие товары из Европы сначала проходят через него, прежде чем попасть на прилавки Нью-Йорка и соседних штатов. Это если не брать в расчёт Атлантик-Сити и другие крупные портовые города. Но на них у меня более далёкие планы. Сейчас главным было другое, и я охотно поделился этим с друзьями:

— Миш, мы в данный момент находимся на противоположной окраине Нью-Йорка. Между нами и Брукхайвеном лежит Манхэттен и Бог его знает, сколько улиц и людей. Ты хочешь грабануть какой-нибудь склад здесь — в Бруклине? На соседней улице? Ну, вперёд! В охране может оказаться кто-то из твоих знакомых, который тебя узнает. Или, ещё хуже, не разобравшись, захочет в тебя пальнуть и тебе придётся стрелять в ответ. Каково тебе будет потом?

Рощупкин нахмурился и задумался. Проняло. А Витя подлил масла:

— Или будет много шума, и Горский мгновенно всё перекроет. Пойдут его головорезы, поспрашивают по соседним домам и быстро просекут, что грузовик проехал с краденым бухлом пару улиц и всё. Потом постучат в дверь и пристрелят тебя на пороге собственного дома.

— Ну ладно, ладно, — пробурчал наш чересчур резвый друг, — Я всё понял. Не гадить там, где ешь.

— Вот именно, — энергично закивал я, — Берём товар на Лонг-Айленде, везём сюда. В Манхэттене мы вообще потеряемся через минуту. Там поток машин огромный.

— А если нас все-таки смогут запомнить?

— Исключено. Я уже говорил, сейчас то, что нас всего трое и о нас не слышали — и есть наша защита на первое время. Наши лица никто не будет видеть, потому что мы их закроем. Увезти много мы не сможем. Машина старая, потянет ящиков сорок, не больше. Молодые, взяли не всё. Уехали не пойми куда. Владельцы склада голову сломают — кто мы? Будет похоже, что какие-то залётные дурачки переборщили с наводкой и нарвались на склад, где было больше чем они могли увезти. В этом и смысл — не будем брать всё. Пусть считают, что мы — дилетанты.

— Да мы и есть дилетанты! — нервно засмеялся Виктор.

— Диле — кто? — не понял Мишка. Оно и понятно, если Витя получил неплохое школьное образование ещё до эмиграции и старался прилежно учиться, то Рощупкин бросил школу рано. Читать — писать — считать. И до свидания.

— Неумехи, — объяснил я ему.

— А, понял. Это ты, конечно, интересно придумал, — заулыбался друг, — А где мы все будем хранить?

— Если всё пойдёт по плану, то в подвале под старым магазинчиком моего отца, — ответил я.

— Он же сгорел?

— С подвалом всё в порядке. Его разгрести, повесить замок и всё будет нормально.

— А если развалины решат снести окончательно и продадут землю? — засомневался Витя.

— Предоставь это мне, — успокоил я друга.

— Много недосказанностей, Лёш…

— Боюсь накаркать.

Мы прошли ещё несколько дворов, чтобы срезать, обсуждая наш выигрыш. А когда свернули в Бекери-лейн, грязный маленький проулок, у меня засосало под ложечкой. Да так противно, что я даже замедлил шаг.

— Эй, парни. Не спешите так! — раздался позади знакомый голос.

Мы синхронно обернулись и увидели того высокого блондина с наглым лицом. С ним ещё было двое ребят. Что ж, трое на трое — вроде бы ничего страшного. Но обострять не стоит. Нам это ни к чему сейчас.

— Давайте познакомимся, всегда интересно пообщаться с такими везучими людьми, — ровным тоном проговорил главарь.

— Нам некогда, парни, работа, дела, — спокойно ответил я и наметил движение дальше.

Из-за угла дома впереди вышло ещё двое человек. В руках у них были обрезки труб. Ясненько. Дело принимает скверный оборот. Стоило быть внимательнее и подумать про хвост. Я не шпион и не тайный агент, чтобы засекать на автомате когда меня «пасут», но теперь это отговорки. Должен был не тупить на радостях после выигрыша…

— Я так понимаю, вы трое теперь при бабле? — вожак этой стайки слегка наклонил голову и наблюдал за нами.

— Мы в небольшом плюсе, — кивнул я, — Это наши кровные, парни. Зачем вам эти копейки?

— Ого, может, мне показалось, но с каких это пор в Бронксе триста долларов — не деньги? — изобразил удивление блондин.

Интересное кино получается. Бабки мне отсчитывали молча. И этот хмырь никак не мог видеть их количество. Значит, остаётся единственный вариант — сами букмекеры сдали нас этой шпане, а они уже нас «срисовали» по дороге. Мне даже стало интересно — за какой процент нас продали мужики из конторы? Ну ладно, за это мы ещё посчитаемся с ними…

— Это наши деньги! — процедил Мишка, сжимая кулаки. Витины глаза уже бегали по сторонам, подыскивая что-нибудь поудобнее и потяжелее, чем можно будет размахивать в драке. А она явно была неизбежна.

— Парни, мы не хотим проблем, — сделал я последнюю попытку, понимая, что максимум только выигрываю этим время.

— Ну так просто положи «грины» на бочку и катись отсюда, пока цел, — через губу хмыкнул один из грабителей.

— Да пошёл ты! — выдал Мишка и с натугой выдрал из забора ржавую железную полосу. Эх, зря он, мне бы ещё немного времени не помешало.

— Здоровье — оно имеет свойство кончаться, — пробасил один из бандитов и бросился на нас, замахиваясь короткой деревянной дубинкой.

Миша мгновенно кинулся на него с криком, мощности которого позавидовал бы матёрый апач. Он у нас вообще всегда действует по принципу — бей первым, не жди удара. В другую сторону полетел кирпич, запущенный Витей. Обе группы атаковали нас одновременно.

Напор Рощупкина сыграл свою роль. Ржавая «дубина» приголубила подскочившего к нам первым парня. Он оказался не так духовит. Бывает такое, что в драке вроде бы кинется кто-то вперёд, а в последний момент его мозг пронзает мысль, что противник сильнее. Вот и этот мерзкий тип, увидев летящее на него «орудие», вместо того, чтобы уйти в сторону или нырнуть в ноги Мишке — запнулся на долю секунды. Этого хватило, чтобы Рощупкин срубил его напрочь. Удар по плечу был такой силы, что рука нападавшего повисла как плеть, а он упал и заорал от боли.

И вокруг закрутилась свалка. Резко выбросив кулак вперёд и отклонившись чуть в сторону, я ушёл от удара одного из представителей рода «шпана уличная». И при этом поймал его челюсть аккурат на свои костяшки. Получилось не очень. Руку пронзила короткая боль, но и паренёк по инерции полетел мне под ноги. Его голова при этом дёрнулась, словно его ударило током. Хорошо! Только вот надо бы Алексу «поднабить» тело и руки.

Виктора атаковало сразу несколько человек, и ему пришлось тяжелее всего. Он еле уворачивался от ударов, стремясь держать между собой и парнем с дубинкой двоих нападающих. Я ринулся в его сторону, но сбоку прилетел удар с ноги. Меня отбросило на землю — прямо в лужу. Вот же ур-роды! Я продолжил движение, перекатом уходя в сторону. Нет, так нас задавят толпой…

Что поделать… Выхватил из-за пазухи револьвер, быстро взвёл курок и пальнул в воздух. Тут же направил ствол на блондина.

Вокруг все остановились как в немом кино. Пятёрка нападавших застыла и напряглась. Подобралась, словно для прыжка. Оно и понятно, если я психану и выстрелю в кого-нибудь — на меня тут же кинутся со спины.

— А ну, отошли! Дальше, я сказал! — я сделал шаг назад, к забору, чтобы мне не зашли за спину, — Бросили все на землю.

Рощупкин с Громовым стояли рядом, сжимая своё «оружие».

— Тихо… Тихо… — проговорил главарь, — Давай не дуркуй, парень. Опусти ствол.

— Сначала я кому-то из вас в башку пулю всажу, а потом уже подумаю над твоим предложением, — усмехнулся я, — Двоих точно успею грохнуть.

Блондин посмотрел мне в глаза и поиграл желваками. Затем коротко бросил:

— Уходим…

Но не успел. В этот же момент раздался громкий и пронзительный свисток.

Мишка обернулся ко мне и выпалил:

— Фараоны!

— Бежим! — рявкнул главарь.

И мы прыснули в стороны. Я аки сайгак в несколько прыжков оказался около дыры в заборе и, ударив по соседней доске, выбил её, а затем прошмыгнул внутрь. Пусть потрудятся залезать следом.

— Стоять! Стой, кому говорю! — раздался гневный окрик сзади.

Один из полицейских рванул за мной.

— Ты, с пушкой — ни с места, иначе стреляю!

Ага, сейчас. Если поймают — плакали все мои планы. Семье будет конец, её просто сгноит ирландская банда. А парни будут в долгах. Так что я бежал так, что в ушах свистел ветер. На ходу перемахнул через ограду частного старенького палисадника и влетел в кусты. С треском проломился через них как лось и побежал по узенькому петляющему проходу между двумя складами. На одном из поворотов зацепился рукавом за торчащие доски и оставил кусок ткани позади.

— Стоять!

На полном ходу обернулся назад. Полисмен был, что называется, «в расцвете сил». Не повезло мне. Без лишнего жира, среднего возраста, он летел за мной как заправский спринтер. А я всё петлял. Надо что-то делать, скоро будут проездные центральные улицы — там меня просто схватят другие фараоны. На одном из поворотов я выжал из себя всё, что можно, и кинулся в чёрный оконный проём заброшенного дома. Стекла там не было уже давным-давно. Упал, больно ударившись локтем, и замер, затаив дыхание. Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Я направил револьвер на окно и замер, лихорадочно соображая. А что, собственно, я сейчас сделаю? Полиция заглянет внутрь, и я открою огонь? Нет уж, я не мокрушник какой-нибудь…

Полисмен пробежал мимо. Литые высокие подошвы пробарабанили в сторону Хайвер-стрит. Я тяжело выдохнул и опустил пушку.

И тут же получил очень сильный удар по рёбрам. Адская боль пронзила всё тело, и я от неожиданности выпустил свой «Вэбли». Он со стуком упал на дощатый пол. А мне на голову уже опускалась небольшая дубинка. Я инстинктивно дёрнулся в сторону, и удар пришёлся на плечо. От боли даже зарычал. Орать сейчас нельзя — полисмен, может, ещё неподалёку. Я схватил за ноги неведомого противника и подкатился под него. Он полетел через меня и врезался в стену, припав на колено.

Тем временем я вскочил, превозмогая боль в рёбрах, и встал в стойку. Один из бандитов, что пытались нас грабануть. Тоже решил спрятаться в этом здании? Парень ненавидящим взглядом смерил меня. Агрессивная мразь, это он меня походу ботинком сначала и затем хотел по голове приложить. Зря. Надо было сразу по кумполу. А теперь посмотрим — что сможет уличная шпана против рукопашного боя. Жаль, только, что тело мне досталось не тренированное как надо. Вряд ли можно найти обычного рабочего или простого парня в начале двадцатого века, кто не дрался постоянно где-нибудь в баре или на танцах. А вот тех, кто это делал технично — хрен да маленько. Посмотрим — кто кого!

Мой взгляд зацепился за револьвер. Далеко. Это заметил и бандит. Он пнул ствол и бросился на меня с замахом своего оружия. Я тут же сократил дистанцию. И не просто так, а с прямым ударом в колено соперника. При этом закрываясь плечом от его удара. Следом стрельнул ему боковой в челюсть. Тут нельзя разрывать дистанцию — у него дубинка, его рука «длиннее» и больнее.

В итоге попал он мне по плечу кулаком, в котором было зажато оружие. А вот от правого хука спасся — мой кулак слабо прошёлся по его скуле. Удар ногой — вскользь. Тело не моё, а Алексея — не способно ещё в полной мере на те фокусы, которые мог я. Я тут же схватил голову противника руками и попытался развить успех, поддав коленом в грудь, но он тоже обхватил меня и ринулся вперёд, заваливая на спину. Урод, крупнее и коренастее меня — пользуется этим. Видно, не раз в баре с разбега ронял так оппонентов.

Он попытался прижать меня к полу за горло и занёс дубину. Но тут же получил ещё один хук в висок — низко наклонился и раскрылся. Слегка растерялся на долю секунду — дубинка врезалась в пол рядом с моим ухом. Я захватил его руку и, прижав к себе, с силой скинул соперника. Получилось не очень — мы просто покатились по полу. Дубинку он потерял, но и у меня были проблемы — стало ясно, что в чистой борьбе мне несдобровать. Дышать было очень тяжело из-за первых ударов в самом начале драки.

Стоп! Куда он полез там рукой⁈

Выкидной нож выскочил из кармана, и я еле успел перехватить его запястье. Чёрт, силёнок у моего реципиента не хватает на то, чтобы удержать такого слоняру. Он медленно подводил лезвие к моей шее. Затем лягнул меня ногой и фактически уселся сверху. Не рассчитал я сил Алексея… В голове ещё засело то, что я якобы здоровый мужик за сорок.

Остриё ножа приближалось теперь к моей груди. Из последних сил я смог запутать своими ногами одну ногу бандита и перекатиться набок. Тяжело. Очень тяжело! В поле зрения попал револьвер. Затем я снова посмотрел на соперника. Он скривился от натуги. Всё его внимание было поглощено ножом. Выхода нет. Придётся рискнуть.

Я резко дёрнул его руку к полу. Если повезёт и он не успеет подать вперёд клинок — отделаюсь царапиной, а может, и цел останусь. Одной рукой придавил запястья шпаны, второй схватил револьвер. Взвод, спуск! Выстрел громко бахнул в пустом помещении, и хватка бандита мгновенно ослабла. Второго выстрела не случилось. Гильзу, похоже, раздуло и барабан заклинило. Вот урод этот Хуан… Хотя чего там… Это просто непруха, револьвер хоть и стреляный, но неплохой. Сегодня, видать, лимит на моё везение после ставок на бейсбол — закончился…

Я поднялся на колени, опираясь на лежащего врага. Из простреленной шеи пульсирующим потоком вытекала кровь. Еще жив, но это недолго. Секунд пять и всё. Пуля вошла в горло и затем — по касательной в черепную коробку. Немного бы вбок и прямо — и при своевременной помощи шансы бы были. Но не в этом случае.

Тело начало подавать рвотные позывы. Я большим усилием подавил их. Всё-таки мозг и психика человека — тонкая штука. Если бы сознание принадлежало по прежнему Алексею — вывернуло бы меня наизнанку как пить дать. А тут с трудом, но получилось сдержаться. Стараясь не смотреть в лицо затихшему грабителю, я пошарил по его карманам. Двенадцать долларов. Маловато.

В коридоре послышался стук сапог. Я вскочил на ноги и вскинул «Вэбли», направив на дверной проём. В нём показался полисмен, который преследовал меня. В руках его бы служебный тридцать восьмой. Ствол смотрел на меня:

— Бросьте оружие!

— Уберите палец со спуска! — ответил я, глядя на него.

Он смотрел мне в глаза. А вот я на его указательный палец в скобе:

— Парень, ты не скроешься. Положи оружие! Ты арестован!

Малейшая ошибка и мы оба упадём на грязный пол, истекая кровью. Поправочка! Упаду только я. Сражённый наповал. Потому что не успел достать гильзу из заклинившего барабана. Чёрт возьми, а так всё хорошо начиналось…