Русская Америка. Сухой закон

Глава 9 День Х

— Смотри, вот он. Приходит три раза в день. Приносит пакет с сэндвичами и кофе. Затем уходит. Примерно в одно и то же время. Вечером появляется в двенадцать часов. Плюс-минус.

Витя показал на парнишку в униформе разносчика еды. Он остановился напротив двери в небольшую конторку для сторожей, которая стояла у ворот склада. Изнутри вышел мужчина. Широкополое пальто, неплохие туфли. Непростой охранник. Мелочи уже было трудно разглядеть с другой стороны улицы — с крыши соседней ночлежки.

Когда он обернулся и снял шляпу, я прищурился и разглядел шрам через всё лицо. Точно не обычный мужичок, который работает посменно на каком-нибудь складе детских товаров. А значит, мои предположения об этой точке оказались верными.

Витя позвонил ещё вчера утром после ночки с похоронами и «Парадизом». Как и договаривались — ко мне на работу. И подтвердил мою правоту — на складе явно накапливали алкоголь. Мафия готовится к сухому закону, делая большие запасы в тех штатах, в которых это разрешалось. Да, признаться, и в тех, в которых нельзя — тоже делали. Но с большей осторожностью и в основном не в городской черте.

Почему именно этот склад? Казалось бы, он принадлежит преступникам и это опасно. Но я точно знал про него — это раз. У нас остаётся мало времени до запуска Сухого закона чтобы найти другой — это два. Дельцы начнут первые мафиозные «войны» за рынки сбыта уже накануне. А потом будут драться за поставки. Искать другой склад в отдалённой части города, и такой же удобный — промедление. Ну и три — если что-то пойдёт не так, под нашу раздачу попадают бандиты, а не обычные сторожа или полицейские. Не считайте меня чистоплюем. Просто все истории, которые начинаются с большого количества мокрухи — заканчиваются быстро и плохо.

Здесь, на Лонг-Айленде всё поделено на две части. Одно побережье, это сплошь частные коттеджи и большие особняки для богачей. Где-то даже виноградники есть, о чём я с удивлением узнал только сегодня. В таком климате приживались некоторые сорта этих прекрасных ягод. Всё из-за тёплого течения Гольфстрим, которое «омывает» побережье. Мерло и Каберне Фран тут очень дорогое, но делают его исправно в небольших партиях. Можно было бы закупать виноградный сок тут, но это будет в разы дороже, чем там, где я собирался приобрести свои запасы.

Зачем мне покупать сок, спросите вы? За два месяца в нормальных бочках и при правильном соотношении ингредиентов, он станет бормотухой в двенадцать градусов. Разбавленная, она вообще не будет сильно бить по голове. Несколько тонн такого «вина» — и мы обеспечим наши будущие бары самой важной составляющей для коктейлей, когда вино взлетит до баснословных цен. И это станет ещё одной причиной, почему после официального обнародования Сухого закона начнут сразу незаконно гонять виски и что покрепче. Ибо вино невыгодно. А в коктейль его много не надо. И оно мне нужно для запуска особого дела.

По пиву вообще будут работать только самые отмороженные типа Голландца Шульца — очень уж велик риск. Пенного напитка надо неприлично много, чтобы удовлетворить спрос желающих. А наказание за него или виски будет одинаковым. И даже хуже, учитывая разницу в объёмах. Выписывать штрафы и сажать будут именно по количеству и весу готового продукта, который накрыли у бутлегера. За два ящика виски можно будет посидеть ночку в каталажке и заплатить штраф в двадцать баксов. За тысячу ящиков уехать в окружную тюрьму штата надолго. А теперь посчитаем — сколько надо пива, чтобы довести до той же кондиции, которая наступает после полбутылки забористого виски. То-то же…

Но это я что-то отвлекся. Планы на то и планы — чтобы не выдавать их раньше времени полностью.

Другое побережье Лонг-Айленда — это сплошь доки и пристани для кораблей. В первую очередь тех, что ходят по Атлантике. Из Европы идёт вино и виски. С Кубы и Южной Америки ром. Тут же масса складов. Промышленная зона Брукхайвена на треть состоит из них. И сейчас мы находимся на крыше трёхэтажной ночлежки и наблюдаем за одним из таких укромных мест.

— Сколько там человек? — спросил я у Вити.

— Я насчитал четверых. Двое на входе. Двое внутри. Где — непонятно. Они почти не покидают здание. Только когда приезжают грузовики — тогда и вылезают во внутренний двор.

— Часто они приезжают?

— Вчера два раза. Сегодня — один.

— А по часам когда?

— Я так понял, что нет чёткого времени.

Я закусил губу в раздумьях. А вот это, конечно, не очень хорошо. Непонятно — когда может подъехать подкрепление.

— Сколько человек приезжает?

— Двое. Они же и разгружают вместе со второй парой охранников, которые внутри, — Витя тоже явно запереживал, — Ты уверен, что мы справимся?

— Если сделаем всё быстро, то пройдёт без проблем.

— Когда будем всё проворачивать?

— Сегодня. Смысла тянуть нет. Сегодня воскресенье. Это складской квартал. Людей мало. После выступления профсоюзов какое-то время будут держаться реальные выходные. А не на бумаге. Поэтому рабочих почти не будет — это главное. Меньше свидетелей. Большинство — или дома, или отдыхают ближе к центру города с семьями. Улица должна быть пустая, а это нам на руку. Одному человеку придётся светить своё лицо.

— Кому? — поинтересовался Мишка. Я даже не заметил, как он тихо подошёл сзади, пригибаясь, чтобы его не было видно из-за парапета на крыше.

Я подумал и твёрдо сказал:

— Мне. Ты должен быть на грузовике с Витей. Как только я беру под контроль охрану, ты высаживаешь Витю рядом с караулкой, и он следом за мной заходит внутрь — он уже примерно понимает — как выглядит склад внутри, пока следил за ним. Мы связываем охранников, я остаюсь с ними, Витя открывает ворота. Они, я так понимаю, на электромоторе?

— Да, из караулки всё открывается, — отозвался Громов

— Богато! — присвистнул я, — Но это для нас, как раз очень удобно. Там низкие окна в караульной комнате. Твоё лицо будет не видно, если не станешь вылезать. Раз склад гангстерский, то пускают конкретные машины, а не по пропускам?

— Именно так. Они даже особо не тормозят у ворот. Им открывают сразу, и авто проезжают внутрь. Никто не выходит из грузовиков.

— Это хорошо. Когда мы начнём грузиться, ты занимаешь будку охраны. Если кто-то приедет — даёшь нам знать и открываешь секунд через пять — десять. В разговоры не вступай. Понял?

— Да. Скажи, где мы все это будем хранить? — задал насущный вопрос Громов.

Мишка тут же вступил в разговор:

— В подвале, где сейчас Гарри, под сожжённой лавкой.

— Вы уже обо всём договорились с управлением хозяйством города? — заволновался Витя.

— Да, Лёха всё сделал. Ты бы его видел — весь такой из себя, как франт был в новом костюме! — улыбнулся Рощупкин.

— И во сколько обошлось? — поинтересовался Громов.

— Ровно сто баксов на лапу. Двадцать восемь за костюм и прочее. Плюс двадцать пять за пальто, — ответил я.

Витя лишь нецензурно выругался.

Действительно, вчера, когда он уехал следить за складом, мне пришлось прикупить за двадцатку ношеный, но цивильный костюм, туфли. Ещё восемь долларов потратил на пару сорочек и простые часы. Но подбирал их со вкусом, уж в этом я понимаю. Часы — моя слабость. Тёмное недорогое пальто. Шляпу взял отцовскую — его гордость. Не сказать, что сильно дорогая, но смотрелась очень и очень презентабельно. Зачем? Нам предстоит масса встреч с самыми разными людьми, и никто здесь, в этой стране, не станет вести дела с молодым мигрантом-оборвышем из России. Нужен «вид». Тем более, меня не пустят в управление хозяйством города в его святая святых — отдел недвижимости.

Клерка — Симона Дугласа, полуфранцуза, полуангличанина, мне посоветовал Мишка. Это была очень слабая наводка. Просто Симон оказывал такие услуги «знакомым знакомых» семьи Рощупкиных. И я шёл как в белый свет — с замиранием сердца. Однако долгий осторожный и доброжелательный разговор с Симоном вкупе с моим внешним презентабельным видом и опытом убалтывать — усыпил опасливость клерка.

Как там говорила моя директриса-историк в школе в прошлой жизни, когда я там работал какое-то время? «Мы же историки, дайте тему и назовите время — сколько говорить, и мы станем душой компании». В общем, сто вечнозелёных. Пять моих месячных жалований с премией. Это была цена за то, что на три месяца факт того, что лавка моего отца сгорела и земля находится в свободной продаже — испарился из записей кадастра. И теперь этой земли и разрушенного здания как бы и «не было» на свете.

Повезло, что народ пока не позарился на покупку этого участка. Это же надо ещё и возиться с развалинами. Теперь у нас было три месяца, в ходе которых мы будем использовать большой подвал в качестве склада. А затем посмотрим. Может, выкупим, если всё выгорит, и денег прибавится. Я очень надеюсь, что у нас будут средства, чтобы купить хоть тысячу таких участков. Или машин. А то по пять баксов в каждый выезд платить за съём грузовичка — тоже не дело.

— Да, и ещё, — друг вспомнил Витя, — один из грузовиков остался сегодня там. Водила и пассажир уехали на такси.

— Точно?

— На все сто. Вон — смотри, торчит край тента за самим зданием погрузки.

Я задумался. Это может быть на руку.

— Значит так, планы меняем. Мы с Мишкой сейчас вниз — к машине. Отгоняем её на пустырь в районе доков. Миша, ты рассказывал мне как-то — где это место. Помнишь?

— Да, — кивнул друг.

— Оставляем её там. Тогда не понадобится закрывать тряпками номера. Поедем на их машине.

Вообще, я менял одну дыру в плане, на другую. До этого задумка была такая, что друзья подкатывают на машине, номера которой в переулке завешивают тряпьём. Однако, если по улице решит проехаться или пройти патрульный — это естественно привлечёт внимание. И что делать с этой проблемой — я откровенно не знал.

Теперь — можно будет уехать на машине итальянцев, перегрузить с неё всё в нашу на пустыре и спокойно скрыться. В случае с возможной перестрелкой — это лучший вариант. Однако, мы теряем в мобильности. И всё же — чего я боюсь больше? Я боюсь того, что грузовичок свяжут с нашей официальной работой полицейские. А если итальянцы начнут шерстить все вокруг — в любом случае узнают все через продажных копов в участке. И это уже гарантированная смерть.

Можно, конечно, продумывать план и дальше, отказаться от сегодняшнего налёта по причине его нехилой дерзости. Однако это даёт эффект неожиданности, да и сухой закон ещё не вступил в силу. Сейчас мафия не парится насчёт своего склада и его законности. Охрана нужна только для своих прямых функций, а не для того, чтобы прикрывать незаконный алкоголь и смотреть — как бы его не умыкнули вооружённые конкуренты. Да и толку сидеть тут днями напролёт и терять время. Такой удобный момент в лучшем случае будет через неделю — в следующие выходные, когда эта часть города заново опустеет.

— Решено. Витя, отсюда слышны звонки с вокзала?

— Да, доносятся.

— Тогда как прозвучит последний гудок — дуй вниз. У нас будет два часа — подкараулить твоего парнишку — разносчика…

Уже около нашего грузовичка, который Рощупкин припарковал в глухом тупичке, я проверил в кузове всё, что он привёз после смены. Вчера я разобрал свой «Вэбли» и понял, в чем была проблема застревания гильзы. Скорее всего, револьвер подвергся удару. А я всё-таки в делах покупки оружия — как все интересующиеся, хоть и думал, что разбираюсь больше других. Вот так вот. Будет наука на будущее. Надо озаботиться этим вопросом и вообще — пообщаться с Гарри побольше. Ветеран воевал в Европе, коренной американец, поможет «подтянуть матчасть». Он сегодня уже должен закончить разгребать последние завалы в подвале, освободив его под импровизированный склад.

В довершение всего, у нас был полицейский тридцать восьмой — хорошая вещь, спрятать несложно, хотя я бы предпочёл Кольт 1911 — не за-ради понтов, а потому что он достаточно узкий — один из самых удобных стволов для скрытного ношения. Но это вещь дорогая, по сравнению с Марком шестым — подумаю о его приобретении чуть позже. Хочется официально получить чистый пистолет с завода, проверив его.

Третья пушка была «потяжелее». Мишка взял из дома втихую от всех лупару. В нашем случае — отличный вариант по нескольким причинам. Ребята стреляют намного хуже меня — у них нет никакой практики. Поэтому я сразу принял решение, что Рощупкин и будет орудовать своей «гаубицей». Ибо лупара хороша, когда надо просто жахнуть по скоплению противников. Желательно, в замкнутом пространстве. Бедные мои уши, однако эффект убойный. И большой практики для такого не надо.

Во-вторых, такое оружие любят сами итальянцы, чей склад мы собираемся грабануть. А так как они по-любому начнут копать — кто мог организовать такой наскок — оружие тоже заставит их задуматься. И даже пусть они это быстро отметут. Тут, скорее, для полиции появляются думки. Вообще, я как-то не спрашивал, откуда такой ствол у Мишкиного отца. Надо будет на досуге поинтересоваться, если он вообще сам знает. Батя мог и не рассказывать.

Свой «Вэбли» после вчерашних манипуляций я решил оставить себе. Он тяжёлый, сложнее в использовании, но при этом за счёт длины ствола и посадке в руке — точнее. А как я уже говорил — роль вынужденного хитмена, если что-то пойдёт не так — я оставлял себе. Тридцать восьмой — для Вити, заберёт, когда вернётся.

Платки, старенькие шляпы. Лицо закрыть, чтобы не узнали. Меня увидят только охранники в караулке. Остальным светить свой прекрасный лик я не собирался. В общем, с этим разобрались. Теперь остаётся лишь отогнать наш «Шевроле» на пустырь, забрать из него стволы, вернуться и ждать.

После десяти вечера к нам присоединился Витя, получив своё оружие, шляпу и платок. Как я его и просил — к нам он шёл кружными путями, обойдя весь квартал. Мы тоже с Мишкой так к машине возвращались. Не стоит светиться тут на глазах у местных. Плюс Брукхайвена был в том, что здесь каждый день ездит масса шоферов и грузчиков со всего города, поэтому к новым лицам особо не приглядываются, в отличие от Бронкса. Но всё равно — стоит придерживаться максимума осторожности.

Уже почти в двенадцать вечера, когда стемнело, Витя вышел к выезду из тупичка, а через пять минут подал условленный нами знак, прикоснувшись дважды к шляпе. Зашёл за стену. Я присоединился к нему, надвинув головной убор на глаза. Вышел из переулка и лицом к лицу столкнулся с парнишкой-разносчиком еды.

— О, Джонни, привет! — развёл я руками, будто хотел обнять старого знакомого.

— Вы обознались, мист…

— Не кричи! — процедил Витя, подойдя вплотную, обнимая приятельски парня и приставляя тридцать восьмой к его животу.

— Что случилось? — глаза паренька в животном ужасе округлились, и он выронил сумку с едой.

— А вот этого нам не надо! — спохватился я, быстро поднимая котомку разносчика из грязи, — Не бойся! Пройдёшь с нами, посидишь часочек в одном месте и всё. Будешь кричать — получишь пулю.

Признаться, я не собирался стрелять в него. И ребятам дал ту же команду. Гробить неповинных людей, которые тебе не угрожают — не моё кредо даже и близко. Если бы парень сейчас заорал, то мы бы дали дёру, вырубив его. И всё. Искали бы другой склад или возможность. Но он сделал всё как надо. Закрыл раззявленный рот и уже собирался поднять руки, когда его одёрнул Витя:

— Руки по швам! Не отсвечивай. Делай вид, что знаешь нас. Вперёд.

Это на всякий случай. Вдруг кто-то сейчас вывернет из-за угла на пустынной улице. В тупичке я снял с парня куртку. Почти до колен с высоким воротником — как раз чтобы долго ходить по ветру. Ему вручили старую тёплую робу, которую припёр Мишка, а после связали.

— Как тебя зовут?

— Бен…

— Приятно познакомиться, Бен. Через час я позвоню в полицию и скажу — где ты находишься. Сегодня нет мороза, ты не должен замёрзнуть за это время. Это тебе за неудобства. Извини, мы не особо богаты.

Я вложил парню в нагрудный карман хрустящую пятёрку под неодобрительным взглядом Вити, закатившим глаза. Ничего-ничего, мой экономный друг, так надо! Пусть полиция и мафия думают, что мы залётные Робин-Гуды. Матёрые преступники вряд ли стали бы размениваться на такие мелочи. А особо отмороженные вообще, умножили бы парнишку на ноль. Следом я заклеил Бену рот. Глаза у него были просто обалдевшие от происходящего.

Идея самому вызвать полицию пришла ко мне сегодня. Задумался о том, что это будут дополнительные проблемы для владельцев склада. Они законников не любят. И те будут путаться у них под ногами, отвлекая внимание от поиска «грабителей». Пять долларов для Бенни — это и мои извинения за неудобства, и одновременно взнос в копилку для запутывания образа налётчиков.

Не случайно я сказал Бену про то, что мы не жируем. Это тоже для «протокола». Мы сможем увезти только один грузовик с виски. Всё остальное останется на складе. Всё должно выглядеть так, словно новички пошли на такое дело от тяжёлой жизни. При этом матёрыми гангстерами не являются. Последней мысли я даже усмехнулся. Ведь мы и правда никакие не матерые грабители.

— Ну что ж. Начали. Миша, вы выезжаете следом через минуту после того, как я уйду. Смотрите — не проспите.

— Шутишь?

— Ну всё! Погнали! — я поправил сумку с оружием на плече и сделал несколько вдохов-выдохов. Впереди меня ждал охраняемый склад мафии…

— С Богом! — ни с того ни с сего выдал Рощупкин.