Русская Америка. Сухой закон

Глава 4 Стартовый капитал

— Хочу поставить на победу Цинциннати, — я уверенно посмотрел в лицо охраннику. Его скошенный набок неправильно сросшийся нос придавал угловатому лицу несколько комичный вид. Глаза же, наоборот, выдавали готовность чуть что — пустить в ход оружие. Которое, кстати, у него имелось. Браунинг в кобуре мужик даже не скрывал пиджаком. В принципе, правильно. А вдруг кто захочет грабануть букмекерскую контору.

— Парень, до игры меньше часа… — лениво бросил вышибала, намекая на то, что их лавочка не является экспрессом, — Надо было приходить вчера.

Но мне не нужен был экспресс. К черту низкие коэффициенты. И хрустящей пачки долларов у меня вчера не было. О чём и решил честно сказать.

— Простите, мистер. Но у меня до этого не было денег.

— Нда? — слегка удивился охранник, — А сегодня ты их нарисовал? Или, может, украл.

— Нет, это честный долг…

— А-ха-ха! Бенни, посмотри на этого паренька. Он занял бабки, чтобы поставить их на игру!

— Мне побоку! — донеслось изнутри. Я попытался рассмотреть комнату за спиной у вышибалы. Там на стуле в напряжённой позе сидел усатый толстяк в дорогих брюках на подтяжках. Брюхо его выпирало между пуговиц полосатой рубахи и вот-вот грозило разорвать эту преграду. В руках у него был телефонный аппарат. Поза — «богомол напряжённый». Только мужик слишком уж толстоват для него. К уху прижата слуховая часть телефона.

Толстяк посмотрел на меня маленькими глазками, поставил на секунду трубку и торопливо вытер платком лоб:

— Гони его нахрен отсюда!

— Ты слышал, парень, извиняй, но мы откроемся, когда будем выдавать бабки…

— У меня есть деньги, правда! Сто долларов! — изобразил я отчаяние.

Надеюсь, моя актёрская игра сработала. И волшебно-круглая цифра вечнозелёных. Наверное, кто-то скажет, что я — придурок. Вчера получил сто пятьдесят баксов, а сегодня ставлю сотню на игру в бейсбол. Однако, у меня было всего три возможности повысить наши деньги за счёт спорта. Всё, что гарантированно помню. И так получилось, что самый, ну или один из самых крупных скандалов в истории американского спорта произойдёт именно сегодня.

— Сто баксов? Он занял сто баксов? — толстый даже убрал телефон от уха.

— Ага. Хочет поставить на «Красных».

— Пусти его, Джон. Если парень сам себе роет долговую яму — дай ему лопату. И заработай на этом! Сто баксов — это не мелочь, — мужик противно ухмыльнулся.

Вышибала чуть посторонился, и я протиснулся внутрь комнаты. Несколько столов, за одним из них сидит ещё букмекер и на кого-то орёт по телефону. Кассовые аппараты, небольшие сейфы. Доски с таблицами скачек, заездов, бейсбольных игр. Двумя линиями была подчёркнута сегодняшний матч. «Чикаго Уайт Сокс» против «Цинциннати Рэдс». Восьмая игра кубка по бейсболу.

— Сто долларов на Рэдс, — ещё раз проговорил я, выкладывая купюры.

Толстяк угукнул и сгрёб деньги в кассу:

— Кому причитается выплата в случае выйгрыша?

— Александр Иванович Соколов.

— Язык сломать можно, русский, что ли? — поинтересовался букмекер.

— Да.

— Записал. Сто долларов. Коэффициент один к трём. Топай отсюда, а то сейчас ещё кто-нибудь захочет поставить, увидев, что ты тут ошиваешься.

Я уже стоял в дверях, когда толстяк окликнул меня:

— Эй, парень. Они продуют. Соксы размотали всех в сезоне этим составом. Парни просто сами зарабатывают бабки, вот и тянут игры. Так что вряд ли ты придёшь сюда вечером! Бывай, хах! — и букмекер глумливо засмеялся.

Я лишь прикоснулся к своей кепке:

— До свидания…

Удивительно, ни разу не играл на скачках или ставках в «прошлой» жизни. И не стал бы никогда — гиблое дело. Но сегодня я знаю исход матча, «заглянув в будущее».

— Чего он так долго? — Мишка волновался перед встречей.

— Если он сказал, что придёт, значит, он придёт, — успокоил его Виктор.

Я осмотрел дворик позади столярной мастерской. Сюда выходило мало окон, да и те были заколочены. Ни одной машины. Пустырь, на котором около стены стояли штабели старых рассохшихся деревянных поддонов. Да вдобавок основательный запас угля в брикетах под широким навесом из листов ржавого металла. Чёрные как ночь от копоти трубы указывали на то, что в одном крыле топили исключительно печками-буржуйками. Неплохое место выбрал Хуан для сделки. Лишних свидетелей не будет.

— Зачем нам ствол со сбитыми номерами? — не унимался Мишка.

— Потому что в нашем деле нужно и такое оружие, — лаконично высказался я, стараясь обойти щепетильную тему. Приходилось приобщать моих друзей и обрабатывать постепенно, чтобы по молодости не наделали глупостей.

Наконец, деревянный щит в заборе отъехал в сторону. Оттуда высунулось лицо Хуана, и он оглядел двор. Потом пролез и сам. Следом за ним просочился и его товарищ. Его я не встречал раньше. По правде, я и с Хуаном-то был в шапочном знакомстве — видел издалека и знал, кто он. Оба черноволосые, черноглазые, круглолицые. Мигранты из Мексики. Ещё одни приехавшие в поисках новой жизни. Или сбежавшие от преследования. Кто же тут скажет истинную причину. В данный период времени их тут пока мало.

Хуан пожал руку только Виктору и дежурно улыбнулся, обнажив пару золотых зубов:

— Ола, омбре! Вижу, ты с друзьями?

— Да, это Майкл, это Алекс. Он хотел бы убедиться в том, что с товаром всё в порядке.

Цепкий взгляд Хуана остановился на мне, и он изобразил крайнюю дружелюбность. Как будто не пушку, а пылесос мне собирался втюхнуть.

— У меня всегда хороший товар. Но желание клиента — закон, ведь так? — риторический вопрос не требовал ответа.

Он подошёл ближе, и мы сгрудились вокруг, закрыв обзор любым внезапным гостям. Словно фокусник, мексиканец достал холщовый свёрток. Развернул. Моему взору предстал «Вэбли Марк 4» под 455 калибр. КольцА на рукояти типа «птичья голова» не было. Так практичнее держать под одеждой.

— Патроны здесь? — кивнул я на коробку, — Я проверю?

— Конечно, амиго, только без лишних движений, — всё также откликнулся Хуан.

А вот его друг отошёл немного назад, запустив руку в большой и глубокий карман просторной куртки. Ткань натянулась. Понятно, на мушке меня держат.

Я взвёл курок, щёлкнул около уха, нажав спусковой крючок. Потом ещё раз. Тут всё в порядке. Нажал на рычаг блокировки и разломил револьвер. В этом и был его огромный плюс, помимо военного патрона, быстрая перезарядка и возможность моментально удалить раздувшуюся гильзу, если застрянет после выстрела. В отличие от Нагана, в котором приходилось прокручивать барабан после отстрела и убирать деформировавшиеся «болванчики» с помощью шомпола. Но главная фишка впереди.

Я снарядил барабан. Защёлкнул револьвер. Прокрутил барабан и открыл снова, но не резко и не до конца. Экстрактор тут же извлёк до половины патроны. Отлично. При быстром разломе стреляные гильзы просто «выплёвываются» разом. Что ускоряет перезарядку. Если использовать револьверную обойму, то перезарядка займёт несколько секунд. Оружие лежало в руке удобно. Я даже усмехнулся. Ни дать ни взять — ковбой на Диком западе. Вообще, мне привычно по «прошлой жизни» с автоматикой и я бы предпочёл Кольт. Но сейчас для нас это лишние траты.

Мишка и Витя смотрели на меня, не скрывая удивления. Надо придумать какую-то легенду для всего этого. Пока сгодится отмаз, что, мол, книжки видел и не хочу ударить лицом в грязь перед Хуаном. Но в будущем, я думаю, проявятся и другие мои умения, которые их удивят. И там уже придётся что-то думать.

Хуан одобрительно наблюдал за моими действиями:

— Берёшь?

— Да, и четыре пачки патронов. Сколько за всё.

— Двадцать семь.

— Не дороговато ли? — усомнился я, — Ствол далеко не новый. И на патронах золота я не вижу.

Хуан с ещё большим интересом посмотрел на меня:

— Как это не новый?

— Стреляли часто. Это же и дураку понятно. Хотя бы шесть баксов скинул бы.

— Эй, я пришёл сюда, чтобы продать товар заинтересованному омбре, а не чтобы меня грабили, — деланно возмутился Хуан, — Двадцать пять.

— Двадцать три.

— Двадцать четыре.

Половина месячного заработка квалифицированного американца — рабочего на стройке. Может, даже с премией.

— Идёт, — я плюнул в ладонь и протянул мексиканцу.

Тот проделал то же самое. В глазах его напарника мелькнуло уважение. Я кивнул Рощупкину, и пока Мишка отсчитывал деньги, снарядил револьвер и отправил за пазуху. Я решил, что так будет солиднее — разделить обязанности и показать — с кем стоит вести дела из нашей троицы. Это сейчас приходится иметь дело с Хуаном, а дальше — возможно, с его «крышей». Так что тон надо задавать сразу. А то парни без меня дров наломают. С кобурой потом что-нибудь придумаю. Пока не до жиру.

— Если что будет нужно — обращайтесь, — вполне серьёзно выдал Хуан, отправляя деньги себе в карман, — До встречи, амиго.

Я прикоснулся к козырьку кепки, молча прощаясь. Мы подождали, пока торговцы покинут двор через калитку, а вот сами ушли так, как пришли они — через забор.

— Чуть штаны не порвал! — еле протиснулся коренастый Мишка.

— А ты ешь на полведра поменьше, — посоветовал Витя.

— Причём тут еда, ты где-нибудь здесь видел сытого русского?

— Горский, например? — поддразнил я друга.

Он тут же помрачнел:

— Допустим. Ну ничего, скоро и мы так будем!

— Ага, — скептически протянул Витя, — Если только не выплывем где-нибудь в сетях у рыбаков…

— Сплюнь, ворона! — буркнул Мишка, и уже мне, — Что дальше?

Я улыбнулся и произнёс:

— Теперь нам нужно забрать деньги в конторе.

— Какие деньги? — остановился Витя.

— Увидишь.

— Нет, раз мы в одной связки, то ты скажи.

— Придём — всё узнаешь.

Тот лишь покосился на меня недоверчиво.

Через пятнадцать минут за неспешной беседой мы дошли до букмекерской конторы. Около неё царил небывалый ажиотаж. Да куда там. Складывалось впечатление, что потерявшие деньги готовы разнести здание на клочки. Эта контора работала более-менее в открытую, и сама, судя по утрешнему разговору — потеряла деньги. Однако людям надо было выместить на кого-то свою злобу. Цинично, но душа моя при виде всего этого ликовала. Раз скандал, значит, всё выгорело как надо. Да, учебники истории вселили в меня уверенность, что я нахожусь там, где история развивается так же. Однако, всё равно я волновался. А вдруг какой-нибудь эффект бабочки с моим появлением проявится, и всё свернёт не туда…

— Ты ЭТУ контору имеешь в виду? — заволновался Виктор.

Я молча кивнул и ускорил шаг.

Мишка тоскливо посмотрел на друга и протянул:

— Он поставил сто долларов на Цинциннати Рэдс на сегодняшний матч.

Громов даже рот открыл:

— Что? Ты серьёзно?

— Да, и они выиграли, — твёрдо ответил я, — Смотри!

В окне над головами толпы была выставлена доска. На ней мелом было написано: «Reds win!».

Рощупкин заметно повеселел. Витя посмотрел на меня пристально, вздохнул и покачал головой. Однако я увидел, как уголки его губ поднялись в полуулыбке.

— Какой был коэффициент? — уже азартно расспрашивал Миша.

— Три к одному.

— Это же триста долларов! Да мы можем расплатиться с долгом Соломону прямо сейчас! — Мишка радовался как ребёнок.

Я строго одёрнул его:

— Мы не для этого брали у него. Не ради каких-то ста баксов. Миша, очнись. К январю мы должны переехать из этого места — я обвёл глазами улицу Бронкса, — Ты же сам этого хотел в первую очередь. Так, тихо. Без лишних эмоций — вперёд. Все втроём.

С самыми угрюмыми лицами, словно на самом деле проиграли — мы начали проталкиваться через толпу пришедших узнать результаты. Кто-то радовался выигрышу, как ребёнок. Пара пьянчуг чуть ли не рыдала над потерей кровных. Похоже, прикидывала сколько бутылок они теперь не выпьют. Прямо передо мною один рабочий колхозным ударом наотмашь врезал какому-то клерку по роже. Котелок несчастного покатился по земле. Витя чуть ли не наступил на него.

— Какого чёрта ты надо мною смеёшься? Поставил и выиграл, мразь? Да я тебя сейчас размажу, говно ты собачье, ублюдок,… — рабочий отбросил в сторону свой металлический ланч-бокс и ринулся с кулаками на поднимающегося клерка. Завязалась драка. Оба покатились по земле, мгновенно вымазавшись в грязи. Вокруг моментально образовалась толпа болельщиков.

— Ставлю доллар на Хэнка!

— А я на этого хмыря в рубашке. Есть в нём огонёк. Гляди, как машется тоже!

Люди неисправимы. Часто лезут в ещё одни траты и проблемы, чтобы тем самым вызвать ложное убеждение, что контролируют ситуацию и теперь у них новое занятие, которым они погасят нерешённые вопросы.

Я протиснулся к двери.

— Эй, куда прёшь?

— Ты в очереди?

— Нет, но ты не видишь — я тут стою? — светловолосый парняга дыхнул в меня перегаром.

— Ну так и отвали в сторону, пропусти тех, кому нужно внутрь, — огрызнулся Мишка и набычился на парня.

— Чё там искать, ты что не видишь — проиграли все. «Соксы» сдали игру, ур-р-р-орды! — со злостью сообщил блондин.

— Ага, не «Соксы», а «соски»! — тоскливо протянул его дружок.

Ага, наши ребята, из славян. Кто же ещё такую натянутую игру слов сходу без подготовки выдаст.

— А мы, может, за выигрышем! — продолжил Мишка, не замечая «страшных» глаз Вити.

— Да? — удивился высокий, худощавый блондин, походу командир этой шайки-лейки, — Ну тогда пардоньте, прошу пройти, — и он с издёвкой изобразил поклон, пропуская нас.

Я обогнул его и встретился с вышибалой — Джоном. Пистолет был у него в руке, чтобы никому даже не приходило в голову дурить.

— А, это ты! Я тебя запомнил, — раздражённо усмехнулся он и показал большим пальцем за спину — Проходи, забирай свои бабки и вали. Нам тут и так геморрой разгребать до ночи. Вы тоже ставили? — это он уже Мишке с Витькой.

— Они со мной.

— Тут подождут…

Я молча принял из рук второго букмекера триста долларов, стараясь закрыть их спиною от двери, чтобы никто не увидел мой выигрыш. Толстяк, принимавший ставку утром, говорил по телефону и орал благим матом на кого-то. Весело тут у них. Поседеть за месяц можно. И неудивительно. Чикаго сдали матч не только потому, что сами хотели заработать. Их ставки — ничто, по сравнению с тем, какие деньги вложили в это некоторые заинтересованные лица. И вот они уже заплатили игрокам за договорняк. Да такие суммы, в которых самой минимальной звучала цифра в пять тысяч долларов. Бейсболисты Сокс ещё не скоро признаются, что слили эту игру. Почти год репортёры спортивных разделов газет будут давать в заголовки информацию о долгом суде и работе комиссии бейсбольной лиги. Но нас это уже не касается.

Морду кирпичом, пройти через толпу, горячо обсуждающую прошедший матч.

— Фух, вот это да! Я, честно говоря, весь день как на иголках был, — признался Мишка.

— Почему мне не сказал? — насупился Витя.

— Я ставил с утра, когда бы я тебе всё это смог рассказать? — пожал плечами я и перешёл на другую сторону улицы и свернул в небольшой проход — подальше от лишних глаз. Тогда и достал пачку мятых долларов.

— Ладно, какие теперь у нас планы? — поинтересовался Витя.

— Как и договаривались. Здесь — каждому по пятнадцать долларов. И в ближайшую неделю вы не выходите на работу. Миша, ты придумал, что скажешь отцу? — я протянул ему купюры. Мастерская, в которой трудился Рощупкин-старший находилась в том же здании, где был гараж. Так что Мишкино отсутствие на работе не осталось бы замеченным для его семьи.

— Да, я предупредил, что нашёл хорошую подработку в Бруклине. Иногда буду там. Правда, отец бухтел.

— Ты потихоньку деньги в семейный бюджет выдавай, чтобы они пока ничего не заподозрили, — посоветовал я.

— Хорошо, так и сделаю, — кивнул друг.

Витя молча принял деньги. Ему не нужно было ничего говорить старшему брату. Он жил у него во флигеле. У Фёдора была своя жизнь, семья, четверо детей. На дела Громова там никто не обращал внимания, лишь бы помогал и не пропадал надолго, а то начинали волноваться. А что — парню почти девятнадцать. Уже взрослый.

— Значит так, склад находится в Брукхайвене. Пайн-стрит восемь. Но я могу ошибаться — сначала убедитесь в этом. После этого сразу позвоните мне на работу. Я выйду в вечернюю смену сегодня и буду ждать звонка.

— Откуда ты про него знаешь? — тут же задал вопрос Витя.

— Да так, считай — третий глаз открылся, — усмехнулся я, — Не бери в голову.

Он пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Знали бы вы, ребята, как близка к истине эта моя фраза! Я спрятал мятую пачку долларов в карман. И к сожалению не заметил, что за мною уже следили несколько пар цепких жадных глаз…

А зря… Это же Бронкс!