Русская Америка. Сухой закон

Глава 7 Двойные похороны

Гарри я определил в подвал под развалинами дома, где раньше была лавочка отца. Отпер навесной замок и пустил его внутрь. Принёс старых одеял и сказал ждать моего прихода. Для верности, чего уж греха таить, закрыл его на замок.

Были у меня соображения насчёт нищего. Пока он не ярый алкоголик — лишний помощник не помешает. Убивать его — рука не поднимется. Отец относился к нему хорошо, Гарри явно платил нашей семье тем же, выполняя время от времени простую работу «приди-разгрузи» в лавочке, когда я был на своих заработках. В конце-концов, меня вчера спас от гарантированного попадания в тюрьму. Был на фронте, знает «с какой стороны ружье стреляет», реальный опыт имеется. А моих парней, к сожалению, ещё учить и учить. Бездомных по всему Нью-Йорку куча — человек, который везде ходит и не вызывает особых подозрений — тоже нужен.

— Откуда деньги? — полюбопытствовала Тоня, указав на купюры, лежащие на столе, и вырвав меня из всех этих размышлений.

На видавшей виды скатерти чинно покоились пятнадцать долларов.

— Подработка, — пожал я плечами.

— Не получка? — скорее, чтобы убедиться, спросила она.

— Нет, она через неделю.

— Чем ты занимаешься на этой «подработке»? — тревожно поинтересовалась сестра. Её красивое лицо в такие моменты становилось ещё более милым.

— Я же просил тебя пока не расспрашивать, — как можно мягче настоял я.

— Помню… но. Я же волнуюсь, — выпалила она, — Ты стал какой-то очень замкнутый.

От неудобного разговора меня отвлёк свет фар за окном. Я выглянул наружу. Старенький раздолбанный «Шевроле» заехал во двор и принялся тут же разворачиваться. Мишка прибыл. Я поглядел на часы. Одиннадцать часов, десять минут. В принципе, Рощупкин не особо и опоздал. Но эти последние десять минут мне дались тяжело. Вдруг — не приехал бы совсем, не захотев связываться с таким делом…

— Извини. Надо бежать, — я поднялся, взял куртку и принялся влезать в потёртые ботинки.

Сестра оставила скалку на столе, вытерла руки от муки о передник и подошла ко мне. Взяла голову и приложилась ко лбу холодными губами. Посмотрела на меня и тяжело вздохнула:

— Я тебя очень прошу — только береги себя!

— Хорошо, — я улыбнулся ей и поскорее вышел за дверь.

Спустился по ступеням к хмурому Мишке и пожал протянутую руку.

— Спасибо, что приехал.

— Ну, какой у меня выбор-то. Не бросать же тебя, — сухо ответил он и кивнул в сторону развалин, — Точно хочешь этого взять с собой?

Это он про Гарри.

— Точно. Так будет быстрее. И потом, он всё равно участник всего этого. Лопаты взял?

— Да. Правда, только две штуки.

— Жаль, но ничего, сойдёт.

— Насчёт нашего разговора. Мы, короче, подумали, — Мишка почесал затылок, сдвинув кепку на лоб.

Я напрягся:

— И что вы надумали с Витей?

— Решили, что надо всё продолжать, — просто и обыденно выдал Мишка.

У меня с души камень свалился. Прямо огромный такой булыжник кило под триста. Сорвался и ухнул в воду.

— Меня Витя убедил, — сообщил Мишка, помогая мне с засовом на двери подвала. «Шевроле» сейчас стоял так, чтобы закрыть происходящей от любопытных глаз в окнах, если таковые будут.

Я удивился, но виду не подал. Не хотелось огорчать друга. Признаться, я думал, что он, если решится не выходить из дела, первым даст утвердительный ответ. А оказалось, что рассудительный буквоед Виктор ещё и уговаривал его. Подумал, а вслух сказал:

— Значит, он тоже с нами?

— Он тоже. Сказал, что завтра поедет, как и планировали, на Лонг-Айленд. Проследит за складом.

— Это хорошо, — обрадовался я, и уже в темноту позвал, — Гарри, выходи!

Руку при этом сунул в карман, поближе к револьверу. Кто его знает, что наш несколько одичавший товарищ может выкинуть.

Нищий вышел, пригибаясь на свет, и выпрямился, потягиваясь. Я с удовлетворением отметил, что он умудрился даже привести себя в порядок. Старые туалетные принадлежности и почти весь нехитрый скарб он таскал с собою в штопаной-перештопаной сумке на плече. Побритый, с, пусть неровно, но подрезанными лезвием или ножом волосами, Гарри преобразился. Худощавый высокий мужчина. Осунувшийся, с большими серыми глазами. Вселенская грусть на лице. Одежду бы ещё поменять и вполне обычный прохожий из усталых разнорабочих, которые получают двадцать пять — тридцать баксов.

— Оставь сумку тут. Я закрою подвал. Или спрячь, если боишься.

Попереминавшись на месте, он всё же спустился обратно и назад вышел без своей котомки. Мы втроём молча залезли в грузовик и через пять минут уже стояли в переулке на Барни-стрит, наблюдая за зданием, в котором все и произошло.

— Гарри, проверь дом. Если там кто-то есть, веди себя как всегда и постарайся свалить оттуда побыстрее. Если мы увидим, что ты вышел из того переулку и пошёл налево, значит, там кто-то есть. Понял?

Нищий молча кивнул, вылез из кабины и поплёлся через дорогу. В машине было очень тесно нам троим. Тут и для двоих то в этих автомобилях место едва найдётся.

— Мыться теперь, — буркнул Мишка, — Сидим и трёмся друг о друга.

Я ничего не ответил, сосредоточенно наблюдая за переулком.

— Что ты планируешь с ним делать? — вдруг глухо спросил Рощупкин.

— В смысле? — я подозрительно посмотрел на него.

— Ну… пушка-то с тобой. Что будешь делать с Гарри?

И тут до меня дошла суть вопроса. Даже глаза округлились, а брови поползли вверх:

— Не не. Вся эта ситуация — случайность. Пусть и неприятная. Честно говоря, я уже решил, что завтра меня после срочного суда повезут в тюрьму. Этот урод из банды зарезал бы меня, если бы не револьвер. А потом Гарри по глупости дал по голове полисмену. Но силы не рассчитал. Я не судмедэксперт — не скажу в чём дело.

— Кто? — удивился Мишка, — Судо…медо…?

— Коронер, короче. Не бери в голову.

— А, понял.

— По правде говоря, Гарри меня от тюрьмы спас…

— И что дальше? Просто отпустишь его?

— Нет, думаю, приставить его к делу.

— Серьёзно? — округлил глаза Мишка.

— Он ветеран, будет полезен в охране склада и прочих вещах. Я поставлю жёсткое условие насчёт выпивки, а мы ему устроим терапию. Лечение.

— Каким образом? — настал черёд удивляться Рощупкину.

— Не скажу, увидишь. Но это просто, — загадочно улыбнулся я.

В глубине переулка показалась фигура. Гарри пересёк дорогу и залез в кабину. Пришлось снова потесниться.

— Пусто. Никого нет. Темно, плохо видно, но мне кажется, что там никого и не было после нас.

— Хорошо. Миша, давай вокруг квартала — заедем с другой стороны. Тут нас уже могли срисовать.

Рощупкин только головой покачал на мои словечки и завёл двигатель. Через какое-то время наш грузовик уже стоял около окна, в которое я сегодня нырял рыбкой, убегая от полисмена. Тела были ещё в порядке. В подвале действительно было холодно. Забрал тридцать восьмой Кольт, патроны, кобуру и наручники. Завернул их в свёрток и попросил Мишку спрятать в самодельной нише за сидениями. Документы убитых, вместе с их одеждой положили посередине комнаты и подожгли Мишкиными спичками. Балуется сигаретами. Дурной пример заразителен, а Рощупкин-старший у них в семье смолит как три паровоза сразу. Оба тела мы с Гарри загрузили в кузов и спрятали среди мешковины, которой Мишка накидал столько, словно решил их хоронить не в земле.

Дорога за города проходила в полной тишине. Мишка курил одну сигарету за другой. Такое я раньше не замечал. И вид у парня был сосредоточен как никогда. Мимо нескольких машин помощников шерифа проезжали, затаив дыхание. Затем свернули на просёлочную дорогу, и грузовичок затрясся по ухабам. Ветки забили по стёклам, выстукивая частую и неровную дробь.

Спустя несколько поворотов я заметил криво стоящую машину. Передние колёса съехали с дороги. Нос длинного капота упёрся в большой густой куст. Фары были отключены. Врезался кто-то? Странно. С виду машина напоминала Бенц шесть-восемнадцать. Недешёвое авто. Можно сказать, новинка. Узкий хищный кузов, откидная крыша, которая сейчас, в связи с погодой, была поднята и закрывала салон. Классический бежевый цвет. Места в такой тачке немного, но скорость, по меркам этого времени, для серийного авто — неплохая.

Что забыла такая машина тут, в глуши, в которой проблематично проехать?

В свете фар нашего грузовика в салоне мелькнуло лицо мужчины. Я даже рассмотрел недовольство на его физиономии. А за его плечом на секунду ярко заблестела ткань… Платья? Сейчас в моде набирает обороты стиль, который назовут ар-деко. Миллион блёсток, обтягивающие силуэты, низкие вырезы, всё то, что заставляет мужчин дышать на танцполах чаще, заглядывая в декольте партнёрше.

Мишка уже почти проехал машину, как я напрягся, рассмотрев фигуру девушки. Она полулежала на сидении, запрокинув голову и не шевелилась.

— Тормози! — скомандовал я Рощупкину.

Понимаю, что в нашей ситуации это может, даже, и глупо, но проходить мимо возможной мерзости я не привык…

Грузовик резко затормозил и, качнувшись, медленно пополз обратно. Мишка остановил авто напротив Бенца, и я выбрался наружу. За мной на грунтовку спрыгнул Гарри, захлопнув дверь нашего «Шевроле».

— У Вас всё в порядке? — нахмурившись, шагнул я к машине.

Внутри Бенца началась какая-то возня. Затем дверь распахнулась, и ко мне навстречу торопливо вылез мужчина средних лет в дорогом костюме. Чёрный смокинг с отливом, накрахмаленная сорочка. Только вот в целом весь вид его был неряшлив. Платок в нагрудном кармане сбился, напомаженная причёска потеряла свою первозданную конструкцию.

Глаза мужчины забегали по сторонам, но он тут же взял себя в руки, и бодрым весёлым голосом заговорил:

— Да, всё хорошо, парни! Спасибо! Можете езжать!

Я попытался заглянуть в авто:

— А с мисс всё в порядке?

— Да-да! Не беспокойтесь! Мы тут… понимаете… Дело молодое! — улыбнулся мужик на все тридцать два, но эта его улыбка получилась какой-то нервной и натянутой.

— Мисс!

Я всё же сделал шаг к машине, но он вдруг преградил мне дорогу.

— Это не по-джентльменски, бой! — сменил тон напомаженный франт.

— Я должен убедиться, что всё в порядке. Места глухие, вдали от трассы…

— Езжайте по своим делам парни! Я сам решаю — чем мне заниматься с моей женой! — резко обрубил мужик, поправляя смокинг.

Я всё же смог рассмотреть девушку в его машине через плечо.

Темнокожая девица в блестящем платье лежала, запрокинув голову, и еле заметно шевелилась. Она медленно двигала руками и ногами. Но запаха алкоголя не чувствовалось. А мужик прокололся. Эх, жаль, револьвер у меня в машине. Спрятал, называется, от полицейских, чтобы не рисковать…

— Жена, говорите? — нахмурился я, — Сэр, Вашей «жене» явно нужна помощь. Давайте мы поможем Вам с автомобилем или вызовем полицию.

Тут я, конечно, блефовал. Что-что, а фараоны нашей компании нужны сейчас меньше всего. В чём прокололся этот тип во фраке? Очень просто. Браки между белыми и негритянками на данный период истории огромная редкость в Штатах. Сегрегация в этой стране сохранится аж до семидесятых минимум, когда даже места в автобусах были для белых и для «цветных», как их тут называли. И в то, что богатенький белый американец женился на негритянке — мне верилось очень слабо. А для представительницы древней профессии на ней было слишком дорогое платье. Тут налицо гаденькая история…

— Сэр, прошу Вас, отойдите в сторону!

— Парни, я сказал вам — проваливайте! — франт окончательно сменил тон на угрожающий.

Я покачал головой, вздохнул, и шагнул вперёд.

Мужик тут же сделал быстро подался назад и рванул из-за пазухи небольшой револьвер неизвестной мне модели, взводя курок. Так-так… Дело приняло совсем скверный оборот.

— Стоять! — волчий колючий взгляд пронзил меня из-под сбившихся волос мужчины.

— Давайте решим эту ситуацию полюбовно… Каждый поедет по своим делам, а миссис останется с нами… — я поднял руки и старался говорить спокойно. Гарри и Мишка за спиной напряглись и застыли как статуи.

Мужик нервно облизнул губы и покачал головой:

— Нет, ребята. Вы уже «приехали», — он усмехнулся и поднял револьвер на уровень моего лба. Жаль, дистанция между нами такая, что пальнуть он успеет точно.

— Извините, но сегодня не Ваш день!

— Замри, урод…

Щёлк! К затылку напомаженного прикоснулась холодная сталь. Глаза его расширились, и он задышал сильнее.

Девушка, пошатываясь и еле стоя на ногах, тем не менее, удерживала маленький ствол около головы своего «воздыхателя». Дерринджер. Идеальная вещица, чтобы спрятать в дамской сумочке. Двуствольный. Похоже, «Дабл» от Ремингтона. Два патрона, удобная рукоять.

— Опусти пушку, милая, — осклабился франт.

— Лучше брось свой револьвер… мне хватит дурости пустить тебе пулю в голову за то, что ты хотел со мной сделать, сволочь… — голос девушки был угрожающим, хоть её язык слегка заплетался.

Мужчина несколько секунд молчал. По его лицу было видно, что он лихорадочно соображает. И понимает, что хоть мы и без оружия, но всё складывается не в его пользу. Дерринджер у виска, трое мужчин перед ним…

Прилизанный тип всё-таки струхнул и начал поднимать руки, задирая своё оружие к небу:

— Ладно, парни! Солнышко! Поиграли, и хватит! Это была всего лишь неуместная шутка. Прости, сладкая, я просто обезумел от тебя, не знаю, что на меня нашло, готов загладить свою вину!

— Заткнись! — буквально прокричала девушка.

Голос её дрожал. А это плохо. За убийство белого состоятельного ловеласа ей будет очень плохо. А в свидетелях у неё — два мигранта, у которых ещё усы не выросли, и бездомный…

— Брось револьвер, — скомандовал я, а сам поднял руки в успокаивающем жесте и продолжил, — Мисс, мы не сделаем Вам ничего плохого. Мы — честные люди. Едем по делам. Остановились, чтобы помочь Вам. Пожалуйста, не совершайте резких движений. Всё хорошо.

Напомаженный отбросил своё оружие в сторону. По дороге вдали мазнул отсвет фар. К нам кто-то приближался. Я медленно подошёл к девушке и положил свою ладонь ей на запястье. Затем немного придавил его, опуская руку вниз:

— Всё хорошо. Вы в безопасности.

Две машины показались из-за поворота. На бортах одной из них в свете фар нашего «Шевроле» сверкнула белая линия с надписью и звездой. Попали!

— Шериф едет! — возвестил Мишка. Но я и так это понял без него.

Машина полиции остановилась на дороге — нормально разъехаться с нами она не могла. Пришлось бы уходить далеко боковыми колёсами на небольшой склон — в грязь. Следом за ней остановился старый драндулет с гигантским деревянным грузовым коробом позади. Я даже не понял — что это за марка автомобиля. Познаний Алексея тоже не хватало.

Дверца первого авто хлопнула.

— Что здесь происходит?

Полисмен поднял фонарь и осветил всю нашу компанию. В его руке уже покоился казённый «Вэбли». И он был направлен на нас. А служитель закона-то не промах. Из машины позади выбрались два субъекта в потёртой, но крепкой одежде. В руках одного из них я разглядел охотничье ружье. Походу, местные, из села, которое лежит дальше по дороге.

— Что Вы забыли в этой глуши, тем более, ночью? Что с девушкой? Мисс, это Ваш револьвер в руке? — продолжал задавать вопросы полицейский.

Не успел я открыть рот, как заговорил франт:

— Шериф, на нас напали! Мы с моей подругой ехали по дороге, но нас остановили эти деревенщины и начали приставать к моей спутнице!

Похоже, он готов был плести что угодно, либо затянуть всю эту ситуацию. Или рассчитывал на то, что негритянку не будут защищать. Но кое в чем просчитался.

— Заткнись! Ты подсыпал мне что-то в бокал! А затем вывез сюда. Сэр, Я благодарю Бога, что он послал этих молодых людей — если бы они не явились, этот гад бы сделал со мной… — и девушка заплакала.

Негритянку «накрыло», и мне пришлось накинуть на её плечи пальто, которое лежало на краю сидения в Бенце рядом с распахнутой дверью. Девушку била крупная дрожь.

— Деревенщины? Шериф, тут что-то нечисто, — оба мужика нахмурились. Им явно не понравилось такое обращение. Как, впрочем, и шерифу.

— Что-то не сходится. Я не вижу ни одного ствола у эти людей, — служитель закона указал на нас, — И девушка явно не похожа на преступницу. А Вы говорите, что она Ваша подруга. Вас она не защищает, а за них, — снова кивок на нас, — благодарит Всевышнего.

Ого, похоже, шериф ещё и набожен.

— Его револьвер там — в кустах. Он нам угрожал им. Нам всем повезло, что у девушки нашлось оружие для самообороны, — указал я на то место, куда улетело оружие напомаженного.

— Бен, проверь, — кивнул шериф, не спуская с нас глаз.

Один из мужиков пошарил в темноте и поднял двумя пальцами ствол:

— Вот!

— Кажется, всё складывается не в Вашу пользу, мистер. Вам придётся проехать со мной в ближайшее отделение. Мисс, и Вас я тоже попрошу это сделать. Так, теперь Вы, что Вы тут забыли?

А это уже нам.

— Едем в Глиндроуд, — вдруг подал голос Гарри.

— Мы из Глинроуда, — прищурился селянин с ружьём.

— Что в грузовике? — полюбопытствовал шериф…

Сердце у меня ухнуло в пропасть. И я увидел, как побелел Мишка, пытаясь не подать виду, насколько он волнуется. Что у нас в грузовике? Два трупа. Которые мы планировали недалеко от этого самого Глиндроуда закопать. Ситуация складывалась опять не в нашу пользу. Жаль, только Мишку с Гарри за собою утянул в тюрьму штата…

— Мешковину везём. Хотим взять у Тома немного молотой кукурузы, — неожиданно выдал Гарри.

— О-о-о, этого добра у него навалом, и как только не гниёт, — усмехнулся мужик с ружьём.

Шериф посверлил нас глазами, а затем произнёс:

— Ладно, запишу Ваши данные и можете быть свободны. На награды и почести не надейтесь… А Вы, мистер, повернись, и заведите руки за спину.

Это полисмен говорил уже нашему мерзкому дон-жуану.

Несмотря на возмущения франта, полицейский всё-таки надел на него браслеты и посадил в свою машину. Напомаженный бросил в нашу сторону злобный взгляд и скрылся в салоне, куда его «заботливо» пихнул Бен, помогавший шерифу.

— Давай–давай! Городской! — выделил он последнее слово, возвращая должок за «деревенщин».

Полисмен записал мои данные, похмыкав над моими бумагами мигранта, но лишних вопросов не задавал. Оно и понятно. Ночь, холодно, ситуация с нами вроде бы ясна. А ему явно хотелось побыстрее в тёплый участок, где можно залить в себя чашечку-другую разведённого какао. А может, и чего покрепче…

— Бен, сядешь за руль Бенца. Не бросать же его здесь. Мисс, Вы поедете с нами.

— Хорошо, — кивнула озябшая девушка.

Теперь я мог её рассмотреть пристальнее. Миловидные черты лица. Гладкая кожа. Лицо её мне показалось, почему-то, очень знакомым.

— Спасибо Вам! — подняла она глаза на меня, — Я играла вечером, как обычно, свою программу. После выступления гости иногда угощают музыкантов. Я уверена, что этот урод подсыпал что-то в моё шампанское. А дальше я ничего не помню. Если бы не Вы и я не очнулась, то не нашла бы свою сумочку в этой темноте. Она упала под сидение. Да и не дал бы он мне добраться до оружия… Спасибо!

Я изобразил поклон и улыбнулся:

— Всегда пожалуйста, мисс. Позвольте спросить, а на чём вы играете?

— На пианино. Мы приехали в Нью-Йорк на гастроли. Выступаем в «Неспящем». Приходите.

— Обязательно! — соврал я. Я даже не знал — где этот клуб? Уверен, что вход туда пока что для меня дорог. А напрашиваться не хотелось.

— Как Вас зовут?

— Алекс, — произнёс я своё имя на американский манер.

— Меня зовут Лил… Что ж, до встречи. Прошу Вас найти меня в клубе. Хочется отблагодарить Вас. Но я ещё не придумала — как… Честно говоря, после этой гадости, которой этот урод меня накачал — я не могу нормально соображать.

— Вы теперь в безопасности, мисс. Вам есть, кому позвонить?

— Да, я свяжусь из участка с моим агентом… Я думаю, мы с Вами ещё увидимся.

— Возможно, мисс…

Ещё обменявшись любезностями, мы разъехались. Честно говоря, я не мог дождаться этого момента. Уже сев в машину, я произнёс:

— Гарри, ты молодец! Что за Том?

Нищий посмотрел на меня и усмехнулся:

— В каждом селе или деревне Америки есть какой-нибудь Том, у которого точно найдётся кукурузная мука…

Я секунд десять смотрел на него удивлённо, а затем только и нашёл, что сказать:

— Ты — гений…

До Глинроуда мы, конечно же, не доехали, а свернули в один из лесочков. И стали продираться на «Шеви» по еле заметной дороге, где в стороне от неё мы и принялись с Гарри за лопаты. Обратно поедем дальше, огибая лес и выезжая на автостраду с другой стороны. Чтобы не было понятно, что машина где-то остановилась и поехала обратно. Мишка остался стоять на стрёме, уничтожая свои запасы табака.

Когда всё было закончено, я опёрся на лопату. Поднял глаза на Гарри.

А он, оказывается, уже пристально смотрел на меня. Инструмент воткнул рядом. Сложил руки на поясе, сжимая шапку. Костяшки даже в темноте побелели — волнуется.

— Алекс, я хотел попросить…

— Не надо, Гарри.

— Только, пожалуйста, сделай всё быстро!

Я чуть рот не разинул. Посмотрел на него, поморгал, соображая, и тяжело выдохнул, усевшись на пенёк:

— Ты думал, что мы тебя тут оставим? С ними? — кивок на «могилу».

— Вы так посмотрели на меня, Алекс, — он впервые назвал меня на «Вы», когда я вдвое младше него, — Когда всё случилось. Совсем недетским взглядом. Это не глаза юноши. Вам хватит духу это сделать. Стреляйте, не медлите. Вот сюда, чтобы не мучаться, — и он показал на свой лоб.

Я нахмурился. Что ж, такой образ мыслей Гарри пока что подходит. Не стоит сразу запускать человека ближе в своё окружение:

— Хватит. Я не собираюсь этого делать. Но у меня, однако, есть предложение. Ты бросаешь пить. Окончательно. Меняешь одежду, мыться будешь у нас, когда дома буду я. Тоню я предупрежу. Жить, пока что, придётся в складском подвале. Считай это своей работой. Охранять его. Пять долларов в неделю. Для начала. А там посмотрим.

Брови нищего полезли вверх. Он даже руками развёл:

— Я… я буду только рад, мистер Соколов! Обещаю, что не подведу. Вы не пожалеете! — бездомный даже потряс шапкой, зажатой в кулаке, для убедительности.

— И не пропускай отметки в бюро. Надо, чтобы ты восстановил свои документы. Скажешь — в какие дни тебе надо ходить отмечаться, чтобы спланировать график. Обо всём, что ты видел, слышал, или о том, что ещё увидишь — никому ни слова. Иначе… — я выразительно посмотрел на Гарри.

— Я обещаю, сэр! — выпалил он.

— Ну и ладненько, забирай лопаты, иди к машине. Я сейчас.

— Спасибо! И мне очень-очень жаль, что я не мог помочь Вашему отцу, когда его лавка сгорела… С ним. Я должен был помочь с разгрузкой товара тогда. Он всегда был ко мне добр. Но в тот день он почему-то меня очень твёрдо отослал. Если бы я был более настойчив. Но мне показалось, что некрасиво выпрашивать работу…

— Не надо, Гарри, всё в порядке. Иди.

— Сэр.

Надо делегировать ему теперь работу. Даже мелкую, чтобы поддерживать само собою возникшую субординацию.

Гарри ушёл, прихватив инструмент. Я остался сидеть, рассматривая свежевскопанную землю. Точка невозврата пройдена. Неприятно, что грандиозные планы начинаются с таких жертв. Но тут уже ничего не попишешь. Огромное количество людей даже не будет знать — как я начинал, и не будут касаться моего бизнеса, как тут любит называть мафия свои дела. Я усмехнулся собственным мыслям. Первый человек, который назвал меня «мистер» в этом новом мире — нищий, который в два раза меня старше…

Я вернулся к машине. Мишка уже нетерпеливо барабанил по рулевому колесу.

— Остались сигареты?

— Да.

— Стрельни.

Я взял сигарету, чиркнул спичку и подкурил. Вредное дело… Медленная смерть. Весь день я балансирую словно на весах, где удача качается как маятник. Выпустил струйку дыма в звёздное небо, мозаикой виднеющееся между кронами деревьев. Залез в машину и хлопнул по борту:

— Поехали!

— Домой?

— Да, закинем Гарри обратно, а сами в «Парадиз».

— Ого, — Мишка округлил глаза, — С чего бы это?

— Пусть видят, что ночью мы находились именно там. Алиби. И надо развеяться. Давно мы с тобой не были в этом месте…

Бенц 6/18