Русская Америка. Сухой закон

Глава 18 «Бедные» родственники

Грузовичок остановился через несколько подъездов от входа в аптеку Соломона, в тени, подальше от слабо горящих фонарей. Мы втроём наблюдали за резной дверью старика-еврея.

— Это обязательно? — наивно спросил Мишка.

— А ты как думаешь? Он нас в расход записал. Узнает, что мы не подорвались, и нас начнут искать. Даже если соберёмся и быстро переедем в другой город. Сам по себе старик не самая большая шишка, а вот люди за ним — там уже всё серьёзнее. И узнать обо всём мы сможет только у него…

Гарри ничего не сказал, лишь сосредоточенно проверял трофейный Кольт.

Решение давалось тяжело. Если там Лёва, а я был почти на сто процентов уверен в том, что родственник Соломона на месте, то придётся ликвидировать и его как свидетеля. Я думал об этом всю последнюю ночь. Мало того, что мы знаем: кто заказал подрыв склада, так они ещё и нас хотели угробить вместе с «лечебным вином». И охрана бы тоже пострадала при таком «фейерверке».

Значит, дело серьёзное и мы теперь перешли в разряд исполнителей, которые могут расколоться даже из желания мести. Если Соломон никому не сказал о нас, то можно будет продолжить делать бизнес в городе. Разумеется, придётся разобраться с ним и держать руку на пульсе, проверяя — не ищут ли нас? А если рассказал и нас начнут искать — надо будет собирать семьи и валить куда подальше, потратив заработанные деньги. Если сбежим сами, а потом резко исчезнут вслед за нами и семьи — теневой синдикат «аптекарей» заподозрит неладное и может донести выше.

— Ого! Дина! — вдруг удивлённо прилип к лобовому стеклу Рощупкин.

— Где? — я напрягся. Свидетели — знакомые нам совершенно ни к чему.

Мишка указал на девушку, энергичной походкой плывущую в сторону аптеки. Очень дорогое пальто, прихваченное пояском, облегало красивую точёную фигурку. Мишка не дурак, однако…

И это тут же отметил Гарри, улыбнувшись:

— Красавица!

Рощупкин зарделся как маков цвет, но тут же явно занервничал, когда его возлюбленная остановилась около аптеки и легко взлетела по лесенке. А затем нажала на звонок с молоточком.

Мы втроём притихли, переглянувшись. Соломон уже не работает. Зачем молоденькой девушке сюда, да ещё и в такое время?

Дверь отворил не Лёва, как я ожидал, а сам старик. Он с порога обнял девушку, и та осталась в его объятиях на несколько секунд. Затем он расцеловал её в обе щеки и что-то отдал. Дина отправила свёрток в сумочку и поправила съехавшую после объятий шляпку.

Мишка шумно выдохнул. Я даже физически почувствовал его ярость. А вот меня эти поцелуи в щёки напрягли. Так любовники друг друга не встречают. Соломон, судя по всему, вдовец. Вполне может себе разрешить не скрываться с молодухой, и даже прихвастнуть перед знакомыми и компаньонами. Деньги позволяют, чего уж тут. У некоторых молодых симпатичных особ на первом месте далеко не чувства.

— Что будем делать? — озадаченно посмотрел на меня Гарри.

— Планы меняются. Сначала проследим за ней. Мишка, надо узнать, что она тут делала.

— Вот она…! — злился парень.

— Да погоди ты! — одёрнул я вспыльчивого и простоватого друга, — Сначала разберёмся…

Долго ждать не пришлось. Дина прошла танцующей походкой по освещённой стороне улиц. Мимо прошли двое мужчин, прилично одетых, и слегка поклонившихся ей, приподняв шляпы-котелки. Она удостоила их короткого кивка. Один из мужчин не выдержал и метров через десять всё же обернулся на удаляющуюся фигурку.

Мы покинули наш «Шеви», и двинулись следом, когда Дина свернула в переулок. Нагнали её уже у киоска с париками и косметикой. Я толкнул Рощупкина в бок, и он, тяжело дыша от волнения, окликнул свою пассию:

— Дина!

Девушка обернулась. Полное, розовощёкое личико, пышущее здоровьем и молодостью. Пухлые губы, слегка курносая. Тёмные локоны. Всё в лучших «традициях Мишки», насколько я помню, выуживая воспоминания из головы своего реципиента.

— О! — глаза девицы округлились, — Мишенька, ты как тут оказался? А это кто? — она с большой нежностью обратилась к Рощупкину, а потом посмотрела на нас.

— Это мои друзья. Алексей и Гарри…

— Приятно познакомиться, я — Дина. А Вы, Алексей…

— Тоже с нашей общей Родины, — кивнул я, догадываясь о смысле вопроса.

— Очень приятно, — она подала руку в роскошной перчатке из натуральной кожи, богато расшитой цветами по краям. А девушка не бедствует от слова совсем, — А что Вы тут делаете? — это она уже Мишке.

— Да вот, шли с работы, и тут Михаил увидел Вас около аптеки, — пришёлся на помощь другу я, говоря как можно более доброжелательнее. А то мой вспыльчивый товарищ может и дров наломать.

На мгновение на лице Дины промелькнула неловкость. Она быстро испытующе посмотрела на нас троих и протянула:

— Да, я тут тоже… по делам. К родственникам заглянуть решила, по магазинам пробежаться.

— Дина, что это за старик? В аптеке! — всё-таки не выдержал и требовательно вопросил Мишка.

Гарри лишь покачал головой, опустив глаза.

Она мгновение смотрела на своего жениха, затем вздохнула и произнесла:

— Это мой отец…

Соломон Михайлович закрыл за собой дверь и шумно закряхтел, потянувшись к настольной лампе. Щёлкнул выключатель и богато обставленную комнату заполнил жёлтый мягкий свет. Аптекарь выпрямился и замер.

— Не пугайтесь, Соломон Михайлович. У Вас лицо, будто Вы призрака увидели, — усмехнулся я и не спеша поднял Кольт, направив ствол на хозяина дома.

— Присаживайтесь, — добавил я и указал на кресло, напротив дивана, в котором сейчас утопало моё тело. В этом кресле пару дней назад сидел я… И получал злополучное и убийственное задание.

— Лев! У нас гости! — громко произнёс Соломон Михайлович, явно пытаясь предупредить своего родственника.

— Лева не ответит, он занят.

— Что вы с ним сделали? — очки старика блеснули в свете лампы, и я увидел, что он в ярости.

— Ничего. Не стоит беспокоиться. Он вместе с моим компаньоном в кладовой. Беседуют за жизнь. Уверяю Вас, с его головы пока не упал ни один волос.

— Пока? — подчеркнул Соломон, взяв себя в руки.

— Да, — кивнул я, — Всё зависит от итога данного разговора. Прошу Вас, присядьте, а то шея затекает на Вас смотреть отсюда.

Старик медленно прошёл и сел в кресло, поёрзав в нём. Нет, всё ещё нервничает. Дребезжащим голосом он задал вопрос:

— Что Вам нужно? Вы совершаете огромную ошибку, молодой человек.

— Напротив. Я пытаюсь решить нашу проблему единственно возможным способом, как это мне представляется, — улыбнулся я.

— Какую проблему?

— Ту, в которой наши тела должны были разнести несколько килограмм взрывчатки. Вместе складом, на который Вы нас послали. И на котором оказалось то, о чём Вы так «случайно» забыли упомянуть…

— Не понимаю о чем Вы…

— Не делайте мне голову, Соломон Михайлович, — жёстко одёрнул я старика, — Вы сейчас не в том положении, чтобы морочить мне мозги. «Поломанные» часы на три секунды в адской машинке, когда вокруг ящики со взрывчаткой, это какое-то очень дурно пахнущее дерьмо, не находите? По глазам вижу, что Вы всё понимаете. Как и я. Мне очень не нравится, когда меня пытаются обмануть.

Аптекарь замолчал и застыл в кресле как статуя, ожидая выстрела. Выстрела не последовало.

— Кто стоит за налётом на склад?

— Неужели Вы думаете, что я Вам скажу? — усмехнулся старик.

Я кивнул:

— Вы отлично устроились здесь, Соломон Михайлович. Приличная аптека, хороший официальный доход, который позволяет Вам не напрягать налоговую и полицию. Я даже не сомневаюсь, что Вы — действительно прекрасный аптекарь, который добросовестно выполняет свою работу. Мы даже недавно убедились, что Вы — замечательный врач! А тут снова заявились мы. И я Вас понимаю, Вы беспокоитесь за своих близких, если выдадите имя этого человека. Волнуетесь за Лёву, который сидит внизу. За Дину…

При упоминании имени дочери я пристально посмотрел в глаза аптекарю. В них мелькнула ярость и ужас, смешанные воедино. Неудивительно, что он скрывает дочь от лишних глаз и ушей, держит её подальше от своих тёмных делишек. Большие боссы этого города и так всё знают, но старик разумно полагает, что «низовым» не надо знать о его семье. Вдруг какой-нибудь обдолбанный отморозок или психопат решится на самоубийственный шаг и начнёт мстить через дочь.

— Что Вы хотите? — взял себя в руки Соломон и перешёл на деловой тон.

— Я хочу две вещи. Повторюсь, Вы должны назвать мне — кто заказчик налёта. И второе — чтобы всё это дело с нами замялось.

— Вы что, не могли прийти ко мне открыто, без всего этого представления? — кивнул на мой пистолет Соломон.

— Не мог. Если честно, пару часов назад я собирался Вас убить. И даже наблюдал за Вашим домом. Именно Ваша дочь подарила Вам эти несколько часов. А может и жизнь, когда мы её увидели.

— Если с её головы упадёт хоть один волосок… — всё-таки проявил эмоции аптекарь.

— С ней всё в порядке, я Вас уверяю. Она сейчас у себя дома. С её женихом. Обсуждают планы на будущее…

Вот тут Соломон Михайлович поплыл. Кажется, его не столь удивила вся ситуация, в которой он оказался. А вот при упоминании жениха его глаза полезли на лоб:

— Какой-такой жених? Я не понимаю!

— Михаил Рощупкин. Мой друг. Вы его видели и знаете. И, кстати, Соломон Михайлович, очень нехорошо отнимать у собственной дочери её любимого. Взрывая его бомбой, — я уже откровенно забавлялся удивлением старика. Не мог отказать себе в этом, после всего, что сделал аптекарь.

— Вы меня за идиота держите? — закипел Соломон.

— Послушайте, — я снова перешёл на жесткий тон, — У Вас два варианта. Первый — мы уходим отсюда. А вы с Лёвой остаётесь тут лежать с дырками в голове. Дина не узнает — кто это сделал. Не знаю — как Миша к этому отнесётся, но для меня безопасность родственников и нашей компании — превыше всего. И я с ним всё улажу со своей стороны. Вариант номер два: мы с Вами начинаем тесно сотрудничать. Играем свадьбу. Это же Ваша единственная и любимая дочь. Я попал в точку? И тот факт, что она беременна — должен помочь Вам сделать правильный выбор…

Старик замер, рассматривая меня, как некую диковинку. Затем он опустил лицо в ладони, шумно выдохнул и взлохматил седую шевелюру:

— Диночка… Ну что ж ты…

Я сидел молча, наблюдая за его реакцией. Похоже, я надавил на правильное место. Дина рассказала Мишке, что она единственная дочь Соломона. В которой он не чаял души. Что старик сделает с этой ситуацией? Скажет, что отношения разрываются, и заставит дочь совершить аборт? Судя по рассказанному после встречи с нею, девушка несколько избалована отцом и довольно своенравна, а значит, её реакция будет для старика убийственной. Так что волей-неволей, придётся принимать всё как данность. А в этом случае устранение нашей команды для Соломона уже совсем нежелательно.

— Как это случилось? — глухо донеслось из-за прижатых к лицу ладоней.

— Ну тут уж извините, Соломон Михайлович, — пожал я плечами, — Спросите у них сами. Миша не любитель афишировать свои отношения. Насколько мне известно, они друг-друга знают уже давно, с того момента, как Рощупкины эмигрировали сюда, в Штаты. Я расспросил его. Там у них всё серьёзно.

— Вы знали всё с самого начала?

— Нет, — я покачал головой, — Дина рассказала только сегодня. Она боялась Вас двоих знакомить. Считайте, что это был знак. Счастливый случай. Если бы мы её не увидели, то я, возможно, уже с Вами бы сейчас не разговаривал… И с Лёвой тоже. После того, как выведал бы всю нужную мне информацию. И не сомневайтесь, у меня Вы заговорили бы как миленький. Уж извините за прямоту.

Аптекарь наконец поднял голову и посмотрел на меня.

— Всё зависит от Вашего решения, — я протянул руку вперёд и положил Кольт на середину стола. Затем многозначительно показал глазами на пистолет. Мол, жест доброй воли.

Соломон посмотрел на него, но, к моему удовлетворению, без интереса, тут же погрузившись в свои думы. Конечно, я не идиот, и в ЭТОМ стволе не было патронов, если старик решил бы дурковать.

— Я работаю на Хайма Кински.

— Это один из «командиров» Арнольда Ротштейна?

— Да. Откуда Вы знаете? Впрочем ладно… По этому делу со мной работали его подручные. Молодые такие, чересчур… хм… ловкие. От них и взрывчатка.

— Я думал, это работа Льва? — удивился я.

— У него много талантов. Но он не подрывник. Честно говоря, я не уверен, что и те ребята сами готовили машинку.

— Как их зовут? Тех, кто привёз взрывчатку.

— Мейер Лански. И второй был с ним… Итальянец постарше. Он не представился. Оба молодые. Одного с Вами возраста. Плюс-минус.

Я задумался. Молодым итальянцем рядом с Мейером Лански мог быть только один человек. Чарли Лучиано. Будущий знаменитый гангстер и сооснователь «Корпорации убийств». Сейчас оба — юны, семнадцать лет и двадцать два года соответственно. Но они далеко пойдут, и не смотря на молодость, занимают не последнюю ступень в иерархии преступного мира города, так как работают напрямую с Ротштейном.

Мозг и способности Лански вообще позволят ему в будущем избежать правосудия в виде отсидки в тюрьме. И даже дожить до старости. Очень, надо сказать, безбедной. Постулат о том, что гангстеры в своих постелях не умирают — на нём дал конкретный сбой. Посмотрим… как получится в этом мире. Если я просто в параллельном слое времени.

Однако надо делать выводы. Это уже второй раз, когда наши дела пересекаются с «бизнесом» этих двух мафиози. И косвенно — с делами Ротштейна: фактически одного из двух-трёх главных «боссов» Нью-Йорка. Плохая статистика. Так недолго и обнаружить себя.

— Кто в курсе о том, что на это дело пошли именно мы.

— Только Хайм.

— Соломон Михайлович! — чуть повысил я голос.

— Клянусь, — твёрдо сказал старик и добавил — «Мозг» не любит, когда его посвящают в подробности выполнения приказов. Он разделяет обязанности, и контролирует общий процесс. И требует безупречного выполнения заданий.

«Мозг» — это подпольная кличка Ротштейна, насколько я помнил по тому, что слышал в «прошлой жизни».

Я кивнул и продолжил:

— Значит, Лучано и его компания не в курсе нас?

— Нет. Можете считать их курьерами Ротштейна. Я слышал о Чарли то, что он может привезти что угодно и откуда угодно.

Ну да. В этом и была сила Ротштейна. Сталкивать лбами конкурентов, делать так, чтобы детективы теряли нить в его делах. Любое звено в цепи его схем могло сказать на допросе: «Я просто вёз то, не знаю что. Кому? Забыл. Где взял? Передал какой-то тип, не помню как звали. Я всего лишь хотел подработать курьером! За что Вы меня арестовываете?»

И дадут ему минимальный срок после работы адвокатов «Мозга», которые были лучшими в штате. Отсидит положенное время, будучи «в авторитете» в тюрьме, а когда выйдет на свободу — будет осыпан денежными знаками от Ротштейна. Это знали все его бойцы и командиры, поэтому полиции оставалось только скрежетать зубами.

— Что Вы хотите от меня? — вывел меня из раздумий вопрос Соломона.

— Ничего сложного. Я правильно понимаю, что Вы не пожелаете, чтобы Ваша дочь потеряла этого ребёнка?

— Ради Дины я готов на всё. И да, как бы вся эта ситуация не была мне неприятна, я не стану делать этого.

— Вот и отлично. Я думаю, Вы уже поняли, что я подстраховался на тот случай, если Вы решите устроить её будущему мужу и отцу её дитя, или кому-то из нашей компании смертельный исход? Поверьте, она узнает о том, кто будет виновником этого, без сомнения, несчастья для неё.

Тяжёлый взгляд аптекаря подтвердил мою правоту.

— Ну вот и отлично. Я же в свою очередь предлагаю Вам стать деловыми партнёрами. Когда я первый раз говорил Вам о клубе и торговле алкоголем — Вы явно не стали принимать это всерьёз, хотя и красиво играли добренького друга молодёжи. Так вот, я не отказываюсь от своих замыслов. Если мы уладим наши… эм… разногласия, то сможем принести друг другу пользу. С одним условием.

— Каким? — потенциальный тесть Мишки уже немного расслабился и откинулся в кресле.

— Выпейте, Соломон Михайлович, — пододвинул я к нему бутылку виски и стакан. Они очутились рядом с Кольтом, и я улыбнулся, — Это Ваш дом, чувствуйте себя в безопасности.

Янтарно-золотистый в тусклом свете лампы напиток тягуче полился в гранёное стекло.

Он лишь усмехнулся. Ну да, его же жест, когда я получал наводку на склад. Возвращаю, так сказать. Пусть и не в своём доме.

— Мои условия просты. Я постараюсь не прибегать к этому лишний раз, но если мне понадобится какая-то информация, мы обратимся к Вам. Если же Вы захотите поучаствовать в нашем деле… Финансово или ещё как-то, и этот вклад будет ощутим, то Вы так же получите новый источник дохода. И Вы уладите дело со складом, если у заказчиков возникнут какие-либо вопросы. Я не хочу, чтобы о нас узнали раньше времени. Вы мудрый человек, Соломон Михайлович, я думаю, Вы найдёте способ это сделать.

— Но Вас я не просчитал, Алексей… — усмехнулся старик, пригубливая виски.

— Я стараюсь, Соломон Михайлович, — уклончиво ответил я.

Не говорить же старику, что голова и мозги у меня не от юнца, которому только стукнуло восемнадцать.

— А я могу полагаться на Вашу помощь, в случае необходимости? — спросил аптекарь.

— Разумеется, Вы же будете членом СЕМЬИ! — с улыбкой выделил я последнее слово.

Старик внимательно посмотрел на меня. Затем снял очки и протёр их кружевным платком, извлечённым из нагрудного кармана. Водрузил их на место. Нахмурился, протянул стакан и произнёс:

— Чин. За партнёрство.

— За партнёрство! — я стукнул его стакан своим и с удовлетворением потянул виски. Горячая волна пробежала по телу, спустилась в желудок и внутри будто разожгли маленький приятный костерок.

— А теперь к делу? — поставил я стекло на столик, забрал кольт, отправил его в кобуру и откинулся на диване.

— Вот так сразу? — усмехнулся будущий Мишкин тесть.

— Не вижу причин тянуть. Мне нужна информация. И поверьте, теперь все, что мы делаем — и в Ваших интересах. Я не сомневаюсь, что Вы можете обеспечить безбедное существование Дине, но, на мой взгляд, лучше, если это всё будет финансироваться из разных источников. Я о Мише. Согласны?

— Несомненно. Что Вас интересует?

— Я наслышан о том, что Арнольд Ротштейн держит под собою почти всю букмекерскую сеть штата.

Соломон Михайлович кивнул:

— Его влияние на конторы распространяется даже за пределы штата. Это не секрет в определённых кругах.

— Отлично, — кивнул я, — Мне нужны данные на скачки. Один раз. Верные. Чёткие.

— Большой выигрыш будет подозрителен, — покачал головою старик.

— Я сделаю так, что его не свяжут с Вами. Поверьте мне, — ответил я, — И злоупотреблять такими просьбами я не собираюсь.

— Что ж. Это можно сделать.

— И мне нужна точка сбыта элитного алкоголя.

— Вы всё-таки забрали часть виски со склада? — ухмыльнулся поверх очков Соломон.

— Естественно. Я рассматривал район Великих Озёр. Это поближе, чем ездить на юг. У Вас есть возможность узнать о надёжном покупателе? Партии будут пока что небольшие.

— Да. Я думаю, я найду выход на тех людей, кто в этих краях скупает алкоголь. Население там в плане культуры и национальностей достаточно пёстрое. Найдется покупатель на любой вкус. Но будет непросто обеспечить безопасность, если, конечно, Вы намерены озаботиться этим моментом. Несколько бойцов и такой ночной визит ко мне это, конечно, эффектно. Но Вы ступаете на скользкую дорожку. У тех, кто в реальности правит этим городом — целые армии. И неважно — в полицейской форме они или в костюмах, пошитых на заказ, — многозначительно произнёс Соломон.

— Я уже думал об этом. Здесь Ваша помощь не понадобится. Мы сами решим этот вопрос, поверьте.

— Тогда у меня будет к Вам тоже деловая просьба, — неожиданно произнёс аптекарь.

Я вопросительно поднял брови, приглашая собеседника к дальнейшему разговору.

— Есть… кхм… ещё одно место в другом штате, — несколько замялся Соломон Михайлович.

Я лишь усмехнулся. Наверняка старый аптекарь собирался послать такую же бригаду, как и наша, на второе дело. И угробить. Попробуйте мне сказать, что мы тут самое чёрное дело сотворили после этого? Хотя в сортах и оттенках дерьма мне разбираться не хочется. Спать спокойнее буду.

— И Вы предлагаете… — помог я еврею.

— … его ликвидируют. Однако, есть один нюанс. Там будет только немного технического спирта. Для отвода глаз. Всё содержимое будет перевезено заранее.

— Кто будет перевозить?

— Я взялся всё организовать, но я хочу, чтобы с теми людьми, кто будет в этой поездке, поехали и Вы. Разбавить, так сказать, их. Ибо до конца я им не доверяю, а те, на кого я мог бы положиться, сейчас во Флориде.

— Так не пойдёт, — покачал я головой, — Я не хочу светиться раньше времени.

— Даже за грузовик элитного виски, которое не стыдно подать к столу президента? — лукаво посмотрел Соломон.

— Два грузовика отличного виски — это будет минимальная плата за эту работу.

— Вы выкручиваете мне руки! Но там не будет никаких сложностей. Это наш старый склад…

— … И вы хотите сбить конкурентов со следа. Да-да, я уже понял Ваши схемы. Мол, появилась третья сила, которая вставляет палки в колёса и еврейской и итальянской мафии.

— Именно так, — щёлкнул пальцами старый пройдоха, и уважительно посмотрел на меня.

— Вы затеяли очень опасную игру.

— Поверьте! Это согласовано наверху, — и Соломон поднял палец, — Мне дали добро на это дело…

Но я возразил:

— Вы не поняли. Тут есть загвоздка. Полиция, мафия, всё равно. Искать будут конкретно НАС, Соломон Михайлович. Поэтому напрашивается вопрос: а зачем мне всё это? Пустой риск в качестве услуги тем, кто даже не узнает, кому они должны, кроме Вас? Давайте договоримся на ста двадцати ящиках виски.

— Шестьдесят, — тут же начал торговаться аптекарь.

— Восемьдесят. Чтобы не сильно грузить наши машины. Я не хочу гонять их полупорожними. Плюс, с Вас наводка на постоянный канал сбыта. Без процентов, — покачал я головой.

— Идёт, — тяжело вздохнул Соломон, — Что же Вы со мной делаете, молодой человек?

— Обычно я просто стреляю, — хищно оскалился я.

Если уж взялся изображать жестокого гангстера — партию надо доигрывать…