Русская Америка. Сухой закон

Глава 19 Приезжайте к нам, в Чикаго!

Грузовичок медленно катил по разбитой дороге. Свет фар вырывал на поворотах густые лапы елей, склоняющихся над тем, что когда-то было подобием асфальта. Даже не верится, что спустя время, это станет одной из главных магистралей Великих озёр и тут будут широкие автобаны, забитые машинами, несущимися туда и обратно в Канаду. Сейчас, если высунуться из кабины и прислушаться к ночной тишине, то кроме фырчания нашего двигателя можно было услышать треск стволов деревьев да уханье Виргинских филинов, которые расселились по всей Северной Америке в великом количестве.

Справа показался старый дорожный знак «До Хантинг-Пойнта 5 миль». Заржавленный столб с пожелтевшей от времени табличкой специально не убирали. Хотя его тут не должно было быть уже лет десять? по словам Соломона Михайловича. Он же нам и объяснил, как ехать такими дорогами, чтобы не нарваться на патрули.

Через сто метров после знака был искомый, никак не обозначенный поворот. Его можно было и не заметить в ночи, но Мишка ехал медленно, и мы засекли и «специальный знак» и ответвление от дороги.

Лапы елей тут опускались низко, вместо хоть какого-нибудь покрытия под колёсами — обычная грунтовка с весьма хорошей накатанной колеёй. По тенту скребли плохо растущие и поломанные ветки: все говорило, что тут частенько катаются грузовые авто, наподобие нашего. Эту дорогу старательно не замечали ни местный шериф, ни его помощники, ибо она приносила им приличную «добавку» к зарплате.

Мы медленно ехали минут десять, молча, вглядываясь в темноту и сжимая дробовики в руках. Мишкин револьвер лежал у него на коленях.

Когда впереди, между деревьев замелькали огни, я попросил Рощупкина остановиться, вылез из «Шеви», постоял немного на подножке, слушая ночь, а затем спрыгнул на землю, хлопнув за собою дверцей. Закинул дробовик за спину и пошёл по направлению к лагерю винокуров.

Метров через пятьсот, среди крон уже реже растущих елей даже в темноте я увидел, как в небе реет слабая струйка. Днём тут над лесом сизый дым, скорее всего, стоит столбом. С одной стороны хорошо, что мы не поехали в незнакомую общину каких-нибудь мормонов. Там могли быть и ненужные принципиальные зеваки, которые своих не сдадут, а залётных бутлегеров — запросто. С другой — места тут глухие и порядки жёсткие. Следовало остерегаться.

Меня заметили раньше, чем я увидел хоть одну живую душу. Калитка в широких воротах, к которым шла колея, отворилась и выпустила наружу долговязого мужчину в прохудившемся полушубке. Высокие сапоги, защищающие от местной грязи, старые военные брюки. На плече лежит двустволка. В одной руке фонарь, ярко освещающий его гладко выбритое лицо. Слишком контрастирующее своей ухоженностью с общим внешним видом хозяина.

Я остановился и поднял обе руки. В одной держал за цевьё дробовик. Свет фонаря вырвал несколько закрытых шторок-бойниц в воротах. Вот так меня и заметили. Еще две шляпы маячили над забором. В темноте издалека их было не разглядеть.

— Вы, видимо, ошиблись дорогой, мистер? — спокойно проговорил мужчина с ярко выраженным французским акцентом, — Здесь тупик. Дальше дороги нет. Если хотите вернуться на шоссе — Вам нужно пойти обратно, затем налево, пару миль и будет федеральная дорога. Здесь многие путаются… — говорил он, а сам при этом не отрывал взгляда от моего Винчестера. Словно это вообще нормальный такой аксессуар для любого уважающего себя джентльмена, который решил поздно ночью прогуляться по канадскому лесу.

Сомневаюсь, что сюда часто кто-то заглядывает. Вон, даже французский диалект ещё не полностью вытеснен английским, хотя пока мы сюда ехали — слышали более-менее классический канадский вариант английского. Похоже, они отсюда почти и не вылезают, зарабатывая себе на безбедную старость.

— Да нет. Я доставил почтовый перевод. Вас должны были уведомить телеграммой парой дней раньше.

— Сюда не ходят почтальоны, мистер, — прищурился уже с интересом охранник.

— Телеграмма из Нью-Йорка. До востребования. И мы привезли новые запчасти. Восемь штук, — произнёс я то, что попросил отстучать по указанию Соломона Михайловича в телеграмме.

Мужчина напрягся:

— И где же они?

— Грузовики в лесу, — коротко ответил я.

— Сколько людей?

— Двое.

О Гарри, который уже залёг где-то в стороне в тёмном лесу, я упоминать благоразумно не стал.

— Немного, — усмехнулся мужчина.

— Отправитель гарантировал, что с Вами проблем не будет, — нахмурился я.

Он поднял руку, отпустив двустволку на ремне:

— Не волнуйтесь, такие клиенты… Какие могут быть проблемы?

Губы разъехались в хитрой улыбке. Ага, держи карман шире.

— Можем заезжать?

— Да.

Внутри винокурня была устроена основательно. Перегонному цеху позавидовал бы даже небольшой государственный заводик. А склад в гараже так и вообще… Нам не показали его и недвусмысленно намекнули на то, чтобы мы не разгуливали по территории. Но я и так понял, что наша партия в восемьдесят ящиков отменного заграничного дефицита — здесь отнюдь не единственная звезда коллекции. Здесь, в глуши, было действительно состояние. Лишь вскользь бросив взгляд на некоторые надписи на ящиках, становилось понятно, что «крыша» у этих канадских французов сидит где-то далеко за облаками наверху и успешно держит нос строго по ветру.

Когда Сухой закон вступит в силу, один этот склад за неделю может принести владельцу хороший коттедж и неплохой автопарк. Или пару новеньких «Бентли» или «Роллс-Ройсов». Это, учитывая, что северо-восток сразу скооперирует теневую продажу алкоголя, создавая искусственный дефицит. Но мне нужно не это. Из всего, что я знал из Сухого закона, я собирался использовать только лучшие моменты. А вот на некоторые проторённые дороги, на которых погорели многие мафиози — ступать я не собирался. Алкоголь должен был стать только началом, искрой в двигателе моего экономического маховика.

Уже уезжая, я заметил, как из жилого дома вышло несколько мужчин в длинных двубортных пальто. Они остановились с хозяевами на ступенях и закурили, бросая на меня обеспокоенные взгляды. Было видно, что они тут гости. Может, какие-то из тех машин, стоящих во дворе, были их.

Сторговался я и по поводу дешёвой браги, которой мы загрузили оба грузовика. Бочки упокоились на поддонах — держателях. Продавцы лишь пожали плечами, но лишних вопросов задавать не стали, взяв с нас по шесть баксов за бочку. Тут этого добра навалом. Это одно из тех мест, которые потом в литературе назовут «лесами и горами, над которыми не рассеивался дым от винокурен».

В лесу пришлось подождать, пока к нам присоединится со своей винтовкой Гарри.

— Не замёрз?

— Не успел, — отмахнулся он, впуская в салон запах хвои.

— Где так изгваздался? — кивнул я на смоляные потёки по всему полушубку бойца.

— На дерево пришлось лезть. Кто же знал, что там такой высокий забор. Хреновое место, конечно. Ничего бы я там не сделал даже с ней, — он любовно погладил свою винтовку, — Народу тьма. Серьёзное хозяйство. У них, кстати, ещё винокурни в лесу.

— Откуда знаешь?

— Там, позади склада широкий проезд. Так сразу и не заметишь. Уходит в лес, в сторону гор.

— Значит, не тупик это никакой, — усмехнулся я.

— В смысле?

— Не бери в голову, — отмахнулся я от него, повернулся в сторону лобового стекла и тут же крутанул руль в сторону, дав по тормозам.

По капоту простучала дробь. Одновременно со звуком выстрела.

— Быстро из машины!

Я чудом не перевернул грузовик, загнав его в лапник и тут же заглушив мотор. Пинком открыл дверь и буквально вывалился наружу в объятия мокрой хвои.

Рощупкин не смог сориентироваться и пронёсся мимо. Из-под его колёс выскочил стрелок, которого я заметил в последний момент. Вслед ему бахнуло несколько выстрелов. Я искренне понадеялся, что он погонит по дороге, но друг, презирая инстинкт самосохранения, увёл грузовик дальше за деревья и затормозил где-то в темноте. Фары его потухли, но я понял, что он тоже сейчас вступит в бой.

Справа Гарри из-под днища авто бил куда-то в темноту, пытаясь сориентировать по вспышкам выстрелов на другой стороне дороги. Пара пуль прилетела в колесо и с медленным свистом «Шеви» осел на одно колесо. Как раз то, за которым прятался ветеран.

Я бахнул несколько раз в сторону вспышек, но скорее так, для острастки. Ожидать, что на таком расстоянии я в кого-то попаду в темноте — было абсолютно бессмысленно.

Со стороны Рощупкина раздалось несколько револьверных хлёстких выстрелов. Жив значит. И не ранен, раз уже сориентировался и начал тоже палить в ответ. Либо ранен легко. Засада сорвалась, и сейчас нападающие оказались между двух огней. Только вот проблема — судя по вспышкам, их было больше чем нас. Минимум пять человек. А нас только трое.

— Merda! Cagne! — раздался пронзительный крик с другой обочины, и я тут же выстрелил в его сторону.

Итальянцы. Это плохо. И непонятно — что тут забыли итало-гангстеры в лесу. В голове сразу зароились мерзкие мысли о том, что Лански и Лучиано вычислили нас и решили поквитаться. Но это же бред — зачем ехать за нами так далеко, чтобы устроить такую неподготовленную засаду на дороге? Проще было бы перебить где-нибудь в городе. Да хотя бы и у меня на квартире, где сейчас лежит раненый Виктор.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и мне показалось, что я разглядел очертания машины, стоящей в стороне от дороги в высоких кустах. Прицелился туда и нажал на спуск. Бахнуло. Показалось, что дробь где-то взвизгнула, оцарапав металл. Но мне может что угодно почудиться — далеко.

— Muori, figli di puttana!

Итальянский я не знал, но общую суть понял почти на сто процентов.

— Долбанные ирлашки! — вдруг добавился ещё один голос, и тут же новый выстрел осветил шляпу целящегося в меня ублюдка.

Я рухнул на еловые ветки, вскидывая дробовик и посылая заряд дроби в сторону стрелявшего. А затем в голове искрой пронеслась правильная мысль…

И я заорал матом в сторону нападавших. Исконно русским. Да на все пять этажей. Сам обалдевая от того, что выдаю на эмоциях. Гарри даже бросил на меня удивлённый взгляд, перезаряжая винтовку.

Издалека мне неожиданно ответил Миша. И вот так в канадском лесу, ночью, в сторону итальянцев, двумя бурными водопадами похлестал великий и могучий, родной русский язык.

То ли от шока, то ли ещё от чего то, но стрельба на мгновение остановилась, и как только я закончил «петь соловьём», повисла гробовая тишина.

Посреди ночи вдруг раздался английский:

— Эй, лепрекон! Это ты что там сейчас сказал?

— Какой я тебе ирландец⁈…. — и я снова перешёл на родной, чистый и незамутнённый.

Очередная пауза сменилась удивлённым:

— Вы кто такие? Откуда?

«Я Вас не звал» — моментально пронеслось у меня в голове. И так вопрос итальянца звучал в этой ситуации по меньшей мере не к месту.

— Мы — русские! Из Нью-Йорка! — даже не думая об абсурдности звучащего, возвестил я на всю мощь глотки.

Гарри я в расчёт решил не брать, учитывая численный перевес русских эмигрантов в нашей компании. Но он и виду не подал, что как-то против. Видимо, его полностью устраивал тот факт, что стрельба на время прекратилась. Ветеран уже перезарядил свою винтовку и затих, целясь куда-то в сторону голоса.

— Мы против ваших ничего не имеем! — вдруг раздался ответ.

— Да неужели? И как мне тебе верить после того, как Вы в нас начали палить⁈ — в запале проорал я.

— Эй, русский! Выходи. Только ствол держи так, чтобы мы его видели. Я тоже выхожу!

Тут уже такой смелости подивился я. Но выдал лишь:

— Пошёл ты!

— Вас трое всего. А нас пятеро. Но мы договоримся, я уверен.

— Тогда и выходи сам, раз Вас больше. А там я уже подумаю, — отрезал я.

Секунд пять ответом мне была тишина, но затем ветки с другой стороны дороги зашуршали.

— Не стреляйте! Мы ждали не Вас. Выходим!

На дорогу ступил невысокий, плотный мужичок в пальто. Квадратный, сбитый, с покатым лбом и живыми глазами. В руках у него был револьвер явно не по размеру его ладони, но держал он его над головой крепко и уверенно. Вторая рука была пуста. Её он поднимать не захотел, видно не мог примириться с таким положением вещей. Далеко отходить от кустов «парламентер» не стал. По фигуре было видно напряжение.

— Если Вы в меня пальнёте — парни изрешетят ваш грузовик в сито. Все живыми не уйдёте…

Это я знал и без него. Поэтому медленно поднялся, держа дробовик в одной руке, и вышел на дорогу навстречу. Остановился и развёл руками:

— Какого лешего Вы тут творите?

— Мы ждали машины ирландцев. Хотели забрать их товар. Думали, что они проедут тут позже, но как только поставили машины, так сразу появились Вы, чёрт бы Вас побрал! Мы даже не успели нормально спрятаться.

Ага, подумал я, и только это, похоже, и спасло нам жизнь.

— Ваши ирландцы ещё на «ферме»… — ответил я.

— Откуда знаешь? — я даже увидел, как шляпа малорослика от удивления приподнялась. Был он вообще раза в два шире меня. Эдакий куб на ногах.

— Мы только что оттуда. Видел их.

— Ma che cazzo! — ругнулся предводитель засады, — Теперь надо сваливать! Они, наверное, услышали стрельбу…

Коротышка взмахнул свободной рукой и полез ею в карман:

— Закурю!

И дальше поток ругательств. А ничего он так, быстро освоился. Напомню, стоим мы оба под прицелами стволов. И от этой мысли по спине пробегал холод.

— Альфонсо! Этот парень прострелил мне шляпу! — раздалось из кустов. И в голосе хватало злых ноток.

— Винченцо, тебе пора поумнеть! Запомни, пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу! А тебе так вообще повезло, ведь она даже туда тебе не залетела, — хохотнул квадратный предводитель и поднёс сигару к лицу. Чиркнул спичкой. Она осветила его лицо, и я от удивления поднял брови.

— Чего? — моя реакция не прошла незамеченной, и он с подозрением уставился на меня.

— Да так. Меня зовут Алекс. Это на местный лад.

— А по-русски?

— Алексей.

— Ал-лексей, — будто на вкус попробовал имя парень. В том, что это никакой не мужик, а возраста мы примерно одинакового, я теперь убедился отчётливо, — А меня зовут Альфонсо.

— Предлагаю включить фары и медленно выйти всем сюда, — я обвёл глазами дорогу.

Молодой итальянец немного подумал и согласился:

— Только делаем это все вместе!

Пока что этот крепыш не скупал по несколько этажей безумно дорогого и фешенебельного отеля «Лексингтон», чтобы наполнить его своими головорезами — охранниками, вечно ожидая покушения. До этого было ещё далеко. Сейчас он всё ещё был способен на такие вот жесты.

— Идёт, — кивнул я.

— Ragazzi, andiamo. Non facciamo movimenti improvvisi! — позвал своих подельников мой собеседник.

— Парни, медленно выйдете ближе, — отозвался и я.

Из кустов сначала показались три шляпы и одна кепка. Все четыре пары глаз смотрели на меня напряжённо. Через несколько секунд мафиози нехотя вышли на дорогу, сжимая в руках кто лупару, кто револьвер, а кто и винтовку. Кепка принадлежала пареньку лет пятнадцати-шестнадцати от силы. Худой, несуразный, с длинным, даже несколько лошадиным лицом. В чёрных глазах странный бесноватый блеск.

Самый старший, напротив, смотрелся как кинозвезда, волевой подбородок, кудри из-под полей шляпы с лентой — околышем, франтоватое пальто, которое он тут же принялся отряхивать. Он не скрывал неприязни и смотрел на меня недобро. Это у него в шляпе были несколько дырок от моей дроби. Весь головной убор был в грязи — видно сбило на землю выстрелом, а ему пришлось поднимать. До кучи в банде итальянцев было двое парней, к которым, если не приглядываться, можно было принять за близнецов — настолько они были похожи и внешне и в одежде.

Миша, не спеша, подошёл к нам, идя вдоль края дороги. В одной руке револьвер, в другой — пистолет. Это он молодец — видимо, успел захватить только что в кабине. Стрелять с двух рук Рощупкин, конечно, не умеет, но и наши новые «знакомые» про это не в курсе. Позади меня тенью показался Гарри, сжимающий в руках винтовку. Полушубок он расстегнул, чтобы продемонстрировать патронташ и кобуру с «Кольтом» под мышкой.

Предводитель засады даже присвистнул:

— Вы никак на войну собрались? — и захохотал.

Затем протянул вперёд пальцы, сложенные щепоткой и, сбиваясь на говор, добавил:

— Эти ragazzi мне нравятся! Ирландцы так не могут.

— А это кто? — буркнул парнишка?

— Это русские, дубина! Познакомься, это Алекс. Из Нью-Йорка.

— А где ирландцы? — снова хлопнул глазами паренёк.

— Ты реально придурок, Карло! — взбесился главарь, — Джентльмен сказал же, ирландцы всё ещё у этих долбанных канадцев — французов, да чёрт их там разберёт, кто они такие! Господа! — это он уже повернулся к нам, мгновенно нацепив маску радушия, — Я думаю, вышло недоразумение, но такие деловые люди, как мы с Вами сможем разойтись миром. Ничего личного, это просто бизнес. Мы спутали Вас с другими людьми.

— Братец, он загубил мою шляпу и чуть не снёс мне башку! — не выдержал «звезда итальянского Голливуда».

Я не дал договорить ему:

— Вы пробили у нашего «Шеви» колесо. А катить нам ещё обратно до самого Нью-Йорка. Плюс, по запаху я подозреваю, что Вы расхреначили нам бочки с товаром.

— Что за товар? — тут же заинтересовался главарь.

— Брага.

Он принюхался:

— И правда, вроде она. Но это дело дешёвое, сочтёмся. Я предлагаю любую девочку за мой счёт на всю ночь. В качестве извинений и, чтобы отметить знакомство! Как будете в Чикаго, сразу загляните в клуб «Четыре двойки», спросите меня, и я всё организую по высшему разряду! А колесо можно легко поменять. У нас есть запаска — грузовичок стоит там — собеседник махнул рукой в чащу.

— Спасибо, но у нас есть свои, — вежливо отказался я. Мне совсем не улыбалась перспектива терять из виду хотя бы одного из бандитов.

— Ну ладно, — пожал плечами крепыш.

— Поможешь? Пока парни тут подержат на мушке друг друга? — цепко посмотрел я на него.

Альфонсо даже руками развёл:

— Ты не доверяешь мне?

— «Это просто бизнес, ничего личного» — вернул я ему его же фразочку.

И он рассмеялся. Нормальным смехом человека, который ещё не потребляет за один день столько порошка, сколько целый клуб на западном побережье в период сексуальной революции и хиппи.

— Подловил! Хитрец. Давай помогу. Парни, последите тут друг за другом. Можете пообщаться… — хохотнул мой собеседник.

Вся шестёрка с оружием в руках неприязненно уставилась друг на друга, не выказывая малейшего желания начинать переговоры, пока мы с крепышом меняли колесо, чертыхаясь и кляня его на чём свет стоит. Он — по-итальянски, я — по-русски.

Когда всё было закончено, мы договорились, что наши грузовики уезжают первыми. На прощание он пожал мне руку и ещё раз повторил:

— Не забывай, обязательно загляни. «Четыре двойки»! Я там сейчас и за управляющего, и за вышибалу. У Джонни Торио! Ну это пока, — главарь поднял вверх палец, поправил пальто и приосанился.

Затем снова потянулся за сигарой и задумчиво добавил:

— А там глядишь, и куда кривая дорожка выведет. Просто зайдёшь и спросишь Аля. Аль Капоне…