Серебряная лоза

Глава 34. Настоящее. О Руди-озорнике и о переполохе в шахтёрском посёлке

— Сколько ещё мы будем ждать? — наконец, не выдержав, спросила Хитринка. — Ведь понятно же, он не вернётся!

Стало уже совсем темно, даже не видно было лица Прохвоста, когда он обернулся.

— Я пойду вниз, — сказал он и заторопился, предупреждая любые возражения:

— Буду осторожен! Чуть что, поверну назад. Да и темно совсем, кто меня заметит?

— Нет, нет, нет! — замотала головой Хитринка. — Лучше уйдём, дождёмся людей Эдгарда, им всё расскажем и попросим о помощи.

— А думаешь, станут они помогать? Им нужно только Марту доставить обратно. Время терять, рисковать они не будут. Да и веришь, они придут? Может, не сумели миновать тот пост, может, не смогут нас найти. Здесь вон какие равнины, и второго волка, который бы привёл их по следу, у них нет.

— Я думала, эти волки сильные, — разочарованно протянула Марта, — но что-то не похоже. Если Карл угодил в беду, что же волк ему не помог?

— Случилось, значит, что-то такое, что даже зверь оказался бессилен! А значит, нам уж точно там не место, — подытожила Хитринка.

— Ждите, — только и сказал Прохвост и поднялся, отряхиваясь.

Не успела Хитринка до него добраться, как он уже заспешил вниз по холму. И она замерла в растерянности: этого дуралея отпускать было никак нельзя, но и бросать Марту — тоже.

— Не уходи! — встревоженно пискнула девчонка неясно кому из них, будто почуяв эти мысли. — Мне страшно!

Хитринке тоже было страшно, да ещё как. У них не осталось волка, не осталось ружья. Была вот эта машина, с которой, может, даже Прохвост не совладает. Да и сам Прохвост уже не с ними, исчез из виду, пока она решалась на что-то, и неясно, вернётся ли. А она, Хитринка, не была сильной, и решения всегда принимала медленно.

Ясно было одно: уйди она, и эта девчонка, из-за которой всё и началось, не справится в одиночку. И люди Эдгарда, может, и вправду никогда её не отыщут. А может, они и не пытаются, говорил же тот, что у него каждый человек на счету. Вдруг не так и ценна эта девочка.

— Мне так жалко! — прошептала Марта. — Так жалко, что я не пошла к Вершине! Эдгард говорил, я там стану сильной, а я струсила, сбежала! Надо было пойти. Я сейчас так хочу быть сильной, так хочу, а вам я лишь обуза!

— Ну-ка тихо, — прошипела Хитринка. — Выдумала тоже — обуза.

Хотя девчонка, конечно, оказалась права. Не будь её, Хитринка давно бы уже последовала за Прохвостом. И неважно, что там, впереди. Страшнее всего было то, что они оказались разделены.

Брошенная когда-то родителями, оставленная бабушкой и дедом, Хитринка чувствовала, что не переживёт, если её покинет и названый брат. Она совершенно точно ляжет, как бабушка, скажет: «простите, я не могу больше» — и умрёт.

Глаза её уже наполнились слезами от жалости к себе, и она не сразу заметила движение. Это возвращался Прохвост, пригнувшись к земле.

— Нашёл Карла, — сообщил он. — Он заперт вместе с волком, ругается так, что издалека слышно. Его, видно, обманом туда заманили, теперь ждут, пока у волка кончится топливо, чтобы войти. У Карла, правда, ружьё не отняли, но даже с ружьём он там один ничего не сделает. У входа сейчас трое.

— Что же нам делать? — растерянно спросила Хитринка. — Повернём назад, будем искать людей Эдгарда, или что?

— Есть одна мысль, — сказал Прохвост таким тоном, который сразу ей не понравился. — Давай я проедусь вот на этом, шум подниму, они за мной побегут или хотя бы отвлекутся, а ты выпустишь Карла?

— Да как я его выпущу?..

— Погоди, объясню. Он в каком-то помещении вроде хранилища, там нет замка, только большая задвижка снаружи. Вытянешь её — он свободен.

— Ты, дурень, на этой штуке даже ездить не пробовал! Да ещё в потёмках! Покалечишься, а если выстрелят вслед?

— Ты, главное, Карла вытащи. И Каверза, как я понял, тоже где-то здесь, только не знаю, где. Карл разберётся.

— Нет, нет, и не думай даже! А если за тобой не все побегут, и у двери хоть один останется? Ничего не получится тогда! Другое что-то нужно!

— А что — другое? Я думал ещё, разогнаться и дверь снести, но ведь Карл может оказаться на пути.

— Может, узнаем, где Каверза? — с неохотой предложила Хитринка. — Если её проще вытащить, начнём с неё, а когда нас станет больше, спасём и Карла.

Прохвост задумался, оглянулся на посёлок. Огней там горело всё меньше.

— Что ж, — сказал он. — Где пленники, там и стража. Стража не сидит в темноте. Значит, проверю все дома, у которых горит свет. Ждите.

— Вот уж нет, — сказала Хитринка, крепко сжимая его руку. — Ждать я больше не останусь. Идём мы вместе.

— А я как же? — жалобно сказала Марта.

— Сиди здесь, — приказала Хитринка. — Если нас схватят, присоединиться всегда успеешь. И потом, ты не одна, ты с вороном.

И всё-таки девчонка осталась одна, потому что ворон последовал за ними. Приблизился беззвучно, лишь у самого плеча Прохвоста хлопнув крыльями, и сел. Прохвост охнул и пригнулся: Вольфрама не назвать было лёгким, немаленькие когти по прочности напоминали железные, да и внезапность появления сыграла свою роль. Сама Хитринка, сядь ворон ей на спину сейчас, заорала бы так, что сбежался весь посёлок.

— Куда? — прошептала она.

Названый брат молча указал направление рукой.

Они шли осторожно, стараясь не потревожить и камешка, пригибаясь к земле. Хитринке было легче, хоть в чём-то помог маленький рост. Прохвост был почти на голову её выше, ему приходилось сложнее.

Когда они замерли уже у одной из каменных стен, едва дыша, скрываясь в тени, решая, куда двинуться дальше, Хитринка услышала песню. Кивком указав направление, она потянула Прохвоста за собой.

Они миновали несколько домов. Нужное здание оказалось хотя и одноэтажным, но высоким, и с той стороны, откуда они подходили, стена была глухой. А с противоположного бока горел свет.

Ворон неожиданно сорвался с плеча Прохвоста и взлетел на крышу. У Хитринки сердце так и замерло: только бы глупая птица не попала в беду и их не выдала!

— Э, нет, парнишки, — раздался знакомый смешливый голос, правда, заметно охрипший. — Сперва дайте воды, а потом ещё спою.

— Дай ей воды, Руди!

Все голоса стихли, затем что-то заскрипело, стукнуло и слегка плеснуло.

— Эй, мы так не договаривались! — прозвучал недовольный мужской голос. — Это для тебя вода!

— Уговор был таким: вы мне воду, я вам песню. А что вода для меня, о том и слова не было. Давай-ка я теперь, красавчик Руди, спою для тебя.

Каверза (а это определённо была она) прокашлялась и завела весёленький куплет:

— Пробрался Руди-озорник

в окно к лукавой Кэт,

к губам её, смеясь, приник,

и нежным был ответ…

Слышно было, как стражники хохочут, и чей-то голос в общем хоре звучит смущённо и довольно. Видно, того самого Руди.

— Что делать будем? — прошептала Хитринка. — Эй!

Прохвост, похоже, вознамерился дослушать до конца. Он даже не сразу понял, что Хитринка ждёт от него ответа. Получив тычок под рёбра, этот дурень пришёл в себя, и они тихонько двинулись вдоль стены.

Когда озорник Руди отыскал какой-то тайник и прибрал к рукам все сокровища этой разини Кэт, Хитринка с Прохвостом добрались до угла, выглянули и не увидели стражи с этой стороны, зато заметили окно с запертыми ставнями.

Когда Руди резвился и вытаптывал цветник, задвижка с лёгким скрипом вышла из паза, и ставни тихонько приоткрылись. Хитринка заглянула внутрь: у стены темнели две фигуры. Один из пленников сидел, хлопая в ладоши в такт песне, а второй лежал неподвижно на его коленях. У головы второго стояла кружка с водой.

Это окно оказалось единственным. Кроме него, имелась только дверь, за нею-то и стояли стражники. Окно они отчего-то оставили без присмотра — то ли сочли, что изнутри его не отпереть, то ли понимали, что пока пленница поёт, она точно внутри. Тот, второй, явно не мог шевелиться.

Каверза обернулась, заметила, что ставни открываются, но голос её даже не дрогнул, и песня не прервалась. Наоборот, ещё громче, ещё веселее она запела о Руди, пытаясь при этом растолкать своего товарища, а когда он приподнял голову — указала ему на окно.

Весь согнувшись, обхватив рукой рёбра, этот бедолага заковылял к свободе. Он, кажется, даже застонал сквозь зубы. Перебраться ему никак не удавалось.

Руди тем временем в который раз небес достиг — помер, что ли? Скорее всего, нет, поскольку стражники за дверью захохотали и засвистели. А вот Хитринка на месте этой Кэт уж точно прибила бы такого гостя, который её обокрал и что-то там вытоптал, а к рассвету ещё и устал, поскольку трудиться так отвык. Хорош труд!

Прохвост забрался внутрь, подсадил этого бедолагу, и тот свалился вниз, как куль. Хитринка, как могла, пыталась его удержать, но пленник был в два раза шире неё в плечах и во столько же раз тяжелее. Он придавил её, и, похоже, собрался помереть в этот самый момент. Голос Каверзы глухо доносился издалека, и Хитринка могла лишь надеяться, что песня заглушила звук падения и короткий стон.

К счастью, Прохвост сумел приподнять и даже удержать на ногах этого человека. Они медленно побрели прочь. Хитринка заметалась, не зная, идти с ними или пока остаться. Решила задержаться, ведь те двое едва шли, нагнать их не составило бы труда.

Руди как раз сожалел о том, что погашен был ночник и не узрел он девы лик, ведь он не в то окно проник — всё случай виноват, шутник — а вёл тот путь к бабуле Кэт, которой уж сто лет в обед, и он бежал — летели вслед вставные зубы и парик.

Впрочем, бабуля осталась огорчена лишь тем, что гость рано её покинул, хотя и похитил, вдобавок к остальным прегрешениям, ещё и какую-то честь. А вот Руди с тех пор, утратив пыл, навек отвык — тут Каверза сделала паузу — в чужие окна лезть.

Сама она при этом как раз выбиралась из окна ногами вперёд, а на последнем слове осторожно прикрыла створки и заперла их.

Хитринка заметила, что Каверза переменила наряд на мужской, тёмный и порядком заношенный. Хотя она и в юбках довольно ловко пробиралась по макушкам домов и движущимся вагонам, но сейчас отчего-то переоделась. Но даже такой её вид, со встрёпанными волосами, со ссадинами на лице, неясно почему рождал у Хитринки зависть.

Стражники за дверью взревели. Кто-то хохотал от души, а кто-то — видно, тот самый Руди, не ожидавший подобного финала — пообещал пересчитать певунье все зубы. И судя по разбитым губам Каверзы, ей уже доводилось петь что-то не по вкусу этим людям.

Хитринка услышала, как резко отпирается дверь, а вслед за этим раздались изумлённые, растерянные крики. В это время Каверза тащила её прочь, но не туда, куда ушёл Прохвост, а за следующий дом. Там, к удивлению Хитринки, спутница её порывисто обняла.

— Рада тебя видеть, — прошептала она, растягивая израненные губы в неизменной улыбке. Хитринке даже больно стало от такого зрелища.

Впрочем, тут же взгляд Каверзы изменился, стал жёстким.

— Стоять нельзя, — сказала она, оглядываясь.

Крыша ближайшего дома, покрытая дранкой, была достаточно низкой. Каверза в два счёта забралась наверх, поставив ногу на перила крыльца и подтянувшись. Затем помогла своей спутнице.

— С нами Карл ещё, — прошептала Хитринка, укладываясь на живот дальше от края. — Его заперли где-то. С волком.

— Ах, звери, — прошипела Каверза.

Ноздри её раздувались. Сама точно дикий зверь, она напряглась, вся превратившись в слух, ловя шаги и оклики стражников. И вдруг неожиданно раздался голос, её голос, Каверзы, только совершенно с другой стороны:

— Пробрался Руди-озорник

в окно к лукавой Кэт…

— Что ещё за чудеса? — подняла бровь Каверза. — Что это, как? Пресвятая Хранительница!.. ах, проклятье, да плевать, не о том думаю.

Почти все стражники поспешили на голос, но двое ещё крутились неподалёку. Каждый держал ружьё наготове. Они разделились, и пока один ушёл к центру посёлка, второй, осматриваясь, двинулся вдоль того самого дома, на крыше которого затаились беглянки.

Неподалёку от него что-то упало. Хитринка не сразу сообразила, что это пласт дранки, брошенный меткой рукой. Стражник тут же засуетился, завертелся, пытаясь понять, откуда раздался шум.

И когда он подошёл ближе к дому, держась спиной к стене, думая, видимо, что так он лучше защищён, Каверза прыгнула сверху. Хитринка только и могла, что следить круглыми глазами, этой выходки она не ожидала.

Человек упал лицом вниз, и Каверза скатилась с него, но когда она встала, ружьё было уже в её руках. А дальше — один короткий выстрел, и стражник, так и не успев толком подняться, вновь упал, раскинув руки. И больше не пошевелился.

— Где Карл? — подняла лицо Каверза. — Веди, живо!

Но Хитринка лежала ни жива ни мертва. Понимала, конечно, что здесь они не в игры играют. Смирилась с тем, что нужно красться и убегать. Но убивать, вот так запросто?

— Да скорей же, дура! — зашипела Каверза. — На выстрел сбегутся. Уходим!

Хитринка и сама не сообразила, как спустилась вниз. Вернее всего, упала, потому что обнаружила себя сидящей на земле неподалёку от тела, и дыхание перехватило. К горлу подкатил ком — счастье, что давно не ела — а кто-то цепкий уже тащил под локоть прочь, в густые тени, за тёмные стены.

Там Хитринка ощутила, что её хлещут по щекам, но и звук ударов доносился глухо, и боли не было. Тьма сгущалась, и больше всего хотелось поддаться ей, забыв обо всём, но кто-то немилосердно вытаскивал наружу, кто-то требовал, чтобы она вернулась. И этот кто-то оказался сильнее тьмы.

— Да приди же в себя! — раздалось шипение над ухом.

— Да, — промямлила Хитринка.

— Где Карл?

— Я не знаю, Прохвост видел. Он сказал, это не дом, а хранилище. Дверь с засовом снаружи.

— Поняла. Идём!

И Каверза вновь потащила её куда-то. Хитринка даже не понимала, куда. Она пыталась переставлять ноги и надеялась, что у неё получается, но в голове был туман. И всё стояло перед глазами, как человек поднимается на колено, а затем пошатывается, будто получил удар в грудь, и ружьё в руках Каверзы дымится, а человек падает, раскинув руки, чтобы не подняться уже никогда.

— Слышу Карла, — между тем с улыбкой сказала Каверза. — Жив ещё! Там трое. Уведу, отопрёшь. Слышишь?

— А-а вдруг я не смогу? — пробормотала Хитринка. — Если мне не хватит сил?

Каверза встряхнула её за плечи, чуть пригнулась, уставилась горящими чёрными глазами.

— Сможешь, — твёрдо сказала она. — И хватит. Ты же дошла сюда. Отступать поздно и глупо. Струсишь, промедлишь — и придётся хоронить друзей. Или им тебя оплакивать. Так что — только вперёд, и сражайся до последнего. Врагов не жалей. Это слабость, и уж они её тебе не спустят.

Это звучало плохо, очень плохо. А ещё так странно, как будто Каверза вовсе и не ей это говорила, а кому-то другому. И Хитринка, всё ещё толком не придя в себя, пропустила момент, когда спутница, хлопнув её по плечу, скользнула прочь.