Шрамы

ГЛАВА 14

Я энергично рассекала воду в бассейне, стараясь справиться с напряжением, которое не покидало меня после вчерашней ссоры с Мейсеном. Воспоминания о прошлом смешивались с настоящим, напоминая мне, что я не была цельным человеком, и только моя ненависть удерживала меня от безумия. Но даже этой ненависти было уже недостаточно. Она не могла помочь мне восстановить душевное равновесие.

Мои мысли возвращались к Мейсену. Наши близкие отношения влияли на меня, и я начинала испытывать странные ощущения рядом с ним, сама не понимая почему.

Я должна была бояться его. Я должна была дрожать от страха. Но вчера он не только был так близко ко мне, но и прикасался ко мне, и я не ощутила страха. И чем дольше мы оставались так близко друг к другу, тем меньше я чувствовала страх. Как будто мне становилось комфортно со всем этим гневом и напряжением, которые витали между нами. Как будто мне было даже лучше рядом с ним.

В этом не было никакого смысла.

Он не был тем, с кем я могла бы чувствовать себя в безопасности, но почему-то в глубине души я знала, что он не причинит мне такой боли, как сейчас. И это само по себе было неправильно, потому что я ни в коем случае не должна была доверять Мейсену, особенно после того, как он сказал, что ударит меня.

Я поморщилась от чувства вины.

Часть меня понимала, что Мейсен был прав. Он имел полное право дать мне сдачи, точно так же, как я всегда давала сдачи, когда кто-то нападал на меня. Да, он вторгся в мое личное пространство, и я имела полное право защищаться, если бы почувствовала угрозу, но дело было не только в этом. Стивен говорил мне, что я слишком агрессивна и склонна к насилию, и я всегда отвечала ему, что никогда намеренно не причиню никому вреда — особенно тем, кто мне ничего не сделал. Но я должна была быть честной сама с собой. Мейсен никогда не делал мне ничего, что могло бы оправдать мою повышенную агрессивность в его присутствии. Однако я с самого начала решила, что должна «преподать ему урок».

Почему я так сосредоточился на нём, буквально искала неприятности только потому, что не могла его терпеть? Он был обычным хулиганом, как и остальные школьные хулиганы, но вы не видели, чтобы я гонялась за ними и пыталась «преподать им урок».

Я позволила своему телу плавать в воде и закрыла глаза, испытывая шок от нового осознания. Я всегда была такой праведной, такой уверенной в себе, но никогда не переставала замечать, что я… становлюсь сама хулиганом, чтобы справиться с хулиганами.

Почему? Почему Мейсен? Что в нём такого особенного, что вызывает у меня такую бурю эмоций? Как сегодня, когда он разговаривал с девушкой на перемене и поцеловал её у своего шкафчика, я почувствовала гнев, потому что знала, что он забудет о ней к обеду. Мне хотелось прижать его к шкафчику и заставить уважать девушек, перестать быть легкомысленным и бездумно предаваться физической близости, хотя это и не имело ко мне никакого отношения.

Физическая близость…

Я погрузилась в воду и в свои мысли, пытаясь вспомнить, каково это — хотеть парней. Я пыталась представить, как это было, когда я не боялась мужских прикосновений, но это было трудно. Мне было сложно снова увидеть себя той, нормальной девушкой.

Я вынырнула на поверхность и резко вдохнула воздух, ощущая, как всепоглощающая боль пронзает меня. Как же много боли! Я думала, что уже справилась с этим — с тем, что чувствовала себя такой беспомощной и полностью сломленной. Я обещала себе, что никогда больше не позволю ни одному парню разрушить мою защиту, но Мейсен…

Краем глаза я заметила какое-то движение и обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. Внутри у меня всё перевернулось, когда я увидел Мейсена, стоящего возле бассейна с бумажным пакетом в руке. Он наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица.

Я решительно подплыла к краю бассейна, и решительно собиралась поговорить с мамой о том, чтобы она не пускала в наш дом посторонних людей. Мне даже не хотелось думать, как долго он стоял там, словно преследовал меня.

— Что ты делаешь в моём доме? — Спросила я.

— Я пришёл, чтобы отдать тебе это, — ответил он, поднимая пакет в воздух.

Я вцепилась в бортик бассейна, с ужасом глядя на пакет, словно в нём таилась смертельная инфекция.

— Что это, скажи на милость? Контейнер с тараканами, которые, как я понимаю, ты намерен пустить в мой дом?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Это видеоигры, которые Стивен одолжил мне перед тем, как… — Он сжал челюсти. — Поэтому я возвращаю их тебе. — Моё сердце сжалось. Рана, которую я пыталась залечить последние несколько дней, вновь открылась, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не показать боль на своём лице.

— Ты можешь положить пакет туда и уйти. — Я указала на шезлонг, стараясь не смотреть на пакет. В нём хранились воспоминания, которые теперь служили единственным напоминанием о том, что Стивен мёртв. — Он положил пакет на шезлонг, но вместо того, чтобы уйти, повернулся и посмотрел на меня.

— Я также пришёл извиниться перед тобой. Ты переживаешь трудные времена, и я не хочу, чтобы они стали ещё тяжелее. — Я впилась пальцами в плитку, кипя от злости. Да, в нем определенно было что-то, что всегда могло вывести меня из себя.

— Мне не нужно, чтобы ты относился ко мне по-другому только потому, что Стивена больше нет.

Он подошел прямо к краю бассейна надо мной. Его запах смешался с запахом хлорки, и я почувствовала, что вдыхаю его еще больше, и сморщила нос. Его запах не должен был быть приятным. Это вообще не должно было быть приятным, и мне захотелось дать себе пощечину только за это.

Он скрестил руки на груди.

— Послушай, я устал ходить с тобой взад-вперед. Давай просто не будем обращать внимания друг на друга, ладно? Учитывая, что ты всегда возмущаешься по поводу каждого моего слова или поступка, я сомневаюсь, что ты доживешь до сорока. Ты умрешь от стресса и, возможно, от полного отсутствия секса. Если кто-то и умрет от обета безбрачия, то это будешь ты.

Мое кровяное давление подскочило.

— Ублюдок. — Я приподнялась и, схватив его за руку, потащила в бассейн.

Он с громким всплеском упал в воду головой вперед, и это было почти комично, настолько не элегантно он это сделал. Я бы рассмеялась, если бы не была так зла. Я попыталась подтянуться к краю бассейна, чтобы выбраться, но он схватил меня за ногу и потянул обратно. Я оказалась под водой, не успев задержать дыхание, и начала жадно глотать воду, отчаянно работая ногами и руками, чтобы выбраться на поверхность. Я хватала ртом воздух, когда наконец вырвалась, моя грудь горела.

— Ты идиот! — Пробормотала я и взмахнула рукой, чтобы обрызгать его, но это не помешало ему подплыть ко мне с решительным выражением лица.

Мое сердце забилось быстрее. Я попятилась к краю бассейна, где вода доходила мне до плеч, внимательно следя за каждым его движением.

— Что ты делаешь? — Спросила я, с болью осознавая, что на мне было только бикини, и вода почти не скрывала мое тело от его взгляда.

— Ты затащила меня в бассейн. Будет справедливо, если я отомщу тебе, — тихо сказал он.

Он загнал меня в угол, ухватившись за бортик бассейна рядом со мной, и моё дыхание участилось. Я слишком остро ощущала его близость и была начеку, замечая всё: его рубашку, прилипшую к телу и делающую очертания плеч ещё более рельефными, его непослушные, насквозь промокшие волосы, мышцы на его руках, которые напрягались и расслаблялись при каждом его движении, капли воды на его коже, которые скользили по его лицу почти гипнотическим узором… и, самое главное, его близость. Он снова вторгся в моё личное пространство.

— Отойди, — сказала я, толкая его в грудь и отступая в сторону, как только у меня появилась такая возможность. Но он снова преградил мне путь, на этот раз почти вплотную прижавшись ко мне сбоку. Всё во мне сжалось от волнения. — Ты напрашиваешься на неприятности, — прошипела я, пытаясь пнуть его под водой. Мне удалось схватить его за ногу, но в ответ он лишь почти вплотную прижался ко мне, зажав между собой и стеной. От этого прикосновения по мне пробежал электрический разряд.

Я схватила его за плечо, стараясь причинить ему как можно больше боли.

— Отвали от меня, черт возьми! — Сказала я.

Он ухмыльнулся, не обращая внимания на то, что я, вероятно, оставляю на нем синяки, и это только разозлило меня ещё больше.

— Я думаю, тебе нравится играть со мной в игры, — сказал он. — Я пытался стать лучше и уйти, но ты просто не можешь устоять. Ты хочешь войны. Так что же во мне такого, что ты просто не можешь игнорировать?

Какой же он невыносимый человек! Он напрашивается на то, чтобы его избили до полусмерти.

— Ты просто засранец! — Воскликнула я.

Я замахнулась на него кулаком, но он перехватил его, не сводя с меня глаз.

— Помнишь, я говорил тебе, что не стоит бить меня? — Спросил он.

— Помнишь, что я говорила тебе о вторжении в моё личное пространство? Если ты что-то начнёшь, не удивляйся, когда я это закончу.

— Взаимно. Всё это время ты напрашивалась на драку, но каждый раз, когда я приближаюсь к тебе, ты отступаешь.

Я прищурилась, глядя на него, и сжала его плечо с большей силой.

— Я не собираюсь отступать сейчас.

Его губы изогнулись в хитрой улыбке.

— Вот именно. Ты не боишься, что я нахожусь так близко к тебе. Ты злишься, но не боишься, что наводит меня на следующий вопрос — что изменилось со вчерашнего дня?

Я замерла, затаив дыхание. Я взглянула на свою руку, крепко сжимающую его плечо, а затем на его руку, сжимающую мой кулак, и мои глаза расширились от осознания правды его слов. Он был прав. Мы касались друг друга, но в этот момент во мне не было ни капли страха. Только злость. И я даже по собственной воле положила на него руки, как вчера, когда почувствовала, как бьется его сердце под моей ладонью… По моей шее пробежал жар.

Я убрала руку с его плеча и вырвала другую из его ладони, прижимаясь к стене. Ему нужно было срочно уходить. Из-за него в моей голове снова царил сумбур, и чем дольше он оставался здесь, тем менее четкими становились границы между нами.

— Что изменилось, спросил ты? Твой мозг стал меньше. И если ты не уйдешь сейчас, то изменится расположение твоего носа на лице.

Его губы изогнулись в легкой улыбке.

— На самом деле, ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты притворяешься, что не терпишь меня, но даже не можешь игнорировать. Я думаю, ты пытаешься вывести меня из себя.

Я удивленно вскинула брови. Какая наглость с его стороны.

— Не льсти себе. Если бы у меня было право голоса, ты бы уже исчез с лица Земли, и я бы сделала все возможное, чтобы отпраздновать это.

Он склонил голову набок.

— Ты уверена в этом? Вот что я думаю: я задел тебя за живое, и теперь ты пытаешься привлечь мое внимание любым доступным способом.

Что-то сжалось у меня в груди на долю секунды.

— А я думаю, что Юпитер не сравнится с твоим эго.

Он пристально смотрел на меня, и я чувствовала себя обнаженной. Казалось, он мог видеть все мои тайны и ложь. Я неловко поежилась. Его глаза сузились, став ещё темнее, когда он остановил взгляд на моей груди. Я едва не задохнулась. Он снова шагнул ко мне и оперся рукой о край. На его губах играла улыбка, но на этот раз она была иной. Он словно преобразился: его немигающий, соблазнительный взгляд и выражение лица, которое я не могла разгадать, делали его другим. Я не знала, как играть в игру, в которую он, очевидно, играл.

Он наклонился к моему уху. Его тёплое дыхание коснулось моей кожи, заставляя меня нервничать. Я сжала руки.

— Серьезно? — Спросил он елейным голосом. — Тогда почему ты не можешь игнорировать меня?

— Потому что тебя невозможно игнорировать, — сказал внутренний голос, и меня снова охватило пламя, а глаза расширились.

Он не двигался, ожидая моего ответа, но я не знала, что сказать. Чем дольше он стоял так близко ко мне, тем сильнее я ощущала странное чувство, не похожее ни на что, что я испытывала раньше. Я должна была бы бояться или испытывать отвращение, но ничего подобного не происходило. Внутри меня царила полная пустота.

Он слегка отстранился, чтобы взглянуть на меня, и я никогда раньше не видела такого взгляда. Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что это было желание. Но, несмотря на то, что я убеждала себя, что он просто играет со мной, я не могла отвести взгляд от его голубых глаз, почти полностью поглощённых зрачками.

Его взгляд опустился на мои губы, а затем на грудь, и я не была уверена, стучало ли это моё сердце или его. Возможно, и то, и другое. Он поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, и его голодный взгляд застал меня врасплох, потому что он был таким открытым.

Он не притворялся. И это было страшнее всего остального.

Я пришла в себя и прижалась к стене изо всех сил.

— Должна сказать, ты меня сильно разочаровываешь. Если ты так соблазняешь девушек, то я должна сказать тебе — срочно меняй тактику.

Огонь в его глазах мгновенно сменился льдом. Он скривил губы.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь.

— Я думаю, тебе лучше как можно скорее обратиться к психиатру, потому что тебе, очевидно, нужна терапия, чтобы справиться со своими галлюцинациями.

— Продолжай верить в это, если это поможет тебе лучше спать по ночам, — крикнул он мне вслед, когда я отошла от него и вылезла из бассейна, поморщившись при мысли о том, что моя задница будет так открыта для него.

Я проигнорировала его, подошла к шезлонгу, взяла свой халат и натянула его тремя сверхбыстрыми движениями, пока он наблюдал за мной, как ястреб. Затем я взяла пакет и повернулась, чтобы уйти.

— Ты знаешь, где дверь, — бросила я через плечо.

Я смогла нормально дышать только когда оказалась в своей комнате. Чувство стыда и уязвимости переполняло меня, ведь на мгновение он смог захватить моё внимание.

Я не понимала, как это произошло, но, казалось, я хотела, чтобы он соблазнил меня.

Это не так, ни в коем случае.

Но это случилось, и я не знала, кого мне ненавидеть больше — его или себя.