Шрамы

ГЛАВА 22

— Теперь все официально. Мои родители разведены, — сообщила я Джесс и Саре, которые сидели напротив меня за нашим столом в школьном дворе. — Я жду, что они вот-вот устроят праздничную вечеринку!

Джесс нахмурилась, обменявшись обеспокоенным взглядом с Сарой.

— Прости, Мел. В конце концов, они действительно не смогли решить свои разногласия?

— Нет.

Сара оперлась локтями о стол, внимательно наблюдая за мной.

— Что ты об этом думаешь?

Я отвернулась и почесала шею.

— Я бы хотела, чтобы на них снизошло озарение, и они поняли, что не могут жить друг без друга, и их любовь была самой грандиозной из всех, но, думаю, это к лучшему. Я не могу давить на них, чтобы они были вместе. Я должна поддерживать их, как настоящая болельщица, которой я не являюсь. Так что, если они больше не могут быть вместе и хотят разойтись, я не буду портить им настроение, — пожала плечами я, стирая лак с ногтей.

Джесс нежно положила руку мне на плечо.

— Я понимаю, как тебе, должно быть, нелегко, особенно после потери Стивена. Не стоит слишком сильно напрягаться. Это нормально — чувствовать себя не в своей тарелке.

Сара, поддерживая, сказала:

— Джесс права. Ты многое пережила, так что не стоит быть слишком строгой к себе.

Я встретилась с их взглядами. Мне хотелось заверить их, что со мной всё в полном порядке, но что-то в их глазах подсказало мне, что лучше быть честной. Они бы не стали меня осуждать.

Я вздохнула.

— Я знаю, но им тоже нелегко, и я не хочу усложнять им жизнь.

Джесс одарила меня мягкой улыбкой.

— Это правда, но многое еще предстоит осознать, и я уверена, что они бы поняли. Мы все понимаем.

— Спасибо. Я запомню это на случай, если когда-нибудь решусь на" плачущие водопады".

Она покачала головой с тихим смехом, затем внимательно изучила мое лицо. Точнее, мешки под глазами.

Я расправила плечи.

— Что?

— Ты всё ещё на Red Bull?

Я с энтузиазмом кивнула:

— Да, у нас с ним серьезные отношения.

Сара улыбнулась, но в ее глазах читалось беспокойство.

— Я вижу, у тебя все еще проблемы со сном, — заметила она.

Я заерзала на стуле:

— Боже, ты тоже? — Сначала Мейсен, теперь она.

— Я тоже, что?

— Ничего. Со мной все в порядке, так что не стоит беспокоиться. Мой дорогой Red Bull всегда заботится о том, чтобы все мои потребности были удовлетворены, — попыталась я успокоить их.

Сара сказала:

— Ты наша подруга поэтому, конечно, мы должны беспокоиться о тебе.

Я выдержала ее взгляд, размышляя о том, что было бы, если бы я поделилась с ними своими настоящими чувствами. Я так много скрывала от них, отказываясь демонстрировать свою слабость, но в глубине души я понимала, что поступаю несправедливо по отношению к ним. Они заслуживали правды, а не масок, которые я всегда носила.

На мгновение я представила, как рассказываю им все. Мой желудок сжался от волнения, и мне пришлось проглотить кусок, который я не смогла переварить. Может быть, не сейчас… но скоро.

Я улыбнулась им, и эта улыбка была искренней, в отличие от многих других случаев.

— Я знаю. И я ценю это. Правда, ценю. — Я перевела взгляд на свой сэндвич. — Ну, вы знаете, я хочу… поговорить. Но я еще не готова.

— Мы знаем, — сказала Сара. — Мы понимаем, что ты не готова, но когда ты будешь готова, мы всегда рядом. — Я ковыряла свой сэндвич, надув губы.

— Спасибо, что не отказываетесь от моей упрямой задницы.

— Конечно, мы не собираемся отказываться от тебя, глупышка. Зачем ты вообще это сказала? — Спросила Джесс, но прежде чем она успела добавить что-либо еще, к нам присоединились Кевин и Маркус с подносами еды, а вскоре за ними Хейден и Блейк. Я выпрямилась и окинула взглядом собравшихся и почти вздохнула с облегчением: Мейсена среди них не было. После прошлой ночи мне казалось, что все вокруг напоминает о нем, и я постоянно ожидала, что он возникнет из ниоткуда. Каждый раз, когда я обманывалась, у меня чуть не случался сердечный приступ. Я не думала, что он появится в школе после вчерашнего инцидента, но я слышала, как люди шептались о синяках на его лице, поэтому я знала, что он придет. К обеду у каждого были свои теории о том, что с ним произошло, и каждая была безумнее предыдущей.

Я улыбнулась Хейдену и Блейку.

— Наши дорогие плохие мальчики! Я все ждала, когда же вы наконец появитесь.

Блейк ухмыльнулся, присаживаясь рядом с Джесс и обнимая ее за талию.

— Что тебе действительно должно быть интересно, так это то, когда же твоя пассия присоединится к нам.

Я напряглась. Что он имеет в виду?

— Что ты хочешь этим сказать?

Блейк прикрыл глаза.

— Ходят слухи, что вы с Мейсом в последнее время стали очень близки.

Я стиснула зубы. Я была уверена, что этот подлый аллигатор расскажет им все, как и полагается в их братском кодексе. Его рот был больше Антарктиды.

— Это правда? — Спросил Блейк, когда я промолчала.

Я усмехнулся ему.

— Если ты хочешь узнать, спроси своего друга. Я уверена, он с радостью поделится с тобой всеми подробностями.

— В том-то и дело. Он ничего не скажет.

Подождите, что? Разве это не он рассказал им?

— Он очень спокоен по этому поводу, — сказал Хейден, задумчиво глядя вдаль. — Обычно он любит хвастаться, но на этот раз, — он встретился со мной взглядом, — он держит нас в неведении. Интересно, почему?

Он не выглядел так, будто его что-то интересовало. У него был вид человека, который уже всё знает.

— Я не знаю, — ответила я, скрестив руки на груди.

Хейден и глазом не моргнул.

— Значит, ты не отрицаешь этого.

Я пристально посмотрела на него.

— Это потому, что здесь нечего отрицать. Кто бы ни был источником этих слухов, у него ужасное воображение, и его следует отправить в психиатрическую лечебницу, — сказала я. Маркус и Кевин улыбнулись в ответ.

— Я в этом не уверен, — лениво произнес Блейк. — Он больше не связывается ни с какими девушками. — Он посмотрел на Хейдена, как будто ожидая подтверждения. — Разве это не так, Хейдс?

Хейден кивнул.

— Это почти как если бы он был совершенно другим человеком, — сказал он.

Я посмотрела на свой недоеденный сэндвич, сжимая зубы. Из-за этих двух людей у меня совсем пропал аппетит, но я мило улыбнулась им:

— Хорошо. Это означает, что шансы на то, что кто-то подхватит венерическое заболевание, уменьшились на доли процента. А теперь, если вы меня извините, я пойду на занятия.

Я иду на занятия, которые мы посещаем вместе с Мейсеном. Замечательно.

— Передай привет Мейсу от нас, — пропищал Блейк, хихикая.

Я бросила на него убийственный взгляд.

— Сделай нам всем одолжение, заклей губы.

Я поприветствовала всех и направилась внутрь, успев перехватить слова Блейка, когда он сказал:

— Между ними определенно что-то происходит.

Я не смогла сдержать стон. Прекрасно. Теперь все думали, что мы с Мейсеном вместе. Я завернула сэндвич, решив съесть его позже, потому что не любила тратить еду впустую, и направилась к своему шкафчику. Забрав учебники, я пошла в класс, раздражённая тем, как сильно забилось моё сердце в предвкушении встречи с Мейсеном.

Я изо всех сил старалась забыть о его поцелуях, но прошлая ночь словно врезалась мне в память, и я продолжала представлять, что могло бы произойти, если бы я не запаниковала. Если бы только я могла подавить это чувство и забыть о нём. Если бы только…

Думай о герпесе. Не о его поцелуях. Герпес и умирающие мухи.

Мои ноги остановились на пороге нашего класса. Мейсен уже был внутри, но он не сидел за партой напротив меня. Нет, он занял место за партой рядом со мной.

Моей первой мыслью было: он хотел быть рядом со мной. А второй: как, чёрт возьми, ему это удалось?

Девушка, сидевшая на его месте, уступила. Я не сомневалась, что он использовал своё обаяние, чтобы получить её место, даже с этими ужасными синяками на лице. Очевидно, девочки в этой школе следовали за ним как за богом.

Наши взгляды встретились, и я снова увидела нас в его комнате. Его горячие губы скользили по моей коже, его руки воспламеняли моё тело, а глаза пожирали меня…

Забудь о других девушках. Я и сама была не в себе.

Как будто он точно знал, о чём я думаю, потому что этот кусок конского навоза ухмыльнулся мне. Он ухмыльнулся!

Я сжала руку в кулак и направилась к своему столу. Садясь, я послала ему убийственный взгляд.

— Не заставляй меня использовать против тебя мой любимый кулак. Я сотру эту ухмылку с твоего лица.

Его ухмылка стала ещё шире.

— Ты имеешь в виду, что будешь использовать свой рот? Да, ты можешь использовать свой рот для меня, когда захочешь.

Я повернулась к нему, раскрыв рот от удивления. В моей голове зазвучал тихий голос недоверия, который говорил мне, что теперь, когда он почти добился своего, он вернулся к своему прежнему образу, и всё, что он показывал раньше, было лишь игрой.

— Если ты скажешь это ещё раз, то тебе понадобится судно, чтобы пописать, как только я закончу с тобой.

Он тихо присвистнул.

— Полегче, сатана. В последнее время я и так много страдал. И я знаю, что ты сильно меня хочешь, так что нет необходимости вести себя так агрессивно.

Я ощетинилась.

— Я не верю своим ушам! Неужели тебе обязательно быть таким отвратительным?

— Я такой же, как ты, сатана. — Его лицо стало серьезным, и он тихо добавил: — Мы оба надеваем маски и притворяемся. Так что я остановлюсь, когда ты остановишься.

У меня перехватило дыхание. Я начала дергать ногой.

— Я не притворяюсь.

— Да, это так. Ты ведешь себя так, будто не хочешь меня? Я буду вести себя как самый ужасный бабник, которого ты когда-либо встречала.

Я начала быстрее двигать ногой.

— Хорошо, — процедила я сквозь зубы. — Возможно, я и хочу тебя, но это ничего не значит.

— Продолжай лгать себе сколько угодно, но от этого правда не станет более реальной.

В класс вошёл учитель, и я не успела ответить ему. Это только усилило моё беспокойство. Я не собиралась оставлять за ним последнее слово. Я достала свой телефон и сделала нечто невероятное — разблокировала его номер и отправила ему сообщение: Это ничего не значит, потому что я никогда не буду спать с тобой.

Краем глаза я заметила, как он потянулся за телефоном. Учительница смотрела в нашу сторону, поэтому он подождал, пока она не начнёт урок, прежде чем ответить: Все так говорят, но это нормально. Я люблю игры.

Мои глаза расширились от изумления, а кровяное давление подскочило до невиданного уровня. Я разрывалась между желанием швырнуть в него телефон и отправить самое оскорбительное сообщение, которое когда-либо существовало на этой планете: Это не игра. Я никогда не буду с тобой спать. Никогда.

Он усмехнулся в ответ: Продолжай использовать caps lock. Будет гораздо интереснее, когда я наконец-то пересплю с тобой.

Моя рука, сжимающая телефон, дрожала. Если бы я только могла причинить ему боль всеми возможными способами! В отличие от меня, он был совершенно расслаблен, откинувшись на спинку стула, как будто у него не было никаких забот в этом мире.

Я: Ты бесцеремонный и самоуверенный. Я тебя ненавижу.

МЕЙСЕН: Я понял это с первого раза, когда ты это сказала. Не нужно повторять.

Невыносимы кретин!

К черту все это. Я с раздражением бросила телефон на стол и скрестила руки на груди. Учительница, которая в этот момент читала лекцию, прервалась на полуслове и с недовольством взглянула на меня.

— Мисс Брукс? Разве так ученики должны себя вести на уроке? — Спросила она с укором.

Я выпрямилась и прижала руку к груди, надев свою самую очаровательную улыбку отличника.

— Ни в коем случае, мисс Дэвис. Приношу свои глубочайшие извинения, — произнесла я с легкой насмешкой, едва не отвесив насмешливый поклон.

Она прищурилась, словно пытаясь понять, шучу ли я над ней.

— Тебе лучше больше так не делать, — сказала она, не скрывая своего неодобрения.

Я с серьезным видом кивнула.

— Да, конечно, — пробубнила я, чуть не добавив «мэм».

Она отвела от меня взгляд и вернулась к своей лекции. На моем экране появилось новое сообщение. Я подумала о том, чтобы удалить его, не читая, но мне было слишком любопытно, чтобы устоять. Я открыла его: Просто скажи мне одну вещь. Если бы я был другим, самым милым парнем, которого ты когда-либо встречала, ты бы дала мне шанс?

Я долго смотрела на сообщение, мое сердце бешено колотилось в груди. Я чувствовала, что он наблюдает за мной.

Я поджала губы и напечатала ответ: Какое это имеет значение, если все, чего ты хочешь, — это секс?

Он ответил всего через несколько секунд: Давай представим на мгновение, что я хочу чего-то большего, чем просто секс.

У меня защемило в груди. Я смотрела на сообщение, пока слова не расплылись, и я перестала отличать правильное от неправильного. Всё вокруг казалось серым.

Всё, что касалось Мейсена и моих чувств к нему, было вне логики. Как меня мог привлечь такой человек, как он? Меня, которая не хотела быть с парнями и даже не доверяла им. Я была готова провести всю свою жизнь в одиночестве, потому что мысль о том, чтобы быть с кем-то, вызывала у меня тошноту и панику. Свидания казались мне невообразимой концепцией, потому что парни всегда рано или поздно наносили удар в спину.

Мейсен был самым раздражающим и высокомерным человеком, которого я когда-либо встречала. Он был главной причиной моего постоянного беспокойства и высокого давления. Я была уверена, что из-за него умру молодой от стресса. Однако, несмотря на это, я также понимала, что Мейсен был человеком, готовым на все ради своей семьи. Он заботился об Эли так же, как я заботилась о Стивене. В день похорон Стивена он был рядом со мной, крепко обнял и позволил мне выплакаться, хотя мы были врагами. Он защитил меня от ветки, когда я пыталась забрать Пиги в безопасное место, а затем выиграл для меня ящерицу, с которой я, по какой-то причине, сплю. Он действительно меня поразил, когда всё вокруг казалось серым.

Именно в такие моменты, как этот, моя защита ослабевала. На мгновение я почувствовала, что, возможно, Мейсен не предаст меня. Возможно, он был самым настоящим из всего, с чем я сталкивалась в жизни. И вот я рассказала ему правду. Я позволила себе открыться.

Я: Я бы не стала давать тебе шанс, потому что мои шрамы слишком глубоки, и я слишком боюсь. Боюсь парней, боюсь их прикосновений, боюсь тебя. Я бы постоянно ожидала, что ты уничтожишь меня, как это сделал он.

Закрыв глаза, я написала этот текст, дыша неровно. Я рассказала ему о том, что произошло. Он уже догадался, что меня изнасиловали, и это признание было для меня самым унизительным.

Тем не менее, мое сердце бешено колотилось в ожидании его ответа. Краем глаза я заметила, что он уставился в свой телефон, держа большие пальцы на экране. Он не смеялся. На его лице не было ни следа веселья. Я рискнула бросить на него взгляд и, к своему большому удивлению, обнаружила на его лице смесь боли и гнева. А потом он начал печатать. Яростно…

МЕЙСЕН: Жаль, что я не могу убить его. Я не святой, но я бы никогда не стал принуждать девушку к чему-либо. Если я когда-нибудь пересплю с тобой, ты сама этого захочешь.

Как можно одновременно испытывать такое сильное желание и такую глубокую боль? Его слова словно разрывали моё сердце на части. Я грустно улыбнулась.

Я: Разве ты не понимаешь? Я не могу позволить себе переспать с тобой.

Он написал мне в ответ: Нет, если я сначала завоюю твоё доверие.

Но в этот момент мисс Дэвис обратила внимание на нас, и дальнейшие разговоры стали невозможны.

Нет, если сначала я завоюю твоё доверие.

Эти слова не выходили у меня из головы, и я не могла перестать их повторять. Я перечитывала этот текст множество раз, чтобы убедиться, что они не были плодом моего воображения.

Они могли означать что угодно. С вероятностью 99 % они были частью какого-то грандиозного плана, который должен был привести к моему краху и заключению в психиатрическую лечебницу. Также существовала вероятность 0,8 %, что он действительно хотел меня так сильно, что был готов на временные изменения в своем поведении, чтобы добиться моего расположения. И, наконец, оставалась вероятность 0,2 %, что он был искренен и не имел злых намерений.

Если бы он был искренним, мне бы не повезло, потому что ему пришлось бы пойти на жертвы: пожертвовать почку, отправиться помогать голодающим детям в Индии, организовать кампанию против глобального потепления и провести десять лет без секса, чтобы завоевать моё доверие. Ему потребовалось бы настоящее чудо, чтобы я ему поверила.

И вообще, что всё это значило — пытаться завоевать моё доверие, когда он так явно мне не доверял?

— Ты выглядишь так, словно готова сразиться с армией акул, — сказал Элай, отвлекая меня от моих мыслей.

Я моргнула, и экран с паузой на «Последнем из нас» на телевизоре Элая сфокусировался в моих глазах. Рассеянно постукивая по своему контроллеру, я спросила:

— Скажи, ты заметил, что твой брат в последнее время немного изменился?

Элай нахмурил лоб:

— Что ты имеешь в виду?

Уже несколько недель я не замечала его в компании других девушек и не слышала о его регулярных победах. Даже Хейден и Блейк обратили на это внимание. Также не было никаких известий о том, чтобы он заставлял бедных учеников слушаться или затевал драки. Он был похож на исправившегося гражданина. Ему просто не хватало зачесать волосы назад в стиле пятидесятых и надеть твидовый костюм с галстуком, чтобы завершить образ.

— Я имею в виду, что он ведёт себя не как обычно, как придурок, — сказала я.

Элай нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать?

Да, Элай действительно не знал, какую сторону себя Мейсен демонстрирует в школе.

— Не обращай внимания, это я, глупая. В любом случае, у него, должно быть, менопауза.

Элай усмехнулся.

— Он же не женщина, Мел.

— И всё же, в слове «менопауза» есть слово «мужчина». Да, оно происходит от греческого и означает «месяц», но всё равно это какая-то странная вещь. В любом случае, я чувствую, что в нём есть что-то необычное. Но я не могу понять, что именно.

Взгляд Элая стал каким-то странным и напряженным, настолько напоминая мне Мейсена, что я вздрогнула. Удивительно, насколько они похожи.

— Почему ты так на меня смотришь? — Спросил он. — Хочешь узнать секрет? — Добавил он.

— Если это касается какого-то странного фетиша Мейсена, например, того, что он нюхает вонючие носки, то я вся во внимании.

Он рассмеялся.

— Я думаю, Мейс сам в шоке.

Мое сердце сжалось.

— Что?

Элай с улыбкой кивнул.

— Да. Он всегда погружен в свои мысли и уделяет больше времени, чем обычно, подготовке к школе. Вчера я сказал ему, что, по-моему, он поправляет прическу, чтобы произвести впечатление на какую-то девушку, и он покраснел! — Усмехнулся он. — Мейс никогда не краснеет! Он пригрозил вылить мне на голову целый тюбик геля для укладки, если я не оставлю его в покое.

Я уставилась на Элая с открытым ртом. Не стоит и говорить, что все функции моего организма пришли в волнение.

— И он каким-то образом, даже самым незначительным, подтвердил это? Или сказал, кто она такая?

Я чуть не закатила глаза от удивления. О, Мелисса, ты говоришь так жалко и одержимо. Это совсем не хорошо. Совсем не хорошо.

— Нет. — Он посмотрел на меня с удивлением. — Почему ты спрашиваешь?

— Подруга подруги моей подруги интересуется им, — сказала я, стараясь говорить безразличным тоном. Я театрально протянула руку, глядя куда-то вдаль, словно комната Элая была моей аудиторией. — Она будет несчастной девушкой, если её чувства не найдут ответа.

Элай хихикнул.

— Хочешь, я спрошу у него?

Я уставилась на него во все глаза.

— Ни в коем случае! — Я прочистила горло. — Я имею в виду, мне действительно всё равно.

Да, точно. Он не был глупцом. И даже идиот мог бы увидеть меня насквозь. Я просто увязала в этом ещё глубже, потому что не могла замолчать.

Он пожал плечами:

— Хорошо, если ты так считаешь. — Затем снова посмотрел на экран и вернулся к игре. — Я надеюсь, что он влюблён, и эта девушка отвечает ему взаимностью, — сказал он вполголоса, и я сразу поняла, что это было адресовано мне. Он хотел, чтобы я разделила чувства Мейсена, которые ещё не были подтверждены.

Моё сердце забилось быстрее, когда я представила, что Мейсен может испытывать ко мне настоящие чувства. Я глубоко вздохнула, но потом осознала, что это не имеет значения. Он не ходил на свидания, и Элай подтвердил мои мысли, сказав:

— У него никогда не было девушки, и он поклялся, что никогда не будет, но я бы хотел, чтобы это изменилось.

— Почему у него никогда не было девушки? — Спросила я.

Элай покачал головой:

— Я уже говорил тебе. Я не могу тебе этого сказать.

Я хотела попросить его поговорить на эту тему и поделиться своими личными переживаниями, но я не могла винить его за то, что он соблюдает кодекс братства.

— Хорошо, но разве ему никогда не бывает одиноко? — Спросила я.

— Ему действительно одиноко, но он никогда не признается в этом, и я не знаю, как ему помочь, — ответил Элай.

Одиночество. Я никогда не думала, что Мейсен может испытывать это чувство. Он всегда был окружён друзьями и получал много внимания в школе, и многие девочки, вероятно, отдали бы всё, чтобы быть с ним. И всё же он был одинок.

Как и я.

Когда пришла моя очередь играть, я полностью погрузилась в свои мысли и выполняла все действия автоматически. Я была настолько погружена в размышления, что, когда позже направлялась в ванную, чуть не столкнулась с Мейсеном, который шёл в свою комнату.

— Осторожнее, — сказал он, схватив меня за плечи, чтобы я не упала. Мои губы приоткрылись, и я взглянула в его глубокие синие глаза. Мой пульс участился, и я почувствовала, как слабеют мои силы. Его пальцы сжались на моих плечах, притягивая меня ближе, и я подчинилась, словно меня к нему привязала невидимая нить.

В этот момент входная дверь открылась, и в дом вошёл Даг. Мейсен мгновенно убрал руки с моих плеч и отступил на шаг. Я заставила себя улыбнуться, но сомневалась, что смогу скрыть свои чувства. Я была слишком потрясена этим притяжением, которое, казалось, возникло между нами так легко.

— Привет, дети, — сказал он и закрыл дверь, положив свой портфель на маленький столик рядом с дверью.

— Привет, пап, — ответил он.

— Рад снова видеть тебя, Мелисса. Как дела?

Я улыбнулась ещё шире, чтобы он не заметил, как его сын повлиял на меня во многих отношениях.

— Я в порядке, как и итальянская кухня. Как у вас?

Он улыбнулся.

— Со мной всё в порядке. Просто очень занят на работе, но это не ново. — Он похлопал Мейсена по плечу. — Я собираюсь немного отдохнуть. Увидимся, Мелисса.

— Увидимся, Даг, — сказала я, наблюдая, как он направляется в свою спальню. Я откашлялась, прежде чем посмотреть на Мейсена, который уже пристально смотрел на меня. — Я хочу тебя кое о чём спросить.

Он склонил голову набок, прислонившись плечом к стене.

— Продолжай.

— Давай на мгновение представим, что я могу тебе доверять. А ты можешь мне доверять? — Спросила я.

Он приподнял бровь.

— С чего бы это вдруг? — Спросил он.

Я переступила с ноги на ногу.

— Просто ответь мне, Барби.

— Я пытаюсь это делать.

Мое сердце сжалось. Я поджала губы и кивнула, сделав шаг в сторону, чтобы обойти его.

— Подожди, — окликнул он.

Я остановилась и заставила себя взглянуть на него.

— Что?

Он прикусил губу, погруженный в размышления. Черт, это было так волнующе.

— У нас есть способ научиться доверять друг другу.

Я нетерпеливо притопнула ногой. Он явно испытывал мое терпение.

— Пожалуйста, просвети меня.

— Мы можем наконец-то положить конец этой игре в кошки-мышки между нами.

— Что это значит?

— Это значит, что больше не нужно ненавидеть и отталкивать друг друга. — Он внимательно наблюдал за мной. — Ты можешь это сделать?

Удивительно, но мне было легко согласиться с этим. Казалось, что конец света приближается.

Однако это было невероятно странно, особенно когда он сел рядом со мной в кафетерии, и весь стол уставился на него. Блейк и Хейден обменялись странными взглядами.

— Значит, слухи верны, — сказал Хейден. — У вас двоих что-то происходит.

— Нет, — выпалила я, когда Мейсен сказал: Да.

Я уставилась на него. Что, черт возьми, он делает?

Он изобразил на лице непринужденную улыбку, ничуть не смутившись.

— Сатана не может оторвать от меня своих лап, — сказал он, пытаясь обнять меня за плечи, но я оттолкнула его руку.

— Ага, мечтай. У меня более чем достаточно мозгов, чтобы не прикасаться к тебе, — сказала я.

Мейсен ухмыльнулся.

— Не обращайте на нее внимания. Она просто слишком застенчива, чтобы признаться в этом. Она не может перестать восхищаться мной.

— Мел не может перестать восхищаться тобой? — Спросила Сара, переводя взгляд с одного на другого и поднимая брови. — Мы говорим об одной и той же Мел?

— Точно, — поспешила ответить я. — Он совершенно ненормальный.

— Ты не говорила этого в моей комнате, когда…

— Мейсен — лучший! — Провозгласила я, перебивая его, потому что точно знала, что он скажет дальше, и мне нужно было заставить его замолчать. — Он абсолютно заслуживает медали «Лучший парень на Плутоне»!

Веселье читалось на лицах Маркуса и Кевина.

— В его комнате, да? — Спросил Маркус.

— Это не то, что вы думаете, — сказала я.

— Ну да, ну да, — ответил Хейден.

Сара и Джесс не произнесли ни слова, но их понимающие улыбки говорили о том, что они уже представляют, как мы с Мейсеном поженимся. Я содрогнулась. Мне нужно было срочно разобраться в ситуации.

Как будто сцены в обеденный перерыв было недостаточно, Мейсен продолжал присылать мне забавные видео с кроликами в течение всего дня. Я поймала себя на том, что с нетерпением жду его сообщений. Для парня, чей мир сосредоточен на сексе, видео с кроликами казались милыми и забавными, и я поглощала их с большим удовольствием. Кроме того, я была слишком увлечена нашим «перемирием», чтобы сосредоточиться на своей работе, хотя это и не имело большого значения, поскольку вечер пятницы в доме престарелых проходил неторопливо, и у меня было больше свободного времени, чем обычно.

— Почему ты улыбаешься? — Спросила меня Сара, останавливаясь рядом со мной в коридоре перед гостиной.

Я оторвала взгляд от прыгающего кролика на экране и посмотрела на нее.

— Я выиграла в лотерею.

Сара прищурилась, глядя на меня.

— Правда, сейчас?

— Ага. Я очень богата и собираюсь на Гавайи.

В ее глазах появились морщинки от улыбки.

— Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты влюблена.

Я чуть не выронила телефон.

— Ты права, я влюблена в жизнь, в растения, в насекомых и…

— Ладно, ладно. Я поняла. Но что это было сегодня? Ты и Мейсен?

Настал момент, когда я осознала последствия своих слов.

— У нас с Барби ничего не было. То, что ты видела сегодня, не имело никакого значения. Возможно, мы и заключили перемирие, но это ничего не меняет. Понимаешь? Ничего.

Она сжала губы, стараясь сдержать улыбку.

— Я понимаю. Ничего.

На экране моего телефона появилось новое сообщение, но я раздраженно сунула его в карман.

— Почему все так настойчиво спрашивают обо мне и Барби? Что ты хочешь знать? Ладим ли мы? По какой-то безумной иронии судьбы, да, ладим. Неужели я все еще ненавижу его? Да, я не знаю. Хочу ли я видеть, как его раздавят, как букашку? Да, я хочу. Должна ли я…

— Ладно, я поняла твою точку зрения. Но что такого особенного в том, что вы двое ладите?

Я отвела взгляд и заметила Шрейю, которая разговаривала с чьим-то внуком в другом конце гостиной. Матео тоже был здесь, он беседовал с мистером Джеем, но его внимание было приковано не к дедушке, а к Шрейе. Он пристально наблюдал за ней, пока она флиртовала с парнем нашего возраста.

— Мы официально объявили перемирие. Или что-то в этом роде, — произнесла я.

— Это что-то новенькое. Как это произошло? — Поинтересовалась Сара.

— Это из-за… — Я провела рукой по лицу и тяжело вздохнула. — Это долгая история.

— Я понимаю, — ответила она.

Сара не настаивала на ответе, но это не помешало мне почувствовать себя виноватой за то, что я снова отдалилась от неё. Я вспомнила наш разговор в понедельник. Я так долго скрывала свои истинные чувства и отказывалась от любой помощи, что всё внутри меня было перемешано и закупорено.

Я заметила, как Матео прищурился, когда парень наклонился ближе к Шрейе, чтобы показать ей что-то на своем телефоне, и встретилась взглядом с Сарой.

— Хорошо, если тебе нравится кто-то, кто, скажем так, не совсем хорош, это делает тебя глупой? — Спросила я ее, переминаясь с ноги на ногу.

Она склонила голову набок.

— Что ты считаешь не совсем хорошим?

— Я говорю не о том, что хоронить трупы на заднем дворе — это плохо, а о том, что это очень плохо.

Она заправила прядь волос за ухо.

— И каковы же положительные качества этого человека?

Никаких, хотела я сказать, но это была откровенная ложь.

Я смотрела куда-то вдаль.

— Он может быть хорошей компанией. Он может быть заботливым и готовым сделать все для тех, кто ему дорог. Он… он осторожный и умный. И он самый раздражающий человек, которого я когда-либо встречала, но все эти словесные перепалки с ним… Мне это даже нравится. Это весело.

— То, что ты симпатизируешь Мейсену, не делает тебя глупой, — мягко сказала она, и я резко повернула голову, хмуро глядя на неё.

— Мне не нравится Мейсен! — Воскликнула я.

Она не поверила мне ни на мгновение.

— Я понимаю, почему ты отрицаешь это. Я сама прошла через это, испытывая чувство вины, и у меня было много сомнений, прежде чем я сошлась с Хейденом. Но это нормально — чувствовать неуверенность или не контролировать себя. Это нормально — не отличать добро от зла. Ты всего лишь человек.

— Это не нормально, не для меня. Мне нужна определенность. Мне нужны четкие ответы. Я не могу смириться с неясностями. Я ненавижу неясности.

— Но этот мир полон серых оттенков. Послушай, я понимаю. Я действительно привыкла воспринимать людей через черно-белый фильтр, разделяя их на отдельные группы, не осознавая, что оценивать кого-то как исключительно хорошего или исключительно плохого — это нереально. Но если ты продолжишь игнорировать чью-то положительную сторону только потому, что слишком сосредоточена на его негативных поступках, ты можешь упустить множество замечательных моментов.

— Но как я могу не думать о его плохих поступках, когда то, что он сделал, было действительно плохим? Возможно, это уже не исправить.

Она пожала плечами.

— Тогда, если ты считаешь, что это уже не изменить, то, вероятно, так и есть.

— Это совсем не помогает.

Она вздохнула.

— Я не могу дать тебе ответ, Мел. Ты узнаешь это, когда придет время. Просто помни, что люди могут меняться. Но если ты не сможешь забыть прошлое, это тоже нормально. Просто прислушайся к себе.

Если бы я прислушалась к себе, я бы растерялась, но она была права. Я была единственной, кто мог найти свой ответ. Ни она, ни кто-либо другой не могли мне помочь.

Я указала на Матео.

— Мне кажется, Матео начинает нравиться Шрейя. Видишь, как он следит за ней глазами? Он делал это всё это время. — Шрейя теперь помогала одной из дам встать, и на лице Матео появилась лёгкая улыбка.

Сара улыбнулась.

— Я рада, потому что, похоже, Шрейе он тоже нравится, и она хорошая девушка. Он заслуживает счастья.

Я кивнула, размышляя о своём счастье. С той ночи в лесу, когда моя жизнь превратилась в настоящий ад, каждый новый день был попыткой справиться с трудностями. Но потом появился Мейсен, и моя жизнь словно покатилась по наклонной. От ненависти до страстного желания — эти чувства помогли мне забыть обо всём плохом.

Время, проведённое с Мейсеном, заставляло меня чувствовать себя живой. Оно приносило утешение и давало ощущение, что я не так одинока. Впервые у меня появился способ пережить свои страхи, не прибегая к саморазрушению. Однако я понимала, что этот хрупкий мир был лишь временным.

И я задавалась вопросом, смогу ли когда-нибудь понять, почему из всех людей именно в Мейсена я влюбилась?

После работы я провела время с Сарой и вернулась домой около одиннадцати часов. Мама никогда не возражала против того, чтобы я задерживалась допоздна, а теперь, когда мне исполнилось восемнадцать, она даже не потрудилась сообщить мне, когда приходить домой. Ранее она написала мне сообщение, в котором просто сказала, что идет спать, и попросила не забыть запереть дверь, когда я вернусь.

Когда я притормозила у наших ворот, то заметила «Корвет» Мейсена, припаркованный на другой стороне улицы. Мое сердце забилось быстрее. Мейсен прислонился к капоту, сжимая в руке телефон. Он поднял голову и улыбнулся мне, и мое сердцебиение ускорилось до предела.

Он здесь. Он пришел, чтобы увидеться со мной.

Я припарковалась перед воротами и вышла из машины, поджав губы, чтобы сдержать широкую улыбку. Ему не нужно было видеть, как я рада его видеть.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

— Даже не «привет, как дела?» или «рада тебя видеть»?

Я в недоумении посмотрела на него.

— Что ты здесь делаешь? Уже поздно, а твой дом на другом конце города.

Он вздохнул и почесал подбородок.

— У тебя есть пиво?