Шрамы

ГЛАВА 17

В воскресенье опять начался дождь, и я отправилась к дому Эли, лишний раз убедившись, что прогнозы погоды часто бывают ошибочными. Я сняла солнцезащитные очки и положила их на пассажирское сиденье, наблюдая, как деревья вдоль тротуаров раскачиваются под сильными порывами ветра. Дождь начал моросить, но быстро превратился в ливень, и тучи окрасили небо в мрачные оттенки черного и серого. Мне пришлось ехать очень медленно, почти ничего не видя сквозь завесу дождя.

— Апокалипсис может наступить в любой момент, — пробормотала я, паркуясь на подъездной дорожке у дома Элая после поездки, которая, казалось, длилась целую вечность. Я резко выключила двигатель. — И тогда нам всем придется эвакуироваться в другую галактику.

Машины Мейсена нигде не было видно, что было единственным положительным моментом в этой ситуации, но я все равно чувствовала тяжесть в животе, которая не имела никакого смысла.

Нахмурившись, я выпрыгнула из машины и, прикрыв голову курткой, помчалась мимо минивэна, который стоял у их дома. Как только Элай открыл дверь, я влетела внутрь, уже промокшая и дрожащая от холода.

— Боже мой! Погода просто сумасшедшая! — Воскликнула я, снимая с головы промокшую куртку и оставляя на полу лужицу воды. — Извини за беспорядок.

Снаружи что-то грохнуло, и, обернувшись, я увидела большую ветку, лежащую рядом с машиной на подъездной дорожке через дорогу. Верхушки деревьев раскачивались на ветру, предвещая еще больший ущерб, и я надеялась, что моя машина не пострадает. В потемневшем небе сверкнула молния, и всего через несколько секунд вдалеке прогремел гром. Просто замечательно.

Элай закрыл дверь. Его лицо было необычно бледным и взволнованным.

— Что случилось? — Спросила я.

— Пиги. Дерево над его домом старое, и некоторые ветки уже сломаны. Я боюсь, что его дом не выдержит бури и пострадает. Мавар уехала несколько часов назад, так что помочь ему некому.

Дерьмо.

— Ни слова больше! — Я напрягла бицепс. — Я пойду и заберу его внутрь, хорошо? — Он кивнул, прикусив губу.

— Ладно. Его переноска там. — Он указал на серую пластиковую переноску для животных в углу. — Просто положи его в нее и принеси сюда.

— Принято! — Я схватила переноску и выбежала на улицу.

Сильная дрожь сотрясла мое тело, когда я встала под проливной дождь и посмотрела на домик Пиги. Я промокла насквозь всего за три секунды. Ветки над его загоном опасно раскачивались, и казалось, что они могут сломаться в любой момент. Я бегала по двору, беспокоясь о маленьком существе, которое было совершенно беззащитно перед жестокостью природы.

Летящая ветка чуть не ударила меня по лицу, но я успела увернуться в последний момент, отскочив в сторону. Однако на скользкой земле я потеряла равновесие и едва не упала на четвереньки, с трудом удержавшись на ногах. Я подобрала переноску, которую уронила, и продолжила свой бег.

— Послание погоде, деревьям и всей природе — Воскликнула я, когда очередная молния осветила небо. Я убрала волосы, упавшие мне на глаза, и продолжила: — Прекратите пытаться помешать моему спасению!

Я резко остановилась и, опустившись на колени, распахнула дверцу загона. Опираясь на одну руку, я наклонила голову к земле и заглянула внутрь его жилища. Он был там, стоял на четвереньках в углу с широко открытыми глазами и настороженными ушами. Мое сердце сжалось от непреодолимого желания защитить его. Прогремел гром, и он ударил задними лапами по земле, наблюдая за мной так, словно я была его главным врагом.

— Привет, маленький король, — сказала я. — Это всего лишь я. Я спасу тебя от этой ужасной погоды, только подожди.

Однако это было легче сказать, чем сделать. Я понятия не имела, как взять его на руки и посадить в переноску. Я никогда раньше не держала кроликов, и это казалось мне сложной задачей.

Я протянула к нему руку, но он отскочил в сторону, словно избегая моих прикосновений, как чумы. Я несколько раз моргнула, пытаясь разглядеть его сквозь пелену дождя. Я снова попыталась дотянуться до него, но он увернулся, отпрыгнув в другую сторону. Мягкий подход здесь не сработал бы.

— Ладно, мистер, у меня нет на это времени, — произнесла я решительно. Я быстро подошла и схватила его за живот. Он начал вырываться. — Можешь ненавидеть меня сколько угодно, но это для твоего же блага.

Я вытащила его из дома, чувствуя боль в спине от неудобного положения на коленях. Мне нужно было уложить его в переноску, пока он не промок насквозь. Я снова опустилась на колени, чтобы выбраться из его загона, и умудрилась прижать его к груди, как ребенка, и прикрыть своими руками.

— Первый этап операции по спасению почти завершен, — сказала я. — Мне осталось только положить тебя в переноску, так что не двигайся.

Я выбралась из загона и встала, собираясь повернуться к перевозчику.

— Берегись! — Крикнул Мейсен.

У меня не было времени среагировать. Прежде чем я осознала, что происходит, он крепко обнял меня и закружил в объятиях. В этот момент массивная ветка с дерева ударила его по спине, отскочила и упала рядом. Мы оба потеряли равновесие и упали на землю, его вес оказался на мне, и это было слишком тяжело. Меня охватила паника. Я не могла пошевелиться под его сильным телом, но потом вспомнила о Пиги, его маленьком тельце, зажатом между нами, и это помогло мне сосредоточиться на самом важном.

— Подвинься, ты придавишь Пиги, — сказала я, задыхаясь, и попыталась освободить для него как можно больше места. Он приподнялся на локтях, и я взглянула на Пиги, который в ужасе застыл у меня на груди.

— Всё в порядке, мистер. Мы не причиним тебе вреда, — сказала я ему мягким тоном. Мой взгляд встретился с непроницаемыми глазами Мейсена, который склонился надо мной. Они были частично скрыты мокрыми прядями его волос. Он наблюдал за мной с выражением, от которого у меня защемило в животе, и я почувствовала, как мой страх уходит.

Я нахмурилась, когда меня охватило головокружительное чувство, охватившее все мои пальцы на руках и ногах, и мне захотелось остаться на месте.

Какого черта? Это было неприемлемо.

— Может быть, ты уже слезешь с меня? — Прошипела я ему. — Ты пытаешься нас раздавить или что-то в этом роде?

Его глаза застыли, губы скривились в усмешке.

— Ты можешь быть еще более неблагодарной? — Спросил он, пытаясь встать, но затем поморщился и выругался, опираясь на одну руку и колено.

Я больше не могла терять время. С усилием я оторвалась от него и встала на ноги, торопясь отнести Пиги домой. Пиги начал сопротивляться, извиваясь и брыкаясь, когда я попыталась посадить его в переноску. После двух попыток мне всё же удалось затащить его внутрь. Я закрыла боковой люк переноски и, не оглядываясь, бросилась к дому.

Элай ждал меня у клетки средних размеров, которая стояла в гостиной.

— Это клетка, которую мы используем, когда он здесь, — сказал он. — Не могла бы ты принести полотенце и вытереть его, пока он не простудился?

— Конечно, — ответила я и отправилась за чистым полотенцем в шкафчик в прихожей, оставляя за собой лужицы дождевой воды на полу.

Когда я возвращалась, то заметила Мейсена, который зашёл в свою комнату. Внутри меня всё сжалось, когда я мельком увидела его спину, прежде чем он закрыл дверь. Его белая футболка была разорвана и испачкана кровью, вытекавшей из двух длинных горизонтальных порезов.

Я сжала руку в кулак.

— Чёрт.

Схватив полотенце, я вернулась к Пиги, виновато закусив губу. Вытирать его было непросто: он пытался убежать от меня каждые несколько секунд. Я посмотрела на вход в гостиную, надеясь увидеть Мейсена, но он так и не появился, и у меня неприятно заурчало в животе.

Он спас меня от травмы, а я даже не поблагодарила его. Вместо этого я повела себя как настоящая стерва. Отлично. Теперь я чувствовала себя просто ужасно.

Я тщательно вытерла Пиги и посадила его в клетку. Я и сама была совершенно мокрой, поэтому решила поискать сменную одежду, но сначала нужно было решить более важные вопросы.

— У тебя есть аптечка первой помощи? — Спросила я у Эли.

— Да, она в ванной. А зачем она тебе? — Ответил он, нахмурившись.

— Это для твоего брата. Ничего серьезного, просто небольшой побочный эффект, — добавила я, видя его озабоченное лицо. — Тебе нужно что-нибудь еще?

— Нет, не сейчас.

— Тогда я вернусь через секунду, — сказала я и пошла за аптечкой, потирая руки, чтобы согреться.

Мое сердцебиение ускорилось, когда я остановилась перед дверью Мейсена. Хорошо. Я могу это сделать. Так я отплачу ему. Это было безумие, но безумные времена требовали безумных мер, или как там говорится.

Я внимательно осмотрела свою чёрную рубашку, чтобы убедиться, что она не просвечивает, ведь мне не хотелось, чтобы он видел мой лифчик. К счастью, всё было в порядке. Фу.

Я постучала в его дверь, но не стала ждать разрешения войти, так как сомневалась, что оно когда-либо последует. Я открыла дверь и шагнула внутрь, но, увидев его, замерла. Он сидел на своей кровати, одетый лишь в сухие спортивные штаны, повернувшись ко мне обнажённой спиной. Я не могла отвести взгляд от его кровавых ран, перемежающихся с паутиной старых шрамов на безупречно сложенной спине, и мой желудок сжался от волнения.

Он посмотрел на меня через плечо и сказал:

— Я не разрешал тебе входить.

Я медленно сглотнула. Теперь, когда не было ни паники, ни страха, я смогла осознать, каким тёплым было его тело, прижатое к моему на холодной мокрой земле, и как крепко он держал меня, защищая. Моё сердце подпрыгнуло. Он действительно защитил меня.

Закрывая за собой дверь, я почувствовала неуверенность, и это было незнакомое мне ощущение. Было что-то ужасно интимное в том, что я находилась в его маленькой комнате, вдыхала аромат его освежителя воздуха, а он сидел полуголый на своей кровати. Что-то, чего я не могла точно определить, притягивало меня.

— Я знаю, — произнесла я странным, тихим голосом. — Я просто хочу тебе помочь.

Его глаза расширились, прежде чем он взял себя в руки и состроил раздраженное выражение лица.

— Мне не нужна твоя помощь, — ответил он, отвернувшись.

Я подошла к его кровати, с моих губ чуть не сорвалась резкая отповедь, но я снова почувствовала усталость. Всегда в борьбе. Он помог мне, а теперь был ранен. Я просто не могла остаться в стороне.

— Я знаю, — ответила я, на мой взгляд, довольно покладисто. — Думаю, это лучший способ отблагодарить тебя. Ты был прав, как бы мне ни было неприятно это признавать. Я была неблагодарной.

— Ни хрена себе, — произнес он.

Я взглянула на него и уже было открыла рот, чтобы выразить своё недовольство, но потом вспомнила, что должна быть лучше. По крайней мере, в этот раз.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, — произнесла я сквозь зубы.

Он бросил на меня удивлённый взгляд через плечо.

— Ты действительно хочешь помочь? Это удивительно.

Я прикусила щеку.

— Не стоит так волноваться. Поверь мне, я лучше буду есть червей, чем изображать медсестру. Но ты истечёшь кровью до смерти из-за меня, и, как бы мне ни хотелось, чтобы это произошло, и чтобы мы могли отпраздновать это, будет справедливо, если я помогу тебе, — закончила я фразу, и от нервозности мой голос стал невнятным.

Он закатил глаза и повернулся боком, чтобы посмотреть на меня. Мой взгляд сразу же упал на его грудь, и мне пришлось с трудом отвести глаза, отгоняя от себя образ его рельефных, подтянутых мышц.

— Я не собираюсь умирать от потери крови, — произнёс он.

Не смотри на его грудь. Она некрасива. Очень некрасива.

— У тебя по спине будто струится водопад. Это, безусловно, так и выглядит.

— Даже если бы я умирал, я бы не хотел, чтобы ты была моей медсестрой. Ты совсем не сексуальна, что делает тебя ужасной медсестрой по умолчанию.

Мое сердце упало. Он говорил мне об этом по меньшей мере дюжину раз, и я никогда не задумывалась об этом дважды, но по какой-то глупой причине сейчас я была расстроена.

Я заставила себя не показывать этого на лице.

— О, да? Так же, как и восемьдесят процентов настоящих медсестер. Тебя никто не учил не верить всему, что ты видишь в порно?

Он ухмыльнулся мне.

— А откуда ты знаешь, что в порно? — Он приподнял бровь. — Только не лги, что не смотришь его.

— Смотришь порно, сладенькая? — Его голос донесся из той ночи, и я замерла, увидев его и темноту леса позади него.

Я это чувствовала.

Вкус его слюны.

Его губы на моих.

Пелена тьмы.

Мои руки так сильно сжимали аптечку, что, казалось, она могла в любой момент треснуть. Я ослабила хватку и дважды глубоко вздохнула, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. Затем я снова сосредоточилась на Мейсене, который наблюдал за мной с чрезмерным вниманием.

— Ты хочешь, чтобы я тебя подлатала или нет? — Спросила я резко. — Я больше не буду уговаривать.

Его пристальный взгляд задержался на мне на несколько мгновений дольше, чем следовало бы, и я была на грани того, чтобы вспылить и бросить в него аптечкой. Я чувствовала это — он читал меня, как открытую книгу, и теперь, когда он стал свидетелем еще одной моей слабости, он собирался…

— Отлично, — сказал он. — Только давай быстрее.

Я выдохнула воздух, который задерживала, одним судорожным вздохом. Я действительно это делала. Я собиралась подойти к нему ближе и даже дотронуться до него, и не потому, что собиралась надрать ему задницу, нет. Возможно, мне было бы лучше подняться на Эверест голой, в самых суровых погодных условиях, без воды и еды. Его дверь теперь выглядела как волшебный портал, который увел бы меня от надвигающейся катастрофы, но я должна была быть в брюках для больших девочек. Сбежать было невозможно.

Я уже собиралась сесть на его кровать, но он резко встал и произнес:

— Нет, ты не будешь сидеть на моей кровати.

Я нахмурила брови. Не то чтобы я хотела сидеть на его кровати, но его слова меня разозлили.

— А почему собственно нет? — Спросила я.

Он указал на мою мокрую одежду.

— Очевидно, потому что ты насквозь промокла. Я не хочу, чтобы ты испортила покрывало.

Я посмотрела на свою одежду, с которой капала дождевая вода. Она стекала по всему полу. Усмехнувшись я медленно подняла взгляд, поставила аптечку на тумбочку, и с наслаждением плюхнулась на его кровать, двигая задницей влево-вправо, чтобы сделать покрывало как можно более влажным.

Он пристально посмотрел на меня.

— Тебя бы это убило, если бы ты хоть на секунду перестала быть стервой? — Произнес он.

— А ты бы умер, если бы хоть на секунду перестал быть самым надоедливым человеком на этой планете? — Спросила я в ответ. Еще немного подвигав задницей, я вдруг замерла, и тревожная мысль промелькнула у меня в голове. Поморщившись, я вскочила на ноги. — Фу, фу, фу! — Я хлопнула себя по ягодицам, чтобы избавиться от невидимых микробов, представляя, как по мне ползают всевозможные бактерии.

— Какого чёрта? — Он уставился на меня, широко раскрыв глаза.

— Твоя постель, должно быть, полна ЗППП! Могу только представить, сколько девушек ты сюда приводил!

Его глаза потемнели от злости.

— Может быть, хватит уже говорить о венерических заболеваниях? У меня их никогда не было. — Он отвернулся. — И я никогда не приводил сюда девушек, — тихо добавил он.

Шок лишил меня способности ответить, и я просто уставилась на него. Между нами повисло тяжелое молчание, и мой желудок сжался в маленькие узлы. Напряжение было слишком сильным, и мне нужно было что-то сказать, чтобы нарушить его.

— Да? — Я прочистила горло. — Как вариант, ты просто лежишь здесь и дрочишь. Могу только представить, как ты заливаешь свою постель своими жидкостями.

Я поморщилась, как только последнее слово слетело с моих губ. Это было так неприятно, но он, кажется, совсем не был смущён. Нет, он рассмеялся, затем поморщился, выпрямляя спину. Он издал несколько смешков, несмотря на боль, которую они, очевидно, причиняли ему.

— Итак, ты представляешь, как я дрочу. Интересно. — В его глазах заплясали веселые искорки.

К своему ужасу, я покраснела. Я действительно, черт возьми, покраснела.

— Я определенно нет! — Я скрестила руки на груди.

Его ухмылка стала широкой и дьявольской.

— Твой румянец говорит сам за себя.

Я выпятила подбородок.

— Это просто моя аллергия на всякую чушь.

Он снова расхохотался.

— Мне просто интересно, на твою или на мою.

— Ладно, мы делаем это или как?

Он удивленно поднял брови, глядя на меня еще больше.

— Что именно?

От меня не ускользнул скрытый смысл его слов. Вот же козявка. Я открыла аптечку и достала салфетку, содержащую спирт.

— Убью тебя самым болезненным способом.

Я схватила его за руку и развернула так, чтобы он оказался спиной ко мне. Я не слишком осторожно прижала салфетку к его порезу, чтобы протереть его, наслаждаясь тем, как он поморщился. Он это заслужил.

— Эй! Легче. Не заставляй меня сожалеть об этом.

Я не ответила, заметив, что моя рука дрожит. Я медленно и очень осторожно приложила салфетку к ране, мои глаза скользнули по остальной части его спины. Вблизи его кожа казалась еще более гладкой, ее бронзовый оттенок был почти как теплая карамель на фоне моей призрачно-белой кожи.

Я поняла, из-за чего весь сыр-бор. У него было потрясающее тело под всей этой дизайнерской одеждой, в которой он обычно щеголял в школе. Даже на его мышцах были мускулы, и впервые у меня возникло сильное желание просто провести по ним пальцами и посмотреть, такие ли они твердые и атласные, какими кажутся.

Я остановилась на мгновение и закрыла глаза, удивляясь самой себе. Это всего лишь оболочка. Не более того. Маска, скрывающая то, что внутри. Внешность не имеет значения. Не тогда, когда он тот, кто он есть…

— Я не стыжусь Элая, — внезапно произнес он, и я открыла глаза. — Я никогда не стыдился его. Я защищал его.

Я посмотрела на его белесые шрамы. Было удивительно, что он рассказывает мне об этом.

— Защищал его от чего?

— От других детей. Хулиганов. Ты же знаешь, какими жестокими они могут быть. Я сам один из них. Поэтому я не хотел, чтобы они издевались над ним или заставляли его чувствовать себя ниже их. Я хотел, чтобы он был подальше от этого дерьма.

Я распечатала новую салфетку, а использованную выбросила в мусорное ведро рядом с его кроватью. Порезы оказались не такими глубокими, как я думала, поэтому накладывать швы не пришлось. Я продолжала работать в тишине.

— Я знаю, что он мечтает участвовать в автомобильных гонках. Я даже пообещал свозить его на трассу в Нью-Хейвене и найти инструктора, который имеет опыт работы с водителями, страдающими параличом нижних конечностей.

— Он не знает, что ты состоишь в банде? — Спросила я, чтобы убедиться в этом. Он напрягся.

— Нет, он не в курсе, — ответил он.

Я потянулась за большим бинтом.

— Почему? Это ещё один способ, которым ты защищаешь его?

— Конечно, это делается для его защиты. Я не хочу, чтобы мой брат был вовлечён в это.

Я склонила голову набок и наложила повязку на верхнюю часть раны.

— Тогда почему ты в этом участвуешь? — Он холодно взглянул на меня через плечо.

— Не лезь не в своё дело.

Я прищелкнула языком.

— На самом деле, догадаться несложно. Всё это ради денег, которые помогут тебе покрыть расходы Элая. — Он не ответил, и это сказало мне достаточно. — И что? Ты планируешь поддерживать его таким образом всю свою жизнь? Нелегальные бои и гонки до тех пор, пока не упадёшь замертво или не окажешься в тюрьме, запертый там до конца своих дней?

— Не лезь не в своё дело, — повторил он ледяным тоном.

Я проигнорировала его.

— А что насчёт тех парней, которые предупреждали тебя не участвовать в гонках? Что это было? Кстати, а как насчёт копов? Как они относятся к этому?

Его хмурый взгляд стал размером со слоновий, когда он снова посмотрел на меня через плечо.

— Знаешь что? Не лезь не в своё дело, чёрт возьми.

Я ущипнула его чуть пониже шеи, потому что он был такой занозой в заднице, но я случайно задела пальцами один из его шрамов, и у меня в горле затрепетал пульс. Я отпустила его кожу и, не задумываясь, провела по ней пальцами, удивленная тем, какой шелковистой она была на ощупь.

Он резко втянул воздух, его мышцы напряглись под моими пальцами, нежно ласкавшими его спину. Я остановилась, только сейчас осознав, что натворила. Наши взгляды встретились через его плечо, и в его голубых глазах промелькнуло что-то темное и соблазнительное.

Жар поднялся по моей шее, и я, словно вспышка, отдернула руку. Я быстро наложила еще одну повязку на его второй порез, стараясь не прикасаться к нему лишний раз, и отошла в сторону.

— Вот. Все готово.

— Прости меня за то, что я сказал в прошлый раз, — произнес он, повернувшись и встретившись со мной взглядом. — Я не имел в виду ничего такого.

Его слова вызвали у меня трепет, и я с трудом сохраняла нейтральное выражение лица. Я старалась не выдать, насколько они важны для меня.

— Я должна найти убежище, — пролепетала я. Он приподнял бровь, пристально глядя на меня. — Потому что, должно быть, приближается конец света. Мейсен Браун снова приносит свои извинения, дамы и господа.

Его глаза закрылись, словно в полудреме.

— И он может легко взять свои извинения обратно.

— И он говорит о себе в третьем лице, как о какой-то заносчивой звезде, которой он и является.

Он улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы, достойные рекламы.

— Вот и все. Я забираю свои слова обратно.

Я прижала руку к сердцу.

— О нет! Не делай этого! Я не смогу выжить без этого! Я увяну, как прекрасный цветок на залитом лунным светом поле, и люди будут вечно петь обо мне баллады…

— Почему у тебя нет парня? — Спросил он, внезапно став серьезным.

Мое сердце сжалось от боли.

— Что это за вопрос?

Он скрестил руки на груди, и мне пришлось напомнить себе, что нельзя относиться к этому свысока.

— Я никогда не видел тебя ни с одним парнем. И даже когда кто-то пытается заигрывать с тобой, ты отказываешь ему раньше, чем он успевает моргнуть.

Я взглянула на него из-под ресниц.

— А ты наблюдательный? Кажется, кто-то одержим мной, раз заметил это, — поддразнила я его, но в моем голосе слышалась дрожь. — Цитирую тебя: не лезь не в свое дело.

Он разжал руки и медленно двинулся ко мне. Я быстро отступила на шаг.

— Что ты делаешь? — Спросила я. Я действительно хотела это знать.

Его немигающий взгляд был слишком острым, слишком проницательным.

— Ты становишься слишком напряженной, когда я оказываюсь рядом с тобой. И ты смотришь на меня так, будто впервые видишь обнаженного парня.

Я взглянула на воображаемые часы на запястье.

— Только посмотрите на это! Я опаздываю на встречу с президентом Ботсваны. Никогда вас больше не увижу!

Я развернулась и направилась к двери, но он оказался прямо у меня за спиной. Прежде чем я успела её открыть, он прижал свои руки к двери по обе стороны от моей головы, и между нами осталось всего несколько дюймов. Мой пульс участился, когда его запах окружил меня, словно всепоглощающая волна.

— Может быть, ты перестанешь вести себя как невежественный мачо? — Сказала я.

— Я подумал, что если я когда-нибудь сойду с ума и попытаюсь соблазнить тебя, ты будешь первой девушкой, которая окажет мне сопротивление, — прошептал он, почти касаясь губами моего уха, и я не могла сдержать дрожь, пробежавшую по моей спине. — Я просто не понимаю, почему.

Я сжала руки, закрыв глаза. Я остро ощущала тепло его тела, исходящее от меня, которое проникало сквозь мою мокрую, холодную одежду.

— Почему, ты спрашиваешь? Потому что ты мерзкий кусок собачьих экскрементов, — сказала я.

Оскорбление не произвело на него ожидаемого эффекта. Вместо этого я почувствовала, как он улыбается.

— Конечно, ты ненавидишь меня, но есть кое-что еще, — сказал он. — Отвращение. Страх. Но это касается не только меня. Ты чувствуешь это всякий раз, когда парень подходит к тебе слишком близко.

Прямо сейчас я не испытывала ни страха, ни отвращения, и это раздражало меня больше всего. Я ненавидела его, и меня должно было тошнить от него. Так что же, черт возьми, делали эти трепещущие ощущения в моем животе?

Я так сильно сжимала кулаки, что они начали трястись.

— Хорошо, доктор Фил. Как скажешь, — сказала я скучающим голосом и открыла глаза. — Теперь или ты пошевелишься или я заставлю тебя пошевелиться.

Конечно, он не сдвинулся с места.

— А теперь ты убегаешь. Чего ты боишься? — Его дыхание дразняще ласкало мою шею. Я вздрогнула.

— Я опасаюсь, что инопланетяне могут прилететь на нашу планету и не захватить тебя. Я также тревожусь о том, что мы все можем погибнуть из-за глобального потепления, кроме тебя. Кроме того, я опасаюсь, что в любой момент могу столкнуться с тобой в драке и оказаться в тюрьме, а мне бы не хотелось провести там свою молодость, большое спасибо за твою заботу.

Он усмехнулся в ответ.

— Ты можешь сколько угодно изображать из себя крутую девчонку, но это не изменит ситуацию. Я знаю, что кто-то причинил тебе боль, независимо от того, признаешь ты это или нет.

Я рассмеялась.

— А почему тебя так это волнует?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Мне просто скучно, и раз уж ты здесь, то мне показалось забавным сыграть с тобой в психотерапевта.

Я в гневе повернулась к нему лицом, но это было ошибкой. Он стоял слишком близко, и его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Насмешливое выражение исчезло с его лица, и он перевел взгляд на мои губы. Мои глаза не отрывались от его взгляда.

Мое сердце бешено колотилось в груди, но не от страха. Совсем нет. Я даже не могла вспомнить, о чем мы говорили, думая только о том, какие мягкие у него губы. Мягкие и приятные.

Должно быть, мои мысли отразились на моем лице, потому что его глаза приобрели завораживающий синий оттенок, и он наклонил голову на дюйм, обхватив мой подбородок, словно это было самым естественным поступком. Самое страшное во всем этом было то, что, да, это казалось естественным. И это само по себе было огромным предупреждением.

Я схватила его за запястье и резко заломила руку за спину, вызвав у него стон боли. Все еще удерживая его в захвате, я прошептала ему на ухо:

— Я не хочу быть твоим пациентом. И в следующий раз, когда ты прикоснешься ко мне, я лично позабочусь о том, чтобы ты познал искусство кастрации.

Отпустив его, я вышла из его комнаты, чувствуя волнение и смятение, как никогда раньше.