Смерть Рыцаря

Глава первая

У Галахада затряслись руки. Боевой шок постепенно проходил. С кулаков капала чужая кровь. Гул людей вокруг становился всё громче, густел в ушах, превращаясь во что-то обыденное, напоминающее молодость.

На тротуаре под Галахадом лежал человек. Его лицо было покрыто кровью, нос сломан и свёрнут вправо. Глаза заплыли, а губы напоминали две большие сиреневых сливы. Человек был мёртв.

Стража пыталась пробиться через толпы и рёв людей к центру площади. Их пропускали неохотно, задерживали, как могли. Женщина с другой стороны толпы делала то же самое, толкала чужие спины. Она была на исходе сил. Страх взял над ней верх. Её пропускали. Она не была солдатом. Ей всего лишь нужно было попасть к своему возлюбленному.

Женщина упала на колени, вырвавшись из удушающей толпы.

— Стой! — кричала женщина, — Прошу, не убивай. Я люблю его!

Галахад встал с мужчины. Все слова, что он хотел ей сказать, до того как увидел этого человека на площади, смеющегося, счастливого, оказались совсем ненужными. Женщина, кричащая о любви к мертвому мужчине — жена Галахада. Она открыто изменяла ему, и сегодня этому пришел конец.

Кровь из мертвого тела текла между кирпичами тротуара, приближалась к Клаудии.

— Мертв твой любовник, — сказал Галахад, отходя в сторону.

Клаудия не смогла сдержать крик отчаяния. Она упала рядом с возлюбленным и попыталась стереть с лица кровь.

— Что ты сделал с его носом⁈ — Клаудия плюнула в ноги стоявшему мужу.

Стража пробилась через людей.

— Именем короля! — паренек, совсем молодой, в солдатских доспехах, выставил меч вперед. — Вы арестованы за убийство мужчины королевский кровей! Сдавайтесь!

Галахад поднял руки. Остальные солдаты выбрались из толпы.

— Что ты стоишь? Хватай его! Он даже меч не достал из ножен! — обратился старый солдат к молодому. — Иди, покажи, на что способен, свяжи его руки.

Паренек постоял, поразмыслил.

— А я не дурак, знаю кто он. Это ж сэр Галахад. Мне истории про него еще отец в детстве рассказывал. Ему не нужен меч, чтобы меня прикончить, — паренек еще раз осмотрел Галахада: седина прорезала волосы, под глазами морщины и пот. На нём не было доспех, лишь обычная гражданская одежда, но дорогая, купленная на деньги, заработанные за пятнадцать лет подвигов. Ошибиться было невозможно — перед ним всё тот же великий рыцарь сэр Галахад, только постаревший до сорока пяти лет.

— Не бойтесь! — объявил Галахад, — я не причиню вам вреда! Этот мужчина, что лежит на тротуаре, спал с моей женой, которая сейчас держит его в своих руках и плачет. Я имею полное право убить человека, разрушившего мою семью.

Рыцарь, сэр Галахад, протянул руки.

— Прошу, моё дело сделано.

Солдаты медленно окружали его. Но каждый хотел вернуться сегодня домой.

Люди из толпы закричали:

— Вы не можете его арестовать. Он защищал свою честь, честь своей жены! Где ж это видано, что рыцарю нельзя защитить свою честь!

Солдаты хотели начать объяснять тонкости здешних законов, о неприкосновенности королевской крови, о том, как закон «о защите чести и достоинства мужчины» имеет уйму недосказанности и даже, в некоторых случаях, не применяется и тем более не оправдывает показательное убийство посреди площади, на глазах женщин и детей. Но горожанин, мужчина, большой, с широкой шеей и лысиной на голове, вышел к рыцарю и закрыл его собой.

— Вам придется пройти через меня!

— И меня! — выкрикнула парень, худой, но жилистый, выпрыгивая из-за спин людей.

— И меня! —крикнула женщина, пробираясь через толпу. — Эта девка сама виновата, нечего шляться!

Галахад положил руку на плечо большого мужчины, первого заступившегося за него.

— Не надо, я вам благодарен, но…

— Пустяки сэр. Мы не только за вас заступаемся. Мы права наши отстаиваем! А если завтра мне жена изменит? Буду смотреть, как они в закат убегают? Еще чего. На этой же площади размажу их обоих.

Эти слова вдохновили еще пятерых человек. Они вышли из толпы и полностью закрыли собой рыцаря, выставив кулаки вперёд.

Из толпы солдат вышел командир. Его панцирь блестел на солнце, как и пот на лбу.

— Отряд! Готовсь! — скомандовал он

Солдаты обнажили мечи.

— Последнее предупреждение! — крикнул командир — Мы порежем вас всех, чтобы добраться до преступника!

Солдаты выпрямились и закивали. Глаза их сузились. Сердца готовы к атаке.

— Нет! — воскликнул жилистый паренек. — Мы безоружны, вы не посмеете!

Сталь меча закрыла собой солнце и рванула к шее паренька.

Безоружный паренёк выпучил глаза, задышал, словно пытался всех обогнать и насытиться воздухом в последний раз. «Стоял бы за спинами, зачем вышел-то! Дурак!» — подумал он.

Сэр Галахад выпрыгнул из-за спин и успел остановиться меч солдата своим. Его нога приподнялась и нанесла удара по внутренней стороне голени солдата. Кость хрустнула, затем последовал крик. Солдат упал на землю. Вскоре его кровь из ноги смешается с кровью любовника Клаудии. Сама Клаудия закричала:

— Убейте его! Прошу!

Никто не шелохнулся. Кроме, разумеется, солдата со сломанной ногой. Он почти танцевал, лежа на боку, пока не отключился.

— Что вы стоите⁈ — не замолкала Клаудия. — Вы, тупицы!

А солдаты знали, что «тупицей» будет первый, кто нападет на рыцаря. Даже в таком возрасте он мог разменять с десяток подготовленных бойцов, прежде чем получить царапину.

— Тогда я сама всё сделаю! — воскликнула Клаудия, подняла меч павшего солдата и размахнулась им в сторону мужа, с разворота.

Галахад сделал шаг назад, и сталь его миновала.

— Я тебя ненавижу! — кричала его Клаудия. Она махала мечом, пока не выбилась из сил. — Зачем ты это сделал⁈ Ты ведь даже меня не любил, — она опустила меч. — Ты хочешь, чтобы я страдала?

Рыцарь ничего не ответил, да и не знал, что ответить. Их отношения превратились в увядший цветок, который они оба боялись вырвать.

— Ты добился своего! — продолжала Клаудия — Я хочу умереть!

Она развернулась, подняла меч повыше и бросилась на солдат в надежде, что хоть один из них положит конец её страданиям. Такой нашелся, но нанести роковой удар не успел. Галахад оказался между ними и толкнул плечом солдата. Тот упал на тротуар, стукнувшись головой. Остальные солдаты, думая, что рыцарь отвлекся, решили воспользоваться моментом и прикончить его.

Мечи повалились с небес, рассекая пропитанный кровью воздух площади. Толпа стала свидетельницей чудесного танца. Сэр Галахад не только блестяще уворачивался от мечей, но и умудрялся валить всех на землю без ранений. Солдаты, потерянный в пространстве, спотыкались друг о друга, теряли мечи, падали лицом вниз. И когда вся королевская свора оказалась на земле, люди зааплодировали. Рыцарь слегка поклонился, чуть покраснев.

— Что здесь происходит⁈

Толпа обернулась. Заохала. Перед ними стоял сам король в красном меховом одеянии, даже в такую жаркую погоду. Его корона блестела, ослепляя великолепием. Люди затаили дыхание. За спиной короля собиралось целое войско.

— Ваше превосходительство! — начал солдат, поднимаясь с земли, — этот рыцарь не знает чести! Он убил вашего четвероюродного племянника Магдаира!

Король прищурился, закрывая рукой солнце.

— Кого? Четверо…тьфу ты. Что он сделал, этот Магдаир?

Галахал встал перед отвечающим солдатом.

— Он спал с моей женой, ваше величество. Я всего лишь восстановил справедливость. Способом, которым умею.

Король спускался вниз по лестнице, а когда дошел до толпы, она начала расходиться в разные стороны.

— Галахад? — спросил он, рассмотрев рыцаря.

— Так точно.

— Постарел.

Рыцарь пожал плечами.

— Как и вы, ваше величество.

Они оба улыбнулись. Пожали друг другу руки.

— Сколько лет, сколько зим, — сказал король. — Сколько скучных, до одури простых лет, зим.

— Мирное время, ваше величество, ни за это ли мы боролись?

Король не успел ответить.

— Он убийца! — крикнула Клаудия. — Заприте его в темнице и выкиньте ключ.

Один из солдат ударил её по лицу.

— Не говори так с королем, имей почтение!

Сэр Галахад и король повернулись к солдату.

— Не знаю, за что мы боролись, друг мой. За солдат, что женщин своих бьют да к знати подлизываются? Как звать тебя, боец?

— Аврелий.

— Не стать тебе рыцарем, Аврелий, увы. Галахад, ты знаешь, сколько человек в рыцари было посвящено в этом году?

Галахад не знал и не особо интересовался.

— Ноль, — выдохнул король, — такие как ты, вымирающий вид.

— Времена такие, ваше величество, спокойные.

— Это меня и тревожит. Как это получается, что у нас супружеская измена становиться главным событием? Вот раньше…какие подвиги были, помнишь, а⁈ — Король закинул руку за шею рыцаря и показал другой рукой куда-то вдаль. — Ты и я, наши бравые лошади, летим на всех опорах! А впереди дрожат противники! Знают, что нас не победить! Хоть картину пиши! Сотни картин!

— Так есть же такие картины, ваше величество, в том же количестве.

— Да? — Король цокнул. — А я что-то забыл…Бои отложились в памяти, а почести нет. Странно как-то. Сказал бы мне об это кто-нибудь еще тогда… Ну, что это мы всё обо мне, да обо мне. Ты мне лучше расскажи, как до такой жизни докатился, что на площади любовника своей жены насмерть избиваешь?

Галахад посмотрел на центр площади. На мертвого четвероюродного племянника короля. На свою жену, что присела рядом с ним и стирала подолом платья кровь с его лица. Она шептала ему что-то ласковое на ухо и в самом деле его любила. Как когда-то любила его пятнадцать лет тому назад, когда он стоял на этой же площади. Солнце опаливало его доспехи, делая их ещё красочнее. Тогда ещё совсем молодой король так же спускался по лестнице, как и сегодня. Его улыбка была широкой и одобряющей.

— Выбирай себе жену, любую! — радостно объявлял Боромир.

Галахад тогда только вернулся с последнего подвига, и весь город праздновал.

Девушки выстраивались на площади, чтобы посмотреть на великого рыцаря, и каждая втайне надеялась, что он выберет именно её. На горесть прекрасным дамам, сердце сэра Галахада было уже занято.

Клаудия стояла с краю. Она потирала пальцы, опустив голову вниз. Её щеки покраснели вслед за ушами. Она топталась на месте, боясь одного: «А вдруг он не выберет меня? Вдруг все эти слова любви были ложью?».

Чтобы попасть в поле её зрения, Галахаду пришлось встать на колени. Их взгляды соприкоснулись. Клаудия резко закивала головой и начала прыгать от радости. Рыцарь схватил её за талию и закружил. Это был самый счастливый день в их жизни. Кто мог знать, что их путь — это гора, с которой они спускались на протяжении пятнадцати лет.

Галахад нахмурился. Отбросил воспоминания. Нечего их сейчас ворошить. Нужно быть благодарным, ведь он был счастлив какое-то время.

— Ваше величество, если хотите наверстать упущенное, давайте не здесь. Не на площади, при всех.

Король согласился. Он приказал солдатам вычистить площадь от крови и разогнать толпу.

— Смотреть здесь больше не на что, — подытожил он.

— Можно мне забрать тело? — обратилась к королю Клаудия. Она поднималась по ступенькам, пока один из солдат не напрягся. Тогда она остановилась.

— Он королевский кровей. Он будет похоронен там, где положено такому роду.

— Могу ли я навещать его там?

— Может? — король обратился к Галахаду.

«Будет ли она приходить ко мне?» — подумал рыцарь и ответил:

— Может. Запрещать это — бессмысленная жестокость.

Он развернулся раньше короля и направился по ступенькам в замок. Ему хотелось скрыть лицо от посторонних.

В просторной комнате с балконом, где работал король, ветер играл с зелёными занавесками. Дневной свет ложился на всю комнату, создавая уют. На широком столе блестела бумага. На краю стола стояла тарелка с большой гроздью черного винограда.

Стражник открыл дверь перед королем Боромиром и сэром Галахадом. Рыцарь был поражён красотой комнаты. Он поднял голову к потолку, что исписан древними легендами.

— Я бы мог целыми днями разглядывать эти рисунки, ваше величество, — восхищенно произнёс он.

Король в знак солидарности тоже посмотрел на потолок.

— Мы с тобой в этом похожи. Видишь вон тот рисунок? — король указал на красивую женщину с лирой. Струны её музыкального инструмента прорезали облака. — Это Демидия, первая муза. Я иногда на неё посматриваю, когда пишу законы. Вот она, истинная женщина. Она никогда не изменит. Она всегда со мной. Здесь, на потолке.

Король прошел к столу и сел в изящное кожаное кресло с золотым орнаментом.

— Боюсь вас огорчить, ваше величество, но думаю, что она вдохновила многих, в том числе предыдущих королей, — заметил рыцарь.

— Эх, и то правда. Ты брось давай это «ваше величество». Тут никого нет. Только два старых друга, что сражались плечом к плечу.

«Два старых друга? Что ж ты тогда забыл про меня на пятнадцать лет, Боромир?» — подумал рыцарь.

— Возьми себе стул, садись напротив. Надо кое-что обсудить, — сказал король.

Галахад послушался и вскоре сидел на обычном деревянном стуле напротив стола, за которым сидел король.

— Как вообще дела идут, помимо супружеской жизни, разумеется? Дети есть? — спросил Боромир, сузив глаза и положив руки на стол.

Рыцарь почувствовал себя как на допросе.

— Детей нет. Дел тоже. За много лет подвигов, достаточно монет собрал. Настало время отдыха.

— А что с детьми то не получилось?

— Не одарил Всевышний.

— Да, он иногда бывает очень избирательным.

Король постучал по столу, пробежался глазами по комнате и снова поднял голову к потолку.

— А что ты думаешь об этому рисунке?

Галахад поднял голову на потолок прямо над королем. Там был изображен воин со светящимся мечом. Вокруг него грозные драконы изрыгали пламя.

— Я знаю эту легенду. Этот воин — один из шести истребителей драконов. Его оружие — один из шести мечей, сотворенных великим кузнецом для, собственно, истребления этих драконов.

— Хочется так же в этом возрасте? Дрался когда-нибудь с драконом?

— Да. Однажды.

Король громко, театрально вздохнул.

— А не хочется еще чего сотворить? Еще один подвиг напоследок может? Чем ты сейчас занимаешься, если без дел сидишь? Говорят, в тавернах частый гость и в других местах, более раскрепощенных, тоже. — Боромир ухмыльнулся, говоря про более раскрепощённое место.

Галахад поравнял глаза с королевскими.

— Это случилось после того, как я узнал об измене и не мог найти себе места. Хотел отомстить…

Король увидел, как изменилось лицо Галахада, ушло в раздумье.

— Я стоял под их окнами, совсем пьяный. И смотрел. После всего, что мы прошли. После всего, что с нами было. Как она так легко это выбросила? Она ж не такая молодая, не такая глупая, чтобы поддаться эмоциям, влюбленности. Потом пошел в бордель. Пытался залить пустоту. Заполонить другими женщинами. Но правда в том, что даже Клаудия не могла её заполонить. Иногда я задумываюсь, что такое настоящая любовь и была ли она между нами.

— И всё же, любовника ты убил?

Рыцарь вышел из транса. Посмотрел на короля, будто тот уже знает ответ.

— Зачем я здесь, ваше величество? Что вас гложет, раз вы не бросили меня в темницу за убийство?

— Пройдем.

Король и рыцарь вышли на балкон. На площади людей стало меньше. Солнце освещало весь город. Река блестела, словно была сделана из изумруда.

— Скажи мне, рыцарь, что ты видишь?

— Прекрасный город.

Королю понравился ответ.

— А что слышишь?

Рыцарь переступил с ноги на ногу:

— Ничего?

— Вот именно, ничего. Тишина. Спокойствие. Как долго это может продолжаться, как думаешь?

Если вопрос и был с подвохом, рыцарь этого не понимал.

— Все враждующие с нами армии мы перебили. За последние пятнадцать лет никто не осмелился даже посмотреть в нашу сторону. У нас есть всё необходимое, чтобы держаться под осадой годами. Казна полна золота. Торговые пути никто не грабит. Население процветает и размножается. Культура растет, книжные лавки открываются каждый год.

— Я думаю, с вашим королевством будет всё в порядке. По крайней мере, до нашей с вами смерти.

Король вздохнул, оглядывая свои владения.

— Мало. Сколько нам осталось? Двадцать, тридцать лет?

Подул ветер. Взмыл подол короля.

— Я хочу оставить наследие. Хочу, чтобы королевство процветало сотни лет.

Галахад повернулся к королю и тепло улыбнулся.

— Никто не может этого гарантировать. Даже король.

Боромир не поддался утешению. Он смотрел вдаль, как ястреб, увидавший добычу. Слишком долго он об этом размышлял, чтобы отпустить.

— Что ты знаешь о Воларисе?

Всё встало на свои места для рыцаря. Не стоило и на секунду полагать, что король решил наверстать упущенную дружбу.

— Мёртвое королевство. Проклятое.

Галахад опустил руки на перила балкона. Пустота в груди дала о себе знать.

— Вот он — Воларис! Перед нами, — король обвел пейзаж города рукой. — Он был таким же. Сто лет тому назад. Прекрасное, процветающее королевство под правлением короля Якова. С улиц доносились смех и радость. Река блестела, как наша. Дети играли во дворах. Веру почитали, а короля любили. Его королева — Мария — выходила каждый день к народу. Гладила детей по макушкам, рассказывала древние сказки. Музыка доносилась из великих концертных залов. Торговцы выставляли товар по самым низким ценам на всей земле! Я однажды встретил человека, не знаю рассказывал ли об этом. Это был старик, который не мог ходить и лежал в кровати. Я подошел к нему, сел рядом и спросил про Воларис. «Вы были там? Помните его?», спросил я. Старик посмотрел на меня с таким сожалением — «Ты не видел Воларис?». Из его глаз заструились слезы. «Мне тебя жаль» — сказал он мне. И я поверил. Видел в его глазах, как жаль ему было меня.

Король засмеялся, но смех его был горьким, завистливым.

— Я всё это построил, ты посмотри! Всё это — попытка воссоздать великое королевство Воларис, — король ударил кулаком по перилам. — Но этого недостаточно! — Он опустил голову. — Потому что я знаю…

Тучи закрыли солнце. Город посерел. Река потемнела.

— Знаете что? — рыцарь посмотрел на затылок короля.

Боромир поднял голову, посмотрел прямо в глаза Галахаду.

— То, что уничтожило Воларис, придёт и сюда. Может быть, не через тридцать лет, и не через сто, но придёт. Пока есть такие города как наш, как Воларис, тьма будет возвращаться. Ты только подумай, как близко это проклятое место к нашему родному дому. Чистое зло подкралось к нам! Нужно что-то делать, хотя бы попытаться.

Солнце выходило из-за туч.

— Сделать что? — спросил Галахад.

— Отправиться туда.

— Я буду не первым рыцарем, кто туда отправился и не вернулся. Это самоубийство.

— Ты будешь первым величайшим рыцарем, который туда отправится. Это должно чего-то стоить.

— Повторяю, ваше величество, это самоубийство, — возразил Галахад.

— Это подвиг.

— Нет.

Галахад вышел с балкона. Король, словно верный питомец, последовал за ним, пытаясь что-то от него получить.

— Что тебе ещё остаётся? Пьянствовать? Ходить по борделям?

Рыцарь развернулся у стола.

— От чего вы думаете, ваше величество, я покончил с подвигами? Из-за женитьбы? Из-за любви?

Король раздраженно развёл руками.

— Нет, конечно. Я столько людей спас, столько монстров похоронил. И поначалу я думал, что в этом и есть смысл моей жизни. Что я должен быть лучше, быстрее, сильнее. Что я должен совершать подвиги каждый месяц. Но время шло. Подвиги стали превращаться в рутину, благодарности людей — в ветер. Мне было всё равно. Эта погоня привела меня в тупик.

— Если в твоих речах есть смысл, веди к нему быстрее.

— Даже если я отправлюсь в Воларис, — рыцарь выдохнул, — чёрт, давайте даже представим, что я каким-то образом оттуда вернусь. Вы так и останетесь королём на закате своего правления, отчаянно пытающимся продлить себе жизнь с помощью наследия.

Король покраснел, его губы затряслись от злости.

— За такие слова я могу вырезать тебе язык.

— Но это ничего не изменит. Вам это не нужно. Так же, как вам не нужен Воларис, ваше величество.

— И что мне нужно?

— В этом то и дело. У вас уже всё есть.

Галахад вышел из комнаты. Король остался наедине с завывающим ветром. Солнце снова скрылось за тучами.