Смерть Рыцаря

Глава двадцатая

Взаперти, в ловушке, в знакомом ей месте, таком родном, но ставшем чужим из-за тех голосов, которые окружали её. Они кричала повсюду: от боли, от бреда, просто так. Она не могла осознать, кто она такая, куда попала и главное — как отсюда выбраться.

Внезапная вспышка света, где-то наверху, словно ярчайшая люстра из сотен свечей, озарила всё то тёмное пространство, в которой заперты были она и другие. И так же внезапно эта вспышка потухла.

Думая, предполагая, откуда взялась эта вспышка, она пыталась подобраться к ней, надеясь найти там выход. Ещё одна вспышка, ещё ярче, ещё ближе, ударила по ней, по тому телу, что она ощутила только сейчас. Она вспомнила своё имя — Мария, вспомнила, что совсем дитя. Вспомнила рыцаря, на которого могла положится. Который, как она хотела, пытался заменить ей отца.

— Галахад, — кричала она только что образованным горлом, языком и губами. — Ты где? Мне нужна твоя помощь!

Её тут же окружила крики женщин, детей, мужчин. Всех, кроме того голоса, что был ей так близок, что так она ждала.

— Оставьте меня в покое! — крикнула Мария, осознавая бессмысленность попытки.

Эти крики словно проходило сквозь нее. Снова и снова. Пытались, проходя через грудь, забрать с собой часть её. Это злило Марию. С каждый новым криком незнакомца в её груди, она всё сильнее отмахивалась кулаками, до сих пор не понимая, стоит ли она на чем-нибудь или лежит.

— Оставьте меня в покое! — крикнула она и увидела вспышку света, исходящую из её груди. Он крикнула ещё раз: — Оставьте меня в покое! — и свет усилился, распространился на тьму вокруг неё, но не освещая путь, а сжигая его. Крики незнакомцев превращались в пепел, в искры, и летали вокруг словно медленно падающие хлопья снега.

И в этой темноте, вдали от неё, но уже видное глазу, наступало туловище. Невозможно было определить наличие головы или ног. Грудь в укутанном черном плаще словно магией выделялась в кромешной темноте. Оно было небольшое поначалу, но приближаясь, размеры его превзошли мужчину, затем статую, дом, а теперь и замок.

Туловище остановилось. Под темной тканью Мария разглядела очертание рук, пояса и уходящих вниз ног, ступни которых были слишком далеко, где-то на дне этой пустоты.

Мария стала слышать слова. Кто бы их не произносил, делало оно это медленно, протягивая каждую букву. Голос был не женский, но и не мужской. Он был тяжелый и всеобъемлющий, как растекающаяся смола.

— Я тебя вижу, — сказало оно медленно. — Кто ты, что стоишь передом мной?

И тут же над туловищем вспыхнул свет, который ослепил Марию. Эта вспышка не погасла как предыдущие две, напротив, вспыхнула еще одна, рядом с первой. Два огромных светящихся шара смотрели на девочку, что была в десять раз меньше даже одной из них.

— Я не знаю, — ответила девочка, ослепляемая глазами этого огромного существа.

Глаза стали приближаться к ней. Из темноты выходил сплющенный нос с огромными ноздрями. Лоб со странными узорами был покрыт тёмной, будто деревянной коркой, на которой выжгли сотни линий. Вместо волос назад были откинуты тёмные прутья, в плотную прижатые друг к другу. А из приоткрытого рта наружу вылезали неровные клыки, создавая ужасающую гримасу неподходящую ни под одно описание.

— Я знаю это лицо, — говорило чудище, не двигая ртом. Слова сами появлялись в голове Марии, пока это ужасное существо приближалось, — я его уже видел.

Мария не могла двигаться от сковавшего её ужаса и шока. Ей казалось, будто она утонула и находится так глубоко под водой, что у неё нет другого выхода, кроме как умереть от рук неведомого.

Пока в голове не появился другой голос. Тревожный, почти приказной и полный сострадания. Голос отчаянный, неверящий в собственные слова и силы.

— Галахад? — спросила Мария, разворачиваясь от приближающегося монстра. Спина тут же покрылась мурашками и заледенела.

Впереди, сверху, пикировал всё ближе и ближе к Марии крохотный лучик света. Из него и доносился голос.

— Иди ко мне. Иди ко мне!

— Я пытаюсь, — сказала Мария и заболтала ногами ещё сильнее. Она пыталась плыть, думала о мгле как о воде.

— Думай о движении, но не двигайся.

Мария недовольно развела руками. Луч света приближался. Монстр за спиной тоже.

— Ты не здесь, — сказал сгусток света, — ты помнишь о своём теле, но его здесь нет.

Мария закрыла глаза.

— Я пытаюсь. Я не могу.

— Оно близко. Его руки тянутся к тебе. Ты сможешь!

Слова Галахада, если этот сгусток света им был, только угнетали Марию и заставляли её невольно закрываться в себе, скрещивать руки, которых у неё здесь не было.

— Я тебя знаю, — протянуло чудище.

Мария почувствовала, как внутри неё напрягаются жилы, её будто обволакивают тонкими верёвками и тянут назад. По ладоням потёк пот. От кончиков пальцев на ногах до самой лодыжки посыпалось покалывание, оно волнами бродило вперёд-назад, с каждым разом поднимаясь всё ближе к коленям. Мария теряла контроль над собой, превращалась в каменную статую. Она почувствовала, как в горле что-то застряло, а затем увидела свечение, выходящее изо рта.

— Нет! — крикнул Галахад в светящемся шаре. — Нет! — и вспыхнул ярче глаз чудовища.

Волны покалывания, дошедшие до коленей, спустились обратно к ступням и выше не поднимались. В горле растворился ком, и Мария с полною силой вдохнула в себя свет, что озарял Галахад. И столько сожалений обрушилось на её тело, что задрожали руки. Она схватилась за живот, неспособная контролировать новые чувства и эмоции. Зрачки забились в панике, словно оказались в белой темнице. Мария пыталась отдышаться, пыталась прокашляться, но тело сотрясало всё сильнее. Пока последняя вспышка света не вскинула её руки в стороны, разрывая грудь и освобождая от бренного тела.

#

Крик пронзил все три этажа храма. Что-то тяжелое упало на деревянный пол, и наступила тишина. В ней зазвучало резкое дыхание, но осторожное, смешанное с необходимостью паниковать и быть на стороже.

Мария поползла сама не понимаю куда ей нужно. Определив, с какой стороны дует по полу, она перестроилась. Послышались чьи-то шаги, совсем близко. Её схватили! Она забилась в чьих-то сильных, слишком сильных руках и закричала изо всех сил.

— Мария! Мария! Это я! Галахад!

Он крепко прижал её к себе.

— Всё будет хорошо, — шептал он ей на ухо, — всё будет хорошо.

Мария расслабила мышцы, перестала биться в его объятиях. Безжизненно повисла и заплакала ему в плечо, вспоминая, где они находятся.

— Прости меня, прости, — повторяла она, — я убила нас обоих. Прости меня, прости.

— Всё в порядке, в порядке. Я с тобой, — Галахад присел, опуская девочку на пол, но не разжимая руки вокруг её спины. — Мы найдем выход, найдем, — шептал он ей, пока она плакала.

У него не было никого ближе этой девочки. Чувствовать так близости, как сильно она страдает из-за себя, из-за него, разбивало Галахаду сердце. Он любил её, как собственную дочь, которой у него никогда не было. Если бы он был её отцом с самого рождения… Если бы у них с Клаудией родилось такое прелестное дитя, кто знает, может быть, они втроем были бы счастливы? Были бы одной семьей. Накрывали стол на праздники. Он читал бы ей книжки перед сном, рассказывал о своих подвигах. Может быть, Клаудия ему бы не изменила.

— Я в порядке, можешь отпустить, — пробубнила Мария ему в плечо через некоторое время.

— Извини, — Галахад выпустил её.

— Ничего, нам обоим это было нужно, — она проползла по полу и села у стены, на неё облокотившись.

Здесь было так же темно, как в том месте, откуда она только что вернулась. Лишь поспокойнее. Она чувствовала себя увереннее рядом с Галахадом.

— Где мы? — спросила Мария.

— В Воларисе? Рядом с ним, как я понимаю. Отсюда города ещё не видно, но магия действует уже здесь.

Мария услышала шаги, кто-то подбирался к двери. Она тут же встала и крикнула Галахаду приготовиться.

— Нет, нет, — рыцарь не пошевелился.

В комнату вошла София.

— Она спасла нам жизнь, — сказал Галахад.

Глаза Марии неожиданно обрели способность различать предметы и видеть лица людей.

— Вы тоже можете видеть в темноте? — спросила она у Софии, которая едва заметно улыбнулась.

— Здесь есть такая особенность. Мы будто становимся частью тьмы.

Мария желала что-то сказать, но у неё ничего не получилось. Она снова почувствовала ком в горле. Что-то пыталось покинуть её тело. Её рот засветился. Пытаясь прокашляться, она обратилась взглядом к Галахаду, который уже к ней подбежал.

— Что происходит?

Девочка упала на колени, начала задыхаться и скрести шею ногтями.

— София⁈ — крикнул рыцарь.

К счастью всех троих, София прекрасно знала, что происходит и как с этим бороться. Отодвинув Галахада, она села ближе к Марии. Заткнула ей рот рукой и что-то зашептала. Горло Марии сначала засветилось ещё ярче, напугав Галахада. Он дотронулся до руки девочки, пытаясь как-то ей помочь, но мог только смотреть и не понимать, что с ней происходит. Затем свет внутри тела Марии погас. София погладила её по спине, дала мгновенье отдышаться, отрывая руку от рта, и только потом спросила:

— Лучше?

— Да, спасибо.

Галахад вгляделся в Марию.

— Ты ужасно выглядишь.

Девочка поглядела на него такими глазами, которых он никогда ещё не видел у неё. Будто она уже это слышала от близких ей людей.

«Ты ужасно выглядишь, пойди умойся». «Ты че вся чумазая такая, господи, как мы тебя замуж будем выдавать». «С таким носом дорога тебе в тетки злые, что на крыльце сидят, да плюются в парочки хорошенькие».

Галахад всё понял. По трясущимся губам, по краске на щеках выделяющейся еще сильнее на фоне бледных скул и синеватых губ.

— Тебе нужна помощь, хороший сон, еда. Ты сама не своя. Ты совсем другая, — добавил он.

— Жаль вас огорчать, — перебила София, — но здесь этого нет и никогда не было.

— Не было чего? — спросила Марии, не отрывая взгляда от рыцаря. Он знал её больше всех и всё же был к ней добр. До этого момента она не представляла, насколько приятно это чувство.

— Сна, еды. Не знаю почему, но здесь невозможно уснуть. Никто здесь не становится голоден. Здесь и умереть толком нельзя. Сначала ты теряешь душу, затем рассудок. Становишься скитальцем, куском мяса, проклятым этим королевством.

Взгляд Марии, теплый и чувственный, после услышанного словно завял. Словно всё вернулось на круги своя.

— Что ещё нового? — попыталась пошутить она.

— Я потерял свою душу, — ответил Галахад.

События, произошедшие с ней до пробуждения, прояснялись. Хоть она всё еще не могла объяснить огромное чудище способное говорить изнутри её головы.

— До того, как я проснулась, я была…не знаю где, но там было столько голосов. Они давили на меня, хотели что-то донести, я не знаю. А потом…ко мне приближалось какое-то чудовище, таких размеров, что мне не с чем сравнить. С такими яркими выжигающими глазами, как солнце. Он приближался ко мне, будто среди всех голосов, ему нужен был мой. Тогда-то ты меня и спас, — Мария улыбнулась Галахаду.

— Кто? Каким образом? — София наклонилась ближе.

— Я услышала твой голос, Галахад. Он светился ярким жёлтым цветом, почти оранжевым. Он проник в мою грудь и вытащил меня. Неужели это то, о чём я думаю? — спросила девочка у Софии.

— Это бы объяснило, почему мне пришлось тебя успокаивать, чтобы вернуть душу обратно внутрь тебя. Почему она хотела выбраться. Место для двоих маловато.

— Значит, — начал Галахад, — моя душа внутри Марии. Мы можем вернуть её мне?

— Зависит…

— От чего?

— Что именно ты собираешься с ней делать? Побежать в Воларис? Умереть, махая мечом? Все, кто попадал сюда, все без исключения — теряли свои души. Их приходилось заменять чужими. Все, кроме неё. По какой-то причине Мария не только сохранила свою душу, но и привлекла внимание «Неведомого», и осталась в живых. Впитала твою душу по ту сторону и вернула её сюда. Я бы предпочла, чтобы моя душа тоже была у неё.

София была права. Своим вдумчивым молчанием это подтвердили рыцарь и девочка. Оставалось только понять, как это можно использовать и для чего.

— К тому же, — добавила София, — я понятия не имею, как перемещать души из одного тела в другое. Я умею доставать стрелу из колчана, ломать её и вставлять в рот заплутавшему сюда. Я не чародейка.

Галахад и Мария переглянулись в недоумении. Их взгляды словно говорили: «Она такая же, как мы, и ничего не понимает».

— А Откуда у монстра название «Неведомый»? Его кто-то видел? — спросила Мария, — ну, помимо меня.

— Странно…я никогда об этом не задумывалась. Нет, я его не видела и не знаю о тех, кто видел. Это всё часть истории, о которой мне поведал предыдущий.

— Предыдущий кто? — спросил Галахад.

София почувствовала, как они оба приближаются к ней от нетерпения. Она могла ответить хотя бы на часть вопросов. А они так изголодались по фактам, которые помогут внести хоть какую-то ясность в происходящее.

— Я вас спасла, ведь так? Без меня вы бы пропали на границе Волариса, так?

Оба кивнули.

— А кто, по-вашему, спас меня?

Мария и Галахад снова переглянулись. Убедились, что думают об одном и том же.

— Предыдущий, — ответил рыцарь.

— Да. Он меня всему научил. Как дарить души другим. Одни боги знают, сколько лет он провёл здесь, в этой клетке, пока я его не сменила.

— Но что с ним стало? — спросила Мария.

— Он ушёл, решил, что лучше быть скитальцем. Без чувств, без сожалений. Он оставил меня одну. Впрочем, это было давно. Теперь моя очередь… — София хотела что-то еще добавить, но резко замолкла.

— Как давно ты здесь? — Мария начинала понимать и слегка догадываться, кого она повстречала. Девушка была отдалённо похожа на одного интересного мэра. Напоминала о нём своими повадками.

— Не помню, может, даже не знаю.

— Где ты жила? Откуда ты?

София попыталась вспомнить, что с ней было до всего этого. Попыталась ухватиться за воспоминания, как за последнюю уплывающую доску посреди бушующего моря.

— Я перечила отцу и жаждала приключений. Не хотела жениха. Это последнее, что ещё не сгладил Воларис, — ответила София.

У Марии сжалось сердце от жалости, от печали.

— Воларис, он забирает память? Можно ли её вернуть, если мы выберемся? — спросила она, думая, что именно это хотел бы знать Жанпольд.

— Выберемся? — удивлённо спросила София и посмотрела сначала на рыцаря, затем на девочку, — не будьте такими наивными. Вы либо сидите в этом храме со мной либо идёте в город и остаётесь там навсегда. Другого не дано.

— Но если вдруг? — наставила девочка. — Потому что там, дома, тебя ждёт твой отец — Жанпольд. Ждёт и любит тебя. Он так мне и сказал. О том, как сильно любит тебя. Мы должны попытаться!

Мария хотела думать, что говорит за всех, но София не воодушевилась её напором и ответил вопреки ожиданиям:

— Вы можете пытаться сколько угодно. Вы не первые, и уж точно не последние. Но я останусь здесь. У меня кровь на руках, за которую я должна расплатиться. И пока стрелы не кончились, я буду исполнять свой долг.