Смерть Рыцаря

Глава пятая

Черные волны бились о шипастые скалы. Ветер таскал песок по всему пляжу. Песчинки попадали в волосы, глаза и в башмаки. Мария шла почти вслепую. Погода противилась им, хотя морской бриз и был на пользу. Душные леса утомили их.

Они подошли к огромной расщелине у скалы.

— Там кто-то должен быть⁈ — крикнула Мария, перебивая гул чаек и моря.

Галахад убрал руку с лица и зажмурил глаза.

— Нет! Не там. Здесь! Где мы и стоим! Раньше тут жили люди! — с досадой кричал рыцарь.

— И что с ними стало! Где они⁈

— Пойдем к расщелине!

Но и там их ждала неудача. Место было пустым и тихим, настолько тихим, что ушам пришлось привыкать к этой пустоте.

— Не думаю, что в этой пещере или на пляже кто-то жил, — сказала Мария, протирая правое ухо от песка, — в последнее время точно. Как давно ты здесь кого-то видел?

— Лично? Пятнадцать лет назад, — Галахад осматривал расщелину горы в поисках следов недавнего пребывания людей. — Но совсем недавно в город заезжал торговец, мы с ним разговорились, и он убеждал меня, что эта община всё ещё существует.

Мария засмеялась, хоть и была расстроена тем, что они никого не нашли.

— Сэр Галахад, торговцы чего угодно наплетут, лишь бы продать вам. Они так располагают к доверию.

Рыцарь в последний раз пробежался глазами по пещере.

— Много ты знаешь для тринадцати лет.

— Ой, тут много ума не надо. У торговцев работа такая.

Галахад сел на один из многочисленных камней. Девочка повторила за ним сев рядом.

— Какой у нас теперь план? — спросила она.

— Что ж, как мы видим, опираться на знания пятнадцатилетней давности я не могу. Значит, все небольшие поселения, о которых я помню, мы вычёркиваем. Остаётся город — Серебрадэн. Он точно стоит. Правда… пятнадцать лет назад там располагалась академия чародеев. Может и это изменилось. Но будем надеяться, что нет.

— А все чародеи знакомы с магией мёртвых?

— И да, ещё будем надеяться, что хоть один из них с ней знаком.

— Она настолько непопулярна эта магия? Почему?

Галахад взглянул на Марию, подняв брови.

— Да, поняла, магия мертвых же. Кому нужна такая магия.

Галахад кивнул в знак одобрения и отвернулся.

Мария продолжила:

— Но можно же говорить с мёртвыми⁈

— Даже больше, можно воскрешать своих умерших близких. Но если не рассчитать силу заклинание, если ошибиться, то можно подарить близкому человеку и себе бессмертие.

— Это плохо, вечная жизнь?

— Никто не оказался готов к концепции бессмертия. Жизнь превращалась в тюрьму для вернувшихся и вернувших. Как только короли прознали о возможности бессмертия людей, эту практику запретили везде. Они выловили всех бессмертных и «спрятали их».

— «Спрятали их»? Куда?

— Мария, не спрашивай.

Лицо Галахада помрачнело. Под «спрятали» он имел в виду похоронили заживо, закопали на десятки метров под землю. По сей день те чародеи живут там. И надеяться им можно только на одно — что их бессмертие имеет конец.

— Хорошо. Но если не ошибаться и воскрешать людей не навсегда? Это же хорошо?

— Если сможешь освоить заклинания — да. Если у тебя есть смелость и бесстрашие. Мудрость и талант. Можно временно воскрешать союзников на поле боя. Можно воскрешать противников, чтобы добывать информацию. О прошедшей битве, о расположении войск врага. Именно поэтому чародея, владеющего магией мертвых, чаще всего можно увидеть на поле битвы. При подготовке к ней, рядом с генералами. Тебе нужно быть из особого теста, чтобы выбрать такой путь. Быть в гуще смерти, в грязи и крови и при этом не боятся последствий своих ошибок.

Мария наблюдала за бушующими волнами.

— Так зачем они выбирают такую жизнь? — спросила она, словно обращаясь не к рыцарю, а к тем силам, что толкают волны.

— По той же причине, которая заставила меня двадцать пять лет назад начать совершать подвигами. Слава. Золото. Женщины. Я оглядываюсь назад и вижу ребёнка на своём месте. Ребенка, который легкомысленно обменял свою жизнь на ценности, которым в конце концов грош цена. Я увидел в себе талант убивать и без раздумий обратился к нему как к спасению, за что можно зацепиться, за что можно получить людские удовольствия.

— Но ты спас столько жизней.

Галахад почувствовал сочувствующий взгляд Марии, но смотреть на неё не стал.

— Я знаю. Но столько же я и забрал. Во имя короля, во имя чести. Во имя роскоши. Теперь мой король хочет меня убить. Свою честь я оставил на площади. А роскошь? На неё я покупаю выпивку. Ничего из этого не принесло мне счастье.

— Я не понимаю, — Мария сложила руки на груди. Ударила пятками по камню. — Кто сказал, что мы должны быть счастливы?

Галахад посмотрел на девочку, поднимая бро…

— Не надо поднимать брови. Что? Ты спасал жизни, искоренял зло. Легенды о тебе ходят по всей земле. Ты имел значение. Оставил след. Это же хорошо? Единственный недостаток — ты несчастлив. Да и к черту. Кто сказал, что ты обязан быть счастлив. Это жизнь. Боже, да я и не помню, когда была счастлива в последний раз. Нельзя рассчитывать на него. На это блаженство. Иногда жизнь чудесна, иногда ужасна. Вот и всё.

Галахад улыбнулся шире чем обычно. И эта улыбка не сходила с его лица.

— Что⁈ — Мария заразилась его радостью, её глаза заблестели.

— Ты слишком мудра для своих лет. Я знаю, что говорил тебе это, но скажу ещё раз.

— Тем более, было бы преступлением не использовать твой талант. Я видела тебя с мечом в руках. Как ты танцуешь во время битвы — это завораживает.

Галахад хотел приобнять Марию. Её слова успокоили его и дали надежду. Но отчего-то он боялся сближаться с ней. Вдруг он её не спасёт? Привяжется к ней сейчас, а потом…

— Смотри, там лодка! — девочка прищурилась, ткнула пальцем в море, — Кто-то плывет!

#

Галахад шёл впереди, заслоняя Марию. Никогда не знаешь, кого прибивает к берегу. Лодка была небольшая, и её быстро тянуло к пляжу.

— Два человека! — заключил рыцарь.

— Пфф, ты справишься с двумя, если надо будет.

Галахад спорить не стал. Меч вытаскивать тоже. Ни к чему пугать гостей. Если эти двое не профессиональные наёмники, рыцарю хватит и кулаков.

Крики стали слышны раньше, чем можно было разобрать силуэты. Люди спорили. Один голос женский, более громкий, другой мужской. Когда они подплыли ближе, появилась возможность увидеть, как мужчина гребет к берегу, а женщина наседает на него словами. Ни ветер, ни песок ей не мешали.

— Тихо ты! — крикнул мужчина, показывая пальцем на Галахада и Марию на пляже.

Женщину это напугало и успокоило.

— Вы кто такие? — крикнул мужчина. Он перестал грести и встал в полный рост. Но волны всё же толкали лодку к берегу.

— Прохожие! — ответил Галахад. — А вы⁈

Мужчина был одет в белую рубашку и грязные чёрные штаны. На поясе ремень со специальным отверстием для сабли, но самого орудия при нём не было.

Женщина была одета в тёмно-синее платье. Грязь не смогла затмить его роскошь.

— Такие же прохожие! — отозвался мужчина, — Давайте каждый пройдёт мимо!

— Это пират, — сказал Галахад Марии и опустил руку к рукоятке меча, — А эта женщина на пирата не похожа, — продолжил рыцарь, — стало быть, пленница.

Лодку прибило к берегу. Если бы захотел, Галахад мог напасть на пирата и спасти женщину.

— Я спрошу теперь у прекрасной дамы, — слегка поклонившись, сказал рыцарь, — нужна ли вам помощь? И кто этот мужчина с вами?

Женщина выпрыгнула с лодки. Вода намочила её платье по пояс, идти стало тяжелее.

— Меня зовут Руфь, и до недавнего времени у меня было всё, чего только можно пожелать, — платье облепило худенькие ноги, идти стало ещё тяжелее.

Галахад вошёл в воду, взял женщину за руку и повёл к берегу.

— Спасибо, — ответила Руфь. — Так вот, всё что у меня было, всё чего можно пожелать — уничтожено. Этими грязными пиратами! Жестокими, чумазыми, вонючими пиратами!

— Я спас тебе жизнь! — крикнул пират из лодки.

Руфь вырвала руку из руки Галахада, развернулась и крикнула в ответ:

— И ты думаешь этого достаточно! Одна жизнь! Скольких ты убил, скольких ограбил!

Пират выскочил из лодки, зашагал к берегу. Он был выше Руфь, оттого идти ему было легче.

— Ты меня не знаешь! Понятие не имеешь через, что я прошел, дура!

— Ой, слово нехорошее! — Мария прикрыла рот ладонью.

Руфь удивлённо вскрикнула от неожиданного оскорбления в её сторону. Она опустила руку в воду и достала комок мокрого песка. Кинула в пирата. Тот успел увернуться и достал свой комок. Бросил в неё.

Галахад не стал им мешать и отошел в сторону.

— Ты ей не поможешь? — спросила Мария.

— Не стоит им мешать. Пусть выпустят пар.

— Сучьи пираты! Увезли меня, ограбили мой дом! Я знаю, что вы собирались со мной сделать! — кричала Руфь, бросая комки песка.

— Я бы умер, прежде чем допустил подобное с тобой, — сказал пират, опуская свой комок грязи и не уворачиваясь от комка Руфь.

После точного попадания по его лицу комком песка, Руфь опустила руки, бросила второй ком в воду и отвернулась. Пират посмотрел на девочку, затем на Галахада. Второй внушал опасения: дорогие ножны, рыцарская рукоятка меча. Любители с таким оружием не путешествуют. А если и путешествуют, то быстро без него остаются.

— Если хочешь меня убить, мешать не стану, — произнёс пират.

— Я не убиваю безоружных, — ответил Галахад, и на мгновенье перед глазами всплыло кровавое лицо любовника Клаудии.

— В любом случае, — устало вздохнул мужчина, подбираясь к берегу, — пиратов на суше не жалуют, а корабля у меня нет.

— Так не говори никому, что ты пират, — сказала Руфь. Она теперь казалась более спокойной, чем раньше.

— Боюсь, по мне легко понять, — возразил пират.

Галахад посмотрел на Руфь и кивнул в подтверждение слов пирата.

— Не появляйся в больших городах. Обходи большие тракты и заполненные таверны. Найди небольшую деревушку, найди людей, что окажут помощь, а не поднимут на вилы и, может быть, увидишь, как волосы на голове седеют. Увидишь старость, — добавил рыцарь.

— Ты знал таких сам? — спросил пират.

— Как тебя зовут?

— Измаил.

— Да, Измаил, я знал таких. Знал и тех, кому такое не удавалось. Кто не мог жить без моря и рома. Вопрос в том: ты один из них?

Измаил легкомысленно пожал плечами, но Галахад заметил сомнение в глазах пирата. Он боится узнать о себе больше. Боится копаться внутри. Боится, что если начнет, то не сможет остановиться и доберется до самых страшных желаний.

— Измаил, — позвал Галахад, со всей серьёзностью в голосе и сердце, — запомни: мы все одновременно плохие и хорошие. Я рыцарь, и я делал ужасные вещи. Убивал за золото, как и ты.

Измаил несколько раз выразительно кивнул и отвёл глаза.

— Я понял, понял, — добавил он, вольным тоном, будто не предает значения словам. Но Галахад знал — эти слова ему вспомнятся, когда тот останется наедине со своими мыслями и вокруг никто не будет отдавать приказы, занимая тело и ум.

Мария сделала шаг вперёд к Руфь.

— Мы можем вывести вас к тропе. Её отсюда не видно, но она есть, вон там! — она тыкнула пальцам вдаль.

— Хорошо, — улыбнулась Руфь, — мне нужно попасть к людям.

Мария махнула Галахаду и Измаилу.

— Пойдемте. И если вас не затруднит, я сгораю от любопытства. Как вы оказались на лодке вдвоем? Вы сбежали от пиратов? Как⁈ Расскажите прошу!

#

В море правил нет. А если и есть, пираты не будут забивать ими голову. Там место занято мыслями о свободе и роме. О боях и женщинах из борделей, стоящих в портах.

Не следовать правилам — очень хорошее правило, которому пираты всё же следуют. Но тайно, сами того не подозревая. Они так яро следуют этому правилу, что забывают иногда ещё об одном правиле, которому следуют. И которое нарушили на пиратском корабле «Золотой орёл».

«Золотой Орел» под вечным командованием Серой Бороды отплывал с ограбленного им порта. Улов получится богат как на золото, так и на урожай. Еще помимо неодушевленной продукции на борт затащили женщину невиданной красоты. По пиратским меркам.

Обычно женщин на корабль не приводят. «Обычно» — для пиратов это никогда. Все любовные дела обязаны оставлять на суше. Женщина на корабле к беде. Это частая поговорка является правдой по одной причине — на корабле одни мужчины. А под «бедой» имеют в виду конфликты на почве ревности и желании показать себя перед прекрасной дамой.

Когда один из пиратов судна «Золотой Орел» поднялся на борт с девушкой по имени Руфь, его собратья оглядели её с ног до головы.

— Ты нахрена её сюда притащил? — вежливо поинтересовался одноглазый немытый пират, предварительно сплюнув.

— Не удержался, — ответил владелец пленницы, показав в улыбке оставшиеся четыре зуба.

Руфь ещё не поднявшись на борт догадывалась, что её ждет. И глядя на контингент, реальность превзошла все ожидания. Ей повезёт, если она переживёт эту ночь.

Её поставили на колени и…ей повезло. Ведь совсем неподалёку проплывал ещё один чудесный пиратский корабль под название «Жемчужина Орла». Кто придумал это название и зачем его решили оставить — неизвестно. На этом судне командовал великий пират Рыжая Борода. Заметив «Золотого Орла», набитого добычей, ему в голову пришла лучшая идея, что только может прийти пирату.

— Залп!

Пушки, как по команде, с грохотом вместо «Ура», отправили ядра в гости к «Золотому Орлу». Руфь поднялась с колен. Огромные щепки летали по воздуху. Матросы бегали в панике, орали на других матросов. Хаос воцарился на корабле. Запах горелой древесины ударил в нос девушке.

Еще мгновенье — и корабль брали на абордаж. Руфь оказалась в странном положении. Ей пришла идея спуститься вниз, к остальным пиратам, к пушкам. Но тут она осознала, что прятаться негде. Не за кого болеть. Какая сторона не победить, её ждёт…и только после этого — смерть.

Решив не испытывать судьбу и своё тело в этом жестоком мире, ей оставалось одно — прыгнуть за борт. Устремившись навстречу своей скорой кончине, она ненадолго почувствовала свободу. Пока один из пиратов соседнего судна не лишил её этой роскоши.

Руфь кричала в цепких объятьях мужчина по имени Измаил. Тогда ещё, она его не знала.

Шпаги звенели в воздухе. Пистолеты грохотали вокруг. Капитан Серая Борода выбежал на палубу в поисках своего соперника. Капитан Рыжая Борода с заразительным смехом кромсал вражеских матросов. Его глаза заблестели, когда он увидел Серую Бороду. Их шпаги соприкасались снова и снова. Пули летали рядом, чудом избегая их плоти. Они оба выкрикивали самые неприятные слова.

Но всё всегда заканчивается. Каких искусных бойцов не своди для поединка, длиться вечно он не может.

Капитан Рыжая Борода поднял голову Серой Бороды над своей головой. Как именно он отрубил голову шпагой, история умалчивает. Бой остановился. Часть вражеских матросов сиганула за борт. Остальные бросили шпаги и сдались.

Через некоторое время Руфь оказалась на корабле «Жемчужины Орла», как часть награбленного.

— На кой нам тут девчонка? — спросил пират, который выглядел чуть опрятнее того, что был с «Золотого Орла».

Несколько пиратов переглянулись, хитро показывая свои чёрные зубы.

— Отдадим капитану, пусть сам решает. За борт её или еще куда, — отозвался один из пиратов, и на палубе повисла тишина. Какая-то мысль образовалась в головах всех, но никто не хотел говорить её вслух.

— А че не к акулам сразу?

Пираты нервно засмеялись.

— Измаил, ты её взял, вот и веди к капитану.

Измаил, к слову, так далеко не задумывал. Он увидел хорошенькую, напуганную девчонку на чужом пиратском корабле и захотел её спасти. Осознание того, что он привел её на другой пиратский корабль, пришло только сейчас.

Измаил осмотрел девушку. Руфь дрожала и глядела на него в ответ.

Он не хотел вести её к капитану. Ужасные слухи ходили о его отношениях с дамами. Что тут говорить, капитану даже запретили вступать на территорию нескольких борделей на суше. Теперь они там не торгуют награбленными продовольственными товарами. И каждый раз, когда из списка точек сбыта добра вычеркивают один из портов, все молча кивают, вспоминая как в том порту стоял бордель и как туда нагрянул с визитом капитан Рыжая Борода.

Но на корабле все подчиняются капитану. А значит, и Руфь должна пройти через него.

Измаил взял девушку за запястье и повёл в каюту капитана.

Рыжая Борода умывался водой из бочонка, стоявшего в углу комнаты, когда к нему зашли. Он слегка повернул голову, не прерывая умывание и взглянул на девушку. Затем обратился к Измаилу:

— Я видел её на том корабле. Зачем она здесь?

— Либо здесь, либо на дне вместе с «Золотым Орлом».

Капитан взял чистую тряпку и протер запястья.

— И ты хочешь, чтобы я решил её судьбу за тебя?

Руфь почувствовала себя ненужной. Зачем было её спасать, если она этому пирату только в тягость?

— Дайте мне лодку, я уплыву, — сказала девушка, пытаясь защитить себя.

Капитан зачерпнул воды из бочки и умыл лицо. Вытер лицо тряпкой и снова осмотрел девушку. После долго молчания сказал:

— Сядь, — и кивнул в сторону стула. — Измаил, ты свободен.

Руфь медленно подошла к кожаному стулу и провела по нему рукой. Наверняка украден. Как и большая часть этой комнаты.

На стене висела до неприличия чудесная картина с изображением корабля во время шторма. Хоть на ней и не было видно матросов, не трудно было понять, как тяжело им удается держать корабль на ходу. Грязные, рваные паруса из последних сил держали потоки ветра.

Рыжая борода обошел сидевшую Руфь и сел за роскошный стол, напротив.

— Ты когда-нибудь слышала о нас? — капитан положил руки на стол.

Его глаза под рыжими бровями рассказывали историю, которую Руфь не могла понять.

— Это вопрос с подвохом? Я никогда не слышал о вашем судне. О пиратах читала истории.

— И что в этих история рассказывается?

— Тоже, что я увидела сегодня своими глазами. Кровь, смерть, золотая лихорадка.

Капитан цокнул языком и откинулся на спинку стула. Его пальцы правой руки тёрлись друг о друга. Неожиданно, он заулыбался, но не злобно, а скорее с сожалением о былых временах.

— Так я и думал, — протянул Рыжая Борода, уставившись за спину Руфь. — Может в этом и проблема? — его взгляд перешёл к лицу девушки.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Капитан не ответил.

— Неужто… — Руфь сузила глаза, — думаете, мы вас такими сделали? И под «мы» я говорю о богатых людях, о знати.

— Вы обозначили правила. Но кто дал вам право их устанавливать?

Девушка не знала, что хуже: то, что с ней могли сделать на другом судне или этот задушевный разговор с убийцей, выставляющим себя героем.

— У меня не хватит знаний и репутационного веса для подобного разговора, прошу извинить, — сказала она.

Капитан выдохнул.

— Пожалуй, вы правы, — он скрестил руки. — Вы, женщины, годны только для одного.

Руфь скрестила руки вслед за ним.

— И для чего же.

— Показать, как жесток на самом деле этот мир.

Руфь опустила руки. Это было не то, что она ожидала услышать. Она раскрыла рот, но не успела ничего сказать, как в каюту ворвался Измаил.

— Капитан! — крикнул он. — Вы должны это увидеть! — его лицо горело от любопытства и испуга.

Рыжая Борода рванул со стула. Руфь помешкала мгновенье, а затем побежала за ними.

На палубе все пираты стояли вокруг продолговатой небольшой трубки красного цвета. Она лежала на листе пергамента на полу. Никто её не поднимал.

— Что это? — капитан встал в центре, совсем близко к предмету.

— Мы думаем, флейта, сэр, — ответил Измаил.

Капитан присел на корточки и внимательно вгляделся. Его взгляд, полный недоумения, сменился осознанием. Глаза расширились, брови поднялись, нижняя челюсть опустилась.

— Неужели… — произнёс он.

Руфь повернулась к Измаилу и прошептала:

— Что это?

— Кто-то её трогал? — крикнул капитан. Поднялся и оглядел всех вокруг.

Матросы отрицательно замотали головой.

— А надо было? — спросил один из них.

— Не знаю.

— Да что это такое! — вскрикнула Руфь, и все обернулись на неё. Она сделала шаг назад.

Капитан спросил её:

— Ты когда-нибудь слышала о Воларисе?

— Мертвое королевство, — кивнула Руфь. — Слышала.

Капитан снова повернулся к флейте и присел.

— Ходят легенды, что король Яков имел особого питомца. Страшного, черного. Это питомец откликался на зов флейты. Откликался и…подчинялся, — капитан поднял голову вверх, все остальные последовали за ним. — Существо это было особое. Летало за тучами и за солнцем.

— Хорошая сказка, — сказала Руфь, единственная, кто не стал смотреть вверх. — С чего вы решили, что это именно та флейта?

Капитан опустил голову.

— Подойди ближе, — сказал он и протянул руку.

Руфь взялась за неё и стала медленно приближаться к флейте. В этот момент она почувствовала, как что-то сдавливает её грудь, но это не было больно, скорее приятно. Будто что-то тёплое разлилось внутри. Она чувствовала себя частью чего-то большего. Её дыхание стало прерывистым, а глаза не могли отвести взгляда от флейты.

— Я…

— Мы тоже это почувствовали, — сказал Измаил, — как только раскрыли пергамент. Словно…

— Словно мы часть истории, — закончила Руфь. Слеза прокатилась по её щеке от восторга.