Смерть Рыцаря

Эпилог Часть Третья. (Финал)

Вместо короля Боромира землями стал править его старший сын Тормунд. Узнав о смерти отца, он вернулся в королевство после долгого путешествия, в котором набирался мудрости и опыта. В эти тяжелые времена, требующие таких же решений, мудрый король не помешает.

Со многим предстояло разобраться восходящему королю. Сразу после похорон Тормунд призвал выйти на свет тому королевству, что отправило убийцу. В совпадение никто не верил. Подлое убийство обязано было быть связано с освобождением Волариса. Но никто ни в чём не сознавался. Короли перекладывали вину на другие королевства. Разобраться было невозможно. Неприязнь и подлость чувствовались на первом из трёх заседаний королей, где пыталась решится судьба Волариса. И если на первом заседании многие ещё сдерживали себя, то к третьему, когда каждый понял, что даже за небольшой кусок богатств Волариса придётся сражаться, о правилах этикета забыли вовсе. Орущие, красные, как новорожденные дети, короли гневно требовали причитающую им часть. А если делить поровну, то всем достанется намного меньше, чем хотелось бы, да и непонятно — кто будет следить за этим «поровну» и вообще, зачем Тормунду делить поровну, если Воларис находится под его носом и у него явное преимущество в расположении войск. К концу третьего заседания все негласно решили, что быть войне. Кто нападёт первым, когда это произойдёт, Тормунда особо не волновало. Он начал готовить бойцов ещё со смерти отца. Несколько тысяч тренировались в столице, чуть меньше в Серебрадэне. Там и подходил к концу рассказ о тринадцатилетней девочке, которая и стала одной из причин приближающейся войны.

По приезду в Серебрадэн Мария проводила дни с Софией, а вечера — с Кларой. Бывало, они втроём куда-нибудь выходили, но всё же разница между происхождением Софии и Клары значительно сказывалась на разговорах. Клара была и старше, и строже сама над собой. И из них троих всегда краснела чаще. Поэтому Мария предпочитала разделять время между ними. Те были не против.

В конце концов София стала больше времени проводить с отцом. Он посвящал её в свои дела и ничего не скрывал. София готовилась однажды, если и не стать мэром, то быть одним из основных участников при совете. Даже если ничего из этого не выйдет, время, проведённое с отцом того стоило.

Клара то же начала отдалятся. Она стала чаще подниматься в академию чародеев к своему брату. Хельмут, обуздавший наконец свои силы, принял решение снова пустить сестру в своё сердце. Мария видела, как после каждого похода в академию, Кларе становилось легче за своё будущее.

Одиноких ночей у Марии становилось всё больше, а Галахад как назло молчал. Сколько бы девочка не звала его лежа под одеялом, скрываясь от внешнего мира. Она хотела поговорить с ним. Спросить у него совета, что делать дальше. Оставшись совсем одна, ей было страшно за своё будущее. Как долго ещё ей удастся жить изо дня в день, шатаясь по коридорам особняка и дожидаясь пока София или Клара освободиться и решит провести с ней время. Дома с этим проблем не было. Там всегда было чем заняться и само присутствие матери, каким бы холодном оно не было, помогало справиться с одиночеством. Мария не может требовать того же от своих друзей. Чтобы они всегда были рядом. Было приятно, когда Галахад был рядом. С ним она чувствовала себя спокойнее. Будто он всегда прикроет ей спину. Да черт возьми, он отправился вместе с ней в Воларис, когда тот ещё был самым опасным местом на всей земле. Он бы точно сделать всё, для того чтобы она не чувствовала себя изолированной от других, словно одинокое яблоко на дереве, случайно выросшее по соседству с яблоней. Но где же он тогда? Его душа рядом. Она может говорить, но предает. Почему оставляет в тишине?

Шли дни, недели, месяцы. Война вроде и приближалась, но выражались лишь в словах напуганных горожан или в томном взгляде Жанпольда. Солдаты ходили повсюду. Как только Мария выходила из особняка, гуляла по городу, встречала сотни молодых парней. Они хоть и были одеты в простую гражданскую одежду, военную выправку скрыть не могли. Как смотрели вперед, как шагали, как ровно взмахивали руками при ходьбе — каждый третий прохожий готовился к войне.

Однажды Марии стало так любопытно, а может дело было в скуке, что она решила проследить за одним из таких парней. Дело шло к вечеру и ей хотелось посмотреть куда он так торопится. Она знала, что у военных строгое расписание и так решительно идти под вечер, как шел тот парень, было не зачем. Основная тренировка проходит с восхода солнца и до обеда.

Несколько углов и переулков спустя, куда всё время заворачивал парень, он наконец пришел к пятаку между домами, где его ждали еще несколько таких парней и один мужчина возраста примерно, как Галахад. Этот мужчина, когда увидел, что все в сборе, раздал им по деревянному мечу и стал что-то рассказывать. Мария не могла расслышать что, не подойдя ближе, но тогда её заметят. Она помешкала несколько минут и всё же решилась выйти из тени. Парни сразу же остановились. Их было трое. Высокие, черноволосые, подтянутые. Типичные солдаты. Такие оставляют жизни в грязи, и никто их не вспоминает, кроме родителей. Зеленые и обреченные. Мужчина же таким не был. К своему возрасту он уже успел поседеть, хоть и пытался скрыть это короткой стрижкой. Кончики его выдавали. На правое щеке шрам сантиметра четыре. Он останавливается перед самым глазом. Зрачки зеленого цвета. Это первое, что подметила Мария, когда он на неё посмотрел. Не шрам.

— Ты заблудилась? — холодно спросил он, почти с претензией.

Ей явно здесь были не рады.

— Я хочу посмотреть, как вы их учите.

— Зачем? — холодный взгляд превратился в насмешливый.

Хороший вопрос, который Мария должна была себе задать перед тем как вышла перед ними. Учитывая, что ответ у неё, как оказалось, уже был.

— Потому что я думаю, что смогу не хуже драться, чем они. Скорее всего даже лучше. Если позволите мне проявить себя.

Парни засмеялись. Мужчина посмотрел на них, затем на Марию. Он ждал, когда она застесняется и убежит прочь. Но Мария не повела бровью, даже не посмотрела на парней. Её взгляд был прикован к мужчине.

— Меня зовут Мария, — она подошла к нему и протянула руку.

Парни, будто по команде, резко перестали потешаться.

Мужчина, вместо того, чтобы пожать руку, вручил ей меч.

— Меня зовут Амадор. Сэр Амадор для тебя.

— Приятно познакомиться ещё с одним рыцарем, — Мария опустила голову в знак признания.

— Какого рыцаря ты ещё знала?

Мария замешкалась. Как только они узнают, кто она, отношение к ней измениться. И ей придется снова всё рассказывать, переживать потерю Галахада.

— Я не помню его имя, извините.

Мария посмотрела на сэра Амадора. Было ясно — он ей не поверил. Но и не стал спрашивать больше.

— Покажи, что умеешь.

Он кивнул одному из парней и тот встал с мечом напротив девочки.

— Не бойся, сильно бить не буду, — похвалился парень перед девочкой, которой вот-вот стукнет четырнадцать.

С той самой ночи, когда Мария на равных билась с убийцей с помощью души Галахада, ей казалось, что все те движения, та способность владения кинжалами, не покинула её тело полностью. Будто Галахад, позволив себе взять под контроль её руки и ноги, оставил частицу таланта, так сильно присущему ему и теперь ей. До сегодняшнего вечера, она не могла проверить эту теорию. Пора наконец узнать.

Парень долго думать не стал, почувствовав легкую добычу и возможность выделиться, хоть и на фоне девчонки, стал размахивать мечом, да так сильно, что казалось он и вовсе бьёт наотмашь. Мария вспомнила, что ей говорил Галахад. «Отпрыгивай как можно чаще и как можно дальше». «Держи дистанцию, не нападай первой». «Тыкай, а не руби».

Отпрыгивать как можно дальше она пыталась изо всех сил. Парень был быстр, уверенно махал мечом. Это настораживало. «Держи дистанцию, не нападай первой» — уже сделано. Первой она не напала, дистанцию держит. Но силы заканчиваются. «Тыкай, а не руби». Перед глазами Марии всё мельтешило. Именно найти глазами открытую часть тела и попасть во временное окно, когда парень не успеет защититься, было предельно сложно. Она вспомнила как всё же победила убийцу короля. В темноте, с закрытыми глазами. И хоть второе ей вряд ли поможет, Мария понимала, зачем Галахад тогда сказал ей их закрыть. Нужно не только видеть возможность, но и чувствовать её.

Мария отбросила все мысли в сторону. Нет больше никакого Волариса, Галахада, матери. Никаких смертей, никаких проклятий. Есть чувство ритма, понимание человеческого тела. Как двигаются руки, куда направлен меч. Раз, два, три — и на «три» — «тыкай, а не руби».

«Раз»: Мария ныряет под очередной удар парня. Он успевает развернуться и думает, что победа у него в руках. Он бьет мечом снизу-вверх.

«Два»: Мария тянет своё тело назад и меч проходит в сантиметре от её носа. Время для ответного удара, но они стоят слишком близко, чтобы девочке удалось достаточно далеко оттянуть меч и ткнуть в тело парня, а не просто коснуться.

«Три»: Мария свободной рукой достаёт из-под куртки клинок и успевает приставить к горлу парня.

Бой завершён.

— Это жульничество, — сказал парень, не двигаясь.

Они оба посмотрели на сэра Амадора.

Мария добавила:

— В бою все средства хороши.

Рыцарь сложил руки на груди и ответил:

— Но это не бой. Это тренировка на деревянных мечах, — он посмотрел на девочку достаточно строго, чтобы та опустила клинок и спрятался снова под куртку. Парень неодобрительно замотал головой с осуждающим взглядом. Стал отходить к своим друзьям.

Мария осталась стоят одна. Она аккуратно положила деревянный меч на землю, скрывая лицо от рыцаря и уже собиралась уходить обратно в особняк. В свою комнату где пусто и скучно. Может сходить с Кларой сегодня в академию?

— Стой, —сказал сэр Амадор, — ты знаешь, почему мы тренируемся здесь? В переулке?

Мария повернулась лицом к нему и пожала плечами.

— Мне по чём знать?

Сэр Амадор указал в сторону парней.

— Эти три солдата имеют самый большой потенциал в Серебрадэне. Они выглядят не примечательно, да. Но пусть тебя это не вводит в заблуждение. Однажды они прославятся в бою. И я здесь для того, чтобы в этом убедиться.

Мария посмотрела на парней. Выглядели они действительно не примечательно, как она уже подмечала.

Амадор продолжил:

— Но ты умудрилась продержаться с одним из них в тренировке. Без опыта, без подготовки. Не зная их сильных и слабых сторон. Я пожил достаточно, а такое вижу впервые. У меня почти нету сомнений, кто ты такая. Ты та девочка, что была с Галахадом. Ты сразила убийцу короля?

— Каюсь, это я.

— В тебе есть талант. Такой не часто увидишь в мужчине, не то что в девочке. Я готов взять тебя под своё крыло. Будешь четвертой, кого я обучаю.

Ещё один рыцарь к которому можно присягнуть. Это то, чего ей так не хватало?

— Извините. В моей жизни уже был рыцарь. Мне достаточно его одного.

Мария вскоре ушла довольная своими словами. Ей не нужен наставник. Она убедилась в своих собственных силах, что придало уверенности спокойно вернутся в комнату и провести одной весь оставшийся вечер.

На рассвете Мария проснулась и не лежала долго в кровати в раздумьях, как обычно, а быстро оделась и точно знала куда направится. Жанпольд сидел у себя в кабинете, когда она зашла.

— Я хочу вступить в армию, — сказала Мария, полностью уверенная в своём желании, — здесь мне нечего делать, если я не буду приносить пользу. А я могу её приносить, вы меня видели в ту ночь в комнате короля.

Жанпольд со спокойствием принял её слова.

— Я догадывался, что рано или поздно ты ко мне придешь с этими словами. Ты же понимаешь, что это за путь? Вам будет не по пути с Софией. Я могу устроить тебе место в особняке рядом с Кларой.

— И всё же я здесь и прошу вас не о работе горничной.

Жанпольд тяжело вздохнул, отодвинул бумаги перед собой к краю стола, положил перо обратно в чернильницу и сложил руки на груди, откидываясь на спинку кресла.

— Ты скоро станешь прекрасной девушкой. Я могу организовать тебе удачный брак с достойным порядочным мужчиной. Какой бы пожелал своей дочери. Ты можешь найти счастье в любви, в детях. Скажи мне, зачем тебе выбирать вонючие поля, заполненные трупами? У мужчин нет выбора и поэтому они идут умирать. А те, кто выживают — пьют, пытаются всё забыть. Но у тебя есть возможность не видеть этих ужасов.

Эти аргументы могли обезоружить Марию, если бы она не просидела весь вчерашний вечер, размышляя о своём возможном будущем и в том числе о браке.

— У меня есть талант.

«Доставшийся вместе с душой Галахада», но об этом она упоминать не стала.

Мария продолжила:

— Я смогу спасти солдат на поле боя, которые без моего участия погибнут. Скольких Галахад наверняка спас, просто потому что он участвовал в сражениях?

— Он великий воин, который теперь уж точно оставил такой же великий след в истории. С этим не поспоришь. Но у него не было выбора. Он был молодым парнем во время войны. Ему пришлось стать лучшим и отточить свой талант. И я не думаю, что под конец своих лет, эта жизнь принесла ему удовлетворения. И ты хочешь пойти по его пути? Я могу понять откуда такое желание, прочувствовать тоже, что и он. Увидеть своими глазами, те истории, о которых он наверняка упоминал. Но я прошу тебя подумать ещё раз. После этого разговора.

Мария пришла не за этим, и перед тем как зайти в кабинет была уверена, что не отступит, но из уважения к мэру всё-таки решила ему уступить.

— Хорошо, я подумаю, — она развернулась и пошла к выходу. Вот только перед тем как окончательно выйти, она повернулась и спросила:

— Но ведь в конце концов Галахад выбрал семью, как вы предлагаете мне сейчас. И в итоге это привело его обратно к своему таланту. Он пятнадцать лет подавлял свои способности, чтобы все равно к ним вернутся. Неужели это лучше, чем делать то, чем дарован?

— Ты знаешь Галахада лучше любого. Ты мне и скажи, жалел ли он о браке?

«Нет».

#

Они смотрели на гордых птиц, взлетающих в небо. Стояли по колено в русле реки. Шум воды успокаивал и приближал к природе.

— Где я? — Мария протянула руки вперёд, рассматривая их, — что происходит?

Впереди за рекой тянулась роща, а позади их ждала белая лошадь, на которой и увёз её, казалось уже совсем давно, Галахад.

Сам же рыцарь стоял справа от Марии. Вода закрывала его ноги несколько ниже колен, нежели у девочки. Рыцарь спокойно стоял, умывал руки, затем лицо, и смотрел довольный вперёд на рощу.

— Я сплю? — спросила у него Мария.

Галахад повернулся, приятно улыбаясь, и кивнул. Мария улыбнулась в ответ.

— Наконец-то, — подытожила она, — хоть во сне с тобой поговорю, раз наяву ты предпочитаешь молчать.

Галахад тут же помрачнел и снова стал пялиться на рощу.

— Не моё это право, сидеть на ушах твоих, лезть в твою жизнь.

Тот же голос, та же стойка. Такой же упрямый. Как же сильно она скучает по нему.

— Да ты хоть анекдоты рассказывай, мне уже будет достаточно. Главное — не молчи.

— Это не так просто, как ты думаешь. Требуются усилия, чтобы донести слова до тебя. Шок, страх, сомнение — это как мосты, которыми я могу воспользоваться, и то не всегда. Я не думаю, что могу в полной мере тебе всё объяснить.

— А сейчас? Что я чувствую сейчас?

— Сомнение.

— Значит, это действительно ты? Не моё воображение?

— Мне кажется у тебя есть вопрос поважнее.

— Ладно, давай из первых уст: у меня есть выбор — использовать твой талант во благо или закопать его внутри себя вместе с тобой и думать о браке, о детишках и какого цвета скатерть постелить, чтобы гости были довольны. Что я должна выбрать? И давай без «ты сама должна принять»…

— Брак.

Этот сон начинал расстраивать Марию.

— Быстро же ты ответил. А как же спасение людей? Неужели на мне нет ответственности за мои способности? Не должна ли я их использовать во благо?

Галахад посмотрел на Марию, но уже без приятной улыбки. Обычным своим рыцарским лицом, каким она его помнила.

— Не должна.

— А как же ценность каждой жизни? Если я спасу хотя бы одного…

Галахад понимающе улыбнулся.

— Спросила бы ты меня тридцать лет назад, я бы ответил так, как ты хочешь. Сказал бы, что спасенные жизни того стоят. Что оставить знак в истории — наивысшее значение в жизни каждого, и упускать возможность станет глубочайшей ошибкой. Но я стар. Я пожил, я спас кучу людей. И в конец-концов понял, что на самом деле неважно, кто живёт, а кто умирает. Каждый раз, когда я кого-то спасал, я кого-то убивал. Всего лишь менял одну жизнь на другую.

— А как же Воларис? Скольких ты спас от древнего бога?

— Я убил последнего великого дракона взамен. Мог ли я остановить бога без могучей души? Я даже не пытался найти другой выход. Достал свой меч и пошёл рубить. С таким талантом думать не надо — это плюс.

— А что насчёт лягушкоподобного монстра в канализации?

— Если мы будем разбирать все мои подвиги, ты так неделю проспишь. Но да, лягушка скорее исключение.

— Что-то я запуталась, ты пытаешься меня убедить, что спасать людей это плохо?

— Нет, — выдохнул Галахад. — Если хочешь спасать, спасай. Ковыряйся в грязи, в крови и спасай. Спасай одних, проклинай других, но не делай это из-за таланта или потому что ты не видишь смысла в простой жизни. Делай это потому, что хочешь этого сама.

— Я не хочу идти на войну и убивать людей.

— Тогда что мы спорим!

— Потому что я должна! Потому что ты пожертвовал собой. Теперь моя жизнь должна иметь смысл! Ты просто выбросил свою жизнь за ненадобностью, одновременно с этим обрекая меня нести такой крест. Почему моя жизнь стоит больше твоей? Потому что я моложе? — Мария рассмеялась. — Да ты за ещё пять лет скитаний мог принести больше пользы, чем я за две жизни! Мы спасли Воларис, но теперь за эту землю умрёт куча солдат. Тысячи! Десятки тысяч! Это не имеет смысла! Этот мир не имеет смысла! Ничего, что мы сделали за последние несколько месяцев, не имело значения. Без частицы души Марии, которую я сама привела туда, Воларис оставался бы Воларисом. И да, мы бы не уничтожили бога, но и не начали бы войну. Ты был бы жив. Только я бы умерла.

Марии стало бы плохо, лицо залилось бы краской от напряжения, но это был только сон, и тела своего она не чувствовала. Однако понимала — эмоции настоящие. Слова, хоть и тяжелые, но правдивые. Наяву Мария бы точно сейчас махнула на всё рукой, вышла бы из реки и упала на траву отдохнуть. Только тогда сон закончится, и она окажется в кровати, а не в траве. И в комнате будет пусто, а здесь Галахад.

— Это лишь начало, — спокойно ответил Галахад. — Теперь ты знаешь, что ничего не имеет значение. Зачем тогда спасать людей? Жить ради других? Надо жить ради себя.

— А сейчас я для кого живу? — Мария переняла спокойствие рыцаря. — Я одинока, всё время вспоминаю ужасы Волариса, и мне больно от твоей смерти. С чего мне начать, чтобы «жить для себя», как ты сказал?

— Просто подожди. Не иди в армию. Не вступай в брак. Понаблюдай за миром своими глазами, со своими знаниями о нём.

— У меня осталось только два вопроса.

— Да, и какие? — спросил Галахад и зачерпнул в ладошку воды, освежая лицо и готовясь к вопросам.

— Когда ты успел начать так думать и откуда ты знаешь, что это мне поможет?

— Это один вопрос.

— Нет, это сдвоенный вопрос. Отвечай.

— Я настолько же потерян, насколько и ты. Я лишь могу тебе сказать, что не сработало в моей жизни. Давай вместе попробуем что-то новое и не будем торопиться.

— Не торопиться и прочувствовать всю боль утраты и одиночества?

— Думаешь, лучше будет всю жизнь от неё убегать?

Они смотрели на гордых птиц, взлетающих в небо. Стояли по колено в русле реки. Шум воды успокаивал и приближал к природе.

* * *Fin