Спасти Рождество

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

На следующее утро Ноа проснулся с тупой головной болью, беспокойством в желудке и смутным чувством разочарования. Его два самопроизвольных оргазма прошлой ночью никак не помогли выбросить из головы Каталину Кинг и ее хриплые заявления обо всех грязных вещах, которые она хотела с ним сделать. Они лишь заставили его чувствовать себя неловко.

Он поцеловал ее. Больше, чем поцеловал. Ноа пытался сожрать ее в переулке перед мусорным баком. А ведь каких-то десять минут назад, он был абсолютно уверен, что кровь, закипающая в его жилах при виде Кэт, была лишь признаком банальной неприязни.

Ноа приготовил первый чайник кофе в спокойной обстановке своей тихой кухни. По утрам, когда Сары не было дома, он старался встать и выйти за дверь до того, как кто-нибудь из его гостей вторгнется на кухню. В такие моменты он оставался наедине со своими мыслями.

И в свете похмельного дня его принятые вчера решения выглядели ничуть не лучше. Ноа был в четырех секундах от того, чтобы сорвать с Кэт джинсы и вжать ее в стену. Не то чтобы просвещение Дрейка и Генри повлияло на это. Нет, такого рода напряжение, должно быть, ярко пылало внутри него задолго до того, как кто-то сказал ему, что Кэт не была самим Дьяволом.

Ноа не нравились сильные чувства. Ему было не по себе, когда что-то выталкивало его из зоны комфорта. Будь то чрезмерный гнев или страх, а теперь и затуманивающее разум пламя желания. Ему нравилось быть спокойным. Так было безопаснее. Психотерапевт, вероятно, сказал бы, что это связано с его детством. Но у него не было времени на психотерапевтов или зацикливание на прошлом. Он мог лишь сделать все возможное, чтобы его дочь ни секунды не испытывала страха, ужаса или отчаянного голода, которые он в ее возрасте считал нормальными.

Ноа взглянул на часы и налил первую чашку кофе. Он дважды проверил свою сумку на наличие ноутбука, зарядного устройства, ключей от офиса, телефона и бумажника. Он оставил свою машину в центре города, посчитав что пять бутылок пива и два шота — это слишком много для того, чтобы садиться за руль. К тому же, мужчина надеялся, что пронизывающе холодный воздух очистит его голову от тумана, вызванного телом Кэт, самозабвенно откликающимся на его прикосновения.

Увидит ли он ее сегодня? Помнит ли она? Произойдет ли это снова?

Он почти ожидал, что она напишет ему накануне вечером. Может быть, спишет это на сильное напряжение и алкоголь. Может быть, твердо заявит, что это больше никогда не повторится. Может быть, задастся вопросом, будет ли худшим в мире позволить этому случиться вновь…

Столкновение зубов, языков и рук проигрывались бессвязной дорожкой в его ноющей голове. И он снова стал твердым. Раздраженный этим, Ноа привел себя в порядок. Он не мог вспомнить, когда в последний раз фантазия вот так захватывала его в свои тиски.

Ноа взял свою спортивную сумку, перекинул через плечо и прихватил кружку термос.

К лучшему или худшему, но он был готов к этому дню.

--

Через час, состоящий из попыток не блевать на беговой дорожке, силовых упражнений, и еще одной чашки кофе с бейглом с временного стенда Реджи, Ноа обнаружил, что находится в своем кабинете, все еще погруженный в мысли о вчерашнем вечере. Была ли Кэт на самом деле такой женщиной, какой ее рисовали Дрейк и Генри? Если да, то делало ли это его физическое влечение к ней менее шокирующим?

Он пошевелил мышкой, чтобы разбудить компьютер. Когда он заработал, Ноа включил громкую связь на голосовой почте. Он был на четвертом сообщении, когда понял, что снова отключился и ему пришлось воспроизводить их с самого начала.

Ноа заставил себя сосредоточиться, делая тщательные заметки во второй раз. Затем последовал океан электронных писем, которые каждое утро накатывали на его почтовый ящик, словно прилив. Наряду со стандартными делами городского управляющего, теперь он был завален просьбами СМИ прокомментировать рождественский спецвыпуск и восстановление города. Затем он перешел к вопросам, касающимся самого восстановления. Цепочки электронных писем тянулись туда-сюда между ним и десятками других правительственных чиновников, частных подрядчиков и некоммерческих организаций.

Это была его первая крупная катастрофа в Мерри и, он надеялся, последняя.

Ноа открыл свой календарь на компьютере. Сегодня у него была встреча с управлением водоснабжением и канализацией, а также заседание совета. Ему нужно было обновить свой отчет по бюджету, и он был благодарен за то, что они, по крайней мере, получили немного денег с аренды старой старшей школы. Когда все это было сказано и сделано, он захотел серьезно подумать о том, чтобы сдавать здание в аренду на постоянной основе.

На его телефоне появилось оповещение в календаре. Сегодня у Сары был тест по географии. Ноа напечатал сообщение с пожеланием удачи, добавив, что надеется, что она подготовилась. Он остановился, подумал, а затем удалил отеческое наставление, заменив его приглашением позже съесть мороженое. Его желудок, все еще приходящий в себя после крылышек и слишком большого количества пива, скрутило от одной мысли. Но Саре это понравится, так что он будет молиться, чтобы к тому времени как у нее закончатся занятия, ему удалось оставить несварение и неразумные решения позади.

— Доброе утро, мистер Йейтс! — Кэролайн, его помощница на полставки с тех самых пор, как он семь лет назад начал работать городским управляющим, выглядела так, будто изучила моду секретарш 1950-х годов и составляла свой образ соответственно. Ее волосы, не встречающегося в природе рыжего цвета, были собраны в пышный начес, который добавлял три дюйма⁵⁶ к ее миниатюрному росту. Сегодня на ней было желто-черное платье с лентой, обвязанной вокруг талии. Она напоминала шмеля тем, как жужжа влетала в его офис, с почтой в руках.

— Доброе утро, Кэролайн, — сказал Ноа, вздрогнув от громкости ее голоса. Он потер лоб и пожалел, что не подумал принять таблетку аспирина или семь, прежде чем выйти из дома. Напевая рождественскую мелодию, она принялась разогревать древнюю кофеварку и с энтузиазмом вскрывать конверты и посылки.

Ноа потер виски и подумал о том, чтобы пойти и проблеваться.

Раздался стук, заставивший его приоткрыть один глаз.

— Доброе утро, Ноа! — Рубин Тернбар и Имани Грин, два самых неугомонных члена городского совета, практически вприпрыжку ворвались в кабинет Ноа.

— Утро. Чем могу помочь вам двоим? — спросил Ноа, надеясь, что он не выглядел так плохо, как себя чувствовал.

Рубин и Имани обменялись заговорщическими взглядами. Они были странной парочкой: владелец химчистки и инструктор по танцам с двадцатилетней разницей в возрасте. Рубин и его жена были убежденными консерваторами во всех смыслах этого слова, но он сблизился с Имани и ее женой, занимающейся гончарным делом. Четверка наслаждалась еженедельными совместными ужинами в городе, обсуждая способы сделать Мерри еще праздничнее.

— Что ж, — радостно начала Имани. — Поскольку телеканал «Рено и Реалти», похоже, берет на себя большую часть расходов по очистке и реконструкции города, Рубин и я хотели бы снова вынести это на обсуждение.

Она протянула Ноа распечатку, и он обнаружил, что смотрит на светящегося северного оленя на столбе. Рудольф⁵⁷ просто не хотел умирать.

Ноа еще только предстояло довести до сведения совета, что пятифутовые⁵⁸ снежинки, украшавшие уличные фонари в центре Мерри последние пятнадцать лет, встретили свой горький конец в трех футах⁵⁹ грязи и ледяной воде.

— Это по пятьсот долларов за штуку, — отметил Ноа. От мысленного подсчета, тупая пульсирующая головная боль стала еще сильнее.

— Выгодная сделка, — с энтузиазмом кивнул Рубин. Очевидно, этот человек не знал, что такое выгодная сделка.

— Они светодиодные, — сказала Имани, постукивая по картинке длинным фиолетовым ногтем.

— И их носы горят красным, — объявил Рубин.

«О, тогда ладно. Это определенно стоит пятнадцати штук», — с сожалением подумал Ноа.

— Они, безусловно, праздничные, — согласился он, откашлявшись. — Как насчет того, чтобы оставить бумаги мне, и я займусь этим?

— Конечно, — кивнул Рубин.

— Вопрос, — добавила Имани. — Ты не знаешь, планирует ли шоу проводить конкурс окон в центре города?

Ноа потер лоб.

— Я могу узнать и сообщить тебе.

— Отлично! Потому что мои студенты придумали идеальную идею для фрески, — защебетала Имани.

— О, не думаю, что это может быть лучше, чем то, что придумали мы с Элизабет, — предупредил Рубин.

Имани спокойно посмотрела на него.

— Двадцать баксов.

Рубин протянул ей руку.

— Я принимаю это пари, и заберу твои деньги.

— Да ладно! Ты сравниваешь креативность танцоров с химчисткой? — фыркнула Имани.

Ноа подумал, не напомнить ли им, что пока даже не известно, будет ли проводиться ежегодный конкурс росписи окон, но решил, что у него нет на это сил. Имани и Рубин ушли, слишком занятые болтовней, чтобы попрощаться.

Ноа воспользовался моментом тишины, чтобы опустить голову на стол. У него было около двадцати секунд на то, чтобы пожаловаться на свой выбор напитков прошлой ночью, прежде чем раздался еще один стук.

Болезненного вида Пейдж вздрогнула от громкого звука соприкосновения костяшек пальцев с деревом. Она прочистила горло.

— Есть минутка?

Ноа жестом указал на кресло для посетителей. Его веки из прикрытых превратились в широко открытые, когда Кэт проскользнула внутрь. На ней были огромные солнцезащитные очки и шляпа, как будто она пряталась от папарацци. Он хотел снять эти очки. Хотел знать, смотрит ли она на него, думает ли о прошлой ночи. Один — ну, несколько — поцелуев прошлой ночью, и он уже смотрел на нее по-другому. Он знал, как ощущается атласная кожа ее живота под его руками. Знал, какова она на вкус. Знал вес ее груди в его ладонях.

И теперь его тошнило, и он был твердым.

Пейдж и Кэт устало заняли свои места, а Пейдж достала из своей сумки три спортивных напитка и бутылек с ибупрофеном. Ноа с благодарностью набросился на таблетки, которые она раздала, и запил их глотком ярко-розовой жидкости.

— Уфф, — простонала Кэт, следуя его примеру. Она сняла очки и потерла веки своими тонкими ладонями. В этих каре-зеленых глазах было столько красного, что Ноа поморщился. — Да? Ну, ты тоже выглядишь не особенно горячо этим утром, — проворчала Кэт.

Пейдж подняла руку.

— Подождите. Прежде чем мы отправимся обратно в переулок Криков-друг-на-друга, я хотела бы заключить перемирие.

Кэт встретилась взглядом с Ноа. Эти налитые кровью глаза говорили о многом. Теперь у них были более серьезные проблемы, чем просто сильная неприязнь друг к другу.

— В чем будет заключаться это перемирие? — дипломатично спросил Ноа.

— Честно говоря, я хотела бы сказать, что мы можем просто позволить вам двоим избегать друг друга. Но все мы знаем, что это невозможно. Слишком много работы предстоит сделать, и Ноа, ты нужен нам на нашей стороне. Я надеюсь, ты сможешь поверить, что мы здесь не для того, чтобы кого-то эксплуатировать. И если ты и Кэт согласитесь быть вежливыми друг с другом, я думаю, нам всем будет проще.

— Согласна, — сказала Кэт, застав Пейдж и Ноа врасплох. — Что?

— Я тоже согласен, — объявил Ноа. Кэт выгнула бровь и изучающе посмотрела на него.

— Ладно, я думала, что это будет намного сложнее, — призналась Пейдж.

Кэт пожала плечами.

— У меня достаточно дерьмовых дел, чтобы не беспокоиться о словесных перепалках или столкновении с тобой в темных переулках для… драки.

Ноа был достаточно умен, чтобы уловить это закодированное сообщение.

Не то чтобы он хотел, чтобы вчерашняя ночь повторилась. Хотя это было все, о чем он думал за последние одиннадцать часов с тех пор, как это произошло. Чего он действительно хотел, так это знать, что об этом думала Кэт.

Но ее затуманенный взгляд, устремленный на него, не давал ему никаких подсказок.

— Верно. Так что, никаких больше драк в переулках или где-то еще? — рискнул Ноа.

Кэт кивнула.

— Потому что это очень, очень плохая идея.

— Ужасная, — согласился Ноа. — С этого момента мы будем вести себя как профессионалы.

Почему, как только эти слова сорвались с его губ, Ноа представил себе тяжелое дыхание Кэт, когда она набросилась на пряжку его ремня, а ее губы распухли от атаки его собственного рта?

Выражение его лица, должно быть, выдало намек на то, где блуждали его мысли, потому что глаза Кэт расширились, и она едва заметно покачала головой.

— Никогда больше, — произнесла она одними губами.

Тема закрыта.

— Э-э, ладно. Что ж. Я приятно удивлена и сбита с толку, — вмешалась Пейдж. — Итак, э-э… А сейчас мы собираемся пойти и снести бóльшую часть вашего города.

— Хорошо. Отлично. — Ноа почувствовал, как у него закружилась голова, как будто он не мог ее контролировать. — Дайте мне знать, если вам что-нибудь… э-э… понадобится.

— Нам ничего не понадобится, — пообещала Кэт. — Пойдем постучим кувалдой по какой-нибудь дряни.

— Вообще-то, есть кое-что, — возразила Пейдж. — Ноа, раз уж ты номинальный глава города. Мы действительно могли бы заснять тебя на камеру, когда будем осматривать склад в парке. Может быть, расскажешь нам предысторию о некоторых разрушенных предметах. Это даст нашим дизайнерам несколько идеи о том, какие элементы нуждаются в замене, а какие нам следует попытаться спасти.

— На камеру? — Ноа абсолютно не понравилась эта идея. Стоять рядом с Кэт, притворяясь, что не думает о безумной ошибке, которую они чуть не совершили прошлой ночью перед национальной аудиторией? Пас.

— Не думаю…

— Это могли бы быть ты и Дрейк, и я подумала, что Саре, возможно, тоже хотелось бы поучаствовать в этой сцене. Она милая и умная, и я думаю, что зрителям действительно понравится ребенок, который не знает ничего, кроме «Рождества в Мерри», — добавила Пейдж.

Сара убила бы его на месте, если бы узнала, что он упустил ее шанс сняться на телевидении с Дрейком Маккенроу. Дерьмо.

— Эм. Я полагаю так, — неохотно сказал Ноа. — Только Дрейк? — уточнил он.

Кэт закатила глаза, а затем поморщилась.

— Кэт в это время будет снимать демонтаж у Реджи, — ответила Пейдж.

Он уставился на полоску загорелой кожи у основания горла Кэт, виднеющуюся над верхней пуговицей ее клетчатой рубашки. За воротником был заметен небольшой синяк. Ноа с трудом сглотнул, зная, что это он оставил на ней эту метку.

Кэт подавилась своим спортивным напитком.

Пейдж похлопала ее по спине.

— Не в то горло, — слабо выдохнула Кэт. Она сердито посмотрела на Ноа.

— Прекрати, — произнесла она одними губами, когда Пейдж наклонилась, чтобы покопаться в своей сумочке.

— Прекратить что? — одними губами спросил он в ответ.

— Ты знаешь, что!

Пейдж резко села, держа в руке телефон, а затем схватилась за голову.

— Уф, слишком быстро. Итак, я пришлю тебе релизы по электронной почте, и ты понадобишься нам в парке в четыре. Займет примерно два часа.

Кэт бросила на него суровый взгляд и снова надела солнцезащитные очки. Таким образом, поцелуй и последовавшая за ним вторая база не смягчили Кэт ни на йоту. Что ж, он тоже не собирался позволять этому повлиять на себя. Он притворится, что понятия не имеет, насколько впечатляющей была грудь Каталины Кинг.

— Договорились.

Кэт схватила со стола бумагу, которую дала ему Имани.

— Это для уличных фонарей? — спросила она, глядя на светящихся северных оленей поверх солнцезащитных очков.

— Запрос от городского совета. И, судя по астрономической цене, еще одно «нет» от меня.

— Они тебе не нравятся? — спросила Кэт.

— Помимо того, что они невероятно безвкусные, мне не нравится идея тратить огромную часть бюджета на северных оленей. Даже если их носы действительно загораются красным. А теперь, если вы двое меня извините, у меня есть город, которым нужно управлять, а у вас есть город, который нужно восстановить.

— Спасибо, что уделил нам время, Ноа, — сказала Пейдж, дружелюбно улыбнувшись.

Кэт хмыкнула и направилась к двери.

— Я ценю то, что вы оба готовы забыть о своих личных разногласиях, — многозначительно сказала Пейдж, перекидывая сумку через плечо.

Кэт остановилась на полушаге и вздохнула, как будто эти слова причинили ей боль.

— Пока, Ноа.

— Пока, Кэт.