Спасти Рождество

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Повтори еще раз, что именно он сказал? — спросила Пейдж, прихлебывая кофе и пристально глядя на Кэт. Они сгрудились вместе перед монитором воспроизведения под навесом, который не обеспечивал никакой защиты от зимнего ветра, танцующего по Омела-авеню.

Она выглядела растерянной, а это не то, чего Кэт ожидала от Пейдж. Она хотела, чтобы Пейдж была на ее стороне, разгневанная действиями Ноа.

— Дело не в том, что он сказал. А в том, как он это сказал. Как будто знание Сары о том, что он занимается со мной сексом, будет хуже, чем ядерная война. Он намекал, что я шлюха.

Ее невестка подняла палец, и Кэт поняла, что ей не понравятся слова, которые за этим последуют.

— Давай рассмотрим это, — предложила Пейдж.

— Перестань быть «режиссером документальных фильмов Пейдж» и стань «лучшей подругой Пейдж», — приказала Кэт.

— Во-первых, если Ноа сказал или сделал что-то, что причинило тебе боль, я первая в очереди за бейсбольной битой для Ноа-пиньяты.

— Спасибо, — сказала Кэт, воздавая руки к небу.

— Теперь, когда фигуральное избиение Ноа завершено, давай посмотрим на его реакцию с его стороны.

Кэт закатила глаза и скрестила руки на груди.

— Не занимай оборонительную позицию. Ноа — отец-одиночка с двенадцатилетней девочкой. Помнишь, какой ты была в двенадцать?

Кэт пожала плечами.

— Потрясающей.

— Ну конечно. Кем ты была? Играла в бейсбол? Ходила за своим дедушкой по стройплощадкам?

— Да, и что?

— Отлично. А как насчет тринадцати и четырнадцати?

Кэт не смогла сдержать ностальгическую ухмылку.

— Мальчики. Я открыла для себя мальчиков.

— Ага! — восторжествовала Пейдж. — И сколько правильных решений ты приняла в этом возрасте?

Кэт сморщила нос, вспоминая невероятно глупые сеансы поцелуев, отчаянные любовные записки и пьянящий восторг от нового увлечения.

— Пасс.

— Так я и думала, — ухмыльнулась Пейдж. — Как мать нового человеческого существа, я боюсь этих лет. Твое тело взрослеет, но мозг отстает на световые годы. Ты не понимаешь последствий. Ты не способен предсказать результаты своих решений. Родители тратят эти годы, пытаясь удержать тебя от принятия любого решения, которое может осложнить твою дальнейшую жизнь.

Кэт глубже закуталась в свою парку. Она ненавидела, когда слова Пейдж имели смысл.

— Сейчас ты, моя красивая, талантливая, умная, трудолюбивая невестка, делаешь выбор, который соответствует твоей жизни. Ты наслаждаешься здоровой и безопасной сексуальной жизнью, которая не требует ограничений брака. Ты занимаешься здоровым, безопасным сексом с одинокими мужчинами, которые уважают тебя, и наоборот. В этом нет абсолютно ничего плохого, и любой, кто пытается пристыдить тебя за это, просто завидует. Но разница в том, что тебе тридцать два. Не двенадцать.

— У меня есть возможность выбирать правильных партнеров, потому что мои гормоны не бушуют у меня в голове, умоляя совершить действительно глупые поступки. — Кэт пнула камень.

— Именно. Сара — умный ребенок, но она скоро станет гормонально развитым ребенком, и родители сделают все возможное, чтобы удержать эти гормоны подальше от принятия решений. Религия, тактика запугивания, стыд. И, возможно, это не лучший способ, — пожала плечами Пейдж. — Но когда ты отвечаешь за то, чтобы другой человек был жив и двигался в нужном направлении, ты делаешь то, что должен.

— Что вы с Гэнном будете делать, когда Габби достигнет подросткового возраста? — спросила Кэт, слегка улыбаясь при мысли о брате с дочерью-подростком.

— Переедем на необитаемый остров? — пошутила Пейдж.

— Ха. А серьезно? — Пейдж была ярой феминисткой, и у нее не могло не быть цветной папки с жизненными уроками в соответствии с каждой стадией развития.

— Я хочу, чтобы Габби росла, зная, что то, что она делает со своим телом, в конечном итоге является ее выбором. И я хочу, чтобы она принимала разумные решения и имела неотъемлемое право сказать «нет».

— Значит, ты понятия не имеешь, — подытожила Кэт.

— Ни малейшего. Я надеюсь оставить ее малышкой на следующее десятилетие, пока не разберусь с этим.

Кэт рассмеялась и хлопнула Пейдж по плечу.

— У вас с Гэнноном все будет хорошо.

— И у вас с Ноа могло бы быть более чем хорошо, если бы ты позволила этому случиться, — многозначительно сказала Пейдж.

— И что это должно значить?

— Я говорю это с любовью. Я думаю, ты ищешь повод прекратить все, потому что твои чувства к Ноа и ваш великолепный случайный секс значат для тебя больше, чем ты ожидала.

Кэт усмехнулась, даже когда колокольчики в ее голове начали предупреждающе звенеть. Динь-динь-динь.

— Останусь при своем мнении, — сказала она. — Теперь, когда с этим разобрались. Давай придумаем, как снять этот показ результатов.

--

Кэт улыбалась и по команде произносила очаровательные реплики перед камерами до конца дня, пока загадочная миссис Прингл безжалостно флиртовала с Дрейком. У бабушки в инвалидном кресле по венам текла кровь хищницы.

Дрейк, постоянно краснея, казалось, не возражал против внимания. Инстинкты Кэт не подвели. Когда он снимался с кокетливой миссис Прингл, его телевизионные рейтинги взлетали до небес. Они были очаровательны, и когда Дрейк рассказывал ей о секретных обновлениях, которые они сделали, чтобы сделать кухню женщины более удобной для инвалидного кресла, она поцеловала его в губы. Кэт была почти уверена, что миссис Прингл использовала свой язык.

Съемки не позволяли ей думать о том, в чем она хотела бы погрязнуть. «Была ли Пейдж права?» — размышляла Кэт, перекатывая мысль в своей голове, пока забиралась в гримерный трейлер, чтобы освежить лицо. Хотела ли она встречаться с Ноа? Секс с ним даже нельзя было классифицировать как простой секс. Ее обширный опыт в этой конкретной области подсказывал ей, что каждый раз, когда он прикасался к ней, на карту ставилось нечто гораздо большее.

Она никогда не чувствовала себя такой поглощенной, не чувствовала такой глубокой связи с кем-либо. Когда Ноа был внутри нее, они были единым целым. Не просто двое здоровых взрослых людей, которые веселятся. Он крал частички ее души, и она позволяла ему.

Это было пугающе.

Кэт плюхнулась в кресло визажиста и нахмурилась, оглядев свой внешний вид. Она выглядела усталой. Помятой. Не похожей на сияющую телезвезду, которой она должна была быть.

Она не могла позволить себе отвлекаться. Не сейчас. Не тогда, когда самые высокие рейтинги в истории праздничных спецвыпусков были в пределах досягаемости. Не тогда, когда ее профессиональное училище было так близко к тому, чтобы стать реальностью. Она привыкла к бешеным скоростям. Привыкла проводить дома меньше времени, чем в дороге. Привыкла находить новые приключения за каждым углом.

— Ты выглядишь уставшей, — объявил Дрейк, когда Сильви, визажист, во второй раз за два часа атаковала круги под глазами Кэт. Дрейк выглядел раздражающе красивым во фланелевой рубашке. Его волосы были уложены одним небрежным движением руки.

— Ну спасибо. А ты выглядишь пухлым и лысеющим, — ответила Кэт.

Дрейк провел рукой по своему прессу, плоскому как стиральная доска.

— Ты голодна? Потому что, если это так, я могу поделиться своими особыми пирожными с соленой карамелью от миссис Прингл. Я бы предпочел этого не делать, но я готов. — Он потряс пластиковой упаковкой с брауни перед ее лицом.

Кэт устало улыбнулась ему.

— Извини, что попыталась откусить тебе голову. Я не голодна.

— Ты же знаешь, что тебе необязательно делать все в одиночку, — заметил Дрейк, ставя бумажную тарелку с пирожными на косметический столик.

Кэт открыла один глаз.

— И что это должно значить? — спросила она, снова чувствуя раздражение.

— Ты пытаешься жонглировать тридцатью шестью работами на полную ставку, — ответил Дрейк, откусывая одно из пирожных. — Ты не высыпаешься. Ты начинаешь злиться. Ты отдаляешься от других, — перечислил он по пальцам вымазанным шоколадом.

— Ладно! Ладно! Я поняла. Я контролирующая сволочь.

— Ты могла бы значительно облегчить себе жизнь, если бы немного полагалась на других. Тебе не нужно снимать каждую сцену. Тебе не нужно согласовывать график съемок на каждый день. Тебе не нужно в одиночку строить свое училище по кирпичику.

Кэт невольно зевнула. Она была чертовски измотана.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, но будет быстрее, если я сделаю это сама.

— До определенного момента. А затем наступает момент, когда ты в конечном итоге страдаешь от «обезвоживания и истощения». — Дрейк добавил воздушные кавычки. «Обезвоживание и истощение» были красивыми кодовыми словами для обозначения нервных срывов и передозировок.

— Я не собираюсь разваливаться, — осторожно настаивала Кэт. Сильви снова поджала губы, но не могла ими пошевелить.

— У тебя есть Пейдж и я, Гэннон и Генри, черт возьми, да даже Ноа. Мы команда. Используй нас, — сказал Дрейк.

Она открыла рот, чтобы поспорить с ним. Ноа не был частью их команды. Но Дрейк опередил ее возражения и сунул крошечный кусочек удивительного десерта ей в рот.

— Ешь свой брауни и перестань думать, будто ты не можешь на нас положиться. — Дрейк ушел, оставив всех женщин в радиусе десяти ярдов смотреть ему вслед.

Кэт машинально проверила свой телефон. Только она не заглянула ни в Instagram, ни в свой блог, ни в Facebook. Она проверила, не написал ли ей Ноа. Он писал ей полдюжины раз после того, как она ушла из его дома. Он также дважды звонил. Но она проигнорировала все это. Кэт не хотела извинений от мужчины, который не знал, за что он извиняется.

Видимо, он понял намек. От Ноа не было ни сообщений, ни пропущенных звонков.