Суета и смятение

Глава 29

Биббз, покинув Новый дом, столкнулся на тротуаре с шествующим там воскресным трио: пышной молодой женщиной с ничем не примечательным лицом; облаченным во всё черное худым молодым человеком, преисполненным привычных забот, привычных тревог и привычного напряжения; он толкал перед собой коляску с третьим членом компании. Вся овоскресененная троица лучилась чистотой и готовностью отужинать с родственниками жены.

— Хочешь, чтоб я оказался на месте ТОГО парня, мамочка? — прошептал муж. — Он один из сыновей-наследников, а их сейчас осталось всего двое.

Жена метнула любопытный взгляд на Биббза.

— Ну, не знаю, — ответила она. — По-моему, ему несладко приходится.

— Наверное. Такое со всяким случиться может, — сказал молодой муж, — но с его-то деньгами мы бы что угодно сумели пережить.

— Ну, если у тебя всё пойдет по плану, наш малыш тоже будет обеспечен не хуже Шериданов. Знать бы наперед. — Она оглянулась на Биббза, свернувшего на север. — Какой-то он весь сутулый и ноги едва волочит.

— Должно быть, карманы, набитые монетой, к земле тянут, — с горькой завистью пошутил муж.

Мэри случайно заметила приближающегося Биббза из окна и, внезапно встревожившись, сцепила руки у груди. Она встретила его в дверях.

— Биббз! Что случилось? Как только тебя увидела, сразу поняла, что-то стряслось… Ты такой… — Она замолчала, он вошел, опустив лицо, хотя раньше всегда заходил в дом с поднятой головой и грустными глазами, ищущими ее ответного взгляда. — Ах, бедненький ты мой! — воскликнула она, сопроводив реплику жестом понимания и сочувствия. — Я знаю, что это!

Он последовал за ней в комнату, где они обычно сидели, и упал в кресло.

— Ни слова! — сказала она. — Они принудили тебя сдаться. Твой отец одержал верх… теперь ты сделаешь так, как хочет он. Ты отступился.

Он кивнул, всё еще не глядя на нее.

Она жалобно вскрикнула, приблизилась и села рядом с ним.

— Биббз, меня радует одно, пусть это и кажется эгоизмом. Я счастлива, что ты пришел прямо ко мне. До этого ты приходил ко мне, потому что был счастлив, а сейчас происходит нечто более важное для меня. — Она опять помолчала и продолжила: — Биббз, милый… скажи, в чем дело. Скажешь?

Он не поднимал глаз, однако голосом дрожащим и хриплым задал столь небывалый вопрос, что поначалу она подумала, что ослышалась.

— Мэри, — произнес он, — ты выйдешь за меня замуж?

— Что ты сказал, Биббз? — тихо спросила она.

— Ты выйдешь за меня замуж? — так же хрипло и уныло повторил он.

Она схватилась руками за щеки — покраснела и резко побледнела. Медленно встала и попятилась, не отрывая от него широко распахнутых глаз: сперва она не поверила ушам, а затем на ее лице стали всё ярче и откровеннее читаться удивление и смущение, она будто сама задавала ему вопрос. В комнате сделалось невыносимо от затянувшегося молчания — они оба точно не понимали друг друга. Наконец она заговорила:

— Что заставило тебя сказать такое?

Он не ответил.

— Биббз, посмотри на меня! — Голос ее был громок и четок. — Что заставило тебя сказать такое? Смотри на меня!

Он не мог поднять глаз, не мог вымолвить ни слова.

— Что заставило тебя? — повторила она. — Я хочу это слышать.

Мэри приблизилась к Биббзу, глаза ее всё сильнее распахивались от невыразимого удивления.

— Ты сдался… твой отец победил, — медленно продолжила она, — и ты пришел просить меня… — Она прервалась. — Биббз, ты хочешь видеть меня своей женой?

— Да, — едва слышно сказал он.

— Нет! — воскликнула она. — Не хочешь. Что заставило тебя задать этот вопрос? Что произошло?

— Ничего.

— Ладно. Сама додумаюсь. Этим утром мы гуляли, потом что-то случилось… да, после того как ты ушел от меня днем. Произошло нечто… — Вдруг она замолчала, пробормотав что-то изумленное, в ее глазах мелькнуло понимание. Она вспомнила, как в Новый дом прошла Сибил.

Биббз с трудом сглотнул и сумел пробормотать:

— Я правда… правда хочу… чтобы ты… вышла за меня… если… если можно.

Она посмотрела на него и медленно покачала головой.

— Биббз, ты… — Ее голос тоже дрожал, она почти шептала: — Ты думаешь, я… влюблена в тебя?

— Нет, — ответил он.

В воздухе повис немой вопрос — казалось, Мэри хочет, но не может задать его, но Биббз отчетливо слышал: «Почему?»

— В моей жизни были одни только мечты, — грустно начал он, — и они были совсем иными. Сибил сказала, ни одна девушка не полюбит меня. — Он слабо улыбнулся, всё еще не глядя на Мэри. — Когда я вернулся из лечебницы, Эдит говорила, что Сибил так стремилась выскочить замуж, что даже Я сгодился бы для этого. Так она пыталась подчеркнуть одержимость Сибил, понимаешь? Но я и без того всё прекрасно видел. И так не считал себя, ну, особенно привлекательным!

Внезапно на бледных щеках Мэри вспыхнул злой румянец.

— Ох уж эта парочка! — сердито воскликнула она, добавив с бескомпромиссным презрением: — И Лэмхорн! Как это на них похоже! — Она отвернулась к пустой полке на черном камине и встала, облокотившись на нее. Через некоторое время прозвучало: — КОГДА миссис Роскоу Шеридан сказала, что ни одна девушка тебя не полюбит?

— Се…годня.

Мэри возмущенно вдохнула.

— По-моему, я начинаю понемногу… понимать. — Она прикусила губу, ее взгляд и голос выдавали истинное негодование. — Давай попробуем еще раз. Биббз, ты знаешь, почему я перестала носить меха?

— Да.

— Так я и думала! Это твоя невестка объяснила, так?

— Я слышал, как она сказала…

— Именно, теперь я всё отлично понимаю. — Мэри тяжело дышала, голос дрожал, но говорила она без запинок: — Ты слышал, «как она сказала» не только это. Ты слышал, «как она сказала», что мы концы с концами не сводим и поэтому я сначала попыталась выйти замуж за твоего брата, а потом… — Здесь она запнулась и смогла продолжить, только с усилием взяв себя в руки: — Потом… я попыталась выйти замуж… за тебя! Ты слышал, «как она сказала» это, — и поверил, что мне на тебя плевать и ни одна девушка тебя не полюбит… однако, полагая, что я тоже «одержима», как была Сибил… ты… И вот, не желая меня и к тому же думая, что и мне нужен не ты и всё это просто моя «одержимость» замужеством, — ты принимаешь предложение отца и приходишь сюда просить… моей руки! Что в моем поведении заставило тебя думать, что мне надо…

Она вдруг обмякла, опустилась на колени и спрятала лицо в руки, бросившись на сидение стула. Ее трясло от рыданий.

— Мэри, Мэри! — беспомощно звал Биббз. — Ох, нет… ты… ты не понимаешь.

— Да ладно, понимаю! — всхлипывала она. — Всё понимаю!

Он подошел к ней и встал рядом.

— Ты меня убиваешь! — сказал он. — Я не могу выразиться яснее. С самого первого дня, когда ты проявила доброту ко мне, я был эгоистом. Ты всегда отдавала, а я только и делал, что брал. Я зависел от тебя… прицепился к тебе и повис. Мы говорили всегда только обо мне, не о тебе. О моих идиотских расстройствах и бедах. Я думал, ты из тех чудесных созданий, кого не касаются страдания смертные и людские, кто лишь сочувствует несчастным. Ты словно склонилась — из розового облака — и протянула мне руку. Я и не мечтал, что могу что-то сделать для ТЕБЯ! Мне в голову не приходило, что ты можешь нуждаться в чьей-либо поддержке. А сегодня я услышал, что ты… ты…

— Ты услышал, что мне надо замуж… за человека… любого… с деньгами… — Она рыдала. — И ты подумал, мы так… так отчаялись… поверил, что я хотела…

— Нет! — отрезал он. — Я не поверил, что ты была ко мне добра… из-за этого. Нет, нет и нет! Я знал, у тебя и В МЫСЛЯХ не было расчета, одно лишь желание… отдавать. Я не могу выражаться яснее! — с чувством воскликнул он.

— Подожди! — Она подняла голову и инстинктивно, как ребенок, протянула к нему руки. — Помоги мне встать, Биббз. — Вновь оказавшись на ногах, она вытерла глаза и грустно, но ободряюще улыбнулась, будто показывая, что понимает, что он не хотел ее обидеть. И от этой ее улыбки — такой печальной и столь искренне дружелюбной — у него навернулись слезы, но он наконец перестал стыдливо смотреть в пол.

— Позволь мне сказать всё самой, — промолвила она. — Ты этого не сможешь, потому что не найдешь слов: они слишком унизительны для меня, а ты чересчур галантен, чтобы произнести их. Это ведь правда, да? Ты же не поверил, что я пыталась заставить тебя в меня влюбиться…

— Никогда! Ни на миг!

— Ты не поверил, что я хочу женить тебя на себе…

— Нет же, нет!

— Я верю тебе, Биббз. Ты думал, что нравишься мне; знал, я к тебе неравнодушна, но при этом и помыслить не мог…что я влюблена в тебя. Однако ты посчитал, что я, не будучи в тебя влюбленной, выйду за тебя замуж, потому что поверил, что я пыталась выйти замуж за твоего брата и…

— Мэри, я просто узнал…впервые услышал… что вы… вы…

— Безнадежно разорились, — закончила она за него. — Ты даже это сказать не в силах! Биббз, правда такова: я действительно пыталась женить Джима на себе. Это так! — Она упала в кресло и вновь горько зарыдала. У Биббза разрывалось сердце.

— Мэри, — простонал он, — я и не думал, что ты МОЖЕШЬ плакать!

— Послушай, — сказала она. — Не перебивай, пока не закончу… мне необходимо твое понимание. Мы были бедны и не умели с этим справляться. Раньше у нас всегда имелись деньги, поэтому мы не знали, как нам теперь жить. Мы были почти богаты, нам хватало с избытком, но отец не хотел упустить выгоду от роста города, хотел стать богаче, но вместо этого… ладно, примерно к тому времени как твой отец достроил особняк по соседству, мы обнаружили, что остались ни с чем. Иногда так говорят, когда сравнивают себя с другими людьми из того же круга, но у нас действительно не осталось ни гроша — ни единого, Биббз! И ПОДЕЛАТЬ с этим мы ничего не могли. Ты можешь спросить, почему я «не пошла в секретарши», да я и сама удивляюсь этому: когда семья разоряется, дочери, как правило, подыскивают себе такое место. Но ведь по мановению руки стенографировать не научишься. Меня воспитали так: либо я подыскиваю себе обеспеченного мужа, либо, если замуж не захочу, доживаю в комфорте старой девой. Бедность подкралась не сразу, Биббз, но мы ее не миновали, а стенографировать я так и не научилась. Я ничему не научилась, знаю лишь, как жить на накопления — свои или мужа, но на свои-то жить я не могла. И тогда, Биббз, я сделала то, к чему меня готовили. Вышла в свет, чтобы очаровать и женить на себе богача. По крайней мере, я этого не скрывала, не потеряла лица. Я сразу предупредила твоего брата, что завлекаю его, не любя, пусть и оставила ему надежду, что замуж за него когда-нибудь выйду. Я, кажется, правда собиралась стать его женой. Мне никогда и никто не был дорог, и я думала, что ЛЮБВИ не существует, есть лишь пылкая влюбленность. Я, конечно, не могу сказать с уверенностью, но я бы не вышла за него, хотя и собиралась, потому что такой брак… это скорее кощунство… меня обязательно что-то остановило бы. Впрочем, так и было — твоя невестка Сибил остановила меня. Она не желала зла… но ее поведение было жутким, она описала то, что я делаю, такими ужасными словами — и такими правдивыми, что я всё УВИДЕЛА сама! Она предложила мне мерзкую сделку… и я не смогла находиться с ней в одной комнате, даже после того как я собственным позорным поведением позволила ей думать, что пойду на ВСЁ. Но я не смогла! Я бросила ее и написала твоему брату — просто несколько слов. Я призналась ему во всем, молила о прощении и сказала, что не стану его женой. Я отправила это письмо, однако он его так и не получил. Он погиб именно в тот день. Вот так, Биббз. Теперь ты знаешь, что я натворила, знаешь… МЕНЯ! — Она сжала кулаки и закрыла ими глаза, низко склонив перед ним голову.

Биббз давным-давно перестал думать о себе, его сердце обливалось кровью.

— Перестань… Разве… Ты же… — заикался он. — Мэри, теперь я буду работать с отцом. Неужели ты никак не можешь принять деньги без… без…

Она сдавленно хмыкнула.

— Ты дала мне цель в жизни, — продолжил он. — Помогла мне выжить, а я так обидел тебя!

— Не ты, ох, нет же!

— Ты сможешь простить меня, Мэри?

— Ах, тысячу раз да! — Она взмахнула правой рукой и на какой-то миг коснулась его. — Но тут нечего прощать.

— И ты не можешь… не можешь…

— Не могу что, Биббз?

— Не можешь…

— Выйти за тебя? — сказала она вместо него.

— Да.

— Нет, нет и нет! — Она вскочила, встала к нему лицом и, сама того не осознавая, тихонько оттолкнула его от себя. — Не могу, не могу! КАК ты не понимаешь?

— Мэри…

— Нет, нет! Тебе пора, Биббз, не могу больше слышать этого… умоляю…

— МЭРИ…

— Никогда, никогда, никогда! — вскрикивала она, заливаясь слезами. — Не смей сюда приходить. Милый, я не могу тебя видеть! Никогда, никогда, никогда!

Он сам не понял, как доковылял до двери и покинул дом, беспомощно подчинившись ее мольбе.