Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

1 Чжан Чжао успевает сказать только 坦白从宽, 抗拒, полная же фраза звучит как 坦白从宽, 抗拒从严 (tǎnbái cóng kuān, kàngjù cóng yán) — к признавшим свою вину подходить снисходительно, а к сопротивляющимся — строго.

Ван Цзэ издали почувствовал исходящую от двери тяжелую ауру. Опасаясь, что Чжан Чжао наломает дров, он быстро подошел к юноше, схватил его за воротник и оттащил назад:

— Ты бесполезен, убирайся отсюда, негодник. Директор Сюань, подойди, взгляни на эту дверь. Что с ней не так? Кажется, это очень древний массив… похоже, он относится к эпохе существования подразделения Цинпин.

— Ядовитые гнойники, — спокойно констатировал Сюань Цзи. В его левом глазу вновь появился «Альманах тысячи демонов». — Эту дверь можно открыть только изнутри, иначе проклятие убьет вас. Это один из «постоянных массивов». Видишь этих пауков? Их называют «растворителями костей». Их паутина крайне ядовита, столкнувшись с ними можно лишиться конечностей. Если их разозлить, они начнут фонтанировать ядом… Но это не важно, похоже, эти ребята уже мертвы.

Едва он закончил говорить, как из-за двери послышался кокетливый голосок:

— Ой-ой, я слышу голос настоящего красавчика. Опытные мужчины такие привлекательные, ха-ха! Ребята, что окружили нас, мы все равно не откроем вам. Если хотите, можете даже спеть песенку про «послушного крольчонка»2. Заходите, если сможете.

2 小兔子乖乖 (xiǎo tùzǐ guāiguāi) — детская песенка с повторяющимся мотивом и незамысловатым текстом: Послушный мой крольчонок, открой скорее дверь. Открой скорее дверь, впусти меня быстрей! Нет-нет-нет, я не открою, я не открою дверь. Мамы дома нет, уходи быстрей!

И тут Сюань Цзи выпала возможность продемонстрировать все свои таланты. Он был отличным консультантом и хорошо умел убеждать:

— Твое кодовое имя «Хуа Ху», верно? Барышня Хуа Ху, мы не можем войти, а вы не можете выйти. В чем же тогда разница между тюрьмой и этой маленькой темной подземной комнатушкой? Почему бы вам не переехать в наш отдел и не посидеть там, условия у нас куда лучше, чем здесь, к тому же, есть трехразовое питание.

Вдруг, из наушника раздался голос Гу Юэси:

— Директор Сюань, в этой комнате находится «Массив пространственного переноса».

Массив пространственного переноса — это чудо, противоречащее всем законам природы. Однако, его сила была крайне мала. В точках А и Б помещалась пара магических кругов, между которыми могли перемещаться люди и предметы.

Однако, эта штука сильно отличалась от показанной в научно-фантастических фильмах «квантовой телепортации». Процесс переноса был чрезвычайно долгим, его скорость достигала двадцати километров в час, к тому же, чтобы провернуть подобное нужно было потратить слишком много энергии. Один только «полет» в пригород мог выжать создателя портала досуха.

Но если создателю портала не доставало навыков, и он быстро выбивался из сил, то вошедшие в круг люди могли попросту застрять в середине пути.

Таким образом, что с точки зрения безопасности, что с точки зрения экономической выгоды, этот способ был даже менее практичен, чем взятый на прокат велосипед, забытый на обочине дороги. Серьезные люди избегали подобных методов. Они годились разве что для самых отчаянных беглецов.

— Массив пространственного переноса уже запущен, подготовка займет около пяти минут. Они просто тянут время, — отозвалась Гу Юэси.

Сюань Цзи понимающе кивнул, и очень спокойно произнес:

— Барышня Хуа Ху, я хочу, чтобы вы как следует подумали над моим предложением. Выходите. Лучше вам не находиться там слишком долго, в таком сыром месте как это вы рискуете заработать экзему3. Давайте сделаем вот что, я досчитаю до десяти. Один…

3 Экзема — острое или хроническое незаразное кожное заболевание, проявляющееся в виде зудящей сыпи.

Хуа Ху прильнула к двери, бросив взгляд на одного из своих товарищей, который уже начал готовить магический круг, и уверенно хихикнула:

— Братец, что ты собираешься с нами сделать?

Но едва она закончила говорить, как перед ее глазами вспыхнул ослепительно белый свет. Хуа Ху даже не успела понять, что произошло, когда покрытый «ядовитыми гнойниками» вход охватил огонь.

Дверь была огнеупорной, но белому пламени были все равно. Оно сжигало все, к чему прикасалось. В мгновение ока оно рванулось в комнату и перекинулось на Хуа Ху. Его невозможно было потушить!

Оперативники «Фэншэнь» тоже были ошеломлены этой внезапной атакой. Они тут же отступили назад. Чжан Чжао в шоке уставился на Сюань Цзи:

— Ты… разве вы не говорили, что досчитаете до десяти?

Сюань Цзи бросил окурок в огонь.

— Да, на счет десять они все должны были поджариться, поэтому я решил их поторопить… хм, а в действительности получилось весьма неплохо. Остроумно.

«Фэншэнь», все как один, содрогнулись от его «остроумно».

В конечном счете, покрытая «ядовитыми гнойниками» дверь сгорела дотла. Хуа Ху вывалилась наружу, закрывая лицо руками и, пронзительно завывая, принялась кататься по земле, как огненный шар. Даже стоявшие на расстоянии трех шагов от нее оперативники чувствовали жар. Однако, вскоре они заметили, что огонь не распространялся за пределы комнаты, но все, кто находился внутри, были обожжены.

Оглушительно вопя, Хуа Ху бросилась к ногам Сюань Цзи:

— Помогите! Помогите! Умоляю тебя…

Сюань Цзи щелкнул пальцами, и охватившее подозреваемых пламя тут же исчезло. Если бы не оставленные им ожоги, казалось, что огня никогда и не было.

Ван Цзэ спокойно посмотрел на Сюань Цзи, его сомнения только усилились. В тот день, в лесопарке, когда их преследовал Алоцзинь, контроль Сюань Цзи над огнем был куда слабее. Чтобы не спалить весь лес, им пришлось даже слить воду из радиатора машины! Прошло всего несколько дней, даже если он записался на восемь ускоренных курсов по повышению квалификации, он все равно не смог бы достичь подобного уровня за столь короткий срок… Значит, Сюань Цзи изначально что-то скрывал?

Вот только… одно дело, когда человек скрывает свои недостатки, но зачем было скрывать свои способности?

Что в них такого неправильного?

Оперативники «Фэншэнь» поспешно выступили вперед и быстро арестовали оставшихся подозреваемых. Наблюдавшая за ними с неба Гу Юэси больше об этом не задумывалась. Увидев, что главный подозреваемый схвачен, она вздохнула с облегчением и хотела было «выключить» свое рентгеновское зрение. Вдруг, девушка мельком увидела знакомую фигуру. Ее сердце дрогнуло. Она тут же схватила бинокль и посмотрела в том направлении. Но прежде, чем она смогла ясно рассмотреть предмет своего любопытства, сквозь облака прорезался солнечный луч и ослепил ее. Гу Юэси опустила голову, прячась от яркого света. Когда она снова подняла глаза, знакомое чувство уже исчезло.

— Второй капитан, — окликнул ее один из коллег, — что случилось?

Гу Юэси нехотя вернулась к биноклю, внимательно оглядывая окрестности и крысиную нору, пока ее глаза не начали болеть.

— Мне показалось, что я только что видела представителя металлического класса…

— Рыба выскользнула из сетей? — нервно спросил коллега.

Гу Юэси поджала губы и через некоторое время отложила бинокль.

— Нет, должно быть, у меня двоится в глазах.

Коллега подхватил бинокль и посмотрел в том же направлении. Однако, тем, что он увидел, был лишь извилистый жилой переулок, где лениво прогуливались местные жители в тапочках, и больше ничего.

В переулке пахло сыростью и плесенью, здесь было слишком много тупиков. Незнакомец, войдя сюда, мог бы с легкостью заблудиться. Господин Нянь остановился и уставился на серую каменную стену, преградившую ему путь.

Сунув руки в карман, он, не оглядываясь, произнес:

— Приятель, ты следовал за мной всю дорогу, выходи, давай познакомимся.

Взгляд Шэн Линъюаня упал на его запястье. Неизвестно, когда этот человек успел перевернуть свои часы. Циферблат был обращен вовнутрь, а компас наружу. Медная стрелка не решалась указывать на него, однако она все еще коварно «крутилась» на месте. Эта уловка напомнила Шэн Линъюаню об одном старом друге, что никогда не пользовался особой популярностью.

Неудивительно, что от этой вещи исходил знакомый «аромат». Это был очень старый предмет, созданный мастером из клана «гаошань».

Вдруг, словно из ниоткуда, поднялось облако черного тумана, и до ушей господина Няня донесся мягкий мужской голос:

— Ты из клана гаошань… ты их потомок?

Слова «клан гаошань» прозвучали на изящном языке. Господин Нянь не мог понять, о чем он говорил. Однако, стоило ему только увидеть черный туман, как его спина тут же напряглась, и невообразимое чувство тревоги охватило его сердце.

За последний год он уже успел освоить все тонкости подземного мира и прекрасно знал, когда не следовало проявлять любопытство. Прежде, чем он увидел, что таилось в черном тумане, он уже принял решение и, вытащив из кармана заклинание активации «массива пространственного переноса», тут же шагнул в портал.

— Уже уходишь? — Шэн Линъюань не желал его отпускать. Он не двинулся с места, но клубившийся вокруг него черный туман превратился в острые когти. Когти в мгновение ока вцепились в магический круг. Граница массива оказалась разрушена, вырвавшаяся на волю энергия подняла сильнейший ураган. Все оставленные открытыми окна моментально разбились. В конце переулка показался электрический трицикл4, но, прежде чем его завалило осколками, грянул гром, и молния врезалась в туман. Шэн Линъюань поспешно отступил назад. Вдруг, круг телепортации издал странный шум. Когда душераздирающий гул прекратился, господин Нянь уже исчез.

4 Трехколесный электровелосипед, скутер. Иногда с кабиной.

В доме, где адский ураган только что перебил половину окон, началась возня. В одном из оконных проемов показалась бранящаяся голова. Разгневанный житель огляделся и тут же заметил в конце переулка длинноволосого мужчину. Но едва этот несчастный встретился с незнакомцем взглядом, он тут же онемел. Через несколько мгновений он в панике заполз обратно в квартиру и больше не осмелился издать ни звука.

Шэн Линъюань опустил глаза и посмотрел на свои опаленные пальцы.

В конце концов, это он был тем, кто запечатал Чиюань. Что посеешь, то и пожнешь. Но прямо сейчас тучи сгущались со всех сторон. Некто во мраке приносил жертвы, призывая демонов. И Алоцзинь был одним из них. Однако, если речь шла о шаманских заклинаниях, то Шэн Линъюань был гораздо более опытен, чем юный и невежественный глава клана. В итоге, Алоцзинь тоже был запечатан его руками. А темная жертва, что пробудила его, была всего лишь низкопробной подделкой. В венах исполнителя не было ни капли крови клана шаманов, и мощь призванного Бедствия оказалась незначительной.

Но в будущем, если появятся и другие Бедствия, с ними будет уже не так-то просто иметь дело.

Этот до неузнаваемости изменившийся человеческий мир вновь поставил Шэн Линъюаня в тупик. Быть связанным небесами было несколько неудобно, он должен был что-нибудь придумать… Шэн Линъюань на мгновение задумался и внезапно посмотрел на юго-запад.

Чиюань был запечатан с помощью тридцати шести костей Чжу-Цюэ. Со временем кости божественной птицы сломались, но, возможно, там еще остались какие-нибудь осколки, которые можно было бы использовать в качестве щита.

Шэн Линъюань всем сердцем отдался этой мысли. Его силуэт растаял, словно легкий ветерок. Вдалеке затухали раскаты грома. Грозовые небеса еще какое-то время рокотали и выли, но обнаружив, что человек, которого они больше всего хотели поразить, исчез, поспешно свернули свои знамёна и перестали бить в барабаны.

В Дунчуане начался дождь.

Влажность повысилась, и вонь, пропитавшая подземный черный рынок, стала просто невыносимой. Ван Цзэ зажал нос и махнул рукой:

— Уходим. Похоже, прогноз погоды снова ошибся. Я…

Но прежде, чем он успел договорить, Сюань Цзи вдруг что-то почувствовал и поспешно оттолкнуть его в сторону. Ван Цзэ пошатнулся, но не упал. Опустив голову, он обнаружил, что на том месте, где он только что стоял, были кровавые следы.

— Что… — подняв взгляд, он увидел огромные глаза Хуа Ху. Она смотрела прямо перед собой, а из ее обожженного лба, как вода из трубы, сочилась кровь.

— Назад!

Сюань Цзи тут же вскинул руку, подбросив в воздух горсть медных монет. Монеты зазвенели, превращаясь в большие и маленькие щиты, закрывая собой оперативников «Фэншэнь». Едва они успели принять окончательную форму, «плащи» и Хуа Ху раздулись, словно воздушные шары, и тут же лопнули. Повсюду разлетелись кровавые ошметки. Кровь забрызгала камни, и все, чего она коснулась, моментально разъело до черноты.

Старавшиеся увернуться оперативники застыли в разных позах. Они были ошеломлены. Всего за пару мгновений влажное и вонючее подземелье наполнилось несколькими трупами и частыми вздохами оставшихся людей.

Все свидетели были уничтожены.

Сюань Цзи отпустил свое сознание, и невидимый ветер охватил всех живых существ. Какое-то время он слушал все, что происходило в нескольких десятков метров от него, даже шорохи снующих по туннелю крыс. Он слышал хаотичное сердцебиение окружавших его коллег, и чувствовал, что в стрессовой ситуации, температура тел «особенных» людей была всего на пару градусов ниже обычного… никаких отклонений от нормы.

Он поднял глаза, и увидел в руках одного из оперативников статую зверя, взятую из логова школы Истинного Учения. Чудовище с драконьей головой, казалось, усмехался, глядя на него из темноты.

Таинственный телефонный звонок в лесопарке Дунчуаня, теперь это… так ли чисты оперативники «Фэншэнь», как думает старина Сяо?

— Вы хотите сказать, что инициатор темного жертвоприношения может быть связан с Истинным Учением? — спросил Сяо Чжэн, говорившего с ним по телефону Ван Цзэ. Он быстро просматривал списки впавших в кому сотрудников. — Что нам известно об этом Истинном Учении?

Пока Сюань Цзи и другие тщательно обыскивали черный рынок Дунчуаня, Сяо Чжэн отправился на самолете обратно в Юнъань. Как только он приземлился, ему позвонили, чтобы сообщить, что операция провалилась.

— Многие разыскиваемые преступники входят в эту секту. «Фэншэнь» выслеживает их по всей стране. Сдается мне, что вступившие в эту организацию проходят неплохую подготовку. Уровень их особых способностей не соответствует минимальным требованиям, необходимым для вступления в ряды оперативников, но тем не менее, среди них полно необычных талантов, которых не так-то просто поймать. Сегодня нам, наконец, удалось захватить нескольких из них, но они просто взяли и взорвались, — Ван Цзэ с грустью посмотрел на Ло Цуйцуя, с осторожностью срезавшего с себя лишние зеленые веточки, и вздохнул. — Старина Сяо, что касается проблемы внутреннего обучения, может, нам тоже стоит задуматься об этом?

— Говори по существу! — возмутился Сяо Чжэн.

— Кроме того, — спокойно продолжил Ван Цзэ, — доктрины школы Истинного Учения основываются на том, что люди с особыми способностями должны сформировать отдельное общество, которое будет стоять выше общества обычных людей. В таком случае, тебе следует быть осторожнее… особенно, когда дело касается внутреннего расследования.

Вокруг было слишком многолюдно, и Ван Цзэ старался не афишировать свое мнение, однако Сяо Чжэн сразу же понял, что он имел в виду. Независимо от вступления в эту секту, многие обладатели особых способностей поддерживали идею «господства над смертными». Достаточно было вспомнить, какой холодный прием оказали директору Хуану в конференц-зале Пэнлай.

Управление по контролю за аномалиями было официальным государственным органом исполнительной власти. Под большой вывеской у главного входа в здание красовалась надпись: «Служить народу». И, конечно же, подобные взгляды здесь были под запретом. Для защиты обычных людей Управление придумало способы притеснения «особенных». Например, «красная линия пятнадцати человек», предназначенная для контроля собственных сотрудников… Даже если подавляющее большинство «особенных» не умело парить в небесах и ходить под землей, они все равно были сильнее обычных смертных.

Но «особенные» тоже были людьми. Они не были святыми, не были оружием. Разве со временем все это не переросло бы в ненависть?

Неужели в Совет Пэнлай… нет, даже в Главное управление проникло Истинное Учение?

— Да, кстати, — добавил Ван Цзэ. — Эта истинная секта поклоняется ни на что не похожему зверю с драконьей головой. Эта тварь постоянно ухмыляется своим жутким оскалом…

— Это тотем короля демонов, что развязал войну в Цзючжоу. В отделе реставрации древних книг есть кое-какие исторические записи, — прервал его Ян Чао. Увидев, что все смотрят на него, юноша смущенно потер руки. — Кхм… я ведь готовлюсь поступать в аспирантуру исторического факультета. Это нормально, сравнивать обычную историю с имеющимися у нас записями. Это довольно интересно и помогает расширить свои представления.

— Боюсь, наш злодей еще и образованный, — вздохнул Ван Цзэ. — Хорошо, эта нить оборвалась, давайте заметем следы, а затем вернем учеников господина Юэ-дэ обратно в штаб-квартиру.

«Фэншэнь» тут же принялись за дело. Сюань Цзи, как ни в чем не бывало, вдруг вспомнил о своих обязанностях «директора отдела старых горничных». Он лично купил всем кофе, чтобы утешить работавших сверхурочно коллег.

Весь покрытый зеленью Ло Цуйцуй так вымотался, что отправился отдыхать первым. Ян Чао и Пин Цяньжу были еще молоды, потому они тут же бросились помогать остальным. После работы Сюань Цзи пригласил их выпить чаю и поболтать, а заодно и послушать пару-тройку сплетен про «Фэншэнь».

Из разговоров Сюань Цзи узнал, что Ван Цзэ был простым человеком, родившимся в обычной семье. А Чжан Чжао был сыном павших героев, работавших на Управление. Происхождение Гу Юэси оставалось загадкой, она предпочитала ни с кем особо не сближаться. Помимо оценки личностных качеств, при отборе оперативников также проверялись и их биографии: в ряды спецподразделений не могли вступить те, у кого в трех ближайших поколениях имелись антиобщественные элементы.

«Дитя павших героев, неизвестное происхождение…», — молча размышлял Сюань Цзи, слушая сплетни о «Фэншэнь». Помешивая сахар в кофе, он небрежно перевел тему, внезапно озаботившись успехами Ян Чао.

— Директор… а…апчхи! — чихнул Ян Чао. Юноша нервно потер нос и смущенно улыбнулся. — Мне кажется, письменный тест не такая уж большая проблема. В последние пару дней мы с моим научным руководителем были заняты изучением истории Ци. В стране не так много людей, занимающихся этой темой, так что, у меня мало конкурентов.

История Ци…

Сюань Цзи, до этого спокойно помешивающий кофе, вдруг остановился и спросил:

— Тогда ты знаешь и об императоре У, правителе Ци?

— Я не осмелюсь утверждать, что много о нем знаю, но большинство тем в этой области так или иначе вращаются вокруг Шэн Сяо. Это неизбежно, — когда Ян Чао говорил о том, что его волновало, ринит его больше не беспокоил. Юноша снова потер руки, сделавшись похожим на енота. — Император У оставил после себя множество загадок, он самая настоящая сокровищница.

Сюань Цзи с трудом отмахнулся от образа, вспыхнувшего в его голове, и спросил:

— В каком смысле?

— Например, самым спорным моментом в его биографии является резкий контраст между первой и второй половинами его жизни. Будто бы это были два разных человека. Помните, в каком-то году даже вышел сериал, основанный на легендах о том, что императора подменили?

— А при чем здесь контраст? — не понял Сюань Цзи. — Ведь в первой половине своей жизни он занимался военными делами, а во второй — военной диктатурой?

— Нет, нет, нет, он не тот император, что в прямом смысле слова «пробил себе дорогу в жизнь». Роль владыки людей в войне была не так проста. Он родился в очень темные времена, когда это произошло, империя людей… государство рухнуло, человечество погрузилось в хаос. Враг был слишком силен, не было никакого способа победить его. Позвольте мне провести неуместную аналогию — люди в те времена были совсем как дикие животные. У них отбирали земли, их убивали, угоняли в рабство и даже съедали. В наше время существует закон «о защите дикой природы». Но в те времена никаких законов «о защите прав человека» не было.

С этими словами, Ян Чао взял со столика карандаш и салфетку, и всего в несколько простых штрихов собственноручно нарисовал карту Великой Ци. Его познания внушали доверие. Похоже, слова о готовности к письменному экзамену вовсе не были хвастовством.

Указав на карту, Ян Чао продолжил:

— К сожалению, у тех, кому не посчастливилось родиться в те времена, было лишь два пути: либо идти на север, либо идти на юг. Те, кто отправился на север, бежали в «Северные земли». На западе от этого места находилась огромная пустыня, на юге гора Бучжоу, а на востоке естественным барьером возвышался непроходимый ледник. В этих краях легко было обороняться, противнику приходилось очень тяжело. Это была крепкая кость, которую не каждому под силу было перегрызть. Но «крепкая кость» вымерзла добела, здесь не было ни ресурсов, ни наживы, врагам было наплевать на это место, они с неохотой проходили мимо, потому Северные земли стали крупнейшим поселением человечества. Среди людей были и те, кто отправился по воде и ступил на остров «Гаолин», ныне известный как один из островов Южного моря, остров Юйчжоу. Те же, кто отправился на юг, были вытеснены местной нечеловеческой расой. Они вынуждены были тяжело работать, их ждала поистине печальная судьба. Что касается тех, кому некуда было бежать, все они остались на Центральных равнинах. Они скитались по миру как бродячие собаки, вынужденные всю жизнь скрываться от других. Когда они умирали, их некому было хоронить. Как вы понимаете, император У, собравший человечество воедино всего за двадцать лет, должен был быть невероятно харизматичным человеком. Он должен был стать для людей надеждой, должен был заставить их поверить в то, что все, кто последует за ним, смогут свободно жить на этой земле.

Сюань Цзи опустил глаза, глядя на карту. Огромные территории, по которым были разбросаны человеческие поселения. Вдруг, что-то неизведанное поднялось из глубин его сердца. Однако, прежде чем он смог понять, что это было, странное чувство уже исчезло.

Успокоившись, он сказал:

— Когда император У вернулся в страну, ему было всего двадцать с небольшим. Какая харизма могла быть у взрослого ребенка, всю жизнь скитавшегося по свету? Я слышал, в ваших кругах бытует мнение, что в ранние годы своего правления он был всего лишь марионеткой. Тот, кто в действительности объединил человечество, стоял за его спиной.

— Вы имеете в виду наставника императора, Дань Ли? — отозвался Ян Чао. — Эта теория широко распространена и вполне может объяснить, почему стиль правления императора У так сильно отличался на ранних и на поздних этапах его жизни. А также и то, почему характер Шэн Сяо так сильно изменился. Все это произошло сразу после убийства Дань Ли.

Сюань Цзи сам заговорил о Дань Ли, но после того, как Ян Чао согласился с ним, в его сердце вдруг вспыхнуло негодование. Он едва удержался, чтобы не выкрикнуть: «Чушь!»

Но Ян Чао был погружен в свой собственный мир. Он не обращал никакого внимания на выражение лица своего начальника. Юноша сказал:

— Дань Ли очень интересная личность, но я чувствую, что такой человек как Шэн Сяо не мог просто играть роль «знамени». В конце концов, согласно общепринятым в те времена правилам наследования, он не был первым претендентом на трон человечества.

—… А?

— Вы не знаете, кто такой князь Нин? Князь Нин, Шэн Вэй, родной брат императора У. Он был на три года старше его. Говорят, что император У не желал знаться со своими родственниками, даже его мать до самой своей смерти находилась под домашним арестом. Но с братом у них всегда были хорошие отношения, в конце концов, после Шэн Сяо, трон унаследовал сын князя Нина, родившийся уже после смерти своего отца. Директор, вам не кажется, что эти братья какие-то странные? С точки зрения кровного родства, и князь Нин и император У имели равные права. У них были общие родители, никто не выбирал между наложницами. Так разве они не должны были наследовать друг другу по порядку? Почему Дань Ли выбрал младшего из братьев вместо старшего?

— Говорят, у князя Нина было «слабое здоровье»…

— Ах! Но он ведь дожил до совершеннолетия, а потом женился и даже стал отцом. Настолько ли он был слаб? Дети в те времена были похожи на цыплят, выросших вне инкубатора. Сегодня они кажутся сильными, а завтра ветер переменится, и они умрут. Даже если ты был старше всего на год, у тебя было куда больше шансов выжить. По исторически данным, Шэн Сяо всю жизнь страдал от мигрени, вряд ли он был сильным и здоровым человеком. Потому мне интересно, обладал ли император У какими-либо особыми качествами.

Сюань Цзи в задумчивости вытащил сигарету. Похоже, мигрень мучила императора не только при жизни, но и не давала покоя даже после смерти.

— Что ты имеешь в виду?

— Особые способности, — сказал Ян Чао. — Я неплохо сдружился со своим научным руководителем, он истинный фанат Шэн Сяо. Он твердо убежден, что изменения в личности Его Величества в более поздний период его жизни были вызваны редкой травмой, полученной во время войны.

— Чушь собачья, — бездумно выпалил Сюань Цзи.

Кем на самом деле был «Его Величество»?

— Это с точки зрения обычных людей, — отозвался Ян Чао. — А с точки зрения нас, людей с особыми способностями, сдается мне, что проблемы с психикой были вызваны не травмой, а какими-то особыми методами самосовершенствования.

Сюань Цзи в шоке уставился на этого ненадежного аспиранта в запасе, и подумал: «Похоже, он действительно догадливый».

После смерти такие люди превращаются в демонов, а демоническая энергия бессмертна. Эти «особые методы самосовершенствования» имеют научное название и часто встречаются в литературе и других художественных произведениях. Это называется «одержимость».

— Я читал не слишком много исторических книг, — Ян Чао ошибочно решил, что шокированное выражение лица его начальника явилось следствием того, что его рот был полон несущихся поездов5, потому он поспешно исправился, — Я… просто послушайте, что я хочу сказать, вы сами все поймете… это всего лишь мои домыслы. Разве в истории не говорится о том, что во время битвы на Центральных равнинах император У собственноручно убил одного из «лидеров этнических меньшинств»? Но все мы знаем, что этот так называемый «лидер этнических меньшинств» вовсе не был человеком. Он принадлежали к совершенно другому роду — чужому роду. Люди называли его «королем демонов». Согласно древним записям, «король демонов» прожил несколько сотен лет и смог победить всех чудовищ, что населяли небо и землю. И вам не кажется странным, что юноша двадцати лет, даже если бы он был человеком с особыми способностями, даже если он с рождения не ел и не спал, а только и делал, что тренировался до упаду, голыми руками победил такого огромного босса6? Если исторические записи верны, то его сила должна была превышать все мыслимые и немыслимые пределы. Такая мощь не могла быть достигнута обычными методами.

5 满嘴跑火车 (mǎnzuǐ pǎohuǒchē) — полон рот несущихся поездов, изо рта состав за составом гонит; обр. говорить что попало, не думая; нести невесть что.

6 Босс — персонаж-противник в компьютерных играх, которого намного сложнее победить, чем обычных врагов; как правило, боссов помещают в конце уровней, где они формируют кульминацию игрового процесса.

— Кроме того, у самого Шэн Сяо не было потомков. Своим наследником он выбрал племянника. Могила императора У пуста7. Если нельзя было найти его тело, почему было не похоронить в той могиле его жену после ее смерти? Однако в исторических записях нет никакой информации об императрице, а это значит, что никто и никогда не удостаивался титула старшей наложницы. Но ведь для столь важного члена императорской семьи брак и наследники являлись «государственными делами» и входили в ряд политических вопросов. Такая почетная и трудная задача не была выполнена, и целая толпа министров даже не пыталась настоять на браке… По крайней мере, нет никаких записей о попытках. Неужели все попросту забыли об этом, будто в этом вообще не было никакого смысла? Подводя итог, я хочу сказать, что особая сила в теле Шэн Сяо, вероятно, и стала причиной его отчуждения. Он просто не мог иметь потомство. И это отчуждение, похоже, началось еще с детства.

7 衣冠冢 (yīguānzhǒng) — могила с погребённой одеждой усопшего (без его тела).

Легендарный владыка людей был чудовищем.

Сюань Цзи был сам не свой, он совершенно забыл о сигарете, зажатой между кончиками пальцев… Все было предрешено еще тогда, в детстве, когда его ребенком выбрали из всего человеческого рода.

Он был так молод, и Сюань Цзи не мог не содрогнуться.

Что это за жизнь? Не это ли положило начало его жестокости и безумию?

Глава 48

Пока Сюань Цзи размышлял о дьяволе, он еще не знал, что тот стремился разорить могилу его предков.

Пока Сюань Цзи размышлял о дьяволе, он еще не знал, что тот стремился разорить могилу его предков.

Шэн Линъюань не собирался покупать билеты. Минуя контролера, он с важным видом прошествовал на станцию. Но контролер как будто никого и не заметил. Он тут же потянулся к шедшим позади пассажирам.

В то же самое время Сяо Чжэн тайно приказал закрыть все филиалы, включая штаб-квартиру в Юнъани, заявив, что до тех пор, «пока они не выяснят, насколько заразен этот вирус», никому не разрешено входить или выходить из здания.

Все впавшие в кому сотрудники были помещены в карантин. Те, кто понятия не имел, что произошло, всерьез опасались, что их отравили. Однако люди, обладавшие чуть более острым чутьем, вскоре начали подозревать, что за всем этим кроется какая-то тайна.

По всей стране, словно ураган, пронеслась волна обысков.

Как только золотой ворон1 скрылся за горизонтом, на краю сельской местности, более чем в ста километрах от Дунчуаня, в стоявшем на отшибе захолустном домишке раздался грохот. Проведя в массиве пространственного переноса восемь долгих часов, господин Нянь, наконец, сумел вырваться. Из последних сил он поднял руку, прижал ладонь к нагрудному карману рубашки и рухнул на пол.

1 金乌 (jīnwū) — поэт. солнце (букв. золотой ворон).

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем господин Нянь успокоился, перевел дух и дрожащими руками вытащил из кармана осколок металла.

Золотые лучи закатного солнца лились в окно, мягко очерчивая металлические края. Сияние отражалось в глубоких, похожих на колодец, зрачках мужчины, и в его холодных глазах на мгновение появилась рябь.

Убедившись, что осколок в порядке, он тут же повесил его на шею, поближе к телу. Ободренный коснувшимся кожи холодком, мужчина встал и в некотором замешательстве побрел на кухню. Там он нашел банку энергетического напитка и шоколад.

Восстановив силы, господин Нянь задернул занавески, надел перчатки и достал маленькую керамическую шкатулку, которую принес с черного рынка. Убедившись, что шкатулка хорошо запечатана, он достал свой мобильный телефон и набрал сообщение: «Я приеду завтра».

Как только сообщение было отправлено, он услышал легкий щелчок. Опустив глаза, господин Нянь обнаружил, что медный компас на задней крышке его часов внезапно треснул. На изначально простом и изысканном циферблате тут же проступили следы времени. Даже невооруженным глазом можно было увидеть, как расползается ржавчина. В мгновение ока она пожрала небесные стволы, разъела земные ветви2, и компас превратился в бесполезный мусор.

2 天干地支 (tiāngān dìzhī) — китайская система циклического летоисчисления; сочетание знаков десятеричного и двенадцатеричного циклов в китайском времяисчислении; букв. «небесные стволы и земные ветви».

Никто не знал, сколько на самом деле лет было этому компасу. Старинный прибор был крайне чувствителен к проявлениям особой энергии и куда точнее, чем современные механизмы. Он с легкостью проникал даже сквозь барьеры класса духовной энергии. Говорят, этот компас достался ему от предков и что его история насчитывала тысячи лет. Как он мог просто взять и внезапно сломаться? Господин Нянь нахмурился, достал сигарету и закурил, размышляя об ужасной тени.

У господина Няня не было недостатка в опыте, но это впервые, когда он столкнулся с таким пугающим существом. Он даже не видел лица этого создания. Но достаточно было лишь вспомнить его глубокий голос, как холод пробирал его до костей.

Если бы не молния, ничто не помешало бы его противнику голыми руками разорвать круг массива пространственного переноса. Кем был этот человек?

Загадочный мастер, завербованный Управлением? Или какое-то иное существо?

Дым поднимался к небу, а солнце плавно ползло за горизонт.

В мире, вот уже три тысячи лет известном как «человеческий», наступила ночь.

Когда поезд из Дунчуаня в Шучжун остановился в Чиюань, было уже три часа ночи. Это было самое тихое время суток. Большинство людей уже спали, а остальные, страдавшие бессонницей, просто смотрели на проносившиеся за окном огни. Никто не пытался поговорить друг с другом. В поезде, казалось, ехали одни куклы.

С протяжным гудком состав въехал на станцию, и в густом тумане замаячил свет указателя. Проводница сонно потерла глаза и крикнула:

— Чиюань, стоянка две минуты...

Мимо нее, к выходу из вагона, прошел длинноволосый мужчина.

— Благодарю.

— Не стоит, — зевая, пробормотала проводница. Вдруг, будто опомнившись, женщина широко распахнула глаза и замерла с открытым ртом. Она тут же проснулась. В руках у мужчины не было никакого багажа, более того, он вышел из вагона-ресторана.

Но вагон-ресторан был закрыт. Она только что осматривала его, и внутри никого не было!

Проводница удивленно моргнула, словно увидела привидение, и вновь посмотрела на перрон. Туман становился все гуще и гуще, свет фонарей почти не проникал сквозь него. Луна и звезды висели в небе тусклыми точками. На станцию выбрались несколько пассажиров, и устало побрели по платформе.

Кем был этот странный длинноволосый мужчина?

Шэн Линъюаню показалось, что быстрый и устойчивый поезд будет куда лучше, чем летящая по небу «железная птица». Путешествие выдалось довольно приятным. Всего за одну ночь он добрался до Большого каньона Чиюань.

На дне долины, дух меча Дао И доживал свою долгую, похожую на ночной кошмар, жизнь. Разумеется, ему не требовался сон.

Каждую ночь, успокоив других духов, он шел к алтарю и сидел там в одиночестве. Алтарь стоял довольно высоко, в том месте, где первые лучи утреннего солнца касались земли.

Говорят, что став достаточно старыми, люди продолжали влачить свое жалкое существования, измеряя дни приемами пищи. После завтрака они считали время до обеда. После обеда отправлялись дремать, чтобы потом проснуться в полной растерянности. Осознав, что они все еще живы, старики объединялись с другими людьми и, следуя устоявшемуся ритуалу, садились ужинать. Когда ужин заканчивался, заканчивался и день. Такая жизнь была похожа на прицепленный к собольей шубе собачий хвост.3

3 Фраза ссылается на идиому 狗尾续貂 (gǒu wěi xù diāo) – прицеплять к соболю собачий хвост. Её смысл заключается в том, что некто присоединяет плохое к хорошему, возводит недостойных в высокое положение. Это выражение родилось во времена правления Сыма Луня, узурпатора трона империи Цзинь. Придя к власти, он не скупился на высокие должности и титулы для своих родственников и всей своей свиты. Новоиспеченные дворяне украшали свои головные уборы соболиными хвостами, но, поскольку титул обрели слишком многие, соболиных хвостов на всех стало не хватать, и многие были вынуждены довольствоваться собачьими.

Дни Дао И были еще более однообразными, чем у стариков. Он не мог есть, потому измерял время в закатах и рассветах. Каждый рассвет был подобен маленькой «лотерее». Едва завидев солнечный свет, он с радостью спешил «вознаградить» себя. Он отправлялся к реке, находил в ней самый красивый камень и относил его в сад неподалеку от старой гробницы. Вот уже более десяти лет он украшал этот сад камнями. Затем Дао И сбрасывал их обратно в реку, и, повинуясь своим собственным правилам, собирал вновь, день за днем, неделя за неделей.

Однако в этот день, когда он смотрел на восток и ждал рассвета, Большой каньон Чиюань внезапно содрогнулся. Дао И подумал, что это вернулся Сюань Цзи. Он удивленно приоткрыл рот, и на его лице появилась уродливая улыбка.

— Хранитель огня…

Но в следующее же мгновение улыбка его погасла. Нет, это был не Хранитель огня.

Дрожь, прокатившаяся по долине, становилась все сильнее и сильнее. Все вокруг утонуло в черном тумане. Духи были ошеломлены. Они выходили из темноты и собирались вместе.

Словно почувствовав вторжение, печать Чиюань зажужжала и ожила. От алтаря и до самых гор поползли бесчисленные горящие надписи, и вся долина вспыхнула, будто охваченная огнем.

Невидимая граница пала, и духи застыли в немом крике. Дао И был потрясен, обнаружив, что пятая каменная стела треснула!

Но ему некогда было думать об этом. Он повернулся и прыгнул к алтарю, в центре которого находился магический массив, созданный для того, чтобы посылать сны Хранителю огня.

Однако, когда заклинание было активировано лишь на половину, Дао И внезапно замер. Густой туман просочился сквозь печать и окружил его.

Дао И поспешно съежился, но тут же наткнулся на чью-то бледную руку. Рука появилась из темноты и бесстрастно схватила его за шею.

— Хм? — ощупав костлявую шею старика, гость сразу же отбросил его прочь. — Просто мусор… ты дух меча?

Дао И задрожал. Его клинок внезапно вылетел из гробницы, но так и не осмелился приблизиться к незнакомцу.

Схвативший его человек вышел из тумана, и свет упал на его лицо. Его длинные волосы были черными, как ночь, а лицо невероятно бледным. Это была не глянцевая белизна фарфора и нефрита, это была белизна инея и снега. От гостя веяло пронизывающим холодом, а его глаза были глубокими, как бездна.

Дао И подумал, что он, вероятно, когда-то знал этого человека. В противном случае, почему, от одного лишь дыхания незваного гостя все его тело содрогалось, и подкашивались колени?

Но после стольких прожитых лет его память разрушилась. Он не помнил даже о том, кем сам когда-то был.

Гостем, ворвавшийся среди ночи в Чиюань, был не кто иной, как Шэн Линъюань. Едва ступив в долину, он увидел, что это место было наполнено лишь бесполезным ржавым барахлом. Шэн Линъюань не знал, смеяться ему или плакать. Другие люди держали кошек и собак, а маленький, охранявший огонь демон, вероятно, страдал от одиночества. Неизвестно зачем и неизвестно где он нашел столько сломанного оружия, но в итоге, в качестве домашних животных он завел кучку старых духов. Какое странное хобби…

— Не двигайся. — Шэн Линъюань вскинул руку, черный туман окутал клинок Дао И и потащил его вперед. Сжав пальцами старую рукоять, гость небрежно взмахнул мечом. — Клинок поврежден, от этого дух страдает в десять раз сильнее. Почему ты не хочешь предать свое тело земле?

Духи Чиюань не могли пробиться к алтарю, но большинство из них не забыли о храбрости, они раз за разом продолжали пытаться, силясь добраться до незваного гостя. Дао И собрал последние силы и невероятным усилием вырвался из чужой хватки.

Голос Шэн Линъюаня звучал мягко, как шепот возлюбленного.

— Я могу помочь тебе, тебе больше не будет больно, хочешь?

На бескожем лице Дао И проступили синие вены, его клинок дрожал, охваченный черным туманом. На мгновение он вырвался из своих оков и ударил Шэн Линъюаня по руке. Однако, на расстоянии в полцуня от запястья молодого человека клинок замер, не в силах больше сдвинуться с места.

— Если твое сломанное лезвие коснется меня, ты тут же окажешься в земле, — Шэн Линъюань махнул рукой. Дух меча ощутил небывалую легкость, его тело покинуло алтарь и вместе со сломанным мечом поплыло по воздуху. Холодный ветер ударил ему в грудь. Дао И опустился на землю, рухнул на колени и закашлялся.

Стоявший на алтаре человек смотрел на него сверху вниз. Но уже через мгновение ему это наскучило, и он отвел взгляд.

— Если ты так хочешь жить, я не стану тебе мешать. Ты можете и дальше влачить свое существование. — Шэн Линъюань ткнул в него указательным пальцем. — Ш-ш-ш, тише. Я всего лишь позаимствую кое-что и сразу же уйду. Не тревожьте своего хозяина понапрасну.

Его голос затих, и молодой человек шагнул прямо к расколотой стеле.

Шэн Линъюань просто хотел попробовать, он не тешил себя большими надеждами. В конце концов, Чиюань был резервуаром для огромного количества энергии, издревле охранявшимся кланом божественной птицы Чжу-Цюэ. После гибели клана божественной птицы, Его Величеству с трудом удалось подавить мощь алой бездны, при помощи запрещенных техник. В конце концов, дух, родившийся из костей Чжу-Цюэ… стал Хранителем огня. Будучи принесенным в жертву Чиюань он, вероятно, обратился в прах. Но, возможно, кое-что еще осталось.

Но, как только Шэн Линъюань подошел ближе, он увидел собрание памятников.

Каменные стелы стояли вокруг алтаря. Некоторые из них были сломаны, на остальных виднелись даты рождения и смерти. От камней слабо тянуло жаром. Излишне было говорить, что это место являлось гробницей духа Чжу-Цюэ. Но Шэн Линъюань никак не ожидал, что здесь могло хоть что-то сохраниться.

Собранной в долине груде металлолома недоставало интеллекта, им нелегко было понять, что означали слова Шэн Линъюаня. Едва гость приблизился к собранию памятников, Дао И побледнел, и, позабыв обо всем на свете, опрометью бросился в густой туман.

— Стела... — голос Дао И скрипел, как наждачная бумага. — Не… надо...

Стелы нельзя было разбивать. Каждый раз, когда это случалось, Хранитель огня «умирал».

Но Шэн Линъюань не желал слушать докучливую болтовню духов. Дао И не успел выдавить из себя ни слова, когда черный туман превратился в лопату и врезался под каменное основание, намереваясь разыскать одну из сломанных костей.

— Нет…

— Хм? — Шэн Линъюань нахмурился. Под землей было пусто. Там не было ничего, даже одежды, не говоря уже о каких-либо останках.

Это не надгробия? Тогда откуда взялся запах Чжу-Цюэ?

Шэн Линъюань с удивлением посмотрел на каменную стелу. Вдруг, ползущая по ней трещина расширилась. С тихим треском стела раскололась надвое и с грохотом обрушилась на землю, разбившись на куски.

Шэн Линъюань изумленно замолчал.

Хотя Его Величество и нельзя было назвать хорошим человеком, он ничего не делал бесцельно. У него не было привычки есть за чужой счет и вредить самому себе.

Кроме того, даже если Хранитель огня не уважал собственные останки, сотни лет принося себя в жертву Чиюань, он все же внес свой вклад в этот мир. Это был вынужденный шаг. Его Величеству нужна была лишь кость Чжу-Цюэ. Он не собирался разорять могилу или разбивать надгробие. Он вообще не прикасался к этой стеле.

Но это было еще не все.

Расколовшись надвое, стела случайно задела рядом стоявшую. Камень издал неприятный хруст, от которого едва не заломило зубы. Шэн Линъюань затаил дыхание. Собрание памятников поразила неведомая зараза. В считанные мгновение, окружавшие алтарь стелы рухнули, одна за другой.

Дао И взревел, и все духи закричали вместе с ним. Казалось, что все призраки Чиюань вторили этому плачу.

Познания в современном китайском языке Его Величество все еще оставляли желать лучшего. Он понятия не имел, что такое «компенсация за подстроенный ущерб»4. Он мог лишь досадливо молчать.

4 碰瓷 (pèngcí) — вытребовать компенсацию за подстроенный ущерб (букв. налететь на фарфоровую посуду. Трюк, применявшийся торговцами, которые намеренно выставляли посуду на мостовую, и когда прохожий наступал на нее, заставляли его заплатить).

Из-за разразившегося конфликта у Шэн Линъюаня вновь началась мигрень. На его лице мелькнуло редкое выражение беспокойства. Гость беспомощно посмотрел на учиненный беспорядок. Вокруг клубился густой черный туман, и молодой человек попытался было починить собрание памятников, осторожно соединяя тысячи шелковинок и десятки тысяч нитей, как тогда, в отеле Дунчуаня.

Но в тот момент, когда черный туман коснулся обломков, каменные стелы внезапно вспыхнули ослепительным пламенем.

Реакция Шэн Линъюаня не заставила себя ждать, он тут же отступил назад. Однако, даже будучи великим древним дьяволом, способным сделать все, что угодно, он не мог укрыться от этого света. Сияние ослепило его и уже через мгновение, все его тело было окутано жаром. Внезапно, ему показалось, будто он был пойман в удушающие объятия. Нечто невидимое коснулось его сердца.

В груди у Шэн Линъюаня закололо, будто что-то внутри него вот-вот должно было взорваться. Не раздумывая ни секунды, он вскинул руку и запустил пальцы прямо под кожу, черный туман моментально опутал его сердце непроницаемым коконом. Между сиянием, пытавшимся проникнуть сквозь плотную завесу, и туманом разыгралась схватка. Густая вязкая темнота полностью поглотила фигуру незваного гостя.

Вдруг, из яркого света возникла иллюзия. Некто незнакомый, казалось, со вздохом прошел мимо Шэн Линъюаня. Призрак явно пытался остаться рядом с ним, но свет невольно увлекал его за собой. Силуэт дрогнул, изменил форму и исчез.

В это время Сюань Цзи возвращался на самолете в Юнъань.

После стольких дней работы, вымотанные сотрудники как попало развалились в роскошном салоне. На стоящем рядом диване причмокивал Ван Цзэ, несчастный Ян Чао и вовсе сполз на пол, а храп Ло Цуйцуя почти заглушал шум мотора. По сравнению с ними Сюань Цзи спал на редкость «спокойно».

Он заснул, как тихая птица, свернувшись калачиком и уткнувшись головой в темноту, как если бы любой порыв ветра мог потревожить его сон.

Около четырех часов утра Сюань Цзи вновь увидел во сне железную дверь с кроваво-красной печатью. «Существо» по ту сторону билось еще яростнее. Сквозь непреодолимую преграду он снова слышал тяжелое и болезненно дыхание.

Что там внутри? Сюань Цзи хотел было уйти, но вдруг заподозрил, что сон внезапно начал двигаться не в самом лучшем направлении. Внезапно, кто-то, задыхаясь, произнес:

— Быстрее! Иди!

Сюань Цзи застыл на месте.

— Что?

— Иди… Убирайся отсюда…

— А? Там кто-нибудь есть? — юноша вдруг почувствовал, что этот голос ему необъяснимо знаком. Он сделал шаг вперед и увидел, что на кроваво-красной печати был едва заметный узор. Похоже, когда-то он являлся частью магического массива. Но во сне не было «Альманаха тысячи демонов», и Сюань Цзи не мог посмотреть, что это такое. — Ты со мной разговариваешь? Кто ты?

Громкий стук в дверь заставил его замолчать, и старая печать пошла рябью.

Сюань Цзи был застигнут врасплох, он сделал большой шаг назад и поспешно расправил плечи.

— Запечатать… я не могу это запечатать… — голос за дверью стал громче.

— Каменная стела…

— Каменная стела разбита… Ты… повторяй за мной…

Сюань Цзи не помнил, где он мог слышать этот голос. Некто за дверью не выдержал и принялся читать какое-то длинное заклинание. Изящный язык смешался с неизвестным наречием. Ритм был таким ровным и четким, что приятно было слушать. Однако говорившему, казалось, сдавили горло. Его голос становился все более и более хриплым. Каждая фраза звучала как лязганье ножей. Вдруг, говоривший закашлялся, словно отплевываясь от крови. Это было поистине жутко.

Длинная вереница молитв растянулась на целых пять минут. Сюань Цзи понимал не больше половины произнесенных слов. Он мог лишь догадываться, что это было что-то, способное запечатать железную дверь.

Он должен был это запомнить? Каких же тогда размеров должен быть человеческий мозг?

— Подожди, подожди... Помедленнее, повтори еще раз...

Раздался еще один громкий удар, в этот раз он был куда сильнее предыдущего. Печать сломалась. В мгновение ока разум Сюань Цзи наполнился невыносимым гулом. Юноше даже показалось, что вместе с печатью раскололся и его собственный череп. Боль пронзила его виски.

Кто-то громко закричал:

— Быстрее!

Будучи в полном замешательстве, Сюань Цзи и сам не понял, как сделал это. Он только что услышал нечто совершенно непонятное, однако его губы и язык, похоже, обладали неплохой мышечной памятью. Он автоматически повторил длинную цепочку заклинаний, так, словно проделывал это множество сотен раз, снова и снова. Когда печать на двери восстановилась, головная боль сразу же прошла. Сюань Цзи вновь повторил в мыслях только что произнесенное заклинание.

Спина юноши покрылась холодным потом, а ноги сделались ватными. Какое-то время из темноты доносились лишь усталые и болезненные вздохи запертого за железной дверью.

Сюань Цзи долго медлил, прежде чем, наконец, с осторожностью спросил:

— Что происходит?

По ту сторону железных ворот наступила тишина. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем слабый мужской голос произнес:

— Возвращайся в свой мир.

Сюань Цзи был шокирован. Слова прозвучали на современном языке, более того, произношение говорившего было идеальным. Чем дольше юноша вслушивался в этот голос, тем более знакомым он ему казался. Не дожидаясь, пока Сюань Цзи придет в себя, голос горько усмехнулся:

— Когда вернешься, съешь что-нибудь вкусное.

Это был человеческий язык!

Сюань Цзи был так зол. Он собирался дать волю своим чувствам и как следует обложить незнакомца бранью. Но внезапно, что-то словно ударило его по голове. Железные ворота заметно искажали звук, и тон говорившего сильно отличался от реального. Сюань Цзи не обращал на это никакого внимания, пока не услышал слова: «Съешь что-нибудь вкусное». Это была банальная и довольно избитая фраза. Но юноша вдруг понял, почему этот голос показался ему знакомым. Потому что это был его собственный голос!

Сюань Цзи вздрогнул. Юноша тут же отшатнулся от дверей и, внезапно оступившись, снова проснулся в самолете.

Несколько секунд Сюань Цзи пребывал в полном оцепенении, но едва наваждение прошло, как он тут же потянулся за блокнотом. Прежде, чем воспоминание исчезло, юноша быстро начертил на пустом листе увиденный массив, а затем обратился к «Альманаху тысячи демонов».

«Альманах» тут же ответил: «Массив нирваны».

«Звучит неплохо», — подумал Сюань Цзи, ожидая более полного описания.

Но книга по-прежнему молчала.

Конечно же, выдать ошибку было вполне нормальным явлением для этой старой рухляди. Сюань Цзи беспомощно вздохнул. Собравшись было закрыть блокнот, он вдруг с удивлением уставился на возникшую перед глазами страницу «Альманаха», лишь для того, чтобы увидеть слова, которые не имели ничего общего с появлявшимися в нем ранее объяснениями.

На странице было написано: «Когда увидишь массив нирваны, камень нирваны будет разбит. Смертный час близок. Живи сейчас».

Сюань Цзи не мог в это поверить. Хотя в книге и появилось слово «нирвана», но он все равно смутно догадывался о том, что кто-то пытался его проклясть!

Испугавшись гнева своего хозяина, «Альманах» поспешно исчез. Сюань Цзи хотел было снова его призвать, но книга притворилась мертвой и ни в какую не откликалась на зов!

Юноша проверил свой пульс. Ритм был ровным и четким. Не было никаких признаков волнения или болезни. Не желая задумываться над этим, Сюань Цзи улегся обратно. Возможно, все это было лишь плодом его воображения, но у него внезапно разболелась голова, и юноша окончательно проснулся.

В своей жизни Сюань Цзи был не опытен лишь в двух вещах: во-первых, он не мог заставить себя есть, когда кусок в горло не лез, а во-вторых, не мог заставить себя спать. Юноша долго ворочался с боку на бок, но так ничего и не добился. Сдавшись, он приподнял одеяло и решил налить себе стакан молока.

Вдруг, он случайно увидел впереди тусклое свечение. Кто-то включил ноутбук.

Что? В такое время? Кто-то еще страдал бессонницей?

Еще одним человеком, страдающим от бессонницы, оказалась Гу Юэси.

Глаза Гу Юэси были красными, а сама девушка выглядела такой удрученной, будто только что закончила работу в похоронном бюро. Она сидела за ноутбуком, сосредоточенно всматриваясь в записи с камер наблюдения, прокручивая их снова и снова. В самолете было очень шумно, а шаги Сюань Цзи были слишком тихими. Гу Юэси даже не услышала его.

Из-за произошедшего в Дунчуане Сюань Цзи сомневался в элите «Фэншэнь». Юноша тихо стоял в тени и наблюдал. Спустя время он обнаружил, что все видео, которые просматривала Гу Юэси, были сняты камерой, установленной неподалеку от продовольственного рынка. Все записи были сделаны непосредственно до и после обыска.

— Мы что-то упустили?

Едва он это произнес, Гу Юэси вздрогнула, чуть не выронив мышку.

— Директор Сюань... — девушка в панике захлопнула крышку ноутбука. — Нет, нет, я на всякий случай проверяю записи, сделанные около черного рынка. Хочу улучшить свою работу. Директор Сюань, почему вы так рано встали?

— Кто знает, может быть, я просто состарился. — так и не увидев на лице девушки ответов на свои вопросы, Сюань Цзи зевнул, бросил ей несколько пустых слов и, будто ничего не произошло, направился к бару.

«Второй капитан явно лжет», — подумал он, наливая в стакан молоко.

Вместо того чтобы следить за окрестностями, она сосредоточила все свое внимание только на одном участке. Юноша успел заметить название улицы. У него всегда было хорошее чувство направления. Он помнил все места, где успел побывать, и автоматически сопоставлял их с картой. Все записи были сделаны с разных ракурсов. Похоже, все они снимали трущобы, стоявшие в сотне метров к юго-западу от рынка.

Что она там искала? Может быть в тот день, когда они ликвидировали черный рынок, она заметила что-то интересное?

Глава 49

Можешь считать нас «особой полицией». Меня зовут Янь Цюшань.

Теоретически, вся информация, которой делились другие организации, например такие, как служба общественной безопасности, помимо Управления по контролю за аномалиями обрабатывалась Отделом ликвидации последствий. Таким образом, Сюань Цзи имел доступ ко множеству камер «Скайнета»1 прямо со своей рабочей учетной записи. Как бы то ни было, его сонливость как рукой сняло. Подключившись к wi-fi, юноша принялся проверять все видео, сделанные камерами наблюдения до и после того, как они покинули черный рынок.

1 «Skynet» — сеть видеонаблюдения, установленная правительством Китая, соединяет более 20 миллионов камер наблюдения по всей стране. Это крупнейшая в мире нейронная сеть для распознавания лиц.

Но, возможно, всему виной было то, что он попросту не годился для этой работы. У Сюань Цзи рябило в глазах. Он так и не смог ничего разобрать среди хаотичных картинок и мелькающих кадров. Он чувствовал, что продовольственный рынок Дунчуаня и в самом деле посещало много народу.

Внезапно Сюань Цзи обнаружил, что его сердце на мгновение забилось быстрее. Словно при резком пробуждении, когда проваливаешься в «пропасть», и учащается пульс.

Решив довериться собственной интуиции, Сюань Цзи вновь бегло​​​​​​​2 просмотрел несколько записей, и обнаружил, что только один из роликов заставил его почувствовать себя странно.

​​​​​​​2 走马观花 (zǒumǎ guānhuā) — галопом по европам, бегло, поверхностно, мельком, досл.: любоваться цветами на скаку.

Что там такое?

Он не мог удержаться, сел прямо и принялся рассматривать каждый угол, попавший в объектив камеры наблюдения.

Чей-то неплохой бизнес по продаже лепешек… Неподалеку произошла велосипедная авария, и оба велосипедиста начали спорить… О, теперь это переросло в драку… Однако, подобная сцена не могла его напугать. Вряд ли его неврастения достигла таких масштабов.

Меньше чем за минуту он просмотрел это видео несколько раз подряд, но так и не смог понять, в чем же заключалась его странность.

Сюань Цзи сравнил положение камеры. Судя по углу обзора, камера располагалась у юго-западного входа продовольственного рынка. Капитан Гу тоже наблюдала за этим направлением… Совпадение?

Он осмотрел местность от юго-западного входа до трущоб, и вскоре его таинственное «шестое чувство» снова дало о себе знать.

Сюань Цзи отказался от своей бесполезной тактики и поддался «мистическому вдохновению». Юноша собрал все записи, заставлявшие его чувствовать себя неуютно, а затем расположил их в хронологическом порядке. Сверившись с картой, он обнаружил, что, похоже, на видео действительно был чей-то маршрут… Судя по разнице во времени, этот человек, должно быть, сильно спешил.

На протяжении всего пути до трущоб, неизвестный ни разу не попал в поле зрение камер наблюдения.

Сюань Цзи тут же понял: это был трюк для отвода глаз!

Но кто был достаточно силен, чтобы обмануть объектив с таким высоким разрешением? Сюань Цзи знал лишь одного человека, способного провернуть подобное… И ведь правда, в то время над продовольственным рынком Дунчуаня висели свинцовые тучи, и раздавались раскаты грома. Даже его коллеги жаловались на неверный прогноз погоды. Он вспомнил, что Шэн Линъюань действительно мог призывать гром, особенно после возвращения в свое настоящее тело.

Он был там, когда они ликвидировали черный рынок?

Сюань Цзи окончательно проснулся, теперь его мозг работал на полную. Его Величество владыка людей был искусен в шаманских заклинаниях. Вероятно, в тот момент, когда они оцепили черный рынок, он следовал за одним из своих проклятий, чтобы узнать, кто прикасался к призрачной бабочке. Что же ему удалось выяснить? Хуа Ху и остальные скоропостижно скончались, имел ли Его Величество к этому какое-либо отношение?

Кроме того… если рентгеновское зрение Гу Юэси могло засечь Шэн Линъюаня, почему она тайно следила за ним, ничего никому не сказав?

Уголки рта Сюань Цзи внезапно дернулись. Он вдруг задумался. Возможно ли, что второй капитан сомневалась в себе?

Но стоило ему только подумать об этом, как самолет пошел на посадку. Они вернулись в штаб-квартиру в Юнъани.

Когда они приземлились, уже почти рассвело. У входа их ждали служебные автобусы, призванные развезти всех по домам. Сюань Цзи подозревал Гу Юэси, потому попытался проследить за ней. Но обнаружив, что девушка никуда не ушла и не села ни в одну из машин, он решил расспросить об этом ее коллег.

— Капитан Гу, — ответил один из коллег, — никуда не уезжает. Она живет на «базе личного состава», недалеко от здания штаб-квартиры. Это всего в десяти минутах ходьбы отсюда.

Сюань Цзи знал, что «база личного состава» была скорее «кадровым общежитием». Внутренний персонал, руководители групп и заместители директоров разных отделов, приезжавшие в Главное управление по делам, могли бесплатно подать заявку на временное проживание. Условия в общежитии были неплохими, но это место находилось слишком далеко от города, более того, вокруг полностью отсутствовала какая-либо инфраструктура, кроме парочки неудобных круглосуточных магазинов.

— У нее дома идет ремонт?

— Нет, она живет на базе личного состава и раз в месяц оставляет онлайн-заявку, — сказал коллега. — Директор Сюань, разве вы не знали, что прозвище нашего капитана «Гу Сянь-эр»​​​​​​​3. Такой выдающийся человек как она не признает ни дома, ни семьи, ни машин, ни прочих мирских забот.

​​​​​​​3 От 仙 (xiān) — отшельник, бессмертный, святой. Буквально «Отшельница Гу».

Доходы оперативников всегда были довольно высокими. При таком положении и стаже капитан Гу с легкостью могла бы купить себе дом и обосноваться в городе.

Но она этого не сделала.

Казалось, она совершенно игнорировала все, что не являлось вещами первой необходимости. Ее стиль жизни можно было бы назвать «минималистичным». Она не вкладывалась в недвижимость, и никуда не инвестировала. Это были лишь цифры, с которыми она понятия не имела, что нужно делать. Когда кто-то одалживал у нее деньги, она с радостью отдавала их. Ей было совершенно плевать, вернут ли ей долг, лишь бы должники не спускали все на порнографию, азартные игры или наркотики. Однажды, Ван Цзэ не выдержал, он заставил своих младших братьев из «Фэншэнь» вернуть девушке все, что они успели назанимать, а затем взял на себя управление ее финансами.

Она жила в «общежитии» уже много лет, и у нее почти не было личных вещей. Реши она прихватить все это с собой в самолет, и ее имущество поместилось бы в ручную кладь. Единственным украшением в ее комнате была стеклянная рамка, стоявшая в изголовье кровати. В рамку было вставлено групповое фото, сделанное в те времена, когда она только-только присоединилась к «Фэншэнь».

В то время она была еще молода, у нее были пухлые щечки и не такой уставший вид. Девушка на фотографии не улыбалась, но в ее глазах читалось робкое смущение. Старина Ван тайком поставил ей «рожки» и улыбался во все тридцать два зуба. Стоявший рядом с ними человек сжимал в одной руке длинный меч, а вторую опустил на затылок Ван Цзэ, заставляя того втянуть голову в плечи.

Но те дни ушли навсегда.

Гу Юэси пару секунд смотрела на себя, а затем протерла рамку, после чего сходила умылась, включила компьютер, открыла видео с камер наблюдения и остановила его на нужном ей кадре. На самом деле, Сюань Цзи слишком много думал. Если бы Шэн Линъюань захотел, его трюк мог бы запросто обмануть не только объектив с высоким разрешением, но и рентгеновское зрение Гу Юэси. Целью девушки был вовсе не император.

Лишь увеличив изображение в несколько раз, она, наконец, заметила в углу экрана чью-то руку. Похоже, этот человек ни на секунду не терял бдительности. Казалось, он знал расположение всех местных камер наблюдения и успешно избегал их. Несколько раз просмотрев все записи, Гу Юэси удалось поймать только этот фрагмент. Сюань Цзи не имел доступа к этому видео, потому что заснявшая его камера была установлена в придорожном магазине. Гу Юэси получила его от одного из информаторов «Фэншэнь».

Качество изображения оставляло желать лучшего. В кадр попала лишь половина плеча. Похоже, мужчина быстро это заметил и сразу же покинул «зону поражения».

Столкнувшись с трудностями, Гу Юэси попыталась восстановить изображение при помощи специальной программы. Но программа оказалась не слишком хорошей, и девушке пришлось действовать наугад, чтобы разобраться в ней самостоятельно.

Второй капитан всегда сохраняла спокойствие и хладнокровие. Она была самым надежным и ответственным человеком в «Фэншэнь». Гу Юэси производила впечатление интеллигентной и воспитанной девушки с высшим образованием. Но, на удивление, читала она крайне неуклюже. Гу Юэси напоминала несмышленого школьника. Каждый раз, когда ей попадались большие абзацы, ей приходилось водить по строчкам ручкой, повторять прочитанное вслух и перечитывать текст по нескольку раз, чтобы понять, о чем в нем говорилось.

Провозившись до полудня, Гу Юэси смогла восстановить лишь несколько кадров. Вдруг, девушка заметила на пойманной в объектив руке «часы».

У часов была только одна стрелка, а циферблат был полностью испещрен древнекитайскими иероглифами… Это был компас.

Гу Юэси откинулась на спинку стула. Дыхание девушки участилось. Она бы никогда не забыла этот компас.

Много лет назад, когда ей было невероятно страшно, один человек вложил этот предмет прямо ей в руки, и сказал: «Следуй за указателем, верь ему, не бойся. Девочка, мой компас — семейная реликвия. Ты должна выбраться отсюда и непременно вернуть его мне».

За свою жизнь Гу Юэси ни дня не была в школе и не прочитала ни одной книги. Она не знала ни одного иероглифа до тех пор, пока ей не исполнилось семнадцать.

До семнадцати лет у нее даже не было собственного имени.

Когда она впервые попала в Управление, она была еще несовершеннолетней. Управление назначило ей временного опекуна — девушку из отдела кадров. «Гу» была фамилия этой девушки, а имя «Юэси», так не похожее на настоящее, дал ей Ван Цзэ. В те годы Ван Цзэ был неотесанным мальчишкой, только что вступившим в ряды «Фэншэнь». Он увлекался какой-то игрой и попросту дал девушке имя главной героини.

Сюань Цзи был прав. Обладателю рентгеновского зрения было не так-то просто поладить с миром. В первые десять лет жизни Гу Юэси эти глаза стали ее проклятием.

Когда она появилась на свет, ее глаза были закрыты специальной мембраной. Шарлатан из какой-то подпольной клиники сказал, что она родилась слепой, и родители тут же отказались от нее.

К несчастью, вместо того чтобы попасть к доброй приемной матери или, хотя бы, в государственный детский дом, девочка угодила в руки банды воров. У банды был поистине широкий профиль и время от времени они промышляли попрошайничеством, используя для этих целей детей-инвалидов. Увидев ее «слепоту», воры решили, что девочка обладает уникальным преимуществом. Но неожиданно, вскоре после того, как ее забрали, мембрана начала истончаться, пока, наконец, совсем не исчезла.

Однако, это оказалось вовсе не благословением. Воры хотели насильно ослепить ее, но вдруг обнаружили, что ее зрачок мог менять свою форму, делая ее глаза похожими на глаза некоторых животных. Вскоре в банде поняли, что в ней особенного — девочка появилась на свет с врожденной аномалией. Ее взгляд мог проникать сквозь любую преграду, обладая тем же действием, что и мощные рентгеновские лучи.

Это был поистине «сверхъестественный хак»​​​​​​​4. Войдя в бизнес, она могла точно сказать, в каком кармане находился чужой кошелек, и сколько в нем было денег. Глядя в спину человеку, она могла без труда рассмотреть пароль от его банковской карты, или, без каких-либо усилий, вскрыть замок. Даже просто отдыхая за игорным столом, она могла добиться успеха.

​​​​​​​4 外挂 (wàiguà) — комп. хак, сторонняя программа (напр. для взлома игр).

Вместе с ней процветала и шайка воров. Всего за несколько лет они превратились из уличных головорезов в самый настоящий преступный синдикат. Однако качество членов организации не поспевало за ее ростом. Они все больше и больше зазнавались, и вскоре их «машина» перевернулась. При попытке украсть культурные реликвии они стали мишенью международной преступной группировки, включавшей в себя людей с особыми способностями, и тогда вор украл у вора​​​​​​​​5.

​​​​​​​5 黑吃黑 (hēi chī hēi) — плохой против плохого, вор у вора дубинку украл.

Все члены шайки погибли, кроме Гу Юэси. Девушка выжила лишь благодаря своей способности.

В течение следующих десяти лет ее держали в специальной тюрьме, построенной людьми из класса духовной энергии.

В этой «духовной тюрьме» все ее чувства оказались под запретом. Все контакты с внешним миром были отрезаны. Исключением были лишь те моменты, когда они хотели использовать ее глаза. Но то, что она «видела» в своей камере, было сплошными иллюзиями. Без разрешения этих людей она не могла даже поесть самостоятельно. Самое сложное заключалось в том, что, кроме одиночества и изоляции, тюрьма была полна психопатов, постоянно выдумывавших всевозможные фантастические способы как-то помучить ее. Даже если бы ее разорвали на части, с ее головы не упало бы ни волоска. Она была всего лишь контейнером для глаз.

Гу Юэси навсегда запомнила человека, постучавшего в ее «тюремную дверь». Когда он ворвался в ее мир, он был похож на спустившееся с небес легендарное божество, принесшее с собой свет.

«Я пришел, чтобы спасти тебя. Не бойся. Я покажу тебе свое удостоверение».

«Эм… ты не умеешь читать? Все в порядке. Я из Управления по контролю за аномалиями… Ну, можешь считать нас «особой полицией». Меня зовут Янь Цюшань».

«Мы не заблудимся. У нас есть это…»

В те годы Янь Цюшань возглавлял межнациональную команду «особенных». Он был представителем китайской стороны. Тогда он был еще очень молод.

Янь Цюшань, пока еще только «командир Янь», плохо понимал членов своей группы. Все, что он мог, это лишь сказать «привет». Его познания в иностранных языках были хуже, чем у попугая, и ему пришлось выучить стандартный набор жестов, чтобы общаться с товарищами-иностранцами. Однако этот «немой», каким-то образом, очень хорошо умел ладить с людьми, он был сильным и добрым. Сослуживцы говорили, что он смеялся, как подросток, уверенный, что у всего в мире обязательно будет счастливый конец.

В полной видений духовной тюрьме, он дал в руки девушки старый медный компас и позволил ей следовать за указателем, вернувшим ее в мир спустя целых десять лет.

А потом командир Янь, казалось, и вовсе забыл про эту так называемую «фамильную реликвию», и никогда не просил девушку ее вернуть. Компас был с Гу Юэси долгих четыре года. Человеку, что десять лет провел в духовной тюрьме, будучи отрезанным от мира, сложно было поверить в реальность происходящего. Ей нужна была точка опоры. Лишь увидев медную стрелку, Гу Юэси понимала, что находится в реальном мире.

Она была замкнутой и плохо разговаривала. В сочетании с особой способностью, рентгеновским зрением, и ее не самым лучшим происхождением, другие члены команды думали, что она за ними подглядывает. Во время обучения в Центре подготовки молодежи с особыми способностями, она всегда держалась особняком. В то время она часто навещала своего командира Яня и нескольких ребят из «Фэншэнь». Это было ее единственным утешением.

Янь Цюшань понятия не имел, как ладить с девочками-подростками. Каждый раз, когда она приходила, она садилась очень прямо, а он, словно завуч, расспрашивал ее об учебе. Но, кроме этого, ей больше не о чем было рассказать, и они могли лишь беспомощно таращиться друг на друга. Только когда речь заходила о тренировках особых способностей, Янь Цюшань пускался в долгие рассуждения. Чжичунь никогда не перебивал его. Казалось, он мог бы слушать его до конца времен.

«Чжичунь» был духом меча командира Яня. Он всегда находился в ножнах, но иногда, когда ему становилось совсем уж стыдно за командира Яня, он покидал клинок, чтобы разрядить обстановку.

В присутствии Чжичуня Гу Юэси часто забывала о своем непростом характере. Он соответствовал всем ее фантазиям о «старшем брате»: внимательный, терпеливый, нежный и всемогущий.

Однако в то время Управление вознамерилось сделать Янь Цюшаня следующим главой «Фэншэнь», а столь важная должность часто предполагала сверхурочные. Командир Янь и Чжичунь днями напролет носились по стране, но порой им все же удавалось выкроить немного времени, чтобы повидаться с Гу Юэси. Но эти, похожие на драгоценные звезды в ночи, визиты не могли осветить ее темную юность.

Она в одиночестве окончила обучение в Центре подготовки молодежи, и в день выпуска ее сосед выбросил из общежития все ее вещи. Позже, когда началась стажировка, она четыре раза покидала команду из-за внутренних разногласий.

Гу Юэси была похожа на осиротевшую собаку. Бесчисленное количество раз она собиралась с духом, чтобы приблизиться к людям, и бесчисленное количество раз люди пинали ее в грудь.

В тот день, когда Гу Юэси выгнали в четвертый раз, ей сказали, что она провалила итоговую аттестацию и теперь должна была покинуть резерв. Отдел материально-технического обеспечения нуждался в образованных сотрудниках, но она не могла распознать ни слова. Для нее нигде не было подходящей должности. После достижения ею восемнадцати лет, общество окончательно выполнило свой долг, сложило свои полномочия и больше не собиралось заботиться о ней.

Некоторые люди говорят, что судьба — это сломанное колесо. Оно крутится и крутится, сминая едва распустившиеся цветы, а потом вновь возвращается на круги своя.

Тогда Гу Юэси поняла, что некоторые люди обречены быть в этой жизни безбилетниками. Их рождение было ошибкой. Систематической ошибкой. Разумнее было бы умереть как можно раньше. Но почему она все еще думала о том, чтобы найти эту дурацкую точку опоры?

Не слишком ли она жадная?

Она отправилась в отдел кадров и предупредила о том, что уйдет на день, после чего тщательно протерла компас и сдала его на хранение в отдел материально-технического обеспечения. Она не стала связываться с Янь Цюшанем, в тот день она готова была уйти, не попрощавшись. План Гу Юэси состоял в том, чтобы тихо повеситься в глухом лесу неподалеку от горы Сишань, где ее никто бы не нашел. Со временем веревка бы оборвалась, и ее тело рухнуло бы на землю. Она вернулась бы в почву и стала частью пищевой цепи, не доставив никому никаких хлопот.

Однако, возможно, она рано решила, что обречена. В тот день Янь Цюшань вернулся в штаб-квартиру, чтобы доложить о своей работе. Получив обратно свой компас, он почувствовал, что что-то не так. Он не смог связаться с Гу Юэси. Тогда, едва сошедший с самолета командир Янь не стал тратить время на отдых и весь день искал ее вместе с агентами «Фэншэнь». В последний момент Чжичунь успел перерезать веревку.

Лезвие клинка было острым, но по характеру Чжичунь был нежным и сентиментальным. Будучи в тридцати метрах от цели, он сумел перерезать веревку. В этот момент он был подобен мечу ветра​​​​​​​6. Однако из-за того, что у него слишком сильно дрожали руки, он никак не мог прощупать пульс Гу Юэси. Решив, что девушка умерла, он разрыдался. Позже в «Фэншэнь» появилась шутка, про «напуганного до слез Чжичуня». Никто из новеньких, кто пришел в команду позднее, не знал ее истинного смысла, и все они считали Гу Юэси могущественной и безжалостной.

​​​​​​​6 刀风 — (dāofēng) будд. меч-ветер (обращающий в прах всё живое и возвещающий конец кальпы — «дня Брахмы», продолжавшегося 4,32 миллиарда лет).

Чжичунь боялся, что над девушкой будут издеваться, поэтому он не только ничего не объяснял, но и иногда намеренно вводил новичков в заблуждение, чтобы сделать ее более сильной и влиятельной в чужих глаза.

В то время Янь Цюшань, получивший повышение до «главы Яня», увидел результаты ее аттестации и лично отправился в Министерство безопасности, чтобы разыскать тамошнего директора и попросить для нее направление в спецназ.

Тогда Ван Цзэ, юный последователь главы Яня, полушутя сказал:

— Наш босс никогда никого ни о чем не просил, но он лично пошел к старику Суну, чтобы поручиться за тебя. Я ревную! Я попал в немилость… Ай! Невестка, как ты можешь бить меня мечом?! Бей, бей, но будь осторожен, я поглупею, буду пускать на тебя слюни и шантажировать отцом…

Из-за бессердечной шутки Ван Цзэ Гу Юэси выложилась на полную в тренировочном лагере. Во время заключительной аттестации она сломала два ребра, заработала внутреннее кровотечение и попала в отделение реанимации, после чего еще долго «лежала» в «Фэншэнь» с синяками.

Прошло много времени, прежде чем она поняла, что медный компас действительно был фамильной реликвией командира Яня. Его запросто можно было бы обменять на жилье в самом центре города. Но когда Янь Цюшань увидел, что девушка цеплялась за этот компас, как за спасительную соломинку, он не решился попросить Гу Юэси вернуть его обратно, и намеренно «забыл» свою реликвию у нее на несколько лет.

В те годы Ван Цзэ постоянно жаловался, что никогда не мог одолжить его. Он так часто сбивался с пути и путался в направлениях, что уже должен был исходить землю вдоль и поперек. Когда он, наконец, вернулся в строй, он почти научился пользоваться картой.

Они снова вытащили ее из темной тюрьмы, дали ей точку опоры и приняли к себе.

В канун Нового года, такие же бездомные оперативники «Фэншэнь», как и она сама, отправились в дом командира Яня, чтобы устроить для нее «приветственную вечеринку». В результате чего Янь Цюшань собственноручно превратил все в вечер критики.

С самого начала этот молчун принялся без остановки ругать девушку, припомнив ей все, начиная с попытки самоубийства и заканчивая безрассудным поведением во время заключительной аттестации.

— Мы — стражи, а не бешеные собаки. Если мы не будем дорожить собственными жизнями, то как мы сможем защищать других? Как твои товарищи по оружию и обычные люди смогу довериться тебе на поле боя? Я и понятия не имел, что ты задумала! Если бы не… М!

Чжичунь тут же зажал ему рот рукой, попутно сунув туда круглый цзяоцзы.

Брови Янь Цюшаня разгладились от подсунутого ему угощения, и он недовольно пожаловался:

— Горячо.

— Чепуха, — безжалостно парировал Чжичунь, — я только что сам попробовал его. Совсем не горячо.

Командир Янь отреагировал лишь спустя несколько мгновений. Его лицо покраснело, и он вновь превратился в привычного молчуна. Чжичунь отправил его надувать воздушные шарики, чтобы не растрачивать силы в пустую.

С тех пор, каждый раз, когда Гу Юэси получала травму, она также получала и нагоняй от командира Яня. Но каждый Новый год у нее было место, где она могла расслабиться. Когда звонил новогодний колокол, она получала специальный цзяоцзы с заварным кремом. И так продолжалось до тех пор, пока в команде не появился новичок моложе ее, и не занял «младшую» позицию. Попав в немилость, она присоединилась к Ван Цзэ и научилась заботиться о тех, кто был таким же невежественным и стеснительным, как и она сама.

Каждый год она думала, что за этими спинами она может гоняться вечно.

Однако…

Гу Юэси посмотрела на медный компас на экране, и ее глаза сделались красными, будто из них вот-вот закапает кровь. Прошло уже три года с того момента, как Чжичунь «погиб», а Янь Цюшань исчез, и до сих пор от него не было никаких вестей.

Это действительно был он?

Почему он появился возле черного рынка именно в это время?

Или что-то случилось, и кто-то просто забрал его компас?

Глава 50

«Все живые существа равны, — беззвучно произнес Сюань Цзи. Его взгляд скользнул по испуганным лицам людей, и юноша подумал, — Тогда как вы относитесь к «Чжичуню»?»

На видеозаписи и в самом деле была рука «господина Няня», и в данный момент он находился неподалеку от Гу Юэси. Этот человек выглядел как закоренелый преступник, он вел себя нахально и дерзко. Ему удалось ускользнуть с черного рынка Дунчуаня, прямо из-под носа «Фэншэнь», а теперь он в одиночку прибыл в Юнъань и остановился в загородном отеле к югу от штаб-квартиры Управления.

Конференция Пэнлай была прервана из-за ареста господина Юэ-дэ. Директор Хуан покинул конференц-зал, даже не попрощавшись. Носители особых способностей были опозорены, но все они хранили молчание, дабы не усугублять свое положение. Только председатель «Совета», Матушка Юй, сохраняла спокойствие. Она только и делала, что, как ни в чем не бывало, успокаивала других.

После полудня матушка Юй завершила свою медитацию и удалилась на обед. В ее рацион входили лишь вареный рис и мелкие закуски. Матушка Юй молча взяла палочки для еды и приступила к трапезе. Ровно через четверть часа она закончила, вымыла руки, прополоскала рот и с величавым видом нефритового бодхисаттвы села на место. Все это время незаметно стоявшая рядом с ней горничная открыла окно, чтобы проветрить помещение, и зажгла курильницу.

— Гость, должно быть, уже заждался. Пожалуйста, пригласи его войти, — неторопливо произнесла матушка Юй.

Горничная сменила благовония, поклонилась и вышла. Она была красива, но ее лицо казалось каким-то деревянным. Это было поистине странно. Хорошенько присмотревшись, можно было заметить, что от уголков ее губ вниз по подбородку тянулись две едва заметные линии. Все ее движения были несколько неестественными. Даже ее грудная клетка оставалась неподвижной, будто бы она и вовсе не дышала.

Когда горничная повернулась, на ее шее показался небольшой участок «поврежденной» кожи. Но, вопреки ожиданиям, это не было похоже на плоть и кровь, на вид ее кожа больше напоминала дерево.

Девушка не была человеком, это была деревянная кукла.

Мгновение спустя, странная кукла-горничная вернулась, ведя за собой господина Няня.

Господин Нянь спокойно огляделся, а затем поприветствовал:

— Извините, что побеспокоил вас, матушка Юй.

— С нашей последней встречи прошло немало времени. Я долго думала, кто такой этот «господин Нянь», а оказалось это ты, дитя мое, — матушка Юй с первого взгляда узнала его и ласково улыбнулась. — Присядь. Принеси нам чаю.

Господин Нянь по привычке опустился на самый край. Его спина была прямой, словно ружье, готовое в любой момент выстрелить. Приняв из рук куклы-горничной свежеприготовленный чай, он лишь слегка пригубил напиток. Затем, отставив чашку, он протянул руку и раскрыл ладонь, демонстрируя окаменевшую деревянную дощечку1.

1 阴沉木 (yīnchénmù) — окаменелая древесина, долго пролежавшая в земле. Используется для изготовления гробов и высоко ценится. 令牌 (lìngpái) – дощечка с текстами заклинаний (которую даосский монах держит в руках, когда заклинает духов) или воинское удостоверение.

На дощечке был выгравирован странный тотем. У изображенного на нем существа было тело змеи, голова дракона, хвост тигра и птичьи крылья. По дереву вилась заметная трещина. Господин Нянь с шумом бросил дощечку на стол. От удара та тут же перевернулась, и на обратной стороне можно было рассмотреть кроваво-красную надпись: «Небесный огонь».

— Наши люди хотят передать вам послание. Этот знак — доказательство моей честности. Мое удостоверение личности.

Взгляд матушки Юй на мгновение задержался на дощечке, она медленно произнесла:

— Явиться прямо в «Совет Пэнлай». Сторонники вашего Учения слишком высокомерны.

Господин Нянь усмехнулся. Он производил впечатление человека с твердым характером, и, в отличие от большинства людей, был крайне скуп на улыбки. Однако, когда он смеялся, он казался невыразимо очаровательным и даже немного наивным. Но сейчас, сидя в темноте в окружении теней, он выглядел крайне мрачно, словно заросшее грязью Священное озеро2:

​​​​​​​2 Священное озеро упоминается во множестве религий. Является третьим по величине соленым озером в Китае, и самым высоким в мире (расположено на высоте около 4588 метров над уровнем моря). По легенде, на дне озера покоятся несметные сокровища, также это место считалось одним из дворцов Бога-дракона.

— Учитывая высокое положение матушки, нам только сейчас представился случай навестить вас. Должно быть, это и в правду не самое подходящее время. Но, видите ли, в этот раз мы действуем лишь на благо будущих поколений. Не беспокойтесь об этом.

Изящные брови матушки Юй поползли вверх:

— Ты стал куда более разговорчивым, чем раньше.

Выражение лица господина Няня осталось неизменным.

— Я говорю правду. Все это признают.

— Ты слишком любезен, — матушка Юй с натянутой улыбкой махнула рукой. — Говори прямо, господин Нянь. Господин Юэ-дэ пал, если я отвергну вас также, как это сделал он, то что ваше Учение намеревается сделать с такой старухой, как я?

— Вы слишком скромничаете, — в отличие от безразличия и грубости, с которыми он относился к людям на черном рынке, господин Нянь обращался к матушке Юй гораздо более вежливо и дипломатично, даже несмотря на отсутствие у него особого энтузиазма. — Во всем мире вы — самая опытная из «особенных» людей. Вы — старейший представитель подразделения Цинпин. Есть вещи, которые вы знаете лучше других. Например, то, что смертные «особенным» неровня. В прошлом, владыка людей истребил нас под корень, его тирания простерлась на четыре стороны света, он лишил нас власти, и теперь все наши соотечественники считают себя людьми. Разве это не смешно? Думать, что ты человек, постоянно ограничивать себя и намеренно жертвовать своей жизнью ради других.

— Что еще говорит тысячелетний календарь​​​​​​​3? Все давно решилось, в стране укоренился мир. Подразделение Цинпин было расформировано семьсот лет назад, а нынешние носители особых способностью мало чем отличаются от обычных людей, — возразила матушка Юй.

​​​​​​​3 老黄历 (lǎo huánglì) — старый календарь; обр. прошлое, давно ушедшее; по старинке; устаревшие взгляды и правила.

— Все потому, что печать Чиюань до сих пор не снята, — ответил господин Нянь.

— Неужели ваше Учение собирается, подобно владыке людей, перевернуть мир вверх дном и переписать всю историю человечества?

Господин Нянь спокойно произнес:

— Может быть, это не так уж и невозможно.

— Ха, — усмехнулась матушка Юй, — я действительно стара, я прожила долгую жизнь и много знаю, но я давно не слышала таких громких речей.

— Я знаю о вашем положении, матушка, и я не хочу рисковать. Я был груб с вами, явился сюда и потревожил ваш покой. Я не собираюсь склонять вас на чью-либо сторону, я лишь хочу дать вам возможность выбрать. — неторопливо ответил господин Нянь. — В будущем, если мы проиграем, вас это никоим образом не коснется. Вы ничего не потеряете. Но если нам действительно удастся вновь разжечь пламя Чиюань, разве это не будет лучше и для вас?

— Три тысячи лет Чиюань оставался неизменным. Это место давно превратилось в потухший вулкан. Что вы собираетесь делать? — насмешливо осведомилась матушка Юй. — Даже если вы забросаете его бомбами, ничего не получится. — Я не думаю, что Чиюань «мертв», — сказал господин Нянь. — Мне кажется, что печать — это лишь искусственно созданная плотина. Прошло три тысячи лет. Даже если эта плотина прочна, пришло время освободиться. Разве вы не заметили? В последние годы число людей, обладающих особыми способностями, заметно возросло.

Матушка Юй на мгновение замолчала, а после ответила:

— И что с того? Я одной ногой в могиле, я уже не такая энергичная как вы, молодежь. Я не хочу с этим возиться…

— Вам меньше тысячи лет, — перебил ее господин Нянь. — Во времена битвы в Цзючжоу даже демоны, прожившие тысячу лет, считались молодыми крепкими. Если бы не наложенная на Чиюань печать, разве ощущали бы вы такую слабость​​​​​​​4 в столь раннем возрасте?

​​​​​​​4 五衰 (wu shuāi) — пять предвестников скорой кончины.

Эта фраза окончательно вонзила гвоздь в сердце матушки Юй. Кто не страшился безжалостного времени?

Она долго молчала, а затем спокойно ответила:

— Я не смогу вам помочь.

Господин Нянь молча улыбнулся.

— Во времена битвы в Цзючжоу, в мире существовала еще одна «человекоподобная» раса — клан гаошань. Люди клана гаошань немало преуспели в литейном мастерстве. Они могли соединять воедино драгоценные металлы. Легенды гласят, что мечи, которые они создавали, обладали душами. Правитель клана гаошань укрылся среди людей, его приемный сын был отправлен к императору в качестве слуги. Он надеялся, что в столь смутные времена это станет для него проблеском надежды, но, к сожалению, никому не под силу уговорить тигра отдать шкуру​​​​​​​5. Владыка людей использовал их, а затем выбросил. Он ворвался в гаошаньский дворец, вырезал всех воинов и присвоил себе все богатства, накопленные многими поколениями. С тех пор клан гаошань навсегда исчез из истории.

​​​​​​​5 与虎谋皮 (yǔ hǔ móu pí) — букв. уговорить тигра отдать шкуру; не имеет шансов на успех, безнадежное дело.

Матушка Юй прищурилась:

— Клан шаманов, клан гаошань, темное жертвоприношение… Люди, стоящие за тобой, слишком хорошо осведомлены.

— Как я уже говорил, не факт, что мы не сможем перевернуть мир, — мягко сказал господин Нянь. — До того, как клан гаошань был уничтожен, принц, что находился в заложниках у владыки людей, узнал о его планах и сумел сбежать. Прежде, чем император нашел его и убил, ему удалось спрятать целую партию драгоценных мечей.

— Так вот зачем вы искали меня, — матушка Юй покачала головой. — Да, нечто подобное действительно существует в этом мире. Но подразделение Цинпин разыскивало их почти тысячу лет, до тех самых пор, пока окончательно не распалось. Нет никаких сведений о том, что стало с этой партией оружия. Если ты хотел спросить меня об этом, то…

— Вы не знаете, — сказал господин Нянь. — Но кто-то ведь должен знать. Например, сам принц.

Принц клана гаошань? Разве он не умер, и его кости не превратились в камни?

Матушка Юй сперва замерла, а затем словно о чем-то вспомнила:

— Подожди, ты имеешь в виду…

— Умирая, принц затаил в своем сердце злобу. Он обратился в Бедствие, — глубоким голосом произнес господин Нянь. — Его могила была запечатана, ее местоположение было одной из великих тайн человеческого рода, сокрытой в глубине подразделения Цинпин. Матушка, многое из наследия подразделения Цинпин ведь находится в ваших руках, верно?

— Вы хотите использовать темное жертвоприношение, чтобы призвать принца клана гаошань? — матушка Юй на мгновение нахмурилась. — Посредник темной жертвы… то есть, ее оператор. Он должен иметь то же происхождение, что и тот, кто проводит ритуал. Исходя из того, что я слышала, две прошлые «жертвы» были обычными людьми, и попытки не увенчались успехом. Так как призыватели оказались дилетантами… явившись в этот мир, призванные Бедствия лишились части своих сил. Тот, кто был ответственен за первый ритуал, так и остался неизвестен. Мы не знаем ни его имени, ни его происхождения. Человек, которого вы использовали для жертвоприношения, Би Чуньшэн, сама обратилась в дьявольскую «человеческую свечу». Она слишком цеплялась за призванного демона и, в итоге, это вышло ей боком. Для второго жертвоприношения вам нужен был потомок клана шаманов, но вы не смогли его найти. Тогда вы вновь использовали обычного человека, попавшего под шаманское проклятие. Это возмутительно. Получило ли призванное Бедствие хоть одну десятую своей силы? Ни капли, потому-то Управление по контролю за аномалиями тут же расправилось с ним. Итак, кого же вы собираетесь принести в жертву Бедствию клана гаошань?

— Потомка клана гаошань, — ответил господин Нянь.

— Что? — глаза матушки Юй слегка округлились. Вдруг, она словно что-то поняла и неуверенно посмотрела на мужчину. — Это ты?

Господин Нянь улыбнулся и ничего не сказал.

— Ты и в самом деле потомок клана гаошань? Неудивительно…

Но что именно «неудивительно», она так и не сказала. Помолчав немного, матушка Юй вновь продолжила:

— Чтобы призвать Бедствие при помощи темной жертвы одной капли крови будет недостаточно. Неужели случившееся с Би Чуньшэн ничему тебя не научило? Ты не боишься смерти? Что ты задумал? Неужели все это лишь ради того, чтобы починить меч?

— Я давно уже мертв. Принц клана гаошань был мастером очищения инструментальных духов. При жизни он был известен как «Всеслышащий»​​​​​​​6. Если бы он сумел… — выражение лица господина Няня не изменилось, но руки, лежавшие у него на коленях, внезапно сжались в кулаки. — Я влачу свое жалкое существование, как неприкаянный дух. Я пропащий человек. Что плохого в том, чтобы отдать меня ему?

​​​​​​​6 天耳 (tiāněr) — будд. небесный слух (возможность слышать все звуки и понимать все языки); дар всеслышания — один из шести видов сверхсознания.

Матушка Юй только вздохнула.

Господин Нянь заметил это и сказал:

— В таком случае, позвольте заранее поблагодарить вас.

— Я действительно поражена твоей настойчивость. Я помогу тебе, но это не будет иметь ничего общего с вашим Учением. Запомни это, — матушка Юй поднялась, бросила на мужчину глубокий взгляд и, наконец, назвала его настоящим именем, — Янь Цюшань.

Когда Великий Путь в упадке, являются «человечность» и «долг».

Когда возникают суемудрие и многознайство, является великая ложь.

Когда среди родичей нет согласия, является «сыновняя почтительность».

Когда государство во мраке и в смуте, являются «преданные чиновники». *

Такие слова красовались на стене «Центрального диспетчерского пункта» Управления по контролю за аномалиями. Во всяком случае, они были там всегда, сколько Сяо Чжэн себя помнил. Он не был знатоком и не мог понять, в каком стиле они были написаны, но ему всегда казалось, что символы напоминают злобных и тощих, уморенных голодом мертвецов.

Стоявший неподалеку следователь поспешно доложил о проделанной работе:

— Мы проверили счета нескольких оперативников и обнаружили, что все переводы осуществлялись на один и тот же адрес. Счет принадлежит компании по производству кожаных сумок, максимальная сумма перевода составила сто восемьдесят тысяч, а минимальная тридцать четыре тысячи. После осуществления перевода всем им звонили с номера бывшего директора Отдела ликвидации последствий Гун Чэнгуна. Один из оперативников даже оставил бывшему генеральному директору сообщение следующего содержания: «Директор Гун попросил меня отблагодарить вас. В следующий раз я лично нанесу вам ответный визит»

Сяо Чжэн отвернулся от таблички и осведомился:

— Что это значит?

— Это значит, что, если вы, никудышные оперативники, вляпались в неприятности на одном из заданий, и, если количество жертв превысило допустимые лимиты, вы должны обратиться к Гун Чэнгуну, купить у него призрачных бабочек и сделать вид, что ничего не произошло. Но такая контрабанда доступна далеко не всем. Нужно иметь особые связи, знакомства, членство в определенных кругах… — Сюань Цзи вошел в кабинет, держа в руке чашку кофе, и зевнул, будто никак не мог проснуться. Наконец, он лениво произнес, — «Ответный визит» — это комиссии за услуги посредника. В народе это называется «комиссионные». Вот только общественность, при этом, в расчет никто не берет.

7 Комиссионное вознаграждение (комиссионные) — экономико-юридический термин, применяемый в различных сферах экономических отношений в обществе. Комиссионным вознаграждением могут называть плату за работу в качестве агента-посредника по осуществлению коммерческой операции, сделки, обычно исчисляемую в процентах от суммы сделки. Также термин применяется для обозначения оплаты комиссионных услуг, взимаемых банком при проведении определенных банковских операций.

Сяо Чжэн мельком взглянул на него и нахмурился:

— Что с тобой? Выглядишь так, будто вчера весь вечер баловался с наркотиками.

Сюань Цзи только что вернулся с отдыха, но от него все равно веяло невообразимой усталостью. На его ярком и чистом лице залегли глубокие тени, как у заядлого курильщика.

— Я угодил в сети прекрасного призрака, боюсь, я скоро умру, — Сюань Цзи снова вздохнул и одним глотком осушил оставшуюся половину чашки эспрессо, от чего его сердце забилось с невероятной скоростью. Прижав ладонь к груди, юноша запричитал, — папочка Сяо, если я пожертвую собой ради этой работы, Управление ведь возместит все необходимые расходы на похороны? Но перед этим не соизволите ли вы отдать мне мою кредитную карту?

— Без проблем, — Сяо Чжэн безжалостно пнул его стул, — а потом я продам тебя в медицинский институт, чтобы расплатиться с долгами.

Сюань Цзи громко цокнул языком, вытащил из ящика стола директора Сяо пачку дорогих сигарет и, наконец, обратился к следователю:

— Итак, значит обвинения Би Чуньшэн против старого директора правдивы?

Следователь включил свой планшет и торжественно произнес:

— Это запись ментального допроса одного из фигурантов дела.

Представителям класса духовной энергии не было равных в допросах. Так же, как и при расследовании дела с учениками господина Юэ-дэ, они вытягивали воспоминания прямо из человеческого разума.

На экране появилось изображение. Подследственный был с ног до головы покрыт пылью. Он весь дрожал, сжимая в руках телефон:

— Директор… я… я должен сообщить вам… когда мы ловили мутанта-скорпиона, на заправочной станции… вспыхнул пожар. Это была случайность… они все мертвы, все мертвы…

Изображение на экране двигалось следом за его взглядом. На земле лежали десятки больших и маленьких тел, большинство погибших были работниками заправки и случайно припарковавшимися поблизости туристами. Тела были сильно изувечены, все вокруг было залито кровью.

— Это моя проблема, это все только моя проблема, — голос говорившего сорвался. Державший телефон человек едва не плакал. — Не могли бы вы попросить Управление о снисхождении? Не впутывайте в это дело остальных, засчитайте все на мой счет… В моей команде более десятка братьев, включая тех, кто только что прошел стажировку, они все многообещающие ребята… А старик, что сломал палец во время операции… он собирался уйти на пенсию. Эта оплошность не должна их погубить… директор, умоляю вас, пожалуйста, накажите меня одного…

В трубке долго молчали, но вдруг, из динамика раздался голос бывшего директора:

— Ты знаком с Гун Чэнгуном из Отдела ликвидации последствий?

Державший телефон человек на мгновение опешил:

— А?

— Свяжись с ним, скажи, что тебе нужен «талисман». Скажи, что я дал свое согласие… если что-то понадобится, не бойся, спрашивай у меня.

Слушая все это, Сяо Чжэн чувствовал, как у него холодеют руки.

— Есть и другие, — произнес следователь. — Из-за этой системы «посредников» все фигуранты дела неразрывно связаны между собой. Последовательно проверив воспоминания всех подвергшихся воздействию проклятия сотрудников, мы смогли составить список, поэтому… В любом случае, вам лучше морально подготовиться.

Сяо Чжэн взял список, долго его читал, а затем закрыл и, не говоря ни слова, передал Сюань Цзи.

Сюань Цзи забрал бумаги, взглянул на них и воодушевленно произнес:

— Правду говорят, что «не порочны только каменные львы у ворот» **

Среди причастных к сокрытию количества жертв с помощью призрачной бабочки, оказалось, как минимум, четыре человека, занимавших посты выше простых начальников отделов. Среди них были и бывший генеральный директор Управления по контролю за аномалиями, и нынешний глава Министерства безопасности Сун. Им обоим все произошедшее сошло с рук. Но, кроме этого, в списке значились имена еще одиннадцати человек из каждого региона, занимавших посты не ниже министров безопасности… и это только те, кто по собственной инициативе вызвался участвовать в расследовании.

За последние годы, в почти тридцати процентах операций выше «второго уровня», проводимых Управлением по контролю за аномалиями, были найдены следы призрачной бабочки. Почти все элитные оперативники были вовлечены в эту авантюру, знали они о том или нет.

Включая и самого Сяо Чжэна.

Но парадоксально было и то, что едва ли не все «никчемные людишки», отсиживающиеся в тылу и занимавшиеся материально-техническим обеспечением, оказались вне зоны риска.

На выполнение самых опасных задач отправлялись только лучшие выездные бригады. С одной стороны, все они вынуждены были балансировать на лезвии ножа, с другой, их ограничивали строгие правила Управления. В конце концов, великим «героям» прошлого оставалось лишь два пути: либо последовать за бывшим командиром «Фэншэнь» Янь Цюшанем, что не смог обуздать свой собственный меч и, к сожалению, вынужден был покинуть свой пост. Либо пойти по пути бывшего директора. Выкупить у Гун Чэнгуна тысячелетнее проклятие клана шаманов, наступить на горло своей совести и продолжать подниматься вверх по служебной лестнице.

— Директор Сяо, — Сюань Цзи вытащил из пачки сигарету, — Скажи как заинтересованное лицо, что ты собираешься делать?

— Мы получили достаточно доказательств, — глухо отозвался Сяо Чжэн, после непродолжительного молчания, — я… я пойду к директору Хуану и попрошу его подписать приказ об аресте.

Кости Би Чуньшэн… еще даже не успели остыть.

Через час, с электронной доски почета Управления по контролю за аномалиями были удалены более половины фотографий сотрудников с некогда безупречной репутацией. Когда это обнаружилось, редактировать веб-страницу было уже слишком поздно. Она исчезла, словно ее съела собака.

Когда директор Сун из Министерства безопасности переступил порог штаб-квартиры, его тут же заставили сдать оружие. Золотой дракон, обитавший на полу главного зала, взлетел вверх по столбу, и по зданию прокатился громоподобный рев.

Сюань Цзи и дракон на мгновение посмотрели друг на друга, а затем юноша обратился к Сяо Чжэну:

— Старина Сяо, пусть все члены твой семьи обычные люди, но ты никогда не думал, что, как у человека с особыми способностями, у тебя должны быть некоторые привилегии?

Сяо Чжэн был ошеломлен:

— Рабство отменили много лет назад. Все живые существа давно равны.

«Все живые существа равны, — беззвучно произнес Сюань Цзи. Его взгляд скользнул по испуганным лицам людей, и юноша подумал, — Тогда как вы относитесь к «Чжичуню»?»

— Чего ты смеешься? — осведомился Сяо Чжэн.

— Ничего, я просто рад за тебя, — Сюань Цзи крепко сжал его плечо, — ты хорошо постарался.

Все дело в том, что накануне ночью Сюань Цзи приснился кошмар. Ему казалось, что он превратился в меч и был разбит на бесчисленное множество осколков. Это не имело ничего общего с тем, как когда он помогал духам в Чиюань обрести покой и освободиться. Сломавшего меч человека переполняла ненависть. Он намеренно не давал юноше уйти, на живую разбив его лезвие на восемь частей.

В эту ночь «восьмерка лошадей разрывала его тело»8 двадцать или тридцать раз. Утром, когда он открыл глаза, он был почти парализован. Лишь только после пяти кружек эспрессо он смог более или менее встать на ноги.

8 Казнь через четвертование.

Невероятным усилием воли Сюань Цзи заставил себя остаться в Управлении и помочь Сяо Чжэну арестовать элитных оперативников, замешанных в инциденте с сокрытием количества жертв. Чтобы хоть как-то взбодриться, он даже выпил целую банку шоколада Пин Цяньжу.

Пин Цяньжу с восхищением и завистью9 посмотрела на своего стройного лодыря-начальника, и молча вышла в интернет, чтобы сделать несколько заказов.

9 羡慕嫉妒恨 (xiànmù jídù hèn) — «восхищаюсь, завидую, ненавижу» (популярная фраза, отмечающая, что говорящий завидует белой завистью).

Вдруг, телефон Сюань Цзи завибрировал. В Дунчуане, когда его преследовал Алоцзинь, Пин Цяньжу временно добавила его в групповой чат, из которого он, в итоге, забыл выйти.

Юноша увидел, что господин Ван прислал в диалог несколько видеороликов. Внимательно просмотрев их, он заметил, что название одного из роликов гласило: «Красавчик играет на сюне10 прямо на улицах Юйяна. Это не магия, сотни птиц собрались поклониться фениксу»11.

10 Сюань или сюань — китайский духовой музыкальный инструмент, флейта. Также известна как окарина.

11 百鸟朝凤 (bǎi niǎo cháo fèng) — древняя идиома: «Сотни птиц поклоняются фениксу». В древнекитайской мифологии феникс считался чудесной царь-птицей. Его называли символом счастья и благоденствия, с ним же связывали известную идиому о всеобщем уважении, которая, к тому же, восходит к красивой легенде.

Какого черта?...

А этот недотепа Ван Цзэ все продолжал «вопить» в групповой чат:

— Директор Сюань, смотри-ка, это ведь твой меч? Да он популярен! Ты уже подписал соглашение о полной ответственности? Подписывай быстрее! В будущем сможешь подключить монетизацию и рекламу, и получать по триста тысяч юаней в месяц! Тебе больше не придется ходить на работу!

Примечания автора:

*Когда Великий Путь в упадке… XVIII глава «Дао дэ цзин», освещающая два важнейших понятия конфуцианской нравственности, в древности нередко служившие для обозначения морали вообще.

Еще один вариант перевода:

Забыли великое Дао —

Понадобились милость и правосудие.

Началось мудрствование —

Настало великое лицемерие.

В семье раздор —

Заговорили о сыновней почтительности и отцовской власти.

В стране беспорядки —

Требуют любви к отечеству.

**Слова о каменных львах взяты из произведения «Сон в красном тереме». Лю Сянлянь одной фразой определил разврат, царящий в аристократическом семействе: «У вас во дворце Нинго не порочны только каменные львы у ворот!»

Глава 51

Ведь «год за годом шли весна и осень».

Юйян был центром острова Ючжоу, находившегося в субтропическом районе. Когда в Юнъани уже вовсю стояла зима, здесь все еще царило прекрасное лето.

Всего за пару дней один из ресторанчиков быстрого питания в новом районе Юйяна превратился в настоящую интернет-сенсацию. Ранним утром выходного для перед входом выстроилась длинная очередь. Молодые бездельники явились в ресторанчик на «бранч»1. Хозяин заведения, счастливо улыбаясь, играл роль автомата по раздаче талонов, но его взгляд был всецело обращен на «лучший товар». Два дня назад к ресторанчику пришел человек с длинными волосами. Он долго смотрел через стеклянную витрину на маленькую декоративную статуэтку пухлой птицы, преследующей бабочку. Вдруг, незнакомец поднял голову и встретился взглядом с хозяином. На какое-то время мужчина даже забыл, как дышать. Несколько долгих мгновений спустя он пришел в себя и поспешно спросил, не желает ли гость войти и присесть.

1 Бранч — приём пищи, объединяющий завтрак и обед.

Незнакомец открыл рот и сразу же признался, что у него нет ни денег, ни мобильного телефона, но ему нужно ненадолго задержаться в Юйяне. После чего он спросил, нельзя ли ему пожить здесь. Взамен он мог бы помогать хозяину с работой.

Он сказал это без всякого смущения, будто бы это не у него не было денег на еду. Это казалось забавным. Он словно совершенно не боялся потерять лицо.

Как правило, такие люди были или лжецами, или психопатами. Однако, хозяин заведения заметил, что у молодого человека была хорошо поставлена речь, и он слишком выделялся из толпы. Но одна черта во внешности этого незнакомца особенно бросалась в глаза — его необычайно длинные волосы. Мужчина тут же решил не отказывать гостю. Более того, он пришел к выводу, что встретил одного из участников какого-то «реалити-шоу»!

Где еще он мог бы найти такую хорошую бесплатную рекламу для привлечения посетителей?

Так что хозяин охотно согласился спекулировать оставшимся на ночлег гостем. Кто бы мог подумать, что местные жители настолько простодушны.

Незнакомец пробыл в городе неделю, но хозяин заведения так и не узнал, где расположилась его съемочная группа. Все это выглядело очень странно, но мужчина не собирался сожалеть о своем решении, ведь гость действительно помог ему. Утром первого же дня, пока ресторанчик еще даже не открылся, гость обнаружил в своей комнате старый глиняный сюнь, покрытый слоем пыли толщиной чуть ли не в два цуня. Он забрал его и вычистил. Затем сел у дверей заведения и принялся наигрывать какую-то мелодию. Кто знает, было ли это совпадением, или нет. Или, может, молодой человек прихватил с собой какую-нибудь приманку? Но вскоре все птицы в округе слетелись на крышу ресторанчика, чтобы послушать его игру.

Маленькие слушатели оказались гораздо более воспитанными, чем зрители в кинотеатре. Они спокойно выстроились в ряд, и никто из них даже не пытался «поболтать». Птицы молча слушали мелодию, покачивая головками в такт, чем и привлекли внимание бесчисленных владельцев мобильных телефонов. В тот же день количество посетителей небольшого ресторанчика увеличилось вдвое. Уже вечером ролик под названием «Красавчик играет на сюне прямо на улицах Юйяна» стал пользоваться популярностью в интернете, что не стоило хозяину заведения ни копейки. Маленькое кафе превратилось в настоящую интернет-сенсацию. Люди отмечали свое местоположение2, и это делало хозяина ресторанчика еще счастливее. Он улыбался во все тридцать два зуба и радостно носился туда-сюда.

2 打卡 (dǎkǎ) — жарг. зачекиниться, отметить в соцсетях посещение (места, где человек находится или где он был).

Через пару дней таинственный гость перестал играть на сюне и попросил хозяина найти ему небольшой резец, чтобы он мог вырезать для посетителей, пришедших в ресторанчик за заказами, маленькие фигурки. Кроме того, он часто шутил с молодыми людьми несмешные шутки. Такие как:

— Братец3, я хочу лабрадора.

​​​​​​​3 小哥哥 (xiǎogēgē) — жарг. милый мальчик.

— Что это за странный зверь такой: «лабрадор»?

Услышав его слова, люди чувствовали себя идиотами.

Но этот человек обладал невероятно глубоким взглядом. Стоило ему только взглянуть на посетителя такими глазами, и тот сразу же чувствовал, что независимо от того, какую чушь он нес, этот красивый юноша все равно испытывал симпатию ко всем своим собеседникам. Люди продолжали предпринимать все больше и больше неуклюжих попыток завязать с ним разговор, и никого уже давно не волновало содержание бесед.

Хозяин ресторанчика был очень умен. Когда он увидел, сколько среди его посетителей легковерных дураков, он тут же установил у дверей рекламный щит: «Потрать двести юаней, собери тридцать «лайков» в «Моментах» и получи подарок в виде сувенира ручной работы на любую тему». Вскоре, очередь к его порогу увеличилась.

— Братец, ты умеешь вырезать портреты? Посмотри сюда… вот сюда, прямо в камеру, а теперь улыбнись. О боже, твои фото даже ретушировать не нужно! Ты можешь вырезать мой портрет?

Таинственный гость ласково улыбнулся в камеру и мягко отказал.

— В портретах заключается душа, лучше не шутить с такими вещами. Хочешь чего-нибудь еще?

— В голову ничего не приходит, да и ничего особенного мне не нужно, — сказала девушка, сосредоточившись на его лице и руках, напряженно выискивая удобный ракурс, чтобы снять свой собственный «художественный блокбастер». — Можешь вырезать что угодно, главное, чтобы оно было красивым. Остальное не важно.

Таинственный гость последовал ее совету. Он действовал быстро, без колебаний. Вскоре у него появился некий шаблон — резная бабочка, хлопающая крыльями. Если гости не заказывали ничего конкретного, он обычно вырезал бабочек. Если людям хотелось чего-то другого, им нужно было хорошенько поразмыслить над этим. В наличии не было ничего другого. Похоже, молодой человек много тренировался​​​​​​​4. Вскоре эти маленькие создания превратились в своеобразное украшение ресторанчика.

​​​​​​​4 千锤百炼 (qiānchuíbǎiliàn) — тысячекратная ковка и стократная закалка (обр.) закаленный, многоопытный, испытанный, прошедший огонь и воду.

Однажды, вдохновившись этим зрелищем, один из посетителей спросил его, может ли он вырезать птицу, гоняющуюся за бабочкой. Толстячок выглядел торжественно, но юноша без объяснений отказал ему. Он лишь улыбнулся и сказал, что не вырезает птиц.

Поэтому хозяин заведения добавил на щит примечание. Сразу после фразы «работы на любую тему» появились слова: «кроме людей и птиц».

Очередь у дверей становилась все длиннее и длиннее. На дороге образовалась пробка. Внедорожник с провинциальными номерами надолго застрял у ресторанчика. Водитель опустил стекло, взглянул на очередь и бросил человеку на пассажирском сидении:

— Здесь нам не проехать, господин Нянь. Придется сделать крюк.

Сидевший у дверей человек, казалось, полностью погруженный в резьбу по дереву, вдруг поднял голову и с улыбкой посмотрел сквозь толпу на машину.

Господин Нянь, Янь Цюшань, сидел, плотно сомкнув веки. Внезапно, его шеи словно коснулась холодная игла. Он распахнул глаза и бросил в окно острый, как лезвие, взгляд.