Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

Глава 70

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли...

Языка Сюань Цзи хватило бы на то, чтобы создать целый симфонический оркестр. Юноша обладал удивительным талантом, он мог бы без труда зачитывать рэп, одновременно щелкая семечки. Но сейчас он внезапно лишился дара речи.

Некоторое время спустя способность говорить вернулась, и Сюань Цзи произнес:

— Это уже слишком… и они не боялись ответной реакции?

— Конечно, боялись. После смерти короля демонов, ради сохранения мира и стабильности в стране, я, демон небес, хотел бы спрятать ставший ненужным лук1. Но если бы Дань Ли не желал получить мою жизнь, разве у меня появился бы шанс уничтожить его? Об этом не напишут в исторических книгах, — тихо сказал Шэн Линъюань. — Но, не мешало бы рассказать тебе еще кое-что.

1 鸟尽弓藏 (niǎo jìn gōng cáng) — когда птицы истреблены, то лук прячут (обр. в знач.: забывать за ненадобностью после того, как дело сделано; мавр сделал свое дело, мавр может уходить).

— Вы, будущие поколения, привыкли жить в спокойствии. Вы никогда ничего в этой жизни не видели, и вы понятия не имеете, насколько могущественными могут быть Бедствия. Тогда, в прошлом, чем они отличались от демона небес? В те годы землю опаляло пламя Чиюань. Кто из переживших войну монахов не умел взлетать к небесам и спускаться под землю? Однажды им удалось создать демона небес и им не составило бы труда вновь пригвоздить меня к бездне.

После смерти Алоцзиня мы с Дань Ли поняли, как сильно отличаемся друг от друга. Между нами возникало все больше и больше разногласий, мы расходились даже в мелочах. Однако военное время еще не закончилось, обстановка в мире была напряженной, и нам приходилось делать вид, что все в порядке. Он был моим учителем. Он научил меня всему, что я знаю. Если бы я оступился, он в мгновение ока протянул бы мне руку, он знал все мои планы. Более того, у этого человека не было ни желаний, ни слабостей, я бы никогда с ним не справился. Он мог бы с легкостью забрать мою жизнь. Я не так силен, как ты думаешь.

«Это правда, — подумал Сюань Цзи, — иначе он бы никогда не потерял свой меч».

Во время войны все кланы оказались в одной лодке2. А когда бои закончились, у каждого из них появились собственные цели. Во времена правления прежней династии Дань Ли мог с легкостью закрыть рукой небо3. Но за спинами своих сородичей стояла вдовствующая императрица Чэнь. Она больше всех желала Его Величеству смерти. А еще у него был старший брат, с которым они делили одно происхождение. Как-то раз Дань Ли сумел опоить его бокалом вина. И дело вовсе не в том, насколько мощным было то средство, а в том, что оно прекрасно отражало всю тяжесть положения молодого императора. Вокруг него не было ни одного надежного человека. Их глаза и уши оставались закрытыми, никто не осмелился бы противостоять Дань Ли.

2 同舟共济 (tóngzhōu gòngjì) — действовать в одном направлении, объединить усилия; сплотиться перед опасностью (букв. плыть в одной лодке).

3 一手遮天 (yīshǒu zhē tiān) — одной рукой закрывать небо (обр.: пользоваться неограниченной властью, единолично распоряжаться).

— Если у Дань Ли не было слабостей, почему он проиграл вам? — спросил Сюань Цзи.

— Не забывай про семью Чэнь, — ответил Шэн Линъюань.

Сюань Цзи был ошеломлен.

— Вдовствующая императрица Чэнь?

Разве они с Дань Ли не заодно?

Шэн Линъюань улыбнулся и неопределенно произнес:

— В семье Чэнь знали о моем положении. Я должен был быть «мечом» до тех пор, пока страна не будет восстановлена. Все понимали, что когда это произойдет, власть перейдет к старшему сыну вдовствующей императрицы, Шэн Вэю. С ранних лет меня продвигали вперед, оправдываясь тем, что «князь Нин очень слаб». Именно из-за этого многие из членов императорской семьи не воспринимали князя Нина всерьез. Императрица Чэнь знала, как менялось положение на поле боя, и ее разум оживал. И если бы она хоть на мгновение перестала думать об этом, разве я, ее приемный сын, не помог бы ей?

Будучи жителем современного мира, Сюань Цзи никогда не сталкивался со смертельной борьбой за власть. Но он тоже имел пытливый ум и, едва услышав эти слова, юноша сразу все понял.

Вражда была неотъемлемой частью досуга императорской семьи. Но вдовствующая императрица играла на своей территории, и власть Дань Ли, как чиновника, в конце концов ослабла. Кроме того, и сам Шэн Линъюань тайно взбаламутил воду, подлив масла в огонь. Когда во дворце разразилась смута, вдовствующая императрица, должно быть, пела победные песни, в два счета убрав с дороги все препятствия на пути к тому, чтобы в будущем посадить на трон князя Нина.

Сделавшись непобедимой, она случайно нанесла удар и по своему собственному сыну. Независимо от того, какую могилу вырыл «проводивший похороны» Дань Ли для демона небес, у него попросту не осталось другого выбора, кроме как выбрать ключевой фигурой князя Нина. Этого было достаточно, чтобы Шэн Линъюань начал приглядывать за своим сводным братом.

— Когда я возглавил поход на Гаолин, они воспользовались моим отъездом и установили в столице огромный массив, призванный запечатать демона. Все было готово для жертвоприношения. Восемьдесят один мастер без сожаления принес бы себя в жертву... И люди, все эти «посвященные» люди. Долг не позволил им отступить. Они пролили свою кровь, чтобы запечатать меня, возложили всю вину на убийц гаошаньцев, а затем подтолкнули князя Нина на вершину. Все было готово, не хватало лишь восточного ветра4. Но я никак не ожидал, что князь Нин, без чьего-либо согласия, вдруг женится на шаманке. Девушка забеременела и все разом пошло прахом. Стрела была на тетиве, но их предали. Это было сродни тому, чтобы разом потерять и жену, и войско5.

4 万事俱备，只欠东风(wàn shì jù bèi, zhǐ qiàn dōngfēng) — всё подготовлено, не хватает лишь восточного ветра (Чжоу Юйю о том, чтобы сжечь флот Цао Цао (по роману «Троецарствие») обр. в знач.: отсутствие одного из важнейших условий для выполнения плана).

5 赔了夫人又折兵 (péi le fūren yòu zhébīng) — потерял и жену и войско; двойная потеря; понести двойной ущерб.

Князь Нин был одной из самых важных фигур в этой партии, он знал, что даже если займет трон, то не сможет остановить истребление других кланов. Ради своих жены и ребенка он разорвал силки6. Выпустив демона из ловушки, он сделал свой ход, и двор утонул в крови.

6 天罗地网 (tiānluódìwǎng) — на небе силки и сети на земле (обр. в знач.: сплошное кольцо окружения; сети, из которых не вырваться).

Использовав сосуд мира для создания демона небес, человечество лишилось множества способных мастеров. В дополнение к потерям в двадцатилетней войне, созданная ими печать тоже оказалась уничтожена и ритуал провалился. Разве эти великие таланты могли такое вынести? Неудивительно, что с тех пор во главе всего встало подразделение Цинпин, а Шэн Линъюань получил в свои руки безграничную власть.

Однако...

Сюань Цзи мягко осведомился:

— Были ли глубокие чувства князя Нина настоящими или все это было подстроено заранее?

— Что за дурацкая привычка постоянно повторять одно и то же? Как ребенок. Так ты долго не проживешь, — Шэн Линъюань посмотрел на него с улыбкой, а затем махнул рукой. — Эти времена давно прошли, ты наверняка знаешь эту историю.

Но Сюань Цзи не понял его шутки. Он помолчал с минуту и снова произнес:

— Ваше Величество, если бы король демонов умер на несколько лет позже, ваше положение не было бы таким шатким.

Когда Шэн Линъюань обезглавил короля демонов, ему было всего двадцать с небольшим. Если бы он жил в настоящем, в те годы он бы пытался устроиться на работу или сдавал вступительные экзамены в аспирантуру.

Но он вырос в смутные времена, и каким бы талантливым он ни был, невозможно было всего за несколько лет настолько укрепить свои позиции.

Если бы война растянулась еще на тридцать лет, дав ему шанс повзрослеть и избавиться от всех своих противников, то, оказавшись на троне, он бы не потерял свой меч.

Шэн Линъюань небрежно улыбнулся.

— Можно сказать, в те времена я был молодым и ветреным.

Сюань Цзи пристально посмотрел на него. Все это началось тогда, когда уничтожили клан шаманов. Но Шэн Линъюань был настолько проницательным, что, даже не знай он о том, что является демоном небес, он подумал бы, что его жизнь полна неприятных сюрпризов.

Если уже тогда он предполагал, что их миру с Дань Ли суждено закончиться, разве он не понимал, что чем дольше продлится смута, тем лучше для него самого?

Эту простую истину могло бы понять даже более позднее поколение, не обладавшее никакой политической грамотностью.

Сюань Цзи вдруг вспомнил о том, что, когда они останавливались в одной из гостиниц Дунчуаня, этот человек стоял у окна и, склонив голову, смотрел на ночной город.

Взгляд Его Величества скользил по огням и зданиям, но его глаза оставались спокойными, в них не было ни малейших признаков враждебности.

С самого рождения он оказался частью огромного заговора. Он был ребенком человека и демона. Он был демоном небес. Но что поддерживало его на этом пути? Что помогло ему принести в страну мир и три тысячи лет процветания? Подарить шанс на существование всем оставшимся в одиночестве сиротам?

Вспоминал ли он о той сумасшедшей женщине, потерявшей ребенка, или о безымянных стражниках, что сменяли друг друга, как мигающие фонари7… Или о молочной овце с глазами, похожими на бобы?

7 走马灯 (zǒumǎdēng) — мелькать (букв. фонарь со свечой и маленькой каруселью внутри, которая вращается от движения разогретого воздуха).

Неужели он понимал, что был всего лишь раскрашенной куклой, призванной поддерживать угасающую надежду отчаявшегося народа? Подобно маленькому светлячку… Поэтому он не мог позволить смуте растянуться еще на тридцать лет?

Туман истории рассеялся, и Сюань Цзи, наконец, увидел жуткую тень, нависшую над владыкой людей.

— Ладно… но эта печать из костей Чжу-Цюэ, какое влияние она оказывает на вас?

— Чиюань и демон небес связаны друг с другом. Когда пламя Чиюань будет запечатано, демон небес, вероятно, погибнет вместе с ним, — небрежно ответил Шэн Линъюань. — Разве ты не видел, как были запечатаны два других Бедствия?

— Но ведь с каждым годом пламя постепенно угасало.

— Да, и все пять моих чувств тоже начинали притупляться. Впрочем, все это не имеет никакого значения. Мне было крайне неудобно каждый день выслушивать придворных, так что в последние несколько лет я пользовался пустой куклой. Неожиданно, эта забава обернулась моим проклятием. К счастью, наследный принц оказался очень старательным юношей, — сказал Шэн Линъюань. — Если бы мне пришлось ждать его еще несколько лет, я точно лишился бы рассудка. Но этот мальчик знал, что такое сыновнее благочестие. Он позволил мне вовремя уйти.

Спрятанные в карманы руки Сюань Цзи внезапно задрожали.

Потерять все пять чувств… Больше не будет зрения, слуха, обоняния, не будет осязания и чувства вкуса. Это равносильно тому, чтобы обрубить себе все связи с внешним миром. Тело превратится в траву и камни. Чиюань был источником его силы, основой его жизни. Он запечатал Чиюань с помощью костей Чжу-Цюэ, и год за годом огонь постепенно угасал. Для Шэн Линъюаня это было сродни тому, как если бы в его сердце медленно впрыскивали яд, отсчитывая дни в ожидании того, что оно остынет.

Можно ли считать, что Шэн Линъюань собственноручно выкопал себе могилу и лег в нее?

В конце концов, ты дьявол или Богородица? Ты явился сюда для того, чтобы нанести удар или чтобы спасти все живое?

Сюань Цзи, казалось, погрузился в транс. Вдруг, в море собственного сознания он услышал сердитый голос духа меча демона небес. Будто душа духа меча все еще была жива и паразитировала в его теле. Это было нечто большее, чем просто поблекшее воспоминание.

Сюань Цзи почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Он глубоко вздохнул и сильнее сжал руки. Монета в его ладони превратилась в тонкую иглу и слегка уколола кончик его пальца.

Освободившись от эмоций духа меча, Сюань Цзи сосредоточился и болью попытался напомнить себе о том, кто он есть.

— Как вы сейчас себя чувствуете? — осведомился он.

— Терпимо, — Шэн Линъюань опустил руки и ощупал себя. — Благодаря заботе и бережному совершенствованию твоего клана мои чувства восстановились. Кроме того, сейчас печать Чиюань ослабла, ближайшие полтора года с этим не будет никаких проблем. Так что, пока это больше не моя забота, это забота Чиюань.

Держась в метре от Шэн Линъюаня, Сюань Цзи проследовал вместе с ним до юйянского филиала Управления. Он долго молчал, пока не увидел вдали небольшое здание.

— Вы ведь победили всех своих врагов, разве вы не были свободны? Почему вы так торопились… запечатать себя?

— Мы восстановили страну, и люди вернулись в свои дома. Последние пятьдесят лет в Северных землях сохранялся мир. Мы создали подразделение Цинпин, призванное служить всем живым существам, и наше обещание было выполнено. Мы убили Дань Ли и отравили семью Чэнь. Вэй Юя разорвало на сто восемь частей. А все те, кто посмел перечить нам, были казнены. Они и все их родственники до девятого колена. Мы вырастили сироту, оставшегося после смерти князя Нина, мы исполнили свой долг. Что еще нам нужно было сделать?

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли...

Сюань Цзи затрясло. Эти слова обернулись морем печали. Волны ударили его в грудь, и юноша едва не задохнулся.

Шэн Линъюань недоуменно посмотрел на маленького демона:

— Ты не должен думать о том, что я сделал. Зачем? В печати Чжу-Цюэ осталась только одна кость. Если не хочешь разбиться вдребезги, сделай одолжение, умерь свой пыл и удели больше внимания самосовершенствованию.

Похоже, Его Величество действительно рассердился, когда Сюань Цзи упомянул об этом. Если бы печать Чжу-Цюэ была неодушевленным предметом, его бы это совершенно не волновало. Он бы сам навел здесь порядок и ни разу бы не пожаловался.

Но в том, что печать оказалась живой, были и свои плюсы. Ведь живые существа могут совершенствоваться, развиваться и восстанавливаться. Выходит, этот юноша был намного прочнее, чем какая-то безжизненная печать. В конце концов, эти бесполезные птицы с огромными крыльями оказались жадными до показной роскоши. Они вели бурную жизнь среди людей, и за весельем совсем позабыли о Шу8. Они не могли вынести ни малейшего дуновения ветра9. Обычно, продолжительность их жизни насчитывала сто или двести лет, и вот, тридцать шесть птичьих костей, взятых Шэн Линъюанем из гробницы Чжу-Цюэ, оказались уничтожены!

8 乐不思蜀 (lèbùsīshǔ) — за весельем не вспоминать о Шу (по истории последнего правителя дома Хань, который, предавшись удовольствиям в Лояне, забыл о своем царстве Шу) (обр. в знач.: забыть о родных местах, забыть о доме; самозабвенно веселиться, забыв обо всем)

9 风吹草动 (fēng chuī cǎo dòng) — дуновение ветра, колыхание травы (обр. малейшие перемены; пустяковое происшествие).

— Русалочий язык, очищение инструментальных духов, расхищение гробниц — все это лишь обходные пути. Тебе это не подходит. Не сдерживай свою энергию, — Шэн Линъюань перешел на менторский тон. — Наследие твоего клана… Наследие твоего клана… Забудь об этом. Твои бесполезные предшественники не оставили тебе ничего полезного. Ты не обязан их слушать. С этого момента я каждый день буду тренировать тебя. Если что-то будет непонятно — спрашивай.

Сюань Цзи все еще беспокоился о чувствах, идущих от духа меча демона небес. Он смог прийти в себя лишь после того, как уколол иглой палец. Юноша усмехнулся.

— Вы можете забрать это наследие? В Новый год я зажгу для вас три палочки благовоний и буду кланяться вам утром и вечером.

— Твое божественное сознание нестабильно, сейчас ты зависим от этого наследия. Во времена великой битвы, любой попавшийся на дороге хулиган был сильнее, чем ты, даже не прилагая для этого никаких особых усилий. Больше ты не будешь спать. Во сне легко потерять душу. Ночью ты должен будешь много работать. Ты ведь не смертный, тебе не нужен сон.

Легко ему было говорить.

Сюань Цзи промолчал.

Пусть сейчас он и был физически невредим, но его душа была расколота пополам. Одну ее половину занял дух меча демона небес, и каждый раз, когда он видел Шэн Линъюаня, он ощущал сильную сердечную боль. Но другая половина хотела разбить этому старому дьяволу голову... Широкими шагами он, наконец, дошел до юйянского филиала.

Местная штаб-квартира находилась под землей. Кто знает, было ли это сделано для того, чтобы защититься от жары, но все вокруг казалось таким мрачным, как в темнице.

Ван Цзэ внимательно наблюдал за процессом допроса, а командир Ду наблюдала за Ван Цзэ. Справившись с работой по уборке трупов, командир Ду должна была восстановить связь и успокоить раненых. Она крутилась как белка в колесе, но на ее лице не было ни следа усталости, лишь аккуратный макияж. Получив возможность следовать за своим идеалом, командир Ду пребывала в крайне приподнятом настроении. Перед тем как зайти в ванную, она взяла с собой термосумку с контейнером для еды, вытряхнула из нее все содержимое и положила внутрь полицейскую дубинку. Создав себе столь модный образ* она была полностью готова фотографироваться с кумиром.

*Примечание автора: опасные предметы, опасные поступки. Люди, лишенные особых способностей, не должны это повторять.

Допрос Иньи проходил не слишком гладко, ведь этот старый слепец тоже принадлежал к классу духовной энергии. Следователи из Управления по очереди бились с ним день и ночь, но так и не смогли преодолеть его ментальный барьер.

— Этого преступника мы разыскивали тридцать лет. Пыль на его досье на полцуня толще, чем на всех остальных... — Ван Цзэ покачал головой, в зубах у него была зажата сигарета. Завидев Сюань Цзи, мужчина помахал ему папкой с досье Иньи. Но стоило ему увидеть вошедшего Шэн Линъюаня, как он тут же подобрался и сел ровно. Все еще держа во рту сигарету, Ван Цзэ почти официально поприветствовал новоприбывших.

— Пришли?

Шэн Линъюань запросто мог бы замаскироваться под обычного человека и ненадолго смешаться с толпой, однако было в нем что-то такое, что невозможно было скрыть. Опытным сотрудникам, таким как Ван Цзэ и Ло Цуйцуй... В прочем, независимо от опыта, они все равно отлынивали от работы. Но, в то же время, они инстинктивно понимали, что с ним следует быть осторожными. Люди, чьи особые способности были подобны сенсорам, как у Гу Юэси и Ян Чао, не должны были оставаться с Шэн Линъюанем наедине.

Сюань Цзи подозревал, что, в отличие от его глупых младших братьев, готовых жизнями заплатить за спасение командира Яня, Ван Цзэ с самого начала не верил в версию о «духе меча».

Но, хотите верьте, хотите нет, а «Соглашение о полной ответственности» уже подписано.

Сюань Цзи опустил руку к карману брюк и с грустью коснулся своего продажного мобильного телефона, после чего обратился к Ван Цзэ:

— Кто этот слепой? Просто «Иньи»? Что написано в его удостоверении?

Ван Цзэ снова махнул рукой.

— Откуда у него удостоверение? Ты слишком много хочешь. Многие из самых разыскиваемых преступников такие, особенно выходцы из школы Истинного Учения. Они вообще не признают себя людьми. Им не нужна личность. Какая им польза от удостоверения?

— Можно не считать себя частью народа, но я никогда не видел, чтобы кто-то отказывался от народных денег, — отозвался Сюань Цзи. Юноша взял из рук Ван Цзэ папку с делом Иньи, цокнул языком, открыл ее и увидел полный перечень его блистательных подвигов.

Господин Иньи — инвалид с особыми способностями. Начинал как мошенник международного масштаба. Однажды воспользовался своими способностями, чтобы пересечь юго-западную границу, после чего провернул семь или восемь крупных дел. Попал в поле зрения «Фэншэнь», когда решил сменить профессию и превратился из мошенника в убийцу.

Несколько лет назад, будучи представителем класса духовной энергии, Иньи подчинил себе водителя автомобиля. Проезжая по извилистой дороге, водитель внезапно развернулся, устремился к подножию горы и на полной скорости врезался в стоявший неподалеку туристический автобус. Шестнадцать человек, включая его самого, погибли. На снимках, сделанных камерой наблюдения, все выглядело так, будто этот человек угодил под влияние злого духа. В свое время это дело вызвало небывалый резонанс среди общественности.

— И какое отношение ко всему этому имеет мертвый автомобилист? — спросил Сюань Цзи.

— Мы пытаемся это выяснить, но, сдается мне, что никакого, — сказал Ван Цзэ. — Эта антисоциальная банда, школа Истинного Учения, всерьез наставляет головорезов «помогать друг другу». Целью мести, убийства, и всего прочего является решение чужих проблем. Чтобы ни мы, ни полиция, ни общество не смогли поставить под сомнение их веру. Я не думаю, что в то время слепой выполнял чей-то приказ. Его нужно допросить. Проблема лишь в том, что наши молодые коллеги, принадлежащие к классу духовной энергии, не смогли пробиться сквозь его защиту.

Командир Ду тут же опустила голову, размышляя.

— Оборудование нашего филиала никуда не годится.

— Дело не в оборудовании, а в том, что ответственный за все это отдел слишком расслабился, — Ван Цзэ украдкой взглянул на Шэн Линъюаня. — Я не раз говорил, что класс духовной энергии — это сила, которую нельзя игнорировать, и все представители этого класса должны сосредоточиться на обучении. Но меня никто не слушал. А теперь наши младшие коллеги не могут даже носки свои постирать, не говоря уже о том, чтобы промыть чьи-то мозги...

Сюань Цзи заметил этот недобрый взгляд, украдкой брошенный черным карпом на Шэн Линъюаня, и тут же загородил Его Величество собой. Но вдруг он увидел, что Шэн Линъюань опустил глаза и спокойно отступил на шаг. Выражение лица Ван Цзэ слегка переменилось, словно он о чем-то задумался.

Сюань Цзи показалось, что мужчина им попросту не доверяет. Класс духовной энергии был настолько глубок, что так сразу и не скажешь. С минуту помолчав, юноша вдруг осознал, что ему больше ничего не остается, кроме как засучить рукава.

— Давайте я попробую? Доверьтесь мне.

— Что ты сказал? — опешил Ван Цзэ.

— Директор Сюань, вы тоже принадлежите к классу духовной энергии? — осведомилась Ду Жо.

Она тут же вспомнила его удостоверение. Кажется, в нем значилось, что...

— О, нет, я из класса «огня и грома», — честно признался Сюань Цзи.

Командир Ду промолчала.

— Нет, брат, — Ван Цзэ поспешно схватил Сюань Цзи за плечо, — это невозможно. Послушай меня, мы не преступники, у нас есть определенные правила! Выбивать признание пытками строго запрещено. Управление ясно дало понять, что, за исключением «целесообразных и необходимых» методов класса духовной энергии, никакие другие особые способности при допросе использоваться не должны. Подозреваемых запрещено варить на пару, тушить и жарить!

— Я знаю. Не волнуйся, — сказал Сюань Цзи, похлопав одного из следователей по плечу. — Друг, одолжи мне бумагу и ручку.

Ван Цзэ еще сильнее напрягся. Все это напоминало предметы для розжига. Мужчина всерьез опасался, что в будущем его ожидает настоящее барбекю.

— Подожди...

Стоило ему только открыть рот, как он увидел, что Сюань Цзи словно о чем-то задумался, а затем быстро нарисовал на бумаге несколько кругов. В руках у юноши была самая обычная черная ручка, но, едва она коснулась бумаги, как чернила приобрели ярко-красный оттенок. Цвет пламени.

Похоже, он действительно знал один из трюков класса духовной энергии. Почувствовав на себе взгляд Шэн Линъюаня, Сюань Цзи не мог не похвастаться ловкостью рук. Сделав вид, что репетировал это движение множество раз, юноша вытянул бумажку вперед, встряхнул запястьем, и заклинание немедленно обрело форму. Все его жесты казались донельзя естественными.

— Красивый ход... — произнесла Ду Жо.

Но Ван Цзэ не осмеливался соглашаться с этой помешанной фанаткой. В конце концов, он был старшим из «Фэншэнь». На листке бумаги появилась цепочка «больших и малых кругов». Хотя он и не понимал, что за средство от комаров нарисовал директор Сюань, волосы у него на затылке внезапно встали дыбом. Ван Цзэ пригнулся, отступил назад и крепко сжал в ладони висевшее на поясе мифриловое оружие.

Однако Шэн Линъюань был не в том настроении, чтобы любоваться его работой. Молодой человек нахмурился. Это было одно из шаманских заклинаний! Проклятие «обратного течения»!

Когда они был в Дунчуане, Сюань Цзи оказался втянут в «обратное течение», словно рыба, угодившая в шторм. Однако даже употребление в пищу свинины не означало, что он должен был бегать как свинья. Это проклятие было так легко контролировать, что оно не было запечатано в алтаре. Как этот мальчишка посмел им воспользоваться!

Ван Цзэ почувствовал, как мимо него пронесся сквозняк и, обернувшись, увидев, как стоявший в дверях Шэн Линъюань внезапно двинулся к Сюань Цзи. В этот самый момент, нарисованные на бумаге круги сами по себе поползли вверх и, глухо щелкнув, взвились в воздух огненными нитями. Круги причудливо опоясывали комнату… Создание заклинания прошло успешно!

Шэн Линъюань был удивлен. Он с детства рос в Дунчуане и знал, как сложен местный язык. Они с китайским представляли две разные системы. Обычные люди, пишущие с помощью светящихся стеклянных пластин, не смогли бы это повторить. Но Сюань Цзи тоже не знал их языка, и все равно смог написать заклинание одним лишь взмахом руки.

Неужели этот негодник и в самом деле талантлив?

— Ха... — Сюань Цзи тут же начал красоваться, распушив хвост. Вдруг, его взгляд упал на заклинание, и юноша обнаружил, что попросту не может сделать следующий шаг. Он только и мог, что устыдиться и громко произнести, — Мне нужна шпаргалка, я не хочу опозориться перед коллегами. Так что... вы дадите мне пару советов?

Шэн Линъюань промолчал.

Его Величество многое повидал в этом мире и теперь только вздыхал. Он давно подозревал, что жизнь Хранителей огня была столь коротка, потому что они сами искали себе смерти.

Сюань Цзи отвлекся, и витавшая в воздухе огненная нить тут же потянулась к нему, попытавшись проникнуть в его сознание.

— Не отвлекайся! Это заклинание боится сильных, но пользуется слабыми. Оно может обернуться против тебя, — зашипел Шэн Линъюань.

Может, все потому, что круги, начертанные маленьким демоном, оказались слишком яркими, но Шэн Линъюаня сильно раздражал свет огня. Какое совпадение, но его головная боль, от которой он никак не мог избавиться, вновь дала о себе знать. На этот раз боль была такой сильной, что он едва не потерял сознание.

Сюань Цзи показалось, что его голос прозвучал как-то странно. Он тут же оглянулся и посмотрел на Шэн Линъюаня.

— Что за…

— Смотри, что я делаю, не отвлекайся! — на лбу Шэн Линъюаня выступил холодный пот, и он поспешно сделал несколько глубоких вдохов. Одна из вен, казалось, превратилась в шипастую булаву, ударяясь в его висок, как в барабан, грозя обеспечить ему великолепные похороны.

Огненная нить шаманский заклинаний обвилась вокруг Иньи, и слепой, похоже, почувствовал это. Он резко распахнул свои белесые глаза и уставился прямо перед собой, словно призрак висельника. Атмосфера в допросной комнате юйянского филиала внезапно изменилась. Сюань Цзи, оказался застигнут врасплох, он не был готов увидеть столь ужасную картину. Его рука дрогнула, и огненно-золотая нить тут же отпустила слепого.

Когда Сюань Цзи только поступил в университет, он был еще молодым и неопытным. Однажды, он случайно оказался на фильме ужасов. С тех пор у него появилась проблема: он жутко боялся смотреть на чужие дефекты. Когда в море его со всех сторон осаждали сотни трупов, это было не так страшно, как эти кошмарные кинообъективы на уродливом бледном лице Иньи.

Шэн Линъюань решил, что он больше не может контролировать заклинание, и поспешно схватил юношу за запястье.

Сюань Цзи не издал ни звука.

Его запястье словно горело.

Голова Шэн Линъюаня болела так, будто готова была вот-вот расколоться. Кроме того, заклинание оказалось слишком сложным, и у него не хватало сил, чтобы управлять им. Его Величеству пришлось держать Сюань Цзи за руку и таким образом рисовать в воздухе шаманские письмена. Огненная нить и появившийся словно из ниоткуда черный туман слились воедино.

Сюань Цзи понятия не имел, почему, стоило ему только взглянуть на эти письмена, как у него тут же защипало в носу. Человек, державший его за руку и чертивший эти символы, казался частью того, что он долгие годы так старательно подавлял. Его давнее желание вдруг воплотилось в реальность, и его взгляд сразу же затуманился.

— Давай! — едва закончив писать, скомандовал Шэн Линъюань. Направляя руку Сюань Цзи, он резко толкнул заклинание вперед. Однако, сам Сюань Цзи покачнулся и едва не рухнул на бок, но кто-то внезапно поддержал его. Все его тело тут же напряглось, и в допросной вспыхнул яркий свет. Сияние озарило комнату, мгновенно выбелив все вокруг, и с невероятной скоростью вошло в глаза Иньи.

Иньи опрокинулся на спину, и все подключенные к его мозгу электроды разразились оглушительным писком. Экран специального прибора потемнел, а затем на нем внезапно появилась изображение!

Командир Ду была ошеломлена. Она рефлекторно потянулась за телефоном, чтобы сделать снимок, но Ван Цзэ тут же предупредил ее:

— Не вздумай публиковать это в «Моментах»!

— Нет, нет! Командир может быть уверен, я нигде это не опубликую, — сказала Ду Жо, обеими руками вцепившись в телефон и пристально глядя на Шэн Линъюаня. — Старший сказал…

Вдруг Его Величество отвесил Сюань Цзи оплеуху.

Голос Ду Жо понизился на октаву:

— Успокойтесь!

У Шэн Линъюаня невыносимо шумело в ушах. Он смутно понимал, что Сюань Цзи ему что-то говорил, но сам он ничего не слышал. Более того, у него не было никакого желания выяснять, что именно это были за слова. На лбу Его Величества вздулись вены. Шэн Линъюань помнил, что в последние годы своей жизни он каждый вечер прикладывался головой к колонне, чтобы хоть как-то облегчить боль. Но, со временем, боль становилась только сильнее, и весь этот ритуал попросту утратил смысл… Это было равносильно смерти.

Но теперь, вспоминая те дни, Шэн Линъюань как никогда раньше хотел умереть. Он страстно мечтал взять всех тех, кто стоял за темным жертвоприношением, основателей школы Истинного Учения, кучку неудачников из подразделения Цинпин и скормить их собакам.

Сюань Цзи по-прежнему держал его за руку и никак не мог оправиться от затрещины.

В этот самый момент, один из следователей наклонился к экрану и воскликнул:

— Призрачный остров! Смотрите, это похоже на то, с чем столкнулся командир Янь!

Глава 71

Ваше Ве... Лин... Шэн... Это... Предок!

Однако все присутствующие были слишком заняты, чтобы восхищаться чудесами директора Сюаня. Они поспешно собрались у экрана.

Разыскиваемый преступник Иньи действительно мог видеть некоторые вещи, но его возможности ограничивались лишь живыми существами. В его «поле зрения» не было столов, стульев, скамеек и прочего, а проходившие мимо люди, животные и попадавшиеся на пути растения выглядели как нечеткие тени разных форм и размеров. Большинство из них были черного, белого и серого цветов. Какие-то силуэты были темнее, какие-то наоборот ярче, но нигде не было видно лиц.

Изображение, транслируемое из его головы, слегка покачивалось. Из динамика доносился шум волн. Должно быть, он находился на борту круизного лайнера. Время от времени мимо проходили туристы. Поблизости раздавался шелест голосов и треск затвора. Стоявшие рядом люди обсуждали вид на море.

В конце «видения» Иньи внезапно появилась тень огромной горы. В отличие от людских силуэтов, эта «гора» казалась вполне отчетливой, словно была вырезана ножом. Вся ее поверхность была черной. В самом центре горы находилось что-то темно-красное, очень напоминавшее сердце. Вероятно, именно оно поддерживало ее форму.

— Этот человек действительно имеет отношение к инциденту с призрачным островом!

— И после этого он посмел делать вид, будто ничего не произошло! Он использовал Чжичуня, чтобы играть с командиром Янем!

Ван Цзэ тут же напрягся, сильно прикусив внутреннюю сторону щеки. Он повернулся к Сюань Цзи и спокойно спросил:

— Директор, человеческая память сущий хаос. Даже если это ментальный допрос, здесь тоже нужны «наводящие вопросы». Нам удалось сломать его духовный барьер, но как так вышло, что мы сразу же увидели то, что так хотели увидеть? Может, все это обман?

— Нет, он очень долго сопротивлялся и сильно перенервничал. Он знал, о чем ты хочешь его спросить. Должно быть, он специально подавлял воспоминания, связанные с командиром Янем, — Сюань Цзи пришел в себя, сунул отбитую Шэн Линъюанем руку в карман и невозмутимо продолжил. — Это что-то вроде шаманского заклинания, оно называется «обратное течение». Оно способно не только пробить духовный барьер, но и заставить человека блуждать между реальностью и воспоминаниями. Чем больше такой человек пытается подавить свои воспоминания, тем ярче они проявляются.

— Да? Тогда взгляните на него, — сказал один из стоявших перед экраном следователей. — Он не такой, как другие!

Вдруг, находившийся в «обратном течении» Иньи потерял интерес к горе и повернулся к людям на палубе.

Вокруг него толпились тени разной глубины и плотности, но силуэт, стоявший ближе всех, казался самым настоящим прожектором. Его сияние было почти ослепительным. Как и очертания призрачного острова, очертания этого «прожектора» были такими же четкими и ясными. Это был невысокий, лысый и невероятно худой человек. Пропорции его тела отличались от пропорций обычных людей. В любом случае, что-то в нем определенно было не так.

— Все в порядке? — осведомился Иньи.

— Взгляни на него еще раз. Говоря, призрачные острова трусливы, они могут сбежать, едва столкнувшись с большим скоплением людей. Однако, мы не знаем ни одного подобного случая. Мы можем лишь подойти поближе и ждать, пока он доберется до берега. Не спеши заканчивать миссию, — ответил «прожектор».

У «прожектора» был ужасно хриплый голос. Сложно было понять, кому именно он принадлежал: мужчине или женщине. Но стоило ему только открыть рот, как некоторые из следователей тут же догадались, что именно с ним было не так. Похоже, у этого ярко очерченного человека напрочь отсутствовали какие-либо половые признаки.

Иньи вновь перевел взгляд на призрачный остров и внимательно уставился на темно-красную массу внутри него.

— Что это? — тихо спросил он. — Похоже, он засосал в себя весь мусор на десятки тысяч ли вокруг. Если местные уборщики узнают об этом сокровище1, то, чтобы заполучить его, им придется упасть на колени и умолять?

1 宝贝 (bǎobèi) — прелесть; деточка, сокровище, золотко (обычно о детях) или же просто ценная вещь, сокровище.

— Не называй его так, это не сокровище. Говорят, что когда-то давно, группа иностранных ученых обнаружила на одном из островов Атлантического океана странную раковину. Они решили, что отыскали новый вид, и хотели взять ее с собой для дальнейшего изучения. Но стоило им наткнуться на эту вещицу, как их тут же постигла беда. Все, кто касался раковины, вскоре умерли. Их тела представляли собой жуткое зрелище. Наши предки дали этой вещице загадочное название — «Раковина из драконьего стекла»2. Считается, что внутри нее мог находиться доселе неизвестный биологический токсин, — ответил «прожектор». — Но нам удалось найти кое-какие старые записи. Наши предки также называли эту вещь «уничтожающий сердца»3.

2 龙晶贝 (lóngjīng bèi) — драконье стекло; раковина.

3 诛心 (zhūxīn) — истреблять, уничтожать, губить; сердце.

— Что ты сказал? — переспросил Иньи.

— Не смотри, что эта штука похожа на раковину, это совсем не так. Это плод русалки.

— Что? Какой еще «русалки»?

— Легенды не возникают на пустом месте4, — кивнул «прожектор». — У русалок отсутствуют яйцеклетки, они не могут рожать детей. Это просто большие рыбы. Они могут быть одновременно и самцом, и самкой, у них нет различий между мужчинами и женщинами. Русалки гермафродиты, у них попросту отсутствует такой орган, как матка. По легенде, русалки вынашивали своих детей в сердцах.

4 空穴来风 (kōng xué lái fēng) — ветер из пустой пещеры (обр. необоснованное утверждение, выдумка).

Иньи и все, кто находился в допросной, одновременно прижали ладони к груди. Каждый из присутствующих почувствовал, как забилось его сердце.

— Какого же размера были их сердца? — пробормотала Ду Жо.

Иньи на экране, похоже, полностью разделял ее любопытство. Он задал собеседнику тот же вопрос.

— Русалке не нужно много времени, чтобы забеременеть, — ответил «прожектор». — После зачатия ее сердце начинает уплотняться. Раковина растет в груди своей «матери» три года. Когда процесс завершится, сердце русалки вернется в исходное состояние. В это время скорость кровотока «матери» замедляется, кровоснабжение приостанавливается, и она входит в состояние, близкое к спячке. Первенец русалки обычно достигает полутора цуней в длину.

— Тогда как ребенок появляется на свет? — спросил Иньи.

«Прожектор» засмеялся, и звук его голоса не был похож на человеческий. Услышав его где-нибудь в фильме ужасов, зрители несомненно промотали бы этот момент.

— Как ребенок появляется на свет? Не могут же они просто взять и выплюнуть плод. Конечно же, русалки вырезают ребенка из своей груди. Русалочьи когти похожи на острые лезвия, а их кожа грубая и плотная. Они могут без труда разорвать себе грудь и вынуть ребенка. Если роды проходят гладко, малыш спокойно выбирается из раковины. Сама она остается в теле матери, и, по слухам, может исцелить рану... Во всяком случае, эту штуку вполне можно назвать своеобразным лекарством из последа5.

5 紫河车 (zǐhéchē) — в китайской медицине лекарство из последа (человеческой плаценты) стимулирует половую деятельность.

— А если все пойдет не так, как надо? Бывают ли у русалок сложные роды? Ты сказал, что раковина остается в теле матери, тогда откуда те ученые ее взяли?

— Новорожденные русалки не больше полипа на желчном пузыре. Думаешь, они такие же, как люди? Это упрямые наивные рыбы. Больше всего на свете они не выносят предательства. Говорят, что, если пара русалок поженится, это будет союз двух упрямцев, живущих исключительно друг для друга. Но, поскольку русалки, по слухам, очень красивы, в море часто встречаются охотники за диковинками, которые не прочь их заполучить. Охота за диковинами не что иное, как обычное любопытство. Никто не станет жениться на рыбе. Разумеется, все эти встречи заканчиваются ничем. Если русалку предадут, ребенок в ее сердце превратится в жидкость, что прольется из глаз и, едва коснувшись воды, превратится в жемчужины. Вот почему русалки «плачут жемчугом». Оставшаяся в ее сердце раковина превратится из жемчужно-белой в серо-черную, и сильнейшее лекарство станет высокотоксичным ядом. Так что, льющая слезы русалка, скорее всего, погибает от печали. Однако даже после ее смерти раковина никуда не денется. Когда тела мертвых русалок начинали разлагаться, они оставались в море, загрязняя окружающую среду. Их страдания рождали яд, из-за чего предки и дали ему такое название: «уничтожающий сердца».

Иньи какое-то время молчал. Его «взгляд» следовал за ходом судна. Все, кто следил за монитором, тоже молчали.

— Это правда? Отбросы общества, у них есть хоть капля достоинства? — услышав эту историю, Ван Цзэ, будучи потомком карпа, просто не мог не возмутиться. — Это что значит, русалку можно соблазнить и бросить?! Их же даже за людей не считали... Разве это не ставит их на один уровень с собаками или рыбами? Что за извращение!

— Давайте отложим обсуждение этических вопросов на потом, я хочу кое о чем спросить, — спокойно сказала Ду Жо, поднимая руку с зажатой в ладони ручкой. — Мне кажется, в его словах слишком много противоречий. Если «уничтожающий сердца» настолько ядовит, что способен создать на море призрачный остров, к которому никто из обычных людей не сможет даже приблизиться, не говоря уже о том, чтобы с него спастись, тогда что же случилось с научно-исследовательской группой? Не думаю, что описания этого человека соответствуют действительности.

Шэн Линъюань потер виски и приоткрыл глаза:

— «Уничтожающий сердца» и русалочья жемчужина образуют пару. «Уничтожающий сердца» — это яд, порожденный болью от потери ребенка. Он находит выход в виде слез. В древности люди верили, что русалочьи жемчужины приносят несчастья. Но они не могли отказаться от сияния этих «сокровищ», и тогда гаошаньцы изобрели «искусство очищения жемчуга». В процессе очищения «уничтожающий сердца» «умирал», зло рассеивалось, и оставался лишь остаточный яд. Если не трогать его голыми руками, проблем не будет. Русалочьи жемчужины изящные и яркие, как луна. Их называли «лазурными морскими жемчужинами», каждая из них стоила огромных денег. Дворец Вэй Юя освещало сто тысяч таких жемчужин.

Ду Жо, как опытная, гонявшаяся за мужчинами, женщина, была немало впечатлена образом этих сирен. Едва услышав об этом, она тут же покраснела и прижала руки к лицу, однако уже ближе к середине разговора она, похоже, что-то поняла и заметно помрачнела.

— Подожди, — временно позабыв о своем помешательстве, начала Ду Жо. — Если бы это было правдой, то как люди смогли сотворить такое, пусть даже ради бесценных «лазурных жемчужин»?

— Если сделать все правильно и соблазнить русалку, обманом заманив ее в ловушку эмоций, то, прежде чем умереть от яда, она пожертвует свою кровь в качестве материала для очищения инструментальных духов. Кроме того, лучшим топливом для лампы, которую нельзя ни задуть, ни залить водой, был русалочий жир. Такие лампы могли гореть тысячи лет, — у Шэн Линъюаня жутко болела голова, ему было слишком тяжело говорить, но он давно привык не показывать это на людях. Ему хотелось поскорее взять свои мысли и эмоции под контроль, потому Его Величество говорил довольно быстро.

Протянув руку, он собрал на ладони сгусток черного тумана и в мгновение ока создал еще один круг «обратного течения», грубо направив его в висок Иньи.

Тело Иньи конвульсивно задергалось, и на экране расцвело новое изображение.

Шэн Линъюань открыл глаза и, пристально глядя на Иньи, требовательно спросил:

— Неочищенные русалочьи слезы называли «живыми жемчужинами». Они были тусклыми, ядовитыми и совершенно бесполезными. Никто не желал хранить их у себя. Так откуда ты взял «уничтожающий сердца» и «живую жемчужину»?

Какое-то время изображение на экране слегка подрагивало, а позже сменилось новой сценой. Круизный лайнер прибыл в порт, потому Иньи и «прожектор» должны были сойти на берег. Картинка больше не двигалась. На фоне послышались отзвуки новостной передачи: «После прилива в некоторых районах Южного моря были обнаружены токсичные вещества, в ходе чего были приняты срочные меры. Двадцать второго марта было решено закрыть близлежащие порты, в настоящее время власти в срочном порядке проводят эвакуацию жителей...»

Зрачки Ван Цзэ сузились.

— Это дата обнаружения призрачного острова. Я помню, что ночью двадцать первого мы получили срочный приказ о мобилизации.

— Готово, — сказал «прожектор» и выключил новости. — В скором времени сюда должны прибыть люди с особыми способностями. Дипломатический визит из другой страны. Лучшие оперативники «Лэйтин» заперты в Юнъани, их первостепенная задача охранять иностранных гостей. Из-за недавнего землетрясения в горах Бицюань было обнаружено крупное захоронение «особенных». Энергетическое излучение этого места распространилось более чем на сто километров. А это значит, что мы избавились от основных сил «Баоюй». Остались только «Фэншэнь». Родной дом Янь Цюшаня находится менее чем в двух часах езды отсюда. Вся информация из достоверного источника. Сейчас он как раз отправился навестить семью. Он непременно явится сюда, чтобы увидеть все своими собственными глазами. Твое дело ждать. Когда все будет готово, я вернусь с докладом.

— Отлично, поприветствуй за меня матушку. — Иньи радостно кивнул головой. — Сколько примерно продержится призрачный остров?

— А сам как думаешь? — сказал «прожектор», — я отдал тебе все «живые жемчужины». Когда все будет кончено, можешь замочить их в концентрированной серной кислоте. Только поторопись и не жадничай. «Уничтожающий сердца» слишком токсичен. Если будешь тянуть, выдашь себя этим обезьянам из «Фэншэнь».

Иньи вздохнул.

— Во всем мире осталась лишь одна пара «живой жемчужины» и «уничтожающего сердца», а ты говоришь мне просто выбросить их. В конце концов, у матушки наверняка есть оригинал... Состояние ее семьи действительно огромно.

— Нет, все они давно исчезли, — «прожектор» снова рассмеялся. Исходя из контекста, это должен был быть горький смех, но он все равно звучал как крякающая утка. Это было слишком странно. — По правде говоря, в прошлом Управление по контролю за аномалиями активно набирало людей. Им казалось, что, чем больше народу будет докладывать хворост в костер, тем ярче будет пламя6. Они смыкали ряды, держа под контролем наших собратьев. Но это еще можно было понять. Однако, сдается мне, то Управление давно превратилось в инструмент в руках простых людей. Инструмент, созданный для того, чтобы притеснять нас. Если так пойдет и дальше, то всего через сотню лет, будет ли для «особенных» место на этой земле? Матушка уже в возрасте, она не может не беспокоиться о судьбе молодых поколений.

6 众人拾柴火焰高 (zhòngrén shí chái huǒyàn gāo) — чем больше людей будет подкладывать хворост в костер, тем ярче будет его пламя; чем больше хвороста, тем выше пламя.

«Матушка» и ее «богатая семья»…

Шэн Линъюань прищурился. Он вспомнил о пустой кукле, которая была в лодке вместе с Иньи и тем, другим. Кроме того, он хорошо знал историю русалочьего народа…

Оперативники «Фэншэнь» разом переглянулись, думая о том, чтобы последовать за Его Величеством. В представительстве «Совета Пэнлай» было пять неизменных мест: одно место занимало Управление по контролю за аномалиями, на северо-востоке находилась матушка Юй, на юго-востоке господин Юэ-дэ. Юго-западную сторону занимал «Союз национальных меньшинств с особыми способностями» (сокращенно: «Объединение особых меньшинств»), а северо-западную «Семинар даосов».

«Объединение» и «семинар» — относительно свободные неправительственные организации, включающие в себя множество небольших «особенных» семей. В их рядах нет таких влиятельных фигур, как господин Юэ-дэ. Но среди всех этих людей, единственной, кто осмеливался называть себя «матушкой», была именно старушка из подразделения Цинпин.

— Я лишь хочу сказать, — произнесла Ду Жо, — посмотрите на сообщника Иньи, он слишком яркий. Он не похож на реально существующего человека.

Этот человек был слишком худой, линии тела были слишком шаблонные, но, кроме того, у него был еще один деликатный нюанс — полное отсутствие каких-либо половых признаков. «Прожектор» больше напоминал марионетку.

— Позвони в Главное управление, найди директора Сяо и расскажи ему все, что нам удалось узнать. Скажи ему не устраивать шумиху и не спускать глаз с матушки Юй. — Ван Цзэ повернулся и обратился к Шэн Линъюаню. — Старший, ты сможешь выяснить, что их связывает? Этих аргументов недостаточно... Что все это значит? Это значит, что у нас не хватает доказательств. Мы не можем позволить себе обидеть матушку Юй. Она живет уже более семисот лет и круг ее знакомств настолько широк, что мы даже представить себе не можем. Она общается со множеством различных экспертов. Если мы хотим встретиться с ней лицом к лицу, у нас должно быть что-то, что поможет убедить общественность.

Когда Шэн Линъюань услышал эти речи, его лица словно коснулся весенний ветерок. Молодой человек улыбнулся. Но интуиция подсказывала Сюань Цзи, что старый дьявол вновь задумал что-то опасное, и юноша немедленно вмешался в разговор.

— Ребята из класса духовной энергии могут задавать вопросы напрямую. Всплывшие на свет воспоминания будут достаточно четкими. Если вы спросите его еще несколько раз, вы сможете выйти... Ваше Ве... Лин... Шэн... Это... Предок! Не забивайте ему голову своими заклинаниями. Таких людей не так-то просто изловить. Нельзя действовать напролом. Мы должны быть осмотрительнее. Смертные очень хрупкие. Так что приберегите ваши силы для Бедствий.

«Предок» тут же перестал улыбаться, безучастно отвернулся к стене и замолчал.

Несколько элитных следователей из класса духовной энергии по очереди брались за дело, используя различные методы дознания. Память пойманного в ловушку «обратного течения» слепца скакала, как мячик для пинг-понга. На экране то и дело появлялись сцены, где он кому-то звонил или посылал голосовые сообщения разным людям, сцены, где он использовал свой телефон для серфинга в интернете, воспоминания о подпольной торговле на черном рынке и многое, многое другое. Сюань Цзи весь вспотел от страха. Он боялся, что Шэн Линъюань потеряет терпение, и его заклинание буквально проломит несчастному череп.

Как раз в тот момент, когда он начал беспокоиться, изображение на экране снова изменилось. Юноша увидел Иньи, одиноко стоящего на коленях в какой-то лачуге. Вокруг него не было ни души, потому «перед глазами» у слепого было темно. Он что-то пел.

Ван Цзэ подошел поближе, долго прислушивался, но так и не смог разобрать ни слова. Ему все время казалось, что бормотания слепого старикашки напоминают кудахтанье.

— Он кого-то проклинает?

Шэн Линъюань, страдавший от нарастающего шума в ушах, вынужден был прислушаться. Внезапно, он осознал, что Иньи говорил на древнем языке. На языке клана демонов.

Ван Цзэ, похоже, принимал Его Величество за поисковую систему, и, если он чего-то не понимал, то сразу же спрашивал об этом Шэн Линъюаня:

— Старший, ты понимаешь, о чем он говорит?

Шэн Линъюань слегка нахмурился. На этот раз он действительно оказался в тупике. Когда клан демонов проиграл войну, никто больше не осмеливался говорить перед ним на их языке. Прошло так много лет, он уже и отвык, к тому же, произношение слепого оставляло желать лучшего. Казалось, будто рассказчик плохо говорил, а слушатель плохо слышал. Из всего того, что он успел сказать, Его Величество смог угадать лишь пару слов.

И в этот самый момент внезапно вмешался Сюань Цзи.

— Он сказал: «Все равно придешь к одному7, мой господин — истинный Бог».

7 九九归一 (jiǔ jiǔ guī yī) — девять на девять и вернулись к единице (как ни крути, всё равно придёшь к тому же). Это сродни игре слов. Иероглиф 九 (jiǔ) такой же как в имени короля демонов: 九驯 (jiǔxùn) Цзю Сюнь.

Ван Цзэ и Ду Жо никак не ожидали, что среди них найдутся такие языковые таланты. Они одновременно уставились на юношу.

— В данном предложении это больше похоже на «многие лета императору»8. Понятия не имею, кого он имел в виду под «господином», — Сюань Цзи прошел сквозь толпу, с сомнением посмотрел на Шэн Линъюаня и принялся объяснять. — О, я из... Моя семья... В общем, я знаю несколько древних фраз, касающихся названий блюд и жертвоприношений, но я не могу вести на этом языке светские беседы. У моей семьи долгая история.

8 Церемониальная фраза поданных в обращении к государю: 万岁万万岁 (wànsuì wànwànsuì) — многие лета, многие, многие лета!

Зрение Шэн Линъюаня слегка затуманилось, но он не обращал на это никакого внимания. Он словно не чувствовал ничего странного. Язык клана демонов отличался от человеческого. Его нельзя было выучить. Это был один из врожденных талантов демонической расы. Сюань Цзи был духом печати Чжу-Цюэ. Он не мог быть демоном, но из-за своей природы вполне мог понимать их язык. В этом не было ничего необычного.

Его Величество снова сжал пальцами виски.

— Под «господином» он имел в виду короля демонов.

Король демонов Цзю Сюнь?

— Откуда вы знаете? — тихо спросил Сюань Цзи.

Шэн Линъюань не издал ни звука. Он кивнул на экран, и все присутствующие в допросной увидели, что сразу после того, как Иньи несколько раз повторил эту мантру, в окружавшей его темноте внезапно появилось яркое пятно. Прямо перед ним вырисовывались очертания странного существа с головой дракона, крыльями птицы, телом змеи и хвостом барса. Именно этому ни на что не похожему существу поклонялись в школе Истинного Учения.

Образ этого существа был отчетливым и ярким. В «глазах» слепого он особенно выделялся из толпы всех предыдущих образов. Будто он явился в этот мир, внемля молитвам верующих.

Благоговейно дрожа, Иньи опустился на колени, принявшись отбивать земные поклоны. Было хорошо слышно, как он бился головой о землю. Возможно, он даже заработал небольшое сотрясение. Воспоминания в «обратном течении» все больше и больше накладывались друг на друга, пока не превратились в последовательность чисел.

Все присутствующие в допросной замерли.

Что это?

Король демонов снизошел в мир и даровал верующим числа? Или он хотел прикупить лотерейный билет?

Слепой не мог встать до тех пор, пока король демонов и числа полностью не исчезли. Все еще стоя на коленях, он достал из кармана мобильный телефон и пробежался пальцами по экрану. Наконец, из динамика послышался короткий звон. Иньи остановился на приложении со странным названием «Нирвана» и тут же нажал на него.

Звуковые эффекты в этом приложении сильно напоминали музыку из дрянных азартных игр. Они были слишком громкими. Похоже, телефон Иньи слегка завис, а потом ему было предложено войти в систему. Для входа нужно было ввести «код подтверждения», и слепой просто вбил в нужное поле те самые цифры.

Ду Жо была шокирована. Заикаясь, женщина спросила:

— Это, эти поклоны... Поклониться, чтобы получить код подтверждения? Нет, их культ, что, связан с интернетом? У них даже собственное приложение есть?

Преисполнившись чувством коллективного достоинства, Ван Цзэ бросил:

— У нас тоже есть.

—...Понятия не имею, чем тут гордиться, — сухо сказала Ду Жо. — Кроме нашей внутренней сети это приложение... Эх!

Сюань Цзи тут же вспомнил про «Соглашение о полной ответственности».

— Забудь об этом.

— Ш-ш-ш ... — Ван Цзэ жестом велел всем замолчать и внимательно слушать. Мужчина быстро схватил листок бумаги и ручку.

Иньи не мог видеть экран, он мог использовать лишь режим слепого взаимодействия со смартфоном. Растянувшись на столе, командир Ван выглядел так, будто собирался сдавать «аудирование на восьмой уровень по китайскому языку». Прислушиваясь к голосу из динамика, он под диктовку записал все функциональные разделы приложения.

Судя по «звучанию», эта штука больше напоминала какой-то древний форум. Пользователи могли оставлять на нем различные сообщения. Здесь был «торговый раздел», «раздел с перечнем вознаграждений за убийство», а также разделы с разговорами и сплетнями, посвященные последним новостям, быстро растущему числу людей с особыми способностями и многому другому.

Похоже, Иньи только что завершил какую-то транзакцию и «подтвердил получение средств» через приложение. Когда он закончил считать, его мобильный телефон разразился трелью. Кто-то отправил ему личное сообщение.

Иньи небрежно прикоснулся к экрану, и его мобильный ровным голосом зачитал: «Входящее сообщение от главного администратора».

Иньи остолбенел. У него разом перехватило дыхание. Он приложил телефон к уху и прослушал содержимое сообщения: «Брат Иньи, для проведения одного жизненно важного мероприятия мой учитель приказал мне отобрать людей с десятым уровнем и выше. Ты бы хотел поучаствовать?»

Все собравшиеся в допросной ахнули. Если бы не всеобщий невроз, они бы точно ликовали: они только что нашли контактную информацию школы Истинного Учения!

— Мобильный слепого смыло в море... Но ведь есть еще командир Янь! Если командир Янь тайком пробирался к ним в течение трех лет, он должен что-то знать. Он еще не очнулся? — Ван Цзэ побросал ручку и бумагу и подскочил, будто ему подпалили задницу9. — Вы продолжайте допрос, а я поеду в больницу. Постарайтесь изо всех сил, братцы, этот враг… От того, как много информации вы сможете вытащить из мозга этого старого слепца, зависит, сможем ли мы отомстить за Чжичуня!

9 火烧屁股 (huǒ shāo pì gǔ) — это метафора, обозначающая «дело срочное и нужно действовать немедленно».

С этими словами Ван Цзэ подхватил пальто и побежал в больницу.

Сюань Цзи на мгновение задумался, но не стал его останавливать. Юноша обернулся и обнаружил, что Шэн Линъюань тоже куда-то исчез.

Глава 72

Будто только в гробу он и мог заснуть.

Янь Цюшань так и не проснулся. Из больницы уже трижды сообщили о его критическом состоянии, потому Гу Юэси и Чжан Чжао по очереди докладывали об этом. Но со временем ситуация немного стабилизировалась, и их бывшего командира перевели в отделение интенсивной терапии. Когда Ван Цзэ прибыл на место, оказалось, что все часы посещения были поделены между старшими членами «Фэншэнь». У него не осталось другого выбора, кроме как устроить переполох и избавиться от столпившихся у входа в палату младших. После чего он просто сел в коридоре и принялся наблюдать.

Звукоизоляция в больнице была сделана на славу, и медицинский персонал отделения интенсивной терапии не бродил по коридорам, разгоняя оперативников. На мгновение Ван Цзэ показалось, что время и пространство здесь попросту застыли. Он мог расслышать даже тихий треск пружины в своих механических часах. Его дыхание и сердцебиение постепенно успокоились, и он мысленно вернулся в прошлое, вспомнив о том, что ему не раз приходилось соваться не в свое дело.

Он думал о воспоминаниях Иньи, о Янь Цюшане. О том, как едва закончив обучение, отправился в Пэнлай, где впервые встретил командира Яня.

Матушка Юй относилась к водному классу. Когда она услышала, что в «Фэншэнь» появился новичок из той же родословной, она тут же изъявила желание познакомиться с ним. Ван Цзэ хорошо помнил, что от старушки веяло чем-то очень теплым: смесью благовоний, мылом, старомодным кремом и выпечкой. Она не была похожа на властного начальника, наоборот, она напомнила ему родную бабушку.

В тот год, в качестве приветственного подарка, матушка Юй поведала ему о маленькой хитрости водного класса... Этой хитростью был тот самый пузырь, который сильно пригодился ему на море. Невероятно практичная вещь. Матушка Юй говорила, что водный класс делится на два типа: морской и сухопутный. Ван Цзэ был представителем сухопутного класса. Оказавшись в море, такой человек как он будет сильно страдать. Чтобы спастись, лучше постоянно иметь пару козырей в рукаве. Она всегда хотела чем-то поделиться с молодым поколением. Она все продумала. Ей даже не нужно было полагаться на служебное положение, у нее и без того было множество трюков, чтобы играть на чужих чувствах.

Она прожила в этом мире целых семьсот лет, наблюдая за тем, как сменялись эпохи. Она работала в подразделении Цинпин, видела его упадок и издали наблюдала за тем, как создавалось Управление по контролю за аномалиями. Неужели все эти годы она ждала, что так называемая «печать» Чиюань ослабеет и даст ей возможность «начать новую жизнь»?

В таком случае, все последующие поколения в ее глазах были лишь жалкими «прихвостнями» смертных, предателями всех, кто обладал особыми способностями?

Если бы все в этом мире делилось только на черное и белое, было бы намного проще соблюдать границы. Отношения с родственниками и друзьями были бы чистыми и искренними, все было бы идеально, можно было бы просто любить и больше ни о чем думать. И только враги были бы абсолютным злом. Их головы были бы покрыты язвами, и на пятках расцветали нарывы. В них не было бы ни капли хорошего. Их образы полностью соответствовали бы стандартному описанию злодея1. Их с чистой совестью можно было бы ненавидеть.

1 贼眉鼠眼 (zéi méi shǔ yǎn) — разбойничья бровь, крысиный (разбойничий) взор (обр. о плутоватом виде хитреца).

Ван Цзэ тупо уставился на закрытую дверь палаты интенсивной терапии. Когда они были в море, он пытался докричаться до Янь Цюшаня, взывая к чувству долга. Тогда ситуация была критической, и они отчаянно искали выход из положения, пытаясь остановить друг друга. Но в глубине души он знал, что, если бы он и командир Янь поменялись местами, его несгибаемая воля уже дала бы трещину.

Сам он мог бы в нерешительности плыть по течению, или мог бы открыто возмущаться несправедливостью и, в конце концов, присоединиться к антиобщественным процессиям. Такова человеческая природа. Но Ван Цзэ попросту не мог себе представить, как Янь Цюшаню удавалось годами оставаться непоколебимым, как скала.

Но вновь пережить прощание с Чжичунем и смотреть на то, как тот исчезает без следа… Выдержит ли этот камень такое испытание или разобьется вдребезги?

Ван Цзэ не хотел об этом думать. Вот уже пять лет он исполнял обязанности командира «Фэншэнь». До этого он пять лет был капитаном. После сотни сражений он стал большим человеком, его имя было на слуху. Даже Ду Жо из Юйяна мечтала сфотографироваться с ним и попросить автограф. Но в присутствии Янь Цюшаня он чувствовал себя слабым и полным сомнений наивным маленьким мальчиком.

Ван Цзэ опустил глаза и молча присел на корточки у двери. Он понятия не имел, что там, в закрытой палате, из глухой стены внезапно заструился черный туман. Туман становился все гуще и гуще, до тех пор, пока не превратился в человеческую фигуру.

Укутанный во тьму Шэн Линъюань без труда пробрался внутрь. Его лицо было бледным, как у ледяной скульптуры.

Но защитные амулеты на стенах палаты и множественные датчики оказались слепы. От них не было никакой реакции.

Шэн Линъюань медленно приблизился к лежавшему на кровати Янь Цюшаню.

Он давно привык к боли от ранений, но эта ужасная мигрень накатывала волнами, одна за другой. Шэн Линъюань не мог ни стоять, ни сидеть. Люди в допросной так сильно шумели, что он ушел оттуда, даже не дослушав. Когда он выбрался из этого темного подвала, ему захотелось перевести дух. Вдруг, ему в лицо ударил солнечный цвет. Но его мигрень, похоже, боялась солнца, и Его Величество почувствовал себя так, будто вновь оказался в пламени Чиюань. Боль упругой нитью тянулась от одного виска к другому. Его зрение затуманилось, и в голове замелькали мысли об убийстве.

Преисполнившись дурными намерениями, Шэн Линъюань ни с того ни с сего направился в палату Янь Цюшаня.

Янь Цюшань ни на кого не держал обид. Ни в прошлом, ни в настоящем. Все, что он делал — было безупречно. Шэн Линъюань собственноручно «заморозил» его маленькую жизнь. Но теперь, глядя на этого упрямого человека, Его Величество почему-то вспоминал о былых временах. Одержимый жаждой убийства, Шэн Линъюань думал только о нем. Как настоящий древний тиран он, казалось, совсем позабыл о чести. Ведь всех тех, кто когда-то ему перечил, ждал роскошный пир в братской могиле... К счастью, хоть он и должен был ежедневно одаривать людей улыбками, Его Величество редко присматривался к ним. Он редко замечал упрямцев.

Но в этот момент зрачки Шэн Линъюаня были черны, как бездонная яма, его глаза налились кровью. Черный туман сердитыми волнами клубился вокруг него. Его Величество приблизился к больничной койке, безучастно посмотрел на Янь Цюшаня и медленно протянул руку.

Но едва черный туман коснулся горла Янь Цюшаня, его тело окутал золотой свет. Тонкая защитная пленка обернула мужчину с ног до головы, заставив неприятеля отступить.

— Детский сад2, — холодно усмехнулся Шэн Линъюань.

2 雕虫小技 (diāochóngxiǎojì) — пустяки, детские забавы. Букв. означает низкий уровень мастерства. Некоторые ученые, занимающиеся «чистой теорией» презрительно называют прикладные науки детской забавой.

Это был один из мелких трюков инструментальных духов, превращавший часть их души в защитный слой, покрывавший тело хозяина. Оно называлось «доспехом духа». Таким образом, если хозяин клинка оказывался в опасности, а духа меча по какой-то причине не было рядом, он все равно мог принять часть урона на себя. Но дух меча Чжичунь был мертв. Его некогда превосходная защита давно превратилась в пустышку. Но даже если бы он остался жив, он был всего лишь недоучкой. Даже хуже, чем наивный дух меча, что провел с Его Величеством все детство...

Вдруг, что-то стремительно пронеслось мимо, едва коснувшись руки Шэн Линъюаня.

Его… дух меча?

Шэн Линъюань был ожившим трупом. Его память была подобна разбитому гробу. В гробу лежал только голый скелет, на котором, как «кровеносная система земли», были начертаны великие события его жизни. А следы крови на его костях были именами его врагов. Но что до других его деяний, то все они давно уже сгнили. Он так боялся, что настанет день, когда они тоже увидят свет. Он хотел развеять их по ветру и забыть. Если в мире не останется никого, кто посмел бы напомнить ему об этом, Его Величество не станет добровольно ворошить свое прошлое.

Но в нем все еще оставалась часть жизненной силы, что он позаимствовал у маленького демона. Ему некогда было предаваться воспоминаниям.

Шэн Линъюань стоял у постели раненого Янь Цюшаня. Вдруг, сквозь защитную пленку, оставленную Чжичунем, просочилась одна незначительная деталь и осталась бесцельно плавать на поверхности.

Кажется, это было еще до войны.

Дух меча только-только научился покидать клинок. Он никак не мог насмотреться на окрестные пейзажи и целые дни проводил на воле. Никто не знал, что это был за секретный метод, но уже тогда поговаривали, что дух меча способен отдать часть своей души и создать для хозяина «доспех». Дух меча мог сделать это и тайно, ни слова не говоря владельцу. Но когда-нибудь тайна бы раскрылась. Осознав, как работает эта штука, Шэн Линъюань наложил на клинок запрет, не давая духу меча творить все, что ему вздумается. Этот сорванец не мог его ослушаться. Он был вне себя от ярости и они, в итоге, разругались. Но, неужели даже после этого, он все еще думал о том, как защитить другого человека? Слишком много мыслей. Если у него было столько свободного времени, лучше бы сосредоточился на самосовершенствовании.

Все это казалось забавным, но Шэн Линъюаню было не до смеха. Стоило ему на мгновение задуматься, и его голова, казалось, готова была расколоться на куски, вытряхнув прочь все эти воспоминания.

Его жажда убийства исчезла также внезапно, как и появилась.

Шэн Линъюань убрал руку и задумчиво уставился на сияющую защитную пленку. Клочок черного тумана превратился в тонкую струйку, вытек из его рукава и просочился в ухо Янь Цюшаня.

Этот Янь Цюшань... Неизвестно почему, но от его тела исходила какая-то знакомая аура. Эта аура постоянно напоминала ему о событиях прошлого. Будучи еще совсем молодым, этот человек уже достиг такого необыкновенного уровня совершенствования. Если он от рождения не получал никакого чудодейственного снадобья и не провел пол жизни в уединении, то, вероятно, дело было в каком-то наследии.

Жизнь в теле Янь Цюшаня поддерживалась специальными приборами. Его дыхание полностью зависело от аппарата искусственной вентиляции легких, но его сознательная деятельность не останавливалась ни на секунду. В его памяти мелькали бесчисленные осколки прошлого.

Когда Чжичунь только появился в этом мире, он был невежественным и бестолково блуждал среди людей. Однажды он случайно сел на пульт от телевизора и, испугавшись загоревшегося экрана, запрыгнул на спинку дивана.

Когда они с Янь Цюшанем делали их первое совместное фото, Чжичунь увидел, как другие люди обнимали друг друга за плечи, и ему тоже захотелось протянуть руку. Но, остановившись на полпути, он вдруг решил, что это будет несколько неправильно. Юноша заколебался, его рука так и повисла в воздухе, и именно в этот момент нетерпеливый фотограф нажал кнопку.

Чжичунь был немного старомодным, он никак не мог угнаться за нравами современности. Приходившие в команду новички, не знавшие его прошлого, часто пытались расположить юношу к себе, рассказывая ему шутки. Но они каждый раз терпели неудачу, натыкаясь на его сдержанную и вежливую улыбку. Чжичуню требовалось время, чтобы обдумать все сказанное, прежде чем он начинал понимать смысл шутки. Тогда Чжичунь мог смеяться весь день.

Семь его чувств были довольно сильными. Он испытывал настоящие эмоции даже при просмотре какого-нибудь нелепого спектакля. Будучи в отпуске, Янь Цюшань всегда находил время, чтобы посмотреть с ним какой-нибудь фильм и каждый раз делал вид, что выбрал его случайно. На самом деле он довольно долго изучал отзывы в интернете и каждый раз включал Чжичуню именно тот, что сильнее всех вышибал слезы. Чжичунь считал, что «мужчина не должен плакать», и не хотел показывать эмоции на публике... Но другое дело, если вокруг была кромешная темнота. Тогда он утыкался Янь Цюшаню в плечо и становился очень ласковым.

Когда Янь Цюшаню исполнилось тридцать лет, Чжичунь решил, что вступление в «самостоятельный возраст» поистине великое событие. Кто знает, где он научился всей этой современной ерунде, но юноша украсил торт свечами, а после заставил Янь Цюшаня закрыть глаза, задуть их и загадать желание. Янь Цюшань всегда считал себя взрослым мужчиной, но в тот момент он сам себе казался суеверным ребенком. Это было так нелепо, что он совершенно не желал во всем этом участвовать. Потому, воспользовавшись тем, что Чжичунь отвлекся, он наспех задул все свечи, схватил большой, хорошенько смазанный кремом кусок торта и, сунув его в рот, тут же сбежал. Но услышав за спиной быстрые шаги Чжичуня, он громко рассмеялся, закрыл глаза и мысленно произнес: «Пусть мы будем вместе на секунду дольше, чем вечность».

И еще много... много таких мелочей.

На мгновение бескровные губы Шэн Линъюаня тронула слабая улыбка. Но стоило ему только услышать о «вечности», и его лицо снова застыло.

«Гнилое дерево, — подумал он. — Его глупость не знает границ».

Он больше ничего не хотел выяснять. Он больше не хотел видеть Янь Цюшаня. Шэн Линъюань попросту развернулся и исчез из палаты.

В конце концов он не стал разбивать «доспех», оставленный Чжичунем.

Как только Шэн Линъюань исчез, душа оставшегося в филиале Сюань Цзи тут же покинула его тело. Юноша больше не следил за ходом допроса. Он продолжал сотрудничать со следователями из класса духовной энергии, переворачивая сознание слепого вверх дном, пока преступника не начало тошнить, и процедура не подошла к концу.

Сюань Цзи избавил его от оков «обратного течения» и, не успев даже поприветствовать своих коллег, унесся прочь, гонимый тремя ветрами.

Нет… Сюань Цзи действительно многому научился в воспоминаниях о духе меча демона небес. Но язык демонов сильно отличался от человеческого. Этому его никто не учил, он родился с этим знанием.

Кровь современных «особенных» ослабела. Не было ничего необычного в том, что они не понимали этого языка. Но мать Шэн Линъюаня была принцессой демонов, и в его жилах текла по крайней мере половина демонической крови. В воспоминаниях духа меча Дань Ли учил Его Высочество русалочьему языку, но он никогда не учил его языку клана демонов, потому что Шэн Линъюань уже его знал!

Но ведь тогда он не был для Его Величества чужим? Как так вышло, что он замялся, услышав вопрос Ван Цзэ?

Сюань Цзи обладал хорошей интуицией. Это мимолетное сомнение показалось юноше крайне важным, и он тут же захотел отыскать Шэн Линъюаня, чтобы самолично расспросить его об этом.

Сюань Цзи вернулся в больницу и обнаружил, что все вещи, сданные им ранее на хранение, так и остались нетронутыми. Его божественное сознание охватило всю территорию здания, но он так и не смог обнаружить ни волоска Шэн Линъюаня. Затем он отправился в гостиницу, где филиал разместил невредимых коллег, и выяснил, что Его Величество и вовсе никогда там не появлялся. Он даже навестил ресторанчик, который Шэн Линъюань сделал знаменитым, но и там его тоже не было.

Полагаясь на собственные крылья, Сюань Цзи перевернул с ног на голову весь Юйян. С полудня и до полуночи он искал Шэн Линъюаня, но тот испарился, как роса на ветру. Когда ему нужно было, он был везде, но, если он не хотел показываться на глаза, он мог исчезнуть в любую минуту и его не так-то просто было отыскать.

Сюань Цзи нашел самое высокое здание, опустился на его крышу и сел на ограждение. Юноша вспомнил, каким было лицо Шэн Линъюаня в допросной, и подумал о том, что у него, вероятно, снова разболелась голова. Сюань Цзи даже представить себе не мог, насколько сильной была эта боль, ведь Его Величество никогда не хмурился. Пусть с трудом, но он всегда сохранял свое обычное спокойствие.

Если бы он страдал от невыносимых мук... Сюань Цзи сидел на крыше здания и думал: «Куда бы я тогда направился?»

Если бы ему пришлось залечивать незначительные травмы или справляться с болезнью, он бы вернулся в свою съемную квартиру в Юнъани, заперся бы в комнате и свернулся калачиком в одеяле, окруженный лишь его собственным дыханием. Но если бы рана была серьезной, он бы вернулся домой, на дно долины Чиюань. Дно долины было местом, где он родился. И когда-нибудь оно станет местом, где он умрет. Это его родина и его пристанище. Там он чувствовал себя в безопасности.

Но... куда мог направиться Его Величество, желая скрыться от людей и света?

Сюань Цзи хотел как можно скорее найти выход из сложившейся ситуации. Он включил мобильный телефон, вошел в свою учетную запись и приобрел целую базу данных, состоявшую из научных работ об императоре У, и тут же принялся тщательно их изучать.

Пробежавшись по стопке оплаченных книг, Сюань Цзи быстро понял, что все напрасно: в литературных источниках говорилось, что, после объединения страны, император У никогда не покидал дворца, за исключением ряда срочных проверок. Но настоящий дворец Дулин был разрушен войной, разразившейся две тысячи лет назад. Нынешняя реконструкция была всего лишь туристической достопримечательностью, построенной по представлениям будущих поколений.

Его второй родиной был Дунчуань. Однако, так сложилось, что из-за удара мифриловой пушки курган шаманов скоропостижно утонул.

У Его Величества не было ни потомства, ни родственников.

Внезапно, Сюань Цзи осознал, что в этом мире попросту не было такого места, где Шэн Линъюань мог бы остаться наедине с собой. Кроме Большого каньона Чиюань, готового вспыхнуть в любой момент. В этой жизни Его Величество был всего лишь случайным прохожим.

Душу юноши тут же затопила печаль, и Сюань Цзи почувствовал, что его сердце вот-вот вырвется из груди.

Вдруг, откуда-то издалека донесся глухой раскат грома. Сюань Цзи поднял голову и увидел, как над морем сгущаются грозовые тучи. Он наблюдал за тем, как в свинцовом небе метались молнии, будто сомневаясь, куда им стоит ударить... Похоже, все это происходило ровно над тем местом, где находилась разрушенная гробница гаошаньского принца.

Сюань Цзи тут же схватил свой мобильный телефон и проверил прогноз погоды — следующие три дня в Юйяне должны были быть солнечными.

Такое странное явление могло быть вызвано лишь... Сюань Цзи расправил крылья, взмыл в небо и полетел прямо к морю.

Город находится в прибрежном районе, и в порт постоянно приходили и уходили рыбацкие лодки и грузовые суда. Потому сотрудники юйянского филиала быстро справились со своей работой. Все собранные в море трупы и реликвии следовало запечатать и отправить на хранение. Теперь местные воды были «чисты», и главные силы покинули эти места. Волны покачивались от каждого дуновения ветерка, и ничего вокруг больше не напоминало о случившимся. Кроме собравшихся над головой грозовых облаков. Это было довольно жуткое зрелище.

На этот раз с Сюань Цзи не было представителей водного класса, потому он попросту произнес несколько слов на ломанном русалочьем языке, а после позвал Его Величество по имени, пытаясь отследить его местоположение.

— Шэн Сяо.

Море не реагировало, и шум волн с легкостью заглушал его голос.

Странно.

Сюань Цзи нахмурился. Однажды ему уже удалось отыскать человека при помощи русалочьего языка, и это доказало, что с его произношением все было в порядке. Однако, чтобы найти кого-то, нужно назвать официальное имя цели. Имя, которое цель признает. Но неужели из-за того, что он был императором, его именем стал почетный титул?

— Шэн Сяо... Ваше Величество? Ваше Величество император У? Ваше Величество император Цичжэн?

Ответом ему была тишина.

Слова, произнесенные на русалочьем языке, погрузились в море и отозвались далеким эхом. Сюань Цзи долго всматривался в рябь на воде, но так ничего и не увидел. Похоже, то были лишь призраки огромных рыб, сгинувших в пучине века назад. Их обманывали добрую тысячу раз, но даже в тысячу первый они все еще верили, что в мире есть настоящие чувства, и с радостью отзывались на людские мольбы.

Сюань Цзи подождал еще немного, но ответа так и не последовало. Юноша нахмурился. Он достал свой мобильный телефон и принялся перебирать храмовое имя, посмертное, и всевозможные титулы Его Величества невыносимого императора У... но волны оставались безмолвными.

Ушедшие на глубину русалочьи слова, похоже, ответили ему вздохом сожаления.

Говорят, что русалочий язык взывал к человеческой душе. Только у признанного человеком имени могло быть эхо.

Сюань Цзи на мгновение завис над морем. Внезапно, его осенило, и юноша неуверенно пробормотал:

— Шэн... Линъюань.

Его голос стих, и со дна моря донеслось какое-то жужжание, неспешно формируя маленький водоворот.

Сюань Цзи тут же все понял. Он начисто отбросил «Шэн» и просто закричал:

— Линъюань!

Море вздыбилось волнами, и, словно из ниоткуда, появилась стайка маленьких серебристых рыбок. Косяк тут же собрался в огромный рыбий хвост, указывающий юноше прямо на дно.

Сюань Цзи глубоко вздохнул и последовал за рыбками.

Пусть он и не имел благословения водного класса, но он был демоном, и его возможности сильно отличались от возможностей обычных людей. Если ему не нужно было сражаться с кем-то триста раундов подряд, он мог задержать дыхание на целый час.

Стайка серебристых рыбок шла ровно, ни на миг не разделяясь. Казалось, они очень долго это репетировали. Они двигались плавно, и ни одно их движение не казалось резким или грубым. В эту беззвездную и безлунную ночь, они, словно призрак древней русалки, указывали Сюань Цзи путь.

Говорят, что, когда водолазы ныряют на глубину, они могут видеть различные галлюцинации из-за изменения состава вдыхаемого ими воздуха. Но Сюань Цзи не был человеком, ему не нужно было дышать, поэтому с ним не должно было этого случиться. Но, может быть, морская вода затуманила его зрение, или, может, окружавший его гул русалочьего языка, слишком сильно реверберировал в воде. Но Сюань Цзи вдруг показалось, будто он медленно погружается в транс.

Кто-то прошептал ему на ухо:

— Ты родился клинком, но теперь ты свободен. Не спеши и не забывай о своей цели. Не становись рабом своих увлечений. Если будешь совершенствоваться, то уже через пятьдесят лет сможешь создать себе истинное тело3. Разве не лучше путешествовать по миру самому? Куда ты хочешь пойти? Чем хочешь заняться? Оставь веселые деньки в прошлом. Если хочешь лениться, лучше подумай о своем будущем. Чего ты хочешь добиться?

3 真身 (zhēnshēn) — истинное тело (феномен нетленного тела святых монахов в даосизме и буддизме).

— ... Я хочу быть русалкой? — ответил его собственный голос.

— Кем? — собеседник, казалось, удивился, но вскоре улыбнулся и сказал. — Тогда тебе придется перестать быть птицей и превратиться в рыбу. Думаешь, ты как Кунь или Пэн4? Если хочешь поиграть в море, просто скажи, что хочешь поиграть в море. Какая еще русалка?

4 см. 53 главу.

Дело не в том, что он хотел в море, а в том, что русалки могли испытывать глубокие чувства. Ему казалось, что он просто трус, что он никогда не осмелится рассказать возлюбленному о том, что у него на сердце, поэтому он поспешно прервал собеседника:

— Я просто хочу побывать в море. Я слышал, что там живет огромный краб. Он больше чи в высоту... Ох, ты… Тебе вообще не нужно это понимать. Почему бы тебе не признать, что я просто оговорился и не сделать вид, что ничего не произошло? Или ты только кажешься таким умным?

Но его собеседник, казалось, что-то почувствовал. Он не стал как всегда ссориться с ним. Он погладил меч тонкой мозолистой рукой и с минуту помолчав, вдруг произнес:

— Твое истинное тело — божественная птица Чжу-Цюэ. В будущем, если будешь совершенствоваться, у тебя на спине вырастут два крыла, и ты сможешь вихрем взмыть в небо. Я надеюсь, что ты будешь свободен от бремени и сможешь улететь за десять тысяч ли отсюда... Русалки приносят несчастья. Нельзя говорить все, что у тебя на уме. Ты уже должен это понимать, Сяо Цзи.

Имя «Сяо Цзи» почти оглушило Сюань Цзи. Он был потрясен. Забывшись, юноша попытался вдохнуть и едва не наглотался воды.

Сюань Цзи использовал все свои конечности, чтобы стабилизировать свое положение, и вновь задержал дыхание. И только теперь он обнаружил, что рыбы вели его к руинам гробницы принца Вэй Юня.

Механизм гробницы был сломан, а основное строение разлетелось на куски, но, в конце концов, его площадь была огромна, чуть поодаль уцелело несколько проходов. Рыбий косяк внезапно распался, и призрак русалки исчез. Сюань Цзи увидел в одном из проходов черный туман.

Некоторое время юноша все также плыл вперед. Он весь замерз, температура воды вокруг резко упала.

Дрожа от холода, Сюань Цзи протянул руку, смахнул повисшие над головой водоросли и увидел, что проход покрылся льдом.

Внутри лежал знакомый человек.

В этом привычном и одновременно чуждом мире ему некуда было идти, потому он собственноручно создал себе ледяной гроб в самом темном и самом недоступном месте подводной гробницы, там, куда не проникал солнечный свет.

Будто только в гробу он и мог заснуть.

Глава 73

Он до сих пор не знал своего происхождения, но в этот момент он услышал голос своей души.

Сюань Цзи осторожно потер пальцы, и в его руке вспыхнул маленький почти белый огонек. Это пламя и в сам деле могло гореть под водой. Его свет разливался во все стороны и мягко рассеивался, освещая спрятанный на дне моря «гроб».

Все тело Шэн Линъюаня было с ног до головы окутано черным туманом. Ему не требовалась ни награда, ни плата, он продолжал распространяться, поддерживая низкую температуру. Море без устали омывало лед, но растаявшие участки вновь и вновь затягивались чернотой. Уцелевшей части гробницы было вполне достаточно, чтобы льдины не всплывали на поверхность. В самом центре холодной глыбы находился большой пузырь. Именно он служил Шэн Линъюаню гробом. Его Величество тихо спал внутри... Нет, он потерял сознание. Сюань Цзи заметил, что стенки пузыря были чем-то измазаны и поспешно подплыл поближе. Присмотревшись, юноша с ужасом обнаружил внутри огромное кровавое пятно.

Длинные волосы Шэн Линъюаня слиплись и спутались, но сила демона небес давно залечила рану. Лишь засохшая кровь у него на лбу подсказывала, откуда взялось это пятно.

Кто знает, как долго он находился под водой. На мгновение Сюань Цзи почувствовал, что ему стало трудно дышать. Недолго думая, юноша выпустил из рук белое пламя и то медленно окутало лед, пытаясь во что бы то ни стало растопить его. Сюань Цзи хотел поскорее избавиться от преграды.

Но вдруг, юноша опомнился и погасил огонь. Он понял, что действовал слишком импульсивно.

Если такой мастер, как Шэн Линъюань, потеряет сознание, у него наверняка сработает механизм самозащиты, и никто другой ничего не сможет с этим поделать. Чиюань и Хранитель огня являли собой две противоположности. Приблизившись к гробнице, Сюань Цзи использовал собственное пламя, чтобы растопить созданный черным туманом лед. Это было равносильно тому, чтобы включить над ухом потерявшего сознание человека очень громкую пожарную сирену. Странно, что этот человек никак не отреагировал на такой стресс.

Сюань Цзи поспешно одернул руки и сжался в комок, готовясь к ответному удару со стороны черного тумана. В этот же момент в его душе зародилась идея. Нарвавшись на хорошую взбучку, он планировал дождаться удобного момента и ускользнуть, тем самым сохранив в легких хоть немного драгоценного воздуха.

Любой, кто принадлежал к классу огня и грома и у кого была хоть крупица мозга в голове, не стал бы в одиночку сражаться под водой.

Юноша настолько разволновался, что даже его волосы завились и встали дыбом, однако ожидаемой «взбучки» не последовало.

Немного поколебавшись, Сюань Цзи выждал какое-то время и вновь потер пальцы друг о друга, вызывая крохотное, размером с горошину, пламя. В его тусклом свете он вновь украдкой посмотрел на Шэн Линъюаня. Только теперь юноша с удивлением обнаружил, что черный туман вовсе и не собирался нападать на него. Вместо этого он медленно вернулся в тело своего хозяина и перестал замораживать все вокруг.

Вечно теплые воды южного моря скользили по поверхности льда, заставляя его таять на глазах. Глыба, защищавшая проход в гробницу, вскоре рухнула, и Сюань Цзи поспешно нырнул следом.

Пловец из него был никудышный, потому, чтобы догнать льдину, юноше ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к специальному смешанному стилю. К плаванию по-собачьи. Некоторое время спустя он, наконец, сумел дотянуться до глыбы. Огромный ледяной пузырь, по форме напоминавший гроб, почти растаял, и Сюань Цзи не составило труда удержать его. Но, не рассчитав силы, Сюань Цзи так сильно стиснул льдину, что та с треском раскололась.

Плохо дело!

Этот старый дьявол был профессиональным игроком со смертью, давно достигшим восьмого уровня. Но сейчас он страдал от головной боли. Если бы кирпич мог решить эту проблему, он бы точно повторил сцену из «Двадцать тысяч лье под водой»1!

1 海底两万里 (hǎidǐ liǎng wànlǐ) «Двадцать тысяч лье под водой» — классический научно-фантастический роман французского писателя Жюля Верна. Роман повествует о приключениях капитана Немо на построенной им подводной лодке «Наутилус» — технологическом чуде описываемого времени.

Однако у Сюань Цзи не было времени беспокоиться о попавшей в воду крови. Он напряг мозги и, наконец, выудил из памяти несколько странных слов на русалочьем языке. Воспользовавшись уцелевшим воздушным пузырем, юноша поспешно просунул в него голову и, вспомнив обо всех своих талантах, принялся тараторить со скоростью света. Закончив, он тут же зажал Шэн Линъюаню нос и рот.

Из-под ног Сюань Цзи тут же забил фонтан, и их обоих на огромной скорости подбросило вверх.

Сюань Цзи быстро расправил крылья и подхватил Шэн Линъюаня на руки. Он чувствовал себя так, будто превратился в летящую стрелу. Его голова была наконечником, пронзившим морскую гладь. Будь он обычным человеком, он бы уже давно рассыпался на кусочки. Но его тело было создано из костей Чжу-Цюэ. Какое-то время Сюань Цзи никак не мог открыть глаза. Он слышал лишь шум волн, и его кожа онемела от соли. Все его чувства словно отключились. Чувствительным остался только кончик языка...

Сюань Цзи понимал, что это был вынужденный шаг, и ему не стоит слишком много думать об этом. Но чем дальше, тем сложнее было избавиться от мыслей.

Он не знал, как долго Шэн Линъюань мерз на дне моря. Его губы были холодными, как камень, но внутри еще теплился маленький огонек. Он был сам не свой и в таком виде напоминал драгоценное сокровище. Сюань Цзи не мог этого не заметить. Юноша стиснул руки. Словно в бреду ему видилось, будто давняя мечта, преследовавшая его на протяжении тысяч лет, наконец, исполнилась. Даже окажись он сейчас на пороге смерти, Сюань Цзи не о чем было жалеть.

Один вздох казался бесконечным, хотя на деле, он длился всего секунды. В следующий же миг бушующее море взревело, и волны подбросили их обоих в воздух. Сюань Цзи тут же расправил мокрые крылья и неловко замахал ими, восстанавливая равновесие.

Никто не знал, когда рассеялись грозовые тучи, и небо озарилось давно потерянным светом луны и звезд. Из-за соленых морских брызг Сюань Цзи ненадолго ослеп. Юноша запрокинул голову... Это было очень похоже на безумие, охватившее дух меча на рубеже пятого и шестого годов Цичжэн.

Сюань Цзи казалось, что он оглох. Лишь в его груди все еще стучали барабаны.

Юноша поджал губы. Он чувствовал, что его сердце, наконец, перестало сопротивляться и медленно опустилось в темные глубины моря.

Он до сих пор не знал своего происхождения, но в этот момент он услышал голос своей души.

Шэн Линъюань напоминал сильнодействующий яд. Сюань Цзи знал это и постоянно был настороже. Но, в конце концов, он не удержался и попробовал кусочек.

«Твою же мать, — направившись к берегу, подумал Сюань Цзи, прижимая к груди это ядовитое существо, — какого черта?»

Несколько дней назад Сюань Цзи был госпитализирован, но, в виду того, что в больнице так и не удалось установить, что с ним что-то не так, коллеги забронировали для него обычный гостиничный номер. Пока он летел, ночной ветер полностью высушил его. Но юноша думал лишь о том, что, пусть раньше ему уже приходилось мыть волосы Его Величества, теперь у него появилась новая несбыточная мечта. Сюань Цзи хотел помочь Шэн Линъюаню хорошенько вымыться, и ни дружественные чувства, ни мораль здесь были совершенно ни при чем. Он сделал бы это исходя из своих собственных интересов.

Во всяком случае, древний дьявол вряд ли опасался простуды, потому, едва оказавшись в номере, Сюань Цзи отыскал одеяло, небрежно завернул в него Шэн Линъюаня, и оставил того лежать на кровати, как труп. Отвернувшись, юноша, наконец, выдохнул.

Словно запряженный в жернова осел, он прошелся по комнате, а затем вытащил из шкафа чемодан. Сюань Цзи нужно было чем-то занять руки и успокоиться.

На сей раз у него должна была быть сменная одежда... Сюань Цзи задумался. Потянув вверх край своей белой футболки, юноша вытер ею лицо. Он планировал искупаться чуть позже, но в этот момент Сюань Цзи вдруг заметил, что его одежда испачкана кровью.

На мгновение опешив, юноша быстро припомнил, что именно он был тем, кто разбил «гроб» Шэн Линъюаня. Ситуация была срочной, и у него попросту не было времени раздумывать над этим. На ледяных стенках была кровь... А это значит, что он снова подключился к Шэн Линъюаню через «bluetooth».

Сюань Цзи взял рубашку, в которую собирался переодеться, но так и остался сидеть на корточках на полу с открытым чемоданом у ног. Вдруг, юноша вскинул голову и посмотрел на лежавшего на кровати человека. Из-под одеяла виднелись лишь длинные волосы, и Сюань Цзи решил, что еще легко отделался.

Хорошо, что он обнаружил это первым. Если старый дьявол проснется, последствия будут невообразимыми.

Обливаясь холодным потом, Сюань Цзи напрочь забыл про душ. Отодвинув вещи в сторону, юноша поспешно освободил себе место. Он уселся на пол, скрестил ноги и, вспомнив о недавно выученном уроке, решил проверить море сознания. Убрав из окружения все лишнее и избавившись от навязчивых мыслей, Сюань Цзи заставил себя успокоиться и вскоре заметил, что в море его сознания появился неожиданный гость.

Сюань Цзи какое-то время наблюдал за происходящим, а после облегченно вздохнул. Морские течения слишком быстрые, и большую часть крови смыло водой. Едва установленная связь испарялась со скоростью света и вот-вот должна была оборваться. Старый дьявол досадовал на то, что юноша «не желал ни работать, ни учиться», потому устроил для него урок по погружению в созерцание. И теперь, если Шэн Линъюань внезапно решит проснуться, Сюань Цзи сможет в любой момент закрыть от него свое сознание.

Находясь в море знаний, юноша разминался, ожидая, когда время их связи истечет. Он украдкой поглядывал в сторону «незваного гостя», изучая его, но в глубине души Сюань Цзи чувствовал, что что-то не так.

«Незваный гость» молчал.

Ни там, в море, ни теперь, у Шэн Линъюаня будто и вовсе не было сознания. Не было ни чувств, ни снов... Будто он умер.

Сюань Цзи осторожно приблизился к нему и медленно погрузился в море знаний Шэн Линъюаня. Он опасался влезать глубоко, но едва переступив порог, юноша почувствовал, что провалился в бездну. Вокруг царил первозданный хаос. Там совершенно не было света... Там не было ничего.

Бесконечная тьма — великое испытание для ума. Сюань Цзи испугался и поспешно отступил.

Даже у таких тяжелораненых пациентов как Янь Цюшань сознательная деятельность не прекращалась ни на минуту.

Что это за человек, который не видит снов?

Сюань Цзи с минуту колебался, а затем снова шагнул вперед. Воспользовавшись их связью, он попытался представить себе весенний сад. Он пытался придумать для Шэн Линъюаня сон... Вдруг, у него на сердце стало очень легко. Вспомнив о кровавых разводах на льду, он пытался заставить Его Величество спать как можно крепче.

Но Шэн Линъюань оказался на редкость неблагодарным. Прежде, чем Сюань Цзи закончил устанавливать подставку для цветов, он увидел, что и розарий, и пруд, которые он только что создал, исчезли. Еще до того, как укрытые росой лепестки успели распуститься, их поглотила тьма из моря знаний Шэн Линъюаня.

Что произошло? Ему не понравилось?

Возможно, для такого старомодного человека, как он, все это казалось слишком уж вестернизированным2.

2 Вестернизация — заимствование западноевропейского или англо-американского образа жизни в области экономики, политики, образования и культуры, распространение западных ценностей по всему миру. Наиболее широко распространены либеральная идеология и рыночная экономика.

Хорошо... а что насчет дворца Дулин?

Сюань Цзи изо всех сил попытался припомнить внешний вид дворца. Стоило ему только подумать об этом, как в его сознании возник запорошенный снегом одинокий фонарь. Это был канун Нового года.

Но в этот раз тьма поглотила сон куда быстрее. Словно вырезанный из нефрита дворец Дулин вспыхнул и исчез в небытие. Похоже, Его Величество больше не желал на это смотреть.

Сюань Цзи нахмурился, задумавшись на мгновение, и попытался воссоздать в памяти пейзажи древнего Дунчуаня.

Когда-то Дунчуань был родиной клана шаманов. Сюань Цзи видел его в «обратном течении» и в воспоминаниях о духе меча демона небес. Но все это хранилось в памяти Шэн Линъюаня. Сюань Цзи понятия не имел, правда это или нет. В глазах Шэн Линъюаня было слишком много фильтров.

Из темноты постепенно появлялись холмы и леса, деревянные хижины, медленно, но верно, превращаясь в знакомый пейзаж. На этот раз всепоглощающая тьма из моря знаний Шэн Линъюаня не сдвинулась с места.

Ему все еще нравился Дунчуань…

Сюань Цзи вздохнул, и эта мысль тут же испарилась. Идиллия сельской жизни содрогнулась и разлетелась на куски осколками стекла. Из глубин сознания Шэн Линъюаня вырвался яростный, как лезвие ножа, ветер. Ветер оттолкнул Сюань Цзи прочь и едва не врезался в его море знаний. Зыбкая связь между ними была разрушена, и Сюань Цзи тут же открыл глаза. Шэн Линъюань лежал на боку, и его рука слегка подрагивала.

Мгновение спустя молодой человек медленно поднял ее, коснулся пальцами незнакомого матраса и встретился глазами с белым потолком номера. Его взгляд был тяжелым, а сам он выглядел сердитым. Его Величество сел на кровати, и одеяло, укрывавшее его, упало. Шэн Линъюань поднял голову и увидел сидевшего на ковре маленького демона, который, похоже, до сих пор не усвоил, что такое созерцание.

Маленький демон встретился с ним взглядом и испуганно отвел глаза. Но затем, словно вспомнив о чем-то, он снова посмотрел на Шэн Линъюаня. Юноше показалось, что на его одежде могли остаться перья.

Но Шэн Линъюань не желал играть с ним в гляделки. Осмотревшись, он понял, что маленькому демону, похоже, нечем было заняться и он решил сунуть свой нос куда не следовало. Так чужое любопытство потревожило его и без того редкий сон. К счастью, головная боль уже прошла, и к Его Величеству вернулось здравомыслие. Он был слишком ленив, чтобы возмущаться по мелочам, потому Шэн Линъюань просто потер лоб и сказал:

— Допрос закончился?

— Нет... — неловко кашлянул Сюань Цзи. — Нет. Иньи пробыл в этой организации слишком долго. Если допрос затянется, велик риск нанести заключенному психологическую травму. Но нам удалось сломать его защиту, утром мы на служебном самолете вернемся в Главное управление. Здесь собрались все оперативники «Фэншэнь» в полном составе. Мы просканировали слепого изнутри и снаружи, и увеличили защиту в десять раз. История с внезапными смертями на черном рынке Дунчуаня больше не повторится.

Но Шэн Линъюань был занят тем, что расчесывал пальцами свои спутанные волосы. Он полностью проигнорировал слова Сюань Цзи. Зная, что Управление по контролю за аномалиями было гораздо слабее, чем подразделение Цинпин, Шэн Линъюань не слишком рассчитывал на них. Когда Иньи вытащили из воды, он поселил в его сердце сгусток черного тумана. Если кто-то попытается вызволить его из тюрьмы или убить, Его Величество первым узнает об этом. Даже если Иньи разрубят надвое3, он не позволит ему умереть и сбросить с себя ответственность.

3 腰斩 (yāozhǎn) — разрубание по пояснице (вид казни).

— Ваше Величество, — с невыразимым напряжением начал было Сюань Цзи. — Вы... Вы вернетесь с нами в Юнъань?

Черный туман вытянулся струной, превратившись в тонкую ленту, и перевязал волосы Шэн Линъюаня. Молодой человек поднял на Сюань Цзи глаза и улыбнулся.

— Что, ты не рад приветствовать меня в своем доме?

Сюань Цзи на мгновение показалось, что с ним флиртуют. Во рту тут же пересохло, и юноша бессвязно пробормотал:

— Нет... Я ничего такого не имел ввиду.

Поднявшись с кровати, Шэн Линъюань, шаг за шагом, медленно подошел к нему и склонил голову.

— Что значит «ничего такого»?

Сюань Цзи беззвучно сглотнул.

Он внезапно обнаружил, что старый дьявол, похоже, был мастером в любовных делах. Он видел истинную суть вещей. Его Величеству хватило одного лишь взгляда, чтобы рассмотреть все его тайные желания и сжать в руках его сердце. А сам он потратил впустую десять лет, праздно прожигая жизнь. Он ничего не умел, и у него не было сил, чтобы «ответить ударом на удар».

Но в следующий же момент Шэн Линъюань поддел пальцами его подбородок, заставляя юношу поднять голову:

— Раз уж ты так беспокоился, что среди ночи отправился вытаскивать меня из моря, то я просто не могу тебя подвести. Но тебе придется постараться.

Сюань Цзи лишился дара речи.

Подождите минутку, к чему он клонит?

— До рассвета еще два или три часа. Вполне достаточно, чтобы научить тебя «секретам концентрации». Помни, ты должен оставаться собранным в течение всего дня, — холодно улыбнувшись, сказал Шэн Линъюань. Затем он спокойно достал из чемодана Сюань Цзи брюки и рубашку. — Пойду умоюсь и приведу себя в порядок. Я возьму твои вещи.

Но едва взяв в руки одежду Сюань Цзи, Шэн Линъюань обнаружил, что почти все его вещи были светлыми. Они были чистыми, опрятными, и мягкими на ощупь. Этот человек всегда одевался как чертов жиголо. У него напрочь отсутствовало чувство меры, и он только и делал, то впустую тратил время. Это невероятно раздражало. Неудивительно, что его разум был таким хрупким. Сперва Его Величеству казалось, что этот парень вынужден был прозябать в нищете и постоянно попадал в неприятности из-за своей демонической сущности. Но все, что он увидел сегодня, стало неопровержимым доказательством его невежества. Пришло время дать ему пощечину.

Сюань Цзи выжидающе молчал.

Чушь собачья, а не мастер любовных дел! Кто бы мог подумать, что этот человек оклевещет его и назовет развратником!

Будь он на самом деле таким похотливым, разве он не стал бы самовлюбленно пялиться на себя в зеркало? Это ведь куда лучше экономит энергию? Чушь собачья!

Неудивительно, что старый дьявол властвовал над тысячами ли гор и рек, но его гарем оставался пустым. У него не было ни жены, ни детей. Он был завзятым игроком-одиночкой4!

4 注孤生 (zhù gūshēng) — буквально Forever alone.

У Сюань Цзи попросту не было времени задумываться о том, что «Шэн Линъюань надел его одежду». Он был слишком зол. Казалось, что его отправили в роскошную частную школу.

Так называемые «секреты концентрации» были некогда созданы для юношей, что никак не могли сосредоточиться. Тренировка заключалась в том, чтобы «выстоять перед лицом шести желаний». Находясь в иллюзии, Сюань Цзи должен был использовать свое божественное сознание в попытках продеть нить в иголку. Сложность заключалась в том, что в иллюзии было полно красавиц. Девушки, одна очаровательнее другой, бесстыже липли к нему, пытаясь помешать.

Лишь рано утром, когда на его телефоне, наконец, зазвенел будильник, Сюань Цзи был освобожден. Этот «временный репетитор» не на шутку его измотал, он смертельно устал. Юноше казалось, что он не просто остался ни с чем, но и заработал себе косоглазие. Однако, во всем этом были свои плюсы. За ночь он отточил свои навыки настолько, что порой, даже сталкиваясь с Шэн Линъюанем лицом к лицу, он мог сохранять спокойствие.

Его Величество был вполне доволен результатом. Он считал Сюань Цзи бесполезным куском необработанной древесины. Это безрассудное молодое поколение необходимо было привести в порядок. Разве его методы не были эффективными?

Благодаря его бесчеловечным урокам каждый из них смог добиться желаемого. Именно с таким настроем они оба поднялись на борт летящего в Юнъань самолета.

Перед отъездом Сюань Цзи не забыл забрать из больницы оставленные на хранение вещи. Шэн Линъюань холодно наблюдал за ним. Ему показалось, что маленькому демону, вероятно, не хватало родительской любви. Не было никого, кто позаботился бы о нем. Никто не учил его, как правильно клевать зерно. Словно голодный воробей, клюющий рассыпанный по земле рис, он брал и брал, не желая отказываться от чужой доброты.

Янь Цюшань все еще не мог двигаться, поэтому решено было оставить его в Юйяне. Ван Цзэ поручил Гу Юэси и Чжан Чжао присматривать за ним. Взяв с собой оставшихся оперативников «Фэншэнь», он вместе с начальником Отдела восстановления и его подозрительным духом меча отправился сопровождать Иньи обратно в штаб-квартиру Главного управления.

Служебный самолет был собственностью Управления. В соответствии со всеми стандартами грузовой отсек самолета был преобразован в тюрьму класса А. Он всегда использовался для перевозки важных и опасных подозреваемых. После урока, полученного ими на черном рынке Дунчуаня, никто, кроме начальника оперативного отдела юйянского филиала Ду Жо не был предупрежден. Даже не имевшее отношения к делу люди Ван Цзэ и сотрудники Отдела восстановления, занимавшиеся ликвидацией последствий на побережье Юйяна, ничего не знали.

В прошлый раз, когда Его Величество летал на самолете, у него не было собственного тела, и его душе пришлось вселиться в меч. Это впервые, когда он самолично поднялся на борт. Всю дорогу он с интересом смотрел в окно, ни на миг не опасаясь упасть. Ведь все это время рядом с ним сидела большая птица.

— Раз уж у тебя есть крылья, почему бы тебе не полететь обратно самому? Почему вместо этого ты сел на другую птицу? — с любопытством спросил он Сюань Цзи.

Сюань Цзи лишился дара речи. Казалось, в словах Его Величества было что-то не так. Он словно ругал его. Но юноша никак не мог понять, почему.

Проходивший мимо Ван Цзэ случайно услышал их разговор и рассмеялся, едва не расплескав воду. Он поспешно объяснил Шэн Линъюаню, что такое «управление воздушным движением». Так Его Величество узнал о том, что обычные люди, не имевшие ни власти, ни богатств, и даже не будучи заклинателями, целыми днями летали по небу. Однако, это показалось ему не слишком убедительным. То ли потому, что этот карп был никудышным рассказчиком, то ли потому, что Шэн Линъюаню не хватало знаний. Его Величество промолчал, но остался под впечатлением от того, что насочинял Ван Цзэ.

Командир Ван был самой настоящей сокровищницей. Он никогда не стеснялся бурно проявлять эмоции перед посторонними. Услышав, что старший брат удостоил его вопросом, он принялся размышлять о небе и земле, рассказал о трех поколениях своих предков и, наконец, достал свой мобильный телефон, чтобы поделиться коротким домашним видео... Но из-за того, что часть контента оказалась слишком вульгарной, Сюань Цзи пришлось его прервать.

— А это что такое? — взгляд Шэн Линъюаня упал на экран телефона Сюань Цзи, с открытой на нем страницей онлайн-магазина.

Пришедший из древности Его Величество понятия не имел, что для современных людей их мобильные телефоны были словно нижнее белье. Ему казалось, что в том, что он небрежно посмотрел на экран, не было ничего такого.

Сюань Цзи больше некуда было прятаться. Дрожащей рукой он отправил в корзину для покупок более тридцати мужских вещей, а также кучу предметов первой необходимости... И в один клик оформил заказ.

Глава 74

Сюань Цзи вновь схватил его за руку и произнес:

— Учитель, какова цена за дополнительные занятия? Можете просить все, что пожелаете! Я готов впахивать как конь, продать печень или почку, готов отдать все, что угодно!

Может быть, командир Ван и вправду оказался весьма эффективным работником, а, может, те, кто стоял за темным жертвоприношением, попросту не осмелились ничего предпринять, почувствовав на борту самолета присутствие Шэн Линъюаня. В конце концов, они благополучно вернулись в Юнъань и появились в Главном управлении на четверть часа раньше положенного.

Был уже почти полдень, когда самолет приземлился в Сишань. Откуда-то с севера пришли снеговые тучи, и неприступная гора за ночь побелела. Все местные птицы словно вымерли. Все, кроме редких ворон и шустрых воробьев. По сравнению с жарким Юйяном, полным кокосовых пальм, Сишань казался частью совершенно другого мира.

Всю свою жизнь Шэн Линъюань провел в сражениях. Скитаясь по свету, он прекрасно знал разницу между севером и югом1, и мог спокойно преодолеть этот путь за две партии в ци2. Лицо Его Величества оставалось спокойным, но на деле он был поражен до глубины души.

​​​​​​​1 北 (běi) — Север, также имеет значени: потерпеть поражение; потерпеть поражение и бежать; 3. разбитый враг.

​​​​​​​2 Китайские шахматы.

Прежде, чем отправиться в дорогу, он спросил Сюань Цзи:

— Почему бы тебе не полететь самому?

И это были слова лягушки из колодца​​​​​​​3.

​​​​​​​3 井底之蛙 (jǐng dǐ zhī wā) — человек с ограниченными взглядами, узким кругозором, досл. лягушка на дне колодца.

Даже древние рыба Кунь и птица Пэн, будучи самыми настоящими богами, способными за день преодолевать тысячи ли, не могли летать так быстро. Что было говорить о Сюань Цзи?

— Если честно, даже несмотря на то, что это служебный самолет для спецзаданий, когда-то он был обычным гражданским самолетом. Мы модифицировали его. Он не очень тяжело оснащен, — Ван Цзэ оказался на совесть хорошим гидом. Он никогда не замолкал на полуслове, будь то официальная история страны или же какая-нибудь легенда. — Те, кто располагает настоящей техникой, обычно заняты в военной или космической промышленности.

Осознав, что полностью потерпел поражение в борьбе за внимание Его Величества, Сюань Цзи поспешно открыл вторую бутылку минеральной воды. Во-первых, он только недавно устроился на эту работу и, естественно, не был таким осведомленным​​​​​​​4, как прожженный хитрец​​​​​​​5 Ван Цзэ. Во-вторых, в отличие от представителей водного класса с их неисчерпаемыми запасами влаги, он всегда мог сослаться на то, что из-за слишком долгой болтовни у него пересохло в горле.

​​​​​​​4 如数家珍 (rú shǔ jiā zhēn) — будто подсчитывать семейные драгоценности (обр. в знач.: прекрасно разбираться, ориентироваться; с полным знанием дела; знать, как свои пять пальцев).

​​​​​​​5 老油条 (lǎoyóutiáo) — старый хитрец; тертый калач; стреляный воробей.

Шэн Линъюань даже растерялся, когда Ван Цзэ внезапно заговорил с ним о «технологиях пилотируемой космонавтики», «космической станции» и «лунном челноке». Лишь из вежливости Его Величество сделал вид, что восхищен этими речами, но в душе он не поверил ни единому слову.

Смертные возносятся на небеса, боги гибнут, свет и тьма сливаются воедино, а жизнь и смерть обращаются вспять... Но разве это не самый настоящий хаос?

Бред какой-то.

Самолет приземлился на специальную посадочную полосу Управления по контролю за аномалиями. Ван Цзэ и Сюань Цзи уже успели изучить все функции этого здания, насчитывавшего более сотни этажей. Снаружи гудел ветер и падал снег, но, стоило им только войти в вестибюль тридцать шестого этажа, как местная система центрального отопления самостоятельно переключилась на комнатную температуру.

Божественное сознание Шэн Линъюаня пребывало в полном покое. Он знал, что тепло исходило от труб с горячей водой, проложенных внутри стен и под землей. И он не мог не думать о том, что это было намного лучше, чем стенные печи дворца Дулин. В сравнении с этим огромным зданием, даже утопавший в роскоши нефритовый дворец Вэй Юя казался убогим захолустьем, попросту не достойным упоминания.

Вдруг, Шэн Линъюань отчетливо понял, почему эти современные носители «особых способностей» казались ему такими «невежественными». Их окружало невероятное множество хитростей, делавших их жизнь в разы проще. Они попросту ничего не умели. Они и не должны были уметь.

Внезапно, оба его проводника прикусили языки. На тридцать шестом этаже их уже ожидал директор Сяо.

— Мать моя... — Ван Цзэ поспешно сглотнул, что-то сдавленно прогудел и обратился к Сюань Цзи. — Как ты считаешь, лицо старины Сяо покрыто свинцовым порошком? По-моему, он как-то почернел.

— Сынок, — сухо произнес Сюань Цзи, — сдается мне, сейчас у него даже макушка черная.

Стоявший перед ними директор Сяо глухо усмехнулся.

— Командир Ван, директор Сюань, ваше триумфальное возвращение случилось быстрее, чем мы ожидали. Ох, мы ведь приготовили для вас букеты красных гибискусов​​​​​​​6, вот только упаковать не успели.

​​​​​​​6 Красный гибискус или китайская роза. Иногда его называют «цветком смерти». В народе рассказывают, что цветение китайской розы – очень опасный период для обитателей дома. Считается, что одновременно с появлением на растении ярких бутонов кого-то из домочадцев настигает опасное заболевание или даже смерть. Еще одна версия подсказывает, что гибель ожидает домашних в том случае, если китайская роза распустится в неподходящее для этого время года. Например, жарким летом или в самом конце зимы. Обычно цветет гибискус с конца весны до последнего месяца осени. Реже – в начале зимы.

Сюань Цзи и Ван Цзэ разом переглянулись. Похоже, эти «красные гибискусы» были заказаны в магазине погребальных одеяний.

Странная парочка специалистов по неприятностям тут же сжалась, как перепуганные перепелки, и спряталась за спину Шэн Линъюаня. «Дух меча» Шэн Линъюань, недавней ночью напавший на Сяо Чжэна, лишь спокойно улыбнулся ему и, не обращая никакого внимания на юного громового зверя, продолжил восхищаться зданием Управления.