Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

7 月德 (yuèdé) астрол. Юэ-дэ (название благоприятных созвездий и доброй силы; обозначается одним из знаков десятеричного цикла: 丙, 甲, 壬, 庚. Предсказание благоприятно для пиров и развлечений, земляных работ и ремонта построек, а также для принятия должности).

— Директор Хуан, — медленно проговорила матушка Юй, — раз уж вы готовы позволить новичку с прозрачным резюме проводить расследование, то почему бы вам не позволить более беспристрастной и невиновной третьей стороне сделать то же самое? В чем же разница?

Господин Юэ-дэ поспешно поддержал ей:

— Независимо от того, насколько невинен этот ваш новый человек, он также получает деньги от Управления. Разве он не будет действовать с «согласия организации»? Кроме того, как он может быть невиновен! Я слышал, что этот человек вошел через заднюю дверь8. Он едва сдал вступительные экзамены, но, каким-то совершенно необъяснимым образом, стал директором отдела. Это же просто потрясающе! Он получил высший балл. Как этому недотепе вообще удалось сдать тест? Откуда тебе знать, что он не станет нарушать закон в корыстных целях?

8 走后门 (zǒu hòumén) идти через чёрный ход (заднюю дверь); обр. в знач. по блату, незаконным способом.

Директор Хуан вынужден был сказать:

— Конечно, вы можете проконтролировать...

— Теперь поговорим о регулировании, — мужчина хлопнул рукой по столу. — Вы решили открыться «Совету Пэнлай», вот для чего мы здесь собрались. Все это время вы создавали для нас кучу правил и положений, отправляли своих сотрудников с инспекциями. Мы принимали это, сотрудничали с правительством. Но теперь, когда у вас возникли проблемы, вы больше не можете это контролировать, верно? Вы сидите в своем офисе в Юнъань, скрытые от ветра и солнечного света, и вдруг у вас на пороге появляется эта заразная бабочка!

У признанных мастеров были свои собственные сферы влияния. Так матушка Юй контролировала северо-восток, а господин Юэ-дэ контролировал Дунчуань. Дом зараженного призрачной бабочкой мальчика находился в сфере влияния господина Юэ-дэ.

Ходили слухи, что господин Юэ-дэ родился в конце династии Цин. Преисполненный сильной жаждой власти, он был похож на бойцового пса. Господин Юэ-дэ относился к своей репутации серьезнее, чем к своей жизни. У его ног находились бесчисленные последователи. Если в Дунчуане что-то шло не так, сначала нужно было послать кого-то поклониться ему, иначе никто ничего не смог бы сделать. Сказав это, он повысил тон своего, и без того высокого голоса, на октаву.

— Каждый из нас должен отправить кого-то в Главное управление для обеспечения надзора. Мы должны создать команду, чья работа будет направлена на взаимоконтроль и регулирование!

Директор Хуан криво усмехнулся и ответил:

— Государственные органы — это не то, что может быть создано вот так сразу...

— Ну, что ж, тогда не стоит больше беспокоиться об этом. Колодезная вода речной не помеха9, в будущем, ваше Главное управление больше не будет засылать сюда своих людей с инспекциями.

9 井水不犯河水 (jǐng shuǐ bù fàn hé shuǐ) букв. Колодезная вода речной не помеха. Образно – не мешать друг другу, не касаться друг друга, жить отдельной жизнью.

Конференция превратилась в беспорядок. Директор Хуан несколько раз пытался вмешаться, но так и не смог вставить ни слова.

В прошлом, когда старый директор еще занимал свой пост, он все еще мог контролировать ситуацию. Теперь, как только старик ушел, в Управлении начали происходить несчастные случаи. Сяо Чжэн был слишком молод, а директор Хуан был лишь обычным человеком. Эти высокомерные старые мастера из Пэнлай вообще не воспринимали Управление по контролю за аномалиями всерьез. Сяо Чжэн вздохнул, и в этот момент его мобильный телефон вновь зазвонил. На экране высветилось «Ло Цуйцуй».

Директор Сяо был жестким человеком и редко использовал в своей речи слова «я надеюсь». Но, прежде чем взять трубку, он вдруг подумал про себя: «Надеюсь, хотя бы у Отдела восстановления есть для меня хорошие новости».

— Директор, я должен вам кое-что сказать... — закричал Ло Цуйцуй с другого конца прямо в ухо Сяо Чжэну, ожидавшему «хороших новостей». — Наш директор — настоящий герой! Он был схвачен кучей костяных когтей и в одно мгновение исчез в черной дыре!

Так вот что значило: «Если крыша протекает, дождь будет идти всю ночь»10.

10 屋漏偏逢连夜雨 (wūlòu piān féng liányè yǔ) если крыша протекает, дождь будет идти всю ночь (Фэн Мэнлун); обр. беда не приходит одна.

Сяо Чжэн почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Директор Сяо, когда я смогу перейти на другую должность? — всхлипнул Ло Цуйцуй.

У Сюань Цзи зачесался нос, и он чихнул. Юноша почувствовал, будто кто-то проклинал его.

Увидев, что он без колебаний бросился к пещере, Шэн Линъюань тут же попытался его остановить:

— Подожди минуту, что ты хочешь сделать?

— Разве ты не видишь тут целую стаю бабочек, преследующих меня? Черт возьми, это даже звучит ужасно.

— Зачем ты бежишь от бабочек? Они не могут паразитировать на тебе, ты принадлежишь к родословной огня, — сказал Шэн Линъюань.

— Они могут паразитировать на этом человеке! — Сюань Цзи ворвался в пещеру и опустился на землю. Его крылья превратились в яркое пятно света и исчезли. — Алло, старший! Ты заметил, что здесь есть еще одно живое существо и он все еще дышит? А еще он горячий и воняет!

— Этот человек — мошенник. Он не похож на невинную жертву, почему тебя должно это волновать? — тон голоса Шэн Линъюаня стал настойчивее. — Не ходи дальше!

Сюань Цзи вдруг уловил в его словах что-то странное. Шэн Линъюань никогда не говорил с такой скоростью. Его голос звучал крайне неуверенно.

— Старший, только послушай себя, — намеренно растягивая слова, протянул Сюань Цзи. — Как низко так говорить! Я — уполномоченный Управления. Разве прилично посылать в кучу бабочек обычного человека?

— Немедленно прекрати! — Шэн Линъюань говорил тихо, но в его голосе отчетливо чувствовались слабые нотки гнева.

Сюань Цзи моргнул:

— Старший, в чем дело? Ты знаешь, что находится в этой дыре?

— Раз уж ты опасаешься этих бабочек, то должен понимать, что там, куда они не осмеливаются соваться, не место любителям развлечений. Выходи, и я постараюсь вывести тебя отсюда.

— Ты постараешься? Ты знаешь, как отсюда выбраться?

— Внутри шаманского кургана есть алтарь, — на мгновение потеряв над собой контроль, выпалил Шэн Линъюань. Но уже через секунду к нему вновь вернулось его спокойствие и мягкость. — Я хотел, чтобы эти кости отвели нас туда. В алтаре есть механизм. Если поклониться ему — откроется потайной проход, по которому можно будет выбраться на поверхность. Мы уже прошли полпути, но этот человек испортил нам все планы. Алтарь должен быть совсем рядом. Будь умницей, послушай меня. Возьми его и уходи. Ты принадлежишь к родословной огня, бабочки не тронут тебя.

Как только он открыл рот, его голос, казалось, обрушился на Сюань Цзи. Он звучал глухо и смутно, будто заманивая. Это не сулило ничего хорошего.

У Сюань Цзи заложило уши, а в глазах защипало.

Юноша вдруг отчетливо понял, почему Би Чуньшэн обезумела, когда Шэн Линъюань спросил ее: «Кто тебя обидел?». Этот человек, казалось, обладал какой-то странной магической силой. Его слова были подобны тонкой сети, которую он умело набрасывал на окружающих. Это заставляло людей думать, что они любят его всем сердцем. Все обиды, душевные страдания и печали, о которых они никогда никому не рассказывали, они готовы были излить ему.

Он невольно остановился, собравшись уже было двинуться вперед.

«Этот маленький демон так молод и талантлив, — подумал Шэн Линъюань. Он был близким и теплым, будто весенний ветер11, но его сердце оставалось холодным. — Существа, обладавшие врожденными способностями, бы высокомерны от природы и не желали общаться с другими кланами. Вырастить достойного наследника было очень трудно, поэтому каждый клан хорошо защищал своих детей, они никогда не отпускали их в мир, бродить по свету просто так. Он называл себя старейшиной. Должно быть, в его клане что-то произошло. С самого детства у него не было никого, кто позаботился бы о нем».

11 春风 (chūnfēng) весенний ветер (обр. в знач. милосердие, великодушие, гуманность).

— Туда даже бабочки не осмеливаются залетать. Риск очень велик. Как ты сможешь справиться с тем, что внутри, вместе с этим смертным? —маленькому демону не хватало любви, поэтому он решил побаловать его. Шэн Линъюань вздохнул и намеренно придал своему тону немного нежности. — Меня очень беспокоит, что старейшины твоего клана решили отпустить тебя одного. Это так безрассудно.

Сюань Цзи был тронут его словами и подчинился. Поколебавшись мгновение, он снял висевшего на мече козлобородого и, перехватив того за воротник, потащил мужчину за собой, жеманно пробормотав:

— Хорошо.

С этими словами юноша развернулся и, словно во сне, пошел обратно.

Вход в пещеру был залит сиянием и, казалось, что за ее стенами светло как днем. Все пространство вокруг было заполнено бабочками. Бабочки не осмеливались гнаться за ними, они могли лишь жаться друг к другу и наблюдать. Сюань Цзи, казалось, совершенно не видел всех этих смертоносных насекомых. Шаг за шагом он направился прямо дыре.

— Пойдем со мной, — прошептал Шэн Линъюань юноше на ухо. — Я не причиню тебе вреда.

Сияние бабочек уже осветило лицо Сюань Цзи, отражаясь в его глазах. Взгляд юноши бессознательно блуждал по сторонам.

Шэн Линъюань тихо рассмеялся:

— Хорошо...

Его голос стал ниже. Юноша шагнул из пещеры, и яростный огонь с ревом вырвался наружу. Шэн Линъюань почувствовал, как от яркого пламени заболели глаза, и тяжелый меч разорвал воздух, разом сжигая тысячи бабочек.

— Старший, ты сказал, что сейчас не причинишь мне вреда, — с улыбкой сказал Сюань Цзи. Испепелив бабочек, он вернулся обратно в пещеру. — А что насчет «потом»?

Шэн Линъюань промолчал.

— Что на земле, что под землей, я думаю, что тебе уже много тысяч лет, не так ли? Мне, похоже, не достает воспитания, ведь я не краснею, даже когда вру, глядя кому-то прямо в глаза. — Сюань Цзи покачал головой и мягко постучал острием меча по земле. — А вы покраснели?

Стоило тяжелому лезвию коснуться каменного пола, как по пещере тут же разнесся лязг, отдаваясь от стен гудящим эхом. Прямо перед ними, казалось, образовалась пустота.

Сюань Цзи, несущий человека в одной руке и оружие в другой, похоже, не прилагал к этому никаких особых усилий. Он бодро подошел к тому месту, откуда раздалось эхо, и, пока его рот не был занят праздными разговорами, произнес:

— Раз уж ты пришел в наш мир, я должен научить тебя современным ценностям. Мы верим в равенство и справедливость. Опустим вопрос о справедливости, потому что нормы морали в твое время были совсем другими, нежели в наше. Поговорим о равенстве. Что такое равенство? Это касается всех живых существ. Независимо от того, есть ли у них особые способности или это всего лишь обычные люди. Хорошие они или плохие… В моем мире их права равны. Если он все еще хочет совершать преступления, я выведу его на улицу, а потом сдам в полицейский участок, но сейчас я буду относиться к нему так же, как и ко всем остальным и буду защищать его. Вот и все…

Великого дьявола, похоже, взбесили его слова.

— ...Все вы, древние императоры и генералы, устарели, понимаете? Вы неполиткорректны, я... — голос Сюань Цзи резко оборвался, стоило ему увидеть место перед собой. — Третьего же дядюшку…12

12 Здесь аналогично «твою мать».

Узкая пещера вывела его в широкий каменный зал. В центре зала находилось небольшое озеро со стоячей водой. За все эти годы озеро, почему-то, так и не пересохло. На стенах вокруг него росло нечто напоминающее виноградные лозы, которые Сюань Цзи никогда раньше не видел. Лозы были усеяны маленькими цветами, похожими на лампочки. Цветы тускло мерцали, испуская слабое свечение.

В тот момент, когда Сюань Цзи вошел, все бутоны одновременно распустились. Внутри пещеры вдруг стало очень светло. Белые, цвета слоновой кости, лепестки, сияли нежнее, чем взгляд любовника. Сюань Цзи тут же поспешил прикрыть нос себе и парню с козлиной бородкой на случай, если их пыльца окажется ядовитой.

Но у юноши было только две руки, и тяжелый меч оказался отброшен в сторону.

Звук падения нарушил многолетний покой озера, и вода в нем пошла рябью. Белые цветы вокруг внезапно стали красными, затем сморщились и начали таять. Словно кровь, они потекли по стенам, со всех сторон устремляясь к клинку…

Глава 21

Эти руки показались Сюань Цзи знакомыми. Не так давно он сражался с этим человеком.

Сюань Цзи объездил всю страну, побывал в нескольких ботанических садах, но он никогда не видел таких чудесных цветов, что превращались в жидкость при одном неверном движении. Слишком поздно было их спасать.

С тех пор, как его меч «убежал из дома», судьба стала к нему еще более жестока. Сначала он столкнулся с этим «обновленным» дьяволом, но дьявол, во всяком случае, казался очень чистоплотным, и, вероятно, даже неплохо пах. А теперь он не должен был позволить своему мечу коснуться этих растений, у которых, похоже, начались «критические дни», иначе как он потом сможет вернуть его обратно в позвоночник?

Способен ли хоть один мужчина взвалить на свои плечи такую ношу?

В какое-то мгновение у Сюань Цзи не хватило духу сбросить с себя козлобородого, ведь молодому человеку всю жизнь внушали «пять вещей и четыре достоинства»1. И, хотя козлобородый, болтавшийся в его хватке, ужасно вонял, он ничего не мог с этим поделать. У Сюань Цзи не хватало рук, чтобы держать еще и меч, поэтому ему пришлось использовать все четыре конечности. Он вытянулся и силой заставил клинок подняться в воздух, после чего поудобнее перехватил козлобородого и ринулся следом за своим оружием. Он планировал поймать его и зажать ногами, чтобы не испачкать лезвие в «кровавом бульоне».

1 五讲四美 (wǔjiǎngsìměi) пять вещей, которые стоит делать и соблюдать, и четыре достоинства или красоты (быть культурным 讲文明 , быть вежливым 讲礼貌, соблюдать гигиену 讲卫生 , соблюдать дисциплину 讲秩序 , блюсти нормы нравственности 讲道德 , и четыре достоинства 四美 - обладать красивой душой 心灵美 , красиво говорить 语言美 , совершать красивые поступки 行为美 , красота окружающей среды 环境美)

Но в это время цветочный сок уже вовсю лился по стенам. Преодолев половину пути, алые потоки вдруг проигнорировали земное притяжение и, неестественно изогнувшись, потекли по горизонтали.

Жидкость повисла в воздухе легкой дымкой. Но стоило ей только приблизиться к крыльям Сюань Цзи, как она тут же испарялась и превращалась в кровавый туман. Это было почти впечатляюще. Но козлобородый, будучи без сознания, не мог как следует восхититься Сюань Цзи. Вдруг мужчина резко вскрикнул и зашевелился. Несколько капель сока попали ему на руку, и та покрылась черными пятнами. Рука выглядела так, будто ее облили кислотой! Это заставило его окончательно проснуться. Цветочный сок оказался неимоверно токсичен!

Неизвестно, была ли причина в слишком горячих крыльях Сюань Цзи или в чем-то еще, но красный туман, появившийся от испарения странной жидкости, становился все более густым. Козлобородый тут же попал под его воздействие, и его кожа начала плавиться, как у человека, сжигаемого заживо.

Туман сгустился под сводами пещеры, встретился с холодной скалой, а затем пролился вниз. Сюань Цзи, человек-птица, хотя сам и не создавал кислотных дождей, очевидно, стал их переносчиком!

У юноши не осталось иного выбора, кроме как сперва позаботиться о живых. Заботиться о мече времени у него уже не было. Он с силой поджал ноги, и его огромные крылья образовали такой необходимый сейчас защитный купол, закрывая его самого и козлобородого мужчину.

Тяжелый меч, который он только что подхватил, со звоном упал обратно в объятия «кровавого дождя и ветра»2.

2 血雨腥风 (xuèyǔ xīngfēng) кровавый дождь и пахнущий кровью ветер (обр. резня, кровавая бойня, кровопролитие, кровопролитный, залитый кровью, кровавый).

Озеро, в которое он рухнул, оказалось неглубоким, и клинок сразу же опустился на дно. Сюань Цзи посмотрел вниз сквозь щель между крыльями и обнаружил каменную платформу размером примерно в три квадратных метра. Она была полностью скрыта под поверхностью воды, а сверху, казалось, находилось что-то еще…

То, что он увидел дальше, заставило Сюань Цзи широко распахнуть глаза.

На каменной платформе стоял пустой гроб. Именно туда и упал его меч!

Прежде чем он успел броситься за ним, его сердце пропустило серию быстрых ударов. Ощущение было таким, словно ему в грудь вбили железный кол. Нестерпимый холод и болезненная пустота накрыли его с головой, словно цунами. Над ухом у юноши что-то щелкнуло, будто сломалось, на какое-то время лишив его возможности дышать.

Цветочный сок хлынул в озеро, и прозрачная вода в мгновение ока окрасилась в красный.

В то же самое время, у далекого алтаря в глубине Чиюань, разом остановились все патрульные духи. Стоило им только что-то почувствовать, как они сразу же обернулись. Еще одна каменная стела треснула!

Один за другим они попадали на колени. Кто-то из патрульных с осторожностью протянул гнилую руку, все еще сжимавшую меч, и попытался снова соединить треснувший камень. Но, прежде чем он успел дотронуться до него, камень с тихим шорохом рассыпался в порошок. Из разбитой стелы поднялся столб белого света и стрелой полетел на восток.

Духи посмотрели друг на друга. Ветер шумел в их холодных доспехах. Они были слишком стары. Их воспоминания заржавели, как и их собственные тела. Они никак не могли вспомнить, что это означает, но, похоже, это было что-то ужасное.

Когда меч упал в озеро, Шэн Линъюань почувствовал, что все семь его отверстий3 были будто заклеены, его чувства онемели, а сердце забилось так быстро, словно пытаясь прорвать мышцы и выскочить из груди. Шэн Линъюань не хотел знать, что это было. В это мгновение он уже ничего не боялся. Он надеялся, что кровь, смешавшаяся с водой, соберется в кокон, и он сможет завернуться в него и спрятаться до скончания веков.

3 七窍 (qīqiào) - семь отверстий в голове человека: уши, глаза, ноздри, рот: органы восприятия внешнего мира; способности человека.

Но в этом мире не существовало места, где он мог бы спрятаться.

Крепкий сон, отдых, передышка… Для него все это было сродни фантазиям4.

4 妄想 (wàngxiǎng) безудержная фантазия, несбыточные мечты, химера; сумасбродные идеи; предаваться несбыточным мечтам (сумасбродным идеям)

Его память была подобна пробудившемуся чудовищу, с широко открытыми глазами и огромной пастью5.

5 血盆大口 (xuè pén dà kǒu) букв. пасть размером с таз для крови (о твари, животном).

Меч «зажужжал» и издал тихий гул. Пещера содрогнулась. Все цветы на стенах одновременно увяли. Из самого сердца озера поднялся ужасающий вихрь. Уровень воды стал постепенно опускаться, будто что-то засасывало ее внутрь гроба.

Сюань Цзи вздохнул с облегчением, когда ненормальное сердцебиение, бросившее его в холодный пот, успокоилось. Юноша с удивлением заметил, что кровавые воды озера были полностью поглощены гробом. Когда поверхность его вновь стала прозрачной, «обнажились камни»6.

6 水落石出 (shuǐ luò shí chū) – вода спала — камни обнажились (все тайное становится явным).

Пустой гроб показался полностью, но меч, упавший в него, исчез. Внутри находился человек. Сюань Цзи, правда, не был уверен, можно ли было назвать его «человеком».

Взгляд козлобородого заметался из стороны в сторону. Сначала он потерял сознание от испуга, а потом от испуга же проснулся. Обнаружив себя повисшим в воздухе, он чуть было не сошел с ума. Даже Сюань Цзи не мог не вспотеть. Ему казалось, что после того, как он своими собственными глазами увидел «небесную кару, способную развеять кости в прах»7, он смог бы без страха пересмотреть все фильмы ужасов будь то китайские или зарубежные.

7 天打雷劈、挫骨扬灰 (tiān dǎ léi pī, cuò gǔ yáng huī) кара небесная, воздаяние за грехи, букв. стереть кости в порошок и развеять прах обр. совершать тягчайший грех

Но то, что он видел сейчас, находилось за пределами его воображения, потому что тело в гробу не имело ничего общего с человеком.

Внутри лежал обгоревший труп. Нельзя было различить, где находилась его голова, а где ноги, у трупа не было ни одной целой кости, его позвоночник был сломан в пояснице, верхняя и нижняя половины полностью обгорели, а кое-где на костях еще виднелись ошметки гнилого мяса.

И этот безжалостно сожженный «человек» все еще мог двигаться!

Его кости «клацнули», а затем, – «пуф», – прорвались сквозь обожженную кожу. Они «топтались» вокруг, силясь найти свое прежнее положение, формируя длинный скелет, быстро обрастающий новой плотью.

Сюань Цзи отчаянно задрожал. На мгновение ему показалось, что слой за слоем наращивать новую кожу намного болезненнее, чем пережить тысячи порезов. Он вспомнил, что, когда жертвоприношение провалилось, дьявол неподвижно стоял на крыше здания и улыбался до тех пор, пока его пепел не развеялся по ветру.

Но «обгоревший труп» продолжал бороться, крепко держась за место своего захоронения обеими руками, и бронзовые стенки толщиной в цунь деформировались под его пальцами.

Существо беззвучно закричало… Его язык и голосовые связки еще не успели сформироваться.

Несмотря на то, что он просто был рядом и наблюдал, Сюань Цзи чувствовал себя так, будто его собственное тело горело и обливалось холодным потом.

Потребовалось с четверть часа, чтобы плоть и кости обгоревшего трупа полностью срослись. Окровавленное тело покрылось бледной кожей, длинные волосы водопадом хлынули вниз, покрывая весь гроб. Руки, крепко державшиеся за бронзовые стенки, с тихим стуком упали внутрь.

Его длинные тонкие пальцы напоминали драгоценный нефрит.

Эти руки показались Сюань Цзи знакомыми. Не так давно он сражался с этим человеком.

Дьявол, перенесший Небесное Бедствие, выбрался из меча!

В это время уровень воды в озере опустился почти на два метра, полностью обнажив каменную платформу. С высоты можно было рассмотреть, что вся ее поверхность была усеяна странными узорами. На самом деле, все рисунки были нанесены по-разному. Один их слой был высечен прямо на камне. Сюань Цзи никогда раньше не видел ничего подобного, но, судя по опыту, это было больше похоже на какой-то текст, нежели на узор. Другой слой был нанесен красками, их Сюань Цзи сразу же узнал. Это были жуткие письмена темного жертвоприношения.

Когда поверхность воды успокоилась, Сюань Цзи с минуту помедлил, и осторожно опустился на платформу. Он встал на цыпочки, чтобы не касаться начертанных на земле символов, и вдруг услышал прерывистое дыхание.

— Э-э-э, это... — осторожно спросил Сюань Цзи. — Ты… ты жив?

Человек в гробу, казалось, немного пошевелился, но ничего не ответил.

Сюань Цзи огляделся вокруг, нашел место, свободное от жертвенных текстов, и, наконец, положил туда козлобородого. Только теперь он понял, что чего-то не хватает.

«Погоди-ка, — подумал Сюань Цзи, — а где мой гребаный меч?»

Как только юноша опомнился, в его голове тут же выстроилась цепочка вопросов.

Как обстоят дела?

Разве старого дьявола не порубило на кусочки? А откуда тогда это тело? Как он превратился в живого человека?

Но все это мелочи, которые можно было бы отложить в сторону. Самое главное — это то, что дьявол выбрался наружу. А что насчет его меча?

Его оружие, прежде чем стать «одержимым», было частью его тела и двигалось лишь в соответствии с его желаниями. После того, как дьявол захватил его, Сюань Цзи постоянно страдал от «тоски по мечу»8. Со временем все это переросло в чувство крайнего беспокойства9. Однако теперь юноша даже не мог почувствовать, где он находится, и необъяснимая тревога внезапно испарилась!

8 分离焦虑症 (fēnlí jiāolǜ zhèng) страх разлуки (тревожное расстройство у детей, вызванное разлукой)

9 五脊六兽 (wǔ jǐ liù shòu) – букв. пять гребней и шесть голов. (Чувство неловкости, беспокойства, крайняя душевная тоска)

Сюань Цзи подошел к гробу, намереваясь поискать оружие там, но, прежде чем он успел прикоснуться к нему, его взгляд задержался на человеке внутри.

Конечно же, он сражался с Шэн Линъюанем в госпитале в Чиюань. У человека в гробу было точно такое же лицо, такое же тело, даже длина волос осталась прежней, но ему показалось, что этот человек отличался от того, кого он повстречал ранее.

Тот человек умер у него на глазах, превратившись в пепел, и даже пылесос не смог бы собрать то, что от него осталось. С другой стороны, у Шэн Линъюаня из госпиталя не было «живого тела», это заставляло верить в то, что он совершенно не чувствовал боли, не чувствовал счастья, печали или злости. Даже если Небесное Бедствие разорвало его на части, это событие всего лишь напугало людей, как молния, угодившая в большое дерево.

Но человек в гробу был «жив». Сюань Цзи почти чувствовал на себе его боль.

Он молча лежал, все еще не в силах подняться. Кожа на его костлявых лопатках натянулась, готовая вот-вот порваться, а все его тело беззвучно дрожало от сдерживаемого дыхания.

В тот момент, когда Сюань Цзи увидел этого человека, его вдруг охватило какое-то сильное чувство. Это было сродни неописуемому горю и экстазу. Они переплелись так сильно, что его душа затрепетала. Будто тысячи лет ненависти, наконец, закончились, будто после долгой бескрайней ночи, наконец, появился проблеск рассвета. Никогда в жизни он не испытывал такой радости и такой печали. Его душа почти покинула тело10. Сюань Цзи был так растерян, что едва не разрыдался, но вынужден был засунуть эти чувства куда подальше.

10 灵魂出窍 (línghún chūqiào) букв. душа покинула тело; обр. безумно, до беспамятства

Человек в гробу был таким бледным, словно тысячу лет не видел солнца. Его волосы были черные, как тушь. Жуткие алые разводы застыли на его лице и в уголках глаз. Казалось, будто он плакал кровавыми слезами. Столь сильный контраст ослеплял, производя поистине шокирующее впечатление.

И… Этот человек был совершенно раздет.

Погодите-ка!

Сюань Цзи пришел в себя, вырвавшись из объятий необъяснимого чувства. Он ошеломленно посмотрел на обнаженного мужчину. Этого было вполне достаточно, чтобы дважды поймать его за хулиганство!

— Ах…что? Я не…я не специально. Ты вдруг появился прямо оттуда, без какого-либо предупреждения... — Сюань Цзи быстро отвернулся, но сцена, которую он только что увидел, похоже, надолго отпечаталась у него в памяти. Он с силой зажмурился и в панике ощупывал себя руками. Он хотел было отдать этому человеку что-нибудь из своей одежды, чтобы тот мог прикрыться, но быстро понял, что ничем не сможет ему помочь. Его пальто и свитер наполовину сгорели, и теперь напоминали нищенские лохмотья, не прикрывающие спину. И у него не было привычки носить подштанники, если он сейчас отдаст ему штаны, то станет похож на тех братишек из популярного мультсериала11. Это было бы слишком самоотверженно.

11 Haier Brothers - два маленьких мальчика в плавках, главные герои китайского мультсериала.

— Или… что же... — Сюань Цзи огляделся вокруг, и сказал. — Я могу отдать тебе его одежду? Ты не возражаешь? Правда, она немного воняет.

Высохшие виноградные лозы, усеянные «кровавыми цветами», зашевелились и с тихим шелестом переплелись друг с другом, имитируя вязку, как на свитере Сюань Цзи. Превратившись в халат, они упали на плечи мужчины.

Но Шэн Линъюань, похоже, был не в состоянии выдержать вес одежды. Упавшее одеяние едва не придавило его. Сюань Цзи подсознательно протянул руку, чтобы помочь ему, но на полпути остановился и замер в полной растерянности. Он никак не мог понять, почему у него вдруг возникло такое желание.

В этот самый момент он услышал, как дьявол что-то пробормотал.

Сюань Цзи затаил дыхание.

— Что?

Тогда Шэн Линъюань вновь повторил то, что сказал, цедя каждое слово сквозь зубы.

— Кто… кто открыл его гроб?

Глава 22

Кто. Открыл. Гроб?

— Открыл гроб? Чей гроб? — потрясенно спросил Сюань Цзи. — В гробу что, кто-то был? Кто?

Шэн Линъюань резко поднял голову, его глаза покраснели еще сильнее. Сюань Цзи опустил взгляд, но никого не увидел. Вдруг он услышал шум воды. Юноша вздрогнул. Козлобородый, лежавший рядом с ним на каменной платформе, исчез!

Пока один из них был заперт в гробу, не в силах подняться, другой успел сбежать. Сюань Цзи не знал, очнулся ли козлобородый только что, или изначально притворился, что потерял сознание, но, тем не менее, он прыгнул в озеро и поплыл прочь. Сюань Цзи повернулся на звук и увидел в каменной стене пещеры дыру, через которую можно было выбраться. Пока уровень воды не опустился, ее невозможно было рассмотреть.

Козлобородый уже давно должен была догадаться, что здесь есть выход. Он плыл по-собачьи, но так быстро, что впору было сдавать нормативы. Очевидно, он уже бывал здесь раньше!

Шэн Линъюань, который даже одежду не мог застегнуть, внезапно протянул руку и сжал пальцы. Вены на тыльной стороне его ладони резко вздулись, и козлобородый вновь оказался на поверхности. Его тут же подбросило в воздух и с силой потянуло назад, да так, что он едва не врезался лицом прямо в каменную платформу.

— О! … — Сюань Цзи распахнул крылья и скользнул над землей, в одно мгновение догоняя несчастного. Прежде чем голова козлобородого разбилась как гнилой арбуз, юноша схватил его за лодыжку. Похоже, сегодня ни одному пловцу не суждено было коснуться стенки.

— Эй, старший! Это человеческая голова, а не ядро. Не у всех такой крепкий череп, как у тебя, алло!

Но вдруг Сюань Цзи почувствовал, что какая-то неистовая сила словно «засасывала» его ношу. И хотя он держал ноги несчастного, но верхняя часть его тела оказалась почти полностью втянута в гроб. Изнутри высунулась мертвенно бледная рука и сильно сдавила мужчине горло.

Голос Шэн Линъюаня резал слух, и звук этот напоминал скрежет окровавленных кусков железа друг о друга.

Он снова спросил:

— Кто. Открыл. Гроб?

Козлобородый конвульсивно задергался. Казалось, он боролся изо всех сил, лицо его налилось кровью и почернело, а шея опасно хрустнула. Сюань Цзи решил, что дьявол, вероятно, намеревался открутить ему голову голыми руками. Он быстро схватил Шэн Линъюаня за запястье и произнес:

— Отпусти, ты его задушишь!

Однако, едва он коснулся руки Шэн Линъюаня, то снова удивился. Это отличалось от встречи с тем человеком в госпитале в Чиюань. У дьявола теперь были температура и пульс. И, похоже, у него был жар!

Но именно сейчас юноша ничем не мог ему помочь. Сюань Цзи покачал головой и в этот момент его едва не оглушил резкий звонок мобильного телефона. Звук эхом прокатился по пещере. Силы Шэн Линъюаня иссякли. Сюань Цзи проверил его пульс1, и наконец, разжал пальцы. Человек мягко осел в гроб. Сюань Цзи тут же подхватил козлобородого и нащупал свой телефон.

1 脉门 (màimén, mòmén) — мед. место биения пульса.

Телефон не подавал признаков жизни с тех пор, как он попал в это призрачное место. В противном случае Ло Цуйцуй и его команда уже примчались бы на помощь. Мобильный молчал полдня и только сейчас он каким-то образом поймал связь. Индикатор сигнала показывал два деления.

Входящий звонок был от Сяо Чжэна.

Сяо Чжэн находился на совещании в конференц-зале в Пэнлай. Его едва не хватил удар, когда Ло Цуйцуй сообщил ему о смерти Сюань Цзи.

Порой у Сюань Цзи не было ни партитуры, ни мелодии2. Сяо Чжэн хорошо знал об этом, ведь они не вчера познакомились. Однако, как бывший командир спецназа3, он никогда не сомневался в силе их «временного работника». Кто бы мог подумать, что отдел «подтирания чужих задниц», завалит все дело именно в такой момент.

2 没谱 (méipǔ) — диал. не иметь никакого представления.

3 特种部队 (tèzhǒng bùduì) — воен. отряд специального назначения.

Сто восемь голосов призывали его к ответу. Шум их напоминал гомон птичьего рынка. В трубке послышались всхлипывания Ло Цуйцуя.

Сидевшая неподалеку матушка Юй явно что-то почувствовала, в ее взгляде промелькнул маленький огонек:

— Что случилось, юный Сяо, важные новости из Управления?

Ло Цуйцуй на другом конце телефона, наконец, высморкался и продолжил:

— Директор Сюань оставил нас. Что нам теперь делать? Вы должны прислать подкрепление! Здешнее отделение закрыто на карантин. А что насчет местного змея4 Дунчуаня? Как бы то ни было, вы должны поторопиться и найти кого-то, кто сможет нам помочь!

4 地头蛇 (dìtóushé) — букв. местный змей; обр. местный царек, глава местной мафии.

Местный змей Дунчуаня — господин Юэ-дэ. Этот человек был самым что ни на есть вредным пережитком династии Цин и больше напоминал цзянши5. Перегнувшись через стол для совещаний, он прищурился6, явно расслышав эту шутку.

5 僵尸 (jiāngshī) — закоченевший (высохший) труп; обр. живой труп, зомби; вампир (в китайской мифологии).

6 三角眼 (sānjiǎoyǎn) — глаза-щёлки (со злобным взглядом).

Сяо Чжэн не мог этого вынести. Он встал и, под многозначительными взглядами всех присутствующих, бросился в уборную. Войдя в кабинку, он достал из бумажника четыре звуконепроницаемых амулета и наклеил их на стены. Прежде чем наводить порядок в Отделе ликвидации последствий он должен был успокоиться сам. Затем он связался со спецназом. Распорядившись прислать подкрепление и держаться поблизости, он трижды повторил фразу «самый элитный отряд».

После подобных разговоров он был совершенно измотан. Он чувствовал лишь беспокойство и огромное давление. Чтобы унять волнение, Сяо Чжэн бессознательно набрал номер телефона Сюань Цзи. Он не ожидал, что, пусть даже на восьмой или девятый раз, но он действительно сможет дозвониться.

Так что и звонивший, и принимающий были удивлены. Как только их соединили, оба заговорили почти одновременно.

— Как дела? — осведомился Сюань Цзи.

— В чем дело? — спросил Сяо Чжэн.

— Это я спрашиваю тебя, что случилось! — Сяо Чжэн «вскочил» на унитаз, слова застряли у него в горле. Он сделал глубокий вдох, а затем разразился бранью. — Ты хочешь меня смертельно разозлить? Что, черт возьми, происходит? Когда это ты успел умереть? Где ты сейчас находишься?

— Лучше не спрашивай. Трудно сказать, похоже, я сейчас в могиле. — Сюань Цзи посмотрел вниз на поразительную каменную платформу. Его взгляд скользнул по Шэн Линъюаню. Лежа в гробу, тот едва слышно дышал. Его длинные сырые волосы переплелись с увядшими ветвями. Этот прекрасный дьявол выглядел так, будто только что завоевал новый дом7 и еще не привык к своему телу.

7 完舍 (wán shě) — букв. захватить дом. В даосизме — заимствование чужого тела. Даосы считали, что плоть — это вместилище и жилище души, ее дом.

Сюань Цзи был ослеплен им. Он отошел на несколько шагов и случайно сморозил полную чушь.

— Похоже, эта могила особенная. В ней находится гроб…

Как оригинально! А что, казалось бы, еще могло там находиться? Пароварка?

Услышав подобную глупость, Сяо Чжэн так рассердился, что едва не вскипел8.

8 七窍生烟 (qīqiào shēng yān) — из всех отверстий повалил дым; обр. выйти из себя, метать громы и молнии, кипеть от злости.

— Ну тогда, мать твою, там и оставайся!

— Нет, послушай меня, все не так просто.

Голос директора Сяо едва не разорвал динамик телефона. Еще немного, и он смог бы без всяких печатей призвать душу Сюань Цзи.

Юноша с трудом оторвал взгляд от Шэн Линъюаня.

— В этой могиле мириады зеркальных бабочек. Они погнались за мной, но я в порядке. Понятия не имею, что за отпугивающее устройство находится рядом с этим гробом, но бабочки не смеют приближаться к нему. Гроб помещен на каменный алтарь. Вокруг полно магических массивов. Я не могу понять значение всех из них, но тот, что ближе всего к центру вовсе не для успокоения души, это печать. Гроб был вскрыт совсем недавно, и теперь он пуст. Кто-то взял краску и написал текст темного жертвоприношения прямо поверх магических кругов. Эти символы разрушили изначальные границы массивов, но, кажется, я поймал расхитителя могил. Подожди минутку.

Сюань Цзи поудобнее перехватил телефон и предусмотрительно встал между дьяволом и козлобородым. Он посмотрел на Шэн Линъюаня, желая убедиться, что успеет среагировать, если тот снова решит сделать что-то сомнительное. Затем он нажал на значок громкой связи и поставил ногу на «причинное место» козлобородого.

— Ты смеешь снова имитировать обморок?

Козлобородый успел вновь закатить глаза, но вдруг посмотрел на Сюань Цзи. Теперь этот старый засранец принялся громко причитать.

— Почему ты плачешь? Я что, похож на синий9 труп твоего дедушки10? — раздраженно спросил Сюань Цзи. — Тебе что, в жизни так не повезло, раз ты кинулся разорять чужие могилы? Ты раскопал это место. Я, мать твою, уверен в этом.

9 青面獠牙 (qīng miàn liáo yá) синяя морда, торчащие клыки; злобный, жуткий.

10 Китайские ругательства обычно имеют какое-то отношение к семье. Если кто-то называет себя одним из предков или каким-либо членом семьи просто так, то это используется для того, чтобы показать чувство превосходства и оскорбить собеседника.

Голос козлобородого дрожал.

— Я-я-я… Я не… Я никогда бы не совершил такой безнравственный поступок, как раскапывание могил. Да, это старина Лан. Старина Лан и его люди вынудили меня…

— Кто такой «старина Лан»?

— Старина Лан — это Цзи. Цзи Цинчэнь! Его зовут Цзи Цинчэнь! —козлобородый заерзал по земле, пытаясь избавиться от ноги Сюань Цзи. — Это все он! Я ничего не знаю! А-а, святой, прости меня, святой…

Козлобородый только и делал, что бормотал что-то невнятное, ни в чем особенно не сознаваясь. Внезапно голос его прервался, и, перестав тереться задницей о землю, он отчаянно отпрянул назад. Сюань Цзи увидел, что Шэн Линъюань, наконец, сел в гробу, и его сияющие, как зимние звезды, глаза неотрывно смотрели на козлобородого.

Сяо Чжэн прислушался к крикам и недоуменно спросил Сюань Цзи:

— Что там у тебя? Дай ему время успокоиться и спроси снова.

— Это не я… — Сюань Цзи выдержал короткую паузу. Вдруг он почувствовал сильный внутренний протест. Он замолчал, так и не позволив себе раскрыть существование Шэн Линъюаня.

Сюань Цзи прикусил язык и подумал: «Должно быть, это снова духовная атака».

Духовная атака всепроникающа. Если человек не будет осторожен, то окажется под ее влиянием. По сравнению с ней особые способности Би Чуньшэн — просто детский сад. Неудивительно, что этот дьявол считался пожирателем душ.

Сюань Цзи быстро собрался с мыслями, сосредоточил свое внимание, закрылся от взгляда Шэн Линъюаня и вновь спросил козлобородого:

— Что вы делали здесь в прошлый раз, ты и Цзи Цинчэнь?

— Искали… искали маленький черный кувшин…

Сяо Чжэн услышал его ответ и сразу же переспросил:

— Что еще за «маленький черный кувшин»?

Неизвестно, на что пытался намекнуть дьявол, но даже несмотря на то, что Сюань Цзи находился между ними, козлобородый был очень напуган. Увидев длинные волосы Шэн Линъюаня, разметавшиеся по стенкам гроба, он снова обмочился и невнятно забормотал, кивая головой.

— Маленькие черные кувшины — это их сокровища, там внутри полно всяких «диковинок». Они выкопали их из земли. В одном было «проклятие», а в другом — «противоядие». Они накладывали проклятие на тех, у кого было больше денег, чем здравого смысла, заставляли их поддаться ему, а затем давали противоядие. И это неплохо работало! Можно было получить столько денег, сколько захочешь. Старина Лан сказал, что так можно быстро заработать. Я говорил ему, что это аморально, но он меня не слушал…

Козлобородый то и дело сбивался, но Сяо Чжэн и Сюань Цзи поняли его. Как и предполагал Ло Цуйцуй в самолете, в руках у Цзи Цинчэня был своего рода реквизит, способный заставить людей почувствовать симптомы, схожие с «одержимостью», и соответствующее «противоядие», способное искоренить «болезнь».

Они сами создавали все условия для возникновения проблемы, а затем исправляли ее, тем самым обманывая жертву.

— Откуда взялся этот «маленький черный кувшин»? Его использовал только Цзи Цинчэнь?

— Раньше их можно было купить на черном рынке, тогда ими пользовались все…

Сяо Чжэн слегка прищурился:

— Кто «все»?

— Мастера! Все мастера ими пользуются! Иначе откуда у них столько клиентов? Даже мастер Чжэнь и мастер Юэ-дэ используют их!

Даже учитывая звуконепроницаемый амулет, Сяо Чжэн все равно понизил голос.

— О ком ты говоришь? Повтори еще раз!

Козлобородый был напуган. Казалось, он готов был вот-вот сойти с ума. Он вздрогнул и закричал.

— Мастер Юэ-дэ! Я знаю, что они все это делают! У мастера Юэ-дэ восемьсот учеников. Каждый год они обязаны сообщать о своих заслугах. Если ученику не о чем сообщить, мастер говорит ему, что он не был усерден в практике и должен быть изгнан!

Сюань Цзи почувствовал, что у него разболелась печень11:

— Что? Они делали все это, только чтобы не отставать от КПЭ12?

11 肝 (gān) — печень (по старым представлениям — вместилище души, связывалась со стихией 木 Дерево).

12 Интернет-сленг, используемый молодыми людьми, он расшифровывается как ключевой показатель эффективности и означает «не отставать от цели на работе».

— Замолчи! — прикрикнул Сяо Чжэн.

У козлобородого застучали зубы.

Сяо Чжэн заговорил медленнее, чеканя каждое слово.

— Итак, ты хочешь сказать, что из-за хорошей погоды13 в стране и из-за того, что призраки пребывают в гармонии, ученики господина Юэ-дэ не могут выполнить поставленную мастером задачу и достигнуть звания «убийцы демонов»? И поэтому они создают новых демонов?

13 风调雨顺 (fēngtiáo yǔshùn) — досл. Ветер мягок и дожди благоприятны. Всё идет отлично; обстоятельства складываются благоприятно.

Неудивительно, что этот старый зомби из кожи вон лез14. Он должен был знать наверняка, что этому парню с козлиной бородкой, Цзи Цинчэню, и ему самому, помогавшему своим ученикам, не избежать ответственности. Он явно хотел использовать Управление в качестве бамбуковой корзины, чтобы прикрыться, не имея возможности начисто вытереть свой грязный зад!

14 上蹿下跳 (shàng cuān xià tiào) — прям. прыгать; обр. метаться, носиться во все стороны.

В это время сидевший в гробу Шэн Линъюань усмехнулся.

Сяо Чжэн подумал, что это Сюань Цзи, и сказал:

— Чего смеешься? Тебе вовсе не обязательно стоять рядом. С тобой я позже поговорю!

Сюань Цзи промолчал.

Похоже, они варились в одном котле.

— Старина Лан… Перед тем, как помешаться, старина Лан обзавелся кое-какими связями. Он все-таки достал этот маленький черный кувшин. Он говорил, что приобрел его на свои кровные… Он хотел лишь разжиться кое-какими деньжатами… Я ему только немного помогал. В действительности это не мое дело!

— Не говори ерунды, — Сюань Цзи отвесил ему пинок. — Тогда зачем ты вырыл эту яму?

Взгляд козлобородого метался из стороны в сторону, его жизнь была не больше жизни таракана. Он был так напуган, что едва не испустил дух. Но через некоторое время он адаптировался и снова начал лгать. В этом он оказался весьма талантлив.

В это время Шэн Линъюань медленно выдохнул, приподнялся и, наконец, выбрался из бронзового гроба.

Стоило ему попасться на глаза козлобородому, как того сразу же охватила паника, и он едва не рухнул к ногам Сюань Цзи:

— Я сдаюсь! Я сдаюсь! Я просто его подменяю… Просто подменяю и все! Нет! Не подходи! После того как он израсходовал все проклятия из маленького черного кувшина и распробовал его сладость15, он стал расспрашивать всех подряд, пытаясь найти еще. И однажды, он… Это был ученик господина Юэ-дэ. Старина Лан потратил десятки тысяч только на то, чтобы несколько раз пригласить его на обед. Он умолял о помощи всех подряд16, даже до гребаных местных сутенеров дошел, но так ничего и не добился. Старина Лан так разволновался, что впору было хвататься за уши17. А потом появилась эта девица, что спала со всеми подряд. Она-то и рассказала, что один пьяный старикашка случайно проговорился кое о чем. Он поведал ей, что они выкапывали «эти штуки» из-под земли, но теперь, когда их запасы иссякли, им всем пришлось…

15 尝到甜头 (chángdào tiántou) — попробовать что-то хорошее, вкусить сладость чего-то.

16 求爷爷告奶奶 (qiú yéyé gào nǎinai) — жарг. выпрашивать у всех подряд, просить каждого о помощи.

17 抓耳挠腮 (zhuā ěr náo saì) — хвататься за уши и чесать щеки, обр.: быть в замешательстве, не находить себе места от волнения.

Сюань Цзи с трудом понимал смысл длинного монолога козлобородого.

— Тогда ты осмелился прийти туда, куда она сказала, и раскопать гробницу. Ты хотел найти маленький черный кувшин, но в результате разрыл курган?

— Мы… мы не знали…

— Какой еще курган? — спросил Сяо Чжэн.

— Я объясню тебе позже, — Сюань Цзи присел на корточки и ухватил козлобородого за воротник. — Кто нарисовал эти символы?

В слабом свете экрана телефона лицо козлобородого исказилось, а губы слегка дрожали:

— Это старина Лан… Я не знаю, где он все это взял. Он сказал, что это просто защитный амулет, чтобы избежать проблем, если что-то пойдет не так… Мы наняли «местных мастеров», расхитителей могил. Мы воспользовались картой, которую украла та девчонка, копали всю дорогу до этого места и увидели вот это…

Он поднял дрожащую руку и указал на бронзовый гроб.

Шэн Линъюань, должно быть, замерз, так как его кожа посинела от холода. Его пальцы медленно скользили по узорам на бронзе. Он казался таким одиноким, и нельзя было сказать наверняка, о чем он думал.

— Эти расхитители могил, стоило им увидеть гребаный гроб, как они тут же обезумели, будто приняли что-то. Один старик из их группы сказал им, чтобы они ничего не трогали, потому что он чувствовал, что это место источает энергию Инь, и что фэн-шуй здесь неправильный. Он сказал, что смерть похороненных здесь людей не была мирной, и они никогда больше не смогут переродиться… А еще он сказал, что гроб долгое время находился под водой, и заклинания на каменной платформе были вырезаны очень глубоко. Хотя я и не знал, что они означают, но они были очень похожи на те, что используются для подавления злых духов. В итоге, никто его не послушал. Они предполагали, что бронзовый гроб мог относиться к периоду войны в Цзючжоу. На протяжении тысячелетий земная кора несколько раз сдвигалась, и фэн-шуй изменился. Гроб так хорошо…

Похоже, компания рассорилась друг с другом. В конце концов, каждый, кто страстно желал богатства, должен был победить более жадных и бесстыдных.

— Так это ты открыл гроб?

— Нет, нет, нет! Это не я, это они! Они! Я же сказал им не открывать! —отрицал козлобородый. — Старина Лан сказал, что этот «амулет» дарует спокойствие. Они просто нарисовали эту штуку на каменной платформе, а потом поклонились гробу…

У Сюань Цзи не было слов:

— Вы даже про церемонии не забыли. Так с чего вы взяли, что грабить могилы — это цивилизованно?

Козлобородый поднял голову, и в его глазах отразился свет мобильного телефона. Он тихо произнес:

— Когда они открыли гроб, только я и старый расхититель не осмелились заглянуть туда. Они вместе сорвали крышку, и изнутри тут же послышался странный цветочный запах. Я видел человеческое тело…

— А разве могло быть иначе?

Разве могли в гробу подобного размера похоронить, например, собаку?

— Человек… — козлобородый тяжело сглотнул и прошипел. — Не кости! Это была даже не мумия! Его тело не сгнило. Он выглядел так, будто спал, а прямо между его бровями был вбит длинный гвоздь!

Сюань Цзи услышал скрип. Обернувшись, он увидел Шэн Линъюаня. С совершенно каменным лицом тот пытался встать на ноги и оперся на бронзовый край, с силой стиснув его пальцами.

— Старый расхититель тоже преклонил колени…но эти люди… в них словно что-то вселилось. Они кричали «сокровище», обнимали его, а потом бросились вынимать из тела гвозди. Но при попытке завладеть «сокровищем» возник конфликт, один из них внезапно достал нож и заколол своего сообщника насмерть. Кровь залила гроб, но я ясно видел, что там не было ничего, кроме трупа!

Капли воды со сводов пещеры с тихим шелестом упали в озеро, отчего его поверхность пошла рябью. Сюань Цзи почувствовал, как по его обнаженной спине пробежали мурашки.

— Я был до смерти напуган. У всех этих расхитителей могил были красные глаза, и они убивали друг друга, будто заклятые враги. Старина Лан, этот полоумный, похоже, даже не понял, что произошло. Он не пошел грабить и не бросился бежать, а просто встал рядом с гробом, почти позволив одному из расхитителей убить себя! Я схватил его, и мы вместе со стариком бросились бежать! Но вода в озере внезапно поднялась и почти затопила яму, которую мы вырыли, когда только пришли сюда. Я, старина Лан и старый расхититель могил… Мы втроем убежали, даже не попросив остаток уплаченной суммы обратно.

Я думал, что мне приснился кошмар, но через несколько дней старина Лан снова пришел ко мне. Он рассказал, что, пока расхитители дрались друг с другом, он нашел на груди мертвеца маленькую нефритовую шкатулку, с вырезанной на ней бабочкой. Нефрит был почти прозрачный, и внутри можно было рассмотреть несколько маленьких черных семян, похожих на кунжут. Они выглядели точь-в-точь как «проклятия» из тех черных кувшинов… Но ничего похожего на «противоядие» внутри не оказалось. В то время нас это мало заботило, ведь у нас еще оставалось немного с прошлой находки. Старина Лан сказал, что с этой штукой мы сможем заработать миллионы. Нам лишь нужно было использовать их до тех пор, пока не израсходуем все противоядия, а затем мы могли бы продать остатки людям господина Юэ-дэ…

Сюань Цзи сразу же понял, что маленькие черные семена, о которых говорил этот глупый козлобородый, вероятно, были мутировавшими яйцами бабочек.

— Ты использовал их? Сколько этих «семян» ты использовал?

— Только одно, — жалобно сказал козлобородый. — Но это было не то же самое… Мальчик, проглотивший семечко, вел себя совсем не так, как тот жирный козел до него. В прошлом, стоило кому-то съесть «проклятие», и они сразу же начинали делать все, что говорил им старина Лан. Дела обстояли так, что, когда мы ставили «диагноз», члены их семей никогда не сомневались в его достоверности. Но этот мальчик был неуправляем… Старина Лан сказал, что это подделка, что семена не настоящие, и мы все испортили. В конце концов он исчез, сказал, что подыщет другое место, чтобы «залечь на дно». Он не сообщил, где именно решил спрятаться. Мы никогда не действовали вместе, иначе, если бы люди увидели нас, мы бы влипли. Кто бы мог подумать…

Кто бы мог подумать, что Цзи Цинчэнь найдет свою смерть в Большом каньоне Чиюань.

Почему Цзи Цинчэнь вообще отправился к Большому каньону Чиюань?

Это была предопределенность или случайность? Он — последняя жертва из тысячи в жертвоприношении Би Чуньшэн. А еще в его теле находилась бабочка. Откуда она взялась? Когда он успел заразиться?

Когда расхитители могил убивали друг друга, они, вероятно, находились под воздействием и видели галлюцинации, но Цзи Цинчэнь оказался невосприимчив к этому. Был ли он одарен от природы или в то время им уже управляла бабочка?

Жертвоприношение в Большом каньоне Чиюань едва не перевернуло с ног на голову все Управление. Жуткие письмена на земле шаманского кургана, казалось, дополняли друг друга. Как будто они были лишь верхушкой айсберга какого-то грандиозного заговора.

— Я не осмеливался высовываться. Я попросил разыскать того, кого называли «последним учеником» господина Юэ-дэ, но так и не смог его найти. Он просто исчез, растворился в воздухе. Я… У меня не было других вариантов, да еще кончились деньги. Как раз в это время я увидел ваш пост в интернете. Я подумал, что, перед тем как исчезнуть, старина Лан успел обмануть еще одну жирную овцу.

— Значит, ты его наследник? — Сюань Цзи был так зол, что даже расхохотался.

Он вдруг понял, что что-то здесь не так. По словам козлобородого, было несколько расхитителей могил, учинивших резню над трупом. А что насчет самого древнего трупа? А крови? Где тела грабителей?

Козлобородый, тем временем, продолжал горько плакать:

— У меня ничего нет. Я просто действовал по обстоятельствам, хотел помочь другим и подзаработать. У меня не было дурных намерений! Конечно же я сразу ухватился за возможность получить на «путевые расходы». Но, как только ваш коллега открыл дверь автомобиля… я сразу же узнал этот запах…

Сюань Цзи тут же спросил:

— Какой запах?

— Цветы. Гнилые цветы. Сладкие и вонючие. Я никогда не забуду, что почувствовал, когда открыли гроб… — как только козлобородый перестал нести чушь, он вдруг замер. Кончик его носа нервно дернулся, зрачки расширились от ужаса, и человек задрожал, сжавшись в комок. Он открыл рот, но не издал ни звука. Сюань Цзи подсознательно потянулся к нему и тоже уловил этот аромат. Озеро было неглубоким, но воздух внутри пещеры был затхлым и отдавал гнилью. Сюань Цзи сильно шмыгнул носом и почувствовал благоухание цветов.

Козлобородый пробормотал:

— Вот оно, вот оно…

Словно отвечая ему, на поверхности воды внезапно появились пузырьки.

Кто-то рассмеялся. Голос был очень чистый, как у незрелого юноши. Он эхом отдавался в мрачной пещере. Это было странно. Но вдруг он заговорил на языке, очень похожем на язык клана шаманов. Сюань Цзи смог понять только одно слово из всех. Все тот же чистый и мягкий голос произнес: «Линъюань».

Сигнал на мобильном телефоне Сюань Цзи снова пропал. Кровавые разводы на лице Шэн Линъюаня почти исчезли.

Юноша начал петь. Ритм показался Сюань Цзи знакомым, но у него не было времени подумать, потому что парень с козлиной бородкой охнул и резво прыгнул вперед более чем на три фута. Он чуть не оказался у Сюань Цзи в объятиях, как раз в тот момент, когда из бурлящей воды поднялась куча раздувшихся трупов.

Вдруг раздался шум, послышался звук торопливых шагов, кто-то куда-то бежал и громко разговаривал. Шум доносился из тоннеля, ведущего в пещеру, откуда пришел Сюань Цзи.

Казалось, будто сюда идет целая толпа людей.

Но разве на этой дороге… Разве на этом пути не должно быть более сорока тысяч костей?

Сюань Цзи пнул покрытое волдырями тело обратно в воду, схватил одной рукой козлобородого и повернулся к Шэн Линъюаню.

— Эй, ты идешь?

Шэн Линъюань посмотрел на него пустыми глазами. Будто его душа все еще не вернулась на свое место. Сюань Цзи выругался и потащил дьявола за собой.

«Я сыт по горло! Мне ли не наплевать, что он там делает?» — подумал он, крепко сжимая запястье Шэн Линъюаня. Он полетел к наполовину открытой дыре, вырытой расхитителями. Добравшись, он попросту рухнул в яму и сложил крылья. Прежде чем он приземлился, в его душе возникло какое-то невыразимое чувство безысходности. Почти в то же самое время тяжесть в руках Сюань Цзи увеличился, и козлобородый замолчал.

Из глаза несчастного торчала тонкая нить, выходящая прямо через затылок. Кровь ударила в голову Сюань Цзи. Смертоносная «тонкая нить» немедленно обернулась вокруг его руки, но тут же сгорела, едва коснувшись кожи.

Странная песня, эхом отозвавшаяся в стенах кургана, оборвалась. В пещере появилась длинная тень. Нежный голос, который Сюань Цзи едва мог расслышать, произнес: «Демон!»

Шэн Линъюань, наконец, среагировал. Он медленно оттолкнул Сюань Цзи. Вырытая яма оказалась слишком мала для него, он не мог здесь выпрямиться и ему пришлось слегка наклониться.

Он оперся о скалу, словно ему тяжело было твердо стоять на ногах и прошептал:

— Алоцзинь.

Все это время Сюань Цзи размышлял о том, откуда ему знакома эта мелодия. Это было первое четверостишье детской песенки, которую он впервые услышал в воспоминаниях Шэн Линъюаня и в картине цветущего грушевого сада. Сюань Цзи никак не мог понять, почему он вдруг разобрал эти несколько фраз.

Глава 23

— Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей?

В узком проходе мелькнул свет, и из темноты вышел человек. В руках он держал сияющий белый цветок.

Человек этот был невысокого роста, а его голос едва заметно дрожал. С первого взгляда сложно было понять — юноша это или девушка, но приглядевшись, можно было увидеть, что все же юноша. Его длинные волосы, заплетенные в множество косичек, были красиво уложены на затылке. Левую половину его лица скрывала маска. Маска улыбалась и человек, носивший ее, тоже. Его правый глаз был большой и яркий, как виноград. Юноша производил впечатление того, кто способен четко различить, где черное, а где белое1.

1 黑白分明 (hēi bái fēn míng) — ясно различать, где белое, где чёрное (добро и зло, ложь и правда).

Если бы не кровавая дыра во лбу, он запросто мог бы сойти за тех очаровательных иностранных айдолов2, что постоянно мелькали по телевизору.

2 偶像 (ǒuxiàng) — кумир.

Сюань Цзи нахмурился и снова посмотрел на Шэн Линъюаня. Он не знал, кто это был и никогда не слышал имени «Алоцзинь». Но козлобородый говорил, что «труп» был прибит гвоздями, и между его бровей виднелся характерный след. Вероятно, гроб, поднявшийся со дна озера, был усыпальницей этого человека.

Что за чертовщина творится в последнее время? Что это за мода на оживших мертвецов?

В шаманском кургане было похоронено более сорока тысяч человек, но у этого юноши здесь оказался «отдельный номер». Судя по всему, он был представителем всеми ненавидимой знати.

Даже Шэн Линъюань только что упомянул об этом. Как там звали главу клана шаманов?

Сюань Цзи спросил:

— Ты глава клана шаманов? Или какой-то местный святой?

Человек в маске оказался не только пришельцем из прошлого, но и иностранцем. Вряд ли он знал древний «мандарин», не говоря уже о современном языке Сюань Цзи. Он и не должен был понять услышанное. Склоненная голова, широко раскрытые глаза, выражение любопытства на юном лице… Так вели себя дети в детском саду. Если кто-то старше двенадцати лет продолжал поступать подобным образом, он был либо идиотом, либо психопатом.

Неизвестно почему, но в этом странном человеке была какая-то непередаваемая естественность.

Его невинность казалась очень даже убедительной.

— Глава. — ответил за него Шэн Линъюань. — Это последний глава клана шаманов, Алоцзинь

Алоцзинь узнал свое имя и просиял, обнажив пару очаровательных маленьких клыков.

Сюань Цзи покосился на великого дьявола.

— Ты его знаешь? Он жив или все-таки мертв?

— А ты как думаешь? — Шэн Линъюань бегло взглянул на юношу. В таком положении Сюань Цзи не мог расправить крылья, ему оставалось лишь сложить их за спиной. Шэн Линъюань посмотрел на алые перья и взгляд его сделался таким холодным, будто он больше никогда не хотел их видеть.

— Ты сказал, его пробудило темное жертвоприношение?

Обливаясь холодным потом, Сюань Цзи тайком открыл «Альманах тысячи демонов». На этот раз книга немедленно выдала ему ответ: «Бедствие».

Еще один демон! Они что, запустили массовое производство?

Сердце Сюань Цзи слегка сбилось с ритма, и юноша нацелился «Альманахом» на Шэн Линъюаня.

Однако между страницами все так же зияла пустота.

Сюань Цзи вздохнул. Он понятия не имел, что случилось с этой сломанной книгой. Стоило ему наткнуться на Шэн Линъюаня, и на знакомых страницах будто поселился вирус. В прошлый раз «Альманах» молчал полдня. Сперва он пытался убедить Сюань Цзи, что великий дьявол — это кукла, вырезанная из нефрита. А теперь, что существо перед ними — Бедствие…

Но именно в тот момент, когда он решил пожаловаться самому себе, в «Альманахе тысячи демонов» всплыли новые слова.

На этот раз все произошло немного быстрее, чем раньше. Сюань Цзи внимательно посмотрел в книгу и увидел, что на страницах появился символ «Бедствие».

Сюань Цзи промолчал.

Какого черта?! Это точно вирус!

Рука Шэн Линъюаня лежала на мокрой каменной стене. Он услышал, как странный человек в маске произнес на языке, на котором говорили три тысячи лет назад:

— Ты не рад мне, брат Линъюань?

— Будто сон, — пробормотал в ответ Шэн Линъюань. Он растерялся, а после вздохнул и потянулся к тени. Его слабый голос больше походил на шепот возлюбленного. Он сказал:

— Алоцзинь, подойди сюда, я хочу посмотреть на тебя.

Сюань Цзи не понял его слов, ведь фраза звучала на языке шаманов. Но, возможно, это была какая-то особенная пещера, ведь как только он прислушался к шепоту, состоящему из тысячи поворотов3, он бессознательно отступил в сторону, чувствуя, что не в состоянии слушать эту ложь.

3 千回百转 (qiānhuíbǎizhuǎn) — многосложный.

Но Алоцзинь оказался не таким бдительным, как он. Он слушал лживые речи Шэн Линъюаня и в оцепенении смотрел на человека в халате4 из листьев. Открытая сторона его лица от смущения залилась краской. Затем румянец распространился дальше и растекся вокруг глаз. Даже маска приобрела плачущее выражение.

4 袍 (páo) — китайский халат.

— Я заперт здесь совсем один, — обиженно сказал он. — Я не знаю, как давно эти люди разбудили меня. Я хочу выйти и осмотреться. Где мы? Это все еще Дунчуань? Почему в Дунчуане так много смертных? Я не понимаю ни слова из того, что они говорят.

Шэн Линъюань мягко произнес:

— Я знаю.

— Я следил за этим человеком, — сказал Алоцзинь, указывая на тело козлобородого. — А потом почувствовал твое дыхание, поэтому и призвал тебя сюда. Линъюань, это действительно ты? Я не сплю? Я так по тебе скучал.

Но Шэн Линъюань не сдвинулся с места, он лишь прикрыл глаза и вновь сказал:

— Я знаю.

Шаг за шагом Алоцзинь приближался к нему.

— Брат Линъюань, а что насчет клана?

В этот момент Сюань Цзи увидел, как на лице великого дьявола промелькнуло выражение глубокой печали. Это заставило его почувствовать, что он, возможно, ошибался.

Алоцзинь был словно околдован. Он медленно взял Шэн Линъюаня за руку и с грустью прошептал:

— Снаружи столько всего интересного. Я не могу понять, что они делают, но на их стенах множество движущихся картин, а на дорогах постоянно жужжат железные насекомые. Ночью повсюду горят разноцветные огни, и на улицах полно вкусной еды. Словно на новогодней ярмарке… — Алоцзинь внезапно понизил голос. — Они так счастливы, брат Линъюань.

К горлу Шэн Линъюаня подступил ком. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого сжал ладонь в кулак.

Пусть Сюань Цзи и не понимал языка шаманов, но он хорошо чувствовал обстановку. Его интуиция буквально кричала: «Будь осторожен!»

Когда голос затих, обиженное выражение на маске Алоцзиня внезапно стало свирепым.

— Но почему они так счастливы? Ненавижу…

Вдруг, позади него возникла виноградная лоза. Именно эти «кровоточащие» цветы опутывали стены в пещере. Воздух наполнился неприятным запахом, и лоза ринулась прямо к Шэн Линъюаню, попутно зацепив и Сюань Цзи.

Сюань Цзи в панике бросился бежать5.

— Твою мать!

5 抱头鼠窜 (bàotóu shǔcuàn) — обхватить голову и убежать как мыши обр. в знач.: бежать в панике, обратиться в бегство.

Но в этот самый момент Шэн Линъюань быстро схватил Алоцзиня за горло. Алоцзинь оказался на полголовы ниже его самого. Он ударился спиной о стену и потерял опору. В том месте, где лоза успела коснуться руки дьявола, тотчас появилась открытая рана6. Но Шэн Линъюань, казалось, совсем не чувствовал боли. Он даже не взглянул на ранение. Он что-то тихо прошептал, и за спиной у него раздался грохот. Из глубины озера тут же вылетело несколько острых шипов, каждый длиной около пятнадцати сантиметров. Шэн Линъюань поймал один из них и безжалостно7 вонзил его Алоцзиню в лоб! Маска Бедствия, с выражением крайней злобы на ней, осталась на прежнем месте.

6 皮开肉绽 (pí kāi ròu zhàn) — кожа лопнула, и мясо обнажилось (обр. о жестоких побоях).

7 稳准狠 (wěn zhǔn hěn) — уверенный, точный и неумолимый.

Кровь забрызгала его шею и подбородок, и там, куда попадали капли, тут же расцветали ожоги. Но «обожжённые» участки кожи заживали с такой скоростью, что весь процесс можно было проследить невооруженным глазом.

Выражение лица Шэн Линъюаня оставалось неизменным, но взгляд его все еще был полон жалости. Он тихо сказал на ухо человеку в маске.

— Закрой глаза. Если ты не счастлив — не смотри.

Сюань Цзи ошеломленно замолчал.

Кого он ему напомнил?

Да ведь эти два оборотня готовы были загрызть друг друга!

Черты лица на маске Алоцзиня изменились, взгляд опустел. Он смотрел на Шэн Линъюаня перед собой, и постоянно бормотал:

— Когда я открыл глаза и увидев тебя, я подумал, что это сон, но оказалось, что это не так.

Шэн Линъюань не ответил ему. Он быстро вонзил оставшиеся шипы в конечности Алоцзиня.

— Это действительно вы, Ваше Величество. — тон голоса Алоцзиня внезапно изменился. — Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей8?

8 人皇 (rénhuáng) — владыка людей (третий из мифологических императоров глубокой древности). Также ссылается на 三皇 (sānhuáng) миф о трех властителях.

Сюань Цзи хорошо расслышал последнюю фразу. Это был титул! С минуту он недоверчиво смотрел на спину Шэн Линъюаня, подозревая, что вместе с «Альманахом тысячи демонов» неизвестный вирус поразил еще и его уши.

Он никогда не сдавал экзамен четвертого уровня на знание древнекитайского языка, но, неужели он все правильно понял? Этот парень только что сказал «владыка людей»?

Последний шип прошел сквозь тело Алоцзиня, пригвоздив его к камню. Человек в маске задохнулся, замер и, казалось, испустил дух. Сюань Цзи слышал лишь, как бешено колотится его сердце.

— Ты… — он посмотрел на Шэн Линъюаня, но произнеся только это слово, сознательно изменил его на более вежливое. — Вы…

Но в следующий же момент пещера содрогнулась, прервав то, что он собирался сказать. Своды, вырытого расхитителями лаза, рухнули. Им больше негде было спрятаться. Они оказались заперты внутри.

Безумный смех обрушился на них со всех сторон. Это был смех прибитого к стене Алоцзиня!

Ян Чао сидел на заднем сиденье машины, поджав под себя ноги и закрыв глаза. Юноша держал в руке потерянные часы Сюань Цзи и выглядел так, будто погрузился в глубокую медитацию. Сидевший за рулем Старик Ло, и ехавшая рядом Пин Цяньжу, не смели издать ни звука, чтобы не нарушить его «взаимодействие со вселенной». Кто знает, сколько могло длиться это «взаимодействие». Увидев, что наступило время обеда, Пин Цяньжу поняла, что действительно проголодалась. Она осторожно вынула из кармана пачку орешков и отправила один в рот. Но Ян Чао вдруг открыл глаза, и Пин Цяньжу замерла, не решаясь сразу же его прожевать.

— Сестрица, можешь дать мне немного еды?

Пин Цяньжу помолчала, а затем сунула целый пакет орехов ему в руки.

— Что ты чувствуешь? Мы уже близко?

Ян Чао тоже был обладателем особых способностей. Но, будучи человеком из Отдела восстановления, он едва-едва попадал в класс духовной энергии. Во время боевых действий он мог лишь оказывать поддержку, и его способности не шли ни в какое сравнение со способностями Би Чуньшэн. Он хорошо чувствовал сильные эмоции окружающих его людей, а также мог понять положение и физическое состояние хозяина вещи. Но юноше явно не доставало опыта. Его навыки редко применялись в обычной жизни, и его точность нередко уступала нюху поисковой собаки.

— Эм, я не уверен… ты же знаешь, я не очень хорошо владею этой способность. Я ничего не чувствую, — сказал Ян Чао с печальным выражением лица. — Или мы проехали мимо, или…

— Тьфу-тьфу-тьфу, — прервала его Пин Цяньжу и тут же похлопала по спинке кресла Ло Цуйцуя. — Должно быть, мы просто проехали мимо. Старший брат Ло, быстро разворачивайся!

— Что ты от меня хочешь? Нельзя разворачиваться посреди дороги! Я тоже не знаю, когда прибудет подкрепление, — пожаловался Ло Цуйцуй. — Мы должны найти директора Сюаня, если он, конечно, все еще жив. Мы должны показать ему, что на наш отдел можно положиться.

В этот момент у Ян Чао зазвонил телефон.

— Алло, директор Сяо…

Ян Чао какое-то время слушал голос в трубке, а затем резко выпрямился.

— Директор Сяо отправил нам на подмогу «Фэншэнь»9, мы с вами должны сообщить им координаты нашего местоположения!

9 风神 (fēngshén) — миф. божество ветров.

А в это время в конференц-зале Пэнлай завибрировал мобильный телефон господина Юэ-дэ. Попивая воду, старик в черной суньятсеновке взглянул на экран и увидел, что кто-то отправил ему в WeChat сообщение: «Управление готовит небольшую пакость. Служебный самолет «Фэншэнь» только что приземлился в аэропорту Дунчуань».

Господин Юэ-дэ спокойно ответил: «Ну и что, я не боюсь теней»10.

10 身正不怕影子斜 (shēn zhèng bù pà yǐngzi xié) — прямое тело не боится кривой тени, обр. в знач. порядочный человек не боится клеветы.

Через некоторое время пришло следующее сообщение: «Наставник, кажется, они вышли из самолета и держат курс к нашей шахте, что нам делать?»

Лицо господина Юэ-дэ помрачнело.

Так называемая «шахта» была древним курганом. Сокровища, оставленные предками господина Юэ-дэ в Дунчуане должны были со временем отойти ему. Верхний слой захоронения был почти полностью раскопан, но под ним все еще находилась запретная зона. Говорят, что никто из тех, кто когда-то пытался спуститься туда, не вернулся живым.

У обладателей особых способностей чувства были куда острее, чем у обычных людей. Они ощущали опасность, исходившую от запретной зоны. Поэтому господин Юэ-дэ с самого детства избегал копаться в прошлом. Во всяком случае, спрятанные там вещи могли бы принести пользу нескольким поколениям. В кургане покоилось бесчисленное множество древних книг, одна часть которых была написана на древнекитайском языке, а вторая состояла из бессвязных символов. Все видевшие их люди не имели ни малейшего представления о том, что это было. Господин Юэ-дэ и его коллеги даже собрали группу лингвистов, в попытках расшифровать эти непонятные надписи. До сих пор им удалось перевести лишь малую часть, но этого оказалось недостаточно, чтобы понять столь сложные тексты. Но даже то, что они смогли узнать, в итоге помогло ему добиться господства в Дунчуане и выделиться, подобно журавлю среди кур.

Однако, в этом кургане, помимо старых книг, оказалось еще и «проклятие».

Понятие «проклятие» не раз встречалось в древних текстах, полностью перевести которые было невозможно. Сила его заключалась в том, что, имея при себе необходимые «инструменты», даже обычные люди могли бы им воспользоваться. Но, так как его поражающая способность была невелика, использование этого «проклятия» обычно не имело долгоиграющих последствий.

В этом и заключался секрет успеха господина Юэ-дэ.

С древних времен люди молились богам и Будде, и отправлялись в путь лишь тогда, когда обстоятельства складывались благоприятно. Храмы предков в землях Хэбо11 постепенно зарастали сорняками. Кошка должна ловить мышей, чтобы ее пригласили в дом. За последние семьдесят лет не было ни войн, ни стихийных бедствий. Большинство людей жили и работали в мире и довольстве. Порой случались небольшие инциденты. «Управление по контролю за аномалиями» всегда выступало в роли «органа государственной безопасности» и в целом принимало участие в жизни государства. Его работники получали зарплату и входили в систему социального обеспечения. Они также зависели от налогоплательщиков. Но господин Юэ-дэ находился на полном самообеспечении.

11 河伯 (hébó) — миф. Хэбо, бог Реки (Хуанхэ).

Ученики господина Юэ-дэ всегда получали поддержку12, им никогда не приходилось питаться северо-западным ветром13.

12 一呼百应 (yī hū bǎi yìng) — на один призыв отзывается сотня (обр. в знач.: ответить на призыв; получить массовую поддержку).

13 西北风 (xīběifēng) — северо-западный ветер 喝西北风[儿] питаться северо-западным ветром (когда есть нечего; голодать).

В мирные времена «учителя» оказались бесполезны. Им негде было показать себя14. Даже сейчас, когда мистика снова вошла в почет15, «учителям» все еще нужно как-то зарабатывать себе на жизнь. Найти занятие не так-то просто: со способного человека и спрос больше16. Господину Юэ-дэ пришлось играть сразу две роли: причинять вред и быть «спасителем всего сущего»17. Его ученики сперва проклинали людей, а потом сами же снимали проклятия и собирали деньги. Это был общеизвестный факт.

14 用武之地 (yòngwǔ zhīdì) — обр. поле деятельности; возможность показать себя; найти применение своим способностям.

15 高高在上 (gāogāozàishàng) — высоко, в вышине обр. в знач.: ставить себя высоко, полностью оторваться от массы.

16 能者多劳 (néngzhě duōláo) — с умеющего (способного) больше спрашивается.

17 普度众生 (pǔ dù zhòng shēng) — спасать всё живущее (о силе учения Будды); 救世主 (jiùshìzhǔ) обр. спаситель; человек, способный оказать помощь в чём-либо.

Господин Юэ-дэ окинул взглядом стол для совещаний. В их сфере деятельности всегда существовал ряд негласных правил. Действительно, нечего было и думать о том, чтобы сбежать.

Господин Юэ-дэ аккуратно поставил на стол эмалированную чашку и подумал: «Если уж осмелился прийти, то оставайся до конца».

Однако, прежде чем он успел раздать указания своим ученикам, на его мобильный телефон поступило новое сообщение: «В 11:19 в провинции Чаннин произошло землетрясение магнитудой 4,2, очаг землетрясения находится в Дунчуане, глубина эпицентра составила 0 километров».

Следом пришло еще одно сообщение от его ученика: «Мастер, в шахте только что произошло землетрясение!»

Сюань Цзи в это время как раз находился в «эпицентре». Когда пещера обрушилась, в его голове тут же возник план, который, по его мнению, должен был сработать. Однако он понятия не имел, куда упал: кругом было слишком темно.

Легкий ветерок принес запах земли, пение птиц и стрекот цикад.

Но как только Сюань Цзи сформировал на ладони пламя, чтобы осветить местность, кто-то пронесся мимо него с факелом в руках. Манера одеваться у этого человека была такой же, как у Алоцзиня. Он пискляво прокричал что-то на языке шаманов.

Сюань Цзи протянул руку, чтобы остановить его:

— Эй, подожди…

Но человек с легкостью прошел сквозь него и устремился по дороге к деревянному дому.

Сюань Цзи ошеломленно замолчал.

Что это за ужасная сцена? Кто из них умер, он или этот парень?

В этот момент чья-то рука внезапно схватила его за плечо. Сюань Цзи инстинктивно отступил назад и повернулся, огонь вспыхнул на кончиках его пальцев, и юноша увидел окровавленное лицо Шэн Линъюаня.

— Это место… Это иллюзия? Ты… — Сюань Цзи неожиданно вспомнил слова Алоцзиня о «владыке людей» и уважительно произнес. — Вы…

Что же на самом деле случилось в прошлом?

Глава 24

— Это мое… — Шэн Линъюань открыл было рот, но забыл слово. В итоге он сдался и вновь заговорил с акцентом. — Мой скелет.

Шэн Линъюань скользнул по юноше взглядом, долго не решаясь взглянуть на поселение перед ними, а после ответил:

— Нет.

Они стояли на склоне небольшого холма. От подножия горы и до середины склон был усеян растительностью. У горной дороги теснились ряды маленьких домиков. Они прятались среди леса, едва заметные, круглые и невысокие. Издалека они были похожи на грибы. Это была ночь новолуния, и рассыпанные по небу звезды напоминали море. Глядя на них, человек полностью погружался в состояние покоя.

Сюань Цзи не знал, верно ли его собеседник понял вопрос. Юноша задумался и перефразировал предложение, в ответ ему Шэн Линъюань медленно произнес:

— Это не иллюзия.

Когда Шэн Линъюань только пришел в этот мир, его разум был пуст. Его переполняло любопытство ко всему, что его окружало. Прислушиваясь к речи других людей, он мог имитировать их акцент. Независимо от того, что он видел, он всегда пытался понять принцип действия предмета и как его использовать.

Но… Память вернулась как незваный гость.

Возвращение к жизни оказалось в высшей степени обременительным. Воспоминания давили на него тяжким грузом и лишали возможности оглядеться. Шэн Линъюань был подобен древнему клинку, только что извлеченному из земли. Стоило холодному блеску1 встретиться с воздухом, как он тут же ржавел. Даже самый прекрасный меч оказался бы бесполезен.

1 寒光 (hánguāng) — холодный блеск (обр.) о блеске холодного оружия (меча).

Он говорил на мандарине, но теперь слова звучали не так гладко, как когда он учился языку в госпитале в Чиюань.

— Это проклятие одно из семи великих заклинаний клана шаманов. Оно называется «обратное течение». — Шэн Линъюань заговорил еще медленнее. В темноте не было видно его лица, что делало его похожим на старика, и это невольно напомнило Сюань Цзи о тех заржавевших духах. — Я… Тот, кого я прибил к стене, должно быть, был двойником. Заклинание было в его крови. Он наверняка понял, что я собираюсь вернуть его обратно в гроб. Я допустил ошибку.

— «Обратное течение»?

— Да… — Шэн Линъюань открыл было рот, но на мгновение забыл, как произнести это слово. Его голос напоминал высохший горный поток. Конец фразы растянулся2 и повис в воздухе. — Стоит мне увидеть его, как все воспоминания и переживания тотчас возвратятся ко мне. Если есть прошлое, от которого я не могу избавиться, оно будет повторяться снова и снова, пока я не умру.

2 捉襟见肘 (zhuōjīn jiànzhǒu) — потянешь за полу ― видны локти, обр. тришкин кафтан; нос вытащить — хвост увязнет.

Это и есть «обратное течение» — бесконечно зацикленное воспоминание!

— Подожди минутку, но я ведь тоже здесь, — Сюань Цзи обернулся и увидел, как мальчишка, только что пронесшийся сквозь него, подбежал к, стоявшему в конце тропинки, дому. Деревянная дверь заскрипела, и юный шаман что-то прокричал. Сюань Цзи не понял ни слова из того, что он сказал. Юноша вздохнул:

— Сегодня действительно долгий день.

Он собирался поймать шайку шарлатанов, сделать все по закону. Юноша никак не ожидал, что рыба, попавшаяся на крючок, окажется акулой и тут же утащит его на дно.

Он так и не нашел связи между Цзи Цинчэнем и Би Чуньшэн, но зато его необъяснимым образом затащили в какой-то курган. Прежде чем он успел понять, что происходит в этом безумном призрачном месте, из гроба выскочил, притворявшийся мертвым, глава клана шаманов, и два демона принялись болтать друг с другом на незнакомом языке. Юноша понятия не имел, какими знаниями обменивались между собой эти цзянши. Сюань Цзи не понимал ни слова. А теперь, к тому же, он оказался втянут в странное заклинание.

Сюань Цзи недоуменно подумал: «Разве вражда между этими двумя имеет ко мне какое-либо отношение?»

Он всего лишь бедный государственный служащий в порванной одежде. У него даже нет возможности подать заявление о возмещении ущерба. Почему эти цзянши сначала убили его подозреваемого, а потом затащили в омут его самого?

Что же он сделал не так? Может, они решили, что он «озерная рыба»?

— Кроме того, старший, мне действительно неловко это говорить, но разве так сложно одолжить что-то, а после вернуть назад? Может быть, ты уже отдашь мне мой меч? Ты не подумай, я не жадный. Будь у меня два таких, я бы обязательно прислал тебе один. Но этот меч действительно нужен мне.

— Мне очень жаль, но… — сказал Шэн Линъюань. Он хотел объясниться парой фраз, но его словарный запас современного китайского языка был очень ограничен. Он долго не мог правильно сформулировать предложение. Наконец, он ответил извиняющимся тоном. — Это мое.

Сюань Цзи потрясенно уставился на него. Некоторые люди производили приятное впечатление, но на самом деле были грубы и бесстыдны!

— Прошу прощения? Я не ослышался?

— Это мое… — Шэн Линъюань открыл было рот, но забыл слово. В итоге он сдался и вновь заговорил с акцентом. — Мой скелет.

Сюань Цзи ошеломленно замолчал.

Языковой барьер действительно оказался большой проблемой. Возможно, он что-то не так расслышал.

— Так, я не понял. Вы хотите сказать, что мой меч, — Сюань Цзи вытянул вперед руки, словно демонстрируя, — вот такой ширины, способный разрубить человека — это ваш скелет? То, что… осталось от вас после смерти?

Шэн Линъюань слегка кивнул.

— Мои останки.

— А я тогда кто такой? — голос Сюань Цзи слегка изменился. — Красивая урна для праха с ограниченным тиражом?

Линъюань, казалось, ничего не понял.

— Когда я прыгнул в огненное море Чиюань, — тихо сказал он, — мои кости сгорели не до конца, а вот остатки тела и души полностью рассеялись.

Сюань Цзи лихорадочно соображал.

Он прыгнул в огненное море Чиюань? Но возможно ли это?

Когда Алоцзинь произнес: «Ваше Величество» и «владыка людей», Сюань Цзи показалось, что он ослышался. С древних времен, помимо легендарных богов, только император Шэн Сяо, правитель Великой Ци, удостоился звания «владыки людей».

Ведь именно он, будучи простым смертным, подавил мятеж и восстановил порядок. Он совершал подвиги, до которых обычным людям было далеко. Его уважали, перед ним преклонялись, как перед божеством или дьяволом.

Быть не может! Исторические книги описывали императора Шэн Сяо как рослого мужчину мощного телосложения! Его изображали наравне с Четырьмя Небесными Царями3, он прославился как великий воин!

3 四大天王 (sì dà tiānwáng) — будд. Четыре Небесных Царя — четыре бога-хранителя (Вирудхака, Дхиртараштра, Вирупакша, а их предводитель Вайшравана), каждый из которых оберегает одну из четырех сторон света.

Как таким человеком мог быть вот этот молодой красавчик?

Сюань Цзи открыл рот, но в его голове было так много вопросов, что ему попросту не хватало слов.

— Останки, вероятно, подобрал твой предок, — продолжил Шэн Линъюань, не обращая на него никакого внимания. — При помощи древнего метода «выращивания души». Это старинный способ бережного совершенствования.

Сюань Цзи потерял дар речи и способность здраво мыслить. Будто не расслышав, что ему сказали, он вновь повторил:

— Выращивание… Что? Какой еще старинный способ?

Шэн Линъюань подумал, что, выросший среди людей, этот маленький демон был похож на ребенка, вскормленного волками. Даже имея элементарные знания, ему все равно не доставало мудрости.

Поэтому он терпеливо объяснил.

— Это значит сосредоточить всю силу своей души на останках и вырастить чужое тело посредством своего. Если тело уцелело, оно перестанет гнить, но, если нет, неполный труп будет питаться чужой жизненной энергией в течение длительного времени. Накопив достаточно, он сможет даже вырастить новую конечность из культи. Возможно, принимая наследство своего клана ты был еще слишком молод, чтобы запомнить все это. Что касается меча, это все потому, что ты принадлежишь к металлическому классу. «Воскрешение трупа» требует сосредоточения тела и души. Если чьи-то останки связаны с живым сосудом, они часто появляются в форме духовного инструмента.

Сказав это, Шэн Линъюань сделал паузу, а после продолжил:

— Но я тоже удивлен. Я полагал, что ты относишься к огненному классу, но я обознался. Видимо, это из-за того, что теперь все кланы смешались между собой.

Сюань Цзи, наконец, обрел способность говорить.

— Но, если ты… Если вы все это время находились в моей спине… То, кто тогда был в госпитале…

Это подделка?

Или какой-то злобный дух, призванный темным жертвоприношением, решил выдать себя за владыку людей?

Как Его Величество может быть дьяволом?

— Это лишь «сердцевина стебля»4. Ты знаешь, что это такое?

4 通心草 (tōngxīn cǎo) — вероятно, речь идет о тетрапанаксе бумажном. Тунцао чжи — так называемые миниатюры. В западную литературу они вошли под ошибочным названием «рисовые акварели». Небольшие по размерам, яркие по краскам и порой по-детски наивные, тунцао чжи воспринимались художественной элитой Китая как «грубые картинки», ремесленные поделки, не достойные даже упоминания.

Нечто подобное он уже видел в «Альманахе». У Сюань Цзи вдруг задергался глаз, а на душу легла тень. В начале «Альманах» сказал, что этот человек — кукла, вырезанная из нефрита и, похоже, не ошибся!

Но какая тогда разница в силах между нефритовой куклой и Бедствием?!

— Эта безделушка долгое время была со мной, она была моими глазами и ушами, с ее помощью я мог даже обратиться к людям. Я оставил ее своему телохранителю. Думаю, он ее и похоронил. А потом, когда меня разбудило темное жертвоприношение, я позаимствовал тело этой куклы, чтобы откликнуться на зов. Ты же нашел мои настоящие останки, и, когда грянул гром, я смог вернуться на свое место. Я долгое время был оглушен и ничего не помнил.

Шэн Линъюань протянул руку, смутно припоминая, что он вовсе не хотел отзываться на ритуал. Он намеревался убить любого, кто потревожит его долгий сон.

Кстати, почему он открыл глаза и вернулся в этот мир?

Он попытался вспомнить, но висок пронзила острая боль, и Шэн Линъюань бессознательно нахмурился.

Его останки так хорошо сохранились, что вместе с телом вернулась и его мигрень.

Сюань Цзи погрузился в размышления. Этот «владыка людей» определенно не был человеком.

Император Шэн Сяо умер три тысячи лет назад. Даже если «древний способ выращивания души» мог заставить его двигаться и говорить, он все еще был трупом. Душа умершего рассеивается. Призраки — это лишь иллюзии несчастных людей, самообман. Тело — это не оболочка, которую можно небрежно снять, а потом надеть обратно. Сначала он был куклой, вырезанной из нефрита, а затем, пережив удар молнии, подобно струящимся облакам и дыму5, вернулся обратно к своим останкам. В книгах шаманов Дунчуаня было написано, что только бессмертные были на это способны.

5 云烟 (yúnyān) — облака и дым. 云烟过眼 (yún yān guò yǎn) пронестись перед глазами как облако и как дым (обр. в знач.: пролететь во мгновение ока).

Но владыка людей, Его Величество, неужели он… зачем-то ступил на темный путь?

Что же было упущено в этих безжизненных историях?

Обычная усмешка исчезла с лица Сюань Цзи, он затаил дыхание и спросил:

— Предок… Что вы за человек?

Неужели они были старыми друзьями? Поэтому он так тщательно поддерживал это тело?

Покалывание в виске Шэн Линъюань не исчезло, теперь его голова раскалывалась от боли. Однако, он нашел в себе силы улыбнуться и медленно ответил.

— Наш труп как лед и пламя, он долговечен. Твой предок был очень храбр. Он в самом деле удивителен.

Сюань Цзи поразился злобе, таящейся в его словах. Во мраке ночи глаза юноши на мгновение потемнели. Одновременно с этим он понимал, что в этом не было никакого смысла. Император У вошел в историю как одиночка, рожденный под несчастливой звездой. Он убил своего учителя и всех своих родственников. У него не было семьи. Предположения людей о нем были вполне обоснованы. Даже если он и злился, то не на него. Целью был его предок, умерший три тысячи лет назад и даже не оставивший портрета.

Современная молодежь давно утратила понятие «клан». Даже если кто-то оскорблял все восемнадцать поколений их семей, для них это не имело никакого значения. Кто знал, какими они были на самом деле?

Однако Сюань Цзи действительно страдал от сердечной боли. Какое-то время он не мог дышать, словно это его невыразимую дружбу только что предали.

Но вдруг, какой-то шум прервал его мысли. Звук шел снизу. Кто-то что-то прокричал на языке шаманов.

Сюань Цзи быстро привел в порядок свои чувства и огляделся. У подножия горы группа людей с факелами окружила какого-то человека. Здоровяк нес кого-то на спине и звал на помощь. Пусть Сюань Цзи и не понимал их языка, но не сложно было догадаться, что это именно призыв о помощи.

Весь клан был взволнован. По обе стороны дороги горели фонари. Люди тянулись издалека, по склону холма и до самого подножия горы. Сонные, они одевались и выходили из домов, желая посмотреть, что же произошло.

Тишина ночи развеялась, словно сон.

— Кто это? — осведомился Сюань Цзи.

— Это я, — тихо сказал Шэн Линъюань. — А это — старый глава клана. Я — тот, кого он несет.

В это время в ближайших деревьях что-то зашуршало. Сюань Цзи посмотрел вниз и увидел, как из тени ствола выглянула маленькая голова. Это был мальчик семи или восьми лет, с круглыми, как виноградины, глазами. Мальчик теребил пальцами спутанные косички.

Сюань Цзи сделал полшага в сторону и сказал:

— Я боюсь. Этот парень слишком похож на того, который притворялся трупом.

— Ну, — взгляд Шэн Линъюаня упал на мальчика. Помолчав немного, он сказал. — Это Алоцзинь.

— Что?

В это время глава клана прошел мимо них, и Сюань Цзи смог разглядеть ребенка, которого он нес.

Руки и ноги мальчика были длинными, но его тело, казалось, не поспевало за ними. Он был худым и сквозь тонкую кожу просвечивались вены. Мальчик был завернут в большой плащ, из-под которого виднелась лишь половина его бледного лица. С кончиков его пальцев стекала кровь.

Из деревянного дома на вершине холма вышел старик в церемониальной одежде. Сюань Цзи догадался, что он был духовным лидером клана шаманов. Все называли его «великим мудрецом».

Огонь осветил бревенчатую хижину. Только теперь Сюань Цзи обнаружил, что на двери не было кольца, украшенного двумя камнями. Именно такое он видел в сознании Шэн Линъюаня.

Оказывается, это были постройки клана шаманов. Не удивительно, что они показались ему чужеродными.

Старик, вышедший из деревянного дома, взял раненого мальчика на руки, и собравшиеся посмотреть шаманы принялись перешептываться между собой. Маленький Алоцзинь с любопытством заглядывал в щели между ногами взрослых, а после встал на цыпочки и пискнул:

— Это маленький принц? Неужели это правда? Дайте мне посмотреть, дайте посмотреть!

Сюань Цзи не удержался и спросил:

— Ты ранен?

— Ничего необычного, — Шэн Линъюань стоял вне толпы и не торопился подходить. — Мой отец погиб в битве при Чиюань, страна пала, столица превратилась в оплот демонов, а человеческая раса пришла в упадок. Людям нужна была надежда. Поэтому талантливые советники моей матери6 придумали пророчество. Они говорили: «Рожденный среди миллиона злобных духов, омытый кровью своих отца и брата, юный принц придет, чтобы самолично уничтожить род демонов».

6 母后 (mǔhòu) — мать монарха, (особенно при обращении принца или принцессы к матери). Здесь — вдовствующая императрица.

— Речь идет о…

— Что ж, такой ерундой можно было обмануть лишь нецивилизованных людей и демонов. Они действительно в это верили. Когда я родился, я был бельмом на глазу у их короля. Он с детства преследовал меня и пытался убить. Когда мне было десять лет, мой учитель передал меня в новую семью. Три демона преследовали меня до самого Дунчуаня. Двенадцать моих телохранителей были убиты. Меня спасли шаманы. — сказав это, Шэн Линъюань оглянулся на освещенную гору. Его голос звучал немного неразборчиво. — Бывшая резиденция клана — настоящий персиковый источник7. Я прятался в этом раю шесть лет.

7 世外桃源 (shìwài táoyuán) — персиковый источник вне пределов людского мира (обр. в знач.: страна блаженства).

Глава 25

Но после этого происшествия сердце молодого главы клана оказалось всецело обращено к огромному и безжалостному миру людей.

Пока они разговаривали, воспоминания в персиковом саду начали оживать, а невольно вовлеченные в это Шэн Линъюань и Сюань Цзи, вынуждены были последовать за ходом времени.

Будучи в изгнании, маленький принц все еще страдал от полученных ран. Он закрыл глаза и прислонился к окну старой хижины, как вдруг внутрь влетело большое странное насекомое и тут же уселось ему на лоб. Местные шалуны не могли сдержать смех. И, хотя самому Шэн Линъюаню было всего десять лет, часть из них он провел в бегах и бесконечном страхе за свою жизнь, потому он попросту растерял всю детскую невинность. Он не понимал этих детей и не хотел опускаться до их уровня. Мальчик спокойно схватил насекомое пальцами, протянул руку к окну, выкинул его, а затем холодно произнес на ломаном языке клана шаманов:

— Еще раз так сделаешь, и я скажу твоему отцу.

Веселый смех прекратился. Мгновение спустя среди ветвей показалась голова Алоцзиня. Мальчик бросил на него сердитый взгляд и, соскользнув с дерева, убежал прочь вместе с группой своих последователей.

Юного Алоцзиня очень интересовал Шэн Линъюань, он хотел поиграть с ним и не очень-то активно ему угождал. Алоцзинь был единственным сыном главы, и клан баловал его с малых лет. Все дети бегали за ним как звезды вокруг луны1. В его сознании не было понятия «поступиться с репутацией и подружиться добровольно». Он думал, что достаточно им было лишь пройтись перед наследным принцем, как юный государь тут же должен был смутиться перед лицом невиданной милости2 и присоединиться к ним.

1 众星捧月 (zhòngxīngpěngyuè) как звёзды вокруг луны (обр. в знач.: быть центром всеобщего внимания, являться кумиром публики).

2 受宠若惊 (shòu chǒng ruò jīng) обрадован и изумлен такой неожиданной милостью.

Кто бы мог подумать, что этот несчастный, оставшийся без средств к существованию наследный принц, совсем не желал щадить чье-либо самолюбие.

Где уж тут держать себя в руках. Алоцзинь сердился, но одновременно с этим испытывал чувство, которое легко можно было описать словами: «Чего он не мог достичь, того еще больше желал». Чем сильнее Шэн Линъюань его игнорировал, тем сильнее Алоцзинь хотел напомнить о своем существовании. Поэтому каждый день он собирал группу младших братьев и отправлялся приставать к нему, не давая покоя ни курам, ни собакам3.

3 鸡犬不宁 (jīquǎn bùníng) курам и собакам нет покоя (обр. не давать покоя; устроить переполох).

Но пережитые события давно закалили характер маленького принца. Он не боялся этих ребят и не сердился на них, а когда уставал — в полной мере демонстрировал свои способности и прибегал к проверенному методу: «Я скажу твоему отцу».

Частота избиений Алоцзиня росла в геометрической прогрессии. Любовь и ненависть, испытываемые мальчиком к наследнику престола, доводили его до зубного скрежета.

В исторических книгах говорилось, что император У был «умен не по годам», однако в них почему-то не упоминалось, что Его Величество выучил чужой язык быстрее, чем попугай.

Поначалу Сюань Цзи думал, что Шэн Линъюань был прирожденным гением, не забывающим ничего из того, что услышал. Юноша думал, что он не шел ни в какое сравнение со студентами университета, десятилетиями изучавшими английский язык. Но в итоге он понял, что все это было лишь вопросом выживания.

В эпоху войны Цзючжоу ни у кого не было цели популяризировать «путунхуа». Наречия всех этнических групп и регионов очень разнились, некоторые из них были даже из разных языковых семей. Быстро овладеть диалектом и слиться с чужой средой было обязательным условием для юного Шэн Линъюаня. Он должен был выжить.

Однако, даже Шэн Линъюаню было очень трудно учить шаманскую письменность. Шаманы записывали иероглифы на листьях местных растений. На первый взгляд они чем-то напоминали древнеегипетские. Символы состояли из больших и малых кругов, и не имели привычных штрихов. Они были такими же простыми, как и жилища шаманов, но в то же время казались очень неоднородными. Их письменность имела долгую историю и являлась частью культурного наследия.

На вершине горы, рядом с домом великого мудреца, было место, похожее на современную библиотеку. Оно также имело большую культурную ценность. Иноплеменники могли приходить к ней, когда им заблагорассудится.

Даже современному Сюань Цзи открытость и цивилизованность этой древней нации казалась удивительной. Это «неразвитое» общество в сердце Дунчуаня перевернуло все его представление о шаманах.

Земля шаманов была колыбелью бабочек-паразитов. Люди здесь могли использовать всевозможные странные заклинания, а само слово «шаман» было окутано особой аурой. Кроме того, к не в меру разговорчивому Алоцзиню Сюань Цзи был неизбежно предвзят. Он считал, что образ «шамана» похож на образ «черного волшебника» из фильмов. Все они должны были быть закутаны, как арабские женщины, оставив свободной лишь прорезь для глаз. Они должны были скрываться весь день и выходить только по ночам. А когда им нечего было делать, они собирались вокруг костра и совещались, кто же умрет в ближайшее время.

Однако Дунчуань вовсе не был таким мрачным. Местные шаманы вели довольно яркую жизнь. Люди здесь казались очень ленивыми. Каждый раз, выпасая скот, хозяин сразу же начинал искать себе место, где можно было бы прилечь. Если животные разбредались, люди не видели в этом особой проблемы, ведь они могли запросто вернуть их всех в течение нескольких дней. Здешние дети начинали учиться, когда им исполнялось пять или шесть лет. В клане не было ни одного неграмотного человека. Вечерами делать было особо нечего. Все жители поднимались на вершину горы и отдыхали. Глава клана и великий мудрец неизменно присоединялись к ним. Люди сидели вместе, никого не возвеличивая и не испытывая неловкости. Они пели и танцевали, рассказывали истории и даже спорили о чем-то из ранней философии.

— Мне кажется, это место очень похоже на Афины, — будто сам себе сказал Сюань Цзи. — Зачем было называть себя «шаманами»? Это так страшно звучит.

— По их словам, они называли себя «людьми, живущими в лесу на склоне холма»», — сказал Шэн Линъюань. — «Шаманами» их прозвали чужаки. Страшно? Возможно, тогда это звучало пугающе.

— Их дети тоже звали тебя…

— Линъюань?

— Я думал, это псевдоним.

— Я не помню своего настоящего имени. Я не знаю, какое из них псевдоним, — улыбнулся Шэн Линъюань. — Имя «Линъюань» довольно редкое. Говорили, что оно детское, дарованное мне старшими. Его легко произносить, поэтому я так и представился.

Говорят, что древние, давая имена, уделяли самое пристальное внимание скрытому в них смыслу. Но два иероглифа «Линъюань»4 в действительности имели дурное значение. В особенности учитывая, в какой непростой период родился Его Величество.

4 灵渊 (língyuān) бездонное (глубокое) озеро; таинственная пучина.

«Что же это за старшее поколение, что имело такие злые намерения?» — подумал Сюань Цзи.

Он следовал за молодым Шэн Линъюанем, и всякий раз юноше казалось, будто маленький принц находился в отпуске. Каждый день он только и делал, что отдыхал, читал книги, задавал вопросы великому мудрецу или помогал подавать травы. Самая большая беда заключалась в том, что главный проказник Алоцзинь постоянно ему докучал.

Сюань Цзи думал, что в памяти императора его ожидали кровавые реки. Но в действительности, они лишь бесконечно следовали за мальчиком, наблюдая за его ежедневными хлопотами. В конце концов, в «обратном течении» Шэн Линъюань был всего лишь десятилетним ребенком, и у него еще не было никакого интереса к взрослению.

— Подождите, Ваше Величество, — на мгновение засомневавшись, Сюань Цзи все же не удержался от вопроса. — Вы только что сказали, что если кто-то попадет в воспоминание, то навсегда застрянет в нем. Неужели мы теперь в ловушке?

Шэн Линъюань безразлично посмотрел на юношу.

Сюань Цзи внезапно обнаружил, что чем больше взлетов и падений в настроении Шэн Линъюаня он видел, тем более отчужденным становилось его отношение. Если бы он не знал, что попал в ловушку в сознании человека, не желавшего просыпаться, Сюань Цзи подумал бы, что она безупречна5.

5 无懈可击 (wú xiè kě jī) нет слабого места, по которому можно было бы ударить (обр. в знач.: безупречный; непогрешимый).

Неужели он действительно так слаб, что позволит обмануть себя? Неужели он действительно намерен навечно остаться в воспоминаниях?

На мгновение Сюань Цзи показалось, что, поднявшийся со дна озера император У, впервые за все время был похож на человека из плоти и крови. Слабость сильного так же волнительна, как и храбрость труса.

— Но мы ведь все равно должны найти выход, верно?… — медленно произнес Сюань Цзи.

Прежде чем он успел договорить, Шэн Линъюань слегка кивнул.

— Ну, это было бы разумно.

Сюань Цзи промолчал.

На долгие уговоры времени не было.

— Это врожденный инстинкт человека – избегать тягот и забот6. Я ведь тоже не могу пренебречь условностями. — на мгновение задумавшись, спокойно произнес Шэн Линъюань. — Все это было так давно, что я даже растерялся и какое-то время ничего не мог понять. Почему бы нам не сделать так: что ты хочешь узнать? Просто спроси меня. Может быть, при помощи твоих вопросов, я смогу выбраться из этого бесконечного круга незначительных мелочей.

6 避重就轻 (bì zhòng jiù qīng) избегать тяжёлого, искать лёгкого (обр. в знач.: идти по пути наименьшего сопротивления).

— Ваше Величество, — не удержался Сюань Цзи, — как может что-то, что заманило вас в ловушку, быть незначительным?

Шэн Линъюань, вероятно, решил, что маленький демон слишком сентиментален для того, чтобы это понять. Глядя на него, он улыбнулся.

— Хорошо, тогда что ты предлагаешь?

В его присутствии Сюань Цзи постоянно испытывал чувство бессилия, будто он только и делал, что растрачивал свои чувства впустую. Этот человек всегда сохранял хладнокровие и держал себя в руках. Что бы ни случилось, он продолжал изучать свои слабости и уничтожать их. Это было то таинственное, что отличало Его Величество от всех остальных людей.

Но, как только он понял свою ошибку и до того, как он успел заговорить, окружающая их действительность начала рушиться. Очевидно, Шэн Линъюань привел в порядок свои мысли и, сохраняя самообладание, оставил это простое и теплое воспоминание о юности позади.

Мирная деревня клана шаманов внезапно разлетелась на множество осколков, как разбитая ваза.

Они провалились в ночь. Прежде чем Сюань Цзи перестал падать, он увидел, как со скрипом открылась задняя дверь дома главы. Держа в руках матерчатый мешок, маленький Алоцзинь выскользнул из хижины и направился прямо к подножию горы. Лицо его выражало обиду, а ладонь левой руки покраснела и распухла. «Стукач» потерял всякое терпение и Алоцзинь вынужден был сбежать из дома.

— Что с ним случилось?

— Он украл у великого мудреца «заклинание ужаса» и подложил его мне под подушку, — сказал Шэн Линъюань. — «Заклинания ужаса» могут пробудить в людях их самые сокровенные страхи, но в этом нет ничего плохого. Страх — это всего лишь иллюзия. Когда человек это поймет, он исчезнет. Первоначально сам великий мудрец использовал эти заклинания для практики. Позже я часто брал их с собой. Но в то время я был еще слишком юн, потому глава клана и великий мудрец избегали пугать меня. Когда глава клана узнал об этом, он пришел в ярость и публично избил Алоцзиня. Не стерпев обиду, он тайно сбежал в ту же ночь.

Сюань Цзи услышал поблизости тихий шелест. Оглянувшись, он увидел Шэн Линъюаня, спускавшегося с большого дерева. Юный принц смотрел в спину Алоцзиню. Мальчик с минуту колебался, но все же последовал за ним.

— Ты...

— В тот день я так и не заснул, — откровенно ответил Шэн Линъюань. — Не важно, насколько хорошим является «заклинание ужаса», в конце концов, это очень мощное средство. Когда я впервые прикоснулся к нему, я был так напуган, что больше не смел закрывать глаза.

Шаманы не были полностью оторваны от внешнего мира. Некоторые из них регулярно одевались как обычные люди и выходили за покупками и для обмена. Хотя Алоцзинь никогда не ходил с ними, он явно знал дорогу, и все время, пока шел, он не переставал плакать. Мальчик и сам не заметил, как прорвался через барьер, установленный у подножия горы, и покинул зону защиты клана.

Он думал, что снаружи его ждут высокие горы и широкие реки. И с какой вообще стати чужой ребенок был таким драгоценным?

Но, едва покинувший клан юный шаман не ожидал так скоро вкусить все «трудности и опасности внешнего мира».

Клан шаманов не вел никакой борьбы, но их магия была непредсказуема. Их боялись как люди, так и демоны. Они знали, что Шэн Линъюань спрятался в горах, и, учитывая сложившуюся ситуацию, не осмеливались действовать безрассудно. В этом случае, сбежавший из дома Алоцзинь, оказался «человеческой головой, присланной за тысячу ли»7. Стоило ему только выйти, как его тут же увели.

7 千里送人头，礼轻情意重 (qiānlǐ sòngrén réntóu, lǐ qīng qíngyì zhòng) – дословно всю эту фразу можно перевести как «дорог не подарок, а внимание», и не учитывать при этом первую часть, но есть очень схожий вариант этой фразы, звучащий как 千里送鹅毛 礼轻情意重 (qiān lǐ sòng é máo, lǐ qīng qíngyì zhòng), что буквально означает «за тысячу ли прислали гусиное перышко: легок подарок, да дорого внимание».

Демоны знали, что Шэн Линъюань находился в клане шаманов, и потому не могли осуществить ни один из своих планов.8 Но вдруг, Небеса услышали их, и они случайно захватили Алоцзиня. Они были вне себя от радости. В ту ночь демоны бросили связанного Алоцзиня в клетку, и, чтобы отпраздновать это событие, устроили пир прямо перед ним. Едой на празднике, разумеется, были люди.

8 一筹莫展 (yīchóu mòzhǎn) ни одного плана не осуществить (обр. в знач.: оказаться беспомощным; не в силах ничего не придумать).

Они смешивал с вином человеческую кровь, а детские кости тушили в котле. В кипящем супе плавал маленький скелет. Кое-где на костях еще можно было рассмотреть ошметки кожи и плоти. Но главным блюдом была красивая молодая девушка. Ее внутренности выпотрошили и вымыли, но сама она все еще была жива при помощи какого-то жуткого колдовства. Пока демоны живьем срезали с нее мясо, девушка истекала кровью и страшно кричала.

Демоны до костей обглодали ее ноги. Вынужденный смотреть на это Алоцзинь едва не сошел с ума.

А потом демоны бросили несчастную девушку к нему в клетку. Взгляд девушки был абсолютно пустым. Она смотрела мальчику прямо в глаза и улыбалась. Алоцзинь проплакал полночи.

Сюань Цзи, вынужденный лишь смотреть на происходящее, как беспристрастный наблюдатель, одеревенел, и непроизвольно расправил крылья. Однако, как только это произошло, он вздрогнул. Холодная, не боящаяся огня, рука, потянула его назад.

— Я здесь, не паникуй. — холодно сказал Шэн Линъюань. — Если бы они поменялись местами, люди поступили бы точно так же. Но все это – дела тысячелетней давности. К потомкам это не имеет никакого отношения, маленький демон.

— Вовсе нет... — Сюань Цзи попытался было сказать, что он вовсе не является «потомком демонов», но на середине предложения он снова запнулся.

Он действительно не был демоном, но и определенно не мог считаться человеком. Сюань Цзи на мгновение растерялся. Внезапно, его без какой-либо причины охватило чувство одиночества. Он вдруг понял, что у него никогда не было клана, не было кровных родственников. Обо всем этом он не имел ни малейшего понятия.

В это время, в «обратном течении», маленький Алоцзинь все еще плакал. Рыдания были такими долгими, что охранявший его демон не выдержал, и хотел было ударить мальчика. Но едва он поднялся на ноги, как что-то с силой ударило его самого. Кто-то подошел к нему со спины с кинжалом в руках и с точностью вонзил в шею острое лезвие.

Демон беззвучно упал, и оба, Алоцзинь и Сюань Цзи, пойманные в ловушку своих эмоций, во все глаза уставились на юного принца. Это был никто иной, как маленький «стукач», болезненный и хилый человеческий ребенок.

«Стукач» вытер кровь с лица, умело подхватил мертвое тело и оттащил его в сторону. Похоже, он проделывал подобное тысячи раз.

На его кинжале была начертана мантра усмирения демонов. Разрезав прутья клетки, как спелую дыню, он свободной рукой вытащил мальчишку и сунул ему кувшин, доверху наполненный заклинаниями.

— Иди.

Спотыкаясь, Алоцзинь успел сделать всего несколько шагов, но вдруг обнаружил, что Шэн Линъюань не пошел за ним. Он поспешно обернулся и увидел, как Шэн Линъюань протянул руку, чтобы прикрыть девушке глаза, после чего наклонился и что-то мягко сказал ей на ухо.

Девушка задрожала и принялась бессознательно бормотать. Шэн Линъюань некоторое время смотрел на нее, затем взял кинжал и, наконец, подарил ей долгожданное забвение.

Под острием ножа магия, поддерживающая ее жизнь, рассыпалась, и девушка, наконец, освободилась от оков этого, похожего на трясину, мира. Ее сознание на мгновение прояснилось.

Кто знает, даже достигнув состояния Будды, осмелится ли она когда-нибудь переродиться вновь.

Едва отойдя от девушки, Шэн Линъюань тут же схватил Алоцзиня.

— Чего застыл?

А после, больше не говоря ни слова, он потащил Алоцзиня прочь. Слезы застилали глаза юного шамана. Он то и дело задыхался и упрашивал:

— Я… О-о! Я хочу одеть ее… Брат, могу ли я хотя бы одеть ее…

Это был первый раз, когда Алоцзинь сказал ему что-то кроме: «привет», «ничтожество» и «стукач».

Но хватка Шэн Линъюаня не ослабла, он даже не взглянул на мальчика. Он лишь тихо заговорил с ним.

Не понимавший языка шаманов Сюань Цзи, нетерпеливо спросил:

— Что ты ему сказал?

Шэн Линъюань не ответил.

«Однажды я закрою глаза всем, кто погиб напрасно, и похороню их останки»

Тогда он лишь бесстыдно хвастался, но эти слова испортили Алоцзиню жизнь.

Шаманы завещали: «Никогда не покидай Дунчуань».

Но после этого происшествия сердце молодого главы клана оказалось всецело обращено к огромному и безжалостному миру людей.

Глава 26

История записана на тысячах страниц и все они полны коварства.

Шаманы не были воинственным народом, они отличались мягкостью характеров. Достаточно взглянуть на «проклятия», которые люди извлекли из их могил. Почти все эти заклинания, в итоге, не оставляли после себя никаких последствий. Ведь не так сложно заколоть мертвого, как спасти раненого. Если бы только в те давние времена, предки шаманов знали, что их заклинания в будущем станут орудием мошенников… Но на самом деле, всю их магию с легкостью можно отнести к обычной «самозащите».

Не говоря уже о том, что ни один из детей никогда не попадал под воздействие злых сил.

Шэн Линъюань успешно применил одно из «проклятий», с которыми часто забавлялись дети шаманского клана. Но и это оказалось бесполезно. Двое подростков были вынуждены скрываться, ведь демоны преследовали их, чтобы убить.

Вся дорога до деревни была усыпана телами. Везде царило запустение, и вороны, слетевшиеся сюда со всей округи, ничуть не улучшали эту жуткую картину.

Маленький Алоцзинь всегда считал, что слезы — это удел трусов. Они не стоили ни денег, ни жизни той девушки. Но он ничего не мог с собой поделать. Всю дорогу он, не отрываясь, смотрел на спину Шэн Линъюаня, старательно сдерживая рыдания. Сегодня он впервые в своей жизни увидел чужую кровь, и то, насколько ничтожной была человеческая жизнь. Он едва не умер от страха. И этот страх в итоге превратился в котел, с плескающимся гневом. Он злился на этот порочный мир, злился на собственную слабость и беспомощность.

Но Сюань Цзи — не восьмилетний Алоцзинь, его было не так легко разжалобить.

Он некоторое время наблюдал за этой картиной, а после спросил:

— Ваше Величество, возможно, мой вопрос покажется вам не слишком уважительным, но вы уверены, что ваши воспоминания достоверны?

Шэн Линъюань все еще смотрел на детей, ушедших уже довольно далеко, а затем наклонился к нему.

— Почему ты так говоришь?

— Вы сказали, что приказ выследить вас отдал сам король демонов. Демоны знали, что вы прячетесь на территории клана шаманов. Но ведь с шаманами было не так-то просто иметь дело, верно? Предположим, что существует очень важная цель — это вы, Ваше Величество. И есть группа очень сильных противников — это клан шаманов. Я думаю те, кто отвечал за принятие подобных решений, непременно послал бы за вами самых надежных своих «людей». Вы говорили, что, когда вы бежали в Дунчуань, три демона преследовали вас вплоть до территории клана шаманов. Может, я не очень хорошо разбираюсь в истории, порой мне не достает элементарных знаний, и я понятия не имею, что это за «великий демон», но вы также сказали, что все двенадцать ваших телохранителей погибли по пути сюда. Теперь я хочу разобраться, где правда, а где вымысел. Даже если вы оба были важными персонами, в то время вы были еще детьми. Вы взяли с собой лишь кувшин, наполненный заклинаниями, и таким образом смогли сбежать? Не думаю, что в этом есть хоть капля здравого смысла.