Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

Глядя на эту картину, Шэн Линъюань вдруг вспомнил про «клятву вечной любви».

Опешив, он слегка коснулся рисунка, но «Альманах» не выдал никаких заметок. Страница была пуста.

Его Величество долго изучал набросок, пока не заметил, что на груди человеческой фигуры было написано какое-то слово. Но не успел он хорошенько его рассмотреть, как перед глазами вспыхнул огромный огненный шар. Шар молнией влетел в окно и схватил «Альманах тысячи демонов».

Сюань Цзи несся так быстро, что не сумел вовремя затормозить и с размаху влетел в стол. Огромные крылья смели все, что было на столе, а из кармана его пальто высыпалась дюжина рекламных листовок.

Шэн Линъюань ошеломленно наблюдал за тем, как Сюань Цзи, минуя мебель, врезался в несущую стену, сотрясая весь дом.

— Ты что творишь?

— Я... Я вдруг вспомнил, что сегодня мне позарез нужна эта книга, — ухмыльнулся Сюань Цзи и поднялся на ноги. Его щеки были красными, будто ему надавали пощечин. — Ты ее дочитал?

Шэн Линъюань мягко сжал пальцы, и, не моргая, посмотрел на Сюань Цзи:

— Еще нет...

Услышав ответ, Сюань Цзи немедленно вернул «Альманах тысячи демонов» в висок, будто опасаясь, что кто-то может его увидеть.

— Вот и хорошо... То есть, какая жалость! Ха-ха-ха, сегодня он нужен мне... Я опаздываю, мне пора бежать!

С этими словами он пулей подлетел к Шэн Линъюаню, схватил Его Величество за руку, поцеловал ее, вышагнул в окно и унесся прочь.

Капли чая, опрокинувшегося на его крылья, испарились, и в воздухе появилась маленькая радуга.

Шэн Линъюань поднял чашку, которую Сюань Цзи сбросил на ковер, и под его ногами заклубился черный туман. Туман собрал чаинки, впитал разлитую воду и вернул на место разбросанные рукописи. Затем настала очередь листовок, выпавших из кармана Сюань Цзи. Несколько мгновений спустя от беспорядка не осталось и следа.

Шэн Линъюань поднялся с места и пошел на кухню, чтобы вымыть чашку. Но проходя мимо высокого зеркала он вдруг остановился.

В зеркале вспыхнул огненный круг, сотканный из тонких сияющих нитей, и на груди отражения появилось слово.

Оказывается... на том наброске было написано «вор».

Похоже, когда он в следующий раз откроет «Альманах тысячи демонов», в книге будет не хватать одной страницы.

К счастью, он уже успел на нее посмотреть.

Шэн Линъюань рассмеялся и поднял руку, потянувшись за словом в отражении, а схватив, спрятал его в ладони.

Экстра 6

В баре стоял приторно-сладкий аромат цветов, и силуэты людей, снующих под приглушенными огнями, покачивались, как стадо бормочущих животных.

Подвыпившая девушка, пошатываясь, направилась к сидящему в углу мужчине. Она долго наблюдала за ним. Широкие плечи и прямую спину мужчины скрывала темная куртка спецназовца, а его сдержанность и холодность плохо сочетались с расслабляющей атмосферой бара. А исходящая от него аура сильного и независимого человека всегда привлекала женщин.

Девушка несла в руке две бутылки пива, улыбаясь сквозь плотный макияж. С грохотом поставив бутылки на стол, она попыталась изобразить на лице глубокую гамму любовных чувств:

— Братец, это для тебя…

Но не успела она договорить, как встретилась с пронзительным взглядом холодных глаз. Девушке показалось, будто на нее вылили ушат холодной воды. Она даже немного протрезвела.

— Сколько тебе лет? — нахмурился мужчина. — Дай-ка взглянуть на твое удостоверение.

Девушка тут же прикусила язык.

Да что не так с этим парнем?

Мужчина хотел еще что-то сказать, но внезапно замолчал, будто к чему-то прислушиваясь, а после повернулся и обратился к пустому месту рядом с собой:

— Да ты только посмотри на эту негодницу.

Девушка испугалась и отшатнулась назад. Но вдруг заметила, что место рядом с мужчиной вовсе не пустовало. На нем сидела изящная деревянная куколка. Куколка подняла на девушку глаза и вежливо улыбнулась.

Девушка вздрогнула, и оставшийся хмель испарился вместе с холодным потом. Холод сковал ее запястья, и стоявшие на столе металлические украшения превратились в наручники. Наручники крепко приковали ее к ножке стола, а сидевший напротив мужчина внезапно куда-то исчез!

— Не бойся, лучше присядь, — мягко сказала кукла. — Я бы пригласил тебя поесть мороженого, но здесь лучше вообще ничего не есть.

— Что…

Откуда-то со стороны послышался тихий звон, будто где-то разбилась чашка.

Томная атмосфера бара моментально развеялась, стихли джазовые напевы, и разноцветные полосы света в миг погасли. Только в углу остался гореть маленький тусклый светильник. На секунду воцарилась тишина, а после все посетители, что не успели напиться до потери пульса, дружно закричали.

В тусклом свете лампы на стене появилась огромная тень, похожая на свирепого паука!

Девушка услышала, как что-то просвистело мимо ее уха. Ее ноги ослабли, и она машинально рухнула между столиками.

Круживший голову цветочный аромат исчез, и плохо проветриваемый бар наполнился сильной вонью.

Огромный паук, поняв, что его обнаружили, тут же перепрыгнул на потолок. Его истинное тело было около метра в диаметре, а мохнатые лапы двигались так быстро, что обычный человек не мог за ними уследить. Но стоило пауку коснуться потолка, как сверху упала огромная золотая сеть. Сеть обожгла чудовищу лапы, и паук взревел.

Кто бы мог подумать, что эта тварь умеет кричать!

Паук боролся изо всех сил, но так и не смог вырваться на свободу! Однако сеть оказалась не самого лучшего качества, нити вскоре начали рваться. Барахтающийся паук выпутался из ловушки, рухнул вниз и приземлился девушке на голову.

Девчонка оказалась настолько глупа, что застыла на месте, даже не попытавшись спрятаться. Внезапно наручники, сковывающие ее запястья, превратились в металлический щит, прикрывший ее голову. Кукла, все это время скромно сидевшая напротив, внезапно вскочила на ноги и с невероятной быстротой оказалась прямо перед девушкой.

Деревянные ручки поспешно сложили печать, и из маленький ладоней вылетела вереница острых лезвий. Даже если клинок был уничтожен, его лезвие по-прежнему было остро. Одна из лап паука уже потянулась к девушке, но острые лезвия в миг отсекли ее, и отрубленная конечность с грохотом упала на стол.

Сразу после этого откуда ни возьмись выскочила группа людей в черном и поспешно закрыла чудовище в специальной клетке.

— Попался!

— Остерегайтесь его яда и отрегулируйте замок!

— Эй, ребята, забудьте о пауке! Обратите внимание на людей!

Кукла вздохнула и на ее маленьком личике мелькнуло такое человечное выражение беспомощности.

Силы паука были невысоки, но из-за этого хромого чудовища они попали в действительно опасную ситуацию. Чтобы остановить его потребовалась целая команда.

Девушка, вероятно, лидер группы, сдвинула козырек, обнажая по-детски округлое лицо, усыпанное юношескими прыщами. Смахнув со лба пот, девушка с сердитым видом двинулась на куклу.

— Инструктор Чжичунь, — жужжа, как комар, произнесла она.

Чжичунь невозмутимо вытянул руку и молча указал на парализованную пострадавшую.

Молодые люди, минуту назад ловившие паука, тут же осознали свою ошибку и выстроились в ряд, словно официанты, случайно пролившие на гостя вино. Они поклонились девушке и четко, как по команде, произнесли:

— Простите, что напугали вас! Желаете, чтобы мы отвезли вас в больницу?

Но несчастная девица, укрытая металлическим щитом, еще сильнее задрожала и съежилась под сиденьем.

— Нет-нет... все в порядке, в порядке.

Лидер группы выпрямилась и с опаской посмотрела на Чжичуня:

— Инструктор, теперь вы снизите нам балл?

Чжичунь какое-то время равнодушно смотрел на нее, пока, наконец, не сдался под жалостливым взглядом собеседника:

— У меня нет никакого желания снимать с вас баллы, это делается для того, чтобы вы усвоили урок. Если в будущем вы оплошаете на задании, рядом не будет никакого инструктора. Кто тогда понесет ответственность за ваши ошибки?

Эти ребята были стажерами Центра подготовки молодежи, принадлежавшего Управлению по контролю за аномалиями. В связи с сильным скачком активности особых способностей, случившимся после возрождения Чиюань, новому поколению «особенных» подростков несказанно повезло, ведь они получили множество возможностей для тренировок. В конце четырехгодичного курса им предстояло научиться работать в команде, стать с группой единым целым, а после выбрать себе задание по силам и выполнить его под руководством инструктора.

Обучение считалось законченным только после сдачи экзамена.

Но в этот раз группа провалилась, и стажеры заметно поникли.

Чжичуню было жаль этих ребят, и он попытался разрядить обстановку:

— Ладно, на сегодня все. Но когда вернетесь на базу, каждый из вас должен будет подумать о своих действиях и написать отчет. Срок сдачи до конца недели...

Но не успел он договорить, как из-за барной стойки выскочил мужчина средних лет и рухнул прямо перед клеткой.

— Это же господин Сун! — крикнул кто-то из стажеров.

Мужчина беспомощно распластался на полу, его зрачки сузились до точки, а из открытого рта торчала пара длинных клыков. Чжичунь прищурился и уже собирался что-то предпринять, как вдруг металлическая застежка на воротнике мужчины вытянулась, превратившись в кусок фольги, и запечатала ему рот.

Почуяв, что запахло жареным, клыкастый сделался прозрачным, словно тень, с легкостью просочился сквозь столы и стулья, а после бросился к двери. Следом за ним из-за стойки неспеша вышел мужчина в темной куртке. Одной рукой он прикурил сигарету, а второй поймал пытавшуюся улизнуть тень.

Фольга, запечатывавшая рот клыкастого, отклеилась, превратилась в тонкую паутину и перекрыла выход. В свете уличных фонарей блеснули металлические нити. Если бы кто-то осмелился вырваться из бара, его бы разорвало на части!

Но клыкастый оказался весьма проворным типом. Он вовремя затормозил и опрометью метнулся к окну.

Как вдруг все: и метавшаяся в панике толпа, и мерцание уличных огней, и даже чашка, сбитая кем-то из стажеров... замерли на своих местах.

Время остановилось.

Одетый в серое молодой человек с секундомером в руках выбил окно и ворвался внутрь в сопровождении оперативников «Фэншэнь». Ударив клыкастого по голове, юноша мастерски надел на него наручники.

Ни один мускул не дрогнул на лице человека с секундомером.

— В «Фэншэнь» поступила информацию, будто кто-то из класса духовной энергии злоупотребляет своими способностями, продавая посетителям этого бара «психоделики». Эта отрава вызывает жуткое привыкание. Вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде... Эй, куда ты меня тащишь? Я еще не договорил!

— Капитан Чжан… — позвал кто-то из сослуживцев, прервав этот глупый монолог.

Человеком с секундомером оказался Чжан Чжао, капитан первого отряда «Фэншэнь». Проследив за взглядом товарища, Чжан Чжао машинально встал по стойке «смирно».

— Командир Янь!

Мужчиной в темной куртке был Янь Цюшань. Он прищурился и медленно выдохнул дым:

— Я оповестил тебя десять минут назад. Почему вы такие медленные?

Увидев его, Чжан Чжао почувствовал себя так, словно увидел родного отца. Ноги свело судорогой, и юноша натянуто улыбнулся:

— Ну, это... там на дороге небольшая пробка...

Стоявший рядом сослуживец снова потянул его за рукав.

Чжан Чжао тут же замолчал, закрыл глаза и вновь встал по стойке смирно, вытянув шею.

— Чтобы прибыть на место у «Фэншэнь» есть ровно семь минут. Опоздания непростительны! Это наша вина! Когда вернемся, я немедленно предоставлю вам рапорт!

Янь Цюшань внимательно посмотрел на Чжан Чжао:

— Эвакуируйте людей и приберитесь здесь.

Помилованный Чжан Чжао выдохнул, и ворвавшиеся в бар оперативники немедленно приступили к работе.

Янь Цюшань поднял Чжичуня на руки и посмотрел на группу стажеров, окруживших его, словно стайка перепелок.

— Просто взять и отпустить их не самая лучшая идея.

Чжичунь промолчал.

— Вторая группа, позвольте спросить, как проводилась предварительная оценка ситуации? В баре прятался огромный паук, и вы считаете, что вы одни такие бдительные? Каждый день сюда приходят и уходят сотни гостей, и что же, среди них не было ни одного представителя класса духовной энергии? Думаете, никто больше этого не заметил? Вы посчитали зверушку злоумышленника за дикое животное. Минус три балла! Владелец этого бара когда-то числился в списках самых разыскиваемых преступников Управления, он представитель класса духовной энергии одиннадцатого уровня, ему под силу одолеть большинство оперативников. Думали, сможете с ним справиться? Когда идете на задание надо тщательнее проверять информацию! Ошибка в оценке — минус пять баллов! Он проворачивал свои делишки, не выходя из бара, а ваша оплошность едва не подвергла опасности гражданских. Минус пятнадцать баллов.

Стажеры дружно вздохнули.

Чжичунь тихонько, чтобы никто не увидел, ущипнул Янь Цюшаня за нежную кожу на внутренней стороне запястья.

Янь Цюшань по праву заслужил звание самого принципиального человека в «Фэншэнь». Он и бровью не повел, никак не изменившись в лице.

— Считайте, что ваша группа завалила семестр, все зачеты обнулены. Остаетесь на второй год, — холодно произнес Янь Цюшань, а после развернулся и зашагал прочь.

Чжичуню показалось, что оставшиеся позади детишки вот-вот заплачут. Он не мог этого вынести. Тенью следуя за Янь Цюшанем, он заставил куколку высунуться из-за плеча мужчины и попытался успокоить ребят, прошептав одними губами: «Вы не останетесь на второй год, обещаю, что…»

Но не успел он договорить, как кукла оказалась обездвижена. Янь Цюшань накрыл ее лицо ладонью и без лишних разговоров сунул куклу за пазуху.

Когда они вышли на перекресток, куколка вырвалась из рук Янь Цюшаня и сердито уставилась на мужчину!

Янь Цюшань и Чжичунь смотрели друг на друга. Во взгляде Янь Цюшаня читался немой укор, казалось, он был недоволен тем, что Чжичунь ущипнул его.

Чжичунь постоянно проигрывал ему в гляделки. На сотни поражений ни одной победы. Сидя на руках Янь Цюшаня, он протянул свою маленькую ручку и погладил мужчину по запястью.

— Я не должен был тебя щипать, но и ты не должен так пугать детей. Мы не можем оставить их на второй год. Ты ведь не был так строг с Чжан Чжао и малышкой Гу. Все закончится тем, что ты станешь самым непопулярным инструктором Центра. Чем старше ты становишься, тем больше игнорируешь их попытки сблизиться с тобой!

— А какой толк от этой популярности? Если на задании что-то пойдет не так, кого это будет волновать? Я просто недостаточно хорош, при чем тут их попытки сблизиться, — тихо произнес Янь Цюшань.

Чжичунь был ошеломлен.

Но вместо продолжения Янь Цюшань показал Чжичуню свое запястье.

— Смотри, кожа покраснела.

Чжичуню нечего было на это ответить.

Некоторые представители металлического класса, обладавшие железным здоровьем, были неисправимыми бесстыдниками!

Янь Цюшань вновь протянул ему запястье, остановившись всего в сантиметре он губ куколки.

У Чжичуня не осталось выбора. Капризы Янь Цюшаня обладали поистине убийственным действием, потому куколке все же пришлось поцеловать его запястье.

— Лучше?

— А истинное тело? — осведомился Янь Цюшань.

«И почему пустая кукла не умеет закатывать глаза?» — подумал Чжичунь, а вслух ответил, — истинное тело тоже поцеловало.

Даже в темноте было видно, как Янь Цюшань прищурился.

— Обманываешь меня?

— Ты ведь не можешь это почувствовать!

— Но я чувствую.

Стоявший рядом «настоящий» Чжичунь поднял голову и посмотрел на мужчину. Мимо по дороге пронеслась машина, и свет фар отразился в глазах Янь Цюшаня. Свет растекся по радужке до уголков его глаз, придав лицу невероятную мягкость.

Чжичунь тут же шагнул вперед, преградив Янь Цюшаню путь. Но Янь Цюшань об этом даже не догадывался. Он продолжал идти вперед, держа на руках пустую куклу. Не удержавшись, Чжичунь обнял его. И в тот миг, когда человек и дух соприкоснулись, губ мужчины коснулся легкий поцелуй... К счастью, именно в этот момент Янь Цюшань моргнул.

Будто действительно что-то почувствовал и специально закрыл глаза.

— Вот теперь… — произнес Чжичунь.

Но не успел он сказать «точно», как сзади послышались чьи-то торопливые шаги.

К ним подбежал запыхавшийся Чжан Чжао:

— Командир Янь! Брат Чжичунь!

Шел пятый год с возрождения Чиюань, и человечество начинало привыкать к новому витку эволюции. Пустая кукла была плодом древнего искусства. И пусть говорящие предметы до сих пор казались чем-то странным, люди привыкли встречать и более неописуемые вещи. Еще одна диковинка, ничего удивительного.

За прошедшие годы Чжан Чжао заметно повзрослел... Даже несмотря на то, что «Фэншэнь» всем своим видом олицетворяли поговорку: «Каков начальник, таковы и подчиненные», и самым ближайшим примером того был Ван Цзэ, Чжан Чжао не мог не вырасти.

У Чжан Чжао появились скулы, обозначилась линия нижней челюсти. Детская полнота ушла, сменилась острыми углами. И пусть он уже не был похож на ребенка, в глазах Янь Цюшаня он до сил пор выглядел стеснительным мальчиком.

— Командир Ван вернулся в штаб-квартиру, чтобы отчитаться о проделанной работе. Большинство командиров других отрядов тоже там. Это... завтра разве не выходной? Почему-то они решили заняться тимбилдингом именно сегодня вечером. Сестрица Гу сказала, что вы никогда не отвечаете на сообщения, мне несказанно повезло столкнуться с вами. Может… пойдете с нами? Отведем подозреваемого в Управление?

Но услышав предложение Чжан Чжао, Янь Цюшань не задумываясь отказался.

— Нет, дела «Фэншэнь» меня не касаются... Можешь ущипнуть меня еще раз. Стажеры еще дети, вот ты их и балуешь, а этому сколько лет? У него уже борода растет!

Чжан Чжао обиженно потер подбородок:

— Она начала расти с четырнадцати лет.

— Сегодня мы не сможем прийти, у нас назначена встреча. Повеселитесь там, а как освободишься, пришли видео. И передай малышке Юэси, что, если ей что-то понадобиться, она может заходить в любое время. Кстати, что еще за сообщения? Некоторые ослы не делают различий между обычной вежливостью и сыновней непочтительностью, не стоит принимать это близко к сердцу, — с улыбкой сказал Чжичунь.

Янь Цюшань промолчал.

Кому-то, похоже, жить надоело.

— О, — разочарованно протянул Чжан Чжао. Он ощущал себя пасынком, явившимся осветить годовщину свадьбы родителей. Навязчивым и не желавшим отлипать. Чжан Чжао не отходил от Янь Цюшаня всю дорогу до метро.

— Чего ты меня преследуешь? — не без удивления спросил Янь Цюшань.

Даже если Чжичунь сказал ему, что не стоит принимать отношение других людей близко к сердцу, Чжан Чжао, наконец, собрался с духом и бесстыдно спросил:

— Не хотите сходить к директору Сюаню? Я могу пойти с вами! Старший брат много знает…

— Нет, — с улыбкой ответил Чжичунь, — уже слишком поздно, мы не станем беспокоить директора Сюаня, даже если он не против. А если ты продолжишь спекулировать его статьей, я тебя отругаю.

В научно-популярной статье, написанной Сюань Цзи для служебного издания, был описан ряд случаев. В восьмидесяти процентах из них, злодеем выступал некий Сяо из класса огня и грома. У этого Сяо постепенно отрастали волосы, и он просто обожал названивать коллегам рано утром или глубокой ночью. В оставшихся двадцати процентах роль антиобщественного деятеля исполняла приглашенная звезда по фамилии Шэн. Он был выходцем из класса духовной энергии.

Клавиатура директора Сюаня была такой же длинной, как и его язык. Чжан Чжао решил, что ему еще рано становиться «неким покойным Чжаном» и с опаской втянул голову в плечи.

— У нас встреча с учителем Цянем, — мягко сменил тему Чжичунь.

Услышав эти слова, Чжан Чжао опешил.

Когда клинок Чжичуня подвергся воздействию яда, заключенный в мече дух лишился рассудка, и Янь Цюшаню пришлось его запереть. Управление направило к ним две группы оперативников, призванных по очереди охранять дом. Но даже такие строгие меры не спасли клинок от вмешательства школы Истинного Учения. Воспользовавшись отсутствием Янь Цюшаня, кто-то незаметно проскользнул мимо патрульных и выпустил отравленного Чжичуня. Добравшись до центра города, обезумевший Чжичунь ранил шесть человек. Не будь он изначально милосердным клинком, каждый нанесенный им удар был бы смертельным, и никто из шести невинных прохожих, бывших в те времена обычными людьми, не смог бы это пережить.

Скандал так и не удалось замять. После этого Управление по контролю за аномалиями решило уничтожить Чжичуня.

«Учитель Цянь» был одним из шести пострадавших.

После возрождения Чиюань Янь Цюшань и Чжичунь не вернулись в «Фэншэнь». Теперь они работали в Научно-исследовательском институте, в отделе социальной реконструкции.

Их отдел занимался решением проблем, возникших после возрождения Чиюань. Например, у некоторых «особенных» заметно обострились зрение и слух. В связи с чем нужно было как-то переоборудовать здания, чтобы защитить частную жизнь. В большинстве случаев это касалось мест для проведения государственных экзаменов или олимпийских стадионов. Как остановить мошенников, обнаруживших в себе особые способности? И как перераспределить спортсменов, опираясь на их силы и родословную? Как защитить права и интересы обычных людей или граждан с низким уровнем особых способностей?

Кроме того, они работали на полставки инструкторами в Центре подготовки молодежи.

Эти двое занимали четыре рабочих места, но получали лишь часть своей зарплаты. Деньги за работу в Научно-исследовательском институте уходили на оплату счетов, а все остальное: зарплата Чжичуня, различные премии и преподавательские субсидии, большая их часть неизменно поступала на счета некоторых пострадавших от рук Чжичуня.

Большинство из них все прекрасно понимали. Чжичунь не сделал ничего непоправимого, и жертвы инцидента приняли его искренние извинения. В конце концов, ненависть изматывала больше, чем повышенное содержание холестерина в крови. Пятеро из шести жертв, узнав правду, проявили снисхождение и, получив денежную компенсацию больше к этой теме не возвращались. Каждый Новый год они получали подарки и даже отправляли что-то в ответ. Например, открытки.

Но господин Цянь — особый случай. После инцидента его доставили в больницу, от пережитого шока он сутки провел в коме. И пусть госпитализация длилась недолго, но за это время у его пожилой матери случился инфаркт. Женщина была дома одна, и когда ее обнаружили, было уже слишком поздно.

Нельзя винить небеса в человеческих страданиях. А раз так, остается винить кого-то еще.

После случившегося господин Цянь превратился в ярого противника носителей особых способностей. Когда-то он был преподавателем технологического колледжа, но его уволили. Он отказался принять компенсацию Чжичуня, отказался от примирения. Чтобы прокормить семью он брался за любой работу, а в свободное время устраивал перфомансы. Он пачкал краской машины, принадлежавшие людям с особыми способностями, прилюдно сжигал фотографии «особенных» знаменитостей и даже пытаться незаконно приобрести мифриловый пистолет... Из-за всех этих выходок он постоянно попадал в поле зрения службы общественной безопасности.

Кто знает, сколько раз Янь Цюшань и Чжичунь ловили его.

Стоило Чжан Чжао услышать это имя, как у него тут же заныли зубы.

— О, нет, что с ним опять случилось?

— Не знаю, он не сказал, — ответил Чжичунь. — Мы договорились о встрече по телефону. Нам стоит поторопиться, мы итак сильно задержались, помогая детишкам. Тебе тоже уже пора.

— Но зачем? — каждый раз сталкиваясь с этими двумя, Чжан Чжао вновь превращался в подростка. — С какой стати вы должны присматривать за ним? Вы столько для него сделали, а он все нос воротит. Братец Чжичунь, твой клинок сломан, что еще ему нужно? Почему ты должен вечно ему платить? В тот год… тебя подставили! И даже если ты взял всю вину на себя, на деле виноваты охранники. Это они не справились... — выпалил юноша.

— Чжан Чжао, — прервал его Чжичунь.

Чжан Чжао поднял глаза и посмотрел на куклу, сидевшую на руках Янь Цюшаня. Деревянное личико оставалось неподвижным, но в обсидиановых глазах, которыми Чжичунь сверлил юношу, теплилась душа.

— Человек всегда найдет повод сбежать, это естественно. К этому не нужно подталкивать, этому не нужно учить, — глядя на Чжан Чжао, продолжил Чжичунь. — Он некоторых обещаний можно откреститься, ведь такова человеческая природа... Но нельзя слепо следовать инстинктам, понимаешь? Никогда больше так не говори.

Услышав это, Чжан Чжао был так шокирован, что лишился дара речи.

— Словно Шэнь и Шан... Ох, старший братец перегнул палку, — помахал рукой Чжичунь. — Эти глупости тебя не касаются. Я знаю, что ты желаешь мне добра. Не принимай мои слова близко к сердцу, лучше как-нибудь заходи на ужин.

В поисках закусочной, о которой говорил господин Цянь, они восемь раз сверялись с навигатором.

Со временем господин Цянь сильно сдал и больше не казался злобным демоном. Кроме того, он заметно прибавил в весе. Его лицо расплылось, а маленькие заплывшие глазки теперь казались какими-то выпученными. Мужчина выглядел встревоженным. Но, вопреки ожиданиям, он подстригся и привел себя в порядок, теперь господин Цянь больше напоминал обычного человека средних лет.

В прошлый раз Янь Цюшань внес за него залог. Они с Чжичунем тратили деньги и силы, а в ответ получали лишь плевки. Это впервые, когда господин Цянь проявил инициативу и пригласил их на встречу.

Завидев этих двоих, он скривился, словно у него разболелся зуб, но все равно поднялся поприветствовать их.

— Вы пришли... Садитесь, садитесь.

В разговоре с Янь Цюшанем господин Цянь сказал, что в благодарность за их заботу он хотел бы пригласить их с Чжичунем на ужин.

За три года работы под прикрытием в школе Истинного Учения, Янь Цюшань более-менее научился общаться с людьми, но у него все еще не слишком хорошо получалось. У Чжичуня с этим проблем не было, но каждый раз, когда господин Цянь видел говорящую куклу, его лицо искажала болезненная гримаса. Ужин вышел скомканным и неловким, всем было не по себе, и они быстро разошлись.

Пришла пора прощаться, но господин Цянь так и не сказал, зачем пригласил их.

В конце концов, Чжичунь не выдержал и спросил:

— У вас что-то случилось?

— О, нет-нет.

Чжичунь подождал, но увидев, что собеседник не собирается говорить, продолжил:

— Что ж… тогда, мы откланяемся первыми? Если вам понадобится помощь, пожалуйста, не стесняйтесь обратиться к нам.

— О… ох, хорошо, — произнес господин Цянь.

Отойдя от мужчины на пять или шесть метров, Янь Цюшань и Чжичунь услышали, как господин Цянь пробормотал себе под нос:

— У меня родился сын.

Янь Цюшань остановился и оглянулся, крепко держа Чжичуня на руках:

— Такой... такой большой, — продолжил господин Цянь, обрисовав в воздухе силуэт крупного младенца. — Когда он родился, у него на спине были плавники. Но через неделю они исчезли. Спецврач сказал… что это совершенно точно признак особых способностей.

— Водный класс? — осведомился Янь Цюшань.

Господин Цянь молча кивнул.

Если ребенок появился на свет с явными отличиями, характерными для водного класса, значит, в дальнейшем его ждет светлое будущее. Будь на месте господина Цяня кто-то другой, Янь Цюшань бы не раздумывая поздравил его.

Но посмотрев на растерянное лицо несчастного, Янь Цюшань предусмотрительно проглотил свои слова.

— Думаю, я до сих пор ненавижу вас, — растерянно произнес господин Цянь. — Но он такой маленький... Как я... Что мне теперь делать?

Янь Цюшань сделал вид, будто не понял, о чем тот говорит. Он выудил из кармана карточку и протянул господину Цяню:

— Вы стали отцом. Должно быть, в жизни теперь прибавится проблем? Мы не забыли об обещанной компенсации, ваши деньги здесь. Пароль — шесть нулей. Это многолетний вклад, накопленной суммы хватит на какое-то время…

— Мне не нужны деньги, — покраснел господин Цянь, но жизнь вынудила его изменить свое решение. Янь Цюшань продолжил настаивать, и господин Цянь, в конце концов, сдался и пробормотал, — я действительно пришел не за деньгами.

— Эти деньги всегда были вашими, мы не примем их обратно, — произнес Янь Цюшань. Он не привык общаться с людьми и теперь, отправив подарок, который ждал своего часа много лет, наконец, вздохнул с облегчением. — Если что-то понадобится, свяжитесь с нами.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь.

Господин Цянь в замешательстве сжал банковскую карту и подняв глаза, уставился ему в спину.

— Не стоило отдавать ему это сейчас, лучше бы отправили почтой… Не думаю, что он пришел просить денег, — прошептал Чжичунь, прижавшись к плечу Янь Цюшаня.

— Хм? — вскинул брови Янь Цюшань.

— Даже если… — помедлил Чжичунь.

— Он столько лет жил ненавистью. Он ненавидел нас так сильно, что это стало его опорой. Но однажды ненависть ушла, и опираться стало не на что. Боишься, что он хлопнется в обморок? — легко улыбнувшись, сказал Янь Цюшань. — О чем ты думаешь? Люди не такие хрупкие. Если так долго собирался, значит, нашел себе новую поддержку. Сдается мне, что нехватка денег на сухое молоко проблема посерьезнее.

Чжичунь поднял голову, и маленькая куколка повторила за ним, сосредоточив все свое внимание на профиле Янь Цюшаня. Не удержавшись, дух меча протянул руку и взял мужчину за палец.

Янь Цюшань тут же остановился и резко распахнул глаза.

— Что…? — прошептал Чжичунь.

— Ты слева от меня? Ты только что взял меня за руку? — пробормотал Янь Цюшань, так и оставшийся стоять с видом истукана.

— Как ты узнал? — удивился Чжичунь.

— А теперь отпустил… отпустил и снова взял, — взволнованно произнес Янь Цюшань.

Чжичунь невольно затаил дыхание и снова разжал пальцы. И в этот самый момент Янь Цюшань подсознательно сжал кулак, силясь удержать его.

Чжичунь тут же схватил его снова, касаясь покрытой шрамами и мозолями кожи.

Янь Цюшань осторожно стиснул его пальцы, чувствуя прикосновение холодной… металлической ладони.

Пять лет назад, когда Сюань Цзи подарил ему драгоценный флакон с русалочьей кровью, он был на седьмом небе от счастья. Но потом сам собой возник вопрос: что делать с этой кровью?

Как его древние предки восстанавливали клинки?

Они с Чжичунем вновь оказались в тупике. Им пришлось перерыть множество старинных книг, оставшихся от подразделения Цинпин.

А когда Шэн Линъюань, наконец, проснулся, он пригласил их к себе. Убедившись, что искусство ковки золота не покинуло Янь Цюшаня, Его Величество подал мужчине идею.

Он должен был создать печь.

Когда Янь Цюшань впервые столкнулся с силой искусства ковки золота, его едва не разрубило пополам. Чжичунь расплавил часть своего клинка, чтобы залатать рану, и это совпало с первоначальными замыслами императора. Янь Цюшань выжил и унаследовал древнее знание.

Вернувшись в мир людей, Шэн Линъюань поддался своему упрямству и чуть было не убил этих двоих. Теперь же карма настигла его. Немного придя в себя, он решил включиться в отношения «учителя и ученика». В прошлом он не успел доработать искусство ковки золота, и теперь, Шэн Линъюань вынужден был принять Янь Цюшаня под свое крыло и вести его по пути самосовершенствования. Он научил его, как заставить русалочью кровь слиться с костями. Искусство ковки золота постепенно очищало осколки Чжичуня, сокрытые в теле Янь Цюшаня, пота тот усердно совершенствовался, питая энергией сломанный клинок.

Это был долгий и трудоемкий процесс, осколки приходилось очищать постепенно, один за другим, и Янь Цюшаню следовало запастить терпением. Его Величество говорил, что процесс самосовершенствование не любит спешки. Поспешишь — не достигнешь цели.

Однажды Шэн Линъюаню в голову пришла идея. Задуманное могло сработать в теории, но не сработать на практике. Никто и никогда такого не делал, и не с кого было спросить о результатах.

Последние пять лет Янь Цюшань трудился и днем, и ночью, ему удалось очистить около четверти всех осколков.

Но ничего не произошло.

Янь Цюшань не сдавался. Со временем он привык, что рядом всегда была маленькая деревянная кукла.

Но все это было лишь для его успокоения. На деле же, Янь Цюшань практически опустил руки. Однако ему все же удалось убедить себя продолжить самосовершенствоваться.

Но порой... он просыпался среди ночи и больше не мог заснуть. Он сильно тосковал по спокойному дыханию у своей подушки.

А сегодня он впервые прикоснулся к своей мечте.

На миг Чжичуню показалось, что в глазах Янь Цюшаня заблестели слезы.

— Идем! — крепче сжав в ладони пальцы своего невидимого возлюбленного, Янь Цюшань понесся сквозь ночь, — скорее, идем домой!

— Куда ты несешься, помедленнее…! Командир Янь, успокойся!

Но Янь Цюшань был слишком взволнован, чтобы сохранять спокойствие. Ему хотелось сократить расстояние до цуня и больше не медлить ни секунды. Он желал одним махом перескочить десять, а то и сто лет.

Сегодня это лишь расплывчатые очертания ладони, а завтра он сможет коснуться каждого пальца, запястья, тела, ног и, наконец, лица…

Его Величество говорил, что путь самосовершенствования труден и долог. Тот, кто идет по нему, идет против законов небес. И то, как далеко он сможет зайти, зависит только от его решимости.

Янь Цюшань не надеялся прожить тысячи лет, но он чувствовал, что, если проведет остаток своей жизни в ожидании чуда, то обязательно станет бессмертным.

Не это ли называют счастьем?

Экстра 7

Сюань Цзи никогда не пользовался стулом по назначению. Если сиденье было достаточно широким, он обязательно забирался на него с ногами, иногда поджимая их под себя, иногда скрещивая. Похоже, Сюань Цзи опасался, что, если у него вдруг где-нибудь зачешется, он просто не достанет до нужного места.

Но раньше он вел себя куда возмутительнее и не стыдился закидывать ноги прямо на стол.

Шэн Линъюань дважды предупреждал его об этом, действуя крайне деликатно, чтобы ненароком не обидеть этого невежу, но оба раза Сюань Цзи пропустил его слова мимо ушей. На третий раз Шэн Линъюань не выдержал и обездвижил его, подвергнув одной из десяти жесточайших пыток: щекотке ступней. Сюань Цзи вопил и восемь раз назвал Шэн Линъюаня братом, прежде чем тот, наконец, смилостивился.

После этого Сюань Цзи отказался от своей вредной привычки. А у Шэн Линъюаня в Управлении появилось новое прозвище: «Гроза преступников Шэн».

— Тц, — фыркнул Сюань Цзи. Он забрался на сиденье с ногами и стер половину начертанного на планшете заклинания. После чего, коварно ухмыльнувшись, потянулся и лениво распластался на столе. Немного подумав, он пальцами «прошагал» к сидевшему на другом конце стола Шэн Линъюаню, и нагло отодвинул его вещи, требуя внимания.

— Почему я должен разбираться с этими шаманскими проклятиями? Это так скучно!

Шэн Линъюань увлеченно возился с новым фотоаппаратом, он ловко перехватил пальцы Сюань Цзи, спасая инструкцию, которую тот едва не сбросил на пол.

— Оставь, я сам займусь проклятиями.

Но Сюань Цзи, как зомбированный, бросился вперед, сгребая в охапку лежавшие на столе бамбуковые дощечки.

— Нет, это сделаю я!

Сюань Цзи не хотел, чтобы Шэн Линъюань возвращался к «Книге шаманов Дунчуаня», потому он вызвался помогать Его Величеству, записывая тексты под диктовку.

Оглядываясь назад, Сюань Цзи понимал, что за годы жизни в Дунчуане не сделал ничего полезного. Он только ел и ворчал на Алоцзиня, и почти ничего не знал о жизни клана шаманов. Будучи ребенком, он успел выучить несколько случайных заклинаний, и теперь встречающиеся на древних табличках символы казались Сюань Цзи знакомыми. Но столкнувшись с парой тройкой затруднений, он побоялся прослыть дураком и пытался при случае восполнять пробелы.

Когда дело касалось обычных заклинаний, Сюань Цзи еще справлялся, но, когда наступал черед проклятий и запрещенных искусств, работа стопорилась. Сюань Цзи обладал особым талантом: он мог с легкостью разгадать принцип любого колдовства, лишь раз столкнувшись с ним. Однако, если умом он все прекрасно понимал, руки с этим не соглашались.

Дань Ли не успел обучить его в бытность свою многоуважаемым наставником. Когда Сюань Цзи обрел тело, некому было направлять его. Он двигался наощупь, часто прибегая к нестандартным решениям, из-за чего в его знаниях возникло множество пробелов. Трехтысячелетний демон — не малое дитя, впервые столкнувшееся с изучением проклятий. От старых привычек нелегко избавиться.

Сюань Цзи пытался начать с хорошо знакомого ему «обратного течения», но Его Величество раз за разом заставлял его все переделывать.

— Я же использовал это заклинание в прошлом, на допросе того слепца. Почему оно не подходит?

— То, что ты можешь его использовать еще не значит, что сможет и кто-то другой. Чем проще заклинание, тем выше требования к заклинателю. С твоим уровнем совершенствования для «обратного течения» хватит и пары штрихов. Но попади оно в руки обычного человека... Чтобы использовать его, потребуется недюжинный талант.

Шэн Линъюань вскинул руку и демонстративно начертил в воздухе дугу.

— Простые заклинания не требуют четких линий.

Сказав этом, Шэн Линъюань щелкнул пальцами и из нарисованной дуги «выросла» цветочная гирлянда. Гирлянда медленно подплыла к Сюань Цзи и взорвалась, словно снегом осыпав его золотыми хлопьями. Казалось, Сюань Цзи с ног до головы покрывали блестки.

Прежде чем блестки исчезли, Шэн Линъюань схватил фотоаппарат и сфотографировал Сюань Цзи.

Это было одно из простейших заклинаний, часто используемых на праздниках. Оно было в разы интереснее фейерверков и не загрязняло окружающую среду. Дети Горного бога по праву считались передовиками в вопросах защиты окружающей среды.

— В «обратном течении» три уровня, и каждый уровень изменчив. Это не так просто, как ты думаешь. По-моему, тебе лучше начать с самого простого.

— О, — протянул Сюань Цзи, открывая новый документ. — И какое же заклинание самое простое?

Шэн Линъюань отложил фотоаппарат, поднялся, встал за спиной Сюань Цзи и мягко придержал его за руку, с зажатым в пальцах стилусом.

Длинные волосы Его Величества скользнули за воротник Сюань Цзи, заставив того подсознательно напрячься. Свободной рукой Шэн Линъюань крепко обнял Сюань Цзи поперек груди.

— Не ерзай, ты загораживаешь мне обзор.

Сюань Цзи не ответил.

Куда это он руки потянул?! Безобразие!

Не дожидаясь, пока Сюань Цзи опомнится, Его Величество крепче сжал пальцы и начертил на экране планшета до боли знакомое заклинание.

Сюань Цзи опешил:

— «Заклинание ужаса»?

— «Заклинание ужаса» — самая простая из запрещенных шаманских техник. Его можно сотворить одним взмахом руки. В юности я не понимал, почему оно считалось запрещенным, — сказал Шэн Линъюань.

На деле же «заклинание ужаса» просто насылало на людей кошмары. Эффект от него был схож с эффектом от просмотра фильмов ужасов перед сном. Конечно, независимо от опасности или сложности, его трудно было назвать «запрещенным колдовством».

Как-то раз Шэн Линъюань спросил об этом старого главу и великого мудреца, но так и не добился ответа.

Старый глава все время запинался и нес какую-то чепуху, вроде того, что «детей нельзя пугать, они легко подвержены влиянию темных сил», тем самым показывая свое незнание. А великий мудрец прямо заявил ему, что «предки допустили ошибку, причислив «заклинание ужаса» к запрещенному колдовству». Но эта ошибка была так стара, что давно превратилась в почитаемую традицию.

Шэн Линъюань ничего не понял, но принял объяснение великого мудреца. Он понятия не имел о силе этого колдовства, пока не начал злоупотреблять «заклинанием ужаса».

Тело демона небес не сжечь в пламени Чиюань, не испепелить грозой, не обезглавить, не сломать кости и не разорвать плоть на части. До тех пор, пока энергия демона небес не иссякнет и не вернется в Чиюань, он так и будет восстанавливаться.

Лишь «заклинание ужаса» могло нанести ему непоправимый ущерб.

— Это заклинание только кажется простым. По законам небес оно должно быть сильнейшим из шаманских проклятий.

Сюань Цзи отбросил стилус:

— Так вот почему ты не можешь спокойно спать по ночам!

До того, как к Сюань Цзи вернулись воспоминание, Шэн Линъюань «подрабатывал» его репетитором. Однажды он бессердечно заставил Сюань Цзи заниматься всю ночь. Оказывается, он сделал это не потому, что был сущим дьяволом. Учитель не был строг с другими и снисходителен к себе, он действительно не мог спать. Оправившись от полученных травм, Шэн Линъюань оставался ночами в постели с Сюань Цзи, дожидался, пока тот уснет, а после занимался своими делами.

Проснувшись среди ночи Сюань Цзи шарил рукой подле себя, но пальцы находили лишь холодные простыни.

С их уровнем совершенствования хватало недолгой медитации, чтобы восстановить силы. Сон давно перестал быть чем-то необходимым, превратившись в атрибут ленивого отдыха. Но хороший сон под теплым одеялом был в разы приятнее медитации, от него не было никакого вреда, кроме бесполезной траты времени.

Сюань Цзи всегда считал, что медитация не может заменить сон, ведь сон отправлял его в царство грез, наполненное лаской и нежностью. Вся накопленная за день информация и проглоченные эмоции обретали свободу, и в разрозненных мыслях наступал порядок. Отходя ко сну, люди часто прокручивали в голове прожитый день. И пусть медитация также способствовала отдыху, эмоции и переживания никуда не исчезали.

Сюань Цзи верил, что монахи древности так часто сходили с ума из-за тяжелой работы и отсутствия сна.

В народе существовала поговорка: «Если все время только учиться, забывая про забавы, даже самый смышленый ребенок станет глупцом». Ее стоило принимать за аксиому.

Услышав эту «аксиому», Шэн Линъюань со смеху повалился на диван. Современные лодыри из кожи вон лезли, чтобы посильнее опозориться. Они всеми силами пропагандировали «разумность лени», даже писали об этом научные труды. Их бесстыдство поражало воображение предков.

— Я знаю, что последствиями «заклинания ужаса» являются недостаток сна и постоянные кошмары. Но ты можешь приходить в мои сны, — настаивал Сюань Цзи.

— Хорошо, — с улыбкой ответил Шэн Линъюань, но продолжения так и не последовало. Разговор плавно перетек в другое, более поверхностное русло.

Но, к сожалению, Сюань Цзи было трудно обмануть. Он не поверил словам Его Величества и тем же вечером подстроил ему ловушку. Перед сном он попросил «сладенького» и чисто «случайно» укусил Шэн Линъюаня за шею. От укуса между ними вновь появилась таинственная ментальная связь. Сюань Цзи тут же превратился в осьминога и укутал Шэн Линъюаня в свои крылья.

Его объятия были крепкими, как тиски. Его Величество склонил голову и тут же заснул, но его сон продлился всего полминуты. Не заметив этого, Сюань Цзи облегченно вздохнул.

Шэн Линъюань, насильно «подключенный» к ментальной связи, лишился возможности сопротивляться. Он хотел выпутаться из объятий Сюань Цзи, но счастье, которым лучился возлюбленный, удерживало его.

В повседневной жизни они редко прибегали к ментальной связи. Они были парой, некогда делившей одно тело, но, чтобы жить в мире, нужно было установить границы. Сюань Цзи неплохо разбирался в человеческих отношениях и прекрасно понимал эту необходимость. Шэн Линъюань терпеть не мог, когда за ним шпионили.

Каждый раз, когда они «подключались» к ментальной связи, это случалось либо потому, что кто-то из них получал травму и истекал кровью, либо потому, что ссорился с начальством и был не в лучшем расположении духа.

Впервые Шэн Линъюань почувствовал обычное настроение Сюань Цзи.

Темнота нисколько не мешала обзору, Шэн Линъюань повернул голову и уставился на лежавшего рядом молодого человека.

Сюань Цзи спал. Его разум опустел, но в сердце разливалась всеобъемлющая теплота. И этой теплоте явно было тесно, она пролилась через край и захлестнула лицо, заставив Сюань Цзи беспричинно улыбаться во сне.

Сейчас он больше всего напоминал юного феникса, что после стольких лет скитаний, наконец, нашел свой утун1.

1 梧桐 (wútóng) — миф. дерево утун (на котором живет феникс).

Его спокойствие и отстраненность удивляли Шэн Линъюаня, с детства привыкшего скрывать свои эмоции.

Возможно, все дело было в их связи, но Сюань Цзи почувствовал его взгляд. Стоило Шэн Линъюаню посмотреть на него, как Сюань Цзи склонил голову и уткнулся лбом в его плечо, показав Его Величеству растрепанную макушку. Весь его вид словно говорил: «Хватит смотреть на меня, иди спать».

Шэн Линъюань невольно улыбнулся, поддавшись витавшим между ними чувствам, и закрыв глаза погрузился в созерцание.

Но совсем скоро он обнаружил, что это было не лучшее решение.

Обычно, погружаясь в медитацию, Шэн Линъюань знал, что за границей его моря знаний существовали только его собственные мысли. Его сердце оставалось спокойным. Всего за несколько вдохов он мог очистить разум и погрузиться в созерцание, игнорируя все окружающие звуки.

Но этой ночью в его мыслях царило небывалое оживление. Из-за их с Сюань Цзи связи в море знаний Его Величества появился незваный гость.

Шэн Линъюань умел контролировать свой разум, но был бессилен против чужого. Он только и мог, что запереться в глубинах моря знаний и заткнуть уши.

Но этого оказалось недостаточно.

Незваный гость не заметил «защитного барьера». Стоило Шэн Линъюаню «закрыться» как кто-то принялся стучаться к нему с другой стороны.

Гость что-то насвистывал себе под нос, не переставая тарабанить в «дверь», словно птица, клювом стучавшая в окно, а после и вовсе принялся скрестись… То одно, то другое, ни минуты покоя!

Шэн Линъюань вздохнул.

Что за надоедливый мальчишка.

В конце концов, Его Величество сдался и убрал барьер. Когда-то в его море знаний царила тишина, но из-за вторжения этого крылатого оно превратилось в гору Хуаго​​​​​​​2.

​​​​​​​2 花果山 (huāguǒshān) — гора Хуаго или Гора цветов и фруктов, располагается в провинции Цзянсу и является знаменитой туристической достопримечательностью класса 5А. Снискала славу из-за одноименной горы, описанной в классическом китайском романе «Путешествие на Запад».

На самом деле у Чжу-Цюэ не было причин так себя вести, ведь дело было не в уничтожении камня нирваны или чего-то в этом роде. В большинстве его снов не было никакой логики, лишь набор беспорядочных фрагментов, о которых он забывал едва проснувшись.

Сняв барьер, Шэн Линъюань увидел семь или восемь Сюань Цзи, беспорядочно снующих туда-сюда и занимавшихся своими делами.

Кто-то летел спиной вперед, сопровождая компанию стариков, прогуливавшихся по маленькому парку. Кто-то набезобразничал, подпалив крылья бифану, пока два вертолета кружили в небе, посыпая их тмином. А кто-то дирижировал птичьим оркестром. Дирижер Сюань выглядел особенно увлеченным, а его манера дирижирования отличалась небывалой страстью. Сидящие перед ним птицы играли на различных инструментах, и у каждой из них была своя собственная роль: одни исполняли народную музыку, другие — траурную, третьи — западную, а все остальные — известные поп-хиты.

Шэн Линъюань больше не мог этого выносить и сотворил зонтик, силясь спасти от этого балагана свои воспаленные глаза.

Оглядевшись по сторонам, Его Величество, наконец, обнаружил спокойного Сюань Цзи. Этот Сюань Цзи сидел в самом дальнем углу и копался в земле.

Шэн Линъюань присел рядом с ним и принялся наблюдать, как молодой человек на полном серьезе обрабатывал землю и выщипывал собственные перья, намереваясь соорудить из них теплицу... Неизвестно почему, но во сне его перья были нежно-зеленого цвета.

Вскоре Сюань Цзи засуетился, бросившись поливать импровизированный огород. Присмотревшись, Его Величество заметил, что тот орошал землю молочным чаем. Чтобы не ходить туда-сюда несколько раз, эта глупая птица притащила с собой две огромные чашки.

Цвет перьев, которыми была устлана теплица, постепенно менялся с нежно-зеленого на темно-зеленый, пока, наконец, не сделался желтым. Шэн Линъюань догадался, что эти изменения символизировали смену времен года.

Когда теплица стала золотистой, наступила осень. Будучи связанным с Сюань Цзи, Шэн Линъюань почувствовал легкую усталость и зевнул. Теперь он наблюдал за тем, как опытный земледелец Сюань Цзи притащил на плече лопату и принялся самозабвенно что-то копать.

Шэн Линъюань протер глаза, силясь рассмотреть, что он там посадил, но, когда Сюань Цзи почти полностью погрузился под землю, Его Величество едва не подавился зевком — этот недоагроном выкопал человека... и этим человеком оказался сам Шэн Линъюань.

Вслед за одним последовало целое поле. Закончив, Сюань Цзи встал у кучи выкопанных «Линъюаней» и захихикал, закинув лопату на плечо.

Шэн Линъюань лишился дара речи.

Что ж, теперь он знал, что именно «посадил» этот маленький ублюдок!

Пока Шэн Линъюань недоумевал, небо заслонила какая-то тень. Его Величество поднял голову и увидел проплывавшие мимо фрагменты шаманских проклятий.

Недавно на глаза Шэн Линъюаня попалась одна теория. В ней говорилось, что людям часто снятся отрывки из воспоминаний, потому, чтобы легче запомнить прочитанный материал, следует учиться перед сном.

Но некоторым вещам во снах не было места.

Шэн Линъюань беспомощно наблюдал за собирающимися воедино фрагментами «заклинания ужаса».

Три тысячи лет назад, когда в мире и знать не знали о научных теориях, люди серьезно относились к запретам. Например, после использования темных практик, связанных со снами, человеку часто снились кошмары. Потому, самым лучшим решением было временно отказаться от сна или, хотя бы, не засыпать слишком крепко.

Шэн Линъюань видел, как агроном Сюань Цзи радовался собранному урожаю, и слышал, как заливался где-то в стороне нестройный птичий хор. Его Величество не мог допустить, чтобы что-то потревожило покой этого сладостного царства грез. Он взмахнул рукавом и рассеял появившееся в небе заклинание.

Но кто бы мог подумать, что сердце учащегося Сюань Цзи горело «жаждой знаний». Когда небо раскололось, Его Величество опустил глаза и обнаружил, что фрагменты заклинания проявились и на земле.

Шэн Линъюань вздохнул. Он не мог запретить Сюань Цзи думать, ведь разум спящего человека хаотичен и лишен всякой логики. Что бы кто ни говорил, неважно, помогало ли оно спящему или мешало, эффект был всегда один. Чем больше человек пытался выкинуть что-то из головы, тем чаще к этой мысли возвращался.

В грезы Сюань Цзи просочились лишь фрагменты заклинания, но Шэн Линъюань понимал, что, скажи он ему «не вспоминать о “заклинании ужаса”», и сон наполнился бы только им.

Но чем же отвлечь его внимание?

— Сяо Цзи, — позвал Шэн Линъюань, обращаясь к чужому морю знаний, — зачем ты пригласил меня в свой сон?

Звуки его голоса действовали на Сюань Цзи по-особенному. Стоило Шэн Линъюаню заговорить, как сон изменился. Вселенная сжалась до сингулярности и снова взорвалась.

И птичий хор, и теплица из перьев Чжу-Цюэ... все это в мгновение ока вспыхнуло, слившиеся в пульсирующем хаосе образы тут же съежились и застыли.

Шэн Линъюань всего лишь хотел развеять заклинание. Он и представить себе не мог, что реакция Сюань Цзи окажется такой бурной. Шокированный, Его Величество наблюдал за тем, как хозяин сновидений создавал новый мир.

Когда Сюань Цзи закончил, Шэн Линъюань растерянно огляделся по сторонам.

В обычной жизни некоторые люди привыкли прятать свое истинное лицо. Но, засыпая, они отбрасывали всякий стыд.

Стоило Его Величеству увидеть, что главным героем нового сна является он сам, как у него тут же разболелись глаза.

— Бесстыдник…

Конечно же, любое «нет» во сне превращалось в «да». Стоило спящему Сюань Цзи услышать слово «бесстыдник», и его необузданная фантазия стала еще разнузданней.

Но как бы там ни было, весенние сны лучше ночных кошмаров.

Шэн Линъюань не мог его остановить. Он решил вернуться за барьер, а поутру окунуть кое-чью голову в ледяную воду.

Как раз в тот момент, когда он собирался «закрыться», кто-то схватился за подол его одежд.

Шэн Линъюань оглянулся и с удивлением обнаружил, что Сюань Цзи «усох» и снова стал подростком. Мальчишка стоял рядом и улыбался, заложив руки за спину. Его смеющиеся, похожие на полумесяцы глаза, сверкали так ярко, как только возможно.

Но Шэн Линъюань безжалостно схватил мальчишку за подбородок и развернув юного Сюань Цзи в сторону происходящего бесчинства.

— Ты за этим меня позвал? А теперь прикидываешься невинным? — указывая на происходящее, произнес Его Величество.

Юный Сюань Цзи с подозрением проследил за его рукой, и в его ясных глазах не появилось ни единого выражения.

— В чем дело, Линъюань?

Шэн Линъюань опешил и инстинктивно разжал пальцы.

Однако Юный Сюань Цзи не обратил на это никакого внимания и ловко выудил из-за спины маленькую деревянную маску.

— Алоцзинь сказал, что скоро праздник «избавления от скверны», потому я вырезал заклинание на внутренней стороне маски. Как думаешь, у меня хорошо получилось?

Шэн Линъюань взял маску в руки и увидел внутри расплывчатые черты «заклинания ужаса».

Что ж, сладкие грезы превратились в весенний сон, а этот негодник все равно нашел время «поупражняться» в шаманских проклятиях. Что мешало ему так же усердствовать в юности?

Шэн Линъюань вздохнул и легким движением руки стер начавшее формироваться заклинание.

— Кто вырезает проклятия на праздничной маске? Дай мне нож.

В этом сне, казалось, было все. Если Его Величество просил нож, он тут же его получал.

Шэн Линъюань махнул рукой и превратил свой «недостроенный барьер» в маленькие деревянные столбики. Усевшись на один из них, он принялся тщательно вырезать что-то на внутренней стороне маски.

Похоже, это занятие вернуло его во времена юности.

— Что ты там вырезаешь? Я никогда прежде не видел такого заклинания.

— Это не заклинание, это молитва клана шаманов. Здесь вырезаны слова «здоровье и благополучие», — тихо отозвался Шэн Линъюань.

— Эй, а мне? Брат Линъюань, я тоже такую хочу!

У Шэн Линъюаня задрожали руки. Еще бы чуть-чуть и лезвие соскользнуло. Его Величество удивленно поднял глаза и увидел перед собой шестнадцатилетнего Алоцзиня. Они с Сюань Цзи были одного возраста, но Алоцзинь был немного ниже. Мальчишка вскочил из-за спины Сюань Цзи и хлопнул товарища по плечу. Но Сюань Цзи с отвращением сбросил его руку, не обращая на Алоцзиня никакого внимания. Сын главы клана кружил около Шэн Линъюаня, требуя вырезать для него маску.

Молитва, что вырезал Его Величество, гласила: «Сто лет без забот».

Но вдруг края надписей вспыхнули, и от деревянной маски осталась лишь половина.

— Брат, в ночь праздника «избавления от скверны», все дети, во главе с отцами и старшими братьями, идут петь песни и купаться в лунном свете. Вот только отец слишком занят. Отведи меня!

В этом сне старый глава все еще был жив.

— Зачем ты ему сдался? — отмахнулся юный Сюань Цзи. — Он пойдет со мной. У тебя что, нет других братьев? Не отбирай моего Линъюаня.

— Он не твой брат. Зачем ему идти с тобой? — фыркнул Алоцзинь.

— Он мой… мой... — замычал Сюань Цзи, но так и не смог выдавить из себя слово «брат». — Он мой!

— Это я зову его «брат Линъюань». А ты как? — недовольно осведомился Алоцзинь.

— Даже если я его так не зову, он все равно мой! Более того, я называл его братом раньше, чем это начал делать ты! Только мне такое позволено, если хочешь, вставай в очередь!

— Он мой!

— Нет, мой!

— Вы, оба, прочь отсюда… — пробормотал Шэн Линъюань.

Мальчишки тут же откатились в сторону, завывая и ругая друг друга.

Похоже, каждый из них собирался расплатиться за три тысячи лет.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, Шэн Линъюань, наконец, закончил вырезать маски.

На одной красовалась надпись «здоровье и благополучие», а на другой — «сто лет без забот».

Шэн Линъюань открыл глаза, смахнул с себя алые перья, вытащил свои волосы изо рта Сюань Цзи и испустил долгий вздох облегчения. Он чувствовал, что в словах Сюань Цзи действительно был смысл.

Сны успокаивали разум.

Экстра 8

Шань Линь полностью поседела. Седина распределилась равномерно, но теперь женщина выглядела намного энергичнее, чем в те времена, когда в ее черных волосах встречались лишь редкие вкрапления седых волос.

Шел шестой год с тех пор, как она покинула «Баоюй» и вновь вернулась на прежнюю должность. Огромная сеть мониторинга аномальной энергии, охватившая все «кровеносные системы земли» была, наконец, завершена и получила имя «Титин»1.

1 谛听 (dìtīng) — досл. вслушиваться; прислушиваться. Также Титин — мифическое животное похожее на льва, на котором едет бодхисатва Кшитигарбха. На лбу у титина находится рог, с помощью которого он может получать информацию из любого уголка Вселенной.

Со временем система научится запрашивать доступ к любому мобильному устройству. Каждый раз, когда люди будут брать в руки свои телефоны, «Титин» будет считывать энергетические показатели. При превышении безопасных значений, на экране телефона появится предупреждение о том, что опасность находится в радиусе километра.

К тому моменту Шань Линь окончательно выйдет на пенсию и отправится доживать старость на малую родину. В преддверии этого события, она передала руководство своему преемнику и вернулась в Управление для оформления всех необходимых документов.

— Командир Шань!

— Командир Шань, как всегда, на высоте.

— Учитель Шань, — собравшись с духом, выпалил один из выпускников класса духовной энергии, — вы не дадите мне автограф..?

Но не успел он договорить, как позади послышались знакомые шаги. Выпускник оглянулся и встал по стойке смирно:

— Учитель Янь… ректор.

Янь Цюшань бросил на него короткий взгляд, и выпускник поспешно убрал блокнот и отошел к стене.

— О, ректор Янь, — улыбнулась Шань Линь.

— Сестра Шань, — острый взгляд Янь Цюшаня заметно смягчился.

За последние три месяца число подростков с особыми способностями заметно возросло, и система образования официально заявила о завершении реструктуризации.

В обычных начальных и средних школах начались занятия по энергетической безопасности, направленные на популяризацию знаний о том, как совладать со своими способностями и какие ограничения необходимы людям с высоким уровнем аномальной энергии. Эти уроки помогали школьникам понять, как защищать свои права, интересы и прочее.

По достижении совершеннолетия «особенные» из разных городов и провинций могли поступить на обучение в ближайший кампус «Специализированной тренировочной базы». Самые выдающиеся из них позднее пополняли ряды оперативников Управления по контролю за аномалиями или даже резервы элитных спецслужб.

Вся учебная система перешла в ведении «Департамента специального образования».

«Департамент специального образования» — совершенно новое учреждение, образовавшееся в результате слияния Научно-исследовательского института и Центра подготовки молодежи, а Янь Цюшань стал его первым ректором.

Пустая кукла Чжичунь, сидевшая на руках Янь Цюшаня, помахала Шань Линь, и женщине показалось, будто что-то мелькнуло позади него. Она присмотрелась и увидела рядом с Янь Цюшанем смутно различимую тень руки. Тень в точности повторила движение куклы, а после исчезла, заставив усомниться в своем существовании.

Шань Линь опешила. Женщина пошарила рукой в воздухе, внезапно ощутив под пальцами холод чужой ладони.

— Это… Чжичунь?

— Именно, — ладонь была холодной, но ее прикосновения казались очень мягкими. Несильно сжав пальцы Шань Линь, Чжичунь произнес голосом пустой куклы. — Давно не виделись, сестра Шань.

— Десять лет… целых десять лет, — стиснув его руку, пробормотала Шань Линь, — поторопись-ка и восстанови свое тело, идет? Сестрица Шань хочет еще раз взглянуть на тебя.

Поприветствовав Янь Цюшаня и остальных, Шань Линь двинулась дальше. Дойдя до лифтов, она столкнулась с Сюань Цзи и тихоней Пин Цяньжу. Те двое, похоже, только что вышли с собеседования.

— Что думаешь о тех ребятах, что пришли в Отдел ликвидации последствий? — держа в руках дюжину резюме, осведомился Сюань Цзи.

— Все они молодцы, но последнее слово остается за вами, — ровно ответила Пин Цяньжу.

— Эти люди — твои будущие подчиненные, есть ли смысл прислушиваться ко мне? — отозвался Сюань Цзи. — Я запросто могу нанять в отдел кучу народу, похожего на Его Величество, но сможешь ли ты с ними сработаться?

Пин Цяньжу не нашлась, что на это ответить.

С одной стороны, в этом не было ничего плохого, ведь Шэн Линъюань всегда относился к ней хорошо.

После инцидента с призрачными бабочками господин Сун из Министерства безопасности подал в отставку и отдел остался без руководителя. Так вышло, что Сюань Цзи круглый год носился по свету вместе с оперативниками, и директор Хуан принял решение отделить Отдел ликвидации последствий, вместе со всем его оборудованием и служебными самолетами, от службы логистики и присоединить к Министерству безопасности. Этот шаг сделал Сюань Цзи главой Министерства безопасности.

В любом случае, его основной обязанностью все равно была охрана Чиюань.

Что до Отдела восстановления, то сначала он был передан под ответственность одного из старших коллег, но проработав несколько лег, новый начальник подал в отставку, и руководство перешло в руки самого ответственного из работников — Пин Цяньжу.

А сегодня было ее первое собеседование с новичками. Сюань Цзи так беспокоился, что отправился вместе с ней.

— Министр Сюань, — поприветствовала Шань Линь, — малышка Цяньжу довольно опытный работник.

— Командир Шань! — выпалила Пин Цяньжу.

Едва завидев Шань Линь, Сюань Цзи развеселился и в его глазах засияла улыбка:

— Сестрица Шань, вы вернулись.

У пожилой Шань Линь едва не подкосились ноги:

— Нет-нет, не зовите меня так, я простая смертная, у меня жизни не хватит расплатиться за вашу доброту.

— К чему все эти сложности? — небрежно бросил министр Сюань, — посмотрите на директора Сяо, я ему в отцы гожусь, но он никогда со мной не церемонится.

Шань Линь тут же замолчала.

Что она могла на это ответить?

Вместо этого она сдержанно кашлянула и, крепко задумавшись, наконец, выдавила:

— Директор Сяо… он… занимает довольно высокое положение.

Даже после возрождения Чиюань, директор Хуан так и не открыл в себе никаких особых способностей, даже скрытых. Он принадлежал к той редкой категории людей, представители которой не унаследовали ни капли демонической крови. Будучи обычным стариком, он с трудом удерживал контроль над Управлением, вступившим в период великих изменений. Когда на руинах было построено новое здание, он подал в отставку следом за доктором Ваном из отдела реставрации древних книг, и передал Управление в руки повзрослевшего Сяо Чжэна.

С тех самых пор на смену старой гвардии пришло новое поколение.

Но новости среди людей разлетались быстро. Шань Линь тяжело вздохнула, как вдруг в кармане министра Сюаня зазвонил телефон. Это был директор Сяо.

— Ублюдок, да что б ты облысел! И вся твоя семья пусть облысеет! Ты так и не разобрался с той проблемой, верно?!

Сюань Цзи выдохнул и отодвинул телефон подальше от уха:

— Прекрасно, мы сердечно благодарим вас за добрые пожелания. На «всю мою семью» уходит столько шампуня, что я понятия не имею, как с этим жить.

— Да пошел ты! — взревел Сяо Чжэн.

Кто знает, насколько сильнее стал Сяо Чжэн за прошедшие годы, но его голос точно стал в разы громче. Шань Линь казалось, что из-за преклонного возраста ее слух заметно ухудшился, но услышав доносившуюся из динамика ругань, она в шоке отшатнулась назад, пораженная такой мощью.

Сяо Чжэн появился на свет с золотой ложкой во рту. Все его окружение души не чаяло в юном господине, он должен был быть центром их мира, почитаемым и бесстрашным. И неважно, кто входил в это окружение, древняя Чжу-Цюэ из долины Наньмин, с парой огромных пылающих крыльев за спиной, или великий демон, три тысячи лет пролежавший под землей. Вопреки ожиданиям, молодой господин Сяо считал их чем-то обыденным.

«Считал чем-то обыденным» значит, что Сяо Чжэн придерживался в общении с ними определенных принципов: если бы тот же Сюань Цзи решил, что положение Чжу-Цюэ из долины Наньмин слишком велико, чтобы водить дружбу с простыми смертными, он мог бы катиться на все четыре стороны. Но если он до сих пор считал Сяо Чжэна своим другом, то в их отношениях ничего не менялось. Они продолжали ежедневно ругаться и орать друг на друга, ведь не было никакого смысла вести себя словно незнакомцы.

Однако Сюань Цзи уже не был таким как раньше.

Вернув свое истинное тело, он вернул и свою настоящую личность.

Он больше не прикидывался «общительным» и не старался походить на «обычных людей». Он больше не гонялся за модными веяниями, ничем особо не интересовался и не пытался заполнить свой лексикон сленговыми словечками, непонятными для большинства людей старше двадцати лет. Он по-прежнему был дружелюбным и приветливым, но начал больше проявлять свои чувства по отношению к тем, кто его окружает. Пару лет назад Шань Линь видела, как он пугает новичков. Сюань Цзи залил воду в чайник, дождался, пока тот вскипит, а после залпом выпил кипяток.

Когда долгожданный лифт, наконец, приехал, к ним подбежала девушка из «Департамента специального образования»:

— Министр Сюань…

Сюань Цзи поспешно придержал дверь и обратился к ученице:

— Эй, сестренка, не торопись. Куда ты так летишь?

В поисках Сюань Цзи девушка-стажер оббежала весь этаж. Наверняка она суетилась из-за какого-то пустяка.

— Я… наш староста попросил меня узнать… — запыхавшись, пробормотала она, — не мог бы учитель Шэн открыть в этом семестре факультатив? Просто… он читает лекции только по понедельникам, а его прошлогодний курс был таким популярным, что теперь каждый хотел бы…

— О, у тебя нет его номера телефона, да? — взглянув на девушку, Сюань Цзи догадался, что та была новичком, и небрежно продиктовал набор цифр, — по этому номеру его можно найти в WeChat, только позвони, прежде чем добавляться в контакты, иначе он проигнорирует тебя.

Девушка-стажер растерялась и не мигая уставилась на него.

— Что? Не запомнила? — осведомился Сюань Цзи. — Тогда я повторю еще раз.

— А, нет-нет, не стоит… — девушка так разволновалась, что посильнее стиснула папки, которые несла в руках, и пропищала как комар, — просто… это… было бы слишком нагло с моей стороны, вы… не могли бы вы передать учителю нашу просьбу? Я… я просто… прошу прощения, что беспокою вас…

Девушка боялась, и сама не понимала, чего именно. Все говорили, что учитель Шэн был привлекательным и мягким человеком. Недавно, когда он появился в учебном центре, ей тоже стало интересно посмотреть на него. Но после того, как она встретилась с ним взглядом, ей целую ночь снились кошмары.

Сюань Цзи задумался и внимательно посмотрел на девушку:

— Ты из класса духовной энергии?

— Эм… ну, да…

Сюань Цзи и Шань Линь молча переглянулись.

— Кажется, я знаю, почему класс духовной энергии самый многочисленный, — улыбнулся Сюань Цзи.

Шэн Линъюань время от времени читал лекции будущим сотрудникам Управления. Он пришел в этот мир много столетий назад, но из-за невероятных способностей к обучению, Его Величество с легкостью наверстал последние несколько лет и теперь мог говорить на любую тему. Он был самым популярным лектором среди студентов. До тех пор, пока Шэн Линъюань не впадал в неистовство, он с легкостью располагал к себе людей, даже самые социофобные стажеры готовы были платить деньги, чтобы пообщаться с ним.

Лишь самые чувствительные представители класса духовной энергии смутно понимали, кто он такой, и подсознательно опасались его.

Считалось, что родословная класса духовной энергии была самой многочисленной из всех, так как его представители лучше других умели находить выгоду и избегать опасностей.

«Не в меру чувствительный» класс духовной энергии и «бесполезный» растительный класс с легкостью дожили до наших дней, в то время как потомки популярного класса «огня и грома» в мире почти не встречались. Пятитысячелетняя история страны доказала, что в этой битве победят те, кто лучше умеет выживать.

— Что ж, эта ситуация наглядный пример того, что нам еще есть куда расти. Нельзя быть такими легкомысленными, — вздохнул Сюань Цзи. — Ладно, я передам ему твою просьбу, когда приеду домой. Девочка, учись хорошо, сдается мне, тебя ждет блестящее будущее.

— Какое тут «блестящее будущее», если она боится позвонить по телефону? — не удержалась Пин Цяньжу. — Знаешь, когда-то я была такой же, как ты. Я боялась разговаривать с незнакомцами, боялась звонить по телефону и не решалась высказывать свое мнение. Но это ничего, со временем я всему научилась. Ведь это как… как езда на велосипеде. Сперва это кажется таким сложным, а потом понимаешь, что крутить педали легко. У учителя Шэна спокойный нрав, он хороший человек. Ты можешь начать с малого.

«Спокойный нрав? Хороший человек?», — опешил Сюань Цзи.

Шань Линь не удержалась от смеха, подталкивая невежественную и бесстрашную Пин Цяньжу к лифту:

— Хорошо-хорошо, вот только лифт нас уже заждался, пора отправляться наверх.

— Ну уж нет, этому научил меня директор Сяо, — с энтузиазмом выпалила унаследовавшая его дух Пин Цяньжу. — Если ты боишься отстаивать свои мысли, не важно, как упорно ты работаешь, этого все равно никто не заметит. Эй, малышка, в следующий раз, когда захочешь о чем-то попросить учителя Шэна, я пойду с тобой. Попробуешь однажды и страх уйдет, удачи!

Девушка-стажер «Департамента специального образования» крепче прижала к груди папку и безучастно наблюдала за тем, как закрываются двери лифта.

Будучи потомком клана шаманов, Пин Цяньжу действительно пользовалась расположением и любезностью Шэн Линъюаня. Каждый раз посещая Управление, Его Величество приносил ей угощения, будто извиняясь за ее предков-вегетарианцев, застрявших в уединенных горах. Еда, которую он приносил, каждый раз была разной. Пин Цяньжу понятия не имела, где он ее брал, но вкус был просто восхитительным. Однажды попробовав, Пин Цяньжу не удержалась и принялась искать рецепты в интернете, окончательно отказавшись от идеи похудеть.

Старший братец был умным, воспитанным, знал ответы на все вопросы и с радостью подкармливал ее. Был ли на этом свете хоть кто-то лучше него?

Пин Цяньжу считала, что нет.

Войдя в лифт, она продолжила восхвалять Его Величество. Это продолжалось вплоть до тридцать шестого этажа, пока веселая улыбка Сюань Цзи не превратилась в кислую гримасу.

Когда пришло время выходить, Шань Линь услышала, как Сюань Цзи невозмутимо пожаловался Пин Цяньжу:

— Боже, что? Он только претворяется всемогущим, но на деле это совсем не так. Несколько дней назад я попросил его купить орешки, но, похоже, он как-то не так меня понял. Вместо «горстки» он притащил целый кубометр. Потом он принялся открывать пакет за пакетом и пробовать по одному ореху… после этого мы уже не могли вернуть товар в магазин. В тот день стояла жара, оставь я все как есть, и орехи пропали бы! Мне пришлось съесть их все. По-моему, за те несколько дней я поправился на десять килограмм!

Но Пин Цяньжу не поняла сути его жалобы, кое-что в его словах явно не сходилось. Девушка в шоке уставилась на своего босса — если человек говорил, что прибавил десять килограмм, он должен был стать больше на десять килограмм, но вес директора Сюаня, похоже, ушел в никуда!

Почему так?

Все из-за его высокого роста? Или потому, что он может прикончить десяток килограмм орехов не рискуя остаться без языка?

— А, дело не в том, что я съел десяток килограмм, — прочитав ее эмоции, помахал рукой Сюань Цзи, — а в том, что мое истинное тело действительно потяжелело на эти самые килограммы.

Пин Цяньжу нечего было на это ответить.

Не значит ли это, что одному воробью стоит укоротить когти? Какой смысл врать о том, что твое истинное тело прибавило жиру?!

Шань Линь слушала их забавный разговор, пока двери лифта не закрылись.

Кто бы мог подумать, что директор Сюань, о котором говорят, что он «не ест риса, не пьет вина и скрывает от всех свои истинные чувства», на деле охотно делится с коллегами семейными историями.

Когда Шань Линь шла по коридору, кто-то поприветствовал ее. «Баоюй» месяцами не возвращались в Управление, и большинство новичков никогда не видели командира Шань, но это не останавливало молодых людей от желания поглазеть на главного инженера «Титина».

Процедура оформления документов прошла легко, работники отдела кадров побросали все свои дела и принялись кружить вокруг нее, но не успели они сказать и пары слов, как все уже закончилось.

От их шума у Шань Линь потемнело в глазах и когда она, наконец, выбралась из отдела кадров, то увидела, как кто-то издалека помахал ей рукой.

Этим кем-то оказалась Гу Юэси и ребята из «Фэншэнь», только-только вернувшиеся из командировки.

Гу Юэси со вторым отрядом «Фэншэнь» отправилась на юго-восточное побережье, чтобы очистить от угроз отмель у окраин материка. Вернувшись, чтобы доложить об успешном выполнении задания, девушка не успела даже распаковать вещи, когда с удивлением обнаружила, во что превратилось ее новое жилье.

В последние годы в стране прошла жилищная реформа. Новые дома строились из материалов, не позволяющих носителям особых способностей шпионить за жизнью их жильцов, а также вторгаться в их духовное пространство. В старых же районах и зданиях были установлены специальные системы энергетической безопасности. В рамках данной программы был построен жилой квартал для старших сотрудников Управления.

Так как земля, на которой построили квартал, принадлежала Управлению, сотрудники получили огромную скидку на покупку домов, но за них все равно приходилось платить.

И самыми платежеспособными из всех сотрудников оказались оперативники «Фэншэнь» — состоятельные, но не имевшие собственного жилья. Когда пост генерального директора Управления занимал господин Хуан, он говорил, что героев вроде Янь Цюшаня нужно поощрять и, сменив его, Сяо Чжэн немедленно договорился о предоставлении командиру Яню целой резиденции.

Когда ветераны «Фэншэнь», во главе с Ван Цзэ, услышали об этом, они тут же бросились занимать одно из многоэтажных зданий. В конце концов, даже отшельница Гу Юэси не устояла против трех искушений и парочки афер своих сослуживцев. Чувство общности с «Фэншэнь» пересилило природу южной обезьяны, и Гу Юэси потратила половину своих сбережений, чтобы купить квартиру этажом выше Ван Цзэ.

А сразу после сделки она уехала в командировку. Гу Юэси мало пожила на свете и не предавала подобным вещам особого значения.

Но в «Фэншэнь» хватало суетливых людей, таких как Чжан Чжао и Ван Цзэ, особенно Чжан Чжао, который проводил в городе круглый год.

Это двое знали, что у Гу Юэси не было никаких предпочтений в убранстве дома, потому они каждый день собирались и наводили уют в ее новом жилище. Даже Янь Цюшань выкраивал время, чтобы прийти и присмотреть за ними… он опасался, что непредсказуемый Чжан Чжао обставит все в стиле дэт-панк.

Проведя в командировке больше года, Гу Юэси, наконец, вернулась домой и с удивлением обнаружила, что в ее «пустой» квартире, о которой девушка уже успела забыть, теперь вполне себе можно жить.

— Сестра Шань, постойте! Пойдете с нами на новоселье малышки Юэси? — улыбнулся Ван Цзэ, демонстрируя ряд ровных зубов. — Только подарок не забудьте. Эй, Юэ-эр, какой техники тебе не хватает? Так-так, самое большое и необходимое мы уже купили.

Но Гу Юэси так и осталась стоять молча.

Зачем людям вообще нужна мелкая бытовая техника?

Ван Цзэ и не ждал, что она ответит, потому принялся считать, загибая пальцы:

— Наш местный нувориш папочка Сяо, хоть и ворчал, но приволок все самое необходимое, учитель Шэн писал, что принесет тебе какой-то фонарь, необходимый для тренировки рентгеновского зрения; а директор Сюань пусть купит тебе фен, он в них лучше разбирается… Эй, ты же можешь стрясти с него целый набор, у него, вроде, и плойка для завивки имеется. Сдается мне, что, если ему когда-нибудь надоест работать на Управление, он с легкостью сможет стать «фэшн-мастером».

Близилось лето и, чтобы охладиться, Гу Юэси подстриглась очень коротко.

— Плойка для завивки чего? Волос на теле? — осведомилась она.

— Ай, ну это же не навсегда, оставь на будущее, — произнес Ван Цзэ. — В твою-то макушку молния не попадала. Кстати, я купил тебе электрическую жаровню, чтобы мы могли проводить «совещания» не выходя из дома.

— Потому что ты хочешь лакомиться хого, но не желаешь чистить котел? — вздохнула Гу Юэси и смущенно обратилась к Шань Линь, — командир Шань, не слушайте его. Просто приходите в гости, поужинаем вместе. Приносить ничего не нужно, не тратьте деньги.

— Сестра Шань, вы обязательно должны прийти! Я напишу вам номер дома!

— Я обязательно приду и принесу подарки, — с улыбкой кивнула Шань Линь. — Обставлять жилище весело, как это может быть пустой тратой денег? Я как раз собиралась в торговый центр.

Услышав эти слова, «Фэншэнь», весело смеясь, скрылись из виду.

— Эй, сестрица, я положил в твою кладовку свои лучшие постеры. Я сам хотел их развесить, но командир Янь не позволил, чтобы ты могла вернуться и развесить их сама.

— Катись-ка отсюда, кому сдалась твоя нечисть? Капитан Гу, дизайн квартиры выбирал я, Чжан Чжао только волю дай, и он любой дом превратит в Паутинную пещеру2.

2 盘丝洞 (pánsīdòng) — Паутинная пещера (По роману «Путешествие на Запад»: грот оборотней пауков-красавиц).

— Когда старший Чжао был студентом и жил в общежитии Центра, чванливый комендант каждый день отчитывал его по громкоговорителю, а командир Янь жутко злился, выгребая из-под его подушки горы носков.

— Бред все это! Это у тебя под подушкой гора носков!

Покинув шумный вестибюль Управления, Шань Линь вызвала такси и отправилась в ближайший торговый центр. Она слышала, как молодняк «Баоюй» нахваливал робот-пылесос и собиралась прикупить такой же.

К слову, Управление по контролю за аномалиями перестало быть тайной организацией. Защитный барьер, окружавший здание, никуда не делся, но оно больше не было скрыто от людей.

Теперь, когда такси можно было вызвать прямо ко входу, вокруг штаб-квартиры появилось множество разных предприятий и лавчонок, каждый день ожидавших идущих на обед сотрудников.

За последние годы мир перевернулся с ног на голову, все изменилось до неузнаваемости.

Но суета, как волны, приходит и уходит, а жизнь катится вперед.

За три тысячи лет ни минуты не было потрачено в пустую, и жизни тех, кто обрел здесь покой, не пропали даром.

Люди оставили свой след в каждом уголке земного шара, и тень Чиюань, наконец, стала историей.

Но огонь его горит. До сих пор горит.

*Примечание автора: Спасибо всем, вот и конец!

Вот и последняя экстра! Дорогие читатели, мы проделали с вами огромный путь! От всей души хотим поблагодарить вас за вашу поддержку, за лайки и комментарии! Спасибо всем, кто с нами с самого начала и тем, кто только что пришел - без вас этого бы не случилось! Отдельное спасибо нашим друзьям: Логову Псоя и Сысоя, а также группе Younet Translate! Но мы с вами не прощаемся! Нас ждет еще второй сезон дунхуа, а также полная редактура текста! Мы постараемся сделать его лучше и понятнее, но это уже совсем другая история~