У нас в Заримании (СИ)

101

… Двое слуг помогли выбраться Маше из каменной ямы и проводили следом за графом наверх в жилые покои цитадели. Конвой он и есть конвой — хорошо, что за руки не хватали.

В высокие витражные окна вливался такой яркий свет, что стало больно глазам.

Вопреки ожиданиям Маши на столике у камине с потрескивающими березовыми поленьями обед был накрыт только для нее.

Граф сидел в кресле поодаль и наблюдал за пленницей. Теперь Маша смогла разглядеть врага как следует.

Не старше тридцати лет, стройный шатен с карими глазами и вьющимися до плеч волосами. Черный костюм украшала только золотая цепь с какой-то подвеской на груди.

На широком, шитом золотом поясе длинный кинжал в серебристых ножнах. На правой руке крупный перстень с красным камнем.

«Симпатичный…и бородка ему идет…»

Маша села на низкую табуретку к столу, спиной к окнам и принялась за еду. Голод уничтожил все ее опасения по поводу отравы. Хотели бы убить — убили бы в яме.

Жареная курица, яичница с беконом, хрустящие хлебцы, нежная, отварная рыба, засахаренные фрукты дольками и белое вино с ароматом трав.

— Прошу вас, не стесняйтесь. Поверьте, голод не улучшает цвет лица и не стройнит фигуру, чтобы об этом не писали в женских журналах, там на Земле.

— А вы?

— Я не голоден, благодарю вас.

Она всему отдала должное. Вина выпила два бокала, старательно делая мелкие глотки, тогда как хотелось выпить залпом. После еды и вина глаза тут же начали слипаться.

— Довольны ли вы обедом?

— Выше всяких похвал…

Маша спрятала зевок ладонью.

— Передайте мою благодарность повару…

Опять зевок …

Маша с трудом таращила глаза.

Слуги медленно приблизились с широким, толстым тюфяком в руках. Положили на пол рядом с табуретом.

— Для чего это?

— Чтобы вы не ушиблись! — весело сообщил граф.

— Ушиблась…я?

Голова закружилась …Маша охнула.

— Чем …вы меня…опоили?

— Маковой настойкой. — Сообщил честно имперский граф. — Для облегчения транспортировки.

— Ага…

«Вот сволочь! А если он меня хочет изнасиловать?! Вот же идиотка!»

Маша попыталась встать на ноги, но они отказались ее слушаться. Потеряв равновесие, она без звука рухнула на тюфяк и погрузилась во тьму без снов …

— Позовите эльфа! — распорядился граф.

… Маша пришла в себя и резко встала, сев на узкой кровати у деревянной стены. Низкий деревянный потолок над головой…Во рту как кошки нагадили, и пахнет сыростью и плесенью. Приглушенный желтый свет от фонаря квадратного на стене. Все покачивается плавно…

— Наконец-то проснулись.

— Ой! Кто вы?

С короткой лавки у изголовья поднялся незнакомец — рослый бородач в кольчуге поверх толстой кожаной куртки. На поясе меч в ножнах. Глаза как угли черные…стрижка короткая.

— Где я?

— Вы на имперской галере «Счастливчик Лорм». Я ваш проводник по имперским землям. Меня зовут — Хайнс, барон Потербро.

Голодны? Я прикажу подать ужин.

— Уже вечер?

— Ближе к ночи.

— Мы плывем.

— Нет, галера стоит на якоре. На рассвете продолжим путь и к закату высадимся на землях герцога Морены. Там нас будут ждать люди с лошадьми. Хорошо держитесь в седле?

— А что?

— Ехать придется много и быстро. Так что на счет ужина?

— Только воды…

Барон кивнул коротко.

— Я распоряжусь. Угодно ли чего то?

— Нет.

— Если потребуется — просто постучите в дверь.

— Врубилась, чего там…

Барон вышел, пригнувшись, в низкую дверь и немедленно громыхнул сталью засов.

Маша с трудом поглотила тягучую слюну, зажала ладони между коленями. Она по-прежнему была в своей одежде и никаких неприятных ощущений, кроме головной боли не испытывала. Кольцо на месте…Вроде обошлось все?

«Везут как бандероль любимому вождю. Чтоб они сдохли!»

Она нашла под кроватью ночной горок и даже не вонючий к ее удивлению. Сделав срочные дела, она прошлась по маленькой каюте. Три шага в длину и два в ширину.

Не разгуляешься.

Запах сырости и плесени угнетал, словно она попала в бабулин подвал.

«Вонь есть, а картошки с морковкой нет!»

При мысли о еде, заныло в желудке. Организм намекал, что пора бы опять перекусить.

Маша шлепнула себя по подтянувшемуся животу.

— Хрен тебе, прорва ненасытная! Больше меня не подставишь!

Желудок обиженно заурчал и затих.

Печальная Маша села на кровать, обняла себя за плечи.

— Все равно жрать охота…

Она потерла кольцо, но знакомое синее свечение не возникло. Терла, терла и так и эдак — все без толку.

«Сломалась, дрянь? Батарейка села? Ну вот — беда одна не приходит…»

В носу засвербело и захотелось плакать. Маша хлюпнула носом и свернувшись калачиком легла на кровать, лицом к стене.