У нас в Заримании (СИ)

70

… Главная площадь старого города — Соборная представляла собой квадрат величиной с половину футбольного поля. С трех сторон фасады трех и четырехэтажных домов, украшенных статуями и декоративной лепниной. С четвертой стороны — собор-церковь похожая на резную шкатулку. Многочисленные детали фасада не воспринимались сразу и по отдельности — все сливалось в мешанину неразличимую на расстоянии. Статуи, барельефы, резные колоны…

Николай опустил взгляд под ноги. Площадь оказалась вымощена квадратными каменными плитами разных тонов, и они представляли собой узор или орнамент видимый с отдаления или сверху.

Для Николая шагавшего следом за семьей господина Харальда орнамент был непонятен.

— Бом-бом!

Ударил колокол на одной из четырех башен собора.

Двери на фасадах домов открывались одна за другой и оттуда появлялись группы людей одетых только в черное. Все направлялись к собору.

Некоторых господ сопровождали крепкие парни в желтых кожаных куртках и Николай понял, что одет вполне по местной моде предусмотренной для секьюрити.

Все входящие под высокую арку дверей вначале снимали с головы береты, а потом, окунув пальцы правой руки в каменную чашу с водой, неторопливо крестились.

В центральном проходе между массивными колонами, поддерживающими высокие своды стояли ряде темных деревянных скамей с пюпитрами. Нечто похожее Николай видел на Земле в католических храмах.

Харальд со своими спутниками занял место в пятом ряду.

В алтаре среди позолоты и мраморных колон вполне земные статуи распятого Христа и Богоматери.

«Все же они — христиане…»

Забрав у Николая книгу, глава гильдии указал ему на ближайшую колонну.

— Ты должен стоять там.

«Ясное дело — охранники — люди третьего сорта…»

Опять дважды ударил колокол.

Господа в черном рассаживались по своим местам без спешки и болтовни. Женщины тоже были в черном и даже в черных вуалях, прикрывавших полностью лица.

Другие охранники, также как Николай, заняли места возле колонн. Многочисленные желтые свечи на поставцах и на люстрах освещали интерьер собора мягким теплым светом.

Женщина в черном платье и в вуали шедшая по центральному проходу вызвала повышенное внимание. Лица присутствующих оборачивались к ней, и взгляды сопровождали ее. Вуаль позволяла видеть контуры лица.

Женщина несла себя гордо и, задрав подбородок, казалось, не смотрела даже под ноги.

Дойдя до алтаря, она опустилась на колени на подушечку и сложила руки на груди.

Опять дважды ударил колокол.

К удивлению Николая у первой колонны от алтаря, на высокой каменной кафедре появился не священник, а господин Харальд со своей толстой книгой. Голос его разнесся по всему собору без искажений и эха:

— Теперь возвещу тебе истину: вот, ещё три царя восстанут в Персии; потом четвёртый превзойдёт всех великим богатством, и когда усилится богатством своим, то поднимет всех против царства Греческого.

И восстанет царь могущественный, который будет владычествовать с великою властью, и будет действовать по своей воле.

Но когда он восстанет, царство его разрушится и разделится по четырём ветрам небесным, и не к его потомкам перейдёт, и не с тою властью, с какою он владычествовал; ибо раздробится царство его и достанется другим, кроме этих.

И усилится южный царь и один из князей его пересилит его и будет владычествовать, и велико будет владычество его…

Харальд читал библию. Персия и Греция располагались от Норведена так далеко, что никто не знал, но слова про грозного и могущественного царя звучали вполне актуально для слушателей, судя по их реакции.

Николай вспомнил про Боридена-императора людей и тоже навострил уши. Библия — великая книга — в ней каждый находит для себя то, что желает найти.

Харальд завершил чтение главы в пророческом духе:

— … и раскинет он царские шатры свои между морем и горою преславного святилища; но придёт к своему концу, и никто не поможет ему…

Едва он завершил свое чтение и закрыл библию, мощные аккорды сотрясли все вокруг — настал черед органа.

От вибрирующих звуков, пронизывающих каждую клетку тела на Николая нахлынула волнаочистительного умиротворения. Вымыло из головы все мысли …осталось только чувство восторга, от которого захватывало дух…

А когда стих орган, запела женщина, та, что стояла на коленях перед алтарем.

Она пела без слов…

Такого пения Николай никогда не слышал в своей жизни.

«О боже…какой талант!»

Голос то взлетал ввысь, то опускался вниз. Он нес ощущение светлой грусти,…потом переплавлялся в восторженный поток теплой радости…нежности…Голос звал радоваться жизни, солнцу, свежему ветру…он звал забыть земные тревоги и каждодневные заботы… Этот голос хотелось слушать и слушать до скончания времен, но последнего вздоха… Комок возник в горле…

Николай внезапно ощутил влагу на лице и, коснувшись щеки, ощутил свои слезы.

«Кто она? Она же ангел! Живой, земной человек не может так петь!»

Женщина смолкла, но отзвук ее голоса еще медленно таял пол каменными сводами в оглушительной тишине.

Она все также гордо шла по проходу от алтаря и сотни заплаканных, просветленных лиц поворачивались за нею как подсолнухи за солнцем на небосводе…

Харальд положил руку на плечо Николая.

— Кто она?

— Голос Норведена — Доминика Гарра. Наш светлый ангел…

На щеках главы гильдии оружейников сверкали мокрые полоски.

— Идем, мой друг. Господин Парел желает с тобой говорить.