У нас в Заримании (СИ)

111

…Когда из уютного тепла, из под одеяла падаешь на холодные гладкие камни, поневоле испытаешь шок.

Николай крикнул, попытался сесть. Ему не позволили. Что-то вонючее и твердое уперлось в горло…Яркий свет бил в глаза. Нахлынули звухи. Громкие грубые голоса, шелест волны о берег, чавканье чего-то влажного и большого…

— Зачем тебе этот синюшный мертвец, Фолки?!

— Хочу его трахнуть, вот зачем!

Моргая часто, сквозь слезы, Николай увидел над собой здоровенного лохматого дикаря с рыжей бородой, заплетенной в косицы и обнаружил у себя на горле грубый грязный сапог, который он не мог сдвинуть обеими руками.

— Кто таков?! А!

— Я — Николас из Норведена…

— Клянусь ледяными богами, Нут! Этот бледный червяк ожил и говорит, что он из Норведена! — проревел бородач, обращая к кому-то.

Николай не глядя, схватил первую попавшуюся увесистую гальку и с размаху врезал дикаря по ноге. Попал ниже колена.

Дикарь с ревом и грохотом приземлился неподалеку. Не теряя времени, Николай мгновенно оказался на ногах.

Скалистый берег, засыпанный галькой. У берега у кромки прибоя колышется ледяная масса. Метрах в двадцати, на берегу лежит на боку касатка и ее белое брюхо кромсают топорами тесаками лохматые дикари в кожах и шкурах. Руки у них по локоть в крови…

«Где я?! Куда меня занесло!?»

Только размышлять времени не оставалось.

Бородач оказался тоже на ногах и с размаху метнул в Николая короткое копье.

На миг весь мир замер. Летящее копье с ржавым, длинным наконечником…багровая морда дикаря с оскаленными зубами…галечный пляж… дохлая касатка…замершие возле нее в разных позах дикари…за ними, на берегу, подпертая плавником ладья без мачты с головой дракона на высоком носу…

«Это же викинги?! Где мой фламберг…»

Мир пришел в движение. Копье прогудело мимо, над левым плечом. В правой ладони возникла шершавая рукоятка фламберга! Николай не удивился. Он ждал этого этого ощущения. Ждал надежной тяжести в ладони.

— Будь я проклят!? — крикнул дикарь, изумленный промахом и потянул из ножен на поясе меч.

Николай перехватил фламберг левой рукой и с размаху проткнул его насквозь.

— Ледяной демон…

Дикарь упал на колени и схватился за волнистое лезвие обеими руками. По пальцам обильно струилась почти черная кровь. В распахнутых голубых глазах неверие. Эти глаза, наверно, привыкли видеть иное. Они видели лихие абордажи, черные тени драконьих голов драккаров на фоне алого пламени горящих домов, отрубленные головы под пятой…

— Ты сам виноват, приятель.

Выдернув меч из тела умирающего, Николай развернулся и побежал по каменистой тропе, вверх по склону. От туши касатки к нему бежали, завывая во всю глотку, друзья рыжебородого.

Камни врезались в подошвы, ледяной ветер тер спину как наждаком, но Николай мчался прыжками по тропе виляя между валунами. Фламберг перед собой в двух руках. Что там дальше?

Тропинка закончилась возле пещеры. В обрамлении камней пылал костер и какой-то заросший волосами субъект в одной набедренной рваной повязке, подкладывал дрова в огонь. У пещеры на шестах растянуты гладкие, почти черные шкуры.

«Пещера — ловушка! Надо дальше!»

Слева скала, справа пологий, каменистый склон.

Николай пробежал мимо дежурного по костру, отметив, что оружия рядом нет. Сорвал одну из шкур с шестов и полез наверх по склону. Все на автомате, бездумно…Услышав злобные крики, обернулся. Преследователи добежали до пещеры и потрясали мечами и топорами, но почему-то следом за ним лезть не спешили. Николай забрался за серый валун и только тогда перевел дыхание. Шкура воняла, но выбирать не приходится… Прорезал в центре мечом дыру и надел через голову, как пончо. По низу отрезал полосу кожи и ею подпоясался.

«Ага, хоть какая-то защита!»

От холода ступни уже ничего не чувствовали. Что же делать?.Выглянув из-за камня, он не увидел перед пещерой на площадке у костра никого.

Это ему не понравилось и, развернувшись, он продолжил подъем на гору. Стылый камень, валуны…Редкий мох…

Через несколько минут он под шкурой даже вспотел.

Опять обернувшись, он увидел до горизонта серое море, обильно украшенное белыми льдинами. Увидел галечный пляж, дракар викингов и дохлую касатку на берегу. Дикари продолжали ее разделывать, копошились как муравьи. Жратва их больше увлекала, чем месть за убитого товарища?

«Как я сюда попал? Я должен был плыть на юг. Здесь же скорее север!»

Поднявшись по скале еще выше, Николай увидел, что он на острове. Клочок суши в виде косого треугольника, со всех сторон окружало серое море. Больше всего льдин скопилось у галечного пляжа. С противоположной стороны острова берега крутые и льдин нет. Во все стороны, куда не глянь только серое море под серым низким небом.

«Вот почему за мной нет погони…Знают — никуда не денусь…»

Похоже, викинги сюда не от хорошей жизни попали и здорово проголодались,…Ледяной ветер дул в лицо, забирался под шкуру. Оглядевшись по сторонам, Николай спрятался от ветра за скалу.

«Что же делать? Убить их всех? А потом? Сидеть у костра до весны и жрать касатку?»

Если сейчас начало зимы, то весну придется ждать долго. А что весной? Приплывет ли кто сюда? Еще одни викинги-головорезы?

Отпилив фламбергом от шкуры пару кусков, Николай соорудил что-то вроде бахил для ног. Попутно нашел на ступнях несколько ранок от камней. Они почти не кровоточили.

«Хреново…с ранеными ногами много не набегаешься!»

— Ну и долго тут сидеть собрался?

При первом звуке хриплого голоса Николай подскочил как ужаленный.

Тот самый дикарь в набедренной повязке стоял в трех метрах. В руках нет ничего. Ветер треплет бороду…

— Ты кто?!

— Я — Ойвинд, а ты кто?

— Николай.

— Ни-ко-лай… — Ойвинд произнес имя по слогам, словно пробуя на вкус. — Странное имя для наперсника Одина.

— Кого?

— У тебя на пальце кольцо богов — ты наперсник Одина. Тебя нельзя убить или серьезно поранить. Ты пришел и ты уйдешь. У тебя свой путь и ты не прошел его и малой части.

Голубые, прозрачные глаза Ойвинда уставились в переносицу Николая. Он с трудом подавил импульс — потрогать себя там пальцем.

«У меня третий глаз открылся, что-ли?!»

— И что дальше?

— Идем к пещере. Там огонь и там есть жирное мясо, осталось только положить на угли.

— А эти, парни с ладьи?

— Они не тронут тебя. Я рассказал им — кто ты. К моей пещере они редко приходят — их место у драккара. Идем, Ни — коли.

«Может он просто меня заманивает в засаду?»

— Клянусь Одином — мои слова правдивы.

Ойвинд повернулся спиной и пошел в сторону пещеры.

Николай побрел следом, ежась от холода, но держа фламберг наготове.

— Я взял вашу шкуру…

— Ты вправе делать все что пожелаешь. — Ответил дикарь, не оборачиваясь. — У наперсников богов свои дороги.

Через некоторое время, в набегающих сумерках, наслаждаясь теплом и стейком из касатки, Николай взялся расспрашивать Ойвинда.

— Ваш корабль затерло льдами суда или непогодой забросило?

— Это корабль Одноухого Нута. Я живу на острове уже много лет.

— На этой голой скале? Зачем? Как?!

— Когда я голоден боги присылают мне рыбу или морского зверя. Холод мне ни по чем.

В пещере можно укрыться от непогоды и теплых шкур у меня в достатке.

— Ты прячешься от кого — то?

— Прятаться бесполезно в этой жизни. Если боги посылают испытания — их надо принять с открытым лицом. Умри правильно и возродись в Валгалле!

«Отшельник-фанатик? Повезло же мне!»

Ойвинд возился у огня с закопченным котелком, булькал чем-то.

От еды и тепла начало клонить ко сну. Николай вздрогнул. Спать нельзя, пока рядом эти отморозки! За смерть своего приятеля они обязательно придут мстить!

— Вот сладкий эль. Пей, Ни-коли!

В руках отшельника здоровенный рог быка или тура. Из него идет пар и воняет чем-то прокисшим.

— Что-то не хочется. Благодарю.

— Пей, Ни-коли. Эль мне принес Одноухий Нут. Хороший эль, зимний.

Николай осторожно принял рог и едва отхлебнул. На вкус вполне ничего. Не глинтвейн, конечно, гретое простецкое пивко…

Горячее пойло после жирного мяса пошло хорошо. Не успел оглянуться, как выхлебал все.

Голова закружилась слегка, а потом взялась крутиться как волчок…

Со смехом Николай поймал голову за уши и ничком рухнул на заботливо подстеленные шкуры. Глаза сомкнулись, и пришел сон…Из котомки Ойвинд извлек грубый, но острой обсидиановый кинжал.