У нас в Заримании (СИ)

38

Вертикальную скальную стену украшали дырки разных размеров, от маленькой в которую кошка только пролезет до большой — как раз въехать на КАМАЗе с прицепом. Расположены пещеры и пещерки на разных высотах. Самая большая метрах в двадцати от земли. Для вертолета что ли?

«Кто-то тут ковырялся много лет…Чего искали?»

— Врыт, кто тут копался?

— Мы не знаем, Великий. Место плохое тут.

— И чем же? Кто пошел туда — не вернулся обратно? Я угадал?

— Тебе все ведомо, Великий.

Николай оглянулся. В тихое ущелье кроме Врыта с ним никто не пошел. Гоблины расположились у ручья всем племенем. Будут ждать?

Николай поправил на плече лямку кожаного мешка. Фламберг прилажен в чехле за спину, в руке удобный посох из бамбука.

— Пошли, Врыт.

Вошел через подходящее по размеру отверстие, так чтобы голову не наклонять. Коридор овального сечения в песчанике, казалось, нарезали небрежно лезцом. Одинаковые по глубине борозды покрывали стены, потолок и пол. Впрочем, это даже хорошо, ноги не скользили. Дальше в гору коридор тонул во тьме.

Врыт, запалил факел, один из солидного пучка, висящего на спине, передал Николаю.

Монотонный коридор со слегка изогнутыми стенами тянулся шаг за шагом. Хрустели камешки под подошвами сандалий.

Сопел за спиной нагруженный провиантом и прочими нужными вещами Врыт.

«Главное — найти след Маши — ту голубую полосу».

Наивный Николай предполагал, что раз горный хребет тот же самый, то и подземелья те же и связаны между собой.

Коридор, плавно извиваясь, тянулся все дальше и дальше, без пещер и разветвлений.

Привал сделал, как захотелось есть.

Врыт, умял сушеную лягву, а Николай соленую форель, еще вчера закопченную на костре.

— Вот видишь — ничего страшного! Идем как по шоссе.

Гоблин качнул лысой башкой. Глазки печальные.

Не верил гоблин в хороший конец у данного путешествия!

Одного факела хватало на тысячу шагов.

Выходит, что пять километров сделали.

«В крайнем случае, обратно вернемся — дорога ровная!»

Когда сожгли еще десять факелов, а коридор не изменяясь все тянулся в глубь скал, Николай сделал привал на ночь. Поели, попили воды. Потушили факел.

Борозды на стенах и полу немедленно врезались в спину и зад.

Парень сунул под спину мешок с вещами. Вроде лучше. Обнаженный меч рядом, под рукой. Сопит как ежик гоблин…

Тишина такая, что в ушах звенит.

Тем не менее, Николай уснул, а приснилось ему, что бродит он по кишкам огромного спящего монстра…

Проснулся в темноте и тишине, нащупал рядом меч. Успокоился.

— Врыт?

— Да, Великий?

— Раз не спишь — пойдем дальше?

— Как скажет, господин.

Когда факелов осталось пять, Николай забеспокоился. Подземный ход заканчиваться не желал.

— Сожжем факелы и вернемся. Как полагаешь?

— Хорошая мысль, господин.

Последний факел сгорел на половину, когда впереди забрезжил свет.

«Назад вернулись?»

Николай представил, как сейчас он выйдет в то же ущелье, только из другой дыры и с облегчением рассмеялся. Только свет оказался не дневным. Монотонный коридор завершился квадратным залом. Метров пять на пять, над головой в потолке примерно на пяти метрах светилась дневным светом белая квадратная панель.

— Ого! Электричество есть? Вырт, смотри что есть!

Николай обернулся и не обнаружил своего зеленого спутника.

Вещи лежали, а гоблин исчез.

«Испугался, ушастый?»

Пол квадратного зала разбит на квадратики, примерно чтобы только одну ногу поставить на каждый. Вспомнился старый фильм: не на ту наступишь и провалишься на острые колья! Николай поежился. Ткнул концом бамбукового посоха в ближайший квадрат на полу. Квадрат налился светом и засиял как золотой. А потом засветился следующий и еще и еще! Золотистая дорожка из квадратов по диагонали через зал уперлась в стену и там с легким шелестом открылся проем двери. Была стена и возникла дверь, быстро, в один миг.

— Это что — приглашение? — вслух спросил Николай.

Ответа не прозвучало.

— А, ладно!

Он шагнул на светящуюся дорожку, держа перед собой горизонтально посох. Если провалюсь, то будет за что держаться!

Пол не провалился.

Николай благополучно пересек зал. При его приближении дверь распахнулась.

Там за дверью было светло, слышался плеск воды и женский голос пел песню на незнакомом языке. Негромко, для себя.

«Надеюсь, это женская душевая?»