Убийца

Глава пятая

— ТОГДА ЕЩЕ ЕЩЕ ПИНТУ СТАУТА, ШЕФ? — спросил ДЕТЕКТИВ — ИНСПЕКТОР Росс Сазерленд, перекрывая шум в баре, Конгрива. Двое мужчин выбежали из Театра Принца Эдварда, спасаясь еще до того, как последний занавес коснулся досок. Затем под холодным проливным дождем они добрались до ближайшего паба на Олд Комптон-стрит. Нырнув в «Корону и Якорь», они теперь более или менее удобно расположились у бара.

— Нет, спасибо. Мне действительно пора отправляться, инспектор, — сказал Конгрив своему спутнику, взглянув на часы. «Думаю, пора завязать распущенный рукав забот».

«Это не твой сорт яда, этот мюзикл, не так ли, шеф?»

Кто-то, Эмброуз Конгрив, хоть убей его, не мог вспомнить, кто — возможно, его приятель Фрути Меткалф — недавно сказал ему, что ему понравится чрезвычайно популярное музыкальное развлечение под названием Mamma Mia.

Он этого не сделал.

«Я знаю, что многим на самом деле нравится то, что мы только что имели несчастье наблюдать. Вопиющее, покрытое сахаром кондитерское изделие, цинично рассчитанное на то, чтобы понравиться ЖК-дисплеям».

«ЖК?»

«Наименьший общий знаменатель.»

«Полагаю, обувь подходит. Мне самому это очень понравилось».

— Чепуха! Ради бога, Сазерленд, речь шла о свадьбе. Свадьба! Как мог кто-то, теперь, когда я думаю об этом, думаю, это был Стики Роуленд, предлагать что-то о кровавой свадьбе? Черт побери, чувак! ни унции, как это сказать, не осталось в этом мире?»

«Приличия?» — сказал младший сотрудник Нью-Скотланд-Ярда, не совсем уверенный, что это именно то слово, которое искал Конгрив.

— Точно, приличия. Приличия! Прошло всего две недели со дня свадьбы Виктории. Ну. Что же остается этому парню, как не начать пить? Я выпью еще пинту, если вы не возражаете.

Сазерленд привлек внимание дородного бармена «Короны и Якоря». «Половину горького, пожалуйста, и еще пинту сюда», — сказал он, краем глаза глядя на Конгрива. «Старичок был прямо-таки угрюм», — подумал он, ставя еще пятерку. Увидев свое отражение в дымчатом зеркале над баром, Сазерленд был поражен, увидев, насколько утомленным он сам выглядит.

Инспектор Сазерленд, мужчина лет тридцати с небольшим, был, как и его компаньон, временно отдан в аренду Ярдом Алексу Хоуку. Росс Сазерленд, шотландец из Хайленда к северу от Инвернесса, был ростом чуть меньше шести футов. У него было худощавое, долговязое телосложение, здоровый румяный цвет лица, проницательные серые глаза и волосы соломенного цвета, коротко подстриженные, как у его коротко стриженных американских кузенов из ЦРУ. Если бы не его широкий шотландский акцент и периодическая любовь к свободным твидовым курткам, бывшего летного офицера Королевского военно-морского флота, ставшего инспектором Скотланд-Ярда, легко можно было бы принять за американца.

Но лицо, которое он теперь увидел в своем отражении, выглядело изможденным, даже изможденным. Черт, они все через это прошли. Ужас смерти Вики, ее возмутительность нанесли огромный урон всем и каждому, кто заботился об Алексе Хоуке.

Если не считать самого Хоука, больше всего пострадал Конгрив, как в личном, так и в профессиональном плане. МИ-5, МИ-6 и Ярд были повсюду и делали все, что могли. Однако, к величайшему огорчению Конгрива, они отвергли все его попытки вмешаться.

«Что именно мне следует делать по этому поводу, Сазерленд», — сказал теперь Эмброуз, игнорируя только что прибывшую пинту. «Сиди на моих окровавленных руках и ничего не делай? Господи!»

«Да. Это расстраивает».

«Это кровавое возмущение, вот что это такое, — сказал Конгрив, теперь уже как следует загорелый. — Мы оба все еще работаем в Скотленд-Ярде, если я не очень ошибаюсь. Кто-то с Виктория-стрит сказал вам другое?»

Сазерленд угрюмо смотрел в свое наполовину горькое лицо, чувствуя себя таким же разочарованным, как и его начальник. «Хм. Кажется, что мы превосходим потребности Верфи, шеф».

Росс и Алекс Хоук имели долгую совместную историю. Во время войны в Персидском заливе, когда Алекс совершал боевые вылеты в составе Королевского флота, Росс находился прямо за ним в кормовой кабине, исполняя обязанности офицера навигации и управления огнем командира Хоука. По сути, не давал боссу заблудиться в пустыне и подсвечивал самые пикантные цели.

Ближе к концу этого конфликта, после особенно ожесточенной стычки в небе над Багдадом, они были сбиты ЗРК-7. Оба мужчины катапультировались из горящего истребителя и приземлились в открытой пустыне примерно в тридцати милях к югу от столицы Саддама. Схваченные и заключенные в тюрьму, они едва пережили обращение со стороны иракских охранников. Сазерленда больше, чем любого другого заключенного, избивали до потери сознания во время ежедневных «допросов». Хоук, видя своего друга при смерти, не видел никакой надежды, кроме как сбежать из импровизированной адской дыры.

Той ночью Хоук голыми руками убил нескольких охранников. Они бежали на юг через пустыню, ориентируясь по звездам в поисках британских или американских позиций. Дни и ночи подряд Хоук носил Сазерленда на своей спине. Они бродили кругами, вслепую шатаясь по песчаным дюнам, когда американское танковое подразделение под командованием капитана армии США Патрика «Брик» Келли наконец заметило их.

Тот самый Брик Келли, который теперь был послом США при дворе Сент-Джеймса.

Сазерленд отпил полпинты и обдумал вопрос Конгрива. Почему Ярд на каждом шагу давал им отпор? Будучи членом ближайшего окружения Хоука, он хотел немедленных действий, а видел очень мало.

«Они не подпускают нас к нему, — наконец сказал Росс с ухмылкой виселицы, — потому что они думают, что мы слишком близко к нему».

«Слишком близко? Слишком чертовски au fait?»

«Позвольте мне перефразировать это, сэр. Они думают, что наши эмоции могут затмить наше суждение».

Амброуз Конгрив посмеялся над этой мыслью, взял пинту и сделал большой глоток. Он посмотрел мимо посетителей этого несколько мрачного заведения на проливной дождь, кружащийся вокруг уличных фонарей и царапающий окна.

— Даже не разрешили осмотреть место преступления? Вернулся на самую опушку леса, где Стокли обнаружил логово стрелка? — спросил он воздух. — Я? Эмброуз Конгрив? У меня не хватает слов.

«Агро?»

— Это не только раздражение, Сазерленд. Ну, и даже дальше. Как вы думаете, на этом этапе запись сцены закончилась?

«У нас две недели».

«Значит, пленка отключена. Судебно-медицинская экспертиза и офицеры на месте преступления уже давно ушли».

— О чем вы думаете, сэр?

«Я, черт возьми, скажу тебе, о чем думаю. Мы все здесь?»

«Конечно, вы не собираетесь…»

«Нанести небольшой ночной визит на место преступления? Это именно то, что я собираюсь сделать, Сазерленд».

«Вы не можете быть серьезным. В такую погоду? В такой час ночи?»

Конгрив допил пинту, соскользнул с табурета, взял себя в руки и наклонился к лицу Сазерленда, его глаза светились если не весельем, то уж точно озорством. Росс не удивился бы, увидев, как он действительно крутит кончики навощенных усов.

«Боже мой, он серьезен», сказал Сазерленд.

«Никогда больше. Дождь, кажется, хорошо утих. Нам лучше отплыть. Мы просто заскочим в твою квартиру и заберем твой Мини. Да, и твою сумку для убийств, конечно».

«Приблизиться?» — сказал Сазерленд, оглядываясь через плечо на застекленные окна «Короны и Якоря».

Было уже далеко за полночь, когда Сазерленд проехал на гоночном зеленом Cooper Mini S по кольцевой развязке, переключился на вторую скорость, а затем ускорился и выехал на узкую полосу, ведущую к крошечной деревне Аппер Слотер. Завесы дождя и стоячая вода на этих проселочных дорогах усложняли вождение, но Росс был полностью уверен в своей машине, поскольку успешно участвовал в гонках на ней в Гудвуде и других трассах в гораздо худших условиях. Удар молнии осветил дорожный знак, когда он проезжал мимо. До самой деревни три мили, а это означало, что церковь могла появиться слева от него в любой момент. Изгороди по обеим сторонам переулка были высокими и прочными, и Сазерленд наклонился вперед на своем сиденье в поисках знакомого ориентира.

«Я прекрасно осознаю тот факт, что ты думаешь, что мы гонимся за дикими гусями, Сазерленд», — сказал Конгрив, нарушая молчание и глядя через запотевшее лобовое стекло. «Но теперь, когда мы, кажется, их догоняем, не могли бы вы немного сбавить обороты?»

«Извини. Сила привычки».

Сазерленд замедлил шаг, и Конгрив откинулся на спинку сиденья. Он посмотрел на Росса и улыбнулся. «Вообще-то, очень здорово с твоей стороны это сделать».

«Вовсе нет, сэр», — сказал Сазерленд, понижая передачу, когда они вошли в крутой правый поворот. «Ты была права насчет этой поездки. Я уже чувствую себя лучше. Неважно, что мы найдем или не найдем. Дело в том, что я все время спрашиваю себя, почему Вики? У Алекса нет конца врагов. Но, Вики? Ах, Ведь это ведь бессмысленно, не так ли?»

Эмброуз Конгрив сказал: «Ей выстрелили в сердце из снайперской винтовки. На расстоянии, где мощность используемого прицела делала погрешность минимальной. Целью была Вики. Это было преднамеренно, и это должно было причинить не меньше вреда Алексу». Насколько это возможно по-человечески. Я составил список каждого человека или организации, у которых есть причина причинить такую агонию Алексу Хоуку. Мы с вами собираемся просмотреть этот список один за другим, пока не найдем… подождите, вот ваша очередь прямо впереди слева».

Десять минут спустя они с трудом поднимались по грязному склону холма в своих зеленых резиновых сапогах и желтых макинтошах, лучи мощных фонариков пробивались сквозь густую завесу дождя. Видимость вперед составляла менее пяти футов, и шторм, казалось, усиливался.

«Кажется, нас здесь опередил кровавый погодный фронт», — кричал Конгрив, и им двоим приходилось кричать, чтобы их услышали сквозь ливень и постоянный грохот раскатов грома.

«Мы почти у цели. Оно на вершине холма, прямо за этим кладбищем», — крикнул Росс в ответ.

Дуга молнии на мгновение осветила маленькое кладбище ярким белым светом, и Конгриву удалось избежать массивного надгробия, из-за которого он мог бы растянуться. Земля теперь резко поднялась вверх, и фонарь Конгрива зацепил флюоресцентную желтую ленту с места преступления, которую ребята из SOCO перетянули с дерева на дерево. Стопка в этой кашеобразной грязи была ненадежной, и все, что мог сделать человек, — это просто удержаться на ногах.

«Я уверен, что офицеры, работающие на месте преступления, обезвредили все мины», — крикнул Эмброуз Сазерленду, который теперь шел впереди, почти под записи. Он совсем не был уверен. Он только что вспомнил, что в день убийства вся эта территория была забита противопехотными минами. Он догадался, что их всех удалили; все же дело было немного рискованным.

«Есть только один способ это выяснить», — сказал Сазерленд. Он нырнул под ленту, ожидая на другой стороне Конгрива.

«Черт возьми», — пробормотал Эмброуз и, скользя и скользя, подошел к Сазерленду, который протянул ему кассету. Он нырнул под воду, сохранив все четыре конечности, и с удивлением обнаружил, что дождь значительно уменьшился. Посмотрев в небо, он увидел над головой густую крону деревьев и был благодарен за передышку. Он очертил фонарем дугу, выискивая одно конкретное дерево.

«Это там, сэр!»

«Одна вещь, о которой нам не стоит беспокоиться», — сказал Эмброуз, осторожно пробираясь сквозь мрак промокшего леса, — «это замусоривание места преступления. Это уже настолько грязно, насколько можно было бы желать».

«Да, я думаю, это наше дерево», — сказал Сазерленд, приближаясь к основанию массивного дуба, и его свет играл на стволе. Конгрив провел пальцами по шершавой поверхности коры.

«Шипы», — сказал он, его глаза проследили луч факела до самых верхних ветвей трехсотлетнего дерева. «То, что носят линейщики British Telecom и хирурги деревьев. Видите след из маленьких проколов, ведущий вверх? Вы все еще можете видеть свежепроколотую кору».

Он отвернулся от дерева и посмотрел на Сазерленда. В глазах был знакомый блеск, ноздри слегка раздулись, и Росс понял, что босс уловил запах.

— Вопрос. Когда были перекрыты дороги в деревню, суперинтендант? — спросил он Сазерленда, разглядывая сырую, покрытую листвой землю вокруг основания дерева.

«В пятницу, в двенадцать часов дня, за день до свадьбы. После этого никто, кроме жителей деревни и тех, у кого были веские причины быть здесь, не смог дозвониться».

— А дата, когда местонахождение церкви впервые просочилось в газеты?

«Первое воскресенье месяца».

«Итак, у него было две недели, чтобы разведать местность, выбрать место, настроить механизм, заложить минное поле и занять позицию».

«Конечно, он не провел две недели на дереве».

«Что находится на другой стороне этого холма?»

«Собственно деревня».

«Последние две недели он провел в деревне. Под видом туриста, у которого есть веская причина время от времени бывать в этом лесу. Орнитолог. Акварелист. Натуралист или что-то в этом роде. У него был бы бинокль, большой рюкзак какого-нибудь добрый. Приносите понемногу его снаряжение и взрывчатку. Завтра проверим все местные квартиры, посмотрим, не помнит ли кто-нибудь такого парня.

«Я все время думаю об этом высокоскоростном моторе», — сказал Росс. «Я имею в виду, зачем беспокоиться о цветущей штуке? Почему бы просто не всплеск вверх и не всплеск вниз?»

«Скорейшего бегства, Росс», — сказал Конгрив. «У него было все время в мире, чтобы подняться достаточно высоко для четкого выстрела. Но после стрельбы он ожидал рывка вверх по склону холма. Ему хотелось бы спуститься с дерева в очень спешке».

Сазерленд кивнул головой, вытирая дождевую воду с глаз. В отличие от Конгрива, который прикрывал свою редеющую макушку от дождя и солнца и носил теперь старую широкополую юго-западную шляпу, он забыл прихватить крышку.

«Я думаю, — сказал Сазерленд, — что он провел бы там ту пятницу вечером, таща за собой кабель. Тогда в утро свадьбы мало шансов на случайное обнаружение».

«Да», согласился Конгрив, «он мог бы просто. Как минимум, он поднялся бы наверх задолго до рассвета. Долгая, холодная ночь там наверху. Он бы поел, что-нибудь горячее выпил».

«Я знаю, о чем вы думаете. Но это был очень профессиональный удар. Он был бы чрезвычайно привередлив».

— И все же, Росс, гравитация часто бывает на стороне закона. Люди роняют всякие вещи, когда отмывают кровь из ванны. Всю ночь ломал дерево, ну…

«Офицеры на месте преступления тщательно изучили этот момент».

«Следователей на месте преступления, суперинтенданта Сазерленда, не следует путать с Эмброузом Конгривом».

«Извините, сэр, я только имел в виду…»

«Мы сделаем три шестьдесят вокруг основания дерева», — сказал Конгрив, натягивая пару латексных перчаток из сумки Сазерленда. «Радиус пятнадцати футов. Вы идете туда, я пойду против часовой стрелки. Превышение требований, да? Они так думают? Ей-богу, у них еще одна мысль, Сазерленд!»

Двадцать минут спустя, в дождевиках, покрытых грязью, ветками и мокрыми листьями, двое полицейских встретились на противоположной стороне дерева. «Ну. Хороший беглый осмотр, полагаю. Давай сделаем это еще раз, ладно? Я возьму твою половину», — сказал Конгрив. Он упал на колени и, с факелом в одной руке, начал осторожно перелистывать слоями листьев другой.

Сердце Сазерленда екнуло, когда не прошло и пяти минут, как он услышал восклицание Конгрива: «Ага!»

Сколько бы раз он ни слышал это от Эмброуза Конгрива, он знал, что «а-ха» означает только одно. Холодный след только что стал значительно теплее.

— Что у тебя есть, шеф? — спросил он, глядя через плечо пожилого мужчины на мокрый черноватый предмет, зажатый между его большим и указательным пальцами.

«Не уверен. Попробуй обратить на это внимание, хорошо? На что это похоже для тебя?»

«Понятия не имею. Какой-то заплесневелый корень?»

Конгрив вытащил лопатку и сунул ее в прозрачный пластиковый пакет для улик.

«Похоже, да, именно поэтому ваши ребята с места преступления пропустили это, поскольку они склонны к резким суждениям. Вообще-то сигара», — сказал он, поднеся прозрачный пакет к свету Сазерленда. — Видишь следы зубов?

Росс взглянул на вещь с другой стороны.

«Да», сказал он. «А здесь это похоже на кусочек фольги от обертки, вставленный в лист обертки. Видишь?»