Учитель (Евангелие от Иосифа)

86. Хотя и блядь, она ни при чём…

Сразу после «Сулико» вернулся «Амурский вальс».

Булганину наконец удалось перехватить Мишель. Он уже был весёлый, кружился с ней и гордо поглядывал на Ворошилова. Держал, однако, француженку на отдалении вытянутой руки. И от волнения снова икал.

Валечка зато задыхалась в китайских клешнях. То хихикала, то, наоборот, морщилась и отворачивалась. Вальс они с Мао танцевали ещё хуже. Его замучил её бюст, а её — его дыхание.

Молотов громко жаловался Микояну и Ворошилову на Берия. В связи с проблемой мёртвого бога. И косился на мой портрет.

Хрущёв не выпускал Маленкова из объятий и учил его вести бёдрами при кружных разворотах.

Ши Чжэ украдкой наливал в стакан вино.

Каганович дожирал фаршированную сельдь, изготовленную сестрой Розой.

Мне становилось хуже. Раскалённый шарик снова плыл из щиколотки вверх, а в животе пучило. Я отвернулся от всех в сторону шкафа времени. Отвратителен стал мне теперь и он.

Как только вальс закончился, распахнулась дверь и появился Орлов. Мао не выпускал Валечку из объятий и тыкал в сторону граммофона. Сейчас, дескать, снова заиграет.

Орлов дошагал до Ши Чжэ, развернулся и пошёл обратно. Бросив тому какую-то фразу. Тот вскочил и засеменил с ней к Мао.

Мао выслушал, отпустил Валечку и развёл руками. Она раздосадовалась. Китайцы — уже под звуки танго — заспешили к выходу из гостиной.

Мишель наотрез отказала в танго Булганину и вышла следом за китайцами. Булганин решил не скучать. Пригласил Микояна. Тот неожиданно согласился, но не позволил себя обнять.

Булганин ошалел. Не знал что делать с партнёром, который не хочет обниматься.

Микоян нашёл выход. Отступил на шаг и — не отворачиваясь от министра — стал мелко перебирать ногами лезгинку.

Когда Валечка приблизилась ко мне, я поднялся со стула и развернулся к моей двери. Она застыла на месте и прекратила дышать. Одновременно с громким выдохом из груди — из-под век у неё вырвались крупные слезинки. Она смахнула их и запричитала:

— Иосиф Виссарионович, миленький вы наш! Я-то при чём? Ни при чём, родненький вы наш! Видит бог, ни при чём! Ни причём, ну! Совсем-совсем, на ноготочек даже ни при чём! Не ревнуйте, сокол вы наш!

Хотя Валечка блядь, она действительно была ни при чём. Меня тревожило другое. Показалось, что подкрадывалась тошнота. Я заспешил к выходу и, открыв дверь, бросил Валечке через плечо:

— Когда вернётся майор, дашь ему поесть-выпить, а потом — ко мне! Его, не себя!