Узнать пересмешника. Жизнь с Харпер Ли

Глава седьмая

На следующий день сестры Ли пригласили меня поехать с ними на одно из их самых любимых исторических мест: могилу вождя племени крики Уильяма Красного Орла Уэзерфорда. Дейл и Том тоже должны были к нам присоединиться. В машине Нелл сидели Алиса, Дейл и я. Том следовал за нами на своем бьюике. Примерно через час мы приехали в маленький городок Стоктон, где остановились у кафе «Дилижанс».

Интерьер кафе «Дилижанс» был выдержан в духе своей истории, это было место, где останавливались крытые фургоны, проезжавшие через эту часть штата. Даже салат-бар был сделан так, чтобы напоминать огромный (и очень длинный) фургон. Мы впятером уселись за длинный стол из сосновых досок, покрытый красно-белой клетчатой скатертью. Мы заказали сладкий чай и несколько корзинок с жареными устрицами.

Нелл явно наслаждалась устрицами. Потом она со слабым стоном отодвинулась от стола. Устрицы были очень вкусными и сытными. Алиса брала со своей тарелки маленькие кусочки. Она ела дольше, а съела меньше. Перед уходом Алиса пошла в дамскую комнату. Я отправилась вместе с ней.

Передвигаться в туалете с помощью ходунков нелегко. К тому моменту, когда Алиса добралась до одной из раковин, я уже помыла и высушила руки. Пространство вокруг раковин было как всегда залито водой, здесь валялись снятые с расчесок волосы. Книжку тут положить было бы не на что. На стене, в нескольких шагах от Алисы, висели бумажные полотенца. Для того чтобы к ним подойти, ей надо было бы взяться мокрыми руками за ходунки. Я протянула ей полотенце.

Алиса вытерла руки и, как само собой разумеющееся, вытерла пространство вокруг раковины. Мне это не пришло в голову. Я спешила, или это не я оставила тут грязь, или я не обратила внимания. Можете выбрать любой вариант. Но для Алисы это было обыкновением, по сути дела, продолжением ее жизни хорошей гражданки. Казалось бы, мелочь. Но на самом деле нет.

Она лишила меня возможности уходить из общественных туалетов и оставлять умывальники в таком виде, в каком я их обнаружила. Много лет спустя я заходила в дамскую комнату в ресторане или кинотеатре и видела, что вокруг раковин все мокро. «Ну и ладно», — думала я и поворачивалась, чтобы уйти. Потом мне становилось стыдно, я возвращалась и вытирала раковину.

Мы хорошо подкрепились, снова залезли в два наших автомобиля и направились к нашей главной цели: могиле Красного Орла, вождя индейцев племени крики. Зеленый знак парка округа Болдуин показывал, куда надо ехать.

По дороге мы говорили о наследии этой местности, об индейцах крики и белых поселенцах, многие из которых были шотландцами, ирландцами и англичанами. О тех, кто приехал сюда не по своему выбору, а на кораблях работорговцев, и позже соединил африканские традиции с теми, которые сложились под влиянием тягот их нового существования.

— Южная повествовательная традиция возникла не на пустом месте, — объяснила Нелл, — мы кельты и африканцы.

Что же касается приходящих сверху распоряжений, добавила она:

— Когда южане знают, что надо подчиниться закону, они подчиняются, хотя и без восторга. Сегрегация закончилась, но это не значит, что социальная структура стала менее ужасающей.

Нелл остановила машину рядом с могилами. На простой серой плите большими буквами было написано «Красный Орел». Сверху добавлено: «Уильям Уэзерфорд», а ниже — даты его жизни: «1765-1824». Плита была обрамлена большими каменными колоннами. Рядом с могилой Красного Орла была могила его матери Сехой Уэзерфорд, без каких-либо дат. Неподалеку на большой зеленой табличке можно было прочитать несколько абзацев о яркой жизни Красного Орла. Здесь же кратко излагалась история матери вождя.

Я подошла к табличке и стала читать: «Уильям был сыном шотландского торговца Чарльза Уэзерфорда и принцессы из племени крики Сехой Тейт Уэзерфорд, он стал одним из самых могучих вождей клана Ветра индейцев крики».

Я оглянулась и посмотрела на автомобиль. Нелл сделала жест, обозначавший: «Продолжай читать. Все в порядке». Так я и поступила, стараясь сосредоточиться на словах, а не на удушающей жаре и удивлении от того, что меня пригласили принять участие в поездке.

«В начале 1800‑х годов конфликты между индейцами крики и белыми поселенцами, обычно происходившие из-за земельных споров, превратились в открытую войну. После того, как в августе 1813 года он повел своих воинов в атаку на форт Мимс, то был опечален жестокостью их нападения. Более пятисот белых поселенцев, мужчин, женщин и детей, и несколько сот воинов племени крики были убиты в той исторической битве».

Нелл завораживала местная история. Она призналась, что у нее иногда мурашки по спине бегут, когда она проезжает мимо места, где произошла бойня в форте Мимс. Когда она прочитала два тома «Истории Алабамы» Альберта Дж. Пикетта, то все ужасы кровопролитий, совершенных белыми поселенцами и индейцами крики ожили перед ее внутренним взором.

— Я чувствую здесь чье-то присутствие, — сказала Нелл.

Я все еще изучала историю Красного Орла и изнывала под сентябрьским послеполуденным солнцем, но тут Нелл закричала из окна машины:

— Детка, немедленно идти сюда!

Она произнесла это так, что я, не говоря ни слова, сразу кинулась к машине.

Следующий приказ:

— Садись в машину.

И только тут она показала на четырехфутовую гремучую змею, свернувшуюся у моих ног.

«Умное решение», — сообразила я, сидя в безопасности на заднем сиденье бьюика. Если бы она закричала: «Осторожно, гремучая змея!», — то я бы стала взволнованно оглядываться, вместо того чтобы просто помчаться в безопасное место.

— Ты напугала меня до смерти, — сказала Нелл. Было не понятно, была ли она сердита, или испытывала облегчение. Может быть, и то и другое, решила я.

Когда я оказалась в безопасности на заднем сиденье, Нелл начала распекать Тома. Проповедник вылез из своей машины. Семидесятидвухлетний Том, вооружившись камнями, потихоньку подбирался к змее.

Гремучая змея чуть не убила его отца-арендатора много лет назад, ужалив его, когда тот протянул руку к поленнице. Том все еще помнил, как рука отца гротескно раздулась, а его сыновья помчались к доктору Картеру, единственному врачу на много миль вокруг.

Но сегодня у преподобного был план. Он хотел забить змею камнями насмерть. Он собрал камни, затем прицелился и несколько раз промахнулся.

— Том, немедленно прекрати! — это было безумием.

Он подчинился.

Нелл и Алиса обе жаждали показать мне все вокруг, это было страшновато, но в то же время интересно.

Вернувшись в машину, Нелл изрекла приглашение:

— Какие у вас планы? Вы не хотите поужинать с нами с Томом?

— Конечно, я была бы очень рада, спасибо.

— Как вам «Саус Форти»?

— Прекрасно.

После наступления темноты Алиса, по словам Нелл, не выходила из дома, но не возражала против нашей поездки. Алисе нравилось, чтобы в ее дне было несколько часов одиночества, когда она могла бы устроиться в своем кресле и спокойно заняться перепиской или почитать. Том отправился домой, чтобы переодеться, а затем отвезти нас в «Саус Форти».

Нелл хотела меня о чем-то попросить. Не буду ли я очень возражать, если мы до ужина не будем заезжать в «Бест Вестерн»? Все было бы намного проще, если бы я подождала у них, пока Том поедет домой и приведет себя в порядок. Тогда нам надо будет сделать только одну остановку.

Я сидела с сестрами Ли в их гостиной до самого ужина, они обе хотели вернуться к своим книгам, и Алиса предложила мне свежий выпуск «Мобил Реджистер», показав на покрытый пледом диван рядом с ее стулом:

— Устраивайся поудобнее.

Она заняла свое привычное место в кресле и потянула за рычаг, чтобы поднять подставку для ног. Она взяла одну из четырех книг, которые в то время читала. Как всегда это был нон-фикшен.

— Действительность так интересна.

Ей, конечно же, нравилась хорошая художественная литература, нравилась она и Нелл, чьи книжные пристрастия были куда более разнообразными.

Алиса выглядела, как настоящий символ расслабленности, несмотря на то, что на ней была ее ежедневная одежда: юбка, пиджак и колготки. Она вытянула ноги и скрестила свои стройные лодыжки. Ансамбль как всегда дополняли белые кроссовки «Рибок».

Нелл пошла по коридору, чтобы переодеться. Она вернулась, опустилась в свое кресло для чтения напротив Алисы с громким возгласом: «Уфф, я просто как выжатый лимон». Тяжелый был денек. Нелл скорчила гримасу, а потом лицо ее просветлело, и она хмыкнула. Она посмотрела на меня и Алису с выражением — каким? — наверное, радостным. Может быть, оттого что их слух сильно затруднял светскую беседу, особенно, если они находились в разных углах комнаты, сестры научились многое выражать с помощью взглядов и жестов. Я училась не смущаться их молчания и противостоять желанию из вежливости или по привычке начать болтать.

Рядом с креслом Нелл тоже стоял столик, на котором была небольшая стопка книг и бумаг. Она открыла маленькую книгу в твердой обложке. Единственным звуком в комнате был шелест страниц «Реджистер», которые я переворачивала так тихо, как только было возможно. Они мирно, дружелюбно читали, как делали это уже много вечеров. Для них это было обычным делом. Для меня — волшебством.

Сестры Ли пригласили меня еще раз приехать в Монровилль, теперь просто, чтобы повидаться с ними, так как газетный материал был уже напечатан. Всем нам это было в новинку. Работа как таковая была закончена, но началась дружба, которая несмотря ни на что казалась естественной, никому не навязанной. Они просили меня «не убегать в Чикаго».

Я была тронута их искренностью. Мне нравилось слушать их рассказы, и, конечно же, я хотела получше узнать их обеих. В тот момент я не думала о книге и не разговаривала с ними так, чтобы собрать материал, но, как журналист, я, конечно, хотела продолжить наши беседы. Алисе был девяносто один год, поэтому все эти разговоры надо было проводить срочно. Задним числом я думаю, что сестры Ли и их друзья решили открыться мне в том числе потому, что понимали: Алисе не долго оставалось жить на этом свете.

К этому моменту сестры Ли уже начали советовать мне, какие книги по истории Алабамы прочитать, чтобы справиться с моим плачевным знанием их местного наследия. В факсе, который я им отправила, было сказано, что мой экземпляр истории Пикетта уже в пути. Нелл писала об этой книге в своем эссе, с которым она в 1983 году выступала в Юфауле, штат Алабама, и который позже опубликовала. «Пикетт написал о том, что займет несколько абзацев в обзоре американской истории, — говорила она, — но ему потребовалось шестьсот шестьдесят девять страниц для рассказа об этих событиях, завораживающих сильнее, чем то, что нам показывают по телевизору. Говоря сегодняшним языком, можно подумать, что Пикетт снял медленным, непрерывным крупным планом целый период истории Алабамы, о котором мы теперь очень редко вспоминаем, тот период, который, как иногда кажется, теперь живет только в названиях мест и на дорожных указателях».

За все время нашей дружбы сестры Ли советовали мне книги по истории, казавшиеся им важными, включая «Звезды падают на Алабаму» Карла Кармера, «Дух Юга» У. Дж. Кэша, «Давайте восхвалим знаменитых людей» Джеймса Эджи и Уокера Эванса, «В Алабаме» Харви Джексона и «Алабама в двадцатом веке» Уэйна Флинта.

Нелл рекомендовала мне и художественную литературу, включая и сборник рассказов «Языки огня» уроженки Алабамы Мэри Уорд Браун. Мое внимание привлек один ее рассказ о журналисте — янки, который все время оказывается в дураках, пытаясь разобраться в жизни маленького южного городка, куда он приехал в гости. Кроме того, она всячески рекламировала книгу Роя Хоффмана «Цыплятам снится кукуруза» о еврейской семье из Восточной Европы в Мобиле в начале 1900‑х годов.

Они читали разнообразные и поразительные книги. Можно точно сказать, что дом сестер Ли был единственным в Монровилле, куда постоянно тянулся поток британских газет и журналов. Они были подписаны на многие из них. Например, на «Спектейтор», на «Уикли Телеграф» и на «Таймс Литерери Сапплемент».

Рядом с креслами для чтения, на кухонных столиках и на книжных полках лежали стопки американских журналов. Они тоже в большом количестве прибывали в дом. Сестры Ли получали «Нью-Йорк Таймс Бук Ревью», «Нью-Йорк» и «Ньюсуик», а также «Вэнити Фэйр». Кроме того, приходили еще и газеты, которые Джулия каждое утро приносила с передней веранды: «Мобайл Реджистер», который часто оставался лежать на подголовниках покрытой пледом софы, а также «Монтгомери Адвертайзер».

Я всегда привозила из чикагских аэропортов Мидуэй или О'Хара в подарок, свежий номер «Нью-Йорк Таймс» — и вручала его благодарным Алисе или Нелл или же оставляла в пластиковом пакете на их дверной ручке.

Иногда, глядя на то, как Алиса или Нелл читают одну из газет, я вспоминала сцену в «Убить пересмешника», в которой шериф Тейт приходит, чтобы сообщить Аттикусу, что Тома Робинсона этой ночью перевезут в местную тюрьму. Толпа местных мужчин стоит во дворе, и вот-вот начнутся проблемы. Аттикус благодарит шерифа и уходит обратно в дом.

«Джим смотрел, как он сел в кресло и взялся за вечернюю газету. Иногда мне кажется, Аттикус все самые важные события своей жизни обдумывает на досуге, укрывшись за страницами "Мобил Реджистер", "Бирмингем Ньюс" и "Монтгомери Эдвертайзер"».

Нелл хотела убедиться, что я читала Уильяма Фолкнера и Юдору Уэлти, так как это необходимо для понимания Юга. Флэннери О'Коннор нравилась ей меньше, особенно из-за католического элемента в ее книгах. Кроме того, О'Коннор однажды сказала, что «Убить пересмешника» — хорошая книга… для детей.

Алису завораживали детективы. В молодости она, как и большая часть населения страны, внимательно следила за делом Натана Леопольда и Ричарда Лёба, которых обвинили в 1924 году в убийстве четырнадцатилетнего мальчика в Чикаго. Кларенс Дэрроу защищал двух молодых людей, в течение семи месяцев планировавших идеальное убийство. Алиса вспоминает, как, когда ей было тринадцать лет, каждый день, возвращаясь из школы, она ожидала новой публикации в газете о процессе.

Но больше всего она любила английскую историю. Во время моего первого приезда Алиса сказала мне, что читала «Асквитов» Колина Клиффорда. Как раз такие книги больше всего интересовали ее — захватывающая сага об известной британской семье в начале 1900‑х годов, во главе которой стояли Марго и Герберт Генри Асквит, позже ставший премьер-министром. Факс, присланный ею мне в Чикаго, заканчивался следующим образом: «Мне порой кажется, что я член этой семьи! Никакая художественная литература не может быть также увлекательна, как история их жизни. Вот почему я люблю исторические книги и биографии».

Алиса и Нелл издавна интересовались семьей Асквитов. В одном своем эссе Нелл описала празднование Рождества вместе со своими добрыми друзьями Джой и Майклом Браунами и их маленькими детьми в Нью-Йорке: «Мы устроили соревнование, кто подарит самый остроумный подарок за несколько пенсов. Кто найдет нечто наиболее выдающееся за самую маленькую сумму… Наступил настоящий бедлам, но потом оказалось, что есть еще подарки. Когда их отец начал раздавать подарки, я усмехалась про себя, размышляя, как будут приняты результаты произведенных мной в том году исключительно хитроумных поисков. Он получил копию портрета Сиднея Смита, я заплатила за нее тридцать пять центов, а она — полное собрание сочинений Марго Асквит, которое я терпеливо искала целый год».

В книгах, которые Нелл читала в детстве, была одна сквозная тема: приключения и избавление от неприятностей, и в них отсутствовало морализаторство некоторых старинных детских книг.

Позже она описала свое детское чтение в письме от июля 2006 года, напечатанное в «О, Опра Мэгэзин», которое начиналось так: «Дорогая Опра, помните ли вы, когда научились читать, или же, как и я, вы даже не можете вспомнить то время, когда не могли этого делать?»

Она сказала, что ее родственники читали ей вслух, а друзья детства обменивались своими немногочисленными книгами. Прочитав книги, они передавали их другим, чтобы собрать конкретную серию.

«Теперь, спустя семьдесят пять лет, в процветающем обществе, где у людей есть ноутбуки, мобильные телефоны, айподы и умы, похожие на пустые комнаты, я продолжаю брести вперед с книгами. Мгновенно доступная информация не для меня. Я предпочитаю изучать полки в библиотеке, потому что если я работаю для того, чтобы что-то узнать, то я это запоминаю».

Алиса читала мне «Балладу о Литл-Ривер» Пола Хемфилла, о сгоревшей в 1990‑е годы негритянской церкви на юге Алабамы. Позже Нелл отвезла меня туда, где когда-то находилась эта церковь. С нами поехали ее друзья Айла и Джуди. Когда мы заехали в загородное кафе «Дикси Лэн-динг», Нелл заставила меня засунуть мой экземпляр книги в сумку. В здешних местах эту книгу не слишком любили. Из моей маленькой сумки выглядывал только кончик корешка. Я прикрыла его рукой.