Узнать пересмешника. Жизнь с Харпер Ли

Глава тридцать первая

Июльским утром 2005 года Том читал предсказания на небесах. Он посмотрел наверх и понял, что приближаются проблемы. Конечно же, по телевизору во время прогнозов погоды постоянно говорили о допплеровском радиолокаторе, движении атмосферного фронта и всем таком, но он-то уже все знал заранее. Пульс у него участился, когда он решил проверить себя, посмотрел вдоль Пайнвиль-роуд и заметил, что угрожающие явления были уже низко на небе, прямо над шпилем методистской церкви. К этому моменту поступали уже четкие сообщения: ураган двигался к побережью Мексиканского залива и округ Монро мог оказаться на его пути.

Нелл Харпер находилась под мирным небом Нью-Йорка и терзалась от беспокойства, потому что была так далеко и не знала, что будет с Алисой. Все, кто выросли в этом бедном сельском округе, знают, как быстро ураган или свирепая тропическая буря могут пронестись внутрь материка и причинить тут и там вред. Они уже видели это раньше. В одном округе разрушены дома, погибли люди. В соседнем округе просто попадали ветки с деревьев и все. И никто не знает, какая тебе ждет судьба, пока не встретится с ней лицом к лицу.

Алиса всегда думала о будущем, и, когда приблизилась опасность, у нее уже был готов план. Том и Хильда планировали пересидеть ураган в своем доме на Пайнвиль-роуд. Алиса считала неразумным оставаться в нашем районе, где было много высоких деревьев, которые могли упасть на крышу ее или моего дома.

— Ты не видела здесь этого, — сказала она мне, когда я уходила к себе, — ты не знаешь, что может произойти в такую погоду. Я не хочу тебя пугать, я просто хочу, чтобы ты была осторожна.

Произнося это, она бросила на меня характерный для нее оценивающий взгляд. Она изучала лица так же, как Том, а до него и его отец, изучал небо, чтобы понять, что происходит. Мне иногда хотелось защитить самую старую среди нас от всех дневных забот, какой бы умелой и спокойной она ни была. Но в этом не было особенного смысла. Алиса просто всегда все понимала. Она с вниманием обращалась к каждому, кто вступал с ней в контакт.

Именно это внимание к деталям сделало ее таким адвокатом, каким она была, каким был ее отец, каким Нелл сделала своего Аттикуса Финча. Алиса Финч Ли была самым наблюдательным человеком, которого я когда-либо встречала. В большинстве случаев она выглядела ничем не примечательной и сдержанной. Стоит вспомнить, что волнующая речь, с которой Аттикус в «Убить пересмешника» обращается к присяжным, была исключением в его практике. Он составлял завещания, разрешал споры, оформлял продажу земли. Суть его работы состояла в пристальном внимании к деталям, а вовсе не в драмах, разворачивавшихся в зале суда.

На этот раз я могла легко выдержать ненавязчивое наблюдение Алисы. Эта янки не собиралась делать глупостей. Да, я была уроженкой Среднего Запада, впервые в жизни столкнувшейся с ураганом. Но, как было известно Алисе, я видела смерчи в Висконсине и была в Лос-Анджелесе во время землетрясения 1993 года. Во время землетрясения я получила всего лишь несколько синяков, но дом, где я жила, был разрушен, его признали негодным для жилья и снесли. Об урагане нас, по крайней мере, предупреждали заранее. Но Алиса хотела быть уверенной, что мы с Джулией отправимся в безопасное место. Правда, невозможно было ничего окончательно запланировать, пока мы не поймем точно, когда же на нас обрушится стихия.

К той пятнице ураган «Деннис» ожидали в воскресенье около Пенсаколы. Алиса вернулась домой с работы и прислала мне по факсу описание своего плана. Мы переждем ураган в банке. После этого она отключилась, потому что у нее было еще полно факсов, особенно от Нелл Харпер.

Здание банка с находившейся на втором этаже юридической фирмой должно было устоять даже при урагане. Там не было подвала, в здешних местах их нет у большинства домов и офисных зданий. Но там была стальная камера. Где еще в этом городе можно найти такие толстые стальные стены, специально сделанные непроницаемыми?

И вот, в воскресенье, когда уже поднялся ветер и начался дождь, в закрывшемся банке собралась наша причудливая компания. Здесь были племянник Алисы и Нелл Харпер, дантист Эд Ли и его жена Марианна, Ханиэль, Джуди и Кенни, и еще несколько человек. Люди принесли еду, фонарики и журналы.

Мы собирались укрыться в стальной камере только в том случае, если покажется, что само здание банка вот-вот развалится. Я подумала, интересно, есть ли у Федеральной корпорации страхования депозитов правила о допуске людей, вроде меня, которые не являются клиентами банка, в стальную камеру? Конечно, в данном случае лучше было потом попросить прощения, чем заранее разрешения. Или же Алиса только шутила, когда говорила, что при необходимости мы укроемся в этой камере?

Мы все расположились в комнате для совещаний. По радио передавали все более зловещие сообщения. По-прежнему было похоже, что Монровилль окажется на пути урагана. Я подошла к окну, мы все стояли и сидели подальше от него. Было очень тревожно видеть, как изменился привычный вид улицы. Снаружи никого не было. Воздух приобретал тошнотворный желтоватый оттенок. Ветки и листья на деревьях развевались на ветру, словно длинные волосы.

Звонки Нелл Харпер на мобильный телефон Эда раздавались все чаще, они набирали силу, как и буря за окном. «Да, — сказал он ей. — С Алисой все в порядке. Нет, правда. Со всеми все в порядке. Мы пришлем тебе сообщение, когда все закончится, если у нас будет электричество и мобильная связь».

Как всегда самой спокойной среди нас была Алиса. Я не думаю, что так было из-за того, что она не могла слышать завываний ветра или же взволнованного тона радиосообщений. Она разработала свой план. И это был хороший план. Теперь ее роль была выполнена.

Она безмятежно разгадывала кроссворд, пока все остальные вокруг нее шумели, пытаясь предсказать то, что предсказать невозможно. Она, безусловно, уже давно знала, насколько тщетны попытки понять непознаваемое. Время от времени Эд передавал ей советы Нелл о том, как остаться в безопасности. Алиса в ответ бросала на него веселый взгляд, тоже присутствовавший в ее теперь уже знакомом мне репертуаре многозначительных взглядов и выражений. Это было выражение, с которым спокойная старшая сестра смотрит на свою взволнованную сестру-малышку.

Через несколько часов ветер улегся. Электричество отключили, и мы видели, что сломалось много веток, но самая худшая часть бури миновала Монровилль. У Эда и его жены был маленький генератор, и они пригласили Алису, Джулию и меня переночевать в их доме в другой части города. Поездка туда произвела на меня жуткое впечатление. После всей предшествовавшей суеты город был совершенно тих. К тому времени, когда мы устроились и пожелали друг другу спокойной ночи, было уже поздно.

Алиса сказала, что ей удобнее всего спать в кресле с откидывающейся спинкой. Так она и заснула, закрывшись покрывалом, которое подоткнули вокруг ее хрупкой фигурки. Я вытянулась рядом с ней под одеялом на диване. Я устала, но спать мне не хотелось. На цыпочках я подошла к раздвижному дивану, на котором лежала Джулия. Было слышно ее спокойное дыхание. Она тоже спала. Я снова устроилась под одеялом на своем диване. После громыхания грома и сверкания молний, проливного дождя и завываний ветра, меня окружала тишина. Я вспомнила о той тишине, которая окутала мою спальню в первую ночь, проведенную по соседству с Алисой и Нелл. Я слышала тихое дыхание Алисы и Джулии и думала о трех столь разных жизнях, которые пересеклись на какое-то время в этом укрытии от бури.

Нелл знала, что «сухие технические подробности» юридической практики были не для нее. Самому старому человеку, пережидавшему этот ураган, было девяносто три года, а все эти технические подробности все еще наполняли ее день.

Для большинства то право, которым занималась Алиса, может показаться просто решением технических вопросов. Но не для Алисы.

«Она превращала это в настоящую детективную работу», — сказала Фэй Дэйли, выросшая в доме своего отца-бакалейщика в Монровилле. Дэйли была уже на пенсии, много лет назад она выполняла различные задания Алисы, шаг за шагом собирая права на собственность для одной нефтедобывающей компании. «Мы пытались получить информацию, чтобы сложить все кусочки головоломки. Она действительно сделала это все интересным».

Однажды Алиса показывала мне границы земельных владений, проводя их указательным пальцем на подставке для тарелок. Она сидела за своим кухонным столом. Рядом стоял ее старомодный арифмометр, печатавший много цифр на длинных полосах белой бумаги. Еще здесь была банковская лампа, которой она пользовалась по вечерам, когда работала допоздна над налоговыми декларациями или другой, взятой на дом работой. Для нее эти линии на подставке для посуды, обозначавшие границы между участками в округе Монро, рассказывали истории нескольких поколений семей, живших на этой земле. Она помнила, как они боролись за эту землю, как некоторые из них заранее решали, как ее разделить, чтобы их наследники не ссорились друг с другом.

Несколько поколений клиентов рассчитывали на скромность Алисы, независимо от того заполняла ли она их налоговые декларации, готовила бумаги для продажи недвижимости или составляла для них завещания. То, что она знала о личных конфликтах, желаниях и финансовом положении мужчин и женщин в Монровилле, могло бы заполнить целую библиотеку.

Сразу же после того, как мой отец в 1963 году закончил юридическую школу, — рассказала я Алисе, — он занимался тем, что составлял завещания для людей, служивших на атомной подводной лодке. Он всегда говорил, что то, что он узнал обо всех этих матросах и офицерах, составляя их завещания, могло бы стать материалом для множества рассказов.

Алиса ответила:

— Когда человек начинает составлять завещание, ты можешь много о нем узнать. Я никогда не забуду всех этих людей.

Таких, например, как ее процветавший клиент, которого она знала много лет. Он назначил с ней встречу. Он хотел написать в завещании, что все его активы отойдут его жене, «если только она снова не женится». Алиса легонько покачала головой. Они были очень хорошей парой.

— Я сказала ему: «Зачем вы это делаете?». А он ответил: «Она может выйти замуж за плохого человека. И я даже подумать не могу, что кто-то другой будет пользоваться всем тем, что я зарабатывал всю свою жизнь». Я ответила, просто не смогла удержаться: «Она ведь вышла замуж за вас, правда? Что это говорит о ее вкусах?»

Я увидела, как у Алисы в глазах заиграли огоньки.

— Он, впрочем, все равно не передумал. Я не могла удержаться и задумалась, правильного ли мужа она себе выбрала. Они вместе работали, у них был очень хороший уютный дом. Он просто все время представлял, что кто-то появится и займет тот дом, ради которого он работал. Мне кажется, это было эгоистично.

Независимо от того, что она думала о содержании завещания, оно было составлено ею так, чтобы к нему нельзя было предъявить никаких юридических претензий. Нелл написала в «Убить пересмешника», что Аттикус мог составить завещание так, «что комар носу не подточит».

— Всюду есть свои сюжеты, — рассказывала Алиса, — если бы ты была писателем, то ты получила здесь много идей для книг, потому что настоящая жизнь намного удивительнее любой литературы.

Удивительнее, чем литература, и, по словам Нелл, «в ней всегда более интересный сюжет».

Алиса внимательно посмотрела на меня. В доме было как всегда тепло. Я чувствовала, что у меня на лице появляются обычные капли пота, и надеялась, что она этого не замечает. В очередной раз я находилась там, откуда никуда не хотела уходить.

— Так что если тебе когда-нибудь надоест заниматься этим, — сказала Алиса, имея в виду мою книгу, — то просто выбери любую неадекватную семью здесь в округе, и вот тебе уже сюжет.