Узнать пересмешника. Жизнь с Харпер Ли

Глава восьмая

Когда я уезжала в Чикаго, мы общались с помощью факса. Я, например, сообщала Алисе и Нелл о других газетах, перепечатавших мой материал. Алиса регулярно отвечала мне, рассказывая об их с Нелл жизни и о том, что происходило в Монровилле. Я начала лучше понимать то, как в былые времена глубокая дружба расцветала с помощью переписки. Письма дают возможность поразмыслить и постепенно открыться другому человеку.

В июле 2003 года я снова вернулась в Монровилль. Я встретилась с Дэйл Уэлч и вместе с Томом поехала в Мобил на вручение второй ежегодной премии имени Мод МакЛюр Келли, присуждавшейся Ассоциацией адвокатов Алабамы. Алису награждали, как первую женщину-адвоката в штате.

Тогда я в первый и единственный раз увидела ее обутой не в типичные белые кроссовки «Рибок». По этому поводу она надела белые туфли на низком каблуке. Они прекрасно сочетались с ее бледно-лиловым костюмом. Без рельефной подошвы кроссовок она двигалась более осторожно.

Я оглянулась вокруг и увидела адвокатов и судей, друзей и родственников сестер Ли. Все понимали, что это была возможность воздать почести Алисе, пока она была еще жива и могла порадоваться.

— Я не вижу Нелл, — сказала я Тому.

— Я заметил. Это долгая поездка на поезде. И я думаю, она хотела, чтобы все внимание сегодня было уделено Алисе. Каждый раз, когда она входит в помещение, то привлекает всеобщее внимание.

Лучшей данью уважения, которую Нелл могла воздать Алисе, были страницы «Убить пересмешника». Много лет назад она посвятила книгу ей и своему отцу. Простые слова гласили: «Мистеру Ли и Алисе, в благодарность за их любовь и привязанность». А. К. Ли, как с самого начала пояснила Нелл, был прототипом Аттикуса Финча. А Алиса, по словам Нелл, была «Аттикусом в юбке».

Том вышел на сцену, чтобы представить Алису и рассказать о ее карьере адвоката, за которую ее сегодня чествовали. Когда, как сейчас, приходило время произнести проповедь или выступить на публике, он говорил голосом, пониженным на одну или две октавы, и с лингвистической точки зрения резко повышал уровень своего английского. Он называл это «говорить витражным голосом».

— Позвольте мне рассказать вам о путешествии, совершенном этой необычайной женщиной, которая является неоспоримой, спокойной королевой в суде, в методистской церкви и в том городе, где она живет.

И Алиса, и ее отец начали заниматься правом не сразу, сначала у них были другие дела. До того, как А. К. стал изучать право, он был бухгалтером в одной лесозаготовительной компании. Алиса закончила школу в 1928 году в шестнадцать лет и поступила в Хантингдон колледж в Монтгомери. Когда наступила Депрессия, она не стала получать диплом и вернулась в Монровилль. А. К. приобрел «Монро Джорнал». Она проработала там семь лет, делая, по ее словам, все, что требовалось. Следующие семь лет она провела в Бирмингеме. Она работала в Федеральной налоговой службе в только что созданной Администрации социального обеспечения. С 1939 по 1943 год она занималась на вечерних курсах Бирмингемской юридической школы. Экзамен на получение статуса адвоката был тяжелым испытанием. Она рассказала о четырех испуганных студентах тем, кто собрался в отеле в Мобиле на вручении премии Мод МакЛюр Келли. Три молодых человека, освобожденных от военной службы во время Второй мировой войны из-за проблем со здоровьем, и Алиса Финч Ли.

— Я не помню, чтобы кто-либо из нас до этого за время обучения сдавал хоть один экзамен, что усилило наше беспокойство, так как мы не представляли, как это повлияет на наши результаты. Четыре экзаменатора, шестнадцать экзаменов, и в пять часов вечера четвертого дня все закончилось. По моему личному мнению, Лэнс Армстронг, которого сегодня считают воплощением стойкости и выдержки, не ощущает после окончания своих гонок той усталости, которая охватила нас в конце четвертого дня.

Она замолчала.

— Кто-то сообщил, что только что был введен «налог победы», — рассказал Том собравшимся, — любой доход, превышавший шестьсот долларов, облагался налогом, и людям, которые до этого никогда не заполняли федеральную налоговую декларацию, теперь пришлось это сделать. В Монровилле не было дипломированных бухгалтеров, но все знали, что мисс Алиса семь лет работала на Федеральную налоговую систему, поэтому люди сделали вывод, что она хорошо знакома с законодательством о подоходных налогах. Они не знали, что в ФНС она работала в администрации социального обеспечения и никогда не заполняла никакой налоговой декларации, кроме своей собственной. К ней хлынул поток клиентов по делам, связанным с налогами. Мисс Алиса ночью изучала налоговый кодекс, а днем заполняла налоговые декларации. Она стала специалистом по налогам.

Алиса была известна не только своей юридической деятельностью, но и той ролью, которую она играла в методистской церкви, что было, может быть, самой важной работой в ее жизни. Когда Том попросил Алису составить список постов, которые она занимала в методистской церкви, то та просто ответила: «Ну пастором я никогда не была». Она участвовала в каждом комитете, как до нее и ее отец.

Том с особенной гордостью рассказал о ее действиях на региональной методистской конференции. «Дело было в середине шестидесятых годов, когда повсюду раздавались громкие и злобные расистские речи. На конференции должен был быть сделан отчет комитета по проблемам нашей разделенной по расовому признаку церкви. Были предложены поправки и начались дебаты. Защитники сохранения расистской политики были начеку и приготовились к тому, чтобы еще глубже утащить нашу церковь в болото институционализированного расизма. Но до того, как их вожак получил возможность высказаться, к председателю обратилась миниатюрная женщина из Монровилля, Алабама. Мисс Алиса Финч Ли подошла к микрофону, чтобы впервые выступить на конференции методистской церкви Алабамы — Западной Флориды. Ее речь буквально наэлектризовала семь или восемь сотен присутствовавших там делегатов — я там был. Она состояла из четырех слов. Она сказала: "Я переношу предыдущий вопрос" и села. Конференция с энтузиазмом аплодировала и подавляющим большинством голосов поддержала ее предложение, а затем приняла отчет комитета без дальнейших дебатов. Защитники расизма остались за кулисами, держа в руках тексты своих заранее подготовленных речей. Мисс Алиса стала героиней конференции, а с этого дня еще и врагом всех расистов. Она всегда была немногословной, но говорила важные слова в нужное время и в нужном месте».

Она не произносила страстных речей, но методистская церковь на Юге в шестидесятые годы была сильно разделена по расовым вопросам. Выступление Алисы оказалось очень значимым для всей конгрегации. Это пример той спокойной работы ради равенства, которая всегда была характерна для семьи Ли. Мощные перемены, произошедшие на Юге в шестидесятые годы, были в основном произведены движением за гражданские права и его храбрыми вождями. Но такие люди, как Ли, сыграли важную роль за кулисами. Конечно же, сам роман Нелл оказал влияние на несколько поколений американцев и определил их понимание вопросов гражданских прав.

Один из самых распространенных упреков в адрес Аттикуса Финча заключается в том, что он сделал недостаточно для борьбы с расизмом в Мейкомбе. Он действовал довольно спокойно и в основном за кулисами. А. К. и Алиса были сделаны из того же теста, что и Аттикус. Или, скорее, Аттикус был сделан из того же теста, что А. К. и Алиса.

В течение года после того, как был опубликован мой материал о сестрах Ли, я писала на другие темы и продолжала бороться со своей болезнью. Я все больше времени проводила в больнице и дома, и все меньше на работе. Постоянные воспаления плевры не были чем-то серьезным, но всегда болезненным и утомительным. Меня постоянно тошнило. За последние годы я перенесла несколько операций, теперь пришлось сделать еще несколько: одну для восстановления бедренной артерии, которую повредили во время диагностической процедуры, и еще две для устранения очень медленно зараставших стрессовых переломов в левой ступне. Я проводила много времени на костылях или в гипсе.

Руководство редакции в основном шло мне навстречу, но в 2003 году они сказали, что я должна начать получать от «Трибьюн» выплаты за инвалидность. Это был удар. Я не хотела уходить с любимой работы, хотя в периоды всепоглощающей усталости мне приходилось совершать большие усилия. Я надеялась, что смогу вернуться на работу через пару месяцев или полгода. У меня был большой список идей для статей, и он постоянно увеличивался, но сначала я нуждалась в годе отдыха и дополнительного лечения, только после этого я смогла бы снова начать работать. У меня бывали хорошие дни, но их появление предсказать было нельзя.

А что если мне отправиться в Алабаму в надежде на хорошие дни? Готовность Алисы рассказывать мне на десятом десятке свои истории была настоящим подарком. Это давало мне к тому же неожиданную возможность заниматься сбором материалов и медленно писать на тему, которая, казалось, была создана специально для меня. Нелл уже рассказала мне о разных вещах, о которых, по ее мнению, я могла писать, чтобы исправить «собиравшееся в течение сорока лет дело Харпер Ли».

Точно также, как уход Нелл от славы произошел в результате серии мелких решений, а не из-за одного неожиданного действия, так и их решение открыть для меня свою жизнь так широко, как они это сделали, не было высказано в одной грандиозной декларации, это был скорее постепенный процесс. Они постоянно приглашали меня вернуться на юг, и с каждым моим приездом все больше рассказывали мне о своей жизни и истории. В моей голове медленно, но верно укреплялась мысль о переезде в Алабаму на долгое время.