17 декабря 46 года от начала Эпохи Какурезато
После встречи с Микото мы еще пару проулков прошли в молчании. Только уже когда впереди меж домов показались покрытые белой штукатуркой стены вокруг администрации Академии, Джирайя, почесав рожки на своем чудаковатом протекторе, с досадой произнес:
— К-хм, Орочимару… Надеюсь, этот инцидент не повлияет… ни на что?
— Конечно, нет, — отмахнулся я, разглядывая возвышающиеся над окружающими зданиями алые стены административного корпуса.
Окна офиса Хокаге выходят как раз в нашу сторону. Наверняка Хирузен уже собственными глазами может нас видеть. Хотя вряд ли встреча будет проходить в самом офисе, скорее, в зале Совета Конохи. Может, Сарутоби уже и там находится. А, может, и вовсе в двух местах, Теневым Клонированием учитель пользоваться наверняка не разучился. Годы, конечно, уже начинают брать свое, Хирузену сейчас уже пятьдесят два года, но для старческой немощи еще рановато. Особенно с учетом режима тренировок Третьего Хокаге и его могущества. С ним нужно сохранять бдительность. Не так давно мне и победа над Третьим Райкаге далась непросто, хотя на подготовку к сражению с ним я потратил много времени. А Хирузен считается наиболее могущественным Каге третьего поколения. К тому же, он, конечно, как и весь клан Сарутоби, специализируется на Катоне, но прекрасно владеет и другими стихийными преобразованиями. Более того, это единственный известный мне шиноби, который без каких-либо додзюцу способен использовать в бою принцип противовеса, уравновешивая свои техники с техниками противника, подавляя их и даже используя их силу против врагов, как это делает Микото с помощью своего Мангекьё.
Имя Бога шиноби дают не за красивые глаза.
— Это же Микото, — обернувшись к Джирайе, объяснил я ему свое отношение к произошедшему между мной и Учиха инциденту, — ее странные проявления любви мне хорошо известны.
— Ха, любви! — осклабился отшельник в ответ. — Как скажешь, Орочи, как скажешь. Хотя, знаешь, эта любовь мне кажется чем-то очень знакомой. Какими бы Сенджу и Учиха ни были разными, но в чем-то они очень похожи!
— Ага, есть что-то в этих двух кланах общее. Я бы даже сказал, родственное, — с улыбкой согласился я с отшельником. — А тебе, Джирайя, похоже, не просто приходится.
— Но, согласись, жаловаться мне не на что.
У входа в административный корпус нас встретила пара шиноби из Анбу. Впервые показались мне на глаза, хотя несколько их групп я почувствовал еще раньше. Эта парочка знакома мне не была, но один — по цвету волос кто-то из Узуки или их родни, они традиционно в Анбу своих членов отправляют, второй — Яманака или Курама, слишком специфично ощущается электромагнитная активность их мозга для моей сенсорной техники. Кстати, Узуки этот, похоже, либо брат, либо отец Югао и Газеру, с которыми в одном классе учится Охеми, если судить по запаху. А этот его напарник, скорее всего, все-таки Курама, не отправили бы на конвоирование меня Яманака, об их сомнительной эффективности против меня известно давно, вот гендзюцу Курама в разы более опасны.
— Джи, я слышал, что братья Курама, Яцуо и Ямато, погибли в сражениях с Кири? — повернувшись к отшельнику, спросил я.
— Э… А, эти старики, — не сразу вспомнил Джирайя, о ком я говорю. — Да, грустная история. Не стоило им вновь браться за оружие, но противостоять гендзюцу Киригакуре так, как это делали они, немногие могут.
— Я помню, мы часто ходили на миссии под их командованием во вторую войну. Такие таланты рождаются у Курама раз в несколько поколений. Даже жаль, нового такого специалиста воспитать уже будет некому.
— Да не все так плохо, Орочи. Зато в Кири стало гораздо меньше проблемных людей.
— Ну да, раз на фронт отправили даже тех, кому уже за семьдесят, то все худшее только впереди.
Согласиться с моим утверждением Джирайя просто не мог, даже если сам понимал, что доля правды в нем есть. Но мои слова предназначались не ему. Может, сопровождающий меня Курама передаст услышанное главе семейства, и он заинтересуется.
После встречи с Сальмой и возобновления наших отношений, моя стратегия существования в этом мире на перспективу в пару десятков лет претерпела ряд изменений. И теперь мой уход из Конохи становится еще более неудобным происшествием. Нужно как-то попытаться возродить отношения хотя бы с частью шиноби Листа, а лучше их упрочить. Эта та еще задачка, учитывая, что, покинув деревню, я практически дал карт-бланш всем моим недоброжелателям. Да, признаю, в этом я поступил не очень умно. Но и альтернатив я тогда себе не оставил, отправившись спасать Сору, для чего потребовалось оперативно и без должной подготовки убивать Данзо. Точнее даже, иного выхода мне не оставил сам Шимура, так как даже после его смерти оставленные им поручения продолжали выполняться Корнем, что вылилось в откровенно враждебное ко мне отношение ряда кланов Конохи.
Да, затевать шпионские игры с Данзо было глупой идеей, но и иначе поступить я не мог, с самого начала не сумев найти адекватного способа защититься от Яманака. Что тут сказать? В будущем стоит быть умнее.
А что касается упомянутых мной Курама, есть еще один интересный момент, который Джирайя упомянул. Теперь в Кири гораздо меньше проблемных людей. В этом мой друг прав, специалистов в области гендзюцу и их распознавания в Тумане сейчас и в самом деле больше нет. Не сомневаюсь, это очень облегчит жизнь Конохе со здравствующими ныне Учиха и Яманака, но также это поможет и мне с Чиноике. И Мадаре в ближайшем будущем тоже.
— Здесь, Рюсей-сан, — после недолгого пути по обвивающим по спирали административный корпус коридорам остановились Анбу у одной из раздвижных дверей, отодвигая в сторону легкую створку.
— Ну, удачи тебе там, — хлопнув меня по плечу, пожелал Джирайя. — И всем нам тоже.
— Спасибо, — коротко ответил я, шагнув в достаточно компактный кабинет.
Я оказался прав, встречу организовали там же, где обычно проходят встречи Совета Конохи. Помещение небольшое, примерно в шесть татами, то есть около десяти квадратных метров, только вместо татами здесь было каучуковое покрытие на полу, которое очень плохо передавало вибрации, из-за чего находиться мне на нем было некомфортно. Стены задрапированы деревянными панелями, за которыми чувствовалось наличие печатей и какого-то вида барьера. За моей спиной вместо полноценной стены была сёдзи, раздвижная перегородка в виде деревянных рам с натянутой на них бумагой. Здесь она выполняла функции окна и дверей. На белом оштукатуренном потолке несколько пар люминесцентных ламп. Посередине комнаты находился прямоугольный стол, по сторонам которого расположилось два диванчика и два кресла соответственно.
За одним креслом уже сидел Хирузен. Не сильно он с последней встречи нашей изменился, даже не поседел, только морщин добавилось, а в остальном все тот же пропахший дымом и табаком мужчина средних лет. Одет в традиционное для Хокаге кимоно, и даже шапка на голове имеется, странно только, что сегодня он был без типичной для себя трубки, и помещение до сих пор не затянуто клубами сизого табачного дыма.
Один из диванов занимал Нара Шикаку, нынешний джонин-ханчо Конохагакуре. На этой должности молодой шиноби — летом ему исполнился двадцать один год — сменил не так давно погибшего при начавшемся в начале осени наступлении Ивагакуре на юг Учиха Кикаку. В целом для Нара он был довольно деятельным и неплохо показал себя на посту лидера клана после гибели своего отца, Нару Шикаге, в конце Второй мировой.
Рядом с ним примостилась Утатане Кохару, старушка была погодкой Хирузена, но выглядела старше него. Я бы даже сказал, старше, чем помнил по прошлому миру. Возможно, реальность сказалась на ней пагубнее, чем это представлялось художникам. Как ни странно, но второго советника Хирузена, Митокадо, не было. Зато по углам комнаты за спиной Хокаге стояла пара молодых женщин в черных официальных кимоно. Явно не шиноби, скорее простые административные работники и секретари, папки с бумагами в их руках и объемные свитки за спинами также намекали на это.
— Рюсей Орочимару, — со сложно передаваемыми интонациями произнес Хирузен, поднимаясь со своего кресла, — давно тебя не было в Конохе. Чиноике Мейро-сан, наслышан о вас. Узумаки Котоширо-кун… Рад приветствовать вас.
О составе делегации Сарутоби был извещен заранее, так что имел возможность подготовиться, но даже так наличие Узумаки со мной его явно смущало.
— И я рад видеть вас, Сарутоби-сенсей, — растянув губы в вежливой улыбке и обозначив приветствие весьма условным поклоном, ответил я. — Утатане-сан. Нара.
На этом вся приветственная часть и завершилась, она для шиноби и так была слишком официальная из-за, скажем так, особых отношений между мной и Хокаге.
— Прошу, садитесь, — указав на свободные места, произнес Хирузен.
На самом деле никакого определенного протокола встреч у шиноби не было. Только при организации переговоров в Санро нечто подобное соблюдалось и то только благодаря усилиям самураев. Однако кое-какие традиции все же имелись. Глава селения или клана должен вести переговоры с кем-то аналогичного ранга. В данном случае, предполагалось, что Мейро должна сидеть напротив Хокаге, так как я формально не являюсь главой конкретно Отогакуре. Естественно, эти традиции я лично часто игнорирую, так как людей с соответствующим моему статусом даже в этом мире немного.
— Это даже забавно, — озвучил я пришедшую в голову мысль, направившись к креслу, — мне редко удается говорить с кем-то на равных, но сегодня уникальный случай. Ками может говорить с ками, мне определенно нравится такая шутка судьбы.
Еще более забавно то, что конкретно в этом кресле, напротив Хирузена, во время собрания Совета Конохи обычно сидел Шимура Данзо. Получается, хоть так я займу его место. Смешно.
— Мы сегодня не шутки шутить собрались, Орочимару! — надтреснутым голосом и повышенным тоном одернула меня Кохару, оказавшаяся справа от меня.
— Судьбе откровенно безразличны наши планы, Утатане-сан, — сохранив вежливость в формулировке, но произнеся эту фразу явно пренебрежительным тоном, я, кажется, задел старушку, сердито зыркнувшую выцветшими глазами в мою сторону.
— Ты прав, Орочимару, насчет судьбы. Но народная мудрость советует полагаться на нее, только сделав все, что возможно, — негромко сказал Хирузен. — Поэтому мы не перестаем строить планов и добиваться целей. Для этого мы и собрались. Еще раз прошу, садитесь.
Совету Хирузена последовали все, кроме пары секретарей, так и продолживших молчаливо стоять по углам. На некоторое время повисло молчание, нарушаемое скрипом деревянной мебели. Мягкие диваны и кресла были набиты ватой и обтянуты красным сукном, вроде, мебель не новая, следов, что ее разбирали, нет, да и вообще чакры в ней не чувствую. Конечно, это может быть моя паранойя, но на всякий случай я дополнительно ее проверил. Это, конечно, не в духе Хирузена, но попасть в фуиндзюцу мне бы не хотелось.
— Прежде, чем мы начнем, я бы хотел попросить всех присутствующих еще об одном, — положив руки на подлокотники кресла, произнес Сарутоби. — Не использовать техники. Может, это глупо прозвучало, но ведь не будет лишним напомнить, не так ли, Орочимару?
— Вы правы, Сарутоби-сенсей, — расслабленно опустившись в кресло, я развеял поддерживаемую уже почти интуитивно сенсорную технику Райтона, тут же перестав ощущать движение мыслей в головах окружающих. — Иногда привычка въедается едва ли не в кости, как всегда, вы очень внимательны, раз заметили это.
Как я и говорил, Хирузен уникальный шиноби. В целом заметить мою сенсорную технику не так сложно, если задаться такой целью, но все же способны на это не многие. Есть у Третьего какое-то сверхъестественное чутье на техники и вложенную в них преобразованную чакру. Когда-то он даже пытался научить нас, своих учеников, как он это делает, но тогда ни у кого просто не хватало знаний, контроля чакры и ее понимания, чтобы постичь его методы. А научить тому, что сам Сарутоби понимал интуитивно или чему научился через хидендзюцу собственного клана, он не мог. Я сам, например, только сейчас начинаю понимать то, что Хирузен хотел до нас тогда донести.
— Думаю, твой учитель просто хорошо знает тебя, — недовольно проворчала Утатане. — Внимательным стоит быть с тобой, Орочимару.
— Спасибо за такую лестную оценку, Утатане-сан, — небрежно ответил я советнице. — Могу ответить вам тем же. И, надеюсь, благодаря технологиям Страны Молнии следующая наша беседа произойдет на достаточном удалении друг от друга, чтобы вы могли быть спокойны за собственную безопасность.
— Эту новую технологию Страна Огня сможет освоить, — немного высокомерно ответила Кохару, — но того же сказать о Стране Звука я не смогу.
— Лишь время покажет, — не стал я развивать зарождающуюся пикировку, переведя взгляд с Утатане на Сарутоби, словно спрашивая, сколько мне еще терпеть эту вздорную бабулю.
— Что ж, — невольно потянувшись к спрятанным в его одежде карманам за трубкой, но вовремя отдернув руку, начал говорить Хирузен, — всем известно, зачем мы сегодня собрались, так что не думаю, что долгие приветствия и вводные кому-то нужны. Пока дайме договорились о намерениях, теперь нам нужно предоставить им реальные пути решения поставленных задач.
— Для начала нужно вообще убедиться в возможности Отогакуре выполнить те обязательства, которые они намереваются на себя взять, — воспользовавшись паузой в речи Сарутоби, высказался Нара. — Стране Огня требуется как минимум заморозка восточного фронта. В этом направлении сошлись интересы трех Великих держав, я не понимаю, как в этом положении нам может помочь малая страна.
— Не стоит принижать свои умственные способности, Шикаку-кун, — холодно посмотрела на Нара Мейро, — я еще помню успехи стратегов союза трех кланов. Акимичи, Нара и Яманака — вы побеждали благодаря силе первых, уму вторых и знаниям третьих. Уверена, Яманака и сейчас не разучились получать наиболее достоверные и свежие разведданные.
Я скромно улыбнулся, посмотрев на Шикаку. Улыбку вызвал у меня не вопрос Нара, а реакция на него Мицуко. Кажется, моей матери в этом мире начинает нравиться шокировать окружающих кардинальным расхождением ее внешнего и истинного возраста, отчего она начинает играть еще более старую куноичи, чем она есть. Получается у нее достаточно хорошо, стоит заметить. Что и не удивительно, учитывая ту часть ее подготовки, которая касалась инфильтрации во враждебную и не всегда знакомую среду.
— У Страны Звука и в самом деле не много возможностей в борьбе с Великими державами, — произнес я, мерно постукивая пальцем по лакированному подлокотнику кресла, — однако ситуация на данный момент сложилась так, что у Отогакуре есть возможность дать шанс Кумогакуре и Конохагакуре перебросить свои силы против Страны Земли. Временное перемирие выгодно сейчас и Облаку, и Листу. Насколько я понял из обсуждений дайме, вторжение шиноби Молнии и Огня в Страну Горячих Источников началось, в первую очередь, из-за экспансии на эту территорию Страны Воды. У дайме обеих континентальных держав были свои планы на побережье Горячих Источников, так же как и у Конохи с Кумо. Получается, Кири стало инициатором большого конфликта на востоке. Устранив его, дайме Огня и Молнии готовы прийти к согласию относительно этих территорий.
— Согласие это очень относительное, — заметил Хирузен, пытливо разглядывая меня. — Мне сообщали о тройном соглашении дайме относительно побережья. Выглядит оно очень подозрительно. Не понятно, в чем выгода Страны Звука в нем. Особенно с теми обязательствами, которые хочет взять на себя Отогакуре.
— Выгода проста: мне очень не нравится, когда на границах моей страны происходят стычки трех Великих держав, — охотно ответил я. — Это само по себе большая проблема. Но, кроме этого, Страна Железа сманила всех йохей-ниндзя с моей территории, теперь они все в Стране Гор. А беспорядки на соседних территориях толкают людей на самые безумные поступки. В Страну Звука уже стремятся толпы беженцев. Растет количество банд нукенинов. С этим теперь приходится справляться своими силами.
— Уход наемников выглядел слишком организованным, чтобы сейчас прибедняться и сетовать на волнения в своей стране, — скептически скривив губы, заметил Шикаку. — Тем более с вашими успехами в защите границ от Кири.
— Да, признаю, моя выгода в действиях Страны Железа тоже есть, так что я не препятствовал самураям и даже в чем-то помогал, — с показной неохотой согласился я с Нара, — пришлось учесть предыдущую экспансию Страны Огня на сопредельные территории и прошлогодний визит шиноби Конохи в Ото. Повторюсь, мне гораздо спокойнее, когда на моих границах нет отрядов больших деревень. Что касается Кири, то тут простое стечение обстоятельств и удача: я сделал верное решение при выборе союзников и воспользовался высокомерием Третьего Мизукаге.
— Насчет выбора союзников можно поспорить, Орочимару-кун, — проскрипела Утатане. — Сам же говоришь, что не желаешь видеть на границах никого из большой пятерки, но ведешь дружбу с Облаком.
— Твое неуважение к Рюджину-сама и слова только показывают полнейшее невежество, Кохару, — холодно бросила в ответ вместо меня Мейро. — Разве наше присутствие здесь не демонстрирует то, что Кумо в Стране Горячих Источников так же нежелательно, как и все прочие?
— Давайте не будем устраивать ссор, мы собрались не для того, — хмуро произнес Хирузен, едва заметно повысив тон. — Перебрасываясь претензиями, мы целей не добьемся. Так же, как и лукавством, Орочимару. Удача удачей, но с Кири тебе помогла не только она, а скорее наличие более боеспособных сил, чем того могли ожидать в Тумане. Мне искренне радостно было узнать, что Узумаки все еще живы, и что моему ученику удалось основать и взрастить такую многогранную какурезато. Но опять же, мы собрались не для обсуждения этого. Поднятый Шикаку вопрос все так же не разрешен, способна ли Отогакуре выполнить обязательства, к которым пришли в своем соглашении дайме.
— Как я уже сказал, главная проблема в Кири, — напомнил я. — И ее нужно решить Отогакуре. У Конохи есть нерешенные задачи на севере Страны Огня и возможны конфликты на западе, поэтому вам выгодно высвободить войска, задействованные на востоке, будь на то возможность. У Кумо нет таких же протяженных границ с соседями, проблемы у них иного плана: волнения в Стране Мороза и недовольство деятельностью шиноби Облака со стороны дайме Мороза, а так же вошедшие на Морозный перешеек силы Ивы. Снабжение введенного в Страну Горячих Источников корпуса нарушено и сейчас проходит из Страны Звука, так как морские пути перерезаны флотами Кири на юге и Ивы на севере, а наземные стали затруднены. Звук не может покрыть все нужды армии Кумо, так что успехи в Стране Горячих Источников у Райкаге теперь не столь значительны. Тем более, что и Райкаге уже сменился. У Ото есть возможность поспособствовать разведению войск Листа и Облака. Дело за малым — отбросить Кири обратно в море.
— В этом и суть, Орочимару, — с нажимом и некоторым вызовом произнеся мое имя, заявила Утатане. — Способен ли ты выполнить это «малое дело»?
— Кохару права, — согласно кивнул Хирузен. — Ты смог собрать сильных шиноби под своим руководством, смог организовать оборону страны. Но отбросить в море Кири? Прости, но это слишком громкое заявление, Орочимару. Способен ли Звук на это?
Похоже, в Конохе не оставили надежду узнать побольше о реальных возможностях шиноби Ото и надеются, что я поделюсь новой, более полной информацией об этом. К сожалению для Сарутоби, все, что мне нужно было донести о боевых возможностях Звука, я уже донес ранее. Предпочту, чтобы Лист пока довольствовался тем, что есть. Хотя в чем-то Хирузен прав, до недавнего времени я предполагал вести войну с Кири в исключительно оборонительном ключе. Однако, естественно, это не значит, что в штабе не были подготовлены планы и на случай вероятного наступления, которое можно было бы произвести при благоприятном стечении обстоятельств.
— Да, Отогакуре, конечно, не сравнится по могуществу ни с одной из Великих деревень, — охотно согласился я. — Однако со мной Узумаки, а они многие годы удерживали Кири в море, мешая им вести полноценные боевые действия на материке.
— Да простит меня Котоширо-кун за напоминание о трагедии, но Узумаки слишком многое потеряли, — поправил меня Сарутоби. — В то время у Конохи не было возможности как-либо действовать на море, поэтому мне неизвестны подробности. Однако отряды на Узушио были отправлены при первой же возможности. Мы пытались оказать помощь тем, кому это могло потребоваться, но на острове оставалось только хоронить погибших. Клан потерял многих своих членов, был утрачен флот, оставшиеся корабли перешли в качестве трофеев Странам Молнии и Воды. Даже при поддержке новых союзников, Узумаки не смогут быстро вернуть свои позиции в Восточном океане. Ни Туман, ни Облако, несмотря на все твои с ними контакты, не дадут этого сделать.
— Об отношении Облака к возможному возвращению Узумаки в моря можно будет судить по результатам выполнения тройственного соглашения, — заметил я. — Время идет, все меняется. Дайме Молнии официально подтвердил помилование Чиноике. Также и Узумаки не являются больше врагами никому, кроме Кири. Что же касается возможности Звука противостоять Туману, то Узумаки я упомянул в этом вопросе не зря. Главным союзником Узушио в противостоянии Кири были вовсе не флот и даже не поддержка материка. Точнее, не поддержка Страны Огня. Помощь на другом континенте как раз была очень существенная.
— Страна Демонов? — быстро догадался Нара. — Она канула в небытие во время Великой войны. Распалась на несколько отдельных владений, одно из которых по-прежнему носит то же название.
Да, ранее Узушиогакуре во многом помогала Страна Демонов, расположенная на соседнем материке или большом острове, тут я точно сказать затрудняюсь. До Второй мировой это государство было значительно больше, хоть все равно не дотягивало до Большой пятерки. Однако оно граничило с колониями Страны Воды, основным источником многих ресурсов, которые были необходимы для существования Киригакуре. Страны Водоворота и Демонов при поддержке Конохи в кооперации несколько десятилетий неплохо сдерживали Страну Воды, с одной стороны оттягивая на себя внимание Кири, а с другой мешая его снабжению. Схема перестала работать после того, как Кири удалось поддержать один из кланов Страны Демонов. Договор с Морьё, появлении Призрачной армии и попытка создания на Восточном континенте Вечного Царства вызвали ряд конфликтов, в которые так или иначе вмешивались и Великие державы.
Тот театр военных действий прошел мимо моего внимания. Туда лично меня никогда не отправляли, а сам я был сконцентрирован на решении иных задач. Но в итоге, как выяснилось, он повлиял и на падение Узушиогакуре. С распадом Страны Демонов колонии Страны Воды мало того, что лишились угрозы со стороны соседа, так еще и расширились.
А ведь при некотором старании, можно было бы все обернуть совсем иначе. Без своих заморских колоний Страна Воды вполне могла лишиться своего статуса Великой державы. Не сразу, не быстро, но очень вероятно.
— Страна Демонов уже не имеет прежних возможностей, — согласился я с Шикаку, — но и Киригакуре сейчас сконцентрирована на Стране Горячих Источников. Ее колонии уязвимы, именно этим я и воспользуюсь, если на границах Ото станет меньше отрядов Великих держав. В Стране Демонов все еще правит прежний род жриц, имеющих родство с Узумаки. Значит, не обязательно иметь флот, чтобы заставить Кири отступить, у меня ведь не стоит задачи одержать победу над Страной Воды. Достаточно и наземных сил: здесь — Страна Звука, на востоке — Страна Демонов. Пока идет война, Кири не будет переводить свои силы на Восточный континент, но и без достаточного снабжения оттуда они не смогут задействовать здесь все свои возможности.
— Говоришь ты складно, Орочимару. Только вот Кири не дураки руководят, — возразил мне Хирузен. — Они давно и планомерно готовились к вторжению в Страну Горячих Источников. Нарушение сообщения с восточными колониями не расстроит планов Страны Воды в краткосрочной перспективе. У них есть запасы всего необходимого на складах.
— Учитель, неужели вы такого плохого мнения о своем ученике? — изобразил я удивление. — Вы должны понимать, что об этой проблеме я позабочусь. Хотя, конечно, вам все равно нужны будут подтверждения моих слов. Так что я предлагаю следующее: в ближайшие пару месяцев погодные условия в море по-прежнему будут препятствовать судоходству. У меня будет время показать, насколько эффективно будет справляться Отогакуре с отрезанными от снабжения с островов силами Кири. И у вас будет время убедиться в эффективности обрезания путей снабжения от восточных колоний. Такой вариант вас устроит?
— Над этим можно будет подумать, — хмуро ответил Сарутоби, с подозрением разглядывая меня. — Хотя кое-что можно сказать прямо сейчас. Твой план — опасен для твоей Отогакуре, ты собираешься противостоять Кири практически в одиночку. Отбросим вопросы способности Звука на это. Лучше спрошу о целесообразности. Зачем тебе это? Желание отделаться от Великих держав — не повод. Соглашение дайме тоже не так важно, не вижу, что могло бы помешать заключить его и после войны. Думаю, у тебя есть какие-то условия для своей помощи?
На самом деле, Хирузен недооценивает соглашение дайме. Согласно нему, Страны Огня и Молнии предварительно договаривались соблюдать негласную традицию первых лет эпохи и не захватывать чужую территорию, то бишь Страну Горячих Источников. А побережье, которое властям Молнии и нужно было, договаривались осваивать совместно. Я пока не уверен, что соглашение в итоге станет реальным договором, но если все же ситуация будет ему благоволить, то оно было мне выгодным. Строительство водородных заводов на деле достаточно дорого. И с ростом потребления газа спрос на него растет, нужно расширять производство, развивать инфраструктуру, возможно, задуматься о газопроводах или новых типах судов, так как транспортировка газа в свитках в чем-то удобна, конечно, но иногда сами свитки были слишком уж большими, да и изъятие из них собственно водорода требует наличия специальных терминалов и шиноби, это не всегда удобно, хотя поначалу здорово помогло развитию производства.
В общем, по соглашению предполагалось, что все три страны будут общими усилиями строить заводы и инфраструктуру для доставки газа на свою территорию. Предварительно, все должны быть в выигрыше. Молния получала доступ к газу с побережья Горячих Источников, Огонь — тот же водород с перспективами развития своего побережья. Звук — деньги за все эти контракты. Правда, я сомневаюсь, что такая масштабная затея пройдет успешно. Не в этом мире.
— У меня есть причина, вы правы, Сарутоби-сенсей. Любой заказ имеет цену, — откинувшись на спинку кресла, ответил я. — Страна Водопада. Нападение на моих последователей не должно остаться безнаказанным. Я сделал предупреждение, но не думаю, что этого было достаточно.
— Ты же понимаешь, что просишь слишком много, — покачав головой, хмуро ответил Хирузен. — Страна Водопада наш союзник.
— Союзник, но на всякое преступление должно быть наказание. Сарутоби-сенсей, люди верят мне. Я не могу бросить их, это то, чему вы сами учили меня, не так ли? Мне не важна месть, она мне и не нужна. Мне важно, чтобы ни у кого не было соблазна повторить то, что случилось в Стране Водопада.
— Могу сказать тебе обратное, Орочимару, — сложив руки на колени, холодно заявила Кохару. — Многим хотелось бы, чтобы у них не произошло то же, что и в Стране Водопада. Чтобы Рюджинкё не лезло в их страны.
— Резонное замечание, Утатане-сан, — небрежно отозвался я, — однако это не дело шиноби. Если люди начинают принимать Рюджинкё, то это проблема дайме или священников, пусть они ее и решают. Без крови и смертей.
— Хотелось бы, чтобы Рюджинкё не становилось делом шиноби, но ты сам шиноби, Орочимару. От того, что ты кем-то там себя возомнил, суть не изменится.
— Вопрос спорный. Но если он вызывает такое отторжение, то готов его обсудить, — сведя руки в замок, я недовольно покосился на Утатане. — Если в Стране Огня есть какие-то опасения насчет Рюджинкё, то готов пойти навстречу, чтобы от них избавиться. В обмен на положительное решение проблем в Стране Водопада. Я готов передать управление святилищами и сангхой Страны Огня в ведение монахов Храма Огня. Пусть они объявят Инари кем-то из своих просветленных, если это вас устроит.
— Решать это не нам и не сегодня, — после небольшой паузы вынес вердикт Хирузен. — Пора бы нам снова вернуться к теме разговора.
По движению руки Хокаге секретари живо разложили на столах свитки с картами. Следующие несколько часов были потрачены на рассмотрение и оценку предложенного мною варианта решения сложившейся на восточном фронте ситуации, а также на улаживание возникающих вопросов. И на торговлю. И у меня, и у Конохи были определенные интересы в этой войне, естественно, уступать их никто не желал. Споры были непростыми, но не будь Лист в неудобном положении, мне бы вообще мало что светило.
Как я уже заметил, Хокаге был вынужден вывести на передовую ветеранов своей какурезато. Братья Курама были не единственными, не первыми и не последними. Мобилизационный резерв Конохи после Второй мировой войны был ожидаемо невелик, это здорово упрочняло мои позиции в переговорах. Правда, с учетом их изначальной низкой базы на безапелляционную победу рассчитывать не приходилось. Да ее и не получилось.
Переговоры закончились фактически тем, что их необходимо будет продолжить после достижения определенных результатов по разведению войск. Ничего удивительного, сейчас зима и время терпит. Пусть погода в этом году соблаговолила не особо стращать людей морозами, штормами и снегами, но интенсивность военных действий все равно снизилась. Так что Хирузен может позволить себе выжидать и надеяться на улучшение положения Конохи. К счастью, следующая беседа и в самом деле, скорее всего, пройдет дистанционно. Радиосвязь, наконец, выходит в свет. Если даже не удастся в краткие сроки ее развернуть, то остается вариант с проводным сообщением, но тянуть провода по горам, которыми изобилует все восточное побережье и Страна Молний — это отдельный вид извращения. Мне хватило подобного и в масштабах одной Страны Звука.
— Все еще считаешь, что все идет по твоим планам? — поинтересовалась Мейро, так же, как и я, наблюдая издали за Конохой с помощью кецурьюгана.
Я в это время с ухмылкой смотрел, как Нами держит Хибакари за руки и активно машет ими мне. Тридцать километров сейчас между нами, к слову. Далеко не каждый Хьюга способен видеть на таком расстоянии, а эта заноза на девятом месяце беременности использует свой бьякуган лишь для забавы. Помахав Нами в ответ, чем вызвал у нее восторженную улыбку, я обернулся к Мейро:
— Планы, планы, планы… — недовольно пробурчал я, продолжив путь на восток. — С этой войной я только и делаю, что занимаюсь планированием на все возможные и невозможные случаи жизни. Это надоедает. И сейчас мне достаточно того, что все движется по понятному мне курсу. Мне хочется быть стрелой в колчане бога.
— Ты сам Бог-дракон. И мы стрелы в твоем колчане, — следуя за мной, строго произнесла Мейро.
— Да, вы стрелы, но не мои. Вы выпущенные из лука еще до своего рождения, свободные в выборе своего полета. Это прекрасно, в этом и суть свободы воли. Но мне иногда кажется, что сам я не стрела, а крепко сжатый в руках меч, который движется совершенно не свободно. Не скажу, что это всегда плохо. Например, я начинаю понимать, что мои прежние цели были идолом, который я сам сотворил себе, но мне все равно жаль, что мне пришлось даже на время отказаться от них. Хотя жизнь начинает играть новыми красками. Возможно, это бремя за то, что я пошел против привычного хода вещей. Ох и тяжко же быть Рюджином. Хоть и интересно.
— Общение с Джирайей явно не идет тебе на пользу, — покачав головой, горестно произнесла Мейро. — Хоть бы Котоширо постыдился такие вещи-то говорить.
— А что Котоширо, ты не рад быть летящей стрелой?
— Я шиноби, — лаконично ответил Узумаки. — Быть оружием — это то, для чего я был рожден.
— М-да, ты расстраиваешь меня, Широ-кун. Запомни, ты не оружие. Метафора со стрелой означает твою свободу воли. Ты рожден, чтобы промчаться сквозь жизнь. Эту и последующие. Ты стрела, цель которой — бессмертие в посмертии. Ты волен лететь по этому пути так, как тебе заблагорассудится. Даже можешь попытаться вернуться. Ты уже летишь, и это свобода. Ты волен выбирать. Это главная ценность человека. И единственная достойная жертва. Ты принес свою свободу в жертву мне и тому, кто и что стоит за мной. Ты выбрал служение, и это достойно величайшего уважения. Запомни, ты не оружие, ты тот, кто его несет, ты воин.
Сколько я уж это повторял, но все равно въевшиеся представления о мире иногда проявляются. Все-таки поздновато многие Узумаки оказались в Отогакуре. Может, и сам я виноват, что поздно начал ими заниматься всерьез, но я же не предполагал, что мне понадобится такая стихия в своих руках. Новый гештальт, образ мироустройства, который должен стать тем оружием, который станет основой будущего. Окончательно эта идея сформировалась лишь недавно, когда против Роурана начали применять не самые честные методы борьбы.
Я давно заметил, что этот дивный мир развивался не совсем так, как мой прошлый. Собственная история и множество уникальных факторов, вроде чакры и их прародителей, внесли свою лепту. Если судить по имеющимся у меня знаниям о далеком прошлом сего континента, то ранее на нем существовали вполне типичные восточные деспотии. Точнее, если оперировать более мне привычными терминами из культурологии, то «территориальные царства».
Вообще, основную массу своих познаний в этой области человеческого бытия я почерпнул в процессе моих изысканий в области философии, и, прямо говоря, это были далеко не самые приоритетные для меня знания, но кое-что я могу вспомнить, а кое-что — додумать сам. Так вот, эти территориальные царства — это гештальт, образ существования цивилизации, непосредственно продолжающий родовое устройство человеческих общин. И мифическая прародина Сальмы, Разак, и приютившая Кагую Страна Предков с ее соседями были вполне типичными государствами, во многом повторяющие по сути своей древние Египет, Китай, Индию и прочий Восток. В них имелись божественные правители, четкая иерархия и даже кастовость, идея божественности небес, главные храмы как частица небес на земле, и стремление распространить совершенный горний мир на своей территории, оттеснить тьму за впервые очерченные границы земли, ставшей территорией. Таковы территориальные царства, если вкратце.
Думаю, главной и основной страной прошлого был Разак или Редаку, а Страна Предков во многом являлась просто варварским образованием на ее периферии, повторяющим более совершенную форму государства. Нечто вроде древних Китая и Японии, до тех пор, пока Редаку не пало под внутренними проблемами. Вполне возможно у Страны Предков имелись шансы заменить на местном Олимпе Разак, но появилась Кагуя — и история совершила любопытный поворот.
Опуская подробности, можно сказать, что держава Кагуи была эдакой вершиной территориального царства: с реальной богиней во главе, с тотальным контролем тел, разумов и душ жителей. Но потом началась битва матери с сыновьями, и общество почти откатилось к родовому гештальту, в чем-то повторяя судьбу Древней Греции во времена после падения Минойского царства, когда многие полисы в течении долгого времени не могли превзойти друг друга и были вынуждены сформировать античный западный мир, с его демократией, философией, школой, рынком, риторикой, соревновательным духом. Только здесь проявились свои особенности.
Государства после устранения Кагуи также не могли долгое время превзойти друг друга, но зато появились шиноби и привнесенная Хагоромо идеология ниншу. Возможно, он повлиял также на распространение некоего подобия буддизма. Цивилизация словно расслоилась. Государства продолжали строиться во многом по принципу территориальных царств. В них появлялись самураи и дайме, изначально реальные аналоги фараонов с настоящими сверхъестественными способностями, но в то же время начался рост нового искусства дипломатии, новой философии самураев, в чем-то напоминающей древнегреческие концепции риторики, и начали развиваться рынки вместо базаров, что дало толчок торговле. Однако вместе с этими государствами, рядом с ними продолжали жить те, для кого гештальт родовой культуры оказался удобным. Кланы шиноби.
На самом деле в обществе всегда остаются основы для возвращения к более раннему, примитивному образу жизни, но у шиноби родовая система позволяла развивать их кеккей генкай и хидендзюцу, она делала из шиноби собственно шиноби. Правда, они не вернулись к полноценным родовым общинам, но во многом их повторили. У ниндзя, как и у родовых общин, большую роль играет кровь, как часть кеккей генкай, как нечто священное, что передается от великого первопредка: Индры, Асуры и многих других титанов прошлого. Пролитие этой священной крови рождало кровную месть, что вылилось в Сенгоку Джидай. Как и роды, кланы шиноби поклонялись своим предкам, как Учиха в храме Нака или Узумаки в храмах Масок. Да, тотемы сменились на храмы, но многие обряды, например, Узумаки, связанные с масками, вообще повторяют какие-то шаманские ритуалы.
В общем, параллели с привычными мне историко-культурными процессами имелись, но появлялись и свои особенности. Например, из-за привнесенного Мудрецом Шести Путей собственного понимания Инь и Ян женщины у шиноби все-таки тоже люди, как и мужчины, а не разумные носители темной природной стихии, поэтому они и могут общаться с богами, иначе Акичи никогда б не светило стать каннаги.
И вот в это царство дикого востока я и попал. Тот, кто вырос в иной культуре. В принципе, жить мне это здесь не мешало, однако с появлением Сальмы мне пришло в голову, что моя культура может стать моим оружием. Не фосфор и фугасы, которые убивают тела, не горючий газ и хлеба, которые бьют по государствам, а идеи, которые поражают души и разумы. Многие из них вряд ли будут поняты кем-то, кто жил в том же обществе, что и я, но для местных — это нечто крайне непонятное, новое и революционное. Один бог будущего в разных ликах, для общения с которым не нужны храмы, который всегда с тобой, связь с которым строится не на родстве или законе, а на вере. И именно вера открывает путь в небеса, а не храмы, вера делает из спасающегося человека спасаемого. Линейность времени, вместо цикличности. Возможность и даже необратимость прерывания времени кризисами и катастрофами, как точками для подведения итогов, разграничивающими эпохи. Свобода воли и жертвование ею ради непостижимой высшей воли, в которую верят, а не которую осознают.
Еще больше изменений коснулось шиноби. Например, их работа, а миссии и задания — это именно работа, которая предполагает плату, сменилась служением, которое предполагает или не предполагает жалование. Может, это покажется мелочью, но это гораздо более революционная идея, чем объединение кланов в какурезато, которое по сути является лишь объединением родов в одно племя без изменения культурного гештальта, образа мышления и существования. Да и когда каждый человек — воин, то сама идея отделения воинствующего сословия от остального общества начинает размываться.
— Не вы мое оружие, Котоширо, но вы мои воины и оруженосцы, вы несете мое оружие. И это делает вас куда более опасными, — поведал я Узумаки выжимку из своих умозаключений, откровенно поленившись выдавать ему такие же лекции, какие мне приходилось пересказывать по несколько раз то дочери, то биджу. — А еще ты незаменимый владелец техники Летящего Бога Грома. Так что давай-ка поторопимся домой.