В тени Рюджина

Глава 6. В гости к Микото

4 июля 45 года от начала Эпохи Какурезато

Красноволосая девушка, устало прислонившись к теплому шершавому стволу дерева, пыталась отдышаться. Редкие капельки пота текли по бровям и норовили попасть в глаза, но сил смахнуть их уже не оставалось.

Кушина сощурившись посмотрела в небеса, которые, кажется, выцвели и поблекли из-за жары. Судя по положению солнца, время близилось к обеду, а это значит, что тренировке подошел конец. К счастью. Тяжелые тренировки со временем становятся нормой для шиноби, но умеючи легко можно достичь очередного своего предела, который нужно преодолеть.

— На сегодня хватит, — спокойный голос напарника, который сейчас почему-то выступал в роли наставника, словно даровал второе дыхание.

— Ура! — на выдохе вяло воскликнула Узумаки, даже не попытавшись отлепиться от дерева.

— Сама ведь просила таких тренировок, — тепло улыбнувшись, прокомментировал воодушевление Кушины второй ее напарник.

— Сама, — упрямо поджав губы, согласилась девушка. — Но это не значит, что я рада этому своему решению!

В ответ на эти слова первый напарник довольно рассмеялся и одобрительно похлопал Кушину по плечу.

— Хорошо! Отличный подход, — похвалил он Узумаки.

Кушина слабо улыбнулась в ответ на похвалу от своего мучителя и, оттолкнувшись от ствола дерева, со стоном потянулась. Когда-то один человек сказал ей, что тяжело в учении — легко в бою. По собственному опыту Кушина ощутила, что это так. Пока пережитые ею бои были в разы проще тренировок. Хотя вряд ли тот шиноби имел в виду именно это.

В любом случае девушке жаловаться было не на что. Если она хочет достичь своих целей, ей нужно стать сильной. Ей нужно учиться. В первую очередь, учиться быть самой собой, быть джинчурики.

На этой мысли Кушина невольно смерила взглядом своих напарников и сердито фыркнула. Фугаку Учиха и Минато Намикадзе. Наверное, одни из лучших ниндзя Конохи. О такой команде можно только мечтать.

Фугаку опытный воин, который почти на десять лет старше самой Кушины. Кроме прекрасной физической формы и шарингана с тремя томое, он также обладает талантами в тактике и командовании. Минато же, хоть и одного возраста с Кушиной, тоже во многом ее превосходит. В первую очередь, конечно, в контроле чакры.

Треклятый контроль чакры!

— Зайдем куда-нибудь по пути или сразу по домам? — спросил Намикадзе, когда их группа засобиралась возвращаться в Коноху.

— Я хочу смыть с себя грязь и пот! И планирую сделать это как можно скорее, — безапелляционно заявила Кушина, но, подумав секунду, все же призналась: — Хотя я бы не отказалась чего-нибудь попить.

Захваченных с собой на тренировку напитков оказалось недостаточно в такую жару.

— Тогда, может, зайдем в Амагуриама? — предложил Фугаку. — Ячменный чай на минеральной воде с чем-нибудь сладким сейчас придется как нельзя кстати.

— О чем и речь! — радостно сказал Минато. — Тогда идем?

— Только без лишнего энтузиазма, — кряхтя, попросила Кушина. — Торопиться незачем.

Перед тем как покинуть полигон, Узумаки еще раз потянулась, оглядывая недовольным взором место тренировок, на котором ее команда провела последние несколько часов. Дерево, на которое опиралась Кушина, стояло на краю большой воронки, цепляясь корнями за плотный песчаник. Дно кратера, оставленного ударом самой девушки, постепенно заполнялось грунтовыми водами. Несколько часов использования мощнейших техник превратили тренировочную площадку в изрытую ямами и разломами пустыню.

Подобного урона земля не получала даже во время сражений Второй мировой, когда на поле битв сталкивались армии, числом в сотни шиноби. А здесь это лишь последствия тренировочного боя трех ниндзя. Однако такой результат Кушину не устраивал.

Досадливо цокнув языком, она заковыляла следом за напарниками. Тело ныло, исчерпав свои ресурсы. Даже Узумаки потребуется около получаса, чтобы хотя бы немного прийти в себя после недавних нагрузок. И лучше еще хоть что-нибудь поесть.

Неспешно вышагивая по истоптанной тропинке, виляющей под кронами могучих деревьев, и автоматически перешагивая через толстые корни, упитанными змеями впившиеся в землю, Кушина размеренно сжимала и разжимала кулак. Хмуро разглядывая свою руку, она раздраженно косилась в сторону Минато.

— Откуда у сестренки Цунаде и этого типа такой контроль чакры? — сердито буркнула девушка.

Сама Кушина от природы обладала грубой чакрой, присущей септу Мизучи клана Узумаки. Эта чакра прекрасно подходила для запечатывания, для блокирования чужой чакры, но использовать ее для ниндзюцу — то еще испытание. Даже для простейших техник нужно складывать раза в два больше ручных печатей, чтобы направить поток чакры в нужном направлении. Да и грубая физическая сила, которая в молодости позволяла Кушине доминировать над одноклассниками, в сравнение с силой Цунаде никак не шла.

— Кушина, у меня волосы на затылке дыбом встают от твоей сакки, — пожаловался Минато. — Что я опять сделал?

— Ничего, ничего! — покраснев, Кушина смущенно отвела взгляд и сложила руки за спиной. — Это просто зависть, а не жажда убийства.

— Опять контроль чакры покоя не дает? — проницательно заметил Фугаку. — Со временем он увеличивается. Ты хорошо справляешься.

— Да-да, — уныло сказала девушка. — Мне скоро двадцать, а прогресса, кажется, нет. Бабуля Мито говорила, что я смогу сконцентрировать Бьякуго. Но Цунаде говорит, что у меня пока недостаточно контроля.

— Всему свое время, — философски ответил Учиха. — Твои запасы чакры слишком велики. Не стоит сравнивать себя с Минато.

— Но у него тоже много чакры! — обличающе указала на виновато улыбающегося светловолосого напарника Кушина.

Фугаку в ответ рассмеялся, весело заметив:

— Даже без биджу в сравнении с тобой и Джирайя — что ведро с водой рядом с озером.

Расстроенно взглянув на развеселившегося Учиха, Кушина невольно потерла живот. Печать, которая хранила в ней Кьюби, была прямо под ладонью, и, кажется, можно было даже почувствовать идущее от нее тепло. Она была необычной. Бабуля Мито говорила, что эта печать поможет управлять чакрой биджу без Бьякуго. Частично так и было, вот только пользоваться новой печатью было сложно и опасно.

— Печать беспокоит? — заметив невольное движение Кушины, спросил Фугаку.

Девушка испуганно отдернула руку от живота.

— Немного, — неохотно ответила Узумаки. — Поток чакры от Девятихвостого увеличивается.

— Для этого мы и тренируемся, — вставил свое слово Минато. — Как и говорил Джирайя-сенсей, при истощении твоих собственных сил организм будет получать больше чакры от биджу. Сейчас ты уже можешь вызывать Покров демонического лиса и управлять им.

— Удовольствия в этом мало, — искренне сказала Кушина. — Чакра Кьюби слишком агрессивная и… тяжелая. И чем больше ее поступает через печать, тем больше она разрушает мое тело. Приходится отвлекаться на самоисцеление.

— Да, если бы у нас был ключ от печати, то можно было бы контролировать поток чакры, — произнес Минато, погрузившись в раздумья.

— Ключ был у Орочимару, и он унес его с собой после убийства собственной дочери и больше десятка шиноби Конохи, — фыркнув, сказал Фугаку. — Желание получить ключ — пустая трата времени.

— Если изучить печать, то можно подобрать к ней ключ, — не согласился Намикадзе.

Кушина искренне посмеялась над его предположением:

— Это почти невозможно, Минато, — снисходительно сказала она. — Если ты разобрался в Хирайшин, не думай, что все печати Узумаки теперь для тебя на один зуб.

— Откуда тебе это знать, если мы и не пробовали? — недовольно спросил Намикадзе.

Благодаря способностям запечатанного в ней лиса, Кушина едва ли не физически ощутила исходящее от мужчины чувство легкой обиды и досады.

— Прости, прости, — легкомысленно отмахнулась девушка. — Но подобрать ключ к незнакомой печати гораздо сложнее, чем ее составить. Думаю, проблему можно решить по-другому.

Например, наполнить сосуд любовью. Такой совет перед смертью дала Кушине Мито. Да, сказать-то легко, но как это сделать? Особенно, когда Кьюби с такой охотой передает чужие чувства и эмоции. Страх, ненависть, злобу, недоверие, отчужденность — все это буквально окружает джинчурики каждый день.

Подобные мысли снова навеяли тоску. Кушина, закинув руки за голову, посмотрела в небеса, открывшиеся при подходе к воротам в окружающей Коноху стене.

Орочимару ведь тоже говорил про любовь и очищение чакры, а бабуля Мито говорила, что ему можно верить. Жаль, он так и не успел ее почти ничему научить. Сначала война, а потом… А потом он убил свою приемную дочь и сбежал из Конохи.

— Интересно, как ты там, Сора? — пробормотала она, вглядываясь в опаленную солнцем синеву неба.

В этот момент случайно нащупав спрятанную под рукавом одежды маленькую змейку, обвившую ее руку, Кушина тревожно закусила губу. Наверное, носить ее после произошедшего десять месяцев назад в Конохе — не самая умная идея. Но Мито и в самом деле советовала верить Орочимару. И сама девушка никогда не чувствовала от него негативных эмоций, кроме того момента, когда видела Рюсея в последний раз. Тогда он шел по Конохе, чтобы убить Данзо и немало членов Анбу.

История становления Орочимару нукенином слишком странная. По крайней мере, не зная всех деталей, судить о ней не стоит.

Люди меняются, но Кушина хотела надеяться на лучшее. А еще Кушина хотела, чтобы в случае опасности у нее был шанс спастись. Так же, как и в двенадцать лет.

— Кстати, Кушина, — вспомнил Фугаку, — Микото хотела с тобой встретиться…

— М? Какая Микото? — перебила девушка, не сразу сообразив, о ком идет речь.

— Учиха, — едва заметно поморщившись, пояснил мужчина. — Ученица Орочимару.

— А… А чего ей надо-то?

— Меньше перебивай — и все узнаешь, — от души посоветовал Фугаку. — Ее ребенку нужна помощь ирьенина. Если хочешь подзаработать, могу тебя проводить к ней.

— Ну уж точно не сегодня, — произнесла девушка, раздумывая, что можно потребовать у Микото за свою помощь. — Скажи мне, где она живет, может, зайду на днях. А она не говорила, что за болезнь-то? Зачем ей именно я?

— Чего не знаю, того не знаю, — пожав плечами, ответил Учиха и кивнул в знак приветствия стоящим у ворот членам Полиции Конохи.

Отряд Кушины как раз дошел до стены, отрезающей деревню от окружающих ее лесов. Возвращались они через юго-западные ворота, поэтому практически сразу же вынырнули из-под сени деревьев на разогретые и многолюдные улицы Конохи. Ветерок лениво кружил между высокими зданиями, почти не тревожа душный воздух. Кушине сразу же захотелось вернуться обратно на полигон. Искупаться можно было и в ею собственноручно созданном пруде.

— Может, ей нужна помощь не ирьенина, а мастера печатей, — предположил Минато, тоже прислушавшийся к разговору Фугаку и Кушины. — Мне в детстве запечатывали некоторые меридианы, чтобы меня собственная чакра не убила.

— О, так ты из-за этого так поздно в школу попал? — удивленно вскинула брови Кушина. — Клятый гений!

— Кто бы говорил, — не обидевшись, рассмеялся Минато в ответ. — Это же не со мной через знакомых ищут встречи, а с великой Кушиной Узумаки. Для детей все самое лучшее.

— Да ну, — не впечатлилась девушка. — Запечатать меридианы — это не сложно. Умения Узумаки для этого не нужны… Вот если нужно заблокировать кеккей генкай, разве что тогда я могла бы понадобиться. Но Микото же Учиха, значит, и отец у ее ребенка Учиха, а запечатывать шаринган, да еще и не пробудившийся, никому и в голову не придет.

— Гм… — сильно нахмурившись, выдал Фугаку, невидящим взором глядя перед собой.

— Я что-то не так сказала? — заметив реакцию напарника, удивленно спросила Кушина.

Ответил Фугаку не сразу.

— Если честно, никто не знает, кто отец Итачи, — после паузы, все так же хмурясь, медленно сказал Учиха.

— Вот как? — не меньше Кушины удивился Минато.

— Микото никому не говорит, кто отец, — без охоты ответил Фугаку. — Так что, может, она и в самом деле хочет запечатать кеккей генкай.

— О как… Ну ладно, это я смогу.

На этом тема как-то сама собой закрылась. Сама Кушина была бы не против развить ее, но с двумя мужчинами в качестве собеседников? Нет, не вариант. С этими можно только о чем-нибудь нейтральном поговорить. О выборе меню, например. А то до Амагуриама и Чай-чай улицы еще топать и топать.

А ведь интересно! Чтоб клановая куноичи да понесла ребенка от кого-то со стороны? У Узумаки такого просто не могло бы произойти! Тут ведь наверняка замешана либо большая любовь, либо ужасная трагедия! И то, и другое в равной степени интересно.

Может, стоит пораньше заглянуть к этой Микото?

— А это что такое? — удивленно выдала Кушина, встав на месте как вкопанная и прислушиваясь к внутренним ощущениям.

Что-то было не так. Но что?

Кушина заинтересованно заозиралась по сторонам.

Ее напарники неторопливо удалялись вперед по улице, увлеченно обсуждая что-то свое и даже не заметив, что Кушина от них отстала. Сама девушка остановилась посреди оживленной улицы. Несмотря на жаркий полдень, вокруг было полно народу. Ворота и стена остались далеко позади, сейчас Узумаки находилась на одной из окраинных улиц, по обе стороны которой полно лавок и магазинов. Наверху носились шиноби. Мимо, скрипя колесами, проехала тяжело груженая повозка с окрашенными в ярко-красный цвет и облепленными поглощающими огонь печатями баллонами с горючим газом. Вдалеке слышны крики рабочих, протягивающих провода вдоль улицы.

Вроде, ничего не обычного. Привычный будничный день Конохи.

Кушина уже собиралась нагнать своих напарников, когда ее взгляд зацепился за на мгновение мелькнувшую в толпе черноволосую макушку мелкого паренька лет пяти-семи. С виду это был обычный мальчик, которых полно на улицах Конохи. Однако зверь в ее душе реагировал на него как-то… странно. Именно от Кьюби пришли те ощущения, заставившие девушку остановиться.

Девятихвостый что-то почувствовал в этом мальчике. Что-то, что заставляло его… Заволноваться? Насторожиться? Непонятно. Но очень интересно!

Ноги едва ли не сами понесли девушку вслед за пареньком, который уже скрылся за спинами прохожих.

Кушина не имела способностей септа Оками, поэтому сенсором была посредственным. Так что пришлось волевым усилием заставить себя напрячься и запрыгнуть на ближайшую крышу, чтобы не потерять из виду мальчишку, иначе найти его будет почти невозможно. И даже так он почти ушел от нее. Только благодаря чувствам Кьюби удалось в последний миг заметить, как паренек скрывается в узком проулке возле мясной лавки.

За следующие пять-десять минут Кушина успела проклясть и свое неуемное любопытство, и паршивого мальчишку, который, словно Минато, умудрялся телепортироваться с места на место, стоило только отвести от него взгляд. Паренек, как будто нарочно, попадался на глаза лишь в самый последний момент. То он появится возле поворота улицы, то мелькнет между полотнищами рекламных вывесок, то, словно издеваясь, будет стоять чуть ли не минуту возле магазинчика рисовых крекеров, а потом затеряется в нагрянувшей толпе детей. Положение усугубилось тем, что мальчишка в итоге забрел в клановый район Учиха, в котором свободно прыгать по крышам уже не получалось.

Под конец преследовала его Кушина уже из чистого упрямства. И, собравшись с силами, почти смогла нагнать мальчишку, когда тот бесследно пропал за очередным поворотом.

Узумаки остановилась, недоуменно осматривая пустынную улицу. Вокруг стояли однотипные высокие заборы, за которыми виднелись черепичные крыши домов. Наверняка паренек скрылся в одном из них, но не идти же проверять каждый двор?

И как раз в тот момент, когда девушка растерянно озиралась по сторонам, ее окликнула одна из прохожих женщин:

— Узумаки? Узумаки Кушина, я ведь права?

Обернувшись на голос, Кушина увидела молодую женщину. На взгляд ей можно было дать около двадцати пяти лет. Одета в светлое сиреневое кимоно, легкий бамбуковый зонтик заботливо укрывает от солнца младенца в ее руках. Белые глаза и три нашитых на одежду камона в виде заключенного в круг языка пламени явно говорили о ее принадлежности к клану Хьюга. Отсутствие джуина на лбу намекало на принадлежность незнакомки к главной ветви клана.

— Добрый день. Да, вы правы, Хьюга-сан, — решила проявить нетипичную для себя вежливость Кушина, в надежде выяснить у женщины, не попадался ли той на глаза неуловимый мальчишка.

— Хо-хо! — загорелись нездоровым блеском глаза незнакомки. — Как неожиданно и приятно, что ты так быстро откликнулась на просьбу Микото-тян! Зови меня Нами. Ты, наверно, заблудилась? Ничего страшного. Дом Микото тут недалеко, пошли!

— Постой, я… — договорить Кушина не смогла, так как Хьюга быстро и ловко перехватила зонт, умудрившись даже не побеспокоить ребенка, и с неожиданной для своей комплекции силой дернула за руку Узумаки, ведя ту за собой.

Уже через несколько секунд они оказались перед ничем не примечательной калиткой, на заборе возле которой под изображением двухцветного веера красовалась короткая надпись.

Учиха Микото.

— Проходи, проходи! — весело тараторила Нами, едва ли не силком пропихивая Узумаки вперед. — Не стесняйся. Микото мы все равно не помешаем.

Не успела Кушина оглянуться, как оказалась на пороге дома, о котором буквально получасом ранее впервые услышала от Фугаку.

— О, сегодня же должны были прийти эти мелкие прохиндеи, — заметив две пары детской обуви в прихожей, сказала Нами. — Ладно, они нам не помешают. Микото! Я пришла! И Кушину с собой привела!

— Проходи, — получила Хьюга лаконичный ответ из глубин дома.

— Вот видишь, я же говорю, что мы не помешаем, — удовлетворенно сказала Нами. — Проходи, не стесняйся.

— Извините за вторжение, — рассеянно пробормотала Кушина, оглядываясь по сторонам.

С первого взгляда дом Микото производил впечатление уютного и ухоженного жилища: аккуратно развешанная одежда, чистые полы, заглушающий запахи новорожденного ребенка приятный цветочный аромат в воздухе, на стенах разнообразные картины. Но если приглядеться, то можно было заметить одну характерную и очень знакомую Кушине деталь. В этом доме не было мужчины.

Прожив с Цунаде несколько лет в большом поместье Сенджу, Кушина хорошо запомнила, во что превратился дом, пока у них подолгу не начал гостить Джирайя. Здесь случай не был таким запущенным, но все же заметным: покосилась дверь шкафа в прихожей, подпорчена влагой балка под потолком, затерты татами, разбухла от сырости оконная рама. Многое нуждалось в небольшом ремонте. Как раз таком, который был бы под силу одному человеку, а не требовал бригады строителей.

Ну, раз уж и в их с Цунаде доме появился мужчина, то когда-нибудь и здесь появится. Узумаки была более чем уверена, что старейшины клана не позволят Микото долго оставаться без мужа. После внутриклановой борьбы и двух Мировых войн Учиха нуждались в новых бойцах или хотя бы в поддержании численности уже имеющихся, а как решаются вопросы пополнения рода в древних кланах, Кушина отлично знала.

И все же Кушине было интересно, что заставило Микото не просто зачать ребенка от неизвестного шиноби, но и родить его. Более того, принять и воспитывать. Может, здесь все-таки замешана любовь? Тем более сложно представить, что кто-то способен надругаться над джонином.

Твердо вознамерившись поделикатнее все разузнать, Кушина последовала за Нами Хьюга вглубь дома.

— Кстати, Нами-сан, — решив, что особой вежливости Хьюга не ждет, более фамильярно обратилась к женщине Узумаки, — а тут поблизости много черноволосых мальчишек живет в возрасте от пяти до десяти лет?

— Откуда же мне знать? Это же квартал Учиха, а не Хьюга, — удивленно посмотрела на Кушину Нами, после чего, повысив голос, спросила: — Микото, ты не знаешь, у соседей твоих мальчишки возрастом до десяти лет есть?

— Имеются, — снова раздался короткий ответ из гостиной.

— А среди них нет никого особенного? — спросила Кушина, заходя в гостиную вместе с Нами. — С необычной чакрой или еще какого-нибудь… странного.

Как раз на этом слове Узумаки вошла в просторную светлую комнату, где ее взгляд сразу упал на сгрудившихся возле пеленального столика людей. Маленькая девчонка с темными, слегка фиолетовыми волосами, мурлыкая под нос какую-то песенку, меняла пеленки слабо возмущающемуся малышу. За ее действиями пристально, не мигая, наблюдала сидящая на татами у окна женщина примерно того же возраста, что и Нами Хьюга. Слабый ветерок, проникая через колыхающиеся светлые занавески на окнах, легонько трепал ее черные волосы, мягкий теплый свет падал на нее, придавая странный контраст отчужденному и холодному выражению лица женщины и ее темным одеждам. Чем-то она напоминала Фугаку, но Кушина отметила это только краем сознания.

Все ее внимание почти сразу же привлек мальчишка, сидящий подле Микото и тоже наблюдающий за возящейся с ребенком девчонкой.

— Ты! — невольно вскрикнула Узумаки, увидев этого поганца. — Нашла!

В тот же момент четыре пары глаз уставились на Кушину. Под этим взором девушка смущенно кашлянула и опустила руку, которой, сама того не заметив, указывала на мальчишку.

— Охеми, только не говори, что те крекеры ты украл, — укоризненно пробормотала фиолетововолосая девочка.

— Ничего подобного, Анко! — запротивился мальчик. — Бабуля Уручи сама мне их отдала, когда я зашел в Сембей Ятеншу и сказал, что хочу чего-нибудь подарить Микото-сан, — и, обращаясь к Кушине, он обиженно заявил: — Что бы вы там ни видели, я ничего не крал.

— Да не в этом дело! — недовольно поморщилась Узумаки, мучительно соображая, как объяснить свой интерес к пареньку. — У тебя странная чакра. Мне любопытно, почему она у тебя такая, поэтому я хотела с тобой поговорить, а ты все время убегал.

— Да, вроде, я ни от кого не убегал, — растерянно ответил мальчишка, смущенно вперив взгляд в пол. — А что за странная чакра? Это плохо?

— Это нормально, — холодно бросила Микото. — Не отвлекайся. Потом будешь вопросы задавать, когда время урока подойдет.

— Хорошо, Микото-сан, — с наигранной готовностью отозвался Охеми. — А вообще, вам стоило сразу сказать, что у вас северный кото, тогда мне не пришлось бы бегать за струнами два раза.

— Ты думаешь, если бы я разбиралась в разновидностях кото, то мне нужна была бы твоя помощь? — насмешливо поинтересовалась Учиха.

— Простите, Микото-сан, — склонил голову мальчик. — Я настроил струны, теперь нужно подобрать плектры под вас. Позвольте вашу руку.

Слушая этот диалог, Кушина невольно хмыкнула. Редко можно встретить таких воспитанных детей шиноби, если это, конечно, не девчонка из старого клана.

— Проходи пока на кухню, — пригласила Узумаки Нами. — Сейчас я разберусь с Хибакари, и мы поговорим.

— Хорошо, — согласилась девушка.

Проследовав к обеденному столу на кухне, Кушина продолжила наблюдать за Охеми краем глаза. Мальчишка, оказывается, до недавнего времени возился с широким двадцати четырех струнным кото. Сейчас же он сосредоточенно обмерял пальцы Микото, подгоняя под них бамбуковые кольца с плоскими лепестками, напоминающие кончики боевых когтей.

— Умеет играть на кото? — удивленно пробормотала себе под нос Узумаки, присаживаясь за стол.

Редкое умение для шиноби. Хотя родственники Кушины из клана Шиин почти все умеют играть на музыкальных инструментах. Но этот паренек на выходца из клана Шиин не похож. Однако в Конохе у разных родов ниндзя или отдельных шиноби существуют свои, самые разнообразные увлечения: кто-то оленей разводит, другие цветочный магазин содержат, третьи пишут эротические романы. Так что игра на кото — не такая уж и диковинка, если сравнивать с пристрастиями некоторых иных личностей.

— Угощайся, — пригласила Нами, поставив на стол вазу с разнообразными рисовыми крекерами и горячий зеленый чай. — Этот вид десерта у Ятеншу-сана получается лучше всех во всей Стране Огня.

— Спасибо, — Кушина не стала отказываться от угощения и, на самом деле, была настолько голодна, что готова была заранее просить добавки. — А вы здесь, похоже, частенько бываете.

— Мы с Микото дружим с детства, — гордо заявила Нами, присев напротив Узумаки. — Естественно, я к ней часто захожу. Проведать, поговорить… Да и за Итачи приглядеть.

— Да, кстати. Мне передали, что Итачи нужна моя помощь, — решила Кушина перейти к делу, раз уж собеседница упомянула сына Микото. — Что с ним такое, что вам вдвоем приходится за ним приглядывать?

— С Итачи? С Итачи-то все прекрасно, — пригубив чай, ответила Нами, невидящим взором глядя в сторону. — Проблема у другого ребенка. Ты ведь слышала, какое имя у моей девочки? Наши ирьенины сказали, что она долго не проживет, поэтому ее назвали Хибакари, намекая, что проживет она не больше одного дня. Но она уже прожила дольше, и мне хотелось бы, чтоб так и продолжилось.

Кушина, проследив за взглядом Хьюга, увидела, что Анко, разобравшись с сыном Микото, занялась вторым ребенком. Интересно, она здесь за няньку? Вроде, для генина, которым частенько выпадают задания на уход за детьми, она маловата.

— А что с ней? Что бы вы там про ирьениндзюцу Узумаки ни слышали, но я в нем не специалист, — сразу предупредила Кушина.

— Мне нужен мастер печатей, — пояснила Нами.

— Значит, все-таки нужно запечатать кеккей генкай… — вздохнув, сказала Узумаки.

— Нет, — к ее удивлению, Хьюга отрицательно покачала головой. — Мы пробовали, запечатывание кеккей генкай не решает всех проблем.

— А… — удивленно раскрыла рот Кушина и через мгновение едва не подпрыгнула на стуле: — Вы встречались с Узумаки?! С кем?! Когда?!

— С Узумаки? — не поняла внезапной вспышки радости собеседницы Нами.

— Мы не встречались с твоей родней. Печать накладывала я, — негромко сказала Микото, успевшая неслышно подойти к столу.

— О! Метод запечатывания зла?.. Нет, конечно, нет! Печать внешнего пути Орочимару, да? — быстро догадалась Кушина и завистливо посмотрела на Микото.

О Гедо но Ин Кушина слышала от Цунаде и Джирайи, но так и не успела научиться этой технике у Орочимару. Так же, как и Гогье Фуин, и еще десятку-другому фуиндзюцу и джуиндзюцу. Печати Рюсея, как описывал их Жабий отшельник, были очень грубы и просты, но это как раз то, что нужно было Кушине.

— Понятно, — подавив вздох сожаления, сказала Кушина. — Тогда зачем вам мастер печатей?

Хлопок ладонью по столу заставил вздрогнуть Кушину. От неожиданности. А разбежавшиеся в стороны от ладони Учиха черные тонкие линии фуиндзюцу заставили Узумаки заинтересоваться. Рисунок печати необычный. Печать нечетная — нетипичная для Узумаки схема. Основа разнесена на пять символов. Имеет стихийное сродство. Элемент Воздуха? Ограничивающий тип. Странная печать. В общих чертах напоминает Исши Тоджин, но построена по иным принципам. Она запечатывает звуки? Интересно!

— Нам нужно связаться с Орочимару, — вмешался в поток мыслей Кушины голос Микото. — Он наверняка знает, как вылечить Хибакари.

В наступившей на мгновение после этих слов тишине особенно четко и нудно загудела струна кото. Мальчишка, занятый приведением давно не использовавшегося инструмента в порядок и изготовлением плектров для Микото, случайно дернул струну, чем привлек к себе всеобщее внимание.

— Э… Я что-то не так сделал? — смущенно спросил Охеми, заметив, что все взоры оказались прикованы к нему.

— Занимайся, — отмахнулась от него Микото, но, судя по удивленному лицу паренька, он ее не услышал, хотя заметил движение губ.

Кушина же воспользовалась заминкой, чтобы переварить сказанное… Да что там переваривать?!

— Орочимару — нукенин же, ясно? И вы с ним разговаривать собрались?! — возмущенно прошипела Кушина, заставляя себя не повышать голос.

— Мы не собираемся ему как-то помогать или даже просто разговаривать с ним, — пренебрежительно отмахнулась Нами. — Одно письмо с просьбой. Мы выманиваем секреты у опасного преступника. Это благое дело.

— Я сама не в восторге от этой идеи. И поэтому о ней никто не узнает. Последнее, о чем я мечтаю в этой жизни — это самой стать нукенином, — веско добавила Микото. — Хотя напрямую мы не нарушаем правил, но все равно рисковать не стоит. А от тебя нам нужно, чтобы ты сняла эту печать.

Учиха осторожно растянула ворот платья, открывая ключицу и темнеющие на белоснежной коже черные капли трех томое. Очередная нечетная печать. Но на этот раз, похоже, проклятая, так как окружена уже более привычной, четной, печатью с восемью опорными точками. Распространенная модификация фуиндзюцу Узумаки, адаптированная для использования шиноби из других кланов — Фуджа Хоин. С помощью этой печати можно снимать или изолировать наложенные на человека джуиндзюцу, джудзюцу, яды, болезни и даже некоторые вредные проявления кеккей генкай.

Судя по тому, что джуиндзюцу лишь заблокировано, а не удалено полностью, проклятая печать очень сильна. Но какие у нее свойства? Пока не уберешь фуиндзюцу, понять невозможно.

— Это метка Орочимару, — пояснила Микото. — В ней есть его чакра. С помощью нее я смогу временно взять под контроль змею на твоей руке, отправить ее с посланием к настоящему хозяину, после чего вновь ее призвать и получить ответ.

— А потом нужно будет наложить новую печать на джуиндзюцу, — с обезоруживающей улыбкой добавила Нами. — Но уже с ключом, чтобы ее можно было на время снять и вернуть на место.

Кушина облокотилась на стол, пару секунд разглядывая печати на коже Учиха, а потом внимательно по очереди посмотрев в глаза Микото и Нами. Если они знают про змейку на ее руке, то пытаться заняться нравоучениями на тему, что связываться с нукенинами не стоит — уже поздно. Гадать, откуда они вообще узнали про браслет, тоже бессмысленно — наверняка Хьюга с ее бьякуганом заметила. Но что делать с их просьбой-то?

— Ничего сложного не вижу, — наконец сказала Узумаки после полминуты раздумий. — Но! Распечатывать незнакомые джуиндзюцу опасно, знаете ли!

— Это джуиндзюцу не опасно, пока я сама не начинаю его использовать, — сказала Микото. — Она дает мне чакру, но управлять ею сложно. Поэтому мне пришлось метку запечатать.

— Сильно яснее не стало, — скривила губы Кушина, понимая, что большего-то она от Микото и не добьется. — В таком случае я предлагаю сразу заменить печать на новую, чтобы в случае чего ее можно было быстро закрыть с помощью ключа.

— Не возражаю, — безразлично ответила Микото.

Кушина удовлетворенно кивнула и, набрав воздуха в грудь, решительно выпалила:

— И за свою работу я хочу, чтобы ты меня научила печатям Орочимару, ясно?! — заметив удивленное выражение на лице Микото, услышавшей слова Узумаки, Кушина поспешно добавила: — Пожалуйста!

Учиха не спешила с ответом. Пока она молча разглядывала Кушину, в гостиной ее дома неожиданно для сидящих за столом женщин начала играть музыка. Звонкие звуки струн складывались в неспешную мелодию. Похоже, Охеми, закончив с настройкой кото, решил попробовать на нем что-то сыграть. Оглянувшись на звук, Узумаки увидела, как порхают руки мальчишки над струнами. Ловкие пальцы мелькали над инструментом, словно едва касаясь его.

— И в самом деле ловкие руки, — прокомментировала эту картину Учиха, после чего обернулась к Кушине, холодно сказав ей: — Я научу тебя нескольким печатям Орочимару, которые Хокаге не заклеймил как киндзюцу.

— Отлично! — обрадованно воскликнула Узумаки.

Девушка помнила рассказы Джирайи о том, как Орочимару использовал фуиндзюцу в бою. Метод Рюсея сильно отличался от привычного для Кушины, поэтому она давно нацелилась на его техники. И пусть когда-то она была вынуждена оставить свои мечты о змеином призыве, но в этот раз подобное не повторится!

На составление новой печати не ушло много времени. Используя готовые шаблоны, запечатать какое-то джуиндзюцу для Узумаки не составит проблем. Вот с ключом пришлось повозиться — его нужно записать вручную, чтоб им могла воспользоваться сама Микото. Но даже так уже через пару минут прикосновение Учиха оживило змею на плече Кушины. И заранее приготовленное Нами письмо было отправлено адресату.

— Через пятнадцать минут призову ее обратно, — сообщила Микото Кушине, нервно потирающей руку, на которой не чувствовалось ставшего привычным браслета. — Мы получим ответ.

— Вряд ли Орочимару, даже если он знает способ лечения Хибакари, напишет ответ за пятнадцать минут, — скептически заметила Кушина.

— Я попросила, чтобы он написал, может ли помочь в принципе, чтобы знать, есть ли смысл в нашей затее вообще, — объяснила Нами, нервно перебирая пальцами ворот своего кимоно.

— И больше ни слова о нем. Я снимаю печать, — добавила Микото, вставая из-за стола, и, повысив голос, обратилась к мальчишке: — Охеми, теперь-то у тебя все готово?

— Да, Микото-сан. Давайте, я вам сейчас все объясню…

Кушина с интересом наблюдала за тем, как мелкий парень пытается выглядеть посолиднее, объясняя Учиха, как играть на кото. Точнее, на косо — кото из Страны Земли, который отличается бОльшим количеством струн и еще какими-то деталями, которые Узумаки просто пропустила мимо ушей. В это же время девчонка, Анко, продолжала бегать по дому, то подогревая молоко для малышей, то унося пеленки в стирку, то убаюкивая норовящего раскричаться малыша.

Странная картина. Если сравнивать с родным поместьем Сенджу, то этот дом более живой. Интересно, тут всегда так оживленно?

— Нами-сан, а я так и не узнала, что с вашей дочкой-то? — решила скрасить ожидание беседой Кушина.

— Хибакари не моя дочь, — с печальным вздохом ответила Нами. — Не родная уж точно. А что с ней, мы и сами не знаем…

Следующие пятнадцать минут Кушина провела, болтая с Хьюга. Оказалось, что выглядящая насквозь гражданской жительницей Конохи Нами тоже когда-то обучалась в Академии. Мало того, она училась лично у Орочимару и дружила с Наваки Сенджу. А потом своими талантами она привлекла внимание старейшин, которые и определили ее роль на всю оставшуюся жизнь — роль жены и матери. Правда, пока исполнять ее Нами могла не в полной мере, так как детей завести не получалось. Степень родства между ними вынуждала соблюдать осторожность. У супругов могли родиться как дети с величайшими глазами, которые бывают лишь раз в сотни лет, так и болезненные калеки.

Кушина в свою очередь успела посетовать на то, что ее собственные дети, скорее всего, будут Узумаки только по фамилии. Если она сама не сможет стать во главе Конохи, то ей придется выйти за кого-то приближенного к будущему Четвертому Хокаге или за него самого. Хотя Хирузен всегда говорит, что Коноха не будет принуждать своего джинчурики ни к чему против ее воли, но опыт других деревень прямо намекает на судьбу Кушины. Только став Хокаге, она может рассчитывать на свободу выбора, но стать первой женщиной-Хокаге, да еще и родом из другой деревни, почти нереально. Особенно с ее нынешними силами и способностями.

— Поэтому я хочу обучиться фуиндзюцу у Микото, — доверительно сообщила Кушина своей собеседнице. — Я обучусь всему, чему только смогу! Я должна стать лучшим шиноби! Идеальным! Идеальнее даже этого белобрысого Минато! И садиста Фугаку.

— Фугаку не садист, — вмешалась в разговор Микото, — он просто слишком ответственный и беспокоится за товарищей.

— А по нему и не скажешь, — проворчала Кушина. — А что, пятнадцать минут уже прошли?

— Да, — коротко кивнула Учиха, надкусывая палец.

Кровь выступила небольшой каплей, руки Микото мелькнули в едва заметном жесте, и на столе, в облаке тумана, появилась знакомая Кушине с детства змейка. Во рту ее был зажат небольшой свиток.

— Так-так! — обрадованно накинулась на призванное животное Нами.

— Что там? — холодно спросила Микото у подруги, которая торопливо разворачивала свиток.

— Так… Передает приветствия и пожелания здоровья… — начала бегло читать письмо Хьюга. — О, здесь способ лечения Хибакари. М… Нужно будет зайти в Канпо Ияку. Странно… Учитель всегда брезговал ингредиентами из аптек.

— Дальше, Нами, — требовательно сказала Микото, стоя за спиной Хьюга и пустыми глазами глядя в окно на кухне.

— Дальше… Дальше снова лечение. Лечение. И еще лечение… Все, — растерянно сообщила Хьюга, осмотрев свиток с двух сторон. — Только слова прощания. Больше ничего.

— Больше ничего, — тихо повторила Микото, едва заметно сгорбившись. — Понятно. Понятно… Охеми, давай продолжим!

Кушина заинтересованно наблюдала за Учиха и ее преображениями. Сначала казалось, что из нее словно стержень вынули, настолько она обмякла, узнав о содержимом письма. Потом вновь вернула свой холодный вид. Как-то это подозрительно!

— Ох-хо-хо, — тяжко вздохнула, глядя вслед подруге, Нами. — Как же с вами тяжело.

— А что с ними? — осторожно спросила Кушина, чуя какую-то грандиозную драму между Орочимару и Микото.

— Да… — махнула рукой Хьюга. — Когда-то мы с Микото очень хотели стать ученицами Орочимару. Мы его обожали и грезили своим будущим ученичеством. У меня не получилось, а вот Микото этой цели добилась. На свою голову. Обучение у Орочимару было очень суровым. Обожание сменилось ненавистью… В общем, у них все сложно.

— Понятно… — пробормотала Кушина.

Тем временем Микото уселась напротив Охеми.

— Вы точно сможете запомнить все движения с этого ракурса? — спросил он. — Может, мне сесть вам на колени, чтобы вы смотрели из-за моей спины?

— Не борзей, шкет, — фыркнув, окоротила парня Учиха. — И не недооценивай возможности шарингана. Начинай уже.

— Хорошо. Тогда начнем с… — Охеми начал фразу важно, словно пародируя учителя, но быстро смутился и нервно почесал затылок. — Начнем с того, что у меня получается, вот. Мелодия называется «Пепел любви».

— Ох, бестолочь… — расстроенно покачав головой, сказала Нами.

А пальцы мальчишки вновь запорхали над кото, извлекая из струн печальную мелодию. Пальцы Охеми мелькали так быстро, что для Кушины они размывались в воздухе.

Если Микото сможет это повторить, то придется признать, что и сама Кушина недооценивала возможности шарингана.

Через пару минут струны кото начали замолкать, все еще дрожа в воздухе. Мелодия закончилась.

— Хорошо, О… Охеми, — с запинкой произнесла Микото. — У тебя и в самом деле ловкие пальцы. А на сегодня хватит. Сейчас можете идти с Анко домой. Завтра я вас чему-нибудь научу.

— Уже?! — недовольно воскликнула фиолетововолосая девчонка.

— Как скажете, Микото-сан, — покладисто ответил Охеми. — Пошли, Анко. Не все сразу.

— Ну… ладно, — с неохотой согласилась девочка.

— Эм… Я тоже пойду. Давно пора уже искупаться, — неловко произнесла Кушина.

Уже покидая гостиную, девушка еще раз скользнула взглядом по сгорбленной спине Микото, сидящей возле давно замолкшего кото. Спина едва заметно подрагивала. Нет, отношение Микото к Орочимару не заканчивается ненавистью. Иначе зачем ей беззвучно рыдать после его письма?

И, будь он проклят, но эта шельма Охеми снова убежал!