В тени Рюджина

Глава 55. Цукими

3 сентября 49 года от начала Эпохи Какурезато

Рассевшись в тени дерева на энгаве, я с удовольствием дышал ароматами сада. Близящаяся осень еще не ощущалась, хотелось насладиться последними деньками лета в Конохе. Недалеко, на недавно скошенной поляне перед храмом, занималась своими делами ребятня. Итачи, Хибакари, сын Фугаку, Сайзо и даже Наваки и Хината занимались под присмотром Хьюга Нами, учились азам фехтования. Они даже палками еще не дрались, просто учились двигаться. А рядом со мной, на энгаве, играли в каруту Мадока Иккью и Анко. Зачитывал начала стишков, окончание которых играющие должны были найти на засаленных карточках, недавно прибывший из храма Хачидайрюо монах. И в игре, как ни странно, выигрывал пока дайме. Несмотря на более старший возраст, Анко получила все же совсем иное образование и не так хорошо разбиралась в иероглифах и литературе, как сын правителя.

Все мы здесь были частью охраны этого самого сына правителя, кстати говоря. Который уже вторую неделю оставался в Конохе, поэтому, собственно, ребенка окружили детьми, чтобы ему тут совсем уж тоскливо не стало, и чтобы не отвлекаться постоянно взрослым. Сейчас у них было много иных забот. Даже у монаха храма Хачидайрюо, который изначально прибыл по просьбе кланов шиноби лишь для того, чтобы совершать положенные ритуалы, в виду полного игнорирования части населения Конохи монахами храма Огня.

А занявшие умы взрослых заботы обсуждались за моей спиной, в храме Масок Узумаки. В одном из немногих мест деревни, которые были обнесены такими барьерными техниками, что были способны выдержать близкий взрыв бомбы Хвостатого.

Меня, то бишь Охеми, к обсуждению не допустили, естественно, но когда это меня останавливало? Даже если Микото поставит печать от прослушивания, я все равно остаюсь тем, кто создал эту технику. И я знаю, как ее обойти.

— Ты все еще считаешь, что мы можем решить разногласия миром? — спокойно интересовался Фугаку у недавно вернувшегося в Коноху моего старого друга.

— Да-а… — задумчиво протянул Джирайя, подбирая слова, чтобы озвучить ответ. — Я знаю Минато, он совсем не рад тому, что творится в деревне. Но сейчас он Хокаге… Не знаю. Учитель оставил ему непростую миссию, которую Минато обязан выполнить. Однако в Конохе сейчас слишком много проблем.

— Многие из них Хирузен сам ему и оставил вместе с миссией, — с горечью поддержала мужа Цунаде. — Совет Конохи и Совет джонинов склоняется к признанию первого принца новым правителем. При учителе в Конохе стало слишком много советов и советников!

— Соглашусь с Цунаде, — это уже высказался Хиаши. — При Третьем Совет Конохи начал играть слишком большую роль. Мне известно, что многие решения были приняты Хокаге-сама вопреки его собственному мнению, тогда он склонялся на сторону Митокадо, Утатане и Шимура. Теперь уже Нара. Как кажется старейшинам, Совет часто более внимательно прислушивался к Данзо, чем к Хирузену. Когда Орочимару ликвидировал Шимура, положение исправилось. Но сейчас, когда Хокаге Минато, все вновь вернулось к началу.

— Поэтому я думаю, что мой клан может быть в опасности, — подытожил Фугаку. — Минато помнит о нашей дружбе, но Коноха может стать выше нее. Например, нападение на Кушину уже было совершено. И виновные до сих пор даже не найдены. Не уверен, что их поиск даже идет.

— Миссии, — напомнила Микото. — Те из них, которые доходят до распределения, почти всегда исходят от южных провинций. Все еще открыто не признавая никого дайме, Коноха уже играет на стороне мураджи Хоно и его внука против законного правителя. Естественно, никто из нас их не берет. Скоро все, кто не согласен с мнением Совета, просто останутся без денег.

— Это еще не все. Миссии часто идут вразрез с былыми договоренностями, — добавил Хиаши. — На членов клана Такетори было совершено нападение, когда они были наняты крестьянскими общинами в восточных префектурах. Конфликт произошел с шиноби Конохи, охраняющими строительство дамбы, из-за которой были подтоплены поля крестьян.

— Выходит, шиноби помогали нанести урон полям соседей и атаковали, когда Такетори пришли урегулировать конфликт? — задумчиво пробормотал Джирайя. — Это уже прямое нарушение правил шиноби.

— Это Амацуми, — мрачно добавила Цунаде. — Пусть не сами, но они помогали нанести вред чужим угодьям — а это грех перед небом.

— Ну, на шиноби эти законы никогда не распространялись, — не согласился с Цунаде Джирайя, — я говорил про конфликт с союзным кланом. Такетори не живут в Конохе, но они всегда помогали Листу в войнах.

— После поножовщины прямо у ворот деревни, думаю, некоторые готовы и на шиноби из кланов Конохи напасть, если встретят их за пределами стен деревни, — хмуро сказал Фугаку. — Что ни говори, Джирайя, но Учиха такое терпеть не станут. Ты сам принес вести, что в Стране Ветра большие перемены. Суна готовится к переходу за пограничные горы и наступлению на Страну Рек. Если Коноха собирается что-то с этим делать, а деревня не может ничего не делать, то все шиноби вновь окажутся на новом фронте. Я не уверен, что сейчас старый враг поможет нам сплотиться вновь. А воевать, страшась получить кунай в спину — хуже не придумаешь.

— Там враг не такой уж старый, — с сомнением ответил Джирайя. — Мне пришлось пройти почти через всю Страну Ветра, аж до Роурана, чтобы во всем разобраться. И скажу я так. Страны Ветра больше нет.

— Ха? — не понял Хиаши.

— Суна разрывает связи с дайме Страны Ветра, — пояснил Джирайя. — Начались бои Песка с гвардией Страны Ветра и наемниками дайме на границах Великой пустыни, в основном в районе восточных низин, ближе к южным границам Страны Рек. Это саванные территории, там большие стада зубров и основные места разведения вьючных мамонтов. Первые — один из ключевых источников пищи в Суне, вторые — незаменимы для караванщиков. Поэтому бои интенсивные, и поэтому часто отряды Суны оказываются на территории Страны Рек. Вряд ли сейчас они готовы к наступлению на соседей.

— Суна уходит от Страны Ветра? — шокировано переспросил Хиаши, явно еще не бывший в курсе событий.

— Они перешли на сторону Страны Песка, — подтвердил Джирайя. — Королева Роурана и Казекаге заключили союз и принесли обоюдную присягу перед страной, что бы это ни значило. В общем, теперь на западе Страна Песка, а не Ветра.

— Они с ума сошли?!

— У них были причины, чтобы поступить так, — не согласился Жабий Отшельник. — Но Ветер или Песок — разницы особой нет для нас. Шиноби Суны оказываются в Стране Рек, и, Фугаку прав, Коноха не может на это не ответить. И он прав, что шиноби Листа сейчас не способны объединиться.

— Так скажи, что нам теперь с этим делать, Джи! — сердито потребовала Цунаде.

— Нет, лучше ответь, что теперь будет делать Минато? — поправил Цунаде Фугаку.

Наступило короткое молчание, видно, Джирайя не нашелся с ответом.

— Ему нужно погасить конфликт в деревне, — нарушив молчание, высказалась Микото. — Причем медлить нельзя, Суна уже в Стране Рек. И как держит свое слово Оноки, мы все прекрасно знаем. Открыто мир он нарушать не будет, но он выдавливает всех нукенинов и йохей-ниндзя на север Страны Огня. А Коноха сейчас работает только на юг. Это не может долго длиться, но я не вижу путей, которые позволили бы объединить Лист миром в короткие сроки.

— Боюсь, Хокаге решится на жесткое подавление инакомыслия, — согласился с Микото Фугаку. — И, скорее всего, для этого ему придется избавиться от Учиха. Когда функции Военной полиции начали распределять по другим отрядам и передавать их Анбу, мне показалось, что именно к этому все и идет. Нас уже обвиняют во всех возможных грехах, но к нам продолжают тянуться те, кто не согласен с решениями Совета. Пусть сейчас клан переживает не лучшие времена, но мы все еще полиция Конохи и все еще клан-основатель. Без нас многие просто будут вынуждены принять новую политику, за которой стоит большинство, или покинуть деревню.

— Если покинуть ее позволят, — добавил Хиаши. — Сейчас Коноха к сохранению бьякугана относится более ревностно, чем сам наш клан. До присоединения к Листу Хьюга гораздо чаще заключали браки с другими родами, позволяя додзюцу оказываться вне клана. Потомки таких союзов все еще живут в деревне — это те же Юхи и Кохината. Сейчас подобное встречается все реже. И после разгрома Корня к нам в руки попали свитки, содержащие информацию о нашем джуиндзюцу. Старейшины подозревают, что Анбу овладела этой техникой. И Коноха может убить всю побочную ветвь Хьюга, если мы попытаемся покинуть селение.

— Это было бы очень похоже на Данзо, — мрачно прокомментировала услышанное Цунаде.

— Поэтому мы отложили на год наложение печатей на новое поколение, — пояснил Хиаши. — Хотя моей дочери уже три года, и ритуал должен был быть проведен в ее день рождения. Но тогда мы смогли отменить его из-за действий Кумо. И пока я не уверен, как поступить в этом году. Четвертый день рождения Хинаты все ближе.

— Орочимару мог обходить ваше джуиндзюцу, — припомнил Джирайя. — Думаю, можно было бы выяснить, как он это делал.

— Этим нужно заняться, но вопрос пока в другом, — настойчиво напомнил Фугаку. — Учиха и примкнувшие к нам кланы не могут повлиять на политику Конохи. Мой клан отстранен от управления деревней еще Тобирамой. После того, как Хирузен поступился основными принципами Листа и отпустил на фронт юных шиноби, среди джонинов стало слишком много юнцов, которые умеют убивать, но имеют мало жизненного опыта. Так вышло, что большая часть из них относится к кланам и группам, поддерживающим верхушку селения. Так что и через Совет джонинов теперь не удается повлиять на курс Конохи. Поэтому я склоняюсь к тому, чтобы начать готовиться к худшему исходу.

— Ты говоришь о восстании? — вздохнув, озвучил очевидную мысль Джирайя.

— Возмущение Учиха растет, мне сложно сдерживать его. Этой энергии нужно дать направление, иначе она выйдет из-под контроля вместе со всей этой ситуаций. Восстание? Возможно, и так… — с сомнением сказал Фугаку. — Я не уверен. Хотелось бы избежать подобного. Слишком большие жертвы понесут обе стороны. Я бы хотел самостоятельности, как те же Такетори. Но, помимо наших внутренних проблем, остается еще кризис власти во всей Стране Огня. Сейчас шиноби Конохи оказывают помощь мураджи Хоно. Если мы встанем на сторону дайме, то это будет не восстание. Это будет война.

— Вмешиваться в политические дрязги для шиноби, я бы не сказал, что это правильно, — неодобрительно заметил Джирайя. — Одна группа знати борется за доступ к казне против другой. А страдают от этого остальные. В такой войне не будет правых.

— Согласен. Но Коноха уже вмешалась в большую политику. И в борьбе за доступ к казне знать привлекает уже не только шиноби, она вовлекает другие сословия, водружая на свое знамя громкие лозунги. Из-за этого крестьяне и владетели земель юга уже готовы на прегрешения перед небом, разрушая чужие поля. Нинсо рушат храмы. Шиноби борются за власть, а дайме едва не был убит прямо в Конохе. Этому нужно положить конец.

— Хех. Слишком громкие слова для шиноби, — немного растерянно сказал Джирайя. — Обычно ниндзя интересен только собственный достаток и те, кто им его обеспечивает.

— В наше время уже не все измеряется деньгами, — уверенно ответил Фугаку.

— Государю будь предан, — добавила Микото. — Первое правило шиноби.

— Гм, еще вчера первое правило в Конохе было иным, — с улыбкой в голосе заметил Джирайя. — Это же из Рюджинкё, Микото?

— Да, — вместо нее ответил Фугаку. — И я считаю, что это верное правило.

— Сенгоку Джидай давно пришел конец, в каждой значимой стране появились свои какурезато, но смысл жизни многих шиноби в них остался неизменным, — пояснила Микото. — Мы сражаемся по приказу дайме в развязанных ими войнах, но сражаемся за собственную выгоду. Мы помогаем людям, выполняя миссии, но только выполняя заказы. Мир поменялся, но не поменялись шиноби. К Орочимару можно относиться по-разному, но он прав, находя для шиноби в своей стране новый смысл жизни. Нужно смотреть дальше границ своего клана, деревни и сословия. Мы живем в государстве, у нас есть дайме. И у нас есть долг перед ним.

— Долг или нет, но защитить людей надо, — хмуро заметил Фугаку. — Оголтелое поведение населения южных префектур заражает шиноби. Это становится опасным. У жителей севера тоже есть мечты и желания, но я не вижу, чтобы первого принца это интересовало. Впрочем, я не знаю также истинных намерений нового регента, но он хотя бы озвучивает правильные речи и не разжигает рознь.

До моих ушей донеслось озадаченное кряхтение Джирайи, который, судя по шороху одежды и скрипу половиц, сменил позу и пересел поудобнее.

— Единственное, что может быть мечтой — это желание, чтоб сбылись ваши мечты, — негромко пробормотал отшельник. — Помнишь это, Цунаде?

— Да, — услышал я улыбку в голосе Цунаде.

— О чем вы? — не понял лидер Учиха,

— Ты напомнил нам о прошлом, заговорив о мечтах и желаниях. Это слова Орочимару, когда я спросил о его мечте, — ответил Джирайя и тихо рассмеялся. — Неловко было такое от него услышать, пришлось притвориться, что я без сознания.

— Неожиданная сторона учителя, — заинтересованно прокомментировала Микото.

— Вот уж верно, — охотно подтвердил Джирайя. — Так что ты планируешь делать-то, Фугаку?

— Если бы речь шла только о Конохе, то, возможно, я бы был согласен на восстание. Но, хочешь верь, хочешь нет, даже не с целью захвата власти. Это стало бы моей жертвой Листу, клан был бы уничтожен, а деревня вернула единство. Я понимаю, что Учиха не смогли бы захватить власть силой, — откровенно ответил Фугаку. — Сейчас же дело не только в Конохе, поэтому я рассчитываю развести стороны. Если страна раскололась на север и юг, то нужно просто провести между ними границу.

— Разделить Коноху и саму Страну Огня? — не удивившись, с сомнением уточнил Джирайя. — На это согласятся далеко не все. Будет война, как ты и говорил ранее. Не только гражданская. Если Коноха разделится, то станет легкой мишенью для других Какурезато.

— Если будет осуществлен план Мадоки Каго, то будет создана Уния со Страной Звука. Тогда мы не остаемся одни. Уния уже объединила Страны Звука, Железа, Гор и Горячих Источников. Вместе мы сможем пережить возможные нападки со стороны. Гражданская война опаснее будет, — ответил Учиха, — но если цели ее будут понимать лидеры сторон, то больших жертв можно избежать. Минато остается признаваемым всеми Хокаге, он мой друг и твой ученик. Мы сможем донести ему свои цели. Надеюсь, он их поймет.

— Я бы не был в этом уверен, — неохотно высказался Хиаши. — Поэтому хотел бы сначала обезопасить свой клан, на случай если наши опасения о джуиндзюцу оправдаются. И определиться с тем, кто на чьей стороне. Нужно собрать коалицию.

— Соглашусь, — коротко высказалась Микото.

— Ну, Нара, Акимичи, Яманака точно отпадают, — со вздохом перечислил Джирайя. — Абураме тоже, они ненавидят Орочимару и все, что с ним может быть связано. Сарутоби, Шимура, Митокадо, Утатане и те, кто ими издавна поддерживался, вроде Хатаке, Гекко, Ширануи, Итои, Изумо, Фунено и прочих, естественно, тоже известно, каких позиций придерживаются.

— С нами Учиха, Хьюга, Курама. Инузука тоже на нашей стороне, им симпатично то, как в Рюджинкё относятся к животным и признают их равными людям, — в свою очередь озвучил свой список Фугаку. — Все семьи и кланы, ориентированные на тайдзюцу, как Ли и Майто, примут нашу сторону. Если с нами будут Сенджу, то вместе с вами примкнут и Казамацури. За двумя кланами-основателями последуют многие, привлеченные ими: те из Цучигумо, которые примкнули к Конохе, Умино, Узуки, Сузумено и прочие. Также можно рассчитывать на тех, кто всегда конкурировал с кланами из другого лагеря, так как в Конохе все еще есть те, кто помнят былую вражду. Например, Тобитаке точно будут против Яманака.

— Тобитаке… Помню, они были вечной бедой Учиха. Мелкий клан, но умеющий избегать вашего додзюцу, — припомнил Хиаши. — Уверен, что они последуют за Учиха?

— Яманака досаждали им больше. И да, уверен, с ними я уже переговорил.

— Даже так, все равно выходит, что численное преимущество на стороне Хоно, — посчитав в уме, озвучил результат Джирайя. — Если вспыхнет конфликт, это сыграет свою роль. Тем более что у Нара есть Шикаку, он хороший стратег.

— У нас есть Кизаши, — вступилась Микото. — Он известен, как ирьенин, но его ум недооценивать нельзя. Когда едва не рухнул фронт близ Амегакуре, а командующий тем направлением оказался в госпитале, именно Харуно взял командование и в итоге одержал победу. Я хорошо знакома с ним, поверьте, это не просто удача. Орочимару хорошо развил его таланты.

— Гм, вы оба ученики Орочимару и ненавидите его, если я не ошибаюсь. Но оба же готовы выступить фактически на его стороне сейчас. Иронично.

Микото замешкалась с ответом, подбирая слова, пока не высказалась в духе Кизаши:

— Он был ужасным, но хорошим учителем.

— Ладно, тогда наш план на ближайшее время, если вкратце — это договориться с кланами, а также с Орочимару, — после короткой паузы, подытожил Джирайя. — Последнего я могу взять на себя. И настроение Минато попробую прощупать. А с кланами придется договариваться вам.

— Я это уже давно делаю, вообще-то! — возмутилась Цунаде. — Пока ты пропадаешь неизвестно где.

Дальше заговорщики начали обсуждать детали, а я же вновь вдохнул полной грудью, получая небольшое удовлетворение от проделанной работы. Кажется, в Конохе все идет относительно неплохо. Хотя, конечно, в целом я одержал в Стране Огня сокрушительное поражение. Вместо всего государства получится включить в свой союз лишь его часть. Неприятно, но и так пока сойдет. Можно приступить к другим делам.

15 сентября 49 года от начала Эпохи Какурезато

Еще неделя не прошла со дня памятных переговоров Учиха, Сенджу и Хьюга в храме Масок Узумаки, как их последствия начали отражаться на жизни деревни. Вполне ожидаемо суета кланов не прошла незамеченной, учрежденный Хокаге новый отряд в Конохе, который перетягивал на себя едва ли не половину обязанностей Военной полиции, серьезно сказывался на ее снабжении. Это грозило ослабить весь клан Учиха и шло в разрез с планами Фугаку и Джирайи, поэтому они начинали торопиться, а спешка заставляла ошибаться.

Жабий Отшельник даже не успел добраться до Ото и только начал обрабатывать Минато, когда события начали приобретать угрожающий и необратимый ход. Шестерни судьбы пришли в движение, воплощались в жизнь планы. Да, не только Фугаку умел планировать. Анбу и Шикаку тоже имели заранее приготовленные стратегии на разные возможные случаи.

Они сообразили, что мариновать не самые благонадежные кланы в деревне, позволяя им маяться от безделья и строить планы по перевороту — это было не самое умное решение. Вскоре Хокаге, казалось бы, пошел навстречу фракции шиноби, стоящей за малолетним дайме, и допустил формирование заказов в северные территории страны. До этого сидевшие в Конохе Учиха, Хьюга, Курама и прочие не могли откровенно игнорировать такие миссии, поэтому их члены начали покидать деревню.

Со стороны Анбу это был логичный шаг, необходимо было разделить силы противника, чтобы разобщить их и при нужде разобраться по очереди. Для этого на север же отправлялись и группы, условно, южной фракции, в первую очередь свежесозданный отряд Анбу по поимке нукенинов и дезертиров, замещающий часть функций Военной полиции. Я не уверен, что их первоочередной задачей была ликвидация Учиха и компании, но, в случае приказа, они могли бы это сделать.

Помимо этого, большие силы Конохи были выдвинуты к западной границе Страны огня для сдерживания Суны. Опять же, две фракции Листа там держались поодаль друг от друга, выбрав целями разные участки фронта. В итоге, благодаря численному преимуществу, получалась следующая диспозиция: южане могли окружить и как минимум сковать на севере отряды северян, на западе батальон под командованием Фугаку оказывался вблизи Танигакуре, являющейся формальным союзником Конохи, но по факту лишь той ее части, которая стояла за Хокаге. При этом в самом Листе оставалось не так много боеспособного населения, в основном женщины, дети, ветераны, но там, естественно, оставались подконтрольные Хокаге силы обороны.

Не самое лучшее положение дел для северян. Повторюсь, вряд ли бы их начали резать просто при первом же удобном случае, но Анбу подобную подготовку напрасно бы не проводили. Собственно, Фугаку бы тоже не повелся на это, если бы не имел свои виды на складывающуюся расстановку сил. Имея за спиной гендзюцу Шарингана, помощь Курама и поддержку клана Кедоин с их непревзойденными навыками маскировки, Кизаши, которого все же втянули в это мероприятие, подкорректировал баланс сил на отдельных участках вероятных боев в свою пользу.

Я в свою очередь решил им облегчить задачу, заставив мураджи Хоно понервничать и затребовать для защиты собственных владений дополнительные силы шиноби. Во-первых, по моей просьбе Казекаге выдвинул к устью Бандзе большой отряд. Там, где река впадала в море, в Стране Рек располагалось несколько важных поселений. Это Такуми, которая все еще занимала некоторую нишу на рынке вооружений, Коноха все еще зависела от поставок из этой деревни. Также там имелось несколько торговых городов, захват которых Суной имел бы большое значение для Страны Огня, так как по Бандзе и впадающей в нее Хокке шел значительный поток грузов.

На отражение возможной атаки Суны в этом направлении Коноха не могла не выделить шиноби. Кроме этого, я решил, что пришла пора вернуть Узушио. Остров, который издавна был опорной базой, с которой можно было контролировать все восточное побережье Страны Огня. После того, как Кири увязло в Стране Горячих Источников, Коноха расслабилась и отвела отсюда значительную часть своих резервов. Пришла пора напомнить им, что жизненный путь не устлан лепестками роз.

Вдохнув свежий морской бриз, наполненный ароматом сохнущих на камнях водорослей и протухших в вулканическом песке остатков органики, я еще раз осмотрелся по сторонам, ожидая, пока мои спутники придут в себя. Мы были на Узушио, на берегу удобной бухты. С севера ее укрывал обветренный скалистый берег, с юга из воды показывался восстановленный Кири мол.

Несмотря на то, что Туман пользовался этой бухтой не один год, но обжить остров они так и не успели. Может, ресурсов не хватило на что-то большее, чем восстановление мола и порта, постройку небольшого поселка возле него и расчистку гавани. А может, они оставили все остальное в нетронутом виде, как памятник собственным свершениям.

Просто сейчас я находился в том месте, где когда-то располагалось Узушиогакуре.

Здесь все еще было видно, насколько тяжелым был штурм деревни Узумаки. Остров в бухте, на котором когда-то высилась массивная крепость, сейчас нес на себе отпечаток сражения биджу с призванным Узумаки демоном. Крепкие, толстенные стены из камня и армированного бетона покрыты сетью трещин, башни и коробки бастионов стоят покосившиеся, ведущий к острову мост рухнул и скрылся под водой, обращенная к молу часть острова и вовсе превращена в залив, туда попала бомба хвостатого. На побережье самого острова Водоворота картина была не лучше. Старые портовые зернохранилища, амбары, крепости — все они лежат вповалку, словно разбросанные ребенком игрушечные домики. Сопки на южной оконечности деревни усыпаны валунами, сваями и бетонными блоками — остатками старого мола. Когда в него угодил снаряд биджу, все эти валуны осыпались на Узушио смертельным камнепадом.

Когда-то это была одна из самых могущественных деревень шиноби. Сейчас это были лишь руины. В черных провалах окон завывал ветер, волны бились о торчащие из-под воды обломки зданий, шелестел листьями тростник на занесенной песком отмели, птицы свили гнезда на провалившихся крышах, трава и деревья проросли сквозь засыпавшие улицы кирпичи и каменные блоки. Это была давно мертвая деревня. Но в памяти Узумаки она была жива. А именно их корабли сейчас стояли у стенок пирса. Джонки с красными водоворотами на белых парусах и с трискелионом Отогакуре на стягах.

— Когда я убежал, я не видел, как они умерли, — тихо прошептал Котоширо, сидящий на вывернутом из фундамента какого-то из зданий валуне возле меня. — Я убежал. Остановился только за тем зернохранилищем. Когда обернулся, здесь было только синее пламя. Вода… Камень… Все на сотни метров вокруг горело. Было объято этим синим пламенем. Тогда я не мог думать об этом, но картина въелась в память. До сих пор мне снится. И родители. Мать выбросила меня из огня, только спину обожгло. Но она сама…

Сама она вряд ли была еще жива, когда Котоширо добежал до зернохранилища. То, что когда-то было набережной под нашими ногами, сейчас представляло из себя спеченную массу камня и песка, который местами превратился в грязное стекло. Сейчас все это было занесено мусором и пылью, но мощь примененной техники джинчурики Мататаби поражала все еще. Однако рядом со мной была еще одна Узумаки, память которой запечатлела могущество другого джинчурики. Того, с которым сражались ее родители.

— Ты вернула Узушио, Акичи, — встав за спиной упавшей на колени и не сводящей взгляда с водной глади бухты девушки, сказал я, наклонившись и опустив руку ей на плечо. — Ты вернула свой дом.

— Да, я дома, — словно не веря своим же собственным словам, ответила девушка, сжимая в руке белую маску демона, которая сегодня испила много чакры Акичи.

Кири покидать остров совсем не горели желанием. Даже сейчас, после ряда поражений и переключившись на восточные колонии, за Узушио они держались крепко.

— Ох, девочка, — опустившись на корточки возле Акичи, я заглянул в ее блестящие глаза и утер стекающие по щекам слезы. — Не помню, чтобы ты была такой плаксой.

Посмотрев в ответ на меня, Акичи не смогла сдержать эмоций. Ее губы мелко задрожали, а из глаз с новой силой потекли слезы. Горестно взвыв, она порывисто обняла меня, уткнувшись лицом в плечо. Мне оставалось лишь утешительно похлопать ее по спине.

— Песня острова, мчись ты по ветру и на берег тот доставь горечь мной пролитых слез, — негромко напел я Узумаки. — Поплачь. Ты теперь на том самом берегу. Ты снова дома.

Переведя взгляд на молчаливо наблюдающего за нами Котоширо, я неодобрительно цокнул на него языком, пожурив коротко:

— Вообще, на моем месте сейчас должен быть ты.

— Нет, — покачал он медленно головой в ответ. — Акичи плачет по своим родителям. А вы для всех нас, словно отец, Рюджин-сама. Сейчас ей нужны вы.

27 сентября 49 года от начала Эпохи Какурезато

— Началось, — обреченно пробормотал себе под нос Кизаши, запрокинув голову к ночному небу.

Бездонная тьма над головой сияла мириадами звезд, круглый диск луны озарял небеса, подсвечивая бледным светом редкие облака. По иронии судьбы, сегодня в Отомуре вновь праздновали Цукими, как и четырьмя годами ранее. Но если тогда отряды Конохи вторгались на территорию Страны Звука, то сегодня происходило нечто обратное. Нет, сил Отогакуре в Стране Огня не было. Но некоего рода отмщение за тот день сегодня Орочимару совершил.

К большей горечи самого Кизаши, он стал невольным инструментом того самого отмщения. Он позволил Микото втянуть себя в этот нелепый заговор, он сам спланировал порядок действий, если все же произойдет худшее. И он сейчас приведет свой план в действие.

— Штаб — Злоглазому, — обратился Харуно к сидящим рядом с собой шиноби, — цель «купол воды». Уничтожить.

Не сводящая с Кизаши взгляда куноичи тут же затараторила приказ в микрофон недавно полученного из Отогакуре оборудования. Новые радиостанции были поставлены в свитках в кратчайшие сроки, на их освоение было достаточно времени. Без них, наверное, Харуно бы и вовсе не решился на сегодняшнюю операцию. Как бы ни были сильны шиноби северной фракции, но их противник имел клан Яманака в своем составе. А их способности Кизаши были известны и оценены давно. Разведка с помощью групповой техники Канчи Суйкью и система связи с помощью техники Шинденшин — это великолепная комбинация для управления войсками. После дооснащения Барьерной команды Конохи в распоряжении Листа также появилось усиливающее данные техники оборудование.

Дальность сенсорных техник Яманака не могла покрыть всю Страну Огня, но Конохой была создана сеть мобильных командных штабов, которые позволили координировать деятельность многочисленных отрядов. Это дало значительное преимущество в последние полтора года завершившейся этим летом войны. И, чтобы противостоять подобной системе, нужно было иметь собственную альтернативу. К сожалению, альянс Учиха не имел в достаточном количестве ориентированных на передачу чакры и мыслей шиноби. Приходилось заменять их радиотехническими средствами. А сенсорные сферы — бьякуганом. К сожалению, такая комбинация пока не была до конца отработана. Поэтому для получения преимущества над противником его нужно было лишить и сети Канчи Суйкью, и техники Шинденшин.

Именно этим сейчас и должен был заняться Злоглазый Фугаку. Главы Конохи должны считать, что лидер Учиха покинул деревню, отправившись на задание. Поэтому его атака на штаб планировалась неожиданной. Кизаши очень наделялся, что не ошибся в этом. Иначе операция может принести куда большие потери, чем хотел бы. Их и так будет гораздо больше, чем он хотел…

Еще раз вздохнув и окинув взглядом пейзаж за невысокими перилами, опоясывающими облюбованную ниндзя Конохи плоскую крышу, Кизаши мрачно поджал губы. Они заняли гостиницу в кварталах Танзаку. Внизу, на улицах шумела музыка, были слышны пьяные выкрики. Там пахло алкоголем, табаком и более крепкими смесями. Этот город не переставал жить своей жизнью, не зная, что в эту ночь вершится история.

Обратив взгляд к лежащей перед собой освещенной парой светильников карте, Харуно провел пальцем по четким линиям, отображающим расположение сил. Суна заставляет Коноху держать заслон на юго-западе, Ото — на юго-востоке. Сонм малых групп разбросан по северу и северо-востоку Страны Огня. На севере их необходимо постараться блокировать и вывести из боя. Не обязательно давать бой — главное, удержать вдали от деревни и не дать собраться в полноценный батальон. В лесах Инузука и Курама должны с этим справиться. Сложности могут быть с Абураме, но у Орочимару было против них верное средство.

Также у противника есть крупный отряд восточнее горы Кацураги и несколько команд от трех до семи человек разбросаны на южных территориях, выполняют локальные задания от населения. Они могли бы помешать выполнению операции в Конохе. Поэтому перед ними был выставлен заслон юго-восточнее кварталов Танзаку. Мобильная группа джонинов, Джирайя в их числе. Они должны были максимально безболезненно нейтрализовать эту угрозу.

Сложнее на северо-западе. Здесь противником предполагалось уничтожить ядро заговора — Учиха. Здесь, по планам Анбу, должны были полечь Фугаку и Микото. Именно их Совет отправил на защиту границы в этом направлении. И, по сообщениям Хьюга, туда же приближался большой отряд из Танигакуре вкупе с несколькими отрядами наемников и Анбу Конохи. И здесь уже начались бои. Именно это заставило Кизаши все же начать ход операции и отдать приказ Фугаку начинать.

Собранный отряд ожидает встретить на границе Учиха во главе с Фугаку. Однако их ожидал неприятный сюрприз. Так же, как и в самой Конохе, ожидает сюрприз тех, кто пожелал очистить деревню от инакомыслия.

И да простят их боги шиноби за то, что они собирались совершить сегодня.

После марш-броска, за время которого мы преодолели более сотни километров, мы все же достигли нужной точки. До нее оставалось преодолеть широкую, полноводную Бандзё. Река, рассекающая надвое Страну Рек, в этом месте была широка. Ее неспокойная поверхность извивалась в зыбком лунном свете, мелкие блики мельтешили, словно яркие чешуйки. Возникало ощущение, словно это мышцы бугрятся под змеиной кожей. Красивое зрелище. Только сейчас мы были больше увлечены иной картиной.

На том берегу, в плотном тумане гремели взрывы. Из серого марева в небеса вздымалась огромная черная фигура. По ее поверхности изредка пробегали молнии, очерчивая в ночи угрожающий силуэт. Рост великана был, наверное, с биджу.

— Джитон: Райджинга, — процедил сквозь зубы Тенрай, увидев этого гиганта. — Не думал, что увижу эту технику вновь.

— Они расставляли капкан для очень крупной дичи, — пояснил я. — Естественно, подыскали подходящего охотника.

— Посмотрим, насколько он хорош, — хищно оскалился Казекаге. — Подавай им знак!

Без лишних слов все шесть моих рук пришли в движение, складывая необходимые печати. Чакра вырвалась из тела, взмывая в небеса и образуя символ Воли Огня во тьме ночи. Не заметить его было сложно. Надеюсь, нас теперь не перепутают с врагами.

Еще не успел потухнуть символ в небесах, как тело Казекаге было подхвачено взметнувшейся из земли черной волной. Масса, подхваченная чакрой Тенрая, железистого песка ухнула в реку, с шумом расплескивая воду. Оседлав вал из сатецу, Казекаге разрезал воды могучей реки — только брызги в стороны летели. Я двинулся за ним более привычным способом, просто побежав по волнам.

По иронии судьбы во время Второй мировой примерно в этих же местах я сражался с самим Казекаге и джинчурики Однохвостого. Тогда так же, как и я сейчас, мне на помощь мчалась Микото, форсируя реку. Теперь все обернулось совсем иначе. На той стороне отряд Конохи подвергся нападению Танигакуре и наемников. И ему на помощь шли я в образе Омушимару и Казекаге.

Кажется, Тенрай всерьез нацелился было на громаду сотканного из песка и молний гиганта, но его планы бессердечно разрушились о взметнувшуюся прямо из вод реки стену синеватых кристаллов. Стихия Кристалла? Любопытно.

Тем временем впереди воздух сотрясся от громогласного рева. Активированный бьякуган уловил среди мельтешения стремительно двигающихся за пеленой тумана фигур шиноби самую яркую систему циркуляции чакры. Она вспыхнула характерным, хорошо знакомым мне пламенем. Меридианы налились угрожающей темной чакрой, которая распространялась от живота во все стороны, стремительно смешиваясь с обычной человеческой энергией. Через миг ночная мгла оказалась разрезана ослепительным лучом. Концентрированная энергия врезалась в громаду техники Сущности Бога Грома, оттолкнув фигуру окутанного молниями гиганта в сторону. Как ни странно, волны пламени просто расплескались по поверхности черного песка, не пробив ее насквозь. Даже силы биджу не хватило, чтобы уничтожить эту технику.

Правда, Кушину, которая сей ночью явилась вместо Учиха на встречу с наемниками, это не остановило. Сквозь грохот техник прорвался звон тяжеленных цепей. Массивные звенья взметнулись в воздух и с силой рухнули на гиганта, заставляя его вновь пошатнуться. Словно змеи, они начали оплетать темную фигуру, которая, впрочем, умудрялась разрывать их руками.

Я невольно проникся уважением к силе шиноби, создавшего Райджинга. Когда мой клон встретился с Кушиной в бою, он разорвать ее цепи не смог.

Не став пока концентрировать внимание на битве неизвестного шиноби с Кушиной, я промчался вперед, запрыгнув на преградившую путь стену из кристаллов. После этого пришлось сделать несколько кульбитов в воздухе, уворачиваясь от стремительно разрастающихся ветвей острейших кристаллов и вихрей из черного песка. Техники Стихии Магнетизма Тенрая и Стихии Кристалла его противника переплетались в воздухе. Кристаллические клинки стремились уничтожить Казекаге, но мелкие песчинки впивались в искусственные друзы, разрывая их, словно саранча свежие листья травы.

Ускользнув от чужих техник, еще в прыжке складываю необходимые печати. И при приземлении на еще не успевших среагировать врагов обрушиваю ревущее пламя. Тренировки и бьякуган позволили, наконец, овладеть этой техникой без необходимости использовать чакру Рюмьяку. Поэтому вперед устремилась волна смеси хлора и фтора. Потоки газов врезались в пелену тумана, и та вспыхнула в ночи ярким огнем. Водяная взвесь полыхнула синим неровным пламенем, затлел намытый на берега белый речной песок, вспыхнули отполированные водой коряги, поломанные шиноби заросли ивы. И сами шиноби, издавая предсмертные хрипы, не успев даже толком закричать от боли, горели в атмосфере трифторида хлора снаружи и изнутри. Широкая волна пламени накрыла шиноби Танигакуре, отрезая свежие подкрепления от сражающихся с шиноби Конохи наемников.

Смрадные дым и газы, гонимые созданным мною параллельно взмахом руки потоком воздуха, накрыли тех, кто не попал под удар техники или успел сбежать из нее, вызывая приступы кашля и удушья.

Против шиноби низких квалификаций, не имеющих серьезных защитных или медицинских техник, ниндзюцу Касайрью оказалось крайне эффективным. И жестоким. Несмотря на скоротечность моей атаки, мечущиеся в панике живые факелы меж пылающих кустов ивняка оказали мощный деморализующий эффект.

Скривив губы от неприятия собственных действий, я с грустью попросил у с ужасом смотрящих на меня сквозь пелену пламени шиноби прощения. Эти были просто идиоты, которые выполняли задание, отрабатывали деньги. Они понимали, что могут умереть, что их задача крайне опасна. Но они не ожидали, что она будет опасна настолько. Что меньше чем за секунду половина из них сгорит и умрет в муках, а оставшиеся в живых будут харкать кровью и раздирать кожу и глаза в кровь ногтями от нестерпимого жжения.

Хататагами. Мощный взрыв, долгие секунды продолжающий плыть по воздуху раскатами грома положил конец их мучениям. Ударная волна сорвала с ветвей ив и с лежащих на тлеющем песке трупов пламя, развеивая его сонмом искр во мраке ночи, чем скрыла свой сокрушительный эффект. Однако бьякуган узрел то, как летели в стороны разорванные тела шиноби.

Это была война. Война, после которой Танигакуре уже не было места на карте.

Не глядя отшвырнув пару настырных шиноби, которые решили, что их маскировка спасет от бьякугана, я не спеша развернулся к продолжающемуся бою за спиной. Здесь теми же масштабными техниками от шиноби противника избавиться не получится. Порядки двух отрядов смешались. Люди метались под ногами гиганта техники Райджинга, рискуя угодить под разряд молнии или удар одного из семи хвостов или цепей Кушины, они уже сами плохо понимали, где враг, а где друг. Ввяжусь в драку там, и неминуемо попаду под дружественный огонь, а то и прибью кого-то, кого не нужно.

Похоже, не имеющие опыта совместных боевых действий шиноби Танигакуре и наемники, встретив неожиданных для себя противников, начали импровизировать, что и привело к всеобщему хаосу. Какое-то подобие организованности сохраняла группа наемников, которые работали вместе с имеющим Стихию Кристалла ниндзя. Они пытались подобраться к Казекаге, но успехов не имели. Большая часть из них уже напоролась на восставшее против них металлическое оружие и теперь просто пыталась с помощью ниндзюцу сдерживать волны сатецу.

Однако был еще один отряд, который не поддался всеобщему хаосу. Около пятидесяти шиноби в белых масках и со знаками Анбу на плечах. Вот к ним-то я и направился.

— Бьякуган! — мгновенно выкрикнул первый же заметивший меня шиноби из Анбу, предупреждая своих напарников.

Подобраться к ним незаметно мне не удалось. Хотя я не особо старался это сделать, просто надеялся, что во всеобщей неразберихе они могут не обратить внимания. Наверное, среди них был…

Душераздирающий крик выкрикнувшего про бьякуган ниндзя подтвердил мое предположение. Этот несчастный повалился на землю, вжимая голову в плечи и отчаянно обхватив голову руками. Яманака. Вечно от них одни проблемы.

— Оро… чи… — попытался прохрипеть что-то невнятное незнакомый мне шиноби из клана Яманака, попытавшийся захватить мой разум, но обрушившаяся на него масса уплотненного моим кулаком воздуха заставила его замолчать.

Звук с хрустом крошащихся костей своего подельника остальных Анбу не вразумил, но сделал их более осторожными. Они были профессионалами своего дела, иных против Микото, имеющей Мангекьё, не отправили бы. К сожалению для них, сегодня я был за нее.

Пока я разбирался с отрядом Анбу, бьякуган позволял следить за всей схваткой. В случае необходимости я мог бы помочь. Но, как выяснилось, уже оказанной поддержки хватало. К Казекаге подоспели его шиноби из Суны, которых нам пришлось ранее оставить позади, так как бой начался раньше, чем планировалось, и мы были вынуждены поспешать. Проблемы могла испытать еще и Кушина, но, кажется, ее главная слабость — это гендзюцу. А нападавшие планировали встретиться здесь с Учиха, поэтому среди них не нашлось никого, кто был бы искусным в мастерстве иллюзий. Никто не предполагал, что таковые понадобятся.

Поэтому довольно скоро вокруг фигуры Райджинга и спрятавшегося в технике шиноби расцвели линии джуиндзюцу. Цепи Чакры Кушины впились в противника, сначала блокируя чакру в меридианах, а после этого и вовсе, подобно Мокутону, поглощая ее. Конго Фуса были воплощением чакры самой Кушины, которая могла обездвижить даже биджу. За годы войны девочка многому научилась сначала от Микото, потом, в Отогакуре, от меня и родни. В первую очередь, она интересовалась джуиндзюцу. Конечно, у нее были проблемы с контролем своей чакры из-за ее количества и свойств, из-за этого не все техники удавалось повторить так же быстро. Но она упорно боролась сама с собой.

Покрытые знаками фуина Цепи Чакры вцепились в громаду Райджинга, взметнувшись над головой гиганта несколькими витками. Сияние техники сплелось в некое подобие цветка лотоса с противником в центре него. Двенадцать лепестков вытягивали сатецу из ниндзюцу Джитона, обретая плоть, пока стремительно не захлопнулись бутоном над головой обреченного шиноби. Там, под несколькими слоями техники Кушины, которая включала в себя элементы и Гогьё Фуин, и Гедо но Ин, и Ура Шишо Фуин, он уже был лишен возможности контролировать чакру, его кеккей генкай был заблокирован, ему оставалось лишь умереть, расплескав в стороны вскипевшую в жилах кровь.

Девочка стала совсем взрослой, сильной. И безжалостной.

В панике успев использовать технику сокрытия в поверхностях, Хиното провалилась под землю, успев ускользнуть от незримого, но смертоносного удара. Выросшая в Корне девушка не знала своего имени, у нее сменилось несколько позывных, и сейчас она была Хиното. Она думала, что не знает слабостей обычных людей, не испытывает эмоций, не ведает страха. Но сегодня мир в ее глазах перевернулся.

Она узнала, что такое страх. Одного взгляда белых глаз этого шестирукого чудовища хватило, чтобы понять это чувство. Животный ужас, пробирающий до кишок, сковывающий конечности. От него стыла кровь в жилах.

Она была готова бежать, но у нее оставался приказ. Вбитые в сознание установки пришли в конфликт с борющимся за жизнь разумом. Крадясь под поверхностью земли, Хиното могла видеть, что происходит на поверхности. Она видела, как с трудом подавив рвущийся из груди животный рык, Кушина через силу гасит в себе жгучую чакру Кьюби.

В корне знали, что сейчас тело джинчурики страдало от чакры биджу, кипела кровь и нещадно горела кожа. Кушина сама описывала эти ощущения, сравнивая их со сдиранием живьем кожи. Но приходящая с чакрой сила и животная ярость и ненависть блокировали эти ощущения. Самым мучительным был момент, когда сила Девятихвостого отступала обратно в печать. И это был тот момент, когда джинчурики наиболее уязвим.

Несмотря на то, что отряд Хиното был собран для ликвидации Учиха, она знала, как нейтрализовать джинчурики. Их готовили к этому, потому что биджу опасны всегда, даже если они запечатаны в телах людей.

Это чудовище, запечатанное в тело Узумаки, только что уничтожило сильного шиноби, равного по силе Каге. Сама Кушина уже не была человеком, она — животное. Она дралась, словно зверь, прыгая по земле на всех четырех конечностях. Цепи вились из ее спины и одним прикосновением могли убить слабого ниндзя. Лучи энергии, исторгаемые этим чудовищем изо рта, проделывали просеки в лесу. Это не могло быть человеком.

И сейчас, пока чакра биджу отступает, кроваво-черная пузырящаяся масса вновь открывает облик Кушины, оставляя лишь алую ауру, был лучший момент, чтобы атаковать ее. Но что-то Хиното останавливало. Что-то, что вселил в нее шестирукий монстр. Страх. При виде этой фигуры, объятой алым пламенем чакры Кьюби, при взгляде в горящие дикостью алые глаза с вертикальным зрачком, при мысли, что хищно покачивающиеся за спиной джинчурики цепи и алые волосы могут коснуться Хиното, куноичи не могла помыслить об атаке.

Пришедшие из-за Бандзё силы сейчас добивали остатки группы йохей-ниндзя, лидером которых был шиноби с редким кеккей генкай. Битва на берегу реки уже шла на спад. И там были шиноби Суны. Заговорщики получили поддержку врагов Конохи. В лесу, куда были вынуждены отступить ниндзя Листа и напавшие на них шиноби, чтобы не попасть под удар джинчурики и его противника, там, похоже, тоже все шло к концу. Нанятые Анбу наемники не получили подкрепления и теперь проигрывали заговорщикам. Подкрепления были уничтожены шестируким чудовищем.

Все шесть его рук были объяты легким, кажущимся безобидным маревом, которое рвало человеческую плоть в клочья. Отряд Хиното был разбит. Не прошло и пяти секунд. Командир Хиното травмирован, болевой шок, не боеспособен. Кому-то повезло меньше, они уже погибли, сломаны, разорваны, как тряпичные куклы. Кому-то повезло больше, их тенкецу были лишь заблокированы, а тела обездвижены. Шестирукое чудовище имело бьякуган. Оно должно быть уничтожено. Но Хиното не могла даже помыслить атаковать его.

Находясь под землей, куноичи уже подумала, переборола себя, сделала первый шаг к побегу, когда непреодолимая сила потянула ее наверх. Ее маскировка не позволила скрыться от бьякугана. Болезненно выдохнув, когда волна воздуха ударила в грудь, подбрасывая тело, Хиното внезапно поняла, что висит в полуметре над землей. Стальная хватка костлявой ладони с длинными, узловатыми пальцами сдавила шею. Другая ладонь аккуратно подцепила треснувшую маску на лице куноичи. Когда она заглянула в бесцветные глаза чудовища, Хиното почувствовала, как задрожало ее лицо. Мышцы пытались вспомнить, как отражать эмоции, но девушка давно не испытывала никаких чувств.

— Корень, — услышала Хиното полный жалости голос шестирукого обладателя бьякугана. — Ну, конечно. Кто бы сомневался. Бедные дети…

Куноичи даже не успела почувствовать приближения удушья, как болезненная хватка на шее ослабла. Но перед этим несколько легких прикосновений пальцев заблокировали ее тенкецу. На землю девушка упала обездвиженной, не способной даже пальцем шевельнуть.

— А, Кушина, — услышала она, как обратил внимание на Узумаки незнакомец. — Жива? Здорова?

— Омушимару? — вместо лишних слов уточнила Кушина.

— Рюсей Омушимару, — подняв три левые руки, мужчина указал тремя правыми на эмблемы Отогакуре на рукавах своего кимоно. — Рюджин-сама обещал вам помощь. Она пришла.

— Можно было и раньше! — немного расслабившись, зло выкрикнула Кушина. — Мы понесли большие потери.

— Прости, — искренне попросил прощения Омушимару. — Торопился, как мог.

Джинчурики вновь вздохнула, успокаиваясь, прежде чем неловко произнести:

— Спасибо.

Но этих слов Хиното уже не слышала. Ее жгло осознание, в чьи руки она попала. Это был Рюсей! Отродье Орочимару!

Прокатившись по земле, Яманака Санта юркнул за поваленное дерево, скрывшись за его вывернутыми, влажными корнями. Комель был достаточно толст, чтобы десятилетний мальчишка мог за ним скрыться. Но недостаточно прочен, чтобы служить надежным укрытием. Особенно, если в бою участвуют шиноби такого масштаба.

— Жив? — услышал Санта сиплый голос по правую руку от себя.

Это был Нара Маен, вслед за ним как раз и бежал Яманака.

— Ага, — пытаясь отдышаться, ответил Санта. — Где Дото?

— Там, — махнул рукой Нара в сторону ближайшего здания, где прятался Акимичи.

Грохот со стороны парка Сенджу заставил его вновь пригнуться.

— Сейчас двинем за ним! — перекрикивая отдаленные взрывы, сообщил Маен. — Надо убираться отсюда!

Осторожно выглянув из-за дерева, Санта оглядел перекресток улиц перед школой и администрацией. Когда-то там вдоль улиц шла стена, отгораживающая полигон для самых юных учеников Академии. Сейчас она была сметена, и ничто не мешало осмотреть все пространство от места укрытия троицы чунинов до резиденции Хокаге. Многие мешающие обзору здания и прочие помехи были унесены техниками вместе с забором.

И эти техники продолжали сотворяться. Тьму ночи сегодня озаряла не только полная луна, но и ниндзюцу Катона. Там, впереди, схлестнулась Военная полиция и Анбу. Жгучее пламя иногда взметалось выше крыш домов. Его рев доносился даже до Санты. Вместе со свистом клинков, треском молний, рокотом воды и грохотом земли. За тонкой дымкой из поднятой пыли можно было увидеть не только вспышки Катона и молний, но и желтое мерцание Хирайшина Хокаге и тревожное, пурпурное пламя Сусаноо.

— Фугаку! — тихо скрежетнув зубами, Санта снова спрятался за деревом, за мгновение до того, как в него с глухим стуком вонзились сюрикены. — У него все это время был Мангекьё! Чтоб медведь сношал этих Учиха!

Отец самого Санты попал под технику глаз этого треклятого Фугаку! Какое-то мощное гендзюцу, которое невозможно было снять. Яманака молился, что ирьенины смогут спасти отца. Но пока ему нужно было позаботиться о своем спасении.

— Туда! — крикнул Нара. — Смотри!

— Что там? — взглянув в нужном направлении, спросил Санта.

— Это ж Анко! Она вечно носилась с тем самозванцем!

— За ней? — догадался Санта, вопросительно посмотрев на друга.

— Конечно! — зло бросил Маен. — Поймаем дайме и проблемой меньше. Давай к Дото сначала.

Анко Митараши была не одна, с группой генинов. Санта видел некоторых из них в Академии и даже знал их. Две близняшки Узуки были симпатичными девчонками, за ними многие бегали. Ирука был каким-то идиотом, которого пришлось пару раз проучить. И еще пару парней Яманака поименно не знал. И теперь, наверное, уже не узнает. Потому что они примкнули к предателям.

— Половина деревни нукенины, — зло бормотал он, перебежками двигаясь от укрытия к укрытию вслед за Дото и Маеном.

Двигаться приходилось осторожно. Непонятно было, в какой момент может встретиться отряд шиноби. И к какой стороне они будут относиться. Заговорщики носили на плечах красные и белые повязки, но в неразберихе их можно было и не заметить. С помощью Шинденшин Санта получал сообщения, что несколько раз шиноби попадали под удары своих же.

На улицах локально вспыхивали короткие стычки, редко перерастая в продолжительные бои. Но в деревне ни на миг не устанавливалась тишина. Сражение гремело под Монументом Хокаге. В парке Сенджу не утихали взрывы. Там иногда в редких просветах между домов можно было увидеть маячившую над деревьями громаду второго Сусаноо.

Два Учиха с Мангекьё Шаринганом! Ублюдки! И они еще смели говорить, что не виновны в смерти Третьего!

Отряд Анко, похоже, собирал раненых и транспортировал их к окраине деревни. По крайней мере, их удалось быстро нагнать из-за этого. Генины не могли быстро передвигаться с весомой ношей за плечами, это Санта знал по себе. Во время войны ему часто приходилось помогать ирьенинам.

— Атас! — разрезал сумрак лунной ночи крик девчонки, когда Дото и Маен уже подбирались к группе Анко. — Бегите!

Коротко выругавшись, Санта попытался сложить печати для семейной техники, но резкая боль обожгла левую ладонь.

— Сучка! — вскрикнул больше от удивления, чем от боли, Санта. — Она меня ранила. Я без печатей!

Мелкая дрянь оказалась слишком меткой или удачливой. Холодная сталь сенбона пронзила запястье Яманака, пробив суставную сумку и застряв в суставе. Пока Санта, матерясь от боли, старался вытащить сенбон, его напарники накинулись на девчонку.

— Какого демона, придурки?! — возмущено завопила она, пытаясь отделаться от них.

— Я поймал ее! — азартно кричал Нара.

— Сейчас! — басовито отвечал ему Акимичи.

— Пошли на хер, неудачники!

— Черт! Это клон!

— Берегись сенбонов!

— За ней!

В азарте погони они быстро забыли об осторожности, и быстро оказались на крышах. Прыгая по ним и пробегаясь по натянутым между ними проводам, передвигаться по Конохе было гораздо быстрее. И пока им везло, они не нарвались на отряды врагов. Только пару раз Санта едва не угодил в окна сюрикенами, которые метал здоровой рукой.

— Она бежит к окраине! — стараясь сохранить дыхание, крикнул Санта напарникам. — Там отряд наших! Гони ее на них!

— Веди!

Мелкая дрянь, которая вечно ходила в Академию в обносках и бесила Санту крикливым характером, оказалась слишком резвой. Или просто уж очень хотела жить, и страх придавал ей сил. Но она все равно не могла от них скрыться. Они все же смогли загнать ее на тот самый отряд, о котором Яманака знал из сообщений родственников, которые они передавали с помощью техники Шинденшин.

Только вот Санта ошибся с тем, кто кого и куда загнал.

Они вышли к храму Нака. Небольшому, бережно охраняемому Учиха святилищу на окраине Конохи, которое терялось среди малоухоженных полигонов. Здесь и в самом деле был союзный отряд, но, кроме них, были и враги. Вывалившись из гущи веток на расчищенное от растительности пространство перед храмом, друзья поняли, что на них нацелены несколько десятков клинков.

— Это свои, — крикнул кто-то из собравшихся перед ториями храма шиноби.

— Нара, Яманака, Акимичи? — уточнил один из подошедших к ним ниндзя, кажется, это был Мавасу Юхи. — Какого ляда вы здесь делаете?

— Гнались… за предателями, — растеряно ответил Нара.

— Не ваше это дело, — хмуро сказал Юхи. — Занялись бы чем-то полезным лучше.

Санта едва не лопнул от возмущения. А чем они, по его мнению, занимались?!

— Еще раз повторяю, здесь только старики, женщины и дети, — женский громкий голос, раздавшийся по ту сторону торий, отвлек Санту от его праведного гнева. — Я не пущу вас к ним. Если хотите повоевать, то воюйте с равным противником.

Говорила это женщина, Хьюга. В ночи под светом луны Санта не мог рассмотреть в деталях ее лицо. Оно скрывалось в тенях, и только казалось, что сияют мертвенно белым светом глаза. Но по голосу, кажется, это была жена главы клана белоглазых. Санта никогда не знал ее имени, знал только, что она жена главы. Его мать часто потешалась над этой женщиной, которая всегда и при любом удобном случае любила упомянуть свой статус.

— Не завирайся, женщина! — с угрозой порекомендовал один из шиноби. — Это вы начали войну!

— Нам не нужна война, — фыркнув, надменно ответила Хьюга. — Нам нужно, чтобы вы просто отстали от нас.

— Именно поэтому вы напали на наш Барьерный отряд?!

— Именно потому, что вы отправили убийц из Анбу к Фугаку. Потому что вы атаковали Узумаки Кушину. Вы едва не убили дайме!

— Хватит с ней церемониться! — решительно выдвинулась вперед куноичи из клана Акимичи, начав подниматься по ступеням в храм Нака. — Не бойся, девка, твое отродье мы не тронем. Но здесь могут прятаться нукенины…

Договорить она не успела. Упала, словно поскользнувшись, на колени. Едва не скатившись по ступеням. Сначала Санте так и показалось, что она и в самом деле поскользнулась, потому что по ступеням потекло что-то жидкое, будто масло. Но потом он понял, что это хлещет кровь из пробитых артерий и вен, которые Акимичи судорожно пыталась сжать руками.

— Я всего лишь скромная жена главы клана Хьюга, — со сталью в голосе пронесла белоглазая женщина, гордо выпрямив спину и глядя словно над головами столпившихся перед ней шиноби, — но перечить мне я вам не советую. Никто из вас не ступит на территорию храма.

С этими словами Хьюга взмахнула в воздухе неизвестно когда появившимися в ее руках кривыми одноручными клинками. Пара мечей хищно сверкнули в лунном свете, озаряя ночь отблесками мертвенного света и всполохами голубой чакры.

— Да что ты себе позволяешь?! — яростно взревел другой шиноби из клана Акимичи почти синхронно с Дото.

Санта не успел даже что-то сказать, когда увеличившиеся в размерах шиноби рванули вперед. Чтобы скатиться вниз по лестнице, разбрызгивая кровь по земле и камням. Но это уже не останавливало других. Однако их массированная атака не имела эффекта. Превратившись в вихрь полыхающей чакры, Хьюга рванула прямо сквозь вал раздуваемых Футоном ниндзюцу Катона. Огонь и сталь бессильно разлетались в стороны. И летели в стороны бесчисленные капли крови.

Прошло не больше минуты бешеной пляски мечей, во время которых ее пытались остановить и с помощью гендзюцу, и с помощью Хидена клана Нара, но остановилась она лишь тогда, когда все противники Хьюга лежали, неспособные продолжить бой.

Санта избежал ранений только потому, что так и не решился сдвинуться с места. Эта женщина была слишком сильна и быстра. Рванувший из нее поток силы перед началом схватки сейчас быстро иссяк, словно выключенный. Яманака уже видел подобное. На восточном фронте, когда Харуно Кизаши использовал киндзюцу Шичи Тенкохо. Хьюга владела этой же техникой!

— Сейчас я всего лишь скромная жена главы клана, — медленно проведя клинками мечей окружность вокруг себя, вкрадчиво произнесла женщина, — но когда-то я была ученицей Орочимару. И если я сказала, что никто не ступит на территорию храма, значит, никто этого не сделает. Убирайтесь отсюда, пока я добра и сохранила вам жизни. Но лишь пока! Сегодня Цукими! Праздник созерцания Луны! Любуйтесь ею в отражении своей крови, пока я даю на то дозволение!

Сказав это, женщина зашагала в сторону святилища Нака. Санта еще долгие несколько секунд не мог заставить себя пошевелиться, как завороженный наблюдая за этой Хьюга. Светлые ее одежды были запятнаны черными каплями крови. Они же окропили ее лицо, на котором из-за техники Шичи Тенкохо ярко сияли белым глаза. Когда она ступала по ступеням, еще теплая кровь стекала по ним, словно густая вода. На глянцевой, слегка парящей на морозном воздухе поверхности мертвенно сиял трепещущий в дымке образ полной Луны.

А из-за торий на всю эту ужасающую картину взирала мелкая мордашка Анко Митараши. Она наблюдала, как со стонами собираются шиноби. А Санта с горечью понял, что возомнив себя охотником, сам попал в расставленные силки.