В заливе ветров

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Проводив Кирьянена, Айно долго сидела неподвижно, глядя на часы. Было уже половина второго. А Петр обещал быть в двенадцать. Айно прибрала комнату, опять посидела у окна — Петр должен был пройти мимо, если вышел из дома, — но улица была пуста. И Айно уже почти уверилась, что он заболел или еще что-нибудь с ним случилось.

Он пришел только в три часа. Ничего с ним не случилось, это было видно и по тому, что он был в праздничном костюме, и по тому, как беззаботно он ей улыбнулся, взяв ее за обе руки. Айно смотрела выжидающе, но он ничего не сказал, даже на часы не посмотрел. И девушка ни о чем не спросила, только прикусила губу и начала возиться у плиты.

— Мы же условились, что пойдем на озеро, — с упреком сказал Александров.

— Мы условились пойти в двенадцать, а сейчас уже три часа, — не удержалась Айно. Александров опять промолчал. — У тебя усталый вид, что-нибудь произошло?

— Ровно ничего. Я хочу отдохнуть в лесу. А почему ты спрашиваешь?

— Может быть, выпьешь чаю или кофе?

— Мы вскипятим чай в лесу, на костре, — настаивал Александров.

Айно больше не стала расспрашивать. Молча надела пальто, собрала рюкзак. Вскоре они шагали к возвышенности, видневшейся за поселком, потом по узенькой тропинке к озеру. В лесу пахло смолой. Мелкий песок на берегу был теплый, как летом.

Найдя защищенное от ветра место, Александров принялся раскладывать костер. Айно расстелила свой плащ на стволе упавшей сосны. Александров наломал веток и растянулся на них возле костра.

— Земля еще сырая, простудишься, — предупредила Айно.

— Пустяки. Вы, врачи, воображаете, что человека на каждом шагу подстерегают болезни, — усмехнулся Александров. — А я ничего не боюсь, и никакие бациллы ко мне не пристают.

— Не хвались! — остановила его Айно. Но она и сама не могла представить деятельного и жизнерадостного Петра больным.

Александров отгонял сосновой веткой дым от Айно. Потом подкинул в костер несколько толстых коряг, поднялся и подсел к девушке. Айно не шевелилась, только внимательные ее глаза следили за каждым движением Александрова. Вот сейчас он расскажет, почему опоздал, извинится, и Айно поймет, что его не за что укорять. И будет снова так хорошо вдвоем, когда оба думают друг о друге, когда угадываются даже невысказанные мысли и желания.

— А я сегодня закончил план монтажа электростанции, — вдруг сказал Александров. — Понимаешь, в мастерской никого не было, никто не лезет с расспросами, хорошо работалось! — Он удовлетворенно вздохнул и закинул руки за голову, откидываясь назад, как усталый человек. Потом вдруг поежился, словно ему стало холодно, и вернулся к костру.

«Вот и все его оправдания! — с грустной усмешкой подумала Айно. — И так будет всю жизнь. Он будет забывать обо мне, о нашем доме… Нет, нет, нет, — быстро, как бы чураясь, проговорила она про себя, — нашего дома еще нет». И, поднявшись со ствола, накинула плащ.

— Пойдем на берег, Петр, хочешь?

Он с сожалением оторвался от костра. Его знобило все сильнее. Подумал: «Повидимому, все-таки простудился». Спал он прошлой ночью плохо. То в жар бросало, то все тело покрывалось холодным потом. Но ему не хотелось говорить об этом Айно. Он испытующе взглянул на девушку. Сегодня она казалась какой-то уж очень спокойной.

Они вышли на недавно освободившуюся от снега, но уже обсохшую песчаную отмель. Озерный лед далеко отступил от берега и лежал гладкий, почти черный, не отражая солнца.

— Смотри, Петя, как лед потемнел. Скоро его прибьет к берегу.

— А знаешь, с какой силой напирают льды на берег? — оживился Александров. — Если бы ее можно было использовать…

— В механической мастерской? — рассмеялась Айно. — Неужели ты не видишь в ледоходе ничего другого, — ну, просто, скажем, красивого.

— Да, он красив. — Александров задумался. — Я помню ледоход на Волге во время войны. Село, куда мы попали, стояло на самом берегу. Так и казалось, что его снесет. Вот бы посмотреть, что там делается теперь.

— Ну что же… Можешь поехать прямо из Карелии водным путем до Волги. — Вдруг она перебила себя: — А ведь, правда, это удивительно? Кажется, будто Карелия становится все ближе к Москве.

Со стороны поселка донесся гудок паровоза, потом стук колес.

— Но ведь ты обещала поехать вместе со мной в Крым? — с беспокойством спросил Александров.

— Ну, до отпуска еще далеко.

Айно подняла на Александрова глаза, и ее длинные ресницы заколебались.

— В жизни случается всякое, Петя. Я бы не хотела, чтобы мы ошиблись. Подумаем еще…

— А ты что, сомневаешься? Ведь мы уже условились, что в начале отпуска поженимся.

Айно отрицательно покачала головой:

— Нет, я не сомневаюсь… Просто хочу, чтобы мы еще подумали.

— Мы же хорошо знаем друг друга, — взволнованно заговорил он. — Ты знаешь, о чем я думаю, что хочу сделать в жизни… И я тоже знаю…

Александров крепко сжал ее руку. Но Айно тихо отняла ее. Долго шли они молча, прислушиваясь к звукам журчавшего где-то неподалеку ручья. Вдоль берега виднелась широкая полоса воды. Слышался плеск волн в сухих прибрежных камышах.

Когда они вернулись к костру, он почти погас. Петр подбросил в костер дров. Сухие сучья сразу же вспыхнули.

Александров наломал пучок вербы.

— Возьми на память о сегодняшнем дне.

— А знаешь, Петя, я никогда не видела ни гор, ни моря. Говорят, что Черное море зеленоватого цвета…

— А я был в Алупке, каждый день купался в море, а цвета не помню, — усмехнулся Александров. — Помню только, что когда буря, лучше всего плавать подальше от берега, среди волн. И ведь в жизни так же, правда, Айно?

— Я бы побоялась заплывать далеко.

— А со мной? Ты так и не ответила мне. Почему ты молчишь?

Уже начало смеркаться. В прибрежной безлесной полосе отражались огни Туулилахти. Стало прохладно. Они остановились на обрыве. Петр взял ее за плечи. Айно посмотрела ему в глаза. Он притянул ее к себе, наклонился и поцеловал полные губы девушки. Но вдруг она резко вырвалась из его объятий.

— Пора домой! — И торопливо пошла в гору, к поселку.

Александров отстал. Она слышала, как тяжело он дышит.

— Что с тобой? — испуганно спросила Айно. — Ты, наверное, в самом деле болен? — Она уже жалела, что обидела его.

— Я ждал от тебя не врачебной заботы, — сухо ответил Александров. — Я так был счастлив сегодня, что побудем вместе!.. Даже работалось по-особенному.

— Мы еще будем, будем счастливы.

Но он все шел позади, не приближаясь к ней.