Вельруф

1. Непогода

Шёл я, держа над головой растянутый пакет, и с трудом удерживался от мата вслух: позвали, понимаешь, за город. Банька, выпивка, прекрасный пол. Что рекламировал Серёга, поигрывая бровками, приглашая на свою фазенду, я так и не понял — то ли фигурный паркет, то ли изрисовал доски краской. В общем: зуб давал, что пол прекрасный и всем понравится. Вот только фазенда — в жопе мира, это раз. Времени у всех нехватка — дела, работа, это два. Ну и трезвыми оставаться никто не хотел, это три. В результате вместо нормальной поездки — час на электричке, полчаса автобусом. И вроде всё ничего, только порождение прошлого (а не удивлюсь, если позапрошлого!) века, выехав из городка, задымило своим нутром. И снаружи, и в салоне, а пожилой водила бодрым матерком оповестил, что колымага никуда не поедет. Уточнил у бабок с баулами, других пассажиров антикварного чудовища, что и как. И выходило кисло: раньше завтрашнего дня автобуса не будет.

— Да и мужской половой орган знает, сынок, будет ли с утра, — лупала глазками бабка-божий одуванчик.

И стоило бы мне направиться, как и бабки, обратно в городок. Да и возвращаться домой: хрен с Серёгой и его дубовым фигурным паркетом повышенной художественной ценности! Но было любопытно, да и надежда на попутку появилась. При этом, кроме какого-то засранска, где стояла серёгина фазенда, и засрансков по пути к ней у дороги ответвлений не наблюдалось. Ну и километраж посильный — два десятка километров от городка, та ещё антикварный гроб-душегубка… в смысле автобус, сколько-то проехал. В общем посчитал я себя первопроходцем, положился на удачу. Потопал и нарвался на, чтоб его, ливень вместо попутки! С грозой, ветрищем! Бутылки пришлось распихать за пояс, пакетом укрыться. И топать, со слабой надеждй на сердобольную попутку, потому что просвета в тучах не наблюдалось. Хотя горизонт скрывали деревья, но всё равно — лучше…

— Весело, — оценил я звук рвущегося пакета.

Это хорошо что градина потеряла убойную силу, но всё равно прилетело по темечку чувствительно. И весёлого, вообще-то, мало — этак и сдохнуть можно, направившись к приятелю на пьянку!

В итоге, рванул, оскальзываясь на мокрой траве обочины, к деревьям. И падающие на траву и асфальт градины (к счастью, редкие) показали, что поступил я совершенно верно: здоровые, заррразы! Ладно, значит остаётся мокнуть и ждать… Самое обидное, что даже Серёге морду набить или как-то ещё высказать претензии не выйдет. Ну, кроме того, что выбрал для своей фазенды этот засранск.

Град, тем временем, перестал падать. Ну и я поднял глаза, с целью посмотреть, не сменила ли небесная канцелярия текущий погодный план.

И тут же получил по глазам ярчайшей вспышкой, по ушам — болезненным грохотом, а по носу — нестерпимым запахом озона. Сжался, скорчился и тут же почувствовал резкую боль в макушке…

— Как хреново-то! — не открывая глаз, оповестил я округу.

Башка болела пульсирующей болью — похоже, мне по ней прилетело веткой от удара молнии. Хотя… вообще-то, мне везёт, как утопленнику: я живой. Что иначе чем чертовским везением не назовёшь. Потрогал макушку — рассадило, но вроде не вертолётит, и в целом чувствую себя сносно. Так что приоткрыл глаза… и немного удивился.

— Хрен с ним, пока собой займусь, — решил я, чем и занялся вместо удивления.

А именно — откупорил одну из бутылок, сныканных за ремень джинс, и с шипением обработал дырку в макушке. Не слишком страшную, так что как объяснение окружающих странностей она мной не рассматривалась. Так что встал, убедился что не покачиваюсь. И начал немного удивляться дальше.

Итак, первое: на мне были влажные джинсы и такая же джинсовая куртка. Кроссовки — сухие, но они кожаные и хорошие, что не удивительно. А вот трава вокруг меня и деревья надо мной — сухие, да и солнце жарит. Но, предположим, трава и деревья специальные, хитро высохли пока я валялся без сознания. Не слишком вероятно, но предположим.

Вот только что за трудоголики заменили асфальт дороги на камень?! Это немного… подошёл к серой каменной дороге, с отводными насыпями. И нет, не бутафория и не шутка. И если трудоголики и поменяли асфальт на брусчатку, то сделали это не один год назад: часть камней потрескалась от времени и износа. Установив этот вопиющий факт, я ущипнул себя за бедро, на всякий случай.

— Больно, однако, — вынужденно констатировал я. — Хм, я свихнулся? Или умер? Ну да, и с бутылками за поясом и обрывками пластикового пакета оказался на том свете, — сам себе ответил я.

Так, вариантов того, что случилось — тьма. Собственное безумие рассматривать не будем, вероятность смерти — тоже. Попал? Ну судя по всему — так, от молнии и собственной исключительности. И-и-и… а что делать-то?

Огляделся: дорога, блин. В две стороны. И лес на обочинах какой-то не такой, по крайней мере, часть деревьев не узнаю, лютики-цветочки какие-то странные. Ну ладно, а…

На этом мои размышления прервал рык. А на дорогу, пригнувшись и зыркая на меня голодными жёлтыми глазами выбрался волчара! Здоровый, злостный, явно нацелившийся перекусить вкусным и питательным мной! И чем мне от этой сволочи отбиваться? Выкидным фолдером из заднего кармана джинс? Это даже не смешно, хотя… если намотать джинсовку на руку, рискнуть ей, подставив под укус (рискнуть рукой, джинсовка тут не рискует, а безальтернативно идёт в расход), спасая остальное. Ну и затыкать ножом в глаза, горло. Теоретически — возможно, а вот на практике. Стоп! У меня есть метательное оружие, минимум десятилетней выдержки! Может, и не поможет, но…

Скрепя сердце (ну обидно же, блин!), метнул открытую бутылку рома десятилетней выдержки. И это помогло: волчара отскочил, но осколки достали его. Впрочем, основной “поражающий эффект” оказала сорокоградусная: брызги рома попали волку в нос и глаза, и он с жалобным скулежом скрылся в лесу.

— Поллитра, — с облегчением вздохнул я. — Вдребезги… мда уж. Но надо отсюда выбираться, пока медведи и прочая живность не появилась. Так, дорога есть, ей пользуются. Только куда идти-то?

Ответом на мой вопрос стали копошащиеся в отдалении точки: какие-то пешеходы. К сожалению различить их нормально я не мог: близорукость, пусть не сильная (очки не носил. Мешали), но всё же ощутимая. Но абрисы различимы, значит точно — люди. Так что я бодро потопал к парочке на краю дороги.

Вот только по мере приближения и различения деталей мысли о бреде вернулись. Потому что парочка, с совершенно зверскими мордами была… в доспехах! Кожаных грубых сапогах, таких же штанцах с мощными кёпками и дополнительными полосками кожи. Здоровенными кожано-металлическими наплечниками, выпирающими из клетчатой, красно-белой (ну, красно-грязной, но изначально явно белой) туники. Чтобы я ненароком не принял детин за байкеров или ещё каких-нибудь неформалов, эта парочка озаботилась нацепить на головы этакие плоские шлемы, с широкими полями. Вроде шапели или что-то такое. Мало того, на поясах эти ролевики носили средних размеров мечи, а за поясами болтались арбалеты. И как-то, по мере приближения, у меня возникали сомнения в том что это “ролевики”. Очень уж злостные морды, потёртая, причём явно от постоянного использования, снаряга. Да причёски в стиле “горшок” из под шлемов-тарелок, в конце концов! Кстати, “здоровяками” они были, скорее, за счёт своих доспехов. Руки, торчащие из туник, были вполне себе нормальными, не перекачанными, хотя и прикрывались кожано-шипастыми наручами на предплечье. А ощущение “огромности” создавала свободная туника на доспехи и просторные наплечники.

— Wer bist du?! — вдруг рявкнул один из этой парочки, остановившись, как и напарник, тыча в меня пальцем и держа лапу на рукояти меча.

Дойчи-ролевики, блин. Или я попал несколько “веселее”, чем мне думается. Впрочем, хохдойч я, к счастью, знаю. И отвечать надо быстро, а то смотрят недобро, а один так вообще за спину зашёл.

— Их бин… — начал было я, но ни черта не договорил, получив тяжёлый удар по затылку.

Шмякнулся на землю, с трудом поборов желание порыпаться. В моем положении это смертельно: эти бандюги, даже если они не будут хвататься за мечи, меня просто забьют. Чёрта с два я что сделаю врукопашную, учитывая то, что их двое, не говоря о их сбруе.

— Он не успел ответить, Рик, — произнёс один из бандитов.

— Да и Белиар с ним, Рим! Видно же, что бродяга, даже оружия нет.

Говорили они это на хохдойче, несколько диковато звучащем, но вполне понимаемом. И, одновременно, по мне хлопали наглые лапы. Нашли бутылки и с удивлённым присвистом их спёрли.

— Ты глянь, похоже выпивка! Никогда такой не видел.

— Украл у кого-то, но нам-то что? Возвращать что ли, гы-гы?!

— Гы-гы-гы! Ну ты юморист, Рик. Ладно, к судье?

— В тюрьму, а там пусть судья разбирается. Деньги мы за бродягу всё равно получим.

— Только ты перестарался, — грубо задёргали меня за плечо, после чего послышался ещё один удивлённый присвист. — Ты чем его бил, Рик?!

— Наручем, чем же ещё… ну ничего себе! Это я могуч… он жив хотя бы?

— Да жив, жив. Только раз ты такой могучий — тащи его сам. На ногах он после развороченной тобой башки не удержится!

Слушал я это, не проявляя признаков сознания, пытаясь понять, что и как мне делать. А через минуту меня задёргало, в пузо упёрся твёрдый наплечник.

— Тяжелый какой, кабан!

— А нечего было его так лупить!

— Ну да, поторопился и не рассчитал, — признал этот сволочной Рик.

А меня, покачивая в такт шагам, несли. Ну а я, потихоньку, оглядывался сквозь полуприкрытые веки, ну и прикидывал, что мне делать. Выходило хреново: даже за меч не ухватишь, потому что пёр меня бандит на плече головой вперёд. Тут “незаметно” можно только попытаться. Но как бы мне ни хотелось это сделать — нельзя, убьют же, заразы! Вообще, конечно, бред какой-то творится, всё больше подталкивающий к мысли, что меня молнией пристукнуло, а сейчас меня тащат на “праведный посмертный суд”. Пара детин, воняющих потом, пивом, называющими “бродягой” и связывающих это бродяжничество с отсутствием оружия.

Но орать “вы не настоящие!” и заниматься прочей высокоинтеллектуальной деятельностью я не стал. А стал, аккуратно и искоса, оглядываться. И бред крепчал: бодро шагающие типы поднялись на подъём дороги, с которой открывался вид на… городок? Посёлок городского типа, судя по размерам, но при этом: с каменными стенами, островерхими черепичными крышами, на берегу моря, да ещё и, вдобавок, со рвом и подъёмным мостиком! Как-то это… скажем так, что было в этом городишке знакомое, но ассоциации выходили редкостно бредовыми. И ладно, вот я висю, признаков сознания не проявляю. А делать-то что? Ну, положим, фолдер у меня в кармане: “шмонали” эти “волки позорные” меня явно на отлюбись, только выпивку спёрли. Но толку от него не много, даже если я и смогу затыкать насмерть несуна, то второй затыкает насмерть меня, исходить надо из этого. В городе… посмотрим, что будет. Перспектива рыпаться и защищаться в текущих раскладах смотрится бледно, хотя сама ситуация всё больше бесит. И это при том, что я даже морально готов паразиту-Серёге не высказывать всё, что я про него думаю! Если, конечно, окружающий бред придёт в условную “норму” обычной жизни.

А пока я висел, оглядывался и думал, двоица подтопала к воротам в стене с небольшим, но мощным мостком через глубокий ров. Ворота были распахнуты, ну и снабжены парочкой типов, одетых так же как мои “несуны”. Последние издали невнятные звуки, типа привествие и один из них поинтересовался, очевидно имея меня в виду.

— Кого тащите?

— Бродяга, в двух шагах от Хориниса, прикинь? — не без веселья ответил один из несунов.

— А точно бродяга? Одет-то прилично вроде, хоть и странно…

— У него не то что ножа, а даже палки не было! И не хер нам завидовать! Бродяга и награда от капитана — наша!

— Ну да, повезло… А чего тащите-то?

— Да Рик по башке приголубил, перестарался…

— Гы-гы-гы! Бегите тогда, пока не сдох! А то вместо награды будете с могилой горбатиться, гы-гы-гы!

Как-то ни черта всё это не было остроумно и вообще не смешно. Вот только слово “Хоринис” как-то уж очень хорошо услышалось. И как-то уж очень хорошо уложилась в бредовый расклад, всплывший при виде городка с холма. Нет, отличается, намного больше… ну бре-е-ед же! Хотя…

Последующие несколько минут утвердили меня в том, что бред более чем реалистичен. От ворот городка начинался открытый рынок на приворотной площади, рынок, с ряжеными гражданами и гражданками, занятыми руганью, переговорами друг с другом и торговлей. Ассортимент торговли включал в себя, помимо каких-то кабачков, брокколи и прочих помидоров… доспехи, ножи, мечи… Палки какие-то, вроде, луки без тетивы так выглядят… Не говоря о том, что ряжены граждане были в этаком средневековом стиле, платья-чепцы на гражданочках, камзолы-панталоны, рюши-буфы на многих гражданах. Кстати, одежда мужчин явно была повычурнее и поярче, чем платья с передниками дам.

Но даже это ладно, как и “Хоринис”. Чтобы окончательно уверить меня в реальности бреда, по мере прохождения через рынок, в просвет через домами стал заметен некий… открытый храм. По общей форме — типа греческого, крыша да колонны. Но выполнен из блоков, с готишными украшениями. Да и сам городок был этаким фархвёркнуто-готишным. И ни черта мне это слово, в свете моих бредовых предположений, не нравится!

— Очухался? — подал голос мой несун, потому что я явно не смог справится с удивлением. — Ну и виси пока. Почти пришли, а башка у тебя и вправду дырявая. Не буду отпускать, помрёшь ещё… Только чтоб не рыпался, бродяга!

Рыпатся я пока не рыпался, а вот после прохода по улочке стал уверен: я — попал. Именно туда, куда думал изначально. Ну или в психушку, но этот вариант рассматривать глупо.

Дело в том, что нас вынесло на этакую городскую площадь, практически пустую. Но с лобным местом, на которым стояла высокая деревянная платформа. А на платформе, помимо плахи и прочей веселухи были два не слишком свежих трупа: чёрные, иссохшие, в цепях. Видимо — обмазанные смолой, для сохранности и украшения.

— Да не дёргайся ты, никто тебя вешать не будет, гы-гы-гы! — явно заметил мои копошения несун, поддержанный ржачем подельника.

И потащили меня через площадь, к каменному, явно военизированному зданию. Не замку, на архитектуру так и попроще фахверковых острокрыших домов. Но полностью каменному. И выглядящему как казарма, чем, к моему нарастающему внутреннему офигеванию, скорее всего, и являющемуся.

Несуны вошли в ворота казармы, миновали плац, зашли в скудно обставленное нутро, с деревянным полом и освещением какими-то масляными настенными плашками. Несун меня скинул, поддержал и распрямил, держа за плечо и демонстрируя какому-то типу с усиками, в броне явно побогаче несунов.

— Бродяга, капитан! Обнаружили на патрулировании!

— Бродяга, говоришь…

— Я не… — решил было я несколько порыпаться, хотя бы словами.

— Судье расскажешь. В каталажку, — махнул рукой этот тип, развернулся и утопал.

А меня потащили именно в каталажку — вонючее грязное место, с несколькими зыркающими недобро типами, за толстыми металлическими решётками. Втолкнули и дверь закрыли, менты поганые!

Правда, местный контингент (не оборванный и прочее) на моё появление отреагировал только взглядами. Нарушая государствообразующие скрепы и традиции никто меня “кто ты, сиделец?” не спрашивал, “по понятиям” не трещал. Ну, переросли, видно, в своём позднем средневековье “скрепы и государствообразующие традиции”, прогрессивные такие.

Так что я потопал к деревянной замызганной лежанке, которых в тюряге было с десяток, присел на неё и стал проводить внутреннюю ревизию, на тему что у нас плохого.