Вельруф

4. Благожелательный ворюга

Дело всё было в том, что Готика, как выяснилось, имела “игровую условность”. Но я логично предполагал, что эта “условность” — бесконечный инвентарь Безымянного. Но условность была в другом: если Безымянному вваливали до потери сознания, то у него забирали руду и ценности. А, судя по реальности, данной в ощущениях, сделать этого… не могли. Некий, назовём его “пространственным карманом” был в пряжке широкого пояса. Разглядев, я даже заметил вставки из металла, явно отличного от основной пряжки, с… футарком. Феу, Райдо и Эйваз: богатство, дорога и защита. Правда “инвентаря” этот артефакт не показывал, да и данных о его “бесконечности” не было. Письмо я, если разобраться, смог извлечь потому, что искал именно это письмо. Я был практически уверен, что оно есть у безымянного и, одев пояс, неким мистическим образом смог его почувствовать и извлечь. Попытки извлечь меч тысячи истин, титана класса Император, скромный бластер или просто двустволку — успехом не увенчались. То есть, именно пространственный карман, который надо на себя надеть и извлечь из него можно то, что там есть. Если ты ты знаешь, что это “то” там есть.

Роялище, конечно… Но встают вопросы: а кем, всё-таки, был Безымянный? Нет, вариант что “посланник Инноса”, который нёс дохлый дракон из второй части, не имеющий имени — есть. Но бредов и противоречит известному: у Безымянного БЫЛО имя, он не раз пытался его назвать. Не говоря о том, что в рамках всего известного божества не воздействуют на этот Мир прямо. Просто не могут. Им нужны проводники, последователи, артефакты. Хотя уничтожение Адонасом ребят из закрытой части острова, Яркендара, кажется… Ну, в общем чёрт знает, реально мало данных. Но то, что Безымянный — не “самозорождённый проводник божачьей воли”, фактически гарантированно.

А ещё меня начинает несколько… нервировать плюшкопад. Нет, офигительный артефакт пространственного кармана — это хорошо. И крайне маловероятно, что такие плюшки широко распространены, скорее всего, он вообще уникален. Но попадание, здоровье, а сейчас ещё и эта фигулина… Как-то мне ни черта не нравится тенденция. Не хочу быть избранным!

Хм, а что хочу — вопрос. Вернуться? Было бы неплохо, но… неинтересно. Кто я дома? Стареющий дядька, с начинающимися проблемами со здоровьем, без перспектив, да и в целом, ситуация как в стране, так и в Мире, шла явно “не туда”. А тут магия, здоровье, возможно — долгожительство, а то и бессмертие, чем магия не шутит. В общем — место “вообще” меня скорее устраивает. В частности — ни черта, само собой. Значит, хочу я выбраться из Миненталя. И… хрен я буду повторять путь Безымянного! И не буду избранниться, пошли все в жопу!

Ладно, хорош философствовать, займёмся практикой. И занялся: проверил, в рамках доступного, пространственный карман. Даже рискнул, после нескольких предварительных заходов (да и сжав булки до скрыпа) шестопёром. И — работает. Правда, были “но”. Зная, что в этом самом кармане заныкано, это можно было волшебным образом обрести в руке. Даже некое чувство было, если ты тянешь то, что есть и надо. А вот “но” заключалось в сосредоточенности и времени. Полминуты на то, чтобы понять, почувствовать и вытащить. То есть никаких “убийственных выхватываний”, “смены обмундирования” и прочей роскоши мне не обломилось. Только в руку, чуть ли не гудя башкой от сконцентрированности на процессе. Но рояль-рояль, несмотря ни на что. И жить с ним становится веселее, если выживу, конечно.

Далее, посмотрел на написанное на тонком пергаменте (именно коже) запечатанное письмецо. Открывать, естественно, не стал. Но, что важно: несмотря на футарк пространственного артефакта (знать бы ещё, какого божества эта весьма полезная цацка, чисто в познавательных целях), письменность была на латинице и хохдойчем. По крайней мере, надпись “собратьям во Инносе” была латиницей и понимаема, хотя от вычурнсти и завитушечности букв аж в глазах рябило.

— Так, это всё хорошо. Местами даже замечательно, — вслух сам себе сообщил я — так лучше доходит, когда мысль начинает растекаться по дереву как слизняк, а то и метаться там, как белка. — Но нужен первичный план. И точно не болотник!

И беглые прикидки выдали мне такой вариант: надо добираться до Старого Лагеря, угловые шпили-башенки которого были видны даже отсюда, на фоне искрящего барьера. Отдать письмо магам огня, выцыганить за это что-то полезное. Для начала — информацию. О магии, о теологии… о пути из рудничной долины, в общем. Вне её я не пропаду, как мне видится. Да хоть контрабандистом стану, с пространственным артефактом. Не мечта всей жизни, но как вариант — вполне возможно. В общем, реально не пропаду, а торчать на зоне — неохота. И, имея некоторый инсайд от игрушек, и не самые тупые мозги, прикинуть как бы покинуть этот барьер, желательно — не стучась лбом в Спящего и в прочие “избранные приключения”.

А вот с путём до Старого Лагеря… задачка. Если верить игрушке, да и логике, есть некая застава на пути к Лагерю. Со стражей. То ли вырезанной новолагерными, то ли они нашли какую-то хитрую тропу — неважно. Важно то, что сейчас там будут какие-нибудь стражники (если этот пост вообще есть, а исходить стоит из этого), вдобавок нахлобученные непосредственным начальством до “постоянной бдительности!” И вот я, такой красивый, топаю от площадки обмена. Забьют? Ага, щаззз… Разве что ногами или чем-нибудь тяжёлым по голове.

То есть, двигать надо аккуратно, и как-то попробовать этот заслон проскочить. Потом — тоже не огонь, но судя по игре — полегче. И разбираться будем поэтапно, а то я тут буду торчать до появления мстительных духов кротокрысов, в компании с мстительным духом Безымянного. Ну или до темноты, что тоже не огонь.

И уже было подумал выдвинутся, как взгляд упал на след ржавчины на крепи. Хм-м-м… а, попытка — не пытка. И да, очень такие, внушительные гвозди, четырёхгранные, с гранью в сантиметр-полтора. Металл — дрянной, но не совсем. На что указывает и то, что они хотя и ржавели, но не в труху. Так что, потратив полчаса, не без помощи шестопёра и неведомой матери, обзавёлся я четырьмя металлическими штырями, от пятнадцати до двадцати сантиметров на глаз. И это неплохо: во-первых, эти тяжёлые орясины можно метнуть. А тяжесть — это хорошо, даже если не попадёт не слишком острым жалом, то по маковке прилетит душевно в любом случае. Да и метнуть на не слишком большое расстояние я и жалом смогу. Во-вторых: если пост-заслон есть и в ущелье — у меня появляются инструменты скалолазания. Юношеское хобби, но учитывая подросшие физические кондиции и странное желание быть живым, не ограбленным и не избитым — справлюсь. Должен. Хотя вопрос “с хрена ли я?!” в голове ехидно бился. Ну и использовать этот инструмент точно есть где: скалы изобиловали трещинами, так что штыри вполне применимы.

Встряхнулся, спустился к дороге в ущелье и аккуратно, притормаживая перед поворотами, двинулся. И через полчаса наблюдал полноценную деревянную крепостицу, перекрывающую ущелье. Со здоровенными и распахнутыми воротами, но и вооружёнными мордами на боевом ходу стены-проёма ворот. Судя по тому, как эти деятели рьяно вращали бошками — их и вправду нахлобучили, если не до постоянной, то временной бдительности.

Так что отошёл я за поворот, благо был занятный момент. То есть сами стены ущелья крепостью и монолитностью не отличались: трещины, валяющиеся камни и щебень. Но вот один момент “резанул” глаз, благо недалеко. И, вогнав в пару мест штыри (и даже вытащив один из двух), я оказался на полузаваленной, крутой, но всё же тропинке. Начало её было метрах в трёх от дорожки, и понять, что тут тропинка, а не просто какая-то горная деформация, практически невозможно. Кажется, я нашёл, как новолагерные пробрались к обменной площадке. Вот только мне почему-то кажется, что меня они даже бить не будут, а сразу прирежут, как увидят.

Впрочем, вряд ли они тут и торчат, но аккуратнее надо быть. Кстати, несколько тёмно-красных капель показали, что я прав: совсем недавно здесь топали какие-то раненые граждане. Так что двигался я совсем медленно, пока не вышел на уступ-площадку. С отличным (только почему-то ни хрена не радующим) видом на Миненталь. Башни и стены Старого Лагеря, две извилистые и переплетающиеся речки, горы. И да, место огромное, до башен Старого Лагеря мне шкандыбать не меньше пары часов. И надо спуститься — спуск был не отвесным, но не самым простым. И даже если я распущу джинсовку на верёвки — это не слишком поможет, только лишит меня джинсовки.

А вот новолагерные, судя по всему, базируются с той стороны уступа, глубже в горах. Но туда я даже смотреть не буду: не особо интересно, а потенциально — смертельно опасно. Поразглядывал потенциальный спуск, посмотрел на тропинку и мосты — до Старого Лагеря и вправду была тропинка. Вздохнул, да и начал аккуратно спускаться. И где-то через пару минут, безуспешно подёргав застрявший в трещине клин, нашёл прекрасное применение пространственному карману. Металлический четырёхгранник прекрасно туда убирался, довольно оперативно. Доставался так же неторопливо, но на выковыривание клиньев не приходилось тратить ни время, ни силы. А вбив сразу три клина я даже смог немного передохнуть и перевести дух. Не то, чтобы сильно вымотался, но через час спуска я оказался недалеко от уже вполне проходимого склона. И бегать по нему вприпрыжку, с песенкой, да ещё и усталому, почему-то не хотелось.

Отдохнул, спустился и потихоньку и осторожно потопал по заросшему чахлой травой склону к тропинке. В лес залезать почему-то горячего желания не возникло, хотя и всякой хищной пакости на глаза не попадалось… Как и я, надеюсь, не попадался им на гляделки.

Дотопал до тропинки без происшествий, вдохнул-выдохнул, да и потопал по ней вперёд. Кстати, когда-то эта тропинка, похоже, была мощёной дорогой. Хотя время раскрошило большую часть камней, потопив их в почве.

И вот, иду я, уже виднеется просвет в рощице впереди — река и мостик, как я и видел с верхотуры. Как тут раздаётся проти-и-и-ивный, протя-а-а-ажный взвизг-кудахтанье. Как будто гибрид свиньи и курицы издаёт свои гибридные звуки в канализационную трубу. Падальщики, паразиты такие, определил я: звук этот ни с чем не спутаешь, и ещё в игре запомнился. Выхватил шестопёр, стал выглядывать паразита. И вылез: куриное по форме тело, фактически без крыльев, на длинных, покрытых до половины перьями скорее страусиных ногах. Длинная и гибкая шея держала клюв, больше подходящий для тукана. Мелкие злобные глазки с двух сторон от клюва и обманчиво-неуклюжая, этакая “вкрадчивая” походка. И их двое, скотов! Вообще, выглядели они как реконструкция форорацида в музее, только перья прижаты и гладкие. И, вообще-то, один на один эта “птычка” не должна представлять особой опасности, несмотря на двухметровый рост и прочие милые моменты. Дело именно в строении их башки и посадке буркал: падальщик не мог смотреть вперёд. То есть, ему надо увидеть цель боком, навестись, фактически перестав её видеть, и только тогда он сможет атаковать. В общем-то вполне ощутимый люфт, за время которого можно подготовиться. Но — двое. И охота парами (или стаей) у тварей, похоже, “прошита” — квохча своими неприличными голосёнками, твари “охватывали” меня с боков. А значит, если я не хочу быть сожранным, надо атаковать самому.

Решил — сделал. Без рывков, боком и быстро двинулся к одному из падальщиков, приглядывая краем глаза за вторым. И, как и ожидалось, гудящий птиц стал смещаться боком, стараясь удержать меня в поле зрения. Башкой они, похоже, особо не вращают — уж чёрт знает, с чего, но мне, наверное, удобно. Квохтание падальщика становилось всё более недовольным, он стал пытаться отступить боком-спиной, завращал башкой, наконец, просто встав… И с оттяжкой получил в разглядывающий меня глаз шипом шестопёра. Брякнулся на землю, забился, размахивая жутковатыми лапами. Я, естественно, отскочил — коготочки там, может, и не бритвенной остроты, но с такими размерами это и не важно. И… запутася в каких то подлючих кустах, чтоб его! Упав на землю, хорошо что не кубарем! Ну нет у меня столько глаз, за всем следить…

А второй падальщик на резкое движение среагировал, издав хищное квохтанье и шурша травой, рванул ко мне. Как я извернулся — я сам не понял, видно, жить очень хотелось. Но отклонился от траектории — хотя я птица и не видел, охреневал в атаке он, очевидно, на место, где последний раз меня видел. И засандалил шестопёрам по ходилкам атакующего падальщика, сбивая с лап. Чуть не упустил оружие, но удержал. А падальщик, размахивая лапами и бессмысленно хлопая крылышками-недомерками, повалился кубарем. Ну и не долго промучился — несколько шестопёрных ударов его отправили на тот свет. Правда, не сразу: как и первый, бился ещё минуту, не меньше. А башкой, они, похоже не вращают из-за слабых мозгов. “Подвисают”, как первый, становятся на некоторое время не функциональными. Но, в любом случае, матч “фауна Миненталя — я” пока играется с разгромным счётом два-ноль. Или три-ноль? Да хоть бы и “четыре-ноль”, не важно. Вот только главное: мне этот “матч” надо “играть” всухую, а то на скамейке запасных второго меня почему-то нет. Да и самой скамейки не наблюдается, что скорее к лучшему.

Огляделся, прислушался и напрягся. Трава шуршала весьма характерно: шаги. К счастью — человеческие, и к счастью — не крадущиеся. То есть, ко мне двигал некто, намерения которого были не “прибить по-быстрому”. Но это не точно, так что к моменту, когда, раздвинув заросли травы, показался тип, один штырь был у меня за поясом, один — в отведённой за спину руке. И шестопёр был опущен, но готов к бою.

А тип, вышедший ко мне, был лет тридцати, с вислыми усиками и щетиной, в некрашеных грубых кожаных брюках и таких же мягких сапогах. В меховой жилетке-кирасе из странного, взъерошенного этакими остриями меха, с толстенными волосами этого меха. За спиной — лук с надетой тетивой, у бедра — булава, явно похуже качеством шестопёра, с не слишком ровно торчащими в разные стороны шипами. Завершался облик появившегося наручами, немаленькой поясной сумкой у левого бока, ну и грязно-синим шарфом. Новолагерный и, кстати, я выхожу со своей джинсой в “их” цветах. причём что забавно — первопричина, видимо, одна и та же. Синяя джинса из-за самого дешёвого красителя. Ну и синий у не имеющих поставок из-за забарьерья ново лагерных — по той же причине, доспехи они делают и красят сами. А то, что у них в лагере маги воды — скорее некая “подпорка” под экономическое обоснование.

— А ты неплохо справился… для новичка, — произнёс он хрипловатым голосом, кивнув на ближайший труп падальщика. — Добро пожаловать в Рудниковую Долину.

Последнее я бы мог принять за издевательство… Но, вроде бы, собеседник был вполне нейтрален. За оружие не хватался, смотрел на меня спокойно.

— Если хочешь, могу показать тебе как разделывать падальщика, пар… — на последнем он вгляделся и одёрнул себя — на “парня” я всё же не тянул. — И рассказать о жизни тут. За одну из туш твоей добычи.

— Давай попробуем, — не без опасений согласился я. — Меня зовут Вельруф.

— Ратфорд. Вор Нового Лагеря, лучшего лагеря Миненталя. Занимаюсь тут охотой, да и помогаю новичкам, если выживут после встречи с этими отморозками из Старого. Так-то карманы у новичков обычно пусты, но кое-кто мог бы убить тебя даже ради простой кирки. Хотя… это не твой случай, — на последнем он прищурился.

Мой шестопёр явно был повыше классом, да и поэффективнее его булавы. А я чуть пригнулся и приготовился метать железку: если этот деятель отскочит и начнёт в меня стрелять — мне хана, так что давать ему я это не собирался. Впрочем, то ли я был достаточно грозен на вид, то ли Ратфорд оказался не совсем подонком, несмотря на гордое звание “вора” — чёрт знает. Но замерев, он помотал головой, извлёк нож и приступил к разделке одной из туш, комментируя свои действия для меня. За мной… приглядывал, но не агрессивно. И, в целом, лекция оказалась не лишней: часть мяса падальщика, с его слов (да и по запаху, пахнувшему после показательных надрезов), была несъедобна. А вот окорочка, например, довольно хитро и просто отделялись от прочей ноги, с несколькими совсем неочевидными надрезами.

Да и отдал Ратфорд освежеванное мясо мне, приступив к разделке второй твари. И продолжал “лекцию”. Кстати, что интересно, за Новый Лагерь он “топил” и агитировал, мол, “таким как ты, Вельруф, у нас будут рады, найдётся дело и стакан шнапса”. Но, при этом, советовал направится в Старый Лагерь, как наиболее близкий. А вот там, если надумаю, пообщаться с неким Мордагом, да и “стянуть карту у картографа, дерущего за свои каракули несметные деньжищи”.

— А то свернёшь не туда, на уютную, мирную тропинку — а в конце неё окажется опасное ущелье, где обитают твари, которых лучше обходить стороной.

В общем, на удивление благожелательный тип. Скорее всего — рекрутёр Нового Лагеря. При этом, не тащит новичков в Лагерь, что, судя по всему, разумно. Новичок хлебнёт “старолагерного” гостеприимства с “пропиской” и прочими прелестями. Если не сдохнет, не окажется в шахте и доберётся — то станет для Нового Лагеря полезным активом. А пассива в этом Лагере, судя по всему, не надо.

Кстати, про дорогу до Старого Лагеря Ратфорд сообщил, что она очищается от тварей какими-то старолагерными.

— Но на глаза им я тебе попадаться не советую, если твари совсем уж не зажмут.

— Изобьют, ограбят, убьют?

— Убьют — вряд ли. Но до Старого Лагеря доберёшся голым, на потребу некоторым извращенцам. Знаешь, есть такие…

— Наслышан.

— Вот. Ладно, удачи тебе Вельруф. Как надумаешь — обратись к Мордрагу. Кстати, у этого уважаемого вора можно прикупить неплохое снаряжение, по честной цене.

С этими словами случайный знакомец утопал в заросли травы. А я, отойдя подальше, спрятал мясо в пространственный карман. И потопал по дороге, неторопливо и приглядываясь: проверять, не шутил ли случайный знакомец насчёт морального облика патрулей, почему-то не хотелось. Да и сжиратся тварями не возникало никакого желания.