Вельруф

14. Кирка Огня

И тут же сработал закон бутерброда: обратную дорогу я фактически прорубался сквозь суицидную живность. В лесу — психованные волки, накинулись стаей, и только ловкость спасла от падения, а кольчуга — от повреждений. Реально пробиваться пришлось, и стая в два десятка голов отбежала только при смерти шести из них. Так ещё и недалеко, сволочи такие! То есть сновали по подлеску, точили на меня зубы! Подумав, я карман забивать тушами не стал, не говоря о съёме шкур: стоили они по местным меркам гроши, которые логично потратить на выделанную шкуру типа моих спальных. Ценилась шкура мракориса, тролля (правда, про этого форумного жителя мне рассказывали такие байки, что хотелось на ручки и звать маму), кожи глорхов и того же луркера — последняя выходила “дорогущим эксклюзивом”, типа шкуры мракориса. Поскольку по прочностным характеристикам превосходила все доступные, варанов всяких и прочей пакости. Ну, это я и сам видел: гвоздимый тремя рунными клинками луркер самым вопиющим образом на части не распадался, кровищей не истекал, а бодро раздавал плюхи атакующим.

Так эти волчары позорные, чтоб их мясные жуки забодали, телепались за мной. А на выходе из леса меня вынесло на стаю падальщиков! Я уж было подумал, что всё, как минимум без ран не обойдусь… но пронесло. Волчары после нескольких птичьих трупов кинулись на эти трупы — очевидно, как привычную добычу. А падальщики сменили вектор внимания на волчар, позволив мне с внутренним, многоэтажным матом усайгачить дальше по дороге. Оглянулся я на веселуху, устроенную этими сволочами, уже в отдалении и голосом Дроздова сообщил:

— Долина Миненталя богата разнообразной фауной, создающий неразрешимый биологический парадокс: несмотря на разнообразие видов и царств, все они — редкостные козлы.

Немного полегчало, в плане эмоций, но вся эта хренотень издёргала, до Старого я добирался, зыркая на триста шестьдесят градусов, даже подумать толком ни о чём не успел.

Но — добрался. Буркнул стражам на воротах что-то не слишком матерное и злобно потопал к замковым воротам, стараясь по дороге притушить злобность. А то отоварят меня по темечку чем-нибудь тяжёлым, чтоб не злобился.

— Послание для Рабена от Яна, — почти благожелательно сообщил я паре одоспешенных туш, перекрывающих ворота в замок.

— Ну так и передай нам, — прогудел один из них, издавая смешки перегретого самовара.

— А от Рабена… — начал было я.

— Нам тоже прилетит. Ты — новичок, охотник, который отжёг на арене? Вельруф? — уточнил второй, гудяще, но без дебильного гыгыкания.

— Он самый.

— Проходи. Тебе к воротам, — указал он на виднеющийся за ним замковый дом.

Я и потопал, не без интереса оглядываясь. И увиденное именно в замковом дворе было довольно близко к игре. Не без нюансов, впрочем. То есть, то же здание слева от жилых помещений баронов было натуральной киркой. И не рудокопов: здание вполне себе “в стиле” места культа, классической немецкой кирхой времен замков: сама как крепость, но характерной архитектуры. То есть, видимо, маги как жили в ней, так и обитают. Что подтверждала одинокая фигура в красном халате, занимающая на входе в кирку место одоспешенных дуболомов. И ещё был фактор, который херил мои предположения насчёт “проникнуть в замок” — на зубчатых стенах и в тройке башенок торчали стрелки, отсвечивая шлемами на солнце. Да и стражники у дома баронов на меня пялились, так что идея “подвалить к магам по-быстрому” выходила не очень.

Ну, попробую на обратном пути, мысленно пожал плечами я, подходя к парочке у жилых помещений и сообщая про послание. Стражи молча переглянулись, один из них рявкнул что-то нечленораздельное в недра особняка. Вскоре появился слуга, правда, не тот, что выдавал мне кольчугу.

— Передавай послание, — через губу бросил этот тип.

— Рабен сильно изменился за время моего отсутствия, — внимательно, под гогот стражей, сообщил я слуге.

— Господин Рабен — занятый господин…

— Который нашёл время дать мне поручение. И потребовать чтобы я доставил результат ему.

На последнее слуга свалил, а через минуту с топотом и засранской мордой появился Рабен.

— Ну?! — требовательно протянул он руку, в которую я вложил письмо. — И почему так долго?!

— Мне показалось, господин Рабен, что мракорисам не понравится послание вам в качестве ужина…

— Трепач! Ладно, понадобишься — позову, — стал разворачиваться он.

— Господин Рабен!

— Да?!

— Награда, господин Рабен.

На последнее рудный барон скорчил совершенно непотребуную рожу, опустил руку в пояс и швырнул мешочек через порог.

— Доспех верни! — процедил он, с топотом удаляясь.

Ну, в общем-то, я на кольчугу… Нет, вру, конечно: хотелось бы себе оставить. Но с учётом прекрасно заметных замечательных качеств нанимателя, я не удивлюсь, если в мешочке из двухсот кусков изъята “арендная плата”. Не по нужде, а из-за недотыкомности Рабена: типа “показать своё место”. Впрочем — похрен, решил я, присел на ступеньки и стал разоблачаться. Стащил кольчугу, наплечники и наручи. Завернул в них оставшиеся свитки и… бросил через порог дома.

Стражники заржали, по моему — одобрительно. Но в целом — пофиг. Возврат осуществлён в той же манере, что и получена оплата. Упрёт кто-то доспех — не мои проблемы. Я выполнил распоряжение Рабена по “возврату” при массе свидетелей, так что в жопу. Надеюсь, больше не увидимся, мысленно хмыкнул я, прибирая мешочек отлетевший от дома метра на три. И — потопал к парню в красном халате. Была надежда, что никто орать-гонять меня не будет и, к моему удивлению, так и оказалось.

— Храни тебя Иннос, страждущий! — напевно прогундел парень в красном балахоне типа “роба боевого священника”.

Боевого потому, что по приближении стали видны элементы кожаной перевязи, кожаные и кольчужные вставки и в целом — банный халат оказался не таким идиотизмом и не настолько банным халатом. Впрочем сами по себе подметающие пол края и широкие рукава — неудобно, но спишем на религию головного мозга и традиции.

— Что привело тебя на порог… — продолжал парень.

Насколько я понимаю — Мильтен, вроде бы, единственный послушник, принятый магами огня за всё время существования Барьера. Рожа парня лет двадцати пяти это подтверждала: была она пройдошистой до безобразия, вдобавок обезображена печатью интеллекта. При этом: уродом парень не был, что создавало парадокс — но было реальностью.

— Послание магам огня из-за Барьера, — прервал я пафосно-подвывающие речи.

— Это… — очень жуликовато забегал парень глазками, явно думая, что бы с этого поиметь.

Посмотрел на мою физиономию, ну и будучи не идиотом, понял, что кроме посыла в дали, ничего не поимеет. Правда, не попробовать он не мог, так что протянул ладони и скорее простительно-вопросительно выдал:

— Передавай мне?

— А ты — маг?

— Маг! — надулся он.

— А не послушник? — с широкой ухмылкой уточнил я.

— Это… ожидай, — буркнул он со вздохом и направился в кирку, негромко бормоча себе под нос “умные все стали, убивать пора”, что-то в этом стиле.

А через минуту Мильтен появился в компании высокого, обширного телом, гладко выбритого дядьки лет под пятьдесят. Что интересно: светло-коричневая радужка посверкивала оранжево-красными искорками явно не отражённого света. Правда, чёрт знает, видел ли я это глазами, своими мистическим чувствовалом мистической природы или вообще за счёт серьги-артефакта.

А вот халат на дядьке был без вставок защитного толка, но со вставками толка декоративного: висюльки, цепочки, раскидистые кожаные наплечники, вышивка парчой и металлические подвески и прочие кулоны. Тематика — языки огня разных типов и видов, знак Инноса обоих типов: стилизованные ладони, охватывающие язык пламени, ну и стилизованые ладони, охватывающие красноречивое ничего. Последний религиозный символ прямо подкупал своей правдивостью, хотя, подозреваю, была какая-нибудь развесёлая сказка на тему того, что фига в ладонях на самом деле охрененно ценная, а не видно — чтобы никто не догадался.

— Я — Торрез, — велеречиво произнёс данный тип. — Ты рёк, что имеешь послание для Круга?

— Имею, — не стал спорить я. — Передавший послание маг говорил о награде…

— И ты будешь награждён. Но перед этим архимаг ознакомится с твоим посланием, а ты подождёшь. Я жду, — протянул он загребущую лапу, куда я положил послание.

Маг величаво развернулся и потопал в кирку. А я остался с Мильтеном один на один. Последний не выказывал ни злорадства, ни особой обиды, разглядывая меня с интересом.

— Совсем никакой брони, — поделился он со мной результатами наблюдений.

— Угу, — признал я вопиющий факт. — Бароны раздели, — пожаловался я на несправедливость жизни забарьря.

— Да, видел что-то такое. Но ты же сам снял?

— Могли снять с меня, но мне этот вариант не слишком по нраву.

— Понимаю, — кивнул Мильтон, передернувшись под своим халатом, явно представив состояние тела, с которого бы снимали броню.

— Слушай, а награда-то будет? — через минуты тишины уточнил я.

Так-то я оглядывал округу, в которой было не сказать, чтобы многолюдно. Здоровенная мощёная камнем площадь-плац, безлюдная, кроме нас, стражей у жилища баронов и стражей у входа в замковую часть. На плаце размещался здоровенный каменный колодец с воротом, стояли явные казармы: узкая дверь, множество окон-бойниц. И раздавался перезвон — по игре там горбатился в одиночку Стоун, думаю, в жизни так же, только горбатится не только он один.

— Посвящённые Инносу прославлены своей щедростью и справедливостью, — напевно ответил парень.

— Это “да” или “нет”? — любознательно уточнил я, на что Мильтен просто пожал плечами.

— Скорее всего — наградят. Был один заключённый с посланием, одарили его щедро, — уже нормальным тоном сообщил он, но тут же першёл на “боян-стайл”. — И терпение — благодетель пред ликом Инноса.

— Очень рад за него, — покивал я, на что Мильтон озадаченно примолк.

И вот, стоим, я оглядываюсь. И вдруг из жилого дома баронов выруливает такая, не слишком весёлая мамзеля. Орать “баба!!!” пучить глаза и делать глупости я не стал, как и стражники и даже Мильтен. Но путь дамочки от дома к колодцу, набора воды и обратно провожал взглядом вместе со всеми. И, кстати, похоже, та же самая дамочка, что “залетела” за Барьер с нами, та самая, ради помощи которой Безымянный и двинул кони (жалко, блин, не говоря о геморрое, который эта смерть на меня взваливает, если я хочу из этого ЛТУ выбраться).

— Подходить к женщинам баронов не стоит. И разговаривать с ними, — понизив голос, сообщил мне Мильтен, после того, как дамочка скрылась.

Уточнять насчёт “впердолить” я не стал — было у меня ни на чём не основанное подозрение, что этого не стоит тоже.

— И не собирался. Просто удивился: вроде как женщины — ценность, а воду те же слуги могут набрать.

— Так-то оно так. Но Арто, сеншаль и рудный барон, воспитывает женщин. Пороть и бить их он не желает, чтобы не портить внешность, насколько мне известно. Вот и нагружает новеньких тяжёлой работой, если они строптивы.

— Преступниц? — хмыкнул я.

— А сам-то? — прищурился Мильтен.

— Я — честный бродяга, — гордо надулся я.

— Что, и не спёр ничего? — сделал собеседник ещё более скептическую морду.

— Да я даже стражников назвать теми, кто они есть, не успел, — хмыкнул я. — Дали по темечку, вот и…

— Бывает, — пожал плечами Мильтен, по моему не слишком поверив. — Собственно, бабы — далеко не всегда преступницы, — как сообщил мне, так и прикидывал сам маг. — Обнищавшие, бродяжки, честные шлюхи, — сообщил он. — Нам, магам Огня прикасаться к женщинам нельзя, — вздохнул он.

Хм, а я и не знал, что маги-шаманы Инноса, замещающие должность жрецов, оцелебачены. Хотя, если припомнить горный монастырь в Хоринисе из второй части — вроде бы, так и есть. Хотя тут чёрт знает: может быть такой же целебат, как у нас, когда персонал монастырей порноактёрам может мастер-классы давать. А может — Иннос приглядывает, хрен этого божественного типа знает.

— Или, например, Стоун, — продолжал рассуждать Мильтен, указывая в сторону звона молотов. — Его вообще сослали потому, что Гомез потребовал кузнеца, умеющего работать с магической рудой. И архимаг Корристо не возражал, — почти неслышно добавил он.

Хм, то есть Гомезу понадобился оружейник-бронник, это понятно. А магам… да, наверное, тоже. Посохи там, ещё какая-нибудь фигня, да те же амулеты: кольца, подвески и всё такое. То, что я не встречал магической бижутерии, кроме как собственноручно найденной, совершенно не гарантия, что её не делают малыми партиями, для себя и “за Гомеза!”

И, кстати, становится понятно “полутюремное” положение кузнеца: он вряд ли был в восторге, получая от августейшества пенделя за барьер. И не горит желанием горбатиться на местных урок: может, и сбежать пробовал, так что сейчас под “домашним арестом”, в общем-то, в том же положении, что и женщины.

И тут выперся, с соответствующим пафосом, Торрез. Развёрз со ступеней пасть и стал ей говорить:

— Ты оказал услугу Кругу, заключённый, — огласил этот тип. — И не проявил неподобающего любопытства, что отмечено архимагом! — оттопырил он палец на поднятой руке, к моему удивлению — не средний. — Посему мы, избранные Инносом, вознаградим твои труды. Назови, чего желаешь.

— Совсем всё? — не без скепсиса уточнил я.

— В разумных пределах, — огласил Торрез с таким видом, как будто предлагал весь Мир, зажав только пару коньков из-за чрезмерности последнего.

— Тогда, — бегло прикинул я, — у меня есть две просьбы. Плотская и духовная.

— Духовная? — приподнял бровь Торрез.

— Да.

— Выслушаю. Но для начала — плотская.

— Для начала меня зовут Вельруф, уважаемый маг. И я недавно оказался за Барьером. При этом я — охотник…

— И мечник, насколько я слышал — ты блеснул умением на Арене.

— Это так, но становиться стражником у меня нет ни желания, ни призвания. Но даже с охотой моё облачение… — красноречиво обвёл я руками уже потёртую и не слишком чистую джинсу.

— Понятно.

— А бароны у него доспех забрали, сам видел, — подал голос Мильтен, вызвав удивлённое поднятие бровей.

— У меня есть руда, не слишком много, но вроде хватит. Но мне бы хотелось говорить с кузнецом…

— Понятно. Это возможно, более того, если ты не проявишь неподобающей жадности, а твоя вторая просьба не обременит Круг — мы вознаградим тебя рудой, Вельруф. Мильтен, займёшься, — бросил этот тип поклонившемуся послушнику. — А что за “духовная”? — уже заинтересованно уставился он на меня.

— Знания, уважаемый Торрез. Мне интересно услышать про Инноса, Адонаса, Белиара… тьфу на него! — последнее “тьфу” было вызвано меняющимся выражением на морде мага, и судя по его физиономии — “вырулило” положение. — Про земли, про…

— Я понял тебя, Вельруф. Но вынужден отказать — маги Круга заняты и не имеют времени развеивать тьму твоего невежества. Приходи на проповедь, как прочие…

— Проповедь? — не понял я.

— Да.

А через минуту я с трудом удерживал себя от битья с размахом о стену головой. И ладно бы чьей-то, так своей! Повелся на игрушку, старый хрен… В общем, круг — священнослужители, едрить их в религиозные чувства! То есть, они реально “окормляют” народ в Старом Лагере, лениво, через жопу, но делают это, и делают регулярно. Каждый второй караван к шахте, то есть в среднем раз в месяц, один из магов (кому не повезёт, как я понял) задвигает речугу на внешнем кольце, то есть читает проповедь. А мой собеседник, Торрез, там… торгует. Зельями, свитками, да и амулетами, как выяснилось.

— Рудокопам, уважаемый?

— Перед Инносом все равны, Вельруф, — наставительно сообщил маг, тут же испортив песню. — В основном — заключённые из других лагерей с рудой.

— Благодарю за пояснение, — слегка поклонился я, на что маг важно кивнул. — Но мне не нужны рассказы, хотя я не откажусь. Мне бы прочитать…

— А ты грамотен? — с искреннем удивлением уставился на меня маг, да и Мильтен вытаращился.

— Аз есьмь, — признал я, решив “аки паки” не добавлять, перебор.

— А прочти как вот это, — с прищуром извлёк Торрез какую-то сложенную бумажонку из своих недр, вроде бы — не туалетную.

Ну я макулатуру цапнул, пробежал взглядом — рукописная схема-отчёт, точнее, запись от кого чего, кому куда. Поставки каких-то типов магам, и сколько им заплатили, судя по всему. Но интересное начиналось не на схеме, а в приписке явно “личного” расчётного листа Торреза. Так что я приосанился, и с выражением начал читать именно приписку:

— “Корристо, выживший из ума старый хрыч, видно, думает, что я руду жопой рож…” — дочитать я не успел.

Торрез с невозмутимым лицом выхватил у меня бумажонку, с такой скоростью, что я бы заподозрил в этом магию.

— Да, ты грамотен, — продолжил как ни в чём небывало маг. — Редкое искусство за пределами монастырей Инноса. Что ж, в таком случае твоя просьба, Вельруф, не столь обременительна и осуществима. Если собратья пожелают, то даже ответят на вопросы, если у тебя они появятся. Но не советую злоупотреблять и отвлекать их. Три дня в качестве награды на ознакомления, от заката до рассвета.

— А стражи замка?

— Хм-м-м… Я бы предложил… впрочем, это надо обговорить с собратьями. Две ночи переночуешь с Мильтеном, — радушно предложил он, на что послушник хоть и не проявил восторга, но и не бился в истерике.

Орать “а почему не три ночи?!” я не стал, хотя очень хотелось. Но в целом — вышло чертовски удачно. Тем временем Торрез величаво удалился в кирку, а Мильтен вздохнул и озвучил:

— Пойдём, Вельруф.

И пошли мы на звон молотков. Кузня оказалась здоровенная, с несколькими плавильнями и наковальнями, с кующими всякую куйню кузнецами. Но Мильтен подвёл меня к двери, куда постучал и впёрся вместе со мной.

— Опять что-то понадобилось этому… Гомезу? Мало народу из-за него сгинуло? — встретил нас хриплый, но не старый голос.

А в комнатке был скорее кабинет. Стол, кресло, бюро, куча грубой бумаги, исчерченной чертежами или приравненными к ним каракулями. Сам же Стоун был колоритен даже с жопы, которую он бесстрашно демонстрировал посетителям, ковыряясь с чем то за большим столом. Колоритность тыла этого персонажа заключалась в том, что он носил не просто “цивильное”, а скорее роскошное шмотьё. То есть всякие рюши, штаны с вышивкой и прочее. Несмотря на это, были видны грубые завязки кожаного передника, да и рукава на могучих лапах были закатаны, обнажая предплечья.

— Привет, Стоун, — произнёс Мильтен.

— А, это ты, Мильтен, храни тебя Иннос, — обернулся кузнец с молитвенным жестом сложенных ладоней.

Молодой, гладко выбритый, очень недовольный тип, хотя на Мильтена смотрящий с приязнью: то ли не в курсе о том, что местные попы приложил свою руку к его местоположению, то ли просто с религией головного мозга.

— Зачем пожаловал? — продолжил Стоун, мазнув по мне взглядом.

— Этот человек, Вельруф, оказал магам Круга услугу. И в качестве награды попросил возможность сделать у тебя заказ, Стоун.

— Разумный человек, — кивнул кузнец. — Вельруф? Который чуть не победил барона Шрама?

— А Шрам — барон? — удивился я.

— Телохранитель Гомеза, но барон. И что тебе понадобилось? — недобро уставился он на меня. — Пойдёшь в стражники, я так и так буду должен…

— Меня ведёт дорога приключений, не желаю в стражники, — отрезал я. — Я — охотник, Стоун. Мне нужен не столько доспех, сколько костюм. Не снижающий подвижность.

— Примерно понимаю, но это больше к Шасу и Нильту.

— А кольчуга? А пластины для защиты?

— А как ты себе это представляешь? — не с издёвкой, а явно с интересом уточнил кузнец.

В общем, Мильтен изображал ветошь, а я с Стоуном черкали на бумаге. В процессе я узнал некоторые новые для меня вещи. Именно “доспех” из кожи никто не делает. И даже не из-за магического металла. Просто кожаный доспех, способный защитить от удара, аналогичного самому дрянному металлическому… тяжелее металлического в разы! Для меня это оказалось новостью, если честно. Ну а про “одноразовость” и неремонтопригодность кожаного доспеха после боя я и так знал. Впрочем, понятно, что функцию защиты исполняет металл, а кожа — роль подложки, от чего мы изначально и плясали. И то, те же джинсы Стоун посоветовал сохранить, покачав головой над “качеством выделки”. Что, учитывая неснимаемость доспеха долгое время — правильно. Защиту обеспечит кольчужная юбка на кожаной подложке (чтоб не звенела), набедренники и наколенники. А во избежание глазуньи в штанах — лучше иметь вентиляцию.

Шаса, кстати, какой-то из подмастерьев Стоуна привёл, так что замерили, прикинули, где кольчуга, где пластины, где убрать под тонкий слой кожи, а где оставить. В общем, получалась конфетка, хотя делать её будут десяток дней.

— А ещё, мастер, — решил я ковать железо, не отходя от кузнеца, — мне бы нож-шкуродёр, и что-то вроде этого, — продемонстрирвоал я тесак, — но из хорошего металла.

— Нож… понял, — взглянул он на схему, бегло начерченную на уголке бумаги. — А меч тебе не нужен?

— Нет, — покачал я головой. — Разве что болтов бы для арбалета.

— Этого добра хватает, полсотни отсыплю.

Дело в том, что мне двуручник… был не нужен. Вот вообще. Я не собирался поединиться с одоспешеными типами, а если и буду — то арбалет, шестопёр, и, наконец, необоримый сто первый приём карате. Возможно, мне и понадобится двуручник — всяко бывает в жизни. Но тогда и нормальный доспех и прочее… В общем, пока я просто не вижу для себя смысла. Вот в полой рукояти тесака смысл есть: вставить посох — и вполне неплохой прибор, глефа-нагината. Двуручник вообще — не заменит. Но более чем неплохая штука.

Ценник, кстати, Стоун зарядил более чем приемлемый — за всё про всё, с учётом работы кожевенников, тысячу руды. Как я понимаю, будучи условно-подневольным, в руде он не нуждался совсем. А в данном случае просто работал “в ноль”, из-за интересного заказа и благорасположения к магам. Мильтон потянулся было к поясу, но я рассчитался сам, как понятно, со вполне приличным остатком.

Добавлять послушник не стал, ну а мне не слишком интересно, зажилит он руду в свою пользу или нет. Спросят прямо — честно отвечу. Не спросят — пофиг, пусть сами разбираются. А после направились мы к кирке, для получения второй части награды.