Восхождение лорда Темпера

Глава 36 В ожидании начала

282 год от З. Э

Пролив Тартский , Штормовые земли.

Если бы судьба существовала, и у нее был пол, то тогда она была бы женщиной. Самой непостоянной, капризной и несправедливой женщиной на всем белом свете. Ибо не могу найти причин, почему спокойные дни мира так резко превратились в пожар гражданской войны, где страдают ни в чем неповинные женщины и дети.

Конечно, все это софистика.

К этому все шло уже много лет. Можно сказать, что предпосылки к войне появились еще до моего рождения. Слишком слабыми были Таргариены для титула королей, слишком амбициозными были грандлорды для простых слуг, слишком сильной была ненависть между регионами… причин много, и сдерживались они всего двумя факторами — честью лордов, не позволявшей им предать своего сюзерена, и выгодой от общих границ между королевствами и отсутствием постоянных войн.

Но Эйрис и его сын Рейгар все разрушили.

Первый много лет подтачивал верность благородных к своему дому, ведя очень недальновидную и откровенно глупую политику, еще сильнее утверждая репутацию Таргариенов как безумных инцестников и полностью разрушая те крохи уважения оставшиеся после Эйгона I Завоевателя, а второй одним своим решением завершил начинания отца — натравил на Железный трон королевства Севера и Штормовых земель, вместе с их союзниками, Талли и Арренами.

И когда я получил письмо, то сразу все понял. Это и есть тот самый конец драконов, о котором говорилось в сериале. И прямо сейчас это несло лишь одни проблемы, как для меня, так и для Дорна. Зная Дорана, можно легко предположить, что он точно пошлет свою личную гвардию на помощь свояку, и наверняка ее потеряет.

А это значительное ослабление дома Мартелл. Дома, который уже несколько лет защищает меня своей протекцией от таких монстров как Айронвуды, Фаулеры, Манвуди, Сванны и другие. Без дома Солнечного копья меня бы просто стерли в пыль, как только Осгилиат начал приносить хоть какую-нибудь прибыль. Так что нужно было что-то делать.

План родился лишь через пару недель, когда мы с Оберином, на самой быстроходной шхуне, примчались в Солнечное копье. Кое-как я убедил Дорана, который был в тихом бешенстве от произошедшего и не начинал ругаться, крушить все вокруг и пить лишь из-за леди Меларио, находящейся на последних сроках беременности и готовой разродиться в ближайшие недели, что не нужно торопиться и следует все как следует обдумать. В ход шли все возможные аргументы, вся информация собранная моими людьми по всему Вестеросу и даже некоторые «преуменьшения» о истинных размерах королевской армии… Ну не узнал он, что вместо тридцати тысяч северному альянсу будут противостоять все пятьдесят, с учетом оставшихся верными короне лордов. Что такого? Главное, что он со мной согласился и решил выслушать.

В конце концов, после многих часов мозгового штурма мной, Дораном и Оберином был намечен простой курс — как можно сильнее снизить участие Дорна в войне, не провоцируя этим короля, в конце встав на сторону победителя и одновременно с этим выкрасть из Красного замка принцессу Элию с детьми — и на его основе был построен план.

С тех пор прошло уже четыре месяца и пока все шло более-менее хорошо.

Был созван Совет Дорна, где через меня, простого торгаша, за которым не слишком пристально наблюдают, до большинства лордов была донесена мысль — «Мы вынуждены участвовать в войне на стороне Таргариенов и наверняка проиграем».

Естественно, большинство из них решили отказаться от участия в походе, сразу после собрания. Но тут их навестил Оберин и намекнул, что в поход вполне можно отправить не своих собственных людей, а наемников в бесчисленном множестве обитающих за Узким морем. Нужно лишь немного проспонсировать золотом дом Мартелл и в собираемом войске появяться люди под их знаменами и флагами.

Идея пришлась по вкусу всем. Раньше они не могли так сделать из-за оскорбления собственной чести и своего сюзерена, но тут он сам предложил так поступить, потратив жалкие несколько сотен золотых драконов и сохранить их собственные рыцарские копья, годами растимые благородными домами.

Так что по факту, сейчас на сорока транспортных галеасах, предоставленных Айронвудами вместо своей «доли» войск, плыли семь с половиной тысяч наемников и еще тысяча всадников шли в Королевскую гавань вдоль Дорнийских марок. Десятки незапоминающихся отрядов по сто и двести человек, коих бесчисленное коленное множество на просторах Вольных городов. Все же таких мастодонтов как Золотые мечи, Рота Кошки, Сыны Ветра и Железные щиты очень мало и зачастую было выгоднее нанять несколько мелких отрядов, чем этих псов войны. Но нам и не нужна была сильная и сплоченная армия — главное чтобы эти наемники, одетые в форму солдат нанявшего их дома, создавали ощущение настоящей армии, пришедшей на помощь королю.

Конечно более опытных людей, таких как Ливен Мартелл или сам Рейгар, таким было не обмануть, но для этого среди этой наёмничьей ватаги была тысяча настоящих дорнийцев, состоящая из пятисот рыцарей дома Дейн (лорд Вориан прекрасно знал о нашей авантюре, но угроза его любимым сестрам очень быстро охладила его пыл) и пятисот гвардейцев Мартеллов, подчиненных лично мне. Именно они будут служить охранниками «штаба» и сопровождать важных персон, создавая ширму для наемников.

Вторым моментом в нашем плане стало назначение меня командующим этим корпусом. По факту это ничего мне не дало — как только мы прибудем в Королевскую гавань главным здесь станет принц Ливен, оставив меня не у дел. Но если знать несколько интересных фактов… таких как личное подчинения мне гвардии и капитанов отрядов, то… все меняется. Во-первых, находясь в тени, я смогу спокойно оставить небольшую «заначку» в Королевкой гавани, не привлекая лишнего внимания. Во-вторых это даст мне больше свободы в передвижении, что очень важно в поздних этапах плана. И наконец, третье, это мой статус. В будущем Доран спокойно сможет показать на меня и сказать «Люди любезные, скажите — если бы я и вправду искренне хотел помочь нашему королю, то отправил бы во главе армии бывшего торгаша, ничего не понимающего в военном деле?». По этой же причине Оберин, не смотря на все желание, не был отправлен на войну, чтобы полностью исключить личное участие дома Мартеллов.

«Вот такие пироги с котятами» — Устало подумал я, опираясь на перила капитанского мостика. — «Хотя я сам виноват — не нужно было лезть во всю эту благородную дребедень. Но жить хочется и хочется красиво. Так что Феликс заранее привыкай к интригам, а лучше учись плести их сам. Раз этим так отчаянно занимаются остальные лорды, то может быть это даже весело».

— Запомни Давос. Если сможешь тайно провести припасы в Штормовой предел, то получишь столько золота, что твоя жена сможет позволить себе носить украшения как у благородных леди. Сможешь?

— Конечно, м’лорд. — Ответил худощавый человек с карими глазами и обычным обветренным лицом. Давос Блохастый. Мой ровесник, уже ставший живой легендой среди морского народа. Все же из нищего мальчишки, едва сводящего концы с концами в глубинах Блошиного конца Королевской гавани, стать капитаном целого корабля и самым лучшим контрабандистом по обе стороны Узкого моря много стоит. — Я вас не подведу.

— Только прошу — не рассказывай Станису откуда у тебя провиант. Сейчас идет война, а узнав, что ты получил помощь от человека короля, он, даже умирая от голода, вздернет тебя на виселице. Понял? — Сказал я, провожая его до шлюпки.

— Да. Благодарю за беспокойство, м’лорд. Да пребудут с вами Семеро. — В очередной раз приклонив голову, ответил мужчина и, не теряя времени залез в шлюпку, которую матросы уже начали спускать на воду.

— И тебя тоже Давос… И тебя тоже. — Пробормотал я, глядя в сторону удаляющейся лодки.

Моя с ним встреча произошла случайно. Просто в одни момент один из капитанов наемничьих отрядов, которых я использовал как стражу в Осгилиате, сообщил мне, что один контрабандист умудрился два раза надуть его «коллегу» и увести из города, минуя таможню, груз стекла, фарфора и виски. Втык получили все. И люди ответственные за склады, и наемники, охранявшие побережье, и сам Блохастый, за которого я назначил награду в пять сотен золотых живым и невредимым. Притащили мне его через пару месяцев. Один из перекупщиков сдал его пиратам Ступеней и те, захватив всю команду и самого контрабандиста, притащили их ко мне.

Изначально я собирался просто его казнить, в назидание другим, но стоило с ним немного пообщаться и узнать поближе, как моё решение поменялось.

Мне всегда импонировали такие люди как Давос — честные, открытые и, самое главное, верные. Своей жене, своему господину и самое главное своему слову. Так что этому человеку, вечно ходящему в коричнево-зеленой шерстяной мантии, старых сапогах и коричневых бриджах, была дана простая и понятна работа — найти все нычки контрабандистов на моих и ближайших к ним землях, что бы полностью перекрыть этому народу путь сюда. Контрабандист справился. И справился прекрасно. Все потайные гроты теперь были перекрыты решетками, мелкие бухточки обзавелись постами наблюдателей, а скалы с секретными пещерами полностью завалены, без возможности восстановления.

Красота.

И сейчас он снова мне понадобился. Полторы недели назад Роберт Баратеон проиграл битву авангарду армии Простора, под командованием Рендилла Тарли. Как он умудрился с двадцатью пятью тысячами проиграть пятнадцати Тарли мне непонятно, но факт есть факт. Разбитая армия Оленя отступила на север, грабя по пути земли Мерривезеров, Кордвайнеров и Фоссовеев, а Мейс Тирелл, не став его преследовать, повел своё войско к Штормовому пределу. Это еще раз утвердило мои предположения, что Тиреллы не будут активно поддерживать драконов и как Дорн выбрали тактику выжидания.

Но был и опасный момент. Штормовой предел был почти неприступен и пока там сидел двухтысячный гарнизон волноваться о взятии его приступом не приходилось. Но проблема была во времени. Даже мне, далекому от войны человеку, становилось понятно, что вскоре там начнется голод и замок падет. А зная Баратеона и его характер, я не берусь гарантировать, что он не поклянется истребить весь Простор до седьмого колена за смерть своих братьев. Ибо живыми они не дадутся — Станис вероятней своими руками удушит маленького Ренли, чем позволит врагу заполучить такого важного заложника.

Так что на Давоса ложилась очень важная миссия, доверить которую я не мог одному человеку.

«Надеюсь, те кошели достигли адресата». — Подумал я и, ощутив пробирающий до дрожи холодный ветер, отправился в свою каюту. Дел до сих пор было много и сами собой они не исчезнут.

282 год от З. Э

Королевская гавань, Королевские земли.

Я не любил Королевскую гавань.

Очень не любил.

Причин было множество, начиная от первого визита, когда меня скинуло в грязные и вонючие воды Черноводной, заканчивая ярким зеленым костром, который словно маяк в ночи, горел в Красном замке. И, судя по лицам причальных рабочих, эта картина уже давно стала обыденностью.

Первым посланием, которое я получил, как только корабли Айронвудов подошли к Королевской гавани, было письмо, написанное под истерическую диктовку Эйриса, где он запрещал «дорнийским ублюдкам» приближаться к стенам города ближе, чем на сотню метров.

Пришлось высаживаться на южном берегу, и под легкий ропот наемников, быстро заткнутый зуботычинами их капитанов, обустраивать там лагерь в стороне от Королевского тракта, подальше от любопытных и глазастых простофиль. Все же тот факт, что в приведенной армии слишком много людей говорящих по-валирийски, не хотелось раскрывать раньше времени.

В Красный замок вызвали лишь меня, как главу войска, и нескольких мелких лордов, ответственных за логистику и создания общего фона. Воспользовавшись паромом и пройдя через Речные ворота, по праву называвшимися Грязными за невыносимую вонь и едва ли не полметра грязи, скопившейся в дорожных выбоинах, мы сразу направились в резиденцию драконов, через Кривую улицу. Вместе с нами пошло почти сотня человек, из которых тридцать были охранниками, двадцать слугами, а остальные…

— Ты все помнишь, Робин? Пятая улочка, третья дверь, два длинных и пять коротких постукиваний. Пиявка та еще мразь, но не провоцируй его. Только он и его люди настолько хорошо знают тайные ходы этого города. Понял?

— Да, Фел. — Покивал головой мой старый друг, оставшийся со мной еще со времен Цитадели наравне с Жоеном. Рик и Дик все же, несмотря на свою внешность, оставались ремесленниками до глубины души и сейчас руководили своими литейными в Осгилиате, а Пайпер… Никогда бы не подумал, что моя просьба остаться в Староместе так изменит его жизнь. Сейчас он был хозяином небольшой лавочки на просторах старого города, собирая для меня слухи со всего домена Хайтауэров и женившись на той самой куртизанке, матери Обары, за которой я попросил его следить. Х-хаа… Неисповедимы пути нашей жизни.

— Я рассчитываю на тебя. — Сказал я, вручив небольшой мешочек денег, отправился вперед, наблюдая как незаметно от нашей группы, пользуясь резким разворотом улицы Крюка, откалыватется по одному человеку, растворяющимся в бесконечных переулках самого большого города континента.

По сути, они были моей подстраховкой на случай провала переговоров с Баратеоном, но зная, что самые лучшие планы зачастую идут коту под хвост, лучше было несколько раз подстраховаться, чем потом жалеть.

А тем временем впереди уже показалась громада королевской резиденции, одним своим видом предрешавшая неприятности. И заметив как в очередной раз с той стороны полыхнуло зеленое пламя и послышалось что-то отдаленно напоминающее безумный смех, я еще сильнее убедился в своем утверждении.

Эйрис II Тарганиен изменился с тех пор, как я в последний раз его видел, и далеко не в лучшую сторону.

Сейчас, в тронном зале Красного замка, на величественном и опасном Железном троне, сплавленном из сотен мечей побежденных воинов, символе единства Семи Королевств, сидел болезненно худой старик в богатых и дорогих одеждах. Его руки и ноги были покрыты незажившими струпьями и порезами, судя по следам крови оставленными клинками его собственного престола, а его длинные серебристые волосы и всклокоченная борода, больше напоминающие покрашенную в белый цвет солому, и длинные желтые ногти, достигавшие нескольких дюймов в длину, еще больше создавали образ безумца, служа лишь дополнением к его глазам.

Когда я только начинал свой путь, почти десять лет назад, мне довелось увидеть короля на въезде в Ланниспорт с высоты крыши таверны. Уже тогда его глаза были постоянно бегающими, сверкающими, меняющими тональность и смысл взгляда по нескольку раз за минуту, с характерными черными мешками недосыпа. Но сейчас все это ухудшилось в десятки, если не сотни раз.

С места правителя Вестероса на меня смотрели глаза самого настоящего безумца, чей разум и воля уже давно сдались и рассыпались на кусочки, оставив лишь одно напоминание, что сидящий здесь человек — король, в виде вычурной короны Эйгона IV, украшенной изображениями трех Великих драконов.

— Ваше Величество. — Сказал я, опустившись на колено и склонив голову как можно ниже, стараясь чтобы наши взгляды не встретились. Мне прекрасно было известно, что безумцы зачастую реагируют как дикие и опасные звери, которым ни в коем случае нельзя смотреть в глаза.

— Ваше Величество. — Повторила за мной движения моя свита, за долгое плавание усвоившая одно простое правило — на приеме у короля в точности повторять за мной и молчать в тряпочку, даже если их спросят.

Установившая после этого тишина была такой, что казалось, будто мое дыхание набатом отражалось от стен и было слышно всем присутствующим лизо… да, все же лизоблюдам. Остальные придворные, обладавшие хоть капелькой чести или разума уже давно были сожжены в пламени Дикого огня, либо сбежали подальше от Королевской гавани, спасаясь от Безумного короля.

— Явились, наконец, чертовы дорнийцы. — Слова и тон, привычные для всех местных, очень сильно резанули по мне и моим сопровождающим. Удивление, ступор, непонимание, ярость, разочарование и понимание за секунды промелькнули в моем сознании, оставив за собой лишь грусть. Нельзя забывать что передо мной сидел сошедший с ума человек и воспринимать его слова близко к сердцу, было бы равносильно обиде на маленького ребенка. — Я уж подумал что этот щенок Доран забыл, кто оказал ему честь и впустил дорнийскую шлюху в свой дом. Как тебя там… Темпер! Сколько человек ты привел с собой из своей бесплодной пустыни?

— Восемь с половиной тысяч человек готовых умереть ради вас, ваше величество. — Ответил я, не поднимая взгляда и продолжая смотреть на зеркально чистый мрамор пола.

— Мало… — Ворчливо сказал Эйрис, каким-то образом умещая в одном слове истерические и какие-то детские нотки. — Вся ваша забытая мною пустыня должна была прислать всех воинов, которых имела. А не эти жалкие огрызки. Может сжечь тебя в назидание, чтобы дорнийцы помнили, что бывает, когда они расстраивают дракона?

Услышав его слова, наполненные еле сдерживаемым предвкушением, по моей спине, против воли, пробежала волна мурашек.

«А ведь этот уб***** не шутит. Он реально может это сделать!» — Холодный пот и невольно сжавшийся кулак на колене был яркой демонстрацией, в какой я сейчас панике. Смерть мне не страшна. Один раз умерев я стал относиться к ней с изрядной долей пофигизма, понимая что когда-нибудь она за мной придет и не важно когда это будет. Завтра или через десятки лет спустя.

Но стоило вспомнить какие мучения испытывали те, кого Безумец сжигал в Диком огне… Как постепенно плавится их кожа и кости, как вытекают их глаза из глазниц, а внутренние органы запекаются прямо в теле, как их крики, наполненные невыносимой болью и страданиям, разносятся на многие километры вокруг…

«Страшно»

— Но я не стану этого делать. — Его слова словно разжали напрягшуюся пружину, скрутившуюся внутри меня, позволив расслабиться. — Уже скоро мой новый десница, Джон Конингтон, разобьет чертовых мятежников и принесет мне их отрубленные головы! Ибо никто не смеет восставать против дракона! Иди назад, в свой лагерь, Темпер и смотри как эти букашки сгорят в огне! Уха-ха-ха-ха!!!.

Так я и покинул тронный зал. Под смех безумного тирана и незаметно врученной грамотой, за подписью Малого совета, где официальным руководителем дорнийского корпуса становился принц Ливен Мартелл.

Лагерь «дорнийцев» простоял на своем месте еще три месяца.

Именно столько времени понадобилось Баратеону, чтобы отступить к Каменной септе, попрятаться там несколько дней от подошедшей армии Джона Конингтона, дождаться подхода подкреплений от Старков и Талли, и наконец обратить своего врага в бегство в битве получившей достаточно поэтичное название.

Колокольная.

Эйрис рвал и метал, сжигая и пытая всех, кто попадался ему под горячую руку. Бедный Конингтон, даже не дойдя до Королевской гавани, был отправлен в изгнание из Вестероса, с угрозой «отрубить его уродливую птичью голову, если он еще раз ступит на земли драконов», а новым десницей стал Кварлтон Челстед, трусливый и малодушный человек, единственным талантом которого было наполнять казну, чтобы самому ее грабить.

Но вместе с этим до короля наконец дошло, что восстание четырех королевств это не шутки. Он осознал, что имеет дело с реальной угрозой своей власти, крупнейшей со времён первого восстания Блэкфайра, и потому не ограничился простой сменой десницы. Единственные, кому доверял король, были рыцарями Королевской гвардии и поэтому он использовал их как полководцев, поручив Барристану, с которым мне не удалось ни разу увидеться, и Джонотору Дарри собрать рассеянные остатки армии Коннингтона и принять командование над этими силами. А принц Ливен, наконец, был вынужден проинспектировать доверенные ему силы, уже давно пустившие корни на Королевском тракте.

Все эти три месяца я не сидел без дела. Каждый божий день я обходил подчинённые мне наемничьи отряды и делал все, чтобы их не отличили от настоящих дорнийцев. Красили волосы лисенийцам, учили знающих только валирийский основам андалоса, убирали восточные побрякушки и жесты, присущие только эссосцам, учили их стоять строем и делать вид нормальной армии… Звучит вроде бы легко, но если вспомнить что в этом лагере было почти семь с половиной тысяч наемников… я проделал поистине титанический труд. При этом не стоило забывать о таких прекрасных вещах как шпионаж и логистика. Ведь мало просто не пустить знаменитых немых пташек Вариса в лагерь. Надо было все организовать так, чтобы они побывали в районах с настоящими дорнийцами и доложили нужные сведения своему хозяину.

А логистика… прокормить восемь тысяч рыл и в мирное время тяжело, а в условиях войны и чужих земель, где нельзя мародерничать… Спасал меня лишь тот факт, что Кварлтон Челстед проявил благоразумие и выделил нужную сумму для покупки провианта, а мои связи с местной гильдией купцов позволили закупить качественную еду без значительной наценки. И это не забывая о шлюхах, бродягах, коробейниках и прочей швали, как мухи на мед, стекающейся к солдатскому лагерю.

Так что когда Ливен, в сопровождении Золотых плащей, въехал в лагерь он увидел только то, что должен был. Хорошо обученную и вооруженную «дорнийскую» армию, над которой он сразу принял командование.

То, что эта толпа рассыплется и побежит, стоит им встретить более-менее серьезного противника принц естественно не знал и по факту, оставлял управление «мелкими вопросами» на меня, большую часть времени проводя в охране короля или своей комнате в башне Белого меча, где по слухам жила его любовница.

Но завершающую точку в нашем сидении ознаменовало возвращение блудного сына — из своего «путешествия» вернулся наследник Железного трона Рейгар Таргариен.