Восхождение лорда Темпера

Глава 48 Турнир Десницы

Одиннадцатый месяц 298 года от З. Э

Ристалище, Королевская Гавань, Королевские Земли.

— Никогда не понимал, зачем тратить столько денег, на то чтобы посмотреть, как закованные в латы мужики тыкают друг друга палками. — Сказал Эйрис, пригубив изумрудного летнийского вина и еще раз взглянув в сторону песчаного поля, которое в последний раз проверяли перед началом боев.

— А что им остается делать? Своими палками насмерть им колоть друг друга нельзя, вот и используют деревянные. — Дружный взрыв нашего смеха поддержали сидящие недалеко северяне и редкие дорнийцы, прибывшие на турнир. Но как бы мы ни старались, скрежет зубов остальных рыцарей, из королевских, западных, речных и штормовых земель, а также Простора и Долины, мы не смогли перекрыть. Рыцари очень трепетно относились к своим забавам и терпеть не могли, когда их флер романтизма и героики так беспардонно срывают.

Боялся ли я, что моя репутация или репутация брата ухудшится из-за такого? Нет, ни капельки. Мы уже давно относились к той категории людей, чье реноме давно сформировано и твердо, как камень. Изменить его могут лишь какие-нибудь серьезные поступки, по типу побед в войне, успешных дипломатических миссий или беспричинному вырезанию нескольких деревень.

Королевский турнир, ибо все прекрасно знали, что думает десница о таком расточительстве, превзошел все устраиваемые до него. В два раза расширенно ристалище, организованы беспрецедентные народные гуляния, приглашены лучшие рыцари и барды со всех Семи Королевств, еда для вечерних пиров была привезена со всех стран мира, а награды… сорок тысяч победителю конных схваток, двадцать тысяч второму месту, двадцать победителю общей схватки и десять тысяч за первое место в состязании лучников. И не серебряных лун, как я изначально подумал. А драконов. Золотых, полновесных, драконов.

«Корона потратила все полученные от меня деньги на очередной турнир» — С усмешкой подумал я, пригубив свежего фруктового сока. В отличие от Эйриса, пить с утра пораньше мне не хотелось. — «То ли Роберт с годами потерял чувство меры, то ли Мизинец слишком ответственно подошел к работе. Интересно у кого они будут брать новые долги теперь?»

— Брат, хватит думать о деньгах. — Пощелкал пальцами у меня над ухом старший, сидящий на стоящем рядом кресле. В отличие от большинства простолюдинов, рыцарей и бедных лордов, вынужденных либо стоять плотной толпой в местах для простого люда, либо жаться на узких трибунах, у нас братом была своя небольшая ложа, где можно было спокойно отдохнуть, не чувствуя витающие везде запахи конского дерьма и немытого тела. — Смотри, распорядитель выходит.

Толстый, закованный в начищенные до блеска латы, украшенные какой-то радужной финифитью, королевский турнирный распорядитель выглядел до ужаса смешно. С красным носом, крысиными глазками, сальными волосами и выражением «Я д’Артанья́н, а вы ******сы», он был идеальной демонстрацией того, во что превратились королевские лорды и рыцари в правление Роберта.

— Достопочтимые рыцари и благородные лорды Семи Королевств и слуги Старых и Новых Богов! Услышите меня! — Голос у него оказался под стать внешности — тонкий и писклявый, сразу заставив нас с братом и еще нескольких гостей столицы, не привыкших к такому сюру, рассмеялся в голос. — Для меня честь возвестить о начале турнира посвященного назначению нового десницы нашего мудрого короля. Долгой жизни Эддарду Старку и его потомкам! Да благословят его боги на добрые свершения ради Семи Королевств и нашего великого короля, Роберта Баратеона, первого своего имени!

Для меня, бывшего жителя двадцать первого века и того кто пятнадцать лет слушал дифирамбы во дворцах магистров Вольных городов, речь оказалась слабоватой, но не искушенной публике пришлась по нраву. Хотя услышь они речи Роберта во время Восстания против Таргариенов и Восстания Бейлона, когда он одним словом мог повысить мораль своих войск на недосягаемую высоту, эффект был бы в сто раз лучше.

Турнир начался. Рыцарь за рыцарем, участники начали выезжать на ристалище под громогласный рев толпы и сидящих на трибунах лордов. Первыми, естественно, выехали королевские гвардейцы — цвет благородного сословия Семи Королевств.

По крайней мере, раньше было так.

Если Барристан Селми, Джейме Ланнистер, Арис Окхарт и Мендон Мур по праву считались достойными своих плащей, то толстый Борос Блаунт, чье брюхо было под стать королю, мелкий и высокомерный Престон Гринфилд и Меррин Трант, о любви которого к маленьким девочкам в Королевской Гавани не слышал только глухой, прекрасно показывали, как низко пал один из самых почитаемых орденов Семи Королевств.

Вслед за королевскими гвардейцами шли лорды большой руки — Тиреллы, Талли, Редвины, Крейкхоллы, Маллистеры, Марбранды, Пайперы, Ройсы, Дондаррионы, Фреи и многие другие. Среди них ехал и мой сын, одетый в свои черные доспехи, с изображенным на щите и плаще гербом нашего дома.

Окончилась демонстрация цвета Вестеросса только через полчаса, когда себя показали все средние и малые дома, наподобие Клиганов или Сантагаров, безземельные рыцари и вольные всадники. Пять сотен. Именно столько пожелало принять участие в турнире и побороться за невероятную сумму в сорок тысяч драконов, по весу превосходящую большинство присутствующих почти в два раза.

— Я сижу здесь уже битый час! Начинайте! — Взревел из своего места Роберт Баратеон, официально дав начало конной схватке.

«Как же он постарел» — Подумал я, глядя в сторону огромного павильона, где на внушительном кресле, больше напоминающем маленький трон, сидел нынешний король Семи Королевств. За эти годы он сильно изменился: отрастил огромное брюхо под стать своему росту, отпустил бороду, покрывающую щёки и неспособную скрыть двойной подбородок, обзавелся чёрными кругами под глазами и ярко-красным носом, словно он был вечно пьян. По сути, так и было. — «Жалкое зрелище»

Около него находилась его жена, королева Серсея и их дети: Джоффри, Мирцелла и Томенн, ни капельки не похожие на своего отца. Яркое доказательство того, что веками культивируемая кровь Ланна Умного оказалась сильнее разбавленного наследия Дюррана Богоборца. А все свободное пространство вокруг заняли самые знатные лорды и прославленные рыцари, из тех, кто по каким-то причинам не принимал участия в турнире. Лишь мы с братом выделялись, взяв ложу подальше, среди купцов и ремесленников средней руки, и не пожалели — слышать ежеминутный хохот короля и убирать с одежды его слюну и вылетавшие изо рта остатки еды было удовольствием ниже среднего.

Схватки шли быстро.

Глава гвардейцев Старков, хоть и убого обращался с копьем, но умудрился выбить одного из Редвинов и Фреев, пока не проиграл по очкам одному из межевых рыцарей.

Сир Барристан прекрасно показал, что, несмотря на возраст его не стоит списывать со счетов, под орех разделав двух рыцарей, младше него на тридцать и сорок лет, пока не вылетел от удара Цареубийцы в третьем раунде.

Ланнистер опять оправдывал свою репутацию непревзойденного турнирного бойца. Ройсы, Кароны, Фреи, Крейкхолы. Представители этих домов повылетали из седла не продержавшись и одного раунда.

Не сильно от него отставал «близкий друг» Ренли Баратеона — Лорас Тирелл. На его счету оказались три королевских гвардейца, два Пайпера и один Ройс.

Конечно, самые кровавые зрелища показали верные псы Ланнистеров — братья Клиганы. Старший из них умудрился убить трех своих оппонентов, так чтобы казалось, что это случайность, а младший гнал своего коня с такой силой, что после удара его соперники еще несколько метров летели назад, оглашая ристалище своим криком.

Но в последней схватке судьба (или распорядитель) сыграла с ними злую шутку — их выставили против друг друга. Масса против массы, сила против силы, ярость против ярости. Это была самая зрелищная схватка за весь день, когда казалось, что трибуны должны охрипнуть от собственного крика. В итоге победителем оказался тот, у кого было то, чего не было у его оппонента.

Мастерство.

Сандор в последних трех раундах умудрился три раза ударить своим копьем по шлему своего брата. Каким бы монстром Скачущая Гора не был, но против сотрясения мозга он ничего поделать не смог.

В конце дня, на закате, после почти пятисот схваток, определились четыре победителя.

Цареубийца Джейме Ланнистер, Пес Сандор Клиган, Рыцарь Цветов Лорас Тирелл и, к моему приятному удивлению, Рыцарь Алого озера Аларик Темпер.

Это прозвище мой сын получил давно, когда будучи в гостях у Крейнов по моему поручению, во главе маленького отряда перебил большую шайку наемников, давно терроризировавших земли вассалов Тиреллов. Там, на берегу Алого озера, вновь ставшего красным от пролитой на нём крови, он был посвящен в рыцари сиром Алестером Окхартом, позже прибывшим на помощь своему соседу.

Попадание в четверку лучших далось Аларику не легко — Лотар Фрей, Берик Дондаррион, Торос из Мира, Арон Сантагар, Лотор Брюн, Деймон Крейкхол и наконец Бейлон Сванн не были слабыми противниками и под конец дня мой сын напоминал свежевыжатую тряпку.

— Когда он вернется в факторию ему нальют целебную ванну, обмажут мазями и сделают целебный массаж. — Говорил мне управляющий, сопровождавший нас с Эйрисом на королевский пир. — К завтрашнему дню он будет как новенький.

— Благодарю, Ларго. — Ответил я, направляясь в сторону Великого чертога Красного замка, откуда уже были слышны праздничные крики и хохот короля. — Можешь быть свободен. Веселись сколько хочешь, но без излишеств. Твоя жена с меня потом все спросит.

— Конечно, милорд. — Улыбнулся мужчина, уже давно привыкнув к моей простой манере общения. Многие лорды брали пример с Тайвина Ланнистера и пытались общаться со слугами и вассалами с позиции силы и страха. Получалось не у многих — только за последние тридцать лет, случаев, когда доведенные до ручки слуги травили или убивали во сне своих сюзеренов, можно насчитать несколько десятков.

«Во всем надо знать меру — и в страхе, и в любви» — Подумал я, увидев привычную картину средневекового пира: гомонящие и выпивающие за столами лорды, щебечущие в небольших группках леди, носящихся туда-сюда слуги, еле успевающих менять блюда на столах и юных «служанок», провокационно покачивающих бедрами и разносящих эль и вино по столам. — «Жаль, что люди редко когда это понимают и не соблюдают между ними баланс»

— Там Адам! — Схватив меня за локоть, сказал Эйрис, потащив меня в сторону столов, где рассадили западных лордов. — Пойдем! Он и Лайл здесь единственные у кого самомнение о небо не чешется.

Моего согласия он не спрашивал. Как обычно.

— Эйрис, сука, Колд! — Едва ли не перекричав короля, тискающего в середине зала очередную служанку, поприветствовал нас второй сын рода Крейкхолл, Лайл Могучий Вепрь. Большой и сильный мужчина, с редкой проседью в иссиня-черных волосах, он был истинным представителем своего дома, который до завоевания Эйгона давали по зубам армиям Гарденеров и Окхартов. — То-то я думаю что здесь слишком тихо! Иди сюда, выпей! Я еще не взял реванш за прошлый проигрыш!

— И не возьмешь, пока мои ноги стоят на этой земле! — Рассмеялся Эйрис, хлопнув по плечу своего, хоть и не уступавшего ему в росте, но в полтора раза превышавшего в плечах, собутыльника. — Позвольте представить вам моего младшего брата — Феликс Темпер! Самый везучий и богатый засранец во всем Вестеросе.

«А как хитро фразу-то построил!» — Мысленно похвалил я брата, пока соревновался с Крейкхоломв крепости рукопожатия. Пока была ничья. — «Если бы кто-то захотел оспорить и сказать, что Тайвин Ланнистер богаче, то назвал бы Старого льва засранцем. Молодец Эйрис!»

— Очень приятно. — Поздоровался со мной второй мужчина. Стройный, с темными медными волосами до плеч, среднего роста и носящий полированные бронзовые доспехи, с выгравированным на них горящим деревом Марбрандов на нагруднике, и в плаще цвета серого дыма Адам Марбаранд был этаким эталонным рыцарем, мало напоминал того мальчика, которого я запомнил прячущимся за юбку матери. — Для меня честь познакомиться с вами, лорд Темпер.

— Это не первая наша встреча, лорд Марбранд. — Ответил я, пожав протянутую руку. Забавный момент — если на Земле традиция рукопожатия появилась в Риме и сквозь века перешла на весь современный мир, то здесь, в Планетосе, эта традиция почитается только в Вестеросе, произойдя от основателя династии Гарденеров — Гарта Зеленорукого. По одной из версий свое прозвище он приобрел за свои прекрасные дипломатические способности и его зеленые руки мира примирили множество королей на континенте. — Мы встречались несколько раз на турнирах в Эшмарке, когда вам было пять и семь. Вы тогда были совсем молодым пажом и больше прятались за юбку матери, чем смотрели на представления.

— Бва-ха-ха-ха… — Взорвались гомерическим хохотом брат и Крейкхолл, пока наследник Марбарндов медленно становился цвета варенной свеклы.

— М-м-ожете в-вы что-то путаете, лорд Темпер? — Запинаясь, спросил он, силясь скрыть смущение.

— Нет, нет. Я до сих пор помню тот памятный момент, когда вы вручили мне приз за первое место в состязании лучников. — Сказал я, видя как улыбка у моего брата растет с каждой секундой. Он прекрасно знал эту историю и понимал, что таким способом я стремлюсь хоть как-то влиться в эту компанию давних друзей-собутыльников, поэтому мне не мешал. — Это было словно во сне. Я, которому едва исполнилось одиннадцать, стоящий в окружении великих воинов и рыцарей, приехавших на ваши именины. Все кричат поздравляют победителей. И тут подходите вы с моей наградой, кошелем золота и березовым луком. Весь паникующий и дрожащий, посланный лордом Дамоном, не хотевшим видеть мое лицо, после того как я продал вашей матушке дорогие меха за тридцать золотых.

Взрыв смеха, последовавший за этим, привлек внимание всех. Смеялся я, Эйрис, Крейкхолл и сам Марбранд, вспомнивший этот эпизод из детства. Как он рассказал позже его матушка, леди Дельма, до сих пор хранила плащ, сделанный из этих куниц, а отец скрежетал зубами, стоило ему на него посмотреть.

Так мы и сидели — три лорда Запада и один лорд Юга, разговаривая на по-настоящему «мужские» темы. Война, оружие, женщины и политика. Особенно политика.

— Слышал что в Ланниспорте что-то случилось с флотом, который Ланнистеры отстраивали после восстания Грейджоя? — Спросил я остальных один очень деликатный вопрос, пока мы вчетвером устроились в неприметном закоулке и медленно потягивали борское, в отличие от короля, уже наклюкавшегося и в открытую лапающего одну из шлюх Мизинца.

Судя по тому, как скривился Марбранд и усмехнулся Крейкхолл, новости были весьма неоднозначны.

— Ничего нового, Феликс. — Все продолжая усмехаться, сказал Лайл. — Просто в очередной раз было доказано, что мозгами в семье Ланнистеров обладают только лорд Тайвин, его братья и, может быть, Бес.

— Ого. С чего такие однозначные выводы? — Удивился я, услышав от одного из самых верных вассалов львиного дома почти оскорбление в сюзерена.

— Давайте я расскажу. — Сказал Адам, делая крупный глоток из бокала. — Как вы знаете, лорд Темпер, восемь лет назад в гавани Ланниспорта пеклов Виктарион Грейджой сжег весь западный флот. Все десять трехсот весельных и двадцати двухсот весельных и еще больше кораблей меньшего размера. Невосполнимая потеря. Сразу после подавления Восстания лорд Тайвин поручил своему троюродному кузену сиру Ригеру Ланнистеру, раньше служившему главой золотоносных карьеров в холмах Пендрика, восстановить флот. Как оказалось позже — зря.

— Единственным достоинством этого хряка… — Перебил его Крейкхолл, судя по его отношению имевший к упомянутому Ланнистеру свои личные счеты. — … были два его заместителя и как позже оказалась — жена, управлявшая вместо этого обжоры рудниками. Но когда до него снизошел сам Тайвин Ланнистер он, ни с того ни сего решил, что все его успехи это плоды его тяжелых трудов, а остальные лишь ненужные подпевалы и ничем ему не помогали. В итоге он, оставив заместителей в холмах, а жену дома, начал в одиночку руководить процессом.

— Дайте угадаю — он даже основу судов не заложил? — Спросил я, прекрасно догадываясь, что будет, если идиоту доверить такую работу как строительство флота.

— Нет. Корабли он построил. — Усмехнулся Лайл, вылив в себя очередной кубок эля — вино он не любил и не признавал, считая напитком женщин и неженок. — Десять кораблей с тремя сотнями весел, двадцать с двумя сотнями и пятнадцать с сотней. Величественных, украшенных львами и позолотой, с бордовыми парусами, хищными скорпионами и, как он хвастался перед всеми, новинкой в кораблестроении — вращающимся требушетом, способным стрелять во все стороны. А какое торжество в честь этого организовали. Пригласили всех важных лордов, кроме оказавшихся в немилости у Ланнистеров, как Леффорды и Колды. «У Запада снова есть флот! Теперь ублюдки с Железных островов не посмеют даже смотреть на наши берега!» говорил этот хряк. Все было хорошо, пока суда не спустили на воду и они мгновенно не ушли на дно. — В порыве чувств взревел Дикий Вепрь, ударив кубком по столу и оставив отчетливую вмятину. — Этот кусок сала для корпусов использовал дорогой золотой дуб, к тому же моренный. Суда получились как из стали отлитыми. Так что теперь пятьдесят позолоченых гробов покоятся на дне гавани Ланниспорта, до сих пор мешая проходу крупных кораблей.

— Фь-ю-ю-ю… — Присвистнул я, в уме прикидывая как в этот момент себя чувствовал Тайвин Ланнистер. Хотя зачем, если можно спросить?

— И что случилось дальше?

— Лорд Тайвин внешне оставался спокойным, как и всегда, но если бы взглядом можно было сжигать заживо, то весь Ланниспорт вспыхнул бы словно спичка. — Сказал Адам, грустно улыбнувшись. Как мне докладывали, в юности он служил пажом в Утесе Кастерли и с тех пор дружен с Цареубийцей, поэтому такой фееричный промах дома своего друга ему был неприятен.– Сир Ригер тогда упал замертво на месте — не выдержало сердце. Позже было проведено расследование и оказалось что под его руководством из казны Утеса Кастерли, сверх потраченных сорока тысяч золотых, было украдено еще тридцать. Вой поднялся знатный. Но неприятности на этом не закончились — пока лорд Тайвин приходил в себя и затыкал самые болтливые рты, несколько особо «инициативных» решили наказать семью провинившегося.

На этом моменте Адам поморщился, будто вспомнив что-то не слишком хорошее.

— Родители Ригера, его дети и слуги были убиты, изнасилованы и сожжены в стенах своих домов. Зачастую именно в том порядке, котором я описал. — Да… чем в этот момент думали эти дураки мне не понятно. Ведь семья этого дурака была частью Ланнистеров, чистокровных Ланнистеров. Что с ними сделал Старый лев, за такое оскорбление семьи, мне даже представить страшно. — Выжила лишь жена сира Ригера, вовремя пробившаяся на аудиенцию к лорду Тайвину, и принесшая ему книги расходов.

— Именно она сказала кто и сколько забрал из сокровищницы львов. — Продолжил Лайл, даже не заметив, что перебил собеседника. Одна из фамильных черт Крейкхоллов — невероятная толстокожесть. — В список входили все «инициоди»… «инициапи»…«инициуке»… тьфу, те самые которые всю семью того дурака порешали. Лорд Тайвин был в ярости и чуть не устроил второй Кастамере. Все стихло лишь недавно, когда королева с детьми посещала Утес Кастерли. В итоге теперь львы не досчитаются тридцати двух Ланнистеров разных ветвей, и хрен его знает скольких Ланни, Ланнетов и Леннитов. А любое упоминание о кораблях вызывает у правящей ветви львиного дома лишь приступы холодного бешенства.

Все рассказанное я уже знал, но без особых подробностей. Все же обсуждать Тайвина Ланнистера и эпичные провалы его рода, пока львы сильны как никогда, будет только полный идиот. Из-за этого эти новости почти не выходили за пределы Запада, хотя при желании их мог узнать любой более-менее обеспеченный лорд.

— И как вы к этому относитесь? — Спросил я, прекрасно понимая, что несмотря на всю развязность и непочтение Лайла, передо мной сидели представители самых преданных Ланнистерам домов. А то, что они спокойно общались со мной, бывшим торгашом, и Эйрисом, лордом не слишком любимого львами дома, показывало их как незашоренных и умных людей, знающих, когда нужно показывать зубы. — Извините мое любопытство, мне но всегда было интересно — как поступят вассалы Утеса Кастерли, когда боги придут за Старым львом? Сир Джейме королевский гвардеец, Серсея королева и женщина, а Тирион… даже до меня доходили слухи, как лорд Тайвин относится к своему младшему сыну. К тому же он карлик и известный пьяница. Как бы он не был умен, люди за ним не пойдут. А зная лордов Кивана и Тигетта, они не пойдут на убийство племянника ради Утеса.

Воцарившееся молчание не продлилось долго. Не было никаких размышлений или сомнений. Адам и Лайл почти сразу дали свой ответ.

— Мы пойдем за Бесом. — Улыбнулся Крейкхолл, уполовинив полную кружку эля. — Как бы к нему не относился лорд Тайвин, но он один из лучших из ныне живущих Ланнистеров.

— Это верно. — Согласился с ним улыбнувшийся Адам, тоже пригубив вина. — Хоть Тирион и карлик, но он унаследовал от своего отца ум и расчетливость. Нам, его верным вассалам, большего и не нужно.

Их слова ненадолго ввели меня в ступор. За долгие годы жизни в Дорне я уже привык, что большинство лордов готовы вонзить тебе кинжал в спину, даже из-за самой нелепой причины, а тут… Подобную преданность можно встретить только на Севере, где большинство вассалов даже не задумываются о предательстве Старков. Хотя если вспомнить, что дом Ланнистеров по древности не уступает самим Королям Севера, то становится понятна преданность Марбрандов и Крейкхоллов — ими уже тысячелетия правят львы, и преданность сюзеренам уже въелась в эти дома на уровне воспитания.

За оставшийся вечер не было поднято никаких интересных тем. Об охоте, доспехах и винах намного веселее рассуждать, чем о происходящем в Семи Королевствах кризисе. Единственной неприятной темой, поднятой Адамом, было состояние моего сына. В отличие от Пса, не отходившего от наследного принца ни на шаг, Лораса Тирелла, сопровождавшего Мастера над Законом, и Цареубийцы, с плохо скрываемым отвращением охранявшего королевское тело, Аларик отсутствовал на пиру, отлеживаясь в фактории. Нет, он бы мог, как и остальные полуфиналисты прийти на пир и показательно демонстрировать, что с ним все хорошо. Но любому опытному войну было видно, что Клиган немного шатался и постоянно опирался на стоящие рядом столы — последствия нескольких десятков ударов ленсов по шлему не проходят просто так. Рыцарь Цветов тоже не ушел сухим из воды — хоть он и был правшой, но весь ужин пользовался только левой рукой. Правую ему отсушил Мендон Мур, удачно попав в плечо. Легче всех отделался Цареубийца — сир Барристан оставил ему прощальный подарок сломав или оставив трещины на нескольких ребрах. Это было видно по его позе и редким касаниям к груди, куда был нанесен удар.

«Финал и полуфинал будет состязанием инвалидов» — Подумал я, накидывая на плечи плащ и покидая Великий чертог. Пир уже зашел в ту стадию когда гости напились и начали терять сознание от количества выпитого. Даже король, несмотря на свои габариты и давно проспиртованный организм, уснул, уткнувшись лицом в большую грудь какой-то служанки.

Завтра будет последний день, который я проведу в Королевской гавани.

P. O. V Роберт Баратеон

Одиннадцатый месяц 298 года от З. Э

Ристалище, Королевская Гавань

«Скучно… Как же все это скучно…». — Устало думал я, сидя в этом большом и неудобном троноподобном кресле. — «Побыстрее бы напится… чтобы не слушать их всех…»

— Лансель, вина! — Гаркнул я, подставив рог, в котором вскоре очутилось фруктовое дорнийское вино. Единственная радость в моей пустой жизни.

Ворчание Неда. Тихое презрение жены. Ненависть Цареубийцы. Надоедающие попытки Джоффри найти мое одобрение. И лесть, Лесть, ЛЕСТЬ, ЛЕСТЬ… как же меня достало, что все только и делают, что пытаются поглубже поцеловать мою задницу.

А ведь как было раньше… Делал что хотел, дрался с кем хотел, тра*ался с кем хотел, пил с кем хотел… Мечта, а не жизнь. Ведь что может быть лучше, чем о души размахнуться молотом и проломить грудь какому-нибудь наглому юнцу. Когда кровь кипит и требует большего, когда руки все сильнее сжимают молот, а глазам даже не нужно напрягаться чтобы найти нового противника. А вечером, смыв с себя пыль и чужие кишки, отведать сочного кабанчика, пойманного в ближайшем лесу, запить все это крепким элем и засадить по самые яйца ближайшей красивой девке, чтобы она надолго запомнила эту ночь.

Эх…

Теперь все это в прошлом. Даже королю приходится жить по чужим законам и делать все с оглядкой на своих подданных. А ведь я столько сделал, чтобы лорды побольше восставали и дали мне как следует повеселиться — сказал Джону послать нахрен Дорн, оскорбил Тиреллов, плюнул в лицо послам Вольных Городов. Все стерпели. Лишь Бейлон Грейджой оказался с яйцами и воспользовался возможностью хорошенько подраться. Это был славный поход. Но и он, пекло его дери, закончился, опять погрузив меня в эту серую хмарь скуки и бездействия.

Теперь только редкие турниры, охота и нескончаемые кубки вина спасают меня от этого кошмара. Бесконечного кошмара.

— Начинайте турнир, мать вашу! — Выкрикнул я, встав с кресла и махнув рукой тому червю, носившему звание Мастера над Ристалищем. — Иначе до общей схватки дело вообще не дойдет!

Загремели трубы, забили барабаны, заорала сидящая недалеко чернь и на песок арены выехали два облаченных в глухие доспехи всадника.

Зеленый, словно баба, увитый плющом и розами.

И черный, со стилизованными псами на щите и доспехах.

— Ставлю сто золотых на Пса! — Крикнул рядом мой сын, вызвав небольшой приступ боли. Вчерашнее похмелье все еще не прошло.

— Рад поддержать спор, племянник. — Улыбнувшись ответил Ренли, заставив меня внутренне поморщится. На кой хрен он вообще связался с этими Тиреллами? Они же слабаки, тугодумы и подкаблучники все до единого! Нужно было отправить его на воспитание к Неду. Вот он бы сделал из него мужчину.

Пока остальные заключали пари на жалкие блестяшки, два всадника сошлись и победитель почти сразу определился.

«Хитрый сукин сын!» — С презрением подумал я, смотря на этого смазливого засранца. Любой опытный турнирный боец сразу понял — у его кобылы была течка, из-за чего конь Клигана взбесился и скинул его.

— Сучий выродок! — Озвучил мои мысли Пес, плюнув в ноги белой кобылы и, развернувшись, ушел, под шокированные и недовольные взгляды большинства ряженных дур, не понявших, как победил их обожаемый Рыцарь Цветов.

Цветочник хотел было что-то сказать, но опять проревели трубы и на ристалище выехали два новых всадника.

Сияющий золотом, с львами на щите и доспехам, мой «любимый» шурин, укравший у меня возможность самому сломать шею Эйрису Таргариену.

Вторым, в черных доспехах, с изящными рисунками пламени, на гнедом коне, выехал Аларик Темпер, сын того торгаша-воина, оставившего мне хороший синяк на турнире в Харренхолле.

— Ставлю триста золотых на сира Джейме! — Крикнул Мезинец, как всегда поставив на фаворита.

— Отвечаю! Ставлю пятнадцать бочонков огненного вина от семьи Аквавид, лорд Бейлиш. — Ответил Ренли, заставив удивленно посмотреть на себя большую часть присутствующих. Он что-то знает? Да и аквавит… даже у меня на столах он появляется нечасто. Откуда он столько достал?

— Это хорошая ставка, лорд Ренли. — Недолго думая ответил Мизинец, прекрасно знающий о ценности этой огненной воды.

— Тогда я тоже поучаствую. — Неожиданно вмешалась жена, постучав пальцем по своему любимому изумрудному ожерелью, лежащему на ложбинке меж ее грудей. — Ставлю этот золотой кулон, с самым большим изумрудом во всех Семи Королевствах, добытый в рудниках Утеса Кастерли, на своего брата. Кто-нибудь хочет поставить больше?

— Женщина. Ты во второй раз хочешь его потерять? — Посмотрел я на нее раздраженно. Я прекрасно помню, как она достала своего отца и меня просьбами вернуть ее «неповторимый родовой кулон, доставшийся ей от почившей матери». Пришлось тому мелкому лорду отсыпать немного королевских почестей и большой мешок золота.

— Джейме победит того мелкого мальчишку. Иначе и быть не может. — Высоко задрав нос, ответила она мне, заставив внутренне усмехнутся. Может быть, проучить ее?

— Хорошо. Ставлю пять сотен золотых драконов на Темпера. — НЕ дав Серсее и слова сказать против я поднял руку, приказав ей заткнутся. — Cлышал, что жена того торгаша довольно неплоха собой. Если Цареубийца проиграет, я отправлю ожерелье ей.

Не обратив внимания как побагровела от ярости женщина и как на меня посмотрели остальные придворные лизоблюды, я дал сигнал начать поединок.

— Начинайте! — Проорал Мастер над Ристалищем, по звуки гудящих труб.

Бабах…

Первый съезд чуть не стал для отпрыска Темпера последним — Ланнистер сделал обманный финт и со всей дури вдарил ему по груди. Но к чести дорнийца тот выдержал и почти не покачнулся.

Следующие три сходки были почти одинаковы — всадники сходились друг с другом и ломали друг об друга ленсы, пока в пятый раз из седла не вылетел Цареубийца.

— Вот прохвост! — Весело рассмеявшись, проорал я, увидев перекошенное лицо ланнистерши и поморщившуюся рожу Бейлиша. Он пять раз подряд целился и попадал в одно и тоже место — грудину, окончательно доломав ребра Ланнистеру. Ибо нехрен своей постной рожей на пиру было светить! — Еще вина! За это надо выпить!

Все, время пока убирали ристалище и готовились к последней схватке, заключались новые пари и соглашения. Большинство считало, что победителем выйдет цветочный поганец и я был с ними согласен — слишком большой урон принял Темпер во время своей последней схватки, в то время как Тирелл вышел сухим из воды.

— Начинайте! — Дали сигнал к последней схватке и два всадника понеслись друг на друга во весь апорт.

Бабах…

Бабах…

Бабах…

Бабах…

Чуда не случилось. Они были равны по мастерству — элегантность, точность и многолетняя выучка была видна в движениях обоих, а по телосложению дорниец даже превосходил розовую выскочку, но его травмы с предыдущего боя никуда не делись. Хоть Темпер и держался достойно, отказываясь просто так проигрывать, но третий сын лорда-олуха оказался сильнее, выбив его из седла в четвертом заходе.

— Победителем в Турнире десницы признается Лорас Тирелл, также известный как Рыцарь Цветов! — Прокричал на всю арену Мастер над Ристалищем, под одобрительные крики лордов и черни. — Вторым местом награждается Аларик Темпер, Рыцарь Алого озера!

— Ваша милость.– Поприветствовали меня оба финалиста, подъехав близко к трибунам и склонив головы.

— Снимите шлемы. — Не став долго рассусоливать и сразу перейдя к делу, сказал я. — Я хочу видеть лица тех, кто победил в турнире и одолел Цареубийцу.

— Слушаемся, ваше величество. — Ответили они, начав расстёгивать многочисленные лямки на шлемах. Но когда они их сняли…

— Почему…

— Какого…

— Какой красавец!..

— Почему здесь…

— Бл*дь, еще один Ланнистер⁈ — Невольно взревел я, увидев обладателя черт, которые я вижу каждый пеклов день когда сплю, ем и даже тр*хаюсь!

Золотые волосы, яркие зеленые глаза, мягкие, немного напоминающие бабские, черты лица… Да он, кроме глаз, ничем не похож на своего папашу. Какого пекла⁈

Тоже место и время.

Ложе Темперов и Колдов, Ристалище, Королевская Гавань.

— И зачем ты это сделал? — Спросил меня Эйрис, слегка негодующе на меня посмотрев. — Можно было заранее раскрыть Аларика, а не делать из этого представление.

— Согласен. — Устало вздохнул я, откидываясь на спинку стула. — Но ты просто не знаешь моего сына. Если слова короля он еще стерпит, то если бы об этом начали шептаться раньше, какие-нибудь мелкие рыцари или лорды, то он бы не сдержался и выбил бы им все зубы. А мне нужен скандал на ровном месте? — В ответ я получил лишь отрицательное покачивание головой. — Я вообще надеялся, что его лицо не увидят до нашего отъезда из Королевской Гавани, но кто ж знал что у Роберта засвербит в одном месте.

Весь оставшийся день прошел быстро и незаметно — Лорас Тирелл назначил Королевой Любви и Красоты Сансу Старк, еще сильнее разозлив королеву и повеселив короля. После этого он с Алариком получили свои награды и разошлись по своим шатрам, залечивая раны, пока ристалище готовилось к общей схватке.

Схватка прошла как обычно — быстро, кроваво и захватывающе. Особенно выделился жрец Р’Глора по имени Торос из Мира, размахивая горящим зеленым пламенем мечом, пугавшим лошадей и поваливший почти двадцать всадников, прежде чем одному из участников, худому воину с Севера, орудовавшему тонким мечом и щитом, это не надоело и он, сорвав шлем с ближайшего рыцаря, не зарядил оказавшемуся пьяным эссосцу им по лбу, скинув того с лошади. Смех над трибунами стоял знатный — не каждый день видишь как одного из фаворитов схватки таким «оригинальным» способом вышибают из седла.

Победителем оказался тот самый «стрелок», всю схватку избегавший сильных противников, а в конце добивший избитого и выдохшегося Андара Ройса, наследника Рунного камня, под многочисленные проклятия его родни и поставивших на него лордов. Любви это ему не сыскало, но победа и двадцать тысяч драконов наверняка стоили того.

«Все же дорнийское наследство вместе с кровью Севера дают очень интересные результаты» — Подумал я тогда, мысленно сравнивая фигуру и рост одной интересной девушки с победителем.

«Таинственный рыцарь» решил остаться неузнанным, и в этот раз Роберт решил не препятствовать ему, лишь приказав доставить обещанную награду в нужный шатер.

Дальше я с братом турнир не смотрели. Нужно было как можно быстрее покинуть Королевскую Гавань и отправляться в Западные земли. Так что, передав Аларику, вместе с несколькими письмами для Дорана, Эйлис, Фиоры, Оберина и еще нескольких людей, одну очень лохматую морду по имени Балерион, пятнадцать лет назад бывшим подарком Оберина своей новорожденной племяннице, выкраденную из Красного Замка одним из слуг за пару серебряных оленей, мы отправились в сторону Запада по Золотой дороге.

Стоя на высоком холме, на берегу Черноводной, и смотря в сторону уплывающих в Осгилиат кораблей, я невольно подумал что «просьба» Дорана о визите в Королевскую Гавань была очень своевременная. Из отчетов редких шпионов, которые были достаточно способными, чтобы их не поймал Варис, нельзя было понять истинное положение вещей при королевском дворе.

«Скоро начнется война». — С грустью подумал я, смотря на громаду Красного замка. Монументальную, но очень хрупкую. — «Время Роберта подходит к концу, а у Старка не хватит ни сил, ни умений контролировать этот змеятник. Главное чтобы эта пороховая бочка не рванула в ближайшие месяцы»

Еще раз взглянув на багровеющий в лучах заката город, я пришпорил коня и поспешил к ждущим меня недалеко Эйрису и гвардейцам. Наша дорога лежала в Колдхолл.

Примечание автора:

Мне даже нечего сказать. Стыдно что так надолго исчез. В свое оправдание скажу что здесь, на АТ, вышел просто потрясающий фанфик Н*****й из-за которого я очень сильно увлекся вселенной ныне покойного Монти Оума. И даже начал писать по нему еще одну книгу. Да и ориджинал — свою изначальную цель понемногу я начал создавать. Это не значит что я заброшу эту работу — не после стольких вложенных в нее трудов. Она будет писаться и больше таких запоров не будет (при условии что я опять не увлекусь новой вселенной). Так что до новых встреч в пятницу!

Для стимуляции музы:

5469 4200 1686 7999 — Сбер

4100116221075130 — Кошелек