Возвращение Проклятого

Коридор тьмы. Часть 2

Шеф посмотрел на застывшего над шаром Медведя. Глаза того были пусты, из них исчезло всякое осмысленное выражение. Тогда Альмандин подошел к Синельникову и стянул очки с его переносицы. Ничего не изменилось, Медведь продолжал стоять, его глаза были мертвы, сознание блуждало где-то в бесконечной пустоте.

Шеф довольно хмыкнул, и вышел из комнаты в общий зал.

— Переход установлен, и будет стабильным не менее суток, — отрапортовал он и пришлый маг кивнул.

— Прекрасно. Ирина, — обратился он к застывшей ведьме, — мы скоро отправляемся в путешествие, будьте готовы вместе с Валентином.

— Да, — кивнула она, — я пойду собираться? — ей было некомфортно среди собравшихся в этом зале, уж очень они были опасными и в какой-то мере непредсказуемыми.

— Идите, Ирина, — махнул он рукой, и повернулся к шефу.

— Мне надо связаться с той стороной, есть еще что-то, о чем я должен доложить главному?

— Нет, — покачал головой шеф, — все идет в соответствии с планом.

— И потеря Карвинша, и то, что эта девушка осталась невредима, это тоже была часть плана? — приподнял бровь гость.

— Нет, но Карвинш — небольшая жертва, за то, что мы поняли, что эта девушка не является магом, в отношении ее пересматриваются меры сдерживания, остальное без изменений.

— Хорошо, — кивнул гость, и больше не говоря ни слова, прошел в комнату, туда, где Медведь, так и стоял около шара.

Гость, подошел к бывшему шефу, сложил пальцы правой руки в знак, который легко бы узнала Ира — «ваатке», язык прародителей магии, и быстро, нараспев произнес несколько длинных, мелодических фраз, после чего положил руки на шар, поверх рук Медведя и закрыл глаза.

***

— Адэхи, — Миша посмотрел на индейца, невозмутимо сидящего возле окна.

Они снова встретились в Солимбэ, в уже знакомой квартире. Проклятый попросил Адэхи о встрече, ему необходимо было проверить одну идею.

— Третий и четвертый шаги, — продолжил Проклятый после небольшой паузы, — не требуют ни какого материала, никаких ингредиентов кроме моей крови. В этих шагах кровью рисуется некий символ, рисуется на любой плоской поверхности, для этого можно использовать хоть палочку, хоть прутик, иными словами неважно, чем рисовать.

Индеец молчал, ни один мускул не дрогнул на его лице, выдержки старого странника можно было лишь позавидовать.

— И потому у меня вопрос, — Миша перешел к делу, — предлагаю тебе попробовать сделать эти шаги тут, в Солимбэ. Кровь я дам прямо сейчас, символы и слова необходимые для удачного ритуала — покажу.

Вот на этот раз лицо индейца слегка изменилось, его невозмутимость на миг дала брешь, но он очень быстро взял себя в руки и ответил медленным, спокойным тоном.

— Да, это может сработать — индеец встал и прошелся по комнате, выдавая этим, что крайне взволнован.

Миша понимающе кивнул. На Земле он уже передал индейцу крови как раз на три шага, и настолько устал резать себя и давить по капле, что видимо от отчаяния придумал эту идею. И еще осознавал, как сейчас чувствует себя индеец, ведь если их эксперимент будет удачным, у Адэхи будет все, чтобы выполнить свою мечту и уйти на дорогу между мирами. Он либо выполнит Мишины просьбы, либо подождет оговоренное время, и все равно уйдет в путешествие. Миша же тоже выполнит свою часть обязательств, и при любом раскладе не будет ничего должен индейцу.

— Тогда, — сказал Проклятый, — предлагаю начать. Думаю, ты поймешь, был ритуал удачным или придется все-таки делать его на Земле?

— Пойму, — кивнул индеец.

***

В Этанию Проклятый вернулся в прекрасном настроении. Они провозились в Солимбэ около часа, ритуал на крови занимал некоторое время, но Миша не жалел о нем, самому было интересно, как это происходит.

Сам рисунок был крайне простым — квадрат со скошенным верхним углом, внутри точка из крови, и часть крови снаружи этой фигуры, как объяснял Агрок, размер квадрата и точки не имеет значения, главное форма, количество крови и фраза ключ.

Прежде чем резать себя, Миша, рассказал Адэхи какие слова надо говорить над кровью, после чего встал вопрос, как отмерить нужное количество крови. Проблем с этим не было, гибкая реальность Царства снов помогала странникам, и Проклятый знал, что вполне может найти мерную емкость в ящике стола или шкафу, но индеец вновь показал Мише, как хорошо умеет играть с реальностью и опередил его, достав мензурку из-за дивана.

Когда кровь была сцежена, Адэхи попросил Мишу уйти из комнаты, и Проклятый молча кивнув, вышел на кухню. Прошелся по пыльному полу, выглянул в окно. С легкой улыбкой поймал себя на мысли, что немного скучает по той спокойной жизни, которую они потеряли после встречи с ведьмой. Скучает, но не сильно, просто знакомый вид из окна всколыхнул в душе некие воспоминания. Но если бы ему предложили все переиграть, вернуть обратно во времени и отменить встречу с Ксаной, то не факт что Проклятый бы согласился.

— Все вышло, — на пороге кухни появился индеец, — ритуал сработал, — добавил он и сказал, — я готов к четвертому шагу.

***

Сейчас, вспоминая Солимбэ, Миша еще раз порадовался, что вопрос с кровью на Земле решен. И еще он понял, что и в Этании больше не хочет резать себя, благо у него было чем заняться.

Он спустился в общий зал и обрадовался, увидев Виару. Чародейка как раз заканчивала завтрак. Они поприветствовали друг друга, и Проклятый спросил:

— У вас нет срочных дел? Можете составить мне компанию, хочу прогуляться по лесу.

Если девушка и удивилась такому предложению, то никак не продемонстрировала этого.

— Да, у меня есть время, — ответила она, — вы хотите что-то обсудить?

— Не только, — покачал головой Миша, — он на миг замешкался, не был уверен, что Виара посвящена в поиски врат, и решил не поднимать эту тему.

— Я должен выполнить одно поручение мастера, прогулка связана с ним, заодно хочу поговорить, ну и просто скучно гулять одному, слуги для компании не годятся.

— С удовольствием составлю вам компанию, — ответила она, и Миша, прихватив со стола кувшин с вином, сказал:

— Тогда идемте, я не голоден.

На улице было жарко, но Проклятый любил жару. Они вышли за забор, и Миша провел спутницу по уже знакомой дороге, ведущей сквозь казавшиеся непроходимыми заросли, так они оказались в лесу.

Миша знал, что тут могут водиться неприятные зверушки, охотники и охрана слегка зачистили окрестности, но полностью устранить опасных хищников было почти невозможно, да и задача такая не ставилась, но он не сомневался в том, что девушка при необходимости сумеет за себя постоять, а на свой счет он давно не переживал. Отхлебнул из кувшина, протянул Виаре. На самом деле это было уже нарушением этикета, но Проклятый пользовался репутацией варвара, да и, по правде говоря, ему было интересно, как чародейка отреагирует.

Та взяла кувшин, отпила и, посмотрев на Мишу, неожиданно спросила:

— Вы проверяете, не хочу ли я заняться любовью?

— Гхм гх, — прокашлялся Проклятый, такой откровенности он не ожидал. — Не совсем, хотя да, у нас такая прогулка, вино и приятный разговор, могут закончиться сексом, — он хотел еще что-то добавить, но Виара опередила его.

— У нас тоже, — сказала чародейка, и вернула кувшин, — но думаю, вас интересует что-то еще?

— Да, — Проклятый с трудом оторвался от созерцания девичьей фигуры, раньше он смотрел на Виару только как на коллегу и помощницу, все мысли были заняты сыном, событиями на Земле, сбором крови и прочими неприятными делами, но сейчас он отметил, что она очень привлекательна.

Невысокая, стройная, с правильными чертами лица. Серые глаза, каштановые волосы, короткая стрижка, которая очень шла девушке.

Все время пока он рассматривал ее, Виара терпеливо ждала, и Миша смог собраться с мыслями.

— Я бы просил вас передать мастеру, что я прошу о встрече.

— Мастер уехал по делам совета, — ответила Виара, — и пока я не могу связаться с ним, как только это будет возможно, я передам ему вашу просьбу.

Проклятый кивнул, глотнул вина, передал ей кувшин, та отпила и в упор посмотрела на Проклятого. От этого взгляда Мишу бросило в жар, и магия не могла быть тому виной. Он подошел к ней вплотную ипосмотрел в глаза.

Она чуть отстранилась, легкая улыбка тронула губы девушки.

— Я прошел проверку? — хрипло спросил он, чувствуя, что еще немного, и он потеряет контроль над телом.

Вместо ответа она повела рукой в воздухе, и неожиданно в окружающей их траве вспыхнуло множество огоньков.

— Тебя, — Виара вдруг перешла на ты, — кусать насекомые не будут, а вот я не хочу выковыривать муравьев из …

Она не закончила фразу, положила руки на плечи Проклятого, и тот сжал ее в объятиях.

Виара оказалась страстной и умелой любовницей. До этого момента Миша не имел опыта с чародейками. Статус таких девушек был довольно высок, они предпочитали либо людей своего круга, либо профессионалов из публичных домов. Да и сам Проклятый, не стремился пополнить список побед кем-то из магической братии, уж слишком особенным он был из-за проклятия, и татуировку на правой руке не стоило светить всем кому попало.

Когда все закончилось, и они лежали в траве, Миша поглаживал Виару по волосам и думал о том, что только что завершившийся акт любви, был чем-то похож на соревнование. Ему казалось чародейка сдерживалась. Возможно от каких-то магических манипуляций, которые приводили к особым ощущениям с обычным партнером, но в его случае, вполне могли привести Виару к смерти или увечьям. А возможно она просто привыкла быть сверху, и не хотела демонстрировать это стоящему на более высокой ступени в иерархии Проклятому.

Девушка молчала, лежала на спине и, жуя травинку, думала о чем-то своем. И тут Проклятый поймал себя на мысли, что чувствует нечто вроде гордости или самодовольства, он не мог однозначно определить свои эмоции. Их секс был еще одним подтверждением его высокого статуса в Этании. И снова, Миша подумал о том, что как-то тихо и незаметно для себя, вошел в элитное общество, члены которого плевали на простых смертных с высокой горки. И что ему тут нравится. Из чего следовал неутешительный вывод, что все его прежнее негативное отношение к таким вот «сильным мира сего» было лишь потому, что сам он к элите не принадлежал.

Он улыбнулся своим мыслям, и хотел уже предложить Виаре второй раунд, дабы окончательно выяснить, кто сверху, как вдруг его внимание привлекло нечто странное. Проклятому показалось, что среди деревьев мелькнуло нечто, а странным в этом нечто было то, что Миша увидел его не глазами.

Если бы кто-то попросил Проклятого описать словами то, что он чувствует, он бы не смог. Иногда путешествуя по изнанке, особенно по бесконечно — замкнутым местам, для того чтобы пройти дальше, ему приходилось закрывать глаза и следовать некоему иному чутью. Он называл его интуицией, но подозревал, что это нечто иное, не имеющее названия в человеческих языках.

И сейчас он был уверен, что заметить нечто странное среди деревьев, он смог благодаря этому самому чутью.

Виара видимо и сама была не прочь продолжить их забег. Она провела рукой по животу Миши, скользнула ниже, но Проклятому уже было не до секса. Им двигал азарт, азарт охотника почуявшего след долгожданной добычи. Но перед ним была не девка и не служанка, от такой просто так отмахиваться не стоит и поэтому Миша накрыв руку Виары своей, прошептал одними губами:

— Я что-то заметил — и он показал глазами в сторону зарослей.

Виара моментально подобралась, именно в этот момент Миша окончательно убедился, что перед ним не библиотекарь и не архивный червь.

— Опасность? — также тихо спросила она.

— Не знаю, думаю что-то с изнанки, — прошептал он, вглядываясь в чащу.

Ничего. Тогда он расслабился и закрыл глаза, представил, что бредет по изнанке, и что где-то рядом есть его цель, есть то, что он ищет, осталось лишь протянуть руку и взять это.

Виара ни о чем не спрашивала, не мешала ему. Она знала, что ничего по настоящему опасного тут внезапно появиться не должно, охранные символы и патрули свое дело знали, но если демон говорит об изнанке, то в этом случае может измениться все. Та сторона всегда славилась своей непредсказуемостью, а вокруг Валатры было достаточно мест, которые граничили с изнанкой.

Не одеваясь, даже не открывая глаз, он встал и сделал несколько шагов в ту сторону, где заметил аномалию. Виара тихой тенью поднялась за ним, вокруг ладоней и кистей девушки сгустилась энергия, она была готова к драке, готова защищать и себя и демона. Она могла дать мысленный сигнал охране, и тогда, очень скоро тут появится группа быстрого реагирования, но инструкции Магреса запрещали это.

Чародей предусмотрел, что Проклятый может захотеть гулять по лесу, рыскать по окрестностям. В этом случае запрещалось сопровождать его, охранять, следить, вообще взаимодействовать тем или иным образом. Исключением была лишь просьба или приказ самого Михаила. Потому, когда он сегодня попросил ее прогуляться, Виара без раздумий согласилась. А вот согласия на вызов охраны — Проклятый уже не давал, и неважно было по какой причине — не подумал, или не захотел, звать на помощь было нельзя, но чародейка привыкла рассчитывать на себя, потому не особо нервничала, к опасностям ей было не привыкать.

Проклятый продолжал медленно идти в сторону чащи, Виара же осталась на месте. Звери Проклятому не страшны, а если сюда пожаловали гости с изнанки, то, как раз его, они вряд ли тронут. Виара знала, что почти все создания серых территорий игнорируют таких как Михаил.

Сделав еще несколько шагов, он наконец-то увидел это. Нечто напоминало зависший в воздухе, вращающийся куб, точнее несколько кубов соединенных в сложную структуру, названия которой Проклятый не знал. Структура переливалась серыми и белыми цветами и словно пульсировала, Мише даже показалось, что он видит лишь проекцию чего-то такого, что целиком не может существовать в трехмерном мире. Что у этой структуры на самом деле намного больше измерений, чем три, но ни его человеческое сознание, ни Этания, не могу вместить всю конструкцию целиком, потому приходится довольствоваться проекцией.

По мере приближения к конструкции, начинали включаться иные органы чувств. Он услышал гул, словно где-то рядом поселился рой пчел, в воздухе появился новый, незнакомый запах — даже спектр запахов, среди которых выделялся аромат полыни. А потом он понял. Понимание не основывалось на логике или знаниях, оно просто появилось, и сразу показалось единственно верным.

Он открыл глаза и не удивился тому, что продолжил видеть эту конструкцию, с той лишь разницей, что теперь из ее цветов исчезли белые цвета, оставив светло и темно — серые.

Проклятый развернулся и посмотрел на Виару.

— Опасности нет, — самодовольно сказал он, — я нашел врата.

***

— Спасибо за службу, — сказал сухощавый, пожилой, успевший поседеть, но не утративший бульдожьей хватки инквизитор, выслушав доклад Левского.

Тот молча кивнул, и остался стоять, ожидая дальнейших поручений.

Клаус некоторое время смотрел на оперативника, пытаясь понять, что изменилось в его подчиненном? Инквизитору казалось, что теперь Левского окружает какая-то загадка, притягательная тайна, которую обязательно надо разгадать. Но через полминуты он пришел в себя, и сказал.

— Отдыхайте, уверен, что до завтра вы не понадобитесь.

— Благодарю, — кивнул Левский, — я собирался съездить в гости к сестре, они с сыном живут неподалеку.

— Да, конечно — сказал Клаус, и снова подумал, что Левский изменился, и надо бы понять, что с ним, но это может подождать. Сейчас главное не упустить «Учору», потому что, как бы ни засекречивала инквизиция находку, но слишком долго скрывать от магов ее не получится.

Левский вышел во двор и сел за руль служебного «Рено». Серый, неприметный автомобиль, незачем привлекать внимание роскошными авто, инквизиция должна быть незаметна — это один из столбов эффективности.

Он ехал по ночному городу и думал о том, что раньше бы не стал ехать к сестре, хотя иногда и скучал по ней и ее семилетнему сорванцу. Своей семьи у Левского не было, некогда, небезопасно, да и особого желания он тоже не испытывал, но отношения с сестрой не прервал, иногда вот так навещал ее.

Но сегодня Левский не сомневался в том, что надо увидеться с родственниками, тот свет, который они нашли в Гималайских горах, и частью которого стал сам Левский, им необходимо было поделиться с дорогими людьми. Инквизитор не сомневался в этом.

Проезжая мимо заправки, вспомнил, что едет с пустыми руками, и решил исправить это упущение. Сделал небольшой круг и припарковался на пустой стоянке. Сестра ждала его, он позвонил перед выездом, и та, несмотря на позднее время, обрадовалась звонку брата.

На заправке было пусто, перед тем как Левский заглушил двигатель, как раз закончил заправляться и уехал темный «Фольксваген», и кроме сонной кассирши в помещении никого не было.

Он взял упаковку пива, небольшую мягкую панду для племянника и, расплатившись, вернулся в «Рено». Посидел некоторое время, прикидывая, все ли он делает верно? Сестра и племянник — они не сотрудники, он, конечно, не собирается делиться секретной информацией, но тот свет, который загорелся в нем — его не утаишь. Его родственники тоже понесут этот свет, и об этом могут узнать те, кому не следовало. Но затем он понял — тех, кому не следует знать о находке, таких просто не существует. Рано или поздно он накроет всех, а потому, какая разница?

К Матильде он приехал, когда ночь окончательно вступили в права. Майкл спал, но стоило дяде заглянуть в комнату, как видимо мальчик что-то почувствовал, приоткрыл сонные глаза, улыбнулся и сказал:

— Привет, дядя Ро, — он всегда так звал его, дядя Ро.

— Привет, Майк, — тихо ответил дядя, — спи, завтра поболтаем.

Малыш не ответил, он уже снова спал. Левский тихонько прикрыв дверь, вернулся к сестре.

Они просидели почти до утра, пили пиво, болтали. Левский никогда ничего не рассказывал Матильде о работе, а та не спрашивала, и сегодня все было как обычно. Говорила в основном она, о себе, о сыне, о всякой чепухе, которую Левский пропускал мимо ушей.

— Ты изменился, Роб, — сказала она, когда первые лучи рассвета разогнали ночную тьму, — ты словно светишься изнутри, — добавила сестра, — хотела бы я знать, что с тобой произошло?

— Ты права, Мати, — он улыбнулся, — я никогда не говорил о работе, да и сейчас не хочу. Но, именно благодаря ей, я нашел нечто очень важное.

Левский говорил медленно, но Матильда не выказывала никакого нетерпения.

— Настолько важное, — продолжил он, — что вся моя работа, да что там работа, вся прошлая жизнь перестала иметь значение.

— Я никогда и не расспрашивала тебя, — ответила Матильда, — но сейчас я хочу услышать все, — в ее голосе появились новые нотки, и Левский довольно улыбнулся, похоже его свет начал перекидываться на нее, и скоро сестра поймет, по-настоящему поймет, что он нашел в горах, она станет одной из них.

— Ты все поймешь, сестренка, — сказал он, — и ты и Майкл.

Он встал, начал варить кофе. Несмотря на то, что они просидели всю ночь, спать не хотелось ни ему, ни ей, и кофе Левский делал скорее по привычке — каждое утро начинать с него.

Все время, что он делал кофе, Матильда терпеливо ждала, не переспрашивая. Ей было очень интересно, она испытывала нетерпение, но точно знала, что брат все делает правильно, и раз не спешит, то и не стоит его подгонять.

Левский поставил на стол две чашки, сел, сделал глоток и продолжил:

— Словами я не смогу описать все величие нашей находки, но я вижу, что ты уже поняла, что это нечто грандиозное и главное, нужное. Потому начинай собираться, скоро вы с Майклом полетите в Непал, пока как туристы. А в нужное время вас встретят мои люди и приведут куда надо.

— Хорошо, брат, — она широко улыбнулась, — мы будем готовы, скажешь, когда надо вылетать.

— Скажу, Мати — Левский тепло улыбнулся ей, — и это случится очень скоро.

***

В отличии от командира, Фриц не поехал к родным, он давно не общался с семьей, да и жили они на другом конце света. Вместо этого он отправился в бар, пригласив несколько близких друзей, по совместительству коллег.

Они заняли дальний от барной стойки столик, заказали себе виски со льдом. Некоторое время все молчали, и лишь перебрасывались ничего не значащими замечаниями, но по мере лёгкого опьянения, разговор начал менять модальность. Идти в ту область, которая очень интересовала каждого инквизитора, но которую не стоило обсуждать лишний раз, дабы не попасть в неприятности. Но сейчас что-то было иначе, и сидящие за столом не думали о возможных последствиях.

— У меня одного сложилось ощущение, что нас, инквизицию, окончательно сливают? — эти слова принадлежали самому старшему участнику попойки, невысокому и начинающему седеть мужчине, с острыми, колючими глазами.

Звали его Руперт, а на правой руке не хватало безымянного пальца и мизинца. Работал Руперт в организации очень давно, и магов не любил всем своим естеством, а с тех пор, как перешел на кабинетную работу, начал всегда носить старомодный костюм и галстук, причем даже во время такой вот дружеской посиделки.

Никто не стал уточнять, кого Руперт имеет в виду, ведь всем было и так понятно, что он говорит об инквизиции в целом.

— Так и есть, — хмыкнул Янош.

Он был почти полной противоположностью Руперта. Молодой и амбициозный уроженец польского Вроцлава. В инквизицию Янош попал несколько лет назад, благодаря дару резистанта и сильной ненависти к магам. Парень всегда считал, что в смерти его матери виновата ведьма, которая была одной из приверженцев культа смерти. Его мать умерла много лет назад, при весьма странных обстоятельствах. Янош, отгоревав положенное время по меркам всех знакомых и друзей, продолжил жить дальше, пока не попал в поле зрения инквизиции.

Хорошие резистанты всегда ценились в «Аусграбуне», потому Яношу предложили работу, а когда он уже втянулся, и прошел необходимые проверки, то получил первый уровнь допуска, благодаря которому узнал, что ведьмы и колдуны бывают не только в деревенских сказках. Тогда снова вспомнил про смерть матери, и все понял. Достать ту самую ведьму, уже не представлялось возможным, она похоже сменила тело и затерялась на мировых просторах. Поэтому свою не осуществленную месть, Янош вымещал на тех, кто попадал ему под руку. А все эти новые порядки ему не нравились абсолютно! Ведь он нутром чувствовал, что инквизицию садят на короткий поводок, но ничего не мог с этим поделать.

— Думаю, теперь все изменится, — сказал Фриц негромко, но веско, и за столом воцарилась тишина.

Убедившись, что его слушают, Фриц продолжил.

— Мы кое-что нашли в Непале.

— «Учору»? — спросил Руперт, — не думаю, что один артефакт даст инквизиции необходимое преимущество.

— Даст, — в голосе Фрица было столько силы и уверенности, что остальные посмотрели на него с неким удивлением, и новым интересом.

— Мы нашли там не «Учору», — продолжил Фриц, — я не знаю, как называется это чудо, но поверьте, — он на секунду замолк, обведя всех взглядом, и убедившись, что его слушают очень внимательно, продолжил, — дело не в названии. Эта штука решит все проблемы, и не только инквизиции.

Кроме Фрица и Левского из Непала приехали еще пара сотрудников, и этот вечер каждый провел с семьей или коллегами, и каждый рассказал о чудесной находке, и ни один из слушателей не остался равнодушным, каждый буквально заразился частичкой этой находки и считал необходимым понести этот свет дальше. Распространение началось, и сложно было представить силу способную остановить его.