Возвращение Проклятого

Глава 6. Новые враги

Некоторое время ничего не происходило, лишь ветер постепенно усиливался, но и он не пересекал незримую лесную границу, словно опасался потревожить покой хозяйки леса.

Проклятый ждал. Ктана обычно приходила быстро, и лишь несколько раз старая колдунья заставляла себя ждать. По закону подлости сейчас, когда ему нужна была срочная консультация, ведьма задерживалась. Но Миша был терпелив, долгие странствия на изнанке и по опасным, враждебным территориям, научили его не спешить.

Прошло около половины малого такта, прежде чем зашуршала трава, и между деревьями возник знакомый силуэт.

— Приветствую тебя, Проклятый.

Сегодня Ктана была в легком, темно-зеленом платье и темных кожаных перчатках. Она выглядела усталой, и ее породистое лицо было бледнее обычного. Миша подумал, что он не вовремя, скорее всего ведьма завершала один из своих ритуалов, и пришла как только смогла освободиться.

— Здравствуй, Ктана, — Миша поклонился, — прошу разрешения войти в твой лес.

— Идем, — ведьма улыбнулась, — и не пытайся придерживаться этикета, все равно не получится.

Ее шутка разрядила обстановку. Проклятый давно не наведывался в ее владения и в этот раз почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Это могло быть вызвано переживанием за сына, но еще ему казалось что, несмотря на его кровь, сегодня Ктана не очень-то рада его видеть. Миша не мог разобраться в своих эмоциях, поэтому не был уверен, что прав.

Дом ведьмы ничуть не изменился со времени его последнего визита. Все тот же деревянный сруб, заросший со всех сторон так, что увидеть его можно лишь подойдя на расстояние вытянутой руки. Удобная беседка перед домом, в которой он когда-то отдыхал в те моменты, когда приводил к Ктане бывшую жену.

Легкий запах каких-то благовоний витал в воздухе, и Проклятый укрепился в предположении, что оторвал ведьму от какой-то магической практики.

— Подожди немного, — ведьма указала на беседку, взглядом предложив Мише сесть в удобное кресло, а сама скрылась в доме.

Обратно Ктана вышла довольно быстро, уже без перчаток, но с двумя чашками пахнущими травами.

— Внутрь не приглашаю, — сказала она, — то, что там происходит, не предназначено для мужских глаз.

— А поговорить мы сможем? У меня сложный вопрос, не знаю, сколько займет времени наша беседа.

— Сможем, — кивнула ведьма и пододвинула одну из чаш Мише. — Попробуй, это хороший отвар, проясняет разум, восстанавливает силы. Мне сейчас он просто необходим, да и тебе не помешает.

Она отхлебнула из чаши, после чего с явным удовольствием откинулась на спинку кресла, расслабилась и даже прикрыла глаза.

— Спасибо, — Проклятый не стал отказываться.

Ктана умела варить зелья и отвары, причем не только полезные, но и приятные на вкус. Это питье напомнило травяной чай, но с незнакомым привкусом. Какого-то особого эффекта Проклятый не почувствовал, возможно при приготовлении использовалась магия, а если так, то для него отвар был бесполезен, разве что мог утолить жажду.

— Рассказывай, что привело тебя? Давно в гости не захаживал.

— Просто не было нужды, — он пожал плечами, — а вот теперь появилась. Моя кровь тебе нужна по-прежнему? Хватит этого, чтобы расплатится за информацию?

— Нужна. А хватит ли, посмотрим, — она улыбнулась, — говори.

— На Земле кто-то украл моего сына. Это произошло около декта назад. Неизвестные сумели пройти через стену, Иру оглушили, мальчика унесли сквозь шкаф. С ребенка сняли все метки, поэтому Ира так и не смогла отследить его. Но, — он сделал паузу, в горле неожиданно пересохло, и Миша вновь отхлебнул из чашки, — но я не смог найти и в Солимбэ никаких следов сына. Думаю, его закрыли от поиска там, а значит, знали или догадывались обо мне и моих способностях.

Он замолчал, собираясь с мыслями, а ведьма не торопила.

— Больше всего меня волнует то, — продолжил он, нервно барабаня пальцами по столу, — что за все это время никто не вышел с нами на связь, похитители не выдвигали условий, не угрожали, вообще никак не проявились. И потому, Ктана, у меня вопрос, а не знаешь ли ты, есть в моем сыне что-то такое, что делает его особенным, важным для кого-то кроме родителей? Могли ли похитители украсть просто, чтобы заполучить его для себя?

Миша начал говорить сумбурно, долго сдерживаемая тревога стала рваться наружу, он все-таки очень сильно переживал за сына, ради которого когда-то пожертвовал всем.

— Расскажи подробнее, как оглушили, что там было за стеной, расскажи все, что знаешь.

Ктана осталась спокойной, но в ее голосе Миша уловил нотки интереса и приободрился.

— За стеной была то, что находится в Этании между обычным миром и серыми территориями. Изнанка. Запутанная и вариативная, действительно тяжелая для путешествий. Мне удалось отследить похитителей и найти место, где они вышли в реальный мир, но даже я почувствовал, как это сложно.

Немного помолчав, он продолжил.

— Насчет остального.... тут еще сложнее. Знаю лишь по рассказам. Ира проснулась, но не понимала, что случилось, не помнила, с кем живет..., как-то так.

— Интересно, — ведьма допила отвар и снова расслабилась, но взгляд оставался внимательным, — а как она пришла в себя?

— С ней живет еще, — тут он задумался, кто такая Аня Миша и сам-то не знал, но не хотел акцентировать внимание на ее особом даре, — как бы это сказать, — он постарался подобрать слова, — молодая ведьма. Ее не было дома, и похитители ей ничего не сделали. Когда она вернулась, то привела Иру в чувство, и они начали искать Валика. Вот тогда и поняли, что маяки не работают.

— И кто из них догадался про шкаф?

— Молодая, а что?

— Пытаюсь понять, чему подверглась твоя жена, но вряд ли пойму не увидев ее. На самом деле это не так уж важно, давай вернемся к твоему сыну. — Она помолчала, явно что-то прикидывая в уме, а затем спросила, — ты говорил с Магресом?

Миша удивился, Ктана никогда не лезла в его отношения с чародеем, но затем решил, что скрывать ему нечего.

— Не говорил, но уверен, что он знает о том, что я снова вернулся на Землю.

— Значит, я начну с самого начала, — сказала ведьма, — раз уж с чародеем ты не говорил и ничего не знаешь.

— Но начать придется издалека, что ты знаешь о «культе смерти»?

— Ничего такого, — Миша напрягся, — ничего кроме того, что в Этании этих культистов почти нет, а на Земле их представительница стала причиной моих бед.

— Тогда слушай.

***

— Магия смерти принципиально отличается от остальных магических школ. Отличается тем, что тот, кто когда-либо выбрал этот путь, уже не может свернуть с него. Выбравший путь смерти проходит посвящение, отдает себя темному богу, а тот не терпит ренегатов.

Тут Ктана извинилась и исчезла в доме, вернулась через несколько мигов, в руках ведьмы была новая чашка.

— Культисты учатся довольно быстро, это одно из преимуществ магии смерти. Сильные разрушительные заклинания, способность переносить сознание, вселяясь в чужие тела...

— А разве маги и чародеи не меняют тела? — не удержался от вопроса Проклятый.

— Нет. У чародеев и ведьм иные способы долгожительства, — ответила Ктана и сделала глоток. — Из-за кажущейся простоты культ довольно сильно распространен в таких мирах как твой, и в диких магических мирах без сильной центральной власти. А потому он представляет грозную силу, хотя в таких мирах как Этания, чародеи задавили эту заразу. Тут культисты скрываются.

— Зачистили конкурентов? — пошутил Миша

— Культисты в большинстве паразиты, — Ктана не поддержала шутливого тона, — они паразитируют на других людях, высасывают энергию из них... они как упыри, во всяком случае, — поправилась она, — многие из них. А потому культистов признали угрозой и объявили им войну. Но это дела прошлые, я думаю, что тебя больше интересует настоящее.

— Да, — Миша тоже отпил из чашки. — Мне больше интересно, зачем им понадобился мой сын, ты же их имела в виду? Они могут забрать его и не пытаться получить выкуп?

— Да. На твоем сыне была печать смерти. Он был обречен. Есть всего два способа снять печать: первым воспользовался ты, а второй, это если сам темный бог сделает это. Мне неизвестны случаи, когда спасали таких людей, как твой сын

— Круто, — Миша скривился и вздохнул, — ну почему мы такие уникальные?

— Так вот, есть одна старая легенда. Согласно ей, тот с кого сняли печать смерти, является воплощением темного бога, новым мессией культа смерти. Тем, кто объединит под своей рукой всех адептов и возвысит культ смерти до невиданных высот.

— Черт! — ругнулся Миша, — только этого не хватало!

— А с учетом того, что в технологических мирах позиция культа смерти может быть очень сильной, то высока вероятность того, что именно они выкрали Валика, чтобы правильно воспитать нового мессию.

Повисло молчание. Проклятый переваривал полученную информацию, Ктана пила отвар маленькими глотками, периодически поглядывая на гостя.

— Час от часу не легче, — пробурчал он под нос, и снял перчатку.

Закатал рукав, сказал:

— Давай сосуд, расплачусь, после чего привычным движением вскрыл вену.

Ведьма пододвинула к нему пузырек из непрозрачного стекла, и через пару мигов первые капли крови упали внутрь него.

— А ты не знаешь, как можно выйти на этих культистов?

— В технологическом мире, точно нет. В Этании тоже сложно, тут скорее Магрес подскажет. Но ты же путешествуешь не только по Этании?

— Бывает, — осторожно ответил он.

Откровенничать про свои путешествия он не хотел, легко было проговориться и сказать нечто такое, о чем будешь сожалеть.

— Насколько я знаю, в сопредельных с Этанией мирах, культистов давно не видели, но вот чуть дальше, в Картахасе или Шукатале их позиции сильны, там можно найти адептов смерти, но вот как и что ты можешь им предложить, этого не знаю.

— Спасибо, — он встал, — а могу я попросить разузнать о возможных контактах с культистами? Тут, в Этании, или где-то рядом? Ты же много кого знаешь, может есть среди них и потенциальные посредники?

— Михаил, — Ктана тяжело вздохнула, — я советую сначала поговорить с Магресом. Он, я уверена, знает по этому поводу намного больше меня.

— Иными словами ты не поможешь? — спросил он в лоб.

— Приходи через дект, — сдалась она, — но предупреждаю сразу, положительного результата не обещаю. И будет лучше, если ты встретишься до этого времени с высшим. Тогда может и сюда идти не придется.

— Спасибо, Ктана, — он надел перчатку, и вышел из беседки.

Ктана проводила его взглядом, тяжело вздохнула, допила отвар и вернулась в дом.

***

Раздался писк, щелчок электронного замка и дверь бесшумно отъехала в углубление в стене. Филипп вышел во внутренний дворик и достал сигарету из пачки. Моросил мелкий дождик, и немец блаженно подставил лицо под капли. Дождь был редкостью в этой местности. Приютивший их карман был щедр на пыль, жару, тяжелый, спертый воздух. А вот дождь тут был большой редкостью, поэтому Филипп наслаждался, совершенно не боясь промокнуть.

Не торопясь докурил сигарету, бросил ее в урну и уже решил было пойти спать, как вдруг передумал. На ближайшую пару дней он был совершенно свободен, и он решил воспользоваться этим. Вернулся в офис в свой кабинет, подошел к большому встроенному в стену сейфу и набрал код на сенсорном табло. В этом сейфе не было ни денег, ни документов, он изначально предназначался для совсем других предметов.

Вытащил два серебристых браслета, темные очки и кольцо. Все эти предметы работали в связке и позволяли ему видеть невидимое. Именно с их помощью он сумел пройти в тот дом и...

Мужчина вздохнул, он до сих пор не был уверен в правильности своего поступка, сомневался, а стоило ли вообще возвращаться в Аусграбун? Хотя и понимал, что на самом деле у него не было выбора.

Нет, ему никто напрямую не угрожал, но Филипп не сомневался, что если начнет отказываться или попробует сбежать, то у него ничего не получится.

Формально он нарушил правила, был под подозрением, сбежал, да еще и выжил там, где полегли все. Так что удивительным было не то, что ему больше не дадут быть на вольных хлебах, странным было то, что с ним вообще начали говорить.

Его, вместе с тремя молчаливыми парнями, в которых угадывались боевые маги, привезли в глухой, ничем не примечательный офис на окраине Киева. А уже оттуда его провели в карман, где и находилась одна из основных баз, оставшихся после разборок под Киевом.

Там у него состоялся долгий разговор с местным боссом.

— Михаил, — представился тот, — Михаил Синельников.

— Очень приятно, — Филипп пожал протянутую руку. — Что вам нужно от меня? — сразу перешел он к делу.

— Недавняя операция на хорошо известном вам заводе, показала, насколько мы не готовы к серьезным переменам, — шеф тоже не стал ходить вокруг да около. — Потому сейчас мы создаем абсолютно новую структуру и набираем в нее специалистов.

Михаил нажал кнопку вызова, и через несколько секунд в кабинет вошла секретарь. Это была высокая, привлекательная шатенка, в строгом брючном костюме. У нее было приятное лицо и яркие, выразительные, зеленые глаза. Девушка аккуратно держала поднос с двумя чашками и каким-то десертом, а по кабинету сразу разнесся запах кофе. Двигалась она просто грациозно и Филипп поневоле задержал на ней взгляд.

Секретарь оставила кофе на столе, и сразу удалилась, не произнеся ни слова.

— Рекомендую, — хозяин кабинета с удовольствием сделал глоток, — еда в этом кармане довольно дерьмовая, но вот кофе — восхитителен.

— Спасибо, — Филипп взял чашку, — но давайте вы сразу скажете, зачем меня нашли? Я не был особо ценным специалистом, а наказать меня за побег можно было и на Земле.

— Ты ошибаешься, — манера шефа переходить на ты оказалась простой и естественной, — ты, как раз уникальный специалист, и то, что этого не заметили раньше говорит о полностью устаревшей системе отбора кадров.

— И в чем же моя ценность? — Филипп сделал глоток и непроизвольно посмотрел в чашку, кофе действительно был хорош, но имел непривычный привкус.

-Я уверен, что ты странник-технарь, — ответил Синельников и, видя недоуменный взгляд, пояснил, — странники, это те, кто умеют ходить между карманами и мирами, искать дороги и всякие обходные пути. Технари, это те, кого слушаются специальные предметы. Вот, например операторы, это чистые технари. Соответственно странник-технарь, это тот, кто способен воспользоваться специальными приспособлениями и перейти невидимую грань между реальностями.

Филипп не ответил. Он был немного удивлен тем, что сказал хозяин кабинета, и тем как он это сделал. Глаза шефа во время рассказа подернулись какой-то мечтательной дымкой, его лицо расслабилось, и создалось впечатление, что он рассказывает о чем-то личном, причем интересном именно ему.

— Никогда не слышал о таких приборах, да и про странников я ничего не знаю, — ответил Филипп. — Вы уверены в том, что я именно такой специалист?

— Ну, положим, одного странника ты точно видел, — усмехнулся шеф, — помнишь Польшу? Гротака?

Филиппа непроизвольно передернуло.

— Помню, — глухо ответил он, — не могу сказать, что мне понравилась его судьба.

— Так вот, Гротак был одним из лучших, причем для путешествий ему не были нужны никакие устройства. Но он откусил гораздо больше, чем мог прожевать и попал в ловушку, — шеф казалось, не заметил ремарки Филиппа, — это демонстрирует то, что одиночки не выживают в нашем мире. Будь они хоть трижды уникальны. А теперь поговорим о тебе.

Лицо Синельникова изменилось, а в голосе зазвенел металл.

— Ты можешь работать с оборудованием, которое даст тебе возможность пройти сквозь границы реальности. Потенциально можешь. Оборудование это капризно, и его надо подстраивать под конкретного технаря, надо много и усердно тренироваться. Этим ты теперь и займешься.

— А если вы все-таки ошибаетесь, и я не гожусь для этой работы? — Филипп посмотрел на шефа в упор, но не выдержал его тяжелого взгляда и отвел глаза.

— Тогда тебя ждет суд. За попытку побега. — Медведь усмехнулся, — ты ведь не думаешь, что твое поведение после того как ты выжил, было приемлемо?

Филипп не ответил, чего-то подобного он давно ожидал. Не дождавшись ответа, шеф довольно кивнул, и снова нажал кнопку.

— Нина, — обратился он к вошедшей секретарше, — проводи нашего нового сотрудника в лабораторию. Доступ у него уже есть.

Девушка кивнула, и по-прежнему не говоря ни слова, вышла из кабинета. Филипп поспешил за ней.

Они прошли к лифтам, и Нина нажала кнопку минус пятого этажа. Никаких ключей тут не требовалось, во всяком случае, в кабине. Двери бесшумно разъехались, и они оказались в длинном, хорошо освещенном коридоре. Еще один кодовый замок и вот они в большом, прохладном помещении. Длинный ряд шкафчиков вдоль одной из стен делал его похожим на раздевалку в каком-нибудь спортивном комплексе, но Филипп был уверен, что это не так.

Через несколько секунд часть дальней стены отъехала в сторону, и из открывшегося проема вышел высокий парень в белом халате и перчатках.

— Арнольд, — сопровождающая его Нина впервые заговорила.

Филипп отметил, что голос у нее неприятный и резкий, видимо из-за этого девушка предпочитала большую часть времени молчать.

Волосы этого вышедшего мужчины торчали во все стороны. Похоже, он не дружил с расческой. На его лбу красовались очки, белый халат был заляпан чем-то темным. Филипп сразу отметил, что шел Арнольд, слегка прихрамывая на правую ногу.

— Здрасте, — поприветствовал он Филиппа, — Ниночка спасибо, вы свободны, — добавил он.

Филиппу показалось, что этот парень недолюбливает секретаршу босса.

Секретарь ничего не ответила и скрылась за дверью.

— Здравствуйте, — сказал Филипп.

— Я так понимаю, вы наш потенциальный странник? Ну, что же идемте, покажу все оборудование. Кстати, я Арнольд, но думаю, вы уже это и так поняли.

Арнольд провел его во второе помещение. Тут оказалось еще холоднее, и немец непроизвольно поежился.

Заметив это, Арнольд произнес:

— К сожалению, с этим ничего не поделать, сказал он, будет немного прохладно, ведь большинство наших штуковин в спящем состоянии не любит тепла.

Говорил он немного непонятно, но Филипп решил ничего не спрашивать, просто был уверен, что ему и так все расскажут. Он пока осматривался, старался максимально все запоминать. Вот несколько столов, на которых разложены предметы непонятного назначения, белые стены и такой же потолок и мощные лампы дневного света. Несколько закрытых дверей, похоже тут было множество подсобных помещений. Все чисто и аккуратно, и педантичный немец поймал себя на том, что ему нравится это место. Еще он заметил, что воздух тут чист, нет никаких посторонних запахов, и сравнительно тихо. Тишину не нарушил никакой гул, которого можно было ожидать в помещении с любым работающим оборудованием.

— Сюда, пожалуйста, — Арнольд сделал приглашающий жест, и Филипп подошел к дальнему столу.

На гладкой поверхности лежали два браслета, кольцо и темные очки.

— Вам придется снять свитер и рубашку, — сказал Арнольд. — «Ятуры» надеваются на голое тело, а не на одежду.

Филипп снова поежился, раздеваться в этом холодильнике абсолютно не хотелось. Совсем некстати вспомнилась Аманда и то, как они купались в ледяной воде. Но тогда, благодаря ее заклятию, он совсем не чувствовал холода.

Немец с силой отогнал непрошеное воспоминание и обнажился по пояс, а Арнольд быстро застегнул оба браслета на левой руке Филиппа. Один на предплечье, а второй около самого плеча. Браслеты оказались неожиданно теплыми, и от них шла едва ощутимая вибрация. Это было неприятно, казалось, руку все время кто-то теребит.

— Я могу одеться или этой, «Ятуре», нужно быть всегда снаружи?

— Одну минутку, я еще не закончил настройку.

Арнольд провел пальцами по поверхности браслета, что-то прошептал.

— Еще пара секунд, надо потерпеть, — добавил он слегка извиняющимся тоном.

Филипп не ответил, он только прислушивался к ощущениям. Холод по-прежнему досаждал, но вот вибрация, идущая от браслетов, постепенно сходила на нет, и перестала раздражать немца.

— Все, можете одеваться, — Арнольд отошел, и критически оглядел его с ног до головы.

Филипп торопливо натянул верхнюю одежду, и ему стало немного теплее, но он все еще мерз. Арнольд видимо это понял, поэтому отошел на пару секунд и вернулся с термосом и чашкой.

— Выпейте чаю, вам надо согреться, — он протянул чашку Филиппу, которую тот принял с благодарным кивком.

От горячего чая по телу пошло приятное тепло, и Филипп неожиданно зевнул.

— Грейтесь и слушайте, — начал Арнольд. — «Ятуре» сложный инструмент, все элементы работают в связке и имеют несколько назначений. Кольцо, — он показал на стол, где лежало простое серебристое колечко с гравировкой, — это ключ. Оно открывает выход на блеклые территории. Еще их называют шлюзом. Очки — соответственно глаза, через них странник-технарь способен заметить место, где этот самый выход есть, хотя бы теоретически.

Он помолчал, то ли ожидая вопросов, то ли просто переводя дыхание. Вопросы, конечно, у Филиппа были, но он решил дождаться окончания рассказа, и уже потом уточнить непонятные моменты.

Тем временем Арнольд налил себе чаю, прямо в крышку от термоса, сделав глоток, продолжил:

— Эти браслеты, их еще называют помощниками, позволяют выводить из нашей реальности другого человека. Это будет тот, кого вы будете держать рукой с браслетами, и он сможет выйти вслед за вами.

Арнольд снова замолчал и сделал новый глоток.

— Теоретически, любой кого вы держите за руку, сам становится проводником, и может вот так по цепочке вести еще кого-то, но практически мы этого не знаем, так как эта способность зависит только от того насколько силен ведущий.

— Я не совсем понял, — не удержался Филипп.

— Простыми словами, в теории, если вы окажетесь талантливым странником, то сможет повести за собой целую группу людей, но практически это никогда не проверялось, потому что это рискованно. Уже третий человек сильно рискует, и чем дальше, тем риск больше. Но это я забегаю вперед, — спохватился Арнольд, дайте мне правую руку.

Филипп протянул руку, и Арнольд быстро надел ему кольцо на безымянный палец. Оно оказалось неожиданно тяжелым, намного тяжелее, чем золотое такого же размера, и немец удивился, думая из какого материала оно может быть изготовлено.

— Очки наденьте сами, — сказал Арнольд.

Филипп посмотрел на оставшийся лежать на столе гаджет. Очки больше напоминали обруч, и судя по виду их застегивали на затылке.

— Сзади два усика, — сказал Арнольд, — соединяйте их, контур замкнется и начнется настройка. Может быть немного неприятно, но надо потерпеть.

Филипп осмотрел очки, которые крепились к узкой, гибкой полоске темного цвета. На ощупь материал напоминал кожу, хотя выглядел как обычный пластик. С обоих концов полоски торчали тонкие металлические пруты, вероятно это те самые усики.

— Интересно, — подумал он, — откуда взяли эти материалы? Неужели нашли в карманах?

Но вслух спрашивать он ничего не стал. Просто был уверен, что про происхождение этих устройств, ему все равно никто ничего не расскажет, не его это компетенция.

Филипп приложил стекла к глазам, аккуратно согнул полоску, а затем пальцами нашел усики и на ощупь соединил их. Раздался тихий щелчок, обруч крепко обхватил голову. Несколько секунд ничего не происходило, а затем он увидел, как все предметы в комнате начали светиться. Столы и инструменты отдавали оранжевым цветом, а стены и пол — бледно-голубым. Но вот одна из дверей на дальней стене, казалось, переливалась всеми цветами радуги.

Смотреть на эту игру красок было неприятно, но и отвести взор не получалось. Бледно-синий сменился желтоватым с вкраплениями белого, а затем желтизна ушла. Она постепенно превратилась в болотисто-зеленый оттенок, а белый сменился серым, но потом и серый начал выцветать, бледнеть, а болотисто-зеленый плавно трансформировался в салатовый.

Филипп почувствовал тошноту. Голова закружилась, и чтобы не упасть он схватился за край стола. Вдруг игра красок ускорилась. Теперь в цветовой гамме преобладали зеленые тона, но немцу было уже не до них. Он закрыл глаза, но даже сквозь веки продолжал видеть это буйство красок. Филипп попробовал отвернуться, но тело его сковала предательская слабость и тогда он рванул очки. Сейчас было все равно, останется — ли цел ценный прибор или он сломает его, единственным желанием Филиппа было прекратить издевательское мельтешение.

Очки удалось снять со второй попытки. Он все же подавил желание отбросить их, и наоборот, аккуратно положил на стол, после чего согнулся в приступе рвоты.

Все это время Арнольд сочувственно смотрел на гостя, но ничего не предпринимал. Когда Филипп полностью избавился от того что ел на завтрак и сумел выпрямиться, Арнольд протянул ему бутыль из зеленого непрозрачного стекла.

— Выпейте, хорошо поможет от обезвоживания.

Филипп благодарно кивнул и жадно припал к бутылке. Содержимое напоминало чуть солоноватую воду, и прекрасно утоляло жажду.

— Теперь постарайтесь описать, что видели — в голосе Арнольда чувствовался неподдельный интерес.

— Какой-то бешеный калейдоскоп разных цветов, — ответил Филипп.

Голос немца прозвучал хрипло, а надорванное кашлем горло побаливало. Он допил содержимое бутыли. Жажда наконец отпустила, да и тошнота тоже ушла. Но зато начала болеть голова. Боль появилась в районе затылка, и затем вонзилась в лобовую часть головы острой иглой. Филипп поморщился и продолжил.

— Смотреть на это было больно.

— Какие цвета и где вы видели?

— В основном оранжевый — это на столах, и такой, бледно-синий. Это на стенах и полу. А вот та дверь, — он показал рукой, — она словно переливалась. И вот от этого меня и стошнило.

— Это очень хорошо, — Арнольд радостно потер руки, — это очень и очень хорошо.

— Не могу разделить вашей радости, — скривился Филипп, — голова болела все сильнее, и ему казалось, что боль растекается с затылка по всему черепу. — У вас есть что-нибудь от головной боли?

— Есть, но вам нельзя, — радостно ответил Арнольд. И пояснил, — пока идут тренировки вам нельзя никаких препаратов воздействующих на изменение сознания. Ни наркотиков, ни алкоголя, ни обезболивающих лекарств.

— Превосходно, — буркнул Филипп, — но может, вы хоть расскажете мне, что вообще только что произошло.

— «Ятуре» — это сложный прибор, работающий в паре с человеком. Как вы уже поняли, работает далеко не с каждым человеком. Например, я немного знаю теорию, но «Ятуре» абсолютно бесполезен для меня. Если я, наш босс, или любой другой человек все это наденет, то не увидит ничего. А вот вы, вы заметили, что предметы и стены обладают разными свойствами, а значит, точно сможете работать с прибором.

— И мне всегда будет так плохо? — будущие тренировки совсем не радовали немца.

Голова продолжала болеть, хоть и уже и слабее, но все равно боль терзала несчастного Филиппа. А ее еще оказывается и нельзя убирать с помощью медикаментов!

— Не знаю, — Арнольд перестал улыбаться, — но думаю, ближайшие недели превратятся в ад. Зато потом...., потом вы сможет делать то, что недоступно почти никому на нашем голубом шарике.

Арнольд оказался прав и не прав одновременно. Тренировки действительно оказались адом, но продлилось это не две недели, а гораздо дольше.

Когда он спустился в лабораторию в следующий раз, ему пришлось заставить себя надеть очки. Все закончилось также как и раньше. Головокружение, тошнота, выблеванные внутренности. Во всяком случае, ему казалось, что что-то точно оторвалось внутри и вышло вместе с остатками пищи. Но на этот раз его не оставили в покое, не дали расслабиться и отдохнуть от этого кошмара.

Арнольд дал выпить лекарство от обезвоживания, и разрешил немного отдышаться, но затем снова заставил надеть «Ятуре». Немецкая дисциплинированность не дала Филиппу послать его ко всем чертям, и экзекуция повторилась.

Так прошла неделя. Он почти перестал есть, только пил солоноватые растворы и витамины, ему ставили капельницы и снова гнали в лабораторию. Головная боль стала постоянным спутником Филиппа, ему начали сниться кошмары, намного хуже тех, которые он видел после неудачного посещения кармана и знакомства со «Смерглами».

Через неделю он пришел к Синельникову и сказал что не может продолжать, но тот убедил Филиппа что выхода у того нет, и что дальше станет лучше. Лучше не стало. Через месяц немец не узнавал себя в зеркале. Он потерял двенадцать килограмм, волосы поседели, и казалось, что он постарел на двадцать лет.

Тогда Филипп решил плюнуть на все запреты и последствия и напиться, но оказалось что это невозможно. Достать алкоголь тут было невозможно, а за территорию базы его не выпускали. В этот момент ему захотелось покончить с собой. Сложно сказать получилось бы или нет, скорее всего, за ним следили и помешали бы сбежать таким образом, но немец так и не рискнул попробовать, понял что хочет жить несмотря ни на что.

Но была во всем этом и положительная сторона. Он так уставал, что начал забывать об Аманде, боль утраты сначала притупилась, а потом и вовсе ушла. Но ушла не только боль, Филипп все чаще ловил себя на мысли что перестает испытывать любые эмоции. Боль, страх, сомнения. Все это становилось каким-то чужим, не актуальным. Единственное что интересовало немца, это получится ли перейти грань? Что будет в конце его обучения?

Через полтора месяца исчезла головная боль. Он уже мог не снимать очки по полчаса и дольше, начал понимать эту цветовую гамму. Причем без всяких инструкций и документации. Просто он откуда-то знал, что синий цвет и все его оттенки — это тупик, что зеленые вкрапления — означают, что тут можно искать. Что остальные цвета не имеют значения, и когда его мозг окончательно адаптируется, то он перестанет обращать на них внимание.

А через два месяца немец сумел открыть проход.

Этот день не отличался от остальных. Филипп уже постепенно восстанавливался, снова начал набирать вес. Побрился налысо, так как не захотел мириться с сединой. Привык к тому, что нельзя пить, и уже даже не хотел нарушать этот запрет. И начал получать удовольствие от тренировок, хотя это было и странно, потому что сами занятия были скучны и однообразны.

Он смотрел через очки, следил за цветовыми пертурбациями, а затем, когда становилось совсем плохо, снимал «Ятуре» и восстанавливался. В основном пил приготовленный Арнольдом коктейль и медитировал, старался унять тошноту и головную боль. Так, день за днем, он все больше времени работал с «Ятуре» и все меньше ему приходилось страдать. И вот, через два месяца после того как он впервые надел очки, Филипп понял что готов рискнуть и открыть дверь.

Он знал, что за ней нет ничего особенного. Еще на второй день тренировок, Арнольд устроил ему экскурсию по лаборатории и немец смог убедиться, что тут нет ничего интересного. За дверями были обычные подсобные помещения. Небольшая кухня, где были чайник, холодильник и микроволновка, бытовка и пустая комната, в углу которой сиротливо стояла вешалка с висящим белым халатом.

Вот дверь, ведущая в эту пустую комнату и светилась по особенному, и потому интересовала Филиппа. Он подозревал что тут кроется некий подвох, и на всякий случай внимательно осмотрел комнату, даже простучал стены, но не нашел ничего интересного.

И вот сейчас смотрел на дверь, и понимал — он должен ее открыть. Филипп подошел вплотную, внимательно осмотрел дверь. Ничего особенного, обычная, деревянная, даже без замка.

Что-то сказал Арнольд, но увлеченный Филипп не обратил внимания. Открыл дверь, осмотрел помещение, оно оставалось прежним, его стены светились бледно-синим, тут не было ничего интересного, и снова закрыл. Сама дверь переливалась болотно-зеленым цветом. Получалось, важна именно дверь.

Дальше немец действовал не думая, исключительно по наитию. Он взялся за дверную ручку так, чтобы к ней прикасалось кольцо, которое было одной из частей «Ятуре». Снова открыл дверь и замер. Комнаты там больше не было. Вместо нее немец увидел длинный, плохо освещенный коридор.

***

Филипп надел браслеты, кольцо, взял очки. За несколько лет он научился пользоваться дырами в реальности, научился ходить по блеклым территориям, как их называли в «Аусграбуне». Вот прямо сейчас он мог покинуть карман, вернуться на Землю. Он бы вышел в одном из офисов организации, расположенном на окраине Киева. Официально там находился склад автозапчастей, в штате работал один охранник, который не задавал вопросов.

На стоянке офиса всегда стояли несколько автомобилей, и Филипп при желании мог воспользоваться любым, и через полчаса пить в каком-нибудь баре, смотреть на девчонок и наслаждаться жизнью.

А подумав об этом, немец понял, что именно этого он и хочет. Взял телефон, выбрал контакт. После последнего дела его статус вырос, но привыкший к субординации Филипп не мог не предупредить о том, что покидает карман.

— Слушаю, — помощник Медведя ответил почти сразу.

— Это Филипп, хочу вернуться на Землю, — сказал немец.

— Хорошо.

Насколько Филипп успел убедиться, помощник был важной шишкой, и явно имел большие полномочия. Во всяком случае, имел право принимать решения и смелость брать за них ответственность.

— Только оставайся на связи там, — добавил тот и отключился.

Филипп отложил телефон, и из ящика стола взял другой, предназначенный для Земли. Да, в этом, ненормальном с точки зрения немца кармане, была даже своя мобильная связь, и свои трубки — громоздкие и без современных наворотов, но они работали. Все это было выше его понимания, и он уже перестал удивляться таким несуразностям. Работает и ладно, а как, да кому оно интересно кроме специалистов?

Надел очки, вышел в шлюз, и уже через несколько минут оказался на Земле, в небольшом помещении без окон и с единственной дверью. Снял «Ятуре», положил в настенный сейф, щелкнул замок. Несмотря на видимое отсутствие охраны, мало кто мог бы украсть ценный прибор без ущерба для здоровья.

Филипп вышел из комнаты. Поднявшись по лестнице, открыл тяжелую металлическую дверь и зашел внутрь складского помещения. Под потолком горела одинокая лампочка, но этого освещения хватало, чтобы не спотыкаться в темноте.

Филипп прошел между стеллажей и, подойдя к еще одной металлической двери, нажал кнопку. Дверь отъехала в сторону с легким шорохом, и Филипп наконец-то вышел на свежий воздух.

Кивнув сидящему в будке охраннику, он прошел на стоянку, где выбрал неприметный серый «Опель». Ключи и техпаспорт лежали в бардачке, и уже через пять минут Филипп ехал по пустынной ночной дороге.

В баре было мало народа, и его это вполне устраивало. Сонный бармен оторвался от смартфона и немец заказал темное пиво, а взяв бокал, уселся за пустующий столик. Есть не хотелось, пить впрочем, тоже, но пиво оказалось весьма приличным, и Филипп решил, что пробудет тут до утра, а затем вызовет одного из водителей организации.

Он слушал тихую музыку и лениво посматривал по сторонам, когда вдруг ему показалось, что он увидел знакомую фигуру. Филипп вздрогнул, и хотя наваждение почти сразу развеялось, так как пришедшая в бар девушка не была Ириной, а лишь немного похожа, но настроение подпортилось. И он поневоле вспомнил последнее задание, то которое ему до сих пор не нравилось.

***

В тот день его вызвал Медведь. Синельников был не один. В гостевом кресле, совершенно по-хозяйски, развалился светловолосый крепыш с цепким, очень неприятным взглядом, а в дальнем углу кабинета, стоял худощавый парнишка в темных очках. Но не очки привлекли внимание Филиппа, парень был покрыт причудливыми татуировками, которые украшали его руки и шею. Даже на правой щеке красовалась расправляющая крылья птица. Еще Филиппу показалось, что сегодня его шеф чем-то озабочен и чувствует себя не в своей тарелке. Но свои наблюдения немец оставил при себе.

— Филипп, — начал шеф, — через два дня тебе будет необходимо пройти в один защищенный дом. И не просто пройти, но и провести с собой нашего гостя.

После этих слов крепыш поднялся и подошел к немцу.

— Матвей, — представился крепыш грубым, гортанным голосом.

Он говорил на немецком с каким-то акцентом, Филипп не смог понять с каким. Но зато он понял, что перед ним маг и маг сильный. Вспомнилась Габриэла, а Матвей, похоже, был из ее лиги.

— А я просто курьер, — паренек тоже подошел к Филиппу и улыбнулся, сверкнув черными, слегка заостренными зубами.

Филипп пожал им обоим руки. Его слегка удивил вид этого курьера, но он никак не продемонстрировал этого. Мало ли с кем работает «Аусграбун»?

— Филипп, мы нашли одного, очень важного для нас человека, — начал Медведь. — Добровольно сотрудничать он не будет, потому твоя задача провести Матвея туда, где он сейчас находится, а потом вывести обратно. Курьер поможет пройти там, между реальностями.

— Так в чем конкретно моя задача, я никогда не работал в паре, вы знаете, что я только веду кого-то. — Филипп запутался в словах и замолчал.

— Ваша задача, — сказал Матвей, — открыть проход с Земли. Вывести меня на блеклые территории. Дальше поведет курьер, так как прямой дороги к интересующему нас объекту нет. А по кривым линиям не каждый странник пройдет. Потом вы поможете выйти снова на Землю, и отход в обратном порядке.

— Ясно, буду открывать двери.

— Все верно, — улыбнулся Медведь.

— Может уже начнем?

Этот вопрос принадлежал курьеру, и Филипп вновь задумался, откуда этот парнишка? Из другого мира? Демон? Или какой-то маг-оборотень? Он ничего не знал о существах с черными зубами, да и татуировки парня ни о чем не говорили.

— Да, идемте, — кивнул Синельников.

Филипп думал, что к интересующему их объекту они пойдут прямо из кармана, но ошибся. Сначала вернулись на Землю, в тот самый склад, где их уже ждали три молчаливых парня из охраны.

Они расселись по двум автомобилям. Филипп, двое парней и шеф. Курьер и Матвей сели во второй автомобиль, оставшийся охранник сел за руль их машины.

— Филипп, — шеф был очень серьезен, — задание очень важное. Если не справимся, в прямом смысле полетят головы, и не только наши.

Немец мысленно пожал плечами, сколько он уже такое слышал, но вслух сказал лишь.

— Понял.

— Ты просто помощник. Главный сейчас Матвей, он все сделает в доме, а твоя задача не мешать и не проявлять ненужных эмоций.

— А кто такой этот курьер? — не удержался от вопроса Филипп.

— Если по-простому, то демон. — Усмехнулся шеф.

— Ну и ладно, — Филипп расслабился и прикрыл глаза. Ему было все равно, хоть демон, хоть черт с рогами.

Через полчаса машины остановились в обычном спальном районе. Они зашли в подъезд, и шеф открыл квартиру на первом этаже.

— Филипп, твой выход, — сказал он, и немец надел очки.

-Проход обнаружился быстро, на этот раз зеленоватыми красками играл кусок глухой стены. Это не могло обескуражить Филиппа, он уже знал, что выходы в шлюз могут находиться в самых разных местах. Провел кольцом по стене, та начала бледнеть и исчезать. Во всяком случае, для него. Вскоре он увидел коридор, уводящий в темноту.

— Есть, — сказал Филипп, — Матвей, давайте руку.

— Как только перейдем границу, — вмешался курьер, — веду я. Не задавать вопросов, не удивляться, не паниковать, слушаться беспрекословно. Иначе останешься там навсегда.

Филипп не ответил. Когда Матвей взял его левую ладонь, немец на миг перестал видеть выход, и сейчас был занят тем, чтобы вернуться концентрацию. Так было всегда, когда он вел кого-то. Тот, кто брал его за руку, не видел прохода, и как-то сбивал самого Филиппа. Первые разы немец вообще не мог сконцентрироваться, когда кто-то мешал, но потом научился и этому.

— Все, можем идти, — и не услышав возражений, шагнул в темноту.

Матвей послушно шел следом, замыкал их тройку курьер, которому явно не нужен был ни Филипп, ни его приспособления.

Сам путь по блеклым территориям запомнился плохо. Филипп никогда не был в таком месте. Все виделось как в тумане. Казалось, стены давят и вот-вот сомкнуться, сминая наглых букашек, посмевших потревожить их покой. Почти сразу исчезло чувство направления, и если бы не курьер, уверенно ведущий его по этому лабиринту, Филипп заблудился бы за пару секунд.

Несколько раз немец смотрел на Матвея. Казалось, что тому тоже не сладко, но маг сохранял бесстрастное выражение лица и двигался как автомат.

Самому Филиппу внешнее спокойствие давалось тяжело, а о внутреннем, и говорить не стоило. Старые страхи и кошмары оживали. Совсем некстати вспомнился Гротак, а может он вот также залез в такое место, может даже выполнял задание, да не справился? Бродил по этой жути, пока не вывалился в реальность, но так и не освободился до конца? А что если этот демон просто бросит их? Как тут искать выход?!

— Пришли. — Голос курьера прозвучал неожиданно.

Немец не сразу понял смысл его слов.

— Давай, — демон ткнул пальцев в сторону стены, — вот тут выход, открывай его для вас с Матвеем.

Филипп сглотнул и посмотрел на стену. Он не был уверен, что справится после такого пути, ведь слишком вымотался, но боялся он зря. Все произошло как на тренировке. Стена побледнела и исчезла, и он уверенно двинулся вперед, в реальный мир. Курьер снова переместился назад, и уже через полминуты давление блеклых территорий исчезло.

Они оказались в кромешной тьме среди каких-то тряпок, и Филипп уже открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Матвей схватил его за плечи и прошипел в ухо:

— Тихо! — одновременно немцу показалось, что его язык онемел, и он лишь кивнул.

В руке Матвея зажегся огонек, и немец понял, что они просто напросто попали в шкаф. Курьера тут не было, он остался сзади, да и не поместились бы они тут втроем.

Матвей отодвинул Филиппа и резко распахнул дверцы шкафа, выходя наружу. Через его плечо Филипп увидел комнату, ночник на столике у кровати и женщину, сидящую около ребенка.

Когда дверцы шкафа распахнулись, она на миг растерялась, но затем вскочила. Скорее всего, мать планировала дать отпор, но Матвей вскинул левую руку с зажатым в ней продолговатым предметов. Короткая вспышка и женщина замерла, а затем медленно осела на пол.

Матвей подбежал к начинающему просыпаться ребенку и разломил пластиковую ампулу около маленького личика. Малыш несколько раз вздохнул, на миг сморщился, а затем расслабился и ровно задышал. Он крепко спал.

— Ждите, — негромко приказал Матвей, и подошел к поверженной женщине.

Филипп тоже подошел, и с неким удивлением узнал ее. Ирина Старикова. Долго она бегала, но вот ее и настигли.

Подошел курьер, присел над ней. Провел рукой по лицу, сморщился и произнес:

— Она не годится, она под высшей протекцией.

— Она в любом случае должна выжить, — ответил Матвей, — а твоя плата, вот — он протянул демону светящуюся сферу размером с теннисный мяч. — Вторая половина, после того как вернемся в Киев.

Курьер кивнул, отошел к шкафу и спрятал сферу во внутреннем кармане.

Тем временем Матвей присел рядом с Ирой.

— Как мы понесем ее? — прошептал Филипп.

— Никак, — ответил маг, — мы пришли за ребенком, а о ней я позабочусь.

Филипп лишь кивнул, он молчал, опасаясь, что голос выдаст его. Идея похитить ребенка претила немцу, но будучи прагматичным человеком, прекрасно понимал, что ничего не сможет изменить.

Матвей вытащил из кармана темный браслет и защелкнул на запястье ведьмы. Провел по нему пальцами, одновременно шепча заклинание на незнакомом Филиппу языке. Тело Ирины конвульсивно содрогалось, по лицу проходили судороги, руки и ноги подрагивали, но она так и не пришла в себя.

Потом все закончилось, конвульсии прекратились, ведьма замерла безвольной куклой. Матвей снял браслет и спрятал в карман, после чего поднял ее и вышел из комнаты. Ведомый любопытством Филипп последовал за ним.

Дом был погружен в тишину, их вторжение осталось незамеченным. Около соседней двери, Матвей положил Ирину на пол, тихонько приоткрыл дверь, которая даже не скрипнула. Через его плечо Филипп увидел двуспальную кровать. Луна как раз заглянула в окно и осветила комнату. Под одеялом спал мужчина, и Матвей прошептав заклинание, махнул рукой в его сторону.

— Теперь долго не проснется, — прокомментировал он, и добавил, — возвращайся в детскую, нам уже пора.

Филипп кивнул, но остался на месте. Он видел, как Матвей уложил Ирину рядом с мужчиной, и даже заботливо укрыл одеялом.

Затем они вернулись к спящему ребенку. Матвей скинул куртку, а под ней оказалась небольшая сумка. Оказывается то, что Филипп считал животиком, было вещью, да и сам Матвей оказался не толстым, а вполне спортивным парнем.

Он поколдовал с сумкой, и та превратилась в переноску, в которых носят младенцев. Только эта была намного больше, и вполне могла вместить мальчика.

— Помоги, — приказал он, положив переноску на пол.

Филипп уложил ребенка туда, и Матвей легко поднял его, словно малыш ничего не весил.

— Открывай выход, — сказал Матвей.

Обратная дорога показалась легче. То ли Филипп уже привык, то ли думал о том, что они только что сделали и потому не обращал внимания на сложности перехода.

Вскоре они вышли в той самой квартире, откуда пошли за ребенком Стариковых. Курьер что-то получил от Медведя, после чего незаметно исчез. Матвей бережно завернул мальчонку в расшитую рунами ткань и отдал вместе с переноской. Все это Филипп отмечал краем сознания, он ловил себя на мысли, что хочет уйти прямо сейчас. Вот так все бросить и свалить прямо через стенку. Но он понимал, что не сможет сделать этого. Просто потому что боится. Боится заблудиться там и повторить судьбу Гротака. А потому останется в «Аусграбуне» и дальше будет исполнять приказы, от которых так мерзко на душе. Скорее всего, он потом привыкнет и будет считать, что так и надо.

— Поехали, — голос шефа вывел Филиппа из задумчивости, он кивнул и последовал за Медведем.

Вернулись в карман, где Филиппа ждал еще один сюрприз. Зайдя в приемную он замер от неожиданности. В кресле сидела Ира Старикова собственной персоной и с интересом смотрела на вошедших.

— Знакомьтесь, — усмехнулся Медведь, — Ира, новая мама мальчика.

— Очень приятно, — промямлил вконец обескураженный немец, — Филипп.

— Ира, — ответила женщина, — теперь уже Ира.

— А вот твой сын, — Медведь поставил на пол переноску с так и не проснувшимся ребенком.

— Ясно, — она равнодушно посмотрела на ребенка, — знаете, — добавила Ира, никогда не хотела детей. Не представляю, как буду играть эту роль.

— Это твой билет в высшую лигу, — ответил Синельников, — будешь играть так, чтобы он поверил, что ты его мама. А это тебе поможет.

Филипп с удивлением увидел, как Матвей протянул Ире браслет Матвея. Тот, который маг надевал настоящей Стариковой.

— Как этим пользоваться? — женщина перешла на деловой тон.

— Пойдем ко мне в кабинет, — ответил Медведь, — там все увидишь.

Что произошло за дверями кабинета, Филипп узнал позже, аккурат перед тем, как поехал проверять дом, где поселились Ира с «сыном». Шеф вызвал его и ввел в курс дела.

— Гадаешь, что происходит? — с усмешкой спросил Синельников.

— Какая разница? — пожал плечами немец, — все равно никто не скажет.

— Ошибаешься, ты теперь странник, а значит встал на более высокую ступень в иерархии, — Медведь встал и прошелся по кабинету.

— Ваше мастерство, я имею в виду странников, хоть природных, хоть технарей, штука весьма капризная, а я вижу, как тебя мучает то, что мы украли ребенка, да еще и нашли маму. Сложно мириться с совестью?

— Сложно, — не стал спорить Филипп.

— Так вот, как бы странно это не прозвучало, но мы делаем благое дело, во всяком случае, для ребенка.

— А он тоже так будет думать? — Филипп устал от всего происходящего, устал от пропаганды, и отбросил осторожность.

— Да, — уверенно ответил медведь. — Ира, та которую ты видел сейчас, была мелкой ведьмой, и попала в поле нашего зрения из-за схожести с настоящей мамой Валика. Ей предложили то, от чего никакая ведьма не сможет отказаться, сделали ряд операций по смене внешности, теперь она ничем не отличается от настоящей мамы.

— Ничем? — в голосе немца слышался неприкрытый сарказм.

— Уже нет. Помнишь, как Матвей надевал на ведьму браслет? Это одна из самых шикарных разработок, он полностью снимает личностный аспект с жертвы, всю память, поведенческие реакции и прочее. И передает другому человеку. Теперь наша Ира знает все, что знала бывшая Старикова. И про привычки сына и про то, как она качала его в колыбели.

— У меня нет слов! — ответил Филипп, — и она приняла эту информацию и не сошла с ума?

— Да. Конечно, для нее это не прошло без последствий, но постепенно она вернется в норму и станет хорошей матерью для мальчика.

— Но зачем это надо?! — не выдержал Филипп, — зачем такая сложная комбинация ради ребенка?

— Этого даже я не знаю, — покачал головой Медведь, — но сверху пришел приказ, и мы отработали. Думаю, ребенок уникален, и потому на него тратятся такие силы.

— А в чем же его благо? — Филипп вспомнил с чего начался разговор, и хотел получить ответ.

— Старикова и все кто рядом с ней — обречены, — усмехнулся Медведь, — а ребенок теперь выживет, и будет жить.

***

Филипп оторвался от воспоминаний, и увидел, что бокал пуст. Тут он понял, что сильно хочет расслабиться. Выпить, если повезет, снять девушку, а если очень повезет, то она окажется простой девчонкой, а не сотрудницей «Аусграбуна».

Осмотрелся, заметил одинокую девушку, скучающую за барной стойкой. Стройная, не высокая, с темными волосами, стянутыми в хвост. Симпатичная, вполне в его вкусе. Пару минут наблюдал за ней, потом махнул рукой, и подошел.

— Можно вас угостить?

— Можете рискнуть, — улыбнулась она, оценивающе осмотрев нового знакомого.

— Филипп, — представился он.

— Марина, — ответила она, — и я бы выпила «Лонг-айленд».

— Очень приятно, — сказал немец, и кивнул бармену, — «Лонг-айленд» и «Гиннесс», пожалуйста.

— Прошу за столик, — сказал он, когда напитки были готовы.

Взял оба бокала, а Марина пошла за ним, и вскоре они непринужденно болтали ни о чем.

***

На свой остров Миша вернулся, когда там уже стемнело. Первым делом спустился в прихожую, и с радостью увидел старосту.

— Мастер приказал передать, что будет ждать вас в Старкворде, через три ваших пробуждения, — сказал староста.

— Отлично, — Проклятый потер руки, — передай мастеру, что доложил об этом.

Староста поклонился и ушел, а Проклятый вернулся в спальню. Он был рад. Конечно, с Магресом хотелось бы встретиться раньше, но и так неплохо. Высший мог быть занят еще несколько дектов, так что можно сказать, что им повезло.

Он лег и задумался. Да, третий игрок нарисовался, но теперь он не знал что делать.

— Фиг с вами,- пробормотал он, — муж Иришки тряхнет этого бандита из охранки, а я поговорю с Магресом. Может и найдем выход на этих ублюдков. А может, — мелькнула неожиданная надежда, — я снова до этой сучки Ксаны так доберусь? Да выпущу ее и наконец-то закрою этот вопрос?

Так Проклятый лежал, глядя в потолок, думал о том и сем, пытаясь сложить пазл. Но мысли Михаила упорно возвращались к прозрачному цилиндру с плененной ведьмой. Под них он и вырубился, возвращаясь на Землю.