Загадай желание

Глава 42

Утром Сэм отправился на величайший праздничный шопинг в Лондоне, или, по крайней мере, так ему пообещал администратор отеля. Ему давно пора уже было это сделать. Он не мог приехать в Лондон, эту мекку для любителей всего британского, и вернуться домой без кучи подарков, чтобы порадовать своих родных.

Новая повязка для волос маме, может быть? Галстук для папы, который всегда ходит на работу в костюме – и в жару, и в холод. Что-то необычное с британским флагом для Чада. Что-то изысканное для Френки… она просто одержима розовым цветом, что весьма удивительно для такой стервы, как она. А еще оставались Рути и Анна.

Они не так давно знакомы, но он почувствовал, что просто обязан что-то подарить им. Нет, не обязан, а хочет. Правильно ли было так быстро привязываться? Думая о возвращении домой, чтобы разобраться со своей жизнью, он не собирался забывать о тех, кого нашел здесь. Сэм сглотнул. Вот только никто из его близких не знал всей правды. Ни мама, ни папа, ни Тионна, ни друзья по команде, ни Анна. Когда он собирался поговорить с ними об этом? Когда эта болезнь разовьется достаточно, чтобы стать очевидной?

Сэм поднял взгляд на блестящих ангелочков, висящих рядами через дорогу, посмотрел на черные кэбы, красные автобусы и велосипедистов, которые ехали по делам, не замечая всей красоты вокруг. Мгновения. Вот из чего состоит жизнь. Это не игра вдолгую. Он остановился, чтобы прочувствовать это. Мгновения. Смех. Улыбки. Разговоры.

Его телефон зазвонил, и, увидев на экране имя Френки, Сэм шагнул к краю тротуара и ответил.

– Привет.

– Привет, Сэм.

На долю секунды она потеряла бдительность, и в ее голосе прозвучало уныние.

– Выкладывай, – сказал Сэм, глядя на собаку, одетую в рождественский свитер, которая вместе с хозяином начала переходить дорогу, когда загорелся зеленый свет. – Что бы там ни было, выкладывай как есть.

Френки вздохнула, то ли потому, что ей не понравилось, как быстро он ее раскусил, то ли потому, что новости были плохими.

– Контракта с «Диггерами»… не будет.

Сэм закрыл глаза и прислонился к фонарному столбу. Он, конечно же, понимал, что к этому идет, но услышанное усилило ощущение реальности происходящего. Он никогда не войдет в историю как самый-самый игрок. Мама больше не повесит на стену фотографию, где он в очередной раз пожимает кому-то там руку. Тионна не будет украшать стразами футболку с его именем, чтобы продать ее в интернете.

– Сэм, ты там как? Ты меня слышишь?

– Да. Да, я тебя слышу.

И что дальше? Что он должен спросить? Почему так случилось? Что ж, это был несложный вопрос. Они тратят миллионы на игроков. Им нужны лучшие. А он теперь бракованный. Они стали искать другой вариант. Он всего лишь товар, талантливый игрок в наплечниках и шортах в обтяжку.

– Я пыталась торговаться. Я сказала им, что болезнь на данный момент находится в скрытой форме. Доктор Монро говорил, что собирается написать в отчете именно так. И есть все основания полагать, что ты будешь в превосходной форме до конца карьеры, но…

Дослушивать было необязательно. Он знал, что все кончено. Он знал это с той самой минуты, когда вылетел из кабинета доктора Монро. «Далласские диггеры» потому и настаивали на всех этих анализах. Если бы они обнаружили у него гипертонию или диабет, все вышло бы точно так же. Вот только с этими болезнями можно справиться. У таких больных есть второй шанс.

Он сглотнул.

– И что теперь?

– Ты поговорил с родителями? – спросила Френки.

– Не об этом.

– И я точно знаю, что с Тионной ты тоже не разговаривал после нашего прошлого созвона, потому что она отчаянно пытается выудить из меня информацию, Сэм. Все звонит и пишет сообщения, и я думаю, что еще чуть-чуть, и она заявится ко мне домой с бутылкой текилы. А ты знаешь, какой я становлюсь после текилы.

– Я не знаю, что им сказать, – признался Сэм, чувствуя ком в горле. – Потому что как только я что-то скажу, вся их жизнь перевернется вверх дном. Суть не в «Диггерах». А в том, что у одного из них, вероятно, есть эта болезнь, и велик шанс, что у Тионны тоже.

Больше всего на свете он хотел выкачать из них эту болезнь до последней капли и забрать ее себе. Он подошел к витрине магазина и заглянул внутрь. Рождественские украшения в коробках: яркие зеленые и красные шары с золотистыми и серебристо-белыми узорами, феи и северные олени на веревочках, за которые можно их подвесить…

– Сэм, тебе нужно возвращаться, – сказала ему Френки.

– Да, я знаю.

– Так почему ты все еще там?

– Потому что… так надо. Еще немного.

Если бы он рассказал ей про Анну, она бы не поняла. Френки была совсем не похожа на безнадежного романтика. Она воспринимала партнеров как бытовые приборы. Хватаешь их, используешь по назначению, а потом меняешь на более новую модель. Френки бы не поняла, если бы он сказал, что Анна ни на кого больше не похожа, что они встретились по счастливой случайности, что у нее есть потрясающий ребенок, что когда он просыпается, то сразу вспоминает о ней, а не о болезни, которая разрушала всю его жизнь. Но, если честно, если бы он сказал нечто подобное самому себе несколько недель назад, он бы тоже не понял. Он был холостяком, живущим легко и беззаботно, и так долго плыл по течению, что не задумывался о том, что он теряет. Он даже не представлял, как сильно нуждался в том, кто бы его полностью понимал. У него были друзья – Чад, Тайрон и другие ребята из команды, – но эта дружба казалась какой-то поверхностной. Как будто для более крепкой связи требовалось больше времени, а его попросту не было в промежутках между матчами, тренировками и медийным шумом. И отношения с тем, кто может заглянуть в тебя глубже, казались совершенно другими. Именно такие отношения были у них с Анной.

– Сэм, у тебя неприятности?

Так и было. Он знал это. Анна начинала завладевать его сердцем. Но он был уверен, что Френки вовсе не это имела в виду.

– Как у Чада, когда его арестовали за то, что он угнал из супермаркета целую тележку с замороженными вафлями? Такого рода неприятности?

– В официальном отчете было сказано, что он просто угнал тележку забавы ради и вовсе не собирался вывозить вафли из магазина, – напомнила Френки. – Я имею в виду любые неприятности.

– Нет, – ответил Сэм. – Все нормально.

– Сэм, я тебе и раньше говорила, что стоит только одному журналисту пронюхать или заподозрить хоть что-то, вся эта история выплывет наружу. Тебе нужно залечь на дно.

– Да, я услышал тебя и в прошлый раз.

И с тех пор не прекращал об этом думать. Он даже стал оглядываться через плечо на улицах, присматриваться к прохожим с фотоаппаратами на шее, среди которых было много ни в чем не повинных туристов, которые не заслужили таких подозрений в свой адрес.

– Я серьезно.

– Я понял, Френки, да.

Он не хотел, чтобы его слова прозвучали так резко, но по-хорошему это остановить было нельзя. Так уж выходило.

– Хорошо, – сказала она. – Но помни, что я не только твой агент, но и друг, Сэм. Ты не остаешься один на один со своей проблемой. И мы еще не знаем, как отреагируют «Бизоны», да ведь? Для них этот контракт тоже стал бы огромным потрясением. Так что подумай о дальнейших действиях. Если ты все еще хочешь играть, я бы предложила связаться с другими клубами. Да, возможно, они не предложат такие же деньги, как «Диггеры», но ты все еще ценный актив, Сэм.

Ценный актив. Все равно звучит так, будто он кусок мяса на тарелке. Сэм опять посмотрел на витрину магазина, пробежался взглядом по разным украшениям. А потом увидел его. Черно-белого кролика с хрустальной морковкой во рту. Он выглядел в точности как мистер Рокит…

– Я предупредила «Диггеров» о том, что не должно быть никаких пресс-конференций и никаких комментариев до тех пор, пока ты не вернешься и мы не сможем все организовать с наименьшими потерями для всех сторон. Так что, если все сложится удачно, никто не проболтается и не продаст информацию прессе, мы сможем двигаться дальше.

Двигаться дальше. Или оставаться в Цинциннати. Если он все еще нужен «Бизонам»…

– Мне нужно идти, Френки. Только… скажи мне… – Сэм зашел в магазин с украшениями.

– Что угодно.

– Тебе все еще нравится розовый цвет?

– Только если ты никому не разболтаешь, – ответила Френки.