Загадай желание

Глава 56

Сэм взглянул на телефон. На разбитом экране невозможно было рассмотреть уведомления, которые все еще сыпались каждую секунду, – Инстаграм[77], Твиттер[78], Фейсбук[79], электронная почта, эсэмэски, звонки. Сэм отключил звук телефона, но экран продолжал вспыхивать. Стоило бы отключить его совсем, но он хотел смотреть на нее. На Анну. У него сохранились фотографии с ней одной, с ними обоими, с Рути, с пушистым хвостом мистера Рокита, бегущего за морковкой по кухне… Сэм уехал всего несколько дней назад, но ему казалось, что прошла целая вечность. И вот он сидел здесь вместе с Тионной на следующее утро после их собрания в том номере отеля, а родители ждали в приемной. Кабинет почти не изменился с тех пор, как он в прошлый раз был здесь. Все те же плакаты о здоровье висели на стенах, только на письменном столе появился кактус, украшенный золотистой мишурой.

– Так, и что будет, когда они просканируют мой мозг? – внезапно спросила Тионна. – Психолог? Или анализ крови?

– Я не знаю, – признался Сэм.

– Но ты же сдавал этот тест.

– У меня было по-другому.

«Диггеры» организовали обследования и анализы для составления полной картины о состоянии всего организма; они не искали конкретное заболевание или отклонение, а смотрели на все и везде. А Тионне нужен был только точный тест на этот конкретный ген.

– А что психолог будет спрашивать?

– Может быть, уточнит, уверена ли ты, что хочешь делать этот тест.

– Значит, он придет первым. Ты все-таки в курсе.

– Ти, тебе не обязательно сейчас сдавать все эти анализы, – напомнил ей Сэм. – Тебе вообще не обязательно их сдавать. Доктор Монро сказал тебе, что с такими делами торопиться не стоит.

– Доктор Монро еще сказал, что результатов, возможно, придется ждать целый месяц.

– В худшем случае.

– Месяц – это долго. Знаешь, сколько это в постах в Инстаграме[80]? Через месяц уже пройдет и Рождество, и Новый год. Да у меня даже отношения редко длились дольше.

Сэм посмотрел на свою младшую сестру. Она казалась ему такой же маленькой, как тогда, когда делала первые неуверенные шаги в гостиной квартиры их родителей. Возможно, ее волосы стали длиннее и выглядели более дерзко – сегодня с голубыми прядями, – но ее внутренняя чистота никуда не исчезла.

– Прости, – шепотом сказал Сэм, у которого на глаза навернулись слезы.

– За что ты извиняешься? – спросила Тионна. – Это от мамы или папы, ты сам так сказал вчера. Если кого и винить, то… – Она вздохнула. – Я не имела в виду прям «винить», они же не сами это сделали. Им досталось от дедушки или от бабушки, от Джекманов или от Грэмпов, или от бабули Джеффри, а тем от других, и, наверное, мы никогда не узнаем, с кого все началось.

Сэм кивнул.

– Наверное.

– Так и что происходит? Когда ты заболеваешь? Ты не можешь больше ходить? Забываешь людей? Волосы выпадают?

– Не думаю, что у тебя выпадут волосы.

– Это хорошо, – кивнула Тионна.

– Ти, есть вероятность, что у тебя нет этого гена. Высокая вероятность.

– Конечно. Но у тебя есть. Так что, если и у меня есть, мы можем, ну не знаю, составить списки дел, которые нужно успеть сделать, пока мы еще в состоянии. Или, может, спланировать, в каких домах престарелых мы будем жить или… завести аккаунты в соцсетях под другими именами и доконать бывших.

Сэм взял ее за руку.

– У меня нет таких бывших, которых я бы хотел доконать. А если кто-то доканывает тебя, то скажи мне.

– Джером – придурок.

– Да?

– Не отрицай, что ты мне так и говорил.

– Не буду.

– Ты все равно так думаешь. Я прям отсюда слышу!

Сэм прислонил голову к ее голове.

– Ти, я не хочу, чтобы у тебя обнаружили эту болезнь. Я лучше обойдусь без тебя, выбирая дом престарелых. Я не хочу, чтобы у тебя, или мамы, или отца обнаружили ее.

Она пожала плечами.

– Если она у меня есть, то есть. Этот анализ ничего не меняет. Он просто покажет, как обстоят дела.

– Ти, это все серьезно.

– Я знаю. У тебя оно уже есть. И это все, о чем я могу думать. У моего старшего брата есть эта фигня. Это сто процентов, и никто из нас ничего не может поделать с этим.

Тионна не давала воли эмоциям, держала себя в руках и старалась сузить ноздри, как делала каждый раз, когда хотела скрыть, что ей больно.

– Сейчас я в порядке, – сказал Сэм и приобнял рукой ее за плечи.

– Но «Диггеры» из-за этого отказались от тебя, – фыркнула она.

– Я их не виню. Они вкладывают деньги только в идеальных игроков. Я теперь не идеален.

– А что, если они заключили бы сделку, а ты в первой же игре получил бы травму, которая изменила бы всю твою жизнь и поставила крест на твоей карьере? Что тогда? Они бы все равно заплатили тебе миллиард долларов или сколько там.

– Ти, у них есть страховка на такие случаи. Но они не могут покупать игрока, зная наперед, что он в группе риска по здоровью, как я, потому что в таком случае они ничего не получат по страховке. – Сэм вздохнул. – Если бы я получил травму, даже никак не связанную с этой болезнью, страховая компания все равно могла бы свалить всю вину на этот ген, а «Диггерам» такое не нужно. Это бизнес.

– Но ведь не только, да? Это твоя жизнь. Футбол – твоя жизнь. И всегда ею был.

– Да, – сказал он. – Но, возможно, это было неправильно. Как там мама всегда говорила? Про яйца в одной корзине?

– И что ты будешь делать?

Он закрыл глаза, надеясь на яркую вспышку озарения или хотя бы на маленький зародыш идеи, которую можно было бы развить, но ничего не увидел… кроме Анны. Она выглядела такой несчастной, когда он расставался с ней, а появившаяся в его душе пустота затмила собой даже боль в босых ступнях, когда он уходил от нее. Телефон резко выпал у него из рук на пол. Сэм наклонился, чтобы поднять, но Тионна опередила его.

– Так, рассказывай. Кто она?!

Теперь Тионна держала телефон, на экране которого была последняя открытая им фотография. В карете, запряженной лошадьми, сидела Анна. Она закуталась в одеяло и состроила гримасу в камеру, и все равно выглядела роскошно…

– Сэм! – воскликнула Тионна. – Кто она?

Сэм не успел еще сообразить, что сказать, а Тионна уже листала фотографии на его телефоне.

– Это кролик? И… ого! Какая огромная елка!

Он выхватил у нее телефон, заблокировал и убрал в карман куртки.

– Я не перестану спрашивать просто потому, что ты убрал телефон. Ты же в курсе?

– Ти, мне сейчас не до этого. Тебе сейчас не до этого. Мы тут ждем…

– Когда мне просканируют голову, – перебила его Тионна. – Я знаю. Поэтому мне нужно отвлечься. И эти фотки намекают на то, что, когда мой брат сбежал, он не прятался в номере отеля с доставкой еды на быстром наборе. Он выбирался наружу и что-то делал. И делал это с кем-то… Поэтому повторюсь: кто она?

Сэм сглотнул, его сердце забилось сильнее при мысли об Анне. При их первой встрече она смело бросилась защищать Рути, потом была такой заботливой и внимательной, когда обрабатывала его раны из-за аварии, и в конце концов стала веселой и сексуальной, а еще душевной и интересной…

– О боже, – сказала Тионна, прижав ладони к щекам. – Это что-то серьезное. Я никогда тебя не видела таким раньше.

– Ти, не надо. Нам нужно… еще раз взглянуть на брошюры, которые доктор Монро оставил нам… или, может, я лучше схожу и проверю, как там мама с папой.

Сэм встал со стула, но Тионна поймала его за руку в захват, которому он сам же ее научил, и вернула его на место.

– Как ее зовут? – спросила Тионна уже мягче.

– Кого?

– Женщину, чьих фото полно на твоем телефоне с разбитым в хлам экраном.

Он сделал вдох и почувствовал, что ее имя, произнесенное вслух, лишит его последних сил и опустошит физически и эмоционально. Озвучив ее имя, рассказав о ней сестре, он уже не сможет взять свои слова обратно. Их отношения не были мимолетным романом, который можно забыть и жить дальше. Но действительно ли он хотел отрицать то, что было между ним и Анной? И никогда никому не рассказывать, как счастлив он был, пока смертный приговор висел над его головой?

– Анна, – сказал он, чувствуя ее имя у себя на губах.

Тионна ничего не сказала, но она внимательно изучала Сэма взглядом, ее карие глаза будто пытались выудить правду из каждой его поры.

– Ого, – наконец сказала она. – Столько всего происходит с «Диггерами» и этой болезнью… а ты едешь в Лондон и влюбляешься.

Кажется, тут нечего добавить.