Загадай желание

Глава 69

– Бабушке Гвен нравилось гулять здесь, – сказала Анна, глубоко вдыхая холодный вечерний воздух. Все вокруг до сих пор было припорошено, хотя снегопада не было со дня выступления Рути. Температура резко упала, и снег, превратившийся в слякоть, ночью замерз и стал хрустеть под ногами. Здесь, в садах, вовсю цветущих летом, деревья теперь стояли голыми. – И ей нравилась эта бесстыжая статуя.

Анна остановилась у потемневшей воды пруда с полысевшей землей вокруг. Большая каменная скульптура чувственной женщины занимала бо́льшую часть пространства.

– Я понимаю, эти изгибы могут восхитить, – сказал Сэм.

– Это Афродита, – пояснила Анна. – Современное видение, которое когда-то вызвало шумиху. Ее изображение посчитали слишком реалистичным и даже граничащим с порнографией. Местные называют ее округлой Бетти.

– Она сидит верхом на дельфине?

– Не уверена.

– Думаю, она мне нравится.

– Мне тоже.

Сэм сжал руку Анны.

– Присядем?

– Здесь, посреди природы? – спросила Анна. – И это после выступления рождественского хора?

Он улыбнулся уголком губ.

– Смотрим страхам в глаза, да?

Они подошли к одной из деревянных скамеек, и, приготовившись ощутить ее холодную поверхность, Анна села, а Сэм опустился рядом и снова взял ее за руку.

– Канун Рождества, – выдохнул он.

– Да.

– Что ты загадываешь, глядя на звезды в это Рождество?

– То же самое, что загадываю уже довольно давно, – сказала Анна. – Стабильность. Спокойствие. Чтобы больше никто не приносил мне домашних животных. – Она улыбнулась. – А ты?

– У меня есть пара желаний. – Сэм вздохнул. – Чтобы мама и сестра получили отрицательные результаты анализов. Чтобы отцу тоже как-то удалось избежать этой судьбы. И чтобы ты… ответила «да» на мой следующий вопрос.

Она подняла на него глаза, ожидая продолжения.

– Анна, я по-настоящему осознал, что в моей жизни важно, в тот момент, когда слушал отца. Он сказал мне, что всю свою жизнь старается сделать жизни других людей лучше. Благодаря этому у него самого появляется смысл в жизни, который приносит ему счастье. Когда он сказал мне об этом, я даже позавидовал ему, потому что захотел почувствовать то же самое. – Сэм немного помолчал. – Раньше деньги и успех мотивировали меня двигаться вперед. Не в том смысле, что я хотел нахапать себе бабла. Я просто считал, что, раз мои родители не зарабатывали много, я должен вытащить их из безденежья. А оказалось, им нравится жить по-простому, а отец считает, что деньги – это всего лишь социальный конструкт. Он такого не говорил, но явно это подразумевал.

– Мне нравится такой подход, – сказала Анна. – Проводить время так, чтобы другим становилось лучше, и получать от этого все, что тебе нужно. Бабушка Гвен рассуждала так же.

– Отец дал мне понять: неважно, сколько продлится твоя жизнь, она касается не только тебя. Но и тех людей, с которыми ты соприкасаешься в то время, которое тебе отведено в этом мире.

Анну растрогали эти слова. Это был прекрасный порыв души, и она уже не сомневалась, что Сэм был ей слишком дорог, чтобы теперь отказываться от их отношений.

– Я обещаю тебе, Анна, и я обещаю Рути, что, сколько бы мне ни осталось – три, четыре или пятьдесят четыре года, – все это время я буду стараться сделать так, чтобы вы чувствовали себя в безопасности и спокойствии, буду любить тебя так сильно, как только могу… и не буду покупать домашних питомцев. Только если Рути не станет смотреть на меня такими большими грустными глазами, как она умеет. Тогда я могу и не устоять.

– О, Сэм, – сказала Анна, сжимая его руку.

– Я знаю, что не могу пообещать тебе большую семью. Мы говорили о рисках для детей, но…

Анна и Сэм и в самом деле говорили об этом в тот вечер, когда он вернулся в Ричмонд и они лежали в кровати в обнимку, прикасаясь друг к другу, целуясь и безумно радуясь оказаться снова рядом. Он сказал ей, что не хочет рисковать и передавать этот ген своим детям, по крайней мере, так он считает сейчас. Она сказала ему, что еще один ребенок никогда не входил в ее планы. Чтобы всецело прочувствовать радость материнства, ей было достаточно Рути – прекрасной дочери со своими сложностями, которой она восхищалась каждый день. Но их отношения только начинались, возможно, немного погодя они станут думать иначе.

Еще они обсудили, как эта болезнь изменит жизнь их обоих. Возможно, они постоянно будут настороже, что не может не пугать, но нельзя прятаться от жизни в ожидании смерти. Хотелось надеяться, в зависимости от результатов анализов семьи Сэма, что они смогут отложить болезнь Гентингтона в долгий ящик, пока она сама не решит объявиться.

– Я все еще жду вопроса, на который тебе нужно мое согласие, – сказала Анна.

Сэм сделал глубокий вдох.

– Хорошо, вот он. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Анна… можно ли мне остаться? Здесь, с тобой и Рути? Я не знаю, чем я буду зарабатывать на жизнь, но у меня есть несколько миллионов долларов на счете в банке, я думаю, они помогут мне оставаться на плаву какое-то время.

Анна почувствовала, как вспыхивают ее щеки, а радостная улыбка растягивает губы. Она пододвинулась, обняла его и крепко прижалась к нему. А потом отстранилась, обхватила ладонями его лицо и замерла.

– Что? – спросил Сэм.

– Я просто проверяю. Это и был вопрос? Или ты не закончил? Типа… согласна ли ты еще раз незаконно проникнуть на территорию театра «Глобус» со мной? Или: не выпить ли нам коктейлей в баре-вигваме по пути домой?

Сэм улыбнулся ей.

– Это и был вопрос.

– Что ж, мой ответ «да», на любой из них. Да! Да! Да! – И тут она восхищенно ахнула, заметив кое-что краем глаза. – Ой, Сэм, смотри! Это же олени!

Она схватила Сэма за руку и положила голову ему на плечо, а три стройных оленя с рогами пробежали по траве перед ними, как будто торопились запрячься в те самые праздничные сани сегодня вечером.

Сэм вздохнул.

– Знаешь что? Мне уже очень нравится жить здесь.