Загадай желание

Глава 45

– Даже не знаю, что такое терновый джин, – заметил Сэм, делая глоток жидкости из стакана. – Он так называется, потому что от него горло будет драть как колючками?

Анна рассмеялась.

– Это настойка на ягодах терна. И это не обычный джин, а ликер.

– Понятно, бармен, – сказал Сэм.

Он подтянул плед так, чтобы накрыть ее колени. Вечер был ясным и морозным, но алкоголь все же согревал. Хотя почему-то в животе бурлило волнение. Он хотел, чтобы этот вечер прошел хорошо. Сэм хотел, чтобы это свидание стало самым запоминающимся для Анны, но на самом деле не понимал, почему это так для него важно.

– Моя бабушка Гвен учила меня разбираться в напитках. Она считала, что о человеке многое можно сказать по тому, что он пьет, – сказала Анна, пододвигаясь ближе к нему.

– Ясно. Я, например, люблю самые разные напитки. Что это говорит обо мне? – спросил Сэм, наклонив голову ближе к ней.

– Ты или ценитель прекрасного, или алкоголик, – ответила она.

Он засмеялся.

– Звучит как великая мудрость.

– Бабуля была очень мудрым человеком. Ты бы ей понравился. Она бы назвала тебя «парень что надо».

– «Что надо», – сказал Сэм, покачав головой. – Это «красавчик» другими словами?

– Примерно так, да.

Анна перевела взгляд на лиловую жидкость в стакане. Сэм заметил, что она сегодня вела себя как-то по-другому. Возможно, она переживала насчет Рути. Возможно, сомневалась насчет их свидания. Волнение внутри усиливалось.

– Анна, все хорошо? – спросил Сэм.

Она кивнула, но, когда повернула голову от блестящих веток деревьев, покрытых инеем, в ее взгляде читалось совсем другое. Он ждал, что она скажет.

– Все хорошо, – начала она. – Но после благотворительного матча один из друзей Кая узнал тебя. И я прошу прощения, но я не удержалась и стала искать тебя в интернете и увидела, что у тебя за жизнь в Цинциннати, и что за дела у тебя в Далласе, и как вся эта икра далека от баров-вигвамов и праздничных «гулянок», и… что ты общался с Арнольдом Шварценеггером.

Сэм закрыл глаза и почувствовал, как на плечи опустился тяжелый груз ответственности. Надо было сказать ей с самого начала. Но, возможно, тогда этого свидания и не было бы. Как и этого теплого ощущения уюта, когда они рядом. Через секунду он запустил руки во вьющиеся волосы и громко простонал.

– Боже! Ты видела фотку с тигром?

– Да.

– И ту, для которой меня всего опрыскали золотой краской и заставили держать что-то наподобие олимпийского огня?

– И на которой ты в одних стрингах.

Он снова застонал, натягивая плед на лицо, не в состоянии посмотреть на нее от ужаса.

– Это плохо. Очень-очень плохо.

Лошади замедлились и пошли более спокойно.

– Почему ты не рассказал, что ты суперзвезда в спорте? – спросила Анна.

– Я сказал, что играю в футбол.

– Ты же знал, что я подумала. Что ты какой-то недоделанный Дэвид Бекхэм.

– Ты так подумала? Что я плохо играю!

– Я не знаю, как там обстоят дела в Америке. Она такая… большая.

– Да, – вздохнул Сэм. – Точно. – Он сделал глубокий вдох, потому что обстановка казалась напряженной.

– Ну так и?

– Ну… я не знаю, Анна. Я думаю, что я не стал вываливать на тебя все это «эй, а в Штатах некоторые считают меня знаменитостью», потому что для меня не это важно.

– Та-ак.

– Потому что, уезжая сюда, я бежал от этого всего. Как… не знаю… Джулия Робертс в фильме «Ноттинг Хилл». А тот парень, англичанин…

– Хью Грант.

– Между ними же возникли чувства, но, когда в дело вмешались его друзья и ее известность, все пошло к чертям.

Именно это Сэм ощущал сейчас. Что ничего не изменится, что бы он ни сказал Анне. Такой чистой, честной и красивой Анне. И это еще она даже не подозревала, что он утаил от нее гораздо больше, чем игры в НФЛ и баснословные гонорары за рекламу брендовых вещей.

– Ничего не идет к чертям, – сказала она тихо. – Я просто чувствую, что в тебе есть что-то, о чем я не знала, что-то большое и важное. Я, конечно, понимаю, что ты занимаешься не ребрендингом и перезапуском итало-китайского заведения с рыбными палочками, но кажется, что для людей в Америке ты важен, так или иначе.

– Футбол – это моя работа, – сказал Сэм, – но это не я. Ты уже начала узнавать, какой я на самом деле.

Когда его слова повисли в вечернем воздухе, Сэм понял, что это и есть ключ ко всему. Он начал с чистого листа.

– Я не сразу понял, что эти две вещи не должны быть настолько связаны друг с другом. Я не обязан соответствовать представлениям людей в Америке о том, каким должен быть игрок НФЛ. Совсем не обязательно… благодаря своему имени попадать в закрытые для других места или чувствовать себя виноватым за отказ провести время с ребятами из команды, если я вместо этого захотел поваляться на диване под одеялом и залипнуть на несколько серий «Лучше звоните Солу». Я могу быть Сэмом и без футбола, мне кажется.

– Что ж, – сказала Анна, поправив плед на коленях, и снова взяла стакан. – Возможно, пришло время рассказать тебе о моей секретной работе. Вообще-то, я художница, – сказала она шепотом. – Люди называют меня Бэнкси.

– Я о таком слышал, – сказал Сэм.

– О такой, – сказала Анна. – Это же я.

– Так. По-моему, терновый джин уже подействовал, – сказал он, взял стакан у нее из рук и аккуратно поставил на пол кареты.

– А еще есть? – спросила она.

– Да, – ответил он. – Но я подумал, тебе захочется чего-то более сладкого.

Он подтянул плед повыше, чтобы прикрыть ее заботливо и бережно, но вместе с тем, он надеялся, соблазнительно, и пододвинулся немного ближе, а лошади побежали рысцой. Ему было все равно, что экипаж привлекает внимание тех, кто гуляет, бегает и ездит на велосипеде по парку. Здесь, в этой карете, были только они вдвоем. Его губы коснулись ее губ, и он почувствовал ее сомнение. Сэм отодвинулся и посмотрел на Анну.

– Ты передумала. – Слова прозвучали больше как утверждение, а не как вопрос, и его внутренняя реакция напугала Сэма.

– Не передумала, – ответила Анна, взяла его за руку и немного сжала ее. – Просто думаю.

– Я могу что-то сделать? – спросил он, слыша, как стучит его сердце.

Она вздохнула и снова встретилась с ним взглядом. Неужели сейчас его мир рухнет точно так же, как он рушился, пока Сэм летел над Атлантическим океаном?

– Я думаю, уже слишком поздно, – призналась Анна. – Мне кажется… Рути уже увлеклась, и я увлеклась, и я знаю, что ты здесь ненадолго, и все нормально, но все же я думаю… даже если бы ты баллотировался на пост президента или… выступал в поддержку искусственного загара… я все равно влюбилась бы так же сильно, как сейчас.

Это был момент выбора. Сейчас он мог выбрать прожить с ней этот и многие другие моменты до своего возвращения в США. Или он мог выйти из кареты и уйти. Какое-то время ей будет больно. Рути перестанет считать его ожившим супергероем. Но они справятся. Жизнь для них не закончится на этом. Но что, если у них могло получиться нечто большее? Нечто, не ограниченное его отпуском в Англии? Он смотрел на нее, понимая, как непросто ей было признаться в своих чувствах. Могли ли их отношения перерасти во что-то серьезное? Был ли у них шанс продлиться после Рождества? Если так, то это меняло все. В таком случае ему было необходимо рассказать Анне всю правду.

Он протянул к ней руку и провел пальцами по ее мягким темным волосам.

– Влюбился, – сказал он шепотом. – Я совершенно точно влюбился.