Золотая клетка

Глава 14 Донесение

Семь дней после Нового года были лучшим временем для Мин Сянь. Двор был распущен на праздники, и императрица могла просыпаться чуть позже, спокойно завтракать, а после разбора докладов заниматься тем, что ей действительно нравилось, – рисованием.

Большую часть этих «выходных» Мин Сянь провела, раз за разом копируя каллиграфию Ван Сичжи. Ее кисть легко скользила по бумаге, и настроение у нее было приподнятое. Она запретила всем чиновникам беспокоить ее в эти дни, и только вдовствующая императрица постоянно требовала Мин Сянь к себе, чтобы на что-то пожаловаться, что-то у нее попросить или просто составить ей компанию.

В один из последних дней она, никого не предупредив, выехала из дворца, отправившись с небольшим отрядом гвардии в императорскую усыпальницу на прогулку. Снег застилал поля за пределами столицы – девушка смотрела на бескрайние белые просторы, на голые деревья, на редких птиц и чувствовала, что за стенами Линьаня все вокруг дышит неведомой ей свободой.

Повозка императрицы, окруженная гвардейцами, двигалась медленно. Редкие прохожие, завидев знамя, тут же падали на колени по бокам дороги. Императрица украдкой выглядывала через занавеску, смотря на их теплые тулупы и сухие бородатые лица, на худые бока их волов и лошадей, тянущих телеги. Она видела, как они рассматривают ее экипаж и ее гвардейцев, наверняка мечтая увидеть, как она выглядит. Мин Сянь думала: что же тут интересного? Ведь она самая обычная марионетка на троне, гораздо больший интерес представляло бы лицо министра Вэя или великого советника…

На полпути гвардейцы неожиданно затормозили, послышались какие-то разговоры.

– Капитан Ду, что-то случилось? – спросила она, нахмурившись и отодвигая занавеску. Однако внезапно встретилась глазами с великим советником и прикусила язык. Вот уж действительно стоило упомянуть Цао Цао, и он тут как тут[48].

– Ваше Величество, – кивнул Шан Юй, впиваясь в нее глазами. – Вы направляетесь в императорскую усыпальницу?

– Верно. Что ты здесь делаешь? – спросила недовольно императрица. Как будто он вечно следит за ней…

– Выезжал на охоту, – не обращая внимания на ее недружелюбный тон, отозвался мужчина. Словно бы в доказательство он махнул рукой на вторую лошадь, которую вел его слуга – через круп была переброшена туша кабана. Мин Сянь только сейчас заметила, что за спиной у советника колчан со стрелами.

– Поздравляю с успешной охотой, – бросила равнодушно Мин Сянь, отпуская занавеску и откидываясь на сиденье. У нее не было ни малейшего желания продолжать беседу, однако Шан Юй явно решил так просто не сдаваться. Он подъехал вплотную и приоткрыл занавеску, впуская морозный воздух в повозку.

– Ваше Величество, могу ли я сопровождать вас на прогулке? – спросил он, улыбаясь, но его взгляд оставался жестким и напряженным.

– Нет, – просто отозвалась Мин Сянь. Затем, подумав, что это прозвучало грубо, она смягчилась. – Великий советник, должно быть, устал с охоты. Вам следует вернуться и поскорее переодеться. На охоте всегда велика опасность сопреть и подхватить простуду.

– Я никогда не заболеваю так легко, – криво улыбнувшись, отозвался Шан Юй.

– В таком случае отвезите вашего кабана в свое поместье поскорее. Мясо станет жестким, если его вовремя не разделать, – заявила Мин Сянь. Она как будто вжалась в противоположную стенку повозки, желая, чтобы тот поскорее уехал. Улыбающееся лицо Шан Юя смотрело на нее через окно.

Наконец он вздохнул, понимая, что императрица непреклонна:

– Что ж, прошу у Вашего Величества прощения за беспокойство и задержку в дороге. – Он выпрямился в седле, отвесил поклон, которого Мин Сянь уже не увидела, и пришпорил коня, удаляясь прочь. Топот копыт замер вдалеке, и повозка императрицы уже вновь тронулась в путь, но неприятное чувство, поселившееся в душе Мин Сянь – то самое, что мигом заставило ее пожалеть об отвергнутом предложении, – не проходило, пока она не прибыла в пункт назначения. Императрица не переставала вздыхать, и знай об этом Шан Юй, он бы непременно обрадовался.

Императрица сидела в павильоне у пруда, держа в руках пиалу с чаем. Было морозно, поэтому Чжоу Су приказал принести еще парочку жаровен.

– Ваше Величество всегда боялись холода, еще с детства, – улыбнулась женщина, сидящая по другую сторону от стола с вэйци[49]. Ее тонкие белые пальцы как раз положили новый камень на доску. Мин Сянь нахмурилась, глядя на расположение камней.

– Матушка Шуан[50], вы загнали меня[51] в угол, – она мягко улыбнулась, отставляя пиалу и беря в руки камень.

Женщина напротив нее тихо рассмеялась. Несмотря на то что ей было уже больше сорока лет, ее лицо ничуть не подурнело, лучась добротой и спокойствием, а родинка в уголке глаза не потеряла своей привлекательности.

– Ваше Величество перехваливает эту монахиню. – Она смотрела на доску, следя за действиями императрицы. – Ведь вас учил играть в вэйци сам великий наставник, а я лишь самоучка.

– Матушка Шуан достигла немалых успехов самостоятельно, – похвалила ее Мин Сянь, наконец опуская камень на место. На ее лице было редкое спокойное и открытое выражение лица человека, которому комфортно и приятно в компании другого. Сейчас она не изображала никого, ничего не боялась и на миг позабыла о грузе, что лежит на ее плечах. Знакомое добродушное лицо вселяло в нее новые силы и уверенность в себе. – Как ваша жизнь? – спросила она мягко. – Всего ли в достатке? Получили ли вы мои подарки к Празднику весны? – Мин Сянь вмиг стала похожа на прежнего ребенка, и это заставило бывшую наложницу Шуан, ныне послушницу в храме при императорской усыпальнице, улыбнуться от воспоминаний. Она накрыла ее ладонь своей.

– Со мной все хорошо, не беспокойтесь. – Сердце Мин Сянь сжалось от потаенной грусти в глубине ее глаз. – Ваша каллиграфия немало улучшилась. – Она выпрямилась, отпуская ее ладонь и беря в руки белый камень.

– Благодарю, – отозвалась Мин Сянь. Когда монахиня наконец положила камень на доску, выражение ее лица стало напряженным. – Признаю свое поражение, – усмехнулась она.

– Вы позволили мне выиграть, – легко рассмеялась женщина. – Вам стоит возвращаться, уже темнеет, а путь неблизкий.

– Позвольте мне еще выпить одну пиалу этого великолепного чая, – отозвалась Мин Сянь.

– Чай в усыпальнице совершенно не так хорош, как в императорском дворце, – рассмеялась та.

– тихо продекламировала императрица, и глаза бывшей наложницы Шуан наполнились еще большим теплом и грустью.

Утреннее собрание началось как обычно – Мин Сянь заняла свое место, чиновники отбили приветственные поклоны и поднялись после ее позволения. Императрица с трудом подавляла зевоту – после нескольких дней отдыха ей было ужасно тяжело просыпаться столь рано, а перспектива отправиться к матушке после собрания еще больше омрачала ее утро. Видеть этих старых проходимцев ей также не хотелось.

– Есть ли у дражайших подданных доклады? – спросила она, оглядывая зал. Министры перекинулись взглядами.

– Ваше Величество. – Вперед выступил Фу Пи. За праздники он как будто еще больше подряхлел – казалось, что он скоро рассыплется. – Восстановление Министерства обрядов идет полным ходом.

– Это прекрасные новости, – отозвалась Мин Сянь. – Скоро министр Цао сможет вернуться к себе и перестанет стеснять министра Лю.

– Что вы, Ваше Величество! – Лю Цзиньцин тут же выступил вперед, склоняясь в поклоне. – Для меня только в радость принимать у себя таких гостей.

– Хм, – хмыкнула императрица. – Мы рады, что наши придворные работают в такой гармонии.

– Рады служить императрице! – прозвучало громогласное.

– Донесение! – Неожиданно в дверях зала утренних собраний показался человек – гонец в доспехах, его лицо покрывал слой пыли и пота.

Министры тут же расступились, становясь на свои места. Шан Юй подался чуть вперед, когда гонец подбежал к тому месту, где стоял он. Мужчина упал на колени, вытягивая вперед донесение с границы. Шан Юй нахмурился. Чжоу Су мигом спустился по ступенькам и принял доклад, возвращаясь к императрице. В зале повисло напряженное молчание, пока Ее Величество читала донесение – все знали, что пограничные заставы просто так не шлют вести. Да и гонец выглядел совершенно измотанным, словно мчался во весь опор с границы до столицы. Из-за жемчужных нитей головного убора Мин Сянь никто не мог четко разглядеть ее лицо, поэтому даже министр Вэй скоро потерял терпение. Он выступил в центр, открывая рот, когда Мин Сянь провозгласила:

– Это донесение с заставы на восточной границе с империей Ци.

Чиновники затаили дыхание: неужели война? Империя Ци по могуществу не уступала их стране, но между ними был заключен брачный договор, который должен был обезопасить восточную границу…

– Начальник пограничного гарнизона отправил этого гонца вперед, чтобы сообщить двору о радостной вести. – Притихшие министры обменялись недоуменными взглядами. Радостная новость? Как война может быть радостной новостью? – Второй сын Нашей сестры, Третьей принцессы Мин Сюнь, ныне императрицы Ци, Цзи Хэ, захотел отправиться в путешествие на родину своего царственного деда. Императрица Ци дозволила это, но не успела предупредить Нас. Начальник гарнизона отправил это донесение с самой быстрой лошадью, предупреждая двор Нашей Северной Сунь о том, что Второй принц дружественной империи Ци и Наш племянник вскоре будет в столице. Начальник гарнизона, несомненно, поступил очень мудро. Чжоу Су!

– Да, Ваше Величество, – тут же отреагировал евнух.

– Наградить начальника гарнизона Шу и гонца за проявленную смекалку.

– Есть, Ваше Величество!

Гонец поклонился и поспешил откланяться.

– Генерал Шу пишет, что до приезда принца Ци в Линьань еще около двух недель – он движется неторопливо и осматривает окрестности, – проговорила Мин Сянь. Она явно выглядела повеселевшей, да и сон из глаз ушел.

– Ваше Величество, это действительно благая весть! – воскликнул министр Вэй, выходя вперед. – Принца необходимо встретить как полагается, как-никак это наши ближайшие союзники.

– Стоит послать почетный конвой навстречу, – вторил ему министр Шан. Это удивительное единодушие военной и гражданской фракций двора заставило Мин Сянь улыбнуться краем губ. Она бросила взгляд на молчаливого Шан Юя.

– Великий советник, а вы что скажете? – неожиданно спросила она.

Шан Юй вскинул на нее взгляд.

– Я считаю, что министры правы. Конвой послать стоит. Молодой принц, должно быть, еще не достиг совершеннолетия и может подвергнуться опасности по пути. Земли Северной Сунь хоть и пребывают в мире, но для принца опасно путешествовать в одиночку, – размеренно произнес он.

– Тогда вы и отправитесь с конвоем встречать принца, – заключила Мин Сянь. Она видела, как вытянулось лицо великого советника, и из-за этого с трудом подавила смех. Ее настроение так поднялось, что к ней вернулась прежняя детская любовь к шалостям.

– Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество, – медленно поклонился Шан Юй, все его движения стали какими-то скованными.

– Возьмите отряд императорской гвардии и сегодня же отправляйтесь по главному тракту. Судя по плану принца, он должен отправиться следом в Сишань.

– Как пожелает Ваше Величество. – Казалось, что Шан Юю следовало бы разозлиться, однако Мин Сянь никогда не видела его злым – даже в детстве, когда она переходила все рамки в своих проказах и Шан Юя наказывали по ее вине, тот никогда не злился на нее. Иногда он казался императрице малость заторможенным и излишне спокойным, однако тот огонь, что бушевал в его глазах, не скрыть никаким равнодушным лицом.

– Собрание объявляется закрытым! – провозгласил Чжоу Су, когда Мин Сянь хлопнула в ладоши и поднялась с трона.

– Ваше Величество! – крикнул ей вслед министр Вэй, но она не остановилась. Ей не хотелось слушать этого старого брюзгу сейчас, когда у нее было такое хорошее настроение. Она выслушает его чуть позже, после того как матушка выльет на нее ушат желчи из-за ее недавнего посещения усыпальницы, а затем восторженных речей из-за приезда сына старшей сестры.

Она торопилась – ей представился редкий шанс увидеть радость на лице вдовствующий императрицы из-за вести, принесенной ею. Но шанс остается таковым, если она успеет добраться быстрее матушкиных соглядатаев.